Текст книги "Острие Истины (ЛП)"

Автор книги: Michelle_A_Emerlind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Ни у кого не возникает ни малейших сомнений, чья она дочь.

Рик всегда был рядом с ней – с детского садика и приучения к горшку до того, как она научилась читать и пошла в школу в первый раз. Он всюду следует за ней, и она выучила, когда можно замечать его присутствие, а когда нет. Она знает, что она особенная, не такая, как все. Она также знает, что именно делает Рик, что он учит ее плохому. Он не лжет ей, его маленькому чудовищу. И благодаря этому, она – его.

У нее есть отношения и с Дэрилом. Рик не может предотвратить этого и терпит только ради Джудит. Но их отношения всегда казались ему натянутыми, всегда были борьбой за то, чтобы не оказаться поверхностными. Он думает, что, вероятно, это потому что Дэрил отвлечен, потому что он поглощен книгами и постоянно сидит один в своей комнате, потому что половину времени его вообще нет рядом. Рик отдает всего себя, а Дэрил – нет. И это хорошо.

Итак, Джудит выросла с Риком. И демон хорошо ее учит. Он заставлял ее быть внимательной в классе, пока не стало вопиюще очевидно, что она умнее, чем любой из ее учителей. С того момента Рик сам стал ее учить, указывать ей на ту информацию, что, по его мнению, была ей нужна. А то, что она не получала от него, она выискивала собственными способами. Она всегда была независимой, сообразительной, проницательной. Она довела до слез трех своих учителей. Рик так ей гордится.

А сейчас наступило лето после ее восьмого дня рождения, и дом полностью принадлежит им. Лори на работе. Она уже два года работает медсестрой, получила диплом, когда Джудит было шесть, и зарабатывает неплохие деньги. Учитывая это и пособие на ребенка, которое выписывает чеком Шейн, у них более чем достаточно, чтобы на все хватало.

Лори наконец нашла того, кто может присматривать за Джудит и кто сумел задержаться у них на длительное время, – это подросток по имени Ноа, с которым Джудит более-менее ладит. Он иногда видит странные вещи – книги, которые парят в воздухе сами по себе, Джудит, смеющуюся над шутками, которые никто не произносил, – но он не разговаривает об этом и по большей части остается в гостиной, пишет смски своим друзьям и позволяет Джудит заниматься своими делами.

Потому Рику и Мэгги и удается пулями носиться вокруг с грецкими орехами в руках, роняя их на голову Джудит с демоническими смешками. Мэгги делает круг вокруг дымохода, низко пролетает над крышей, а потом ныряет и ее крылья хрустят. Она подхватывает счастливо визжащую Джудит и подбрасывает ее в воздух, хватает ее за ноги и кружит, пока Джудит не кричит, что у нее закружилась голова.

Мэгги отпускает ее, как камень, но Рик уже рядом, чтобы ее подхватить, потому что он всегда рядом. Она приземляется к нему на руки с легким ууумф, и Рик улыбается ей, кружит ее, чтобы у нее еще больше закружилась голова, а потом опускает ее на траву в центре двора. Мэгги бросает орех в Мерла, разбудив его, и он начинает ворчать насчет демонов, которые не умеют себя вести, и как ему загорать спокойно, если его постоянно отвлекают и он не может сосредоточиться?

В общем, самый чертов типичный летний день каникул.

В четыре все идут внутрь. Мэгги делает слишком кислый лимонад и обманом заставляет Мерла попробовать, а потом катается по полу от смеха, когда он заплевывает всю рабочую поверхность. Когда с этим покончено, она сосредотачивается на том, чтобы изводить Ноа, заставляет его смски пропадать, а телефон зависать.

Рик отводит Джудит в кабинет и заставляет ее работать над ее созвездиями. Она уже почти все выучила, но повторение никогда не помешает, и Рик хочет убедиться, что она знает их все, как свои пять пальцев.

Она валяется на диване в кабинете и листает свою книжку. – Ты ориентируешься по ним, когда летаешь? – спрашивает она Рика, перелистывая от Весов к Змееносцу.

Рик кивает и чуть ворчит для усиления эффекта. Он лежит на спинке дивана и подергивает хвостом взад-вперед на плече Джудит. Она сбрасывает его, но он возвращается к ней. – Жалко, что я не могу летать, – говорит она и переворачивает страницу.

– Однажды ты сможешь, – говорит он ей.

– Интересно, какие у меня будут крылья. А цвет выбрать самой можно?

Рик смеется. – Нет, не думаю.

– Спорим, их можно было бы покрасить, если захочешь, – говорит Джудит.

Рик фыркает. – Только не перья. Они слишком нежные.

– Ну, у меня не будет перьев, – метко замечает она. – Крылья ангелов слишком массивные. Слишком большие. Я хочу быть быстрой, как ты. Тогда они меня не поймают.

Рик хмурится. – Кто тебя будет пытаться поймать?

Джудит пожимает плечами. – Все. Люди, которые мне не нравятся. – Она отбрасывает книгу. – Кулак, мне скучно. Где мой пес? Куда, черт побери, делся Дуралей?

Рик посмеивается. – Кажется, Мерл сказал, что собирается его искупать. Не мог больше выносить запаха того скунса.

Джудит закатывает глаза. – Глупый пес. Почему у меня такой глупый пес?

– Потому что я пытался его утопить, и он странно на меня посмотрел.

Джудит смеется и садится ровнее, поворачивается на диване, чтобы взглянуть на него. – Расскажи мне сказку, – говорит она, вызывающе задирая подбородок.

Рик ухмыляется и изучает свои ногти. – Жила-была однажды принцесса…

– …она была уродиной, и мы ее ненавидели, и она всегда носила розовое, а это глупо, потому что девочки способны куда на большее, чем просто носить розовое, – добавляет Джудит.

– Да, – Рик тычет ее пальцем в лоб. – И жил-был принц…

– … который был ужасно мерзкий лошара, плохо обращался со всеми своими слугами и носил колготки, как баба.

– И ведьма…

– …про которую все думали, что она злодейка, но на самом деле она была героиня, потому что она убила всех скучных, глупых людишек, которые носят розовые колготки.

Рик смеется. – Ты рассказываешь сказки лучше, чем я.

– Это потому, что я умная, – говорит Джудит и сверкает своей хитрой улыбочкой. Она открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но Рик слышит, как открывается и закрывается передняя дверь, и слышит тихие голоса. – Дэрил дома, – говорит Джудит и встает, хватая свою книгу. Она идет к двери, но останавливается на пороге. – А ангелы тоже летают по звездам?

Рик фыркает. – Нет, они летают днем.

Джудит презрительно морщится. – Ну, это глупо. Все, на что тебе пришлось бы смотреть, – это солнце.

Рик улыбается, когда она выходит, и смотрит на потолок, на маленькое пятно, которое он посадил там на прошлое Рождество, когда капризничал, что все смотрят на елку, а не на него. Он дает Дэрилу пятнадцать минут побыть с Джудит наедине, а потом снова идет и отыскивает ее, держится рядом с ней, как вторая тень. Она уже к этому привыкла. На самом деле, если бы он когда-нибудь ушел, то ему пришлось бы волноваться за ее душевное здоровье. Не то, чтобы это было вероятно. Его место рядом с ней.

***

В семь часов Лори приходит домой к ужину, что значит, что Рик, как часы, возвращается в свое человеческое обличье и вламывается в новую гостевую комнату, которую Дэрил сделал своей, залезает на облако и садится на ангела верхом, привычно выравнивая бедра и принимаясь тереться об него. Дэрил ворчит и хмурится, глядя на него поверх книги, которую он изучал, и Рик выхватывает ее у него из рук, бросает в стену и внутренне довольно ухмыляется, когда она бьется об окно и падает, страницы согнуты и смяты.

– Мне скучно, – ноет Рик, как он всегда делает, – так что ты меня трахнешь.

Он вращает бедрами и коварно усмехается, когда нижняя часть тела Дэрила невольно подается ему навстречу. Дэрил хмурится и ничего не говорит, так что Рик принимается срывать с них одежду, отбрасывает их штаны в сторону. Он всегда подготавливается перед тем, как войти, чтобы не дать Дэрилу удовлетворения увидеть его пальцы или хвост, когда они скользят в нем, растягивая его для Дэрила. Потому что это не для него. Пошел он нахер. Каждая секунда каждого дня теперь для Рика. Дэрил должен давать ему это, как крысиный яд, которым заполняют нору, и Рик берет, крадет, принимает, всасывает яд в легкие, словно сигаретный дым, и купается в нем.

Член Дэрила оказывается в его руке, а потом внутри него за какие-то шестьдесят секунд в чистом, отточенном ритме. Рик принимается трахать его, поднимая бедра и умело резко опускаясь. К этому времени он уже научился делать это быстро и грязно, делать так, чтобы это было невероятно хорошо, и заставлять это причинять такую боль, чтобы было невероятно плохо.

Он запрокидывает голову и смотрит на потолок, работает бедрами вверх-вниз на Дэриле, выгибает их, чтобы попасть в эту особую точку внутри себя. Дэрил идеально заполняет его, словно вылитый по нужной форме, и Рик наслаждается этим. Это не так, как было раньше – когда они казались кусочками мозаики, которые вылепила друг для друга Мишонн. Теперь это безлично, словно член Дэрила сделали на фабрике по меркам Рика, словно он заполнил клеточки в анкете – такой-то длины, такой-то толщины, с таким-то изгибом.

Дэрил невольно стонет и тянется прикоснуться, впивается пальцами в бедра Рика. Демон тихо ворчит и хватает его левую руку, засовывает ее себе под рубашку, которую он так и не снял, чтобы Дэрил мог сжать его сосок. – Рик, – выдыхает ангел, и Рик стонет, заглушая это слово, чтобы не слышать его.

Он резко поднимается и с силой опускается обратно, вращает бедрами на промежности Дэрила. Ангел тихо вскрикивает, так что Рик снова так делает, жестко, чтобы было больно. Дэрил затыкается и позволяет Рику вернуться к своему делу, когда он двигается на нем плавно, как льющаяся жидкость, и грубо, как поверхность камня, методично, как укладывают на улице новый тротуар. Дыхание Дэрила уже прерывисто, но он знает, он знает, что ему нельзя кончать.

Рик тянется вниз и принимается ласкать себя, яростно двигая рукой по своему члену с идеальным давлением, под идеальным углом. А потом наступает этот миг, когда он на грани. Он поднимается с Дэрила и постанывает, кончая, покрывая полосами и пятнами рубашку Дэрила. Ангел тоже кончает, но Рик старается, чтобы на него ничего не попало, потому что с какого хера Дэрил вдруг заслуживает это?

А потом, в семь пятнадцать, все уже кончено.

Рик вытирает член бельем Дэрила и бросает смятый комок ему на грудь. Он слезает с облака и легко приземляется, натягивает штаны.

– Рик, – говорит Дэрил, и это тоже часть всего процесса. Рик снова ворчит, но ничего не говорит. – Пожалуйста, – в миллионный раз пробует Дэрил, – пожалуйста, поговори со мной? Расскажи мне, что произошло. Пожалуйста? Расскажи мне про Карла.

Рик уже перестал говорить в ответ очевидные вещи, вроде иди нахер и оставь меня в покое. Теперь, Дэрила встречает лишь молчание, и они оба воспринимают это так, как есть, как холодное клокочущее безразличие Рика.

Рик встряхивается и уходит из комнаты, закрывает за собой дверь. Он не знает, что Дэрил делает с семи пятнадцати до восьми, но он надеется, что ему больно. Он надеется, что он плачет или кричит, что это какой-то крошечный элемент, которым он уравновешивает всю ту боль, что пришлось вынести Рику, все то отчаяние, которое по сути стало результатом небрежности Дэрила.

***

Вечером, они играют в игры. Обычно это Игра в жизнь, потому что Джудит от нее в восхищении, но иногда это Осложнение или Скрэббл, или, не дай бог, потому что Рик не выносит, как отвратительно себя в ней ведет Мерл, Монополия. Сегодня это Осложнение, и Рик играет желтым. Справа от него Джудит, потому что это негласное правило, и никто не возникает по этому поводу, потому что в последний раз, когда кто-то попытался оказаться между Риком и Джудит, ей было три и Мерл потерял один из передних зубов. К несчастью, Дэрил исцелил его, но не в этом суть.

Слева от Рика Мэгги, а с другой стороны Джудит по часовой стрелке Мерл и затем Дэрил. Единственный цвет, который они не используют на доске, – это розовый, потому что Джудит запретила его выбирать с тех пор, как Мэгги прокаркала, что это к удаче. Сейчас ход Джудит и у нее все идет отлично, скорее всего, она выиграет, как обычно и бывает. Она холодна и расчетлива, и ей насрать, как сильно она отбрасывает вас назад. Если она может выиграть, она выиграет, и Рик обожает ее.

Он любит ее с пылающей страстностью, сильнее, чем он когда-либо любил кого-либо – ни Карла, ни Джесси, ни даже Мэгги, и уж точно сильнее, чем Дэрила. Он сдался много лет тому назад. На самом деле, он не столько сдался, сколько потянулся к единственному, что у него осталось, единственному каменистому островку в море, в котором вот-вот разразится буря. Джудит – все для него, единственный человек, который видел и любит его таким, какой он есть, она единственная, кто когда-либо его понимала. Без нее он ничего из себя не представляет, и он станет биться за нее с любым демоном, с любым ангелом, даже с самой Кэрол.

Его хвост лежит у нее на плечах, как третья рука, тем самым оказываясь так далеко от Дэрила, как только можно, и он хотел бы сказать, что он специально это делает, но холодная жесткая истина заключается в том, что хвост Рика знает, как все обстоит, и с того самого дня он не может даже махнуть в сторону Дэрила, даже если Рик попытается. Но к Джудит он жмется. Потому что, куда направляется любовь Рика, туда следует и хвост. Он достаточно умен, чтобы это понимать.

Сегодня вечером, Мэгги заставляет Джудит попотеть, и в то время, как остальным удается довести до финальной позиции по одному или два шарика, Мэгги и Джудит бьются за последний слот. Когда выигрывает Джудит, она начинает хихикать и встает, чтобы исполнить танец победительницы, бегает вокруг Рика, как сумасшедшая, и размахивает руками.

Мэгги бесится, хватает доску и переворачивает ее, мелкие фишки разлетаются повсюду. Одна почти попадает Мерлу в глаз, и он сваливает из комнаты, чтобы избежать худших проявлений ее гнева. Мэгги ломает доску о колено и сбегает в гараж, который считает своим домом. Рик даже из гостиной слышит, как яростно она молотит по своей боксерской груше.

И вот, они остаются втроем. Джудит затихает и неловко стоит между ними. Она давно перестала спрашивать, почему они даже не смотрят друг на друга, и сердце Рика болит за нее. Если бы он мог это исцелить, он бы сделал это, пусть даже только ради своего маленького чудовища. Это не жизнь, когда рядом родители, которые уже разведены духовно, пусть и не на деле. У него уже был один ребенок, которому пришлось через это пройти, и у него закипает кровь от ненависти, когда он думает, что и Джудит приходится через это пройти. Но что он может сделать? Нельзя исцелить то, что мертво, и он не прогонит Дэрила. Ей он все еще нужен, хоть Рику уже и нет.

Но она научилась справляться. Так что она улыбается Дэрилу и долго обнимает его, говорит «спокойной ночи», а потом, когда она готова, запрыгивает на плечи Рику и велит ему идти, словно он какой-то общественный транспорт, а у нее проездной на все виды. Рик закатывает глаза, но молча отворачивается от Дэрила и несет Джудит в спальню, укладывает ее на простыни с рисунками Рыцарей Круглого Стола, а потом сам плюхается на диван в углу, который Джудит настояла, чтобы Лори там поставила, и Лори до сих пор никак не может понять, зачем.

Джудит зарывается под одеяло, а Рик берет покрывало со спинки дивана и набрасывает на себя. Он все еще иногда висит на своем насесте, но и так тоже неплохо, просто лежать и разговаривать с Джудит, пока они засыпают. Ему достаточно комфортно с ней, чтобы он мог позволить себе эти моменты, отдаться чему-то настолько уязвимому и человечному.

– Расскажи мне про меня, когда я была маленькой, – говорит Джудит и Рик ворчит.

– Что ты хочешь узнать? – спрашивает он.

Джудит фыркает и закатывает глаза, и даже в темноте Рик видит каждый дюйм ее дерзости. – Ты знаешь.

Рик фыркает. – Когда ты была маленькой, – шепчет он и качает головой, – ты не могла уснуть, пока не возьмешься за мой рог. – Джудит улыбается и прячет нос под одеялом. – Твоя мать была так сбита с толку. Ты кричала, и рыдала, и голосила, и она не могла тебя укачать. И твой папочка тоже.

– И Дэрил? – спрашивает Джудит.

– И Дэрил, – говорит Рик и улыбается образу ее, такой крошечной в его руках. – а Мэгги и Мерла тут еще не было тогда. Был только я. – Он хихикает. – Я даже не знаю, действительно ли я тебе нравился, мелкая ты поганка, или тебе просто нравился мой рог, но я знал, что должен спать над тобой…

– Как летучая мышь.

– … да. Как летучая мышь. Я должен был спать над твоей кроваткой, иначе ты целый день будешь капризничать.

Джудит пинает одеяло, чтобы удобнее укрыться. – А Дэрил всегда спал в гостевой комнате?

Рик умолкает и хмурится, думает про ту единственную ночь, когда рука Дэрила была в его руке, как Дэрил лежал рядом с ним на облаке, такой нежный, такой успокаивающий. Ему отчаянно хочется вернуться в тот момент, забыть про все, что он знает, все, что выжгло в нем радость, словно пламя, сжигающее кислород в воздухе. Но невозможность этого загромождает коридор, разделяя их расстоянием, которое более значимо, чем линия между Раем и Адом. А под всем этим, под неспособностью Рика забыть, по-прежему гневный, исковерканный шар ненависти, отчаяния и упреков. Он никогда не сможет снова полюбить Дэрила, пусть даже он знает, что так было бы намного лучше для Джудит, пусть даже это исцелило бы сдержанность ангела по отношению к ней в долю секунды, сдержанность, которую он ненавидит даже сильнее, чем небрежность, которую Дэрил допустил по отношению к нему.

– Да, – говорит он Джудит. – Но это не значит, однако, что он тебя не любит.

Рик видит, что она пожимает плечами. – Я знаю, что он меня любит, – она хмурится. – Не так, как ты, все же.

Рик качает головой. – Не говори так, – замечает он. – Он любит тебя настолько же сильно.

Джудит снова пожимает плечами и смотрит на светящиеся созвездия, которые она приклеила по всему потолку. – Просто по-другому, наверное.

– Да, – соглашается Рик. – Просто по-другому. А теперь спи, Чудовище. Ты не даешь мне уснуть.

Джудит фыркает. – Неправда, – говорит она, но зевает и закрывает глаза. – Я люблю тебя, Кулак, – говорит она ему. Рик улыбается и позволяет мягкому свечению игрушечных созвездий и словам Джудит убаюкать его. В полусне, когда его внутренние укрепления сняты, его сердцу становится тепло и уютно, оно раскрывается, словно цветок, который цветет только при свете луны. Это единственное время, когда он ощущает себя в безопасности, единственное время, когда он счастлив.

Он улыбается. – Я тоже тебя люблю, Маленькое Чудовище.

========== Пропажа ==========

Рик просыпается на рассвете, как обычно, и идет на кухню, приготовить Джудит завтрак. К этому времени Лори уже ушла на весь день, а Ноа в гостиной, смотрит Доброе утро, Америка и строчит смски своей подружке. После инцидента в кухне прошлым летом, он туда ни ногой – что-то в том, как яйцо само себя разбило в сковородку, заставило его держаться подальше от яркой узорной плитки.

Рик печет оладьи, потому что ему так вздумалось и потому, что он знает, что Джудит уже несколько дней очень хочет их. В этот раз он делает фигурные, сперва выпекая слоника, что у него более-менее получается. Потом он делает схематичного человечка с непропорционально огромной левой рукой, а потом, под конец, нечто, что должно было быть жирафом, но в итоге выглядит как большой налитой член, так что он оставляет его на тумбочке в гостиной для Ноа, а сам делает что-то более подходящее для восьмилетней девочки. Кролика. Со здоровенным хвостом на жопе.

Он берет тарелку и сироп в комнату Джудит и будит ее, тыкая ее в бок кончиком хвоста. Она ноет и пытается проигнорировать его, поэтому он ставит тарелку и просовывает руку под одеяло, чтобы пощекотать ей пятки, и делает это до тех пор, пока она не просыпается с невероятно взбешенным смехом и бросает в него подушку. – Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ, – кричит она, но улыбается, и ее гнев быстро улетучивается, когда она видит оладьи.

Она ест, а потом Рик садится по-турецки на кровати и они играют в ладушки, которые сами придумали, и которые в десять раз сложнее, чем кто-либо из них способен долго поддерживать. Цель игры протянуть дольше другого, и Рик выигрывает, в последний раз хлопнув ее по ладони. Она возмущенно на него смотрит, но сдается, а потом время вставать.

Джудит идет принять душ, а Рик следует своему обычному утреннему ритуалу. Он будит Мэгги ведром холодной воды и быстро захлопывает дверь прямо перед ее шипящим, разъяренным лицом. После этого он будит Мерла громким звоном медных тарелок и слушает, как Мерл возмущается и вопит, что он даже не знает, почему, черт побери, он все еще тусуется здесь.

Рик не будит Дэрила. Он полагает, что звон тарелок разбудит и его тоже, а если нет, так пофигу. Рик ему не сторож.

Когда Джудит принимает душ и окончательно просыпается, Рик усаживает ее и занимается с ней геометрией. Она умеет мыслить логически. Ей нравятся цифры и системы, и холодные беспристрастные факты. Она уже легко освоила алгебру и Рик не видит причины, почему бы ей не углубляться дальше. Такие вещи, как история и литература, ей даются сложнее. Ей требуется время, чтобы усвоить не имеющие жесткой логики концепции. Поэтому Рик никогда не начинает утро с гуманитарных предметов, оставляя их на более позднее время, когда они войдут в учебный процесс.

Этим утром Джудит без труда усваивает круги и окружности. Рик просит ее привести примеры из реальной жизни, и она принимается играться с донышками стаканов и говорит о том, как точно измерить углы комнаты для ламп. Рик улыбается и кивает, а когда она начинает выглядеть усталой, он разрешает ей сделать перерыв и пойти поиграть с Мэгги пару минут. К этому времени Мерл уже встал и таскается поблизости, читая журнал о мотоциклах и протирая дорожки в ковре, когда он мерит шагами комнату.

Рик вытягивается на полу гостиной на солнышке и тоже позволяет себе немного передохнуть. Он слышит, как Дэрил выходит из дому и идет, куда он там ходит днем, а потом Мерл наконец усаживается и пытается завести разговор с Риком про свечи зажигания или моторы, или тормоза, или другую какую-то херню, про которую он говорит, но Рик не вслушивается.

Солнце опускается ниже в небе и спустя какое-то время Рик хмурится и поднимает голову. – Где Джуди? – спрашивает он у Мерла, и тот ворчит и пожимает плечами.

– Видел, как она вышла на улицу, – бубнит он.

Рик хмурится еще сильнее, встает и быстро идет в гараж. Он заглядывает внутрь и видит Мэгги, висящую вверх ногами и злобно рвущую початок кукурузы, рассыпая еду по полу, чтобы приманить крыс. – Джуди с тобой? – спрашивает он.

Мэгги пожимает плечами. – Мелкая паршивка! – выплевывает она. – Выиграла вчера. Это я должна была победить.

Рик закатывает глаза и осматривает гараж, но не видит и следа Джудит. – Куда она пошла? – спрашивает он.

Мэгги падает с потолка и планирует на пол. – Мне откуда знать? Я ее все утро не видела.

Кровь Рика стынет. – Все утро?

Мэгги пожимает плечами, и в нервах Рика поселяется тягучая, пульсирующая паника. – Джудит! – зовет он, мечась по гаражу, но ответа нет. – ДЖУДИТ! – кричит он, выбегая в гостиную, распахивая дверь и так сильно пугая Ноа, что тот чуть не писается в штаны, когда невидимая сила с грохотом открывает дверь нараспашку.

Мерл хмурится, глядя на него снизу вверх. – Что за херня с тобой творится? – интересуется он.

– Я не могу найти Джудит, – выпаливает Рик и прыгает в воздух, хлопает крыльями и летит по дому. Ее нет на кухне, нет и в столовой. Нет в комнатке для стирки, в ее спальне, в гостевой комнате, во второй гостевой комнате, в кабинете, в ванной. Нигде нет.

Рик когтями прорывает все стенные шкафы, каждый уголок и закоулок, что может отыскать, даже кладовую и буфеты, на случай, если она прячется, но не находит ничего. Ничего. И она не играет. Они не играют в прятки. Она знает, что так не делают. Она знает, как Рик расстроится, и она никогда бы так с ним не поступила, так где, черт побери, она тогда?

– Помогите мне ее найти, – орет он на Мэгги и Мерла, и, к их чести, они сразу оказываются в воздухе рядом с ним и вылетают наружу все вместе. Мэгги проверяет задний двор, Рик проверяет иву, Мерл проверяет соседей, но все напрасно.

Теперь Рик в панике, его крылья едва держат его в воздухе, так сильно они трясутся. Мэгги хватает его и стягивает обратно на Землю. – Все в порядке, – говорит она. – Мы найдем ее. Скажи нам, что делать.

Рик хватает воздух ртом, но кивает. Он посылает Мерла по улице направо от дома, Мэгги – налево, а сам летит по центру, набирает скорость, двигаясь к городу. Он летит высоко и быстро, его глаза с орлиной зоркостью сверлят землю под ним, в поисках знакомой худенькой фигурки, покачивающегося хвоста на ее голове, зеленой майки, которая, как он знает, была на ней тем утром.

Он пролетает две мили, а потом наконец видит ее, шагающую по тротуару рядом с Дэрилом, направляясь домой. Он падает камнем вниз и летит к ним.

Джудит первая его видит, и ее глаза широко распахиваются, понимание наполняет ее карие глаза, как вспышки молний. Ноги Рика ударяются о землю, и она уже говорит. – Извиниизвиниизвини, – произносит она, но Рик пролетает мимо нее, как падающий метеор, и сильно бьет Дэрила кулаком в челюсть, с удовлетворением смотрит, как он охает, а его лицо от удара дергается вправо.

– Да что это, черт побери, за херня? – орет Рик, но потом Джудит хватает его за руку и тянет.

В ту секунду, когда она прикасается к нему, Рик отступает, расслабляет плечи и поворачивается к ней, обнимая ее так крепко, что странно, что она еще может дышать.

– Извини, – снова говорит она, – извини, пожалуйста. Это я виновата. Я за ним пошла. Я хотела посмотреть, куда он ходит.

Рик слегка отодвигается и пронзает ее взглядом. – Никогда так больше со мной не делай, слышишь, Джуди? Никогда. Я так волновался из-за тебя…

– Я знаю, – говорит она, качая головой, и в уголках ее глаз блестят слезы. – Извини. Я не подумала. Извини, пожалуйста, Рик.

Рик выдыхает и снова прижимает ее к себе, держит так с минуту и крепко зажмуривается. Ее маленькое сердечко колотится с бешеной скоростью, и его, наверное, тоже, и пусть даже с ней все в порядке, его мозг все еще не отпускает приливший к нему адреналин, так глубоко в нем укоренился страх потерять последнее в мире, до чего ему есть дело. Поэтому он всегда рядом с ней. Поэтому она никогда не покидает его поле зрения.

– Я просто хотела посмотреть, – снова говорит она, – куда он ходит.

Рик кивает и сжимает челюсти, делает шаг назад и уничтожает взглядом Дэрила, который осторожно трогает пальцем губу, с которой стекает струйка крови. Джудит тянется и берет Рика за руку, сжимает ее. Она фыркает. – Э-это ничего интересного, – заикаясь, говорит она. – Просто глупая библиотека.

Рик закатывает глаза. – Ничего страшного, если ты хочешь пойти с ним. Просто скажи мне, ладно? – Джудит сглатывает и кивает. – А ты, – говорит Рик и указывает на Дэрила свободной рукой, – если она так сделает, ты должен полететь домой, со скоростью ветра, и сказать мне, что она в порядке.

Дэрил бросает пронзительный взгляд в ответ, все еще трогая губу, а потом, в приступе решительности, он напрягается, его глаза прищуриваются, все тело словно на грани. – Может быть, это тебе нужно переступить через себя и разобраться со своими эмоциональными вопросами, чтобы это не было проблемой.

Рик выпрямляет спину и хлопает глазами. Это что же… Дэрил дает отпор? Дэрил никогда не дает отпор. – Что ты мне сказал?

– Я просто говорю, – бросает Дэрил, – что если бы ты начал говорить о том, что с тобой случилось, может быть, ты бы так не паниковал.

– Ты, мать твою, что, шутишь со мной сейчас?– вопит Рик.

Дэрил удостаивает взгляда Джудит и наклоняется до ее уровня. – Джуди, почему бы тебе не пойти домой? Взрослым сейчас надо поговорить…

– Не смей так, мать твою, с ней разговаривать, – срывается Рик и встает между Дэрилом и Джудит. – Она куда более взрослая, чем ты.

– Рик, я не собираюсь устраивать этот разговор при ребенке.

– У нас вообще не будет этого разговора.

– Нет, будет! – кричит Дэрил, и внезапно его крылья распахиваются и бьют по воздуху в ярости. – Я устал, я в отчаянии и я больше не стану выносить твою эту херню. Ты мне расскажешь.

– Ты не сможешь этого вынести, черт бы тебя побрал.

– Мне насрать. Я не сдвинусь от тебя ни на шаг, пока ты мне не скажешь.

– Ну и ЛАДНО! – орет Рик и выпускает руку Джудит, шагает вперед и толкает Дэрила в грудь. – ЛАДНО. Ты хочешь знать? Я, черт возьми, покажу тебе. ДЖУДИ, ИДИ ДОМОЙ.

Она замирает, и у Рика уходит немало времени, чтобы заметить, что она смотрит на них огромными глазами, потому что он слишком поглощен тем, что не моргая уничтожает Дэрила взглядом. Джудит медленно подходит и встает между ними, толкает Рика в живот, пока он не отступает. Рик смотрит на нее сверху вниз только потому, что это Джудит и он подарил бы ей целый мир. Она сглатывает и хватает его за руку, тянет его в сторону, пока они не отходят на приличное расстояние от Дэрила. Она тянется к нему вверх и шепчет, – Не делай ему больно.

Взгляд Рика полон ярости, но эта ярость к ней не относится, и она, кажется, это понимает. – Я не собираюсь делать ему больно, – бросает Рик, – я собираюсь ему показать. Все.

Джуди поднимает уголок губ в гримаске, которая пытается быть улыбкой. – Думаю, это сделает ему больно, папочка.

Рик обмякает, его крылья свешиваются вниз, а хвост падает на бетон. Она использует это обращение только тогда, когда на самом деле просит его о чем-то, и это нечестно, и явный мухлеж, и она это знает. Когда-то, несколько лет тому назад, она сказала ему, что он является ее родителем в куда большей степени, нежели Лори, или Шейн, или Дэрил, или кто угодно, и Рик принял это очень близко к сердцу, это как единственный сияющий источник света в гуще всех побегов тьмы. Он хмурится и смаргивает, но кивает. – Хорошо, – говорит он, – но он хочет увидеть, поэтому он увидит. Он сам напросился.

– Ладно, – говорит Джудит, – он сам напросился, так что дай ему это. – Она поворачивается назад и кричит Дэрилу. – Ты ведешь себя глупо!

Дэрил ворчит и скрещивает руки на груди, отводит глаза и отказывается отвечать ей. Джудит закатывает глаза. – Взрослые, – говорит она.

Рик кивает ей. – Да, взрослые. Мы делаем всякую глупую херню. Ясно? – Он щелкает пальцами, достает собачий свисток, сильно в него дует и улыбается, когда Дэрил дергается. Он ждет и спустя минуту видит, как над зданиями в их сторону, паря, спускается Мерл. – Ты пойдешь домой с Мерлом, – говорит Рик и снова крепко ее обнимает. –И не лезь, куда не следует. А я обещаю вернуть Дэрила домой невредимым, каким бы говнюком он ни был.