Текст книги "Флейта (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Мираж? – не удержался он.

– Да. Очень приятно познакомиться.

Мои парни переглянулись и вдруг как заорут:

– Мираж!

И все бросились ко мне обниматься, оттеснив Шела, который просто улыбался, а в шоколадных глазах с золотыми искорками было счастье.

– Ну, все-все. – Прошептал я.

– Еще не совсем восстановился, не перетруждай голос, Тони. – Строго сказал мне Бет.

Я за эти два месяца так привык быть с ними еще ближе, что вот эти часы разлуки стали невыносимы. Раньше мы были двадцать четыре часа в сутки рядом, но умудрились скрывать свою личную жизнь, теперь у нас почти не осталась тайн. Не считая Кота.

Он отошел от меня последний, и по его взгляду я понял, что он жаждет мне что-то рассказать.

– Подожди меня у конюшен. – Тихо прошептал он мне, я кивнул.

Подошел к Шелу и также тихо попросил:

– Отвлеки Итона, я должен поговорить с Котом. – Он тоже понимающе кивнул и отошел к дяде и отцу.

Я подошел к загону, ограда была обновлена и покрашена белой краской. Но в воздухе скорее пахло деревом и травой.

Умиротворяющая атмосфера, зеленые деревья за загоном и запах опилок, я улыбнулся и облокотился на ограду.

Голос вернулся так внезапно… Я помню минуты, которые считал перед его потерей, я точно знал, что последняя песня с флейтой будет его концом. Но возвращения не ожидал… Два месяца молчания, безмолвия, счастья.

Возможно, я слишком расслабился и совершенно не хотел думать о делах в объятиях Ноэля. Ну, кто в своем уме будет думать о каких-то там делах с таким лакомым мальчиком в постели? Теперь нас закрутят дела, так много нужно сделать. Я хочу купить дом и продать студию. Еще нужно разобраться с будущими питомцами приюта и всеми бумагами…

Послышались тихие шаги, и Кот прислонился спиной к ограде будущих конюшен.

– Мне нужно было с тобой поговорить, в твоем доме ты всегда был в обществе Шела, да и не мог я сложить все в слова… – нервно дергая рукав куртки начал он. – И мне проще, когда ты можешь ответить мне… Тони…

– Что случилось, Котенок? – прошептал я, он вскинул голову и как-то несчастно улыбнулся.

– Я сам себя загнал в ловушку, Тони. Думал, Итон испугается моего прошлого, отступит. А он еще больше прилип, нет, я сейчас, по прошествии двух месяцев, могу сказать, что рад… Очень рад, что он не отвернулся и стал, наоборот, еще настойчивей. Но у меня действительно есть тайна… не такая, как у Марса или Бета с его наркотиками.

Я притянул его к себе и попросил:

– Расскажи мне.

– Я бы не хотел, чтобы вы знали об этом.

– Итон знает?

– Да, и он сказал, точнее, проорал, что его мое прошлое не волнует, но я сам не могу спокойно смотреть ему в глаза, мне все время кажется – отвернется, бросит. – Он вжался в мое плечо. – Я убил.

Меня не шокировало его признание, я не стал думать о нем как-то иначе, он был для меня всегда только Котенком. Маленьким, с зелеными глазами, да, в этих глазах всегда была настороженность и боль, но он нежный. Убийца? Не верю.

– Расскажи. – Я гладил его по плечам и зарывал пальцы в волосы, а он судорожно вздохнул и тихо начал говорить, слова лились отрывисто, судорожно, больно.

– Мне было десять, я просто очень испугался, и когда она… надо сказать, кто она… я старался все эти годы просто выкинуть ее из головы, она была нашей воспитательницей и всегда относилась к нам по-доброму, я даже предположить не мог, что она за человек вне приюта. В основном, она издевалась над малолетними девочками, но я был ее любимчиком, она… не знаю, как это называется, что это, но она была больной и срывалась в свое безумие, как только в поле ее зрения попадали острые предметы. Я испугался тогда. У нее были такие страшные глаза, и этот нож… я схватил его первый, мне просто повезло. Или нет, не знаю, но меня в тот день попросили отнести ей какие-то вещи, я уже не помню, и я, придя в ее дом, увидел то, что не должен был видеть никто. И я испугался и убил ее, она сама виновата… Тони… – его начало трясти, а я обнял его крепче.

– Тереза Малком, сорок пять лет, старая дева, лесбиянка, садистка. – Услышали мы спокойный голос Итона. – После ее убийства в подвале ее дома было найдено десять замученных девочек от десяти до четырнадцати. Вильям Грегори был обвинен в непреднамеренном убийстве, но так как не достиг совершеннолетнего возраста, был отправлен в колонию для несовершеннолетних, где провел два года, был выпущен за примерное поведение, и за него был внесен залог братом Терезы Малком. После этого ты стал Котом и так и не научился обращаться с острыми предметами.

Кот вжался в меня сильней, я же смотрел на Итона: в его взгляде не было призрения или ненависти, он смотрел с болью. На мальчишку, который, похоже, забрал его сердце.

– Кот? – я оторвал его от себя и тихо проговорил. – Ты для меня навсегда именно тот, кого я встретил на улице. Мальчишка с красным носом от холода и гитарой наперевес. С самыми честными зелеными глазами в мире. Слышишь?

– Да. – Он не плакал, но был на грани слез, я отошел, и Итон обнял его, Кот вцепился в его рубашку.

– И не смей называть меня Вильям!

– Не буду, Котенок мой…

Я их оставил у будущей конюшни и ушел в еще недостроенный дом для детей, где не будет этого ужаса и подобного ему, я обещаю.

Глава 22. Просто день.

За эти недели я часто наблюдал эту картину: Итон обнимает Кота, Кот спит на Итоне, Итон целует Кота и так далее. После того разговора, около будущих конюшен, ничего не изменилось, правда, Кот стал намного больше улыбаться. И часто можно было застать дядю, задумчиво смотрящего вдаль.

Вот и сейчас.

– Итон, ты меня пугаешь, – тихо проговорил я, голос вернулся, но говорить громко я пока не мог.

– Чем же? – поворачиваясь и смотря на меня, спросил он.

– Ты такой задумчивый, что мне становится страшно…

– Хочешь узнать, о чем я думаю? – ухмыльнулся он и протянул мне руку. Я подошел ближе и встал, облокачиваясь на деревянный парапет. Во дворе шло строительство, и рабочие сновали туда-сюда. Митч без рубашки, в одних джинсах, что-то объяснял Майлзу, активно жестикулируя руками и сверкая улыбкой на загорелом лице.

– Хочу. – Он вздохнул.

– Я, кажется, влюбился, Тони.

– Могу даже предположить в кого…

Дядя хохотнул.

– Что тебя беспокоит?

– Он прелестный мальчик. – Итон запрокинул голову к небу и улыбнулся шире. – Страстный, игривый, но я чувствую, что каждый раз, когда мы обедаем или ужинаем и он видит острые предметы… – Итон стал серьезным. – Кот закрывается. И даже когда это обычный нож для писем или ручка – его лицо становится непроницаемым, я прекрасно понимаю – это на психологическом уровне, но на него больно смотреть. – Он повернулся ко мне. – Ты не замечал за ним чего-нибудь странного, Тони?

Яя приподнял вопросительно бровь.

– Я хотел спросить, как он раньше со всем этим справлялся в одиночестве?

– Музыкой.

Итон закусил губу.

– Я серьезно, Итон, ты не должен ограничивать его… Он привык к свободе, так же как все мы…

– Я не собирался его ограничивать, я хочу помочь.

– Далеко вы продвинулись в ваших отношениях?

– Если честно, то нет. – Серьезно ответил мне дядя, на террасу вышел Шел, подошел к нам и уткнулся лицом мне в плечо, обнимая за талию. Я накрыл его ручки у себя на поясе.

– Почему?

Присутствие моего малыша Итона не стесняло, и он спокойно ответил:

– В таких отношениях либо быстро, либо очень медленно…

Ноэль фыркнул.

– Это кодекс Максвеллов?

– Нет, просто дядя не знает, с какого бока подойти к проблеме. – Ответил я на вопрос.

– Знаю, я же, в отличие от вас, взрослый и опытный. – Он скривился от своих же слов.

– Старый. – Заключил насмешливо Ноэль. Я повернулся и обнял его, привлекая ближе, за последние недели так привык к нему, что не могу без его тепла.

– Малолетка. – Парировал Итон, почти показывая язык.

– Вернемся к нашей проблеме. Я, почему-то, был полностью уверен, что у вас уже был секс.

Со двора раздался громкий смех, мы обернулись. Митч и Рей носились по двору и поливали друг друга из шланга для газона.

– Ничего себе…

– Ты не замечал раньше? – хмыкнул Ноэль.

– Нет. Я, кажется, слишком отвлекся от своей роли отца, нужно обязательно поговорить с Котом и Реем.

– Митч неплохой парень и ухаживает за Реем так романтично.

Итон фыркнул и оттолкнулся от поручня, поймал в объятия Кота.

– Привет.

Я заметил румянец на щеках Котика.

– Как съездил?

– Прекрасно, бумаги на аренду подписали, и нам осталось только забрать вещи и перевезти их сюда. – Кот попытался отойти от дяди, но тот держал крепко.

– Итон! – возмущенно.

Дядя, не отпуская его, вернулся обратно к нам и запустил руку в длинные локоны своего парня. На самом деле я видел, что Коту нравится, и сопротивляется, язвит и хамит он только по одной причине – не хочет сдаваться слишком быстро.

– Марс завтра должен будет съездить и начать оформление бумаг на приют? – тихо спросил я, не отрывая взгляда от Рея. На самом деле я совершенно не ожидал, что он заинтересуется парнем, тем более таким парнем, как Митч. Это все мое влияние, как высказался Марс. А они все продолжали играться, как дети, поливая друг друга и веселя окружающих, я облизал губы и повернулся к лукаво смотрящему на меня Ноэлю.

– Наверное, лучше это сделать мне или тебе, Тони, могут возникнуть вопросы, на которые Марс не сможет дать корректный ответ.

Я, не отводя взгляда от шоколадных глаз моего мальчика, тихо ответил:

– Тогда лучше, если это будешь ты, все же я более публичный человек, и мои пафосные речи никого не вдохновят.

– Земля все равно наша. Будет несложно оформить ее как приют… – точно так же смотря только в глаза своего Кота, проговорил Итон. – Проблемы могут возникнуть в другом.

– В перекупке?

– Тони, перекупать всех детей не получится, нужно действовать тоньше.

– Вы снова залезли в эти дебри.

Шел медленно облизал нижнюю губу, я прикрыл глаза и завороженно смотрел на его манипуляции сквозь ресницы. Яркое солнце играло в волосах и отражалось золотыми искорками в шоколадных озерах.

– Приют еще не построен и не оформлен, вот когда это все случится, у нас не будет возможности побыть наедине…

– Малыш прав. – Хрипло проговорил Итон.

– Митч! Пусти!

Я снова перевел взгляд на парней внизу. Митч подхватил Рея и закинул себе на плечо, понес в дом.

Главный корпус был уже почти достроен, осталось сделать только внутреннюю отделку – и можно завозить мебель. Которую мы с ребятами уже выбрали по каталогам. Что странно, но в этом нам даже помогала мама, хотя большинство ее идей отверг Итон. Ориентировались в основном на простоту и добротность, и обстановка комнат будет оформлена также по половому признаку.

Снизу раздался топот и потом чуть дальше визг Рея:

– Митчелл! – звуки борьбы и тишина. Вот об этом я и говорил, они совершенно разные, но однажды ранним утром, увидев Рея умывающегося у умывальника с довольными блестящими глазами, я понял, что разные они только в восприятии мира и в отношении к людям, во всем остальном прекрасно уживаются и совершенно гармонируют.

– Мммм... варвар…

Гармония.

Я улыбнулся и накрыл губы моего мышонка. Он раскрылся сразу, отдаваясь мне в руки, прижимаясь и запуская тонкие пальцы под рубашку.

– Да, пожалуй, работать начнем попозже… – высказал общую мысль Итон.

Шел оторвался от меня и потянул за руку на лестницу, которую сделали только вчера. В доме еще пахло древесиной и краской, но это уже был наш дом. Я не представлял, как смогу уехать отсюда, и уже присматривал домик поблизости, хотел перевезти его на земли ранчо. Хочу жить здесь вместе с ребятами…

– У меня для тебя сюрприз. – Улыбаясь, прошептал Ноэль.

– Обожаю сюрпризы. – Он тянул меня к будущему бассейну, и когда я оторвался от его улыбки, то обнаружил, что на меня смотрят другие карие глаза.

– Терри!

Он обнял меня.

– Не ожидал.

– Я знаю, мне Шел позвонил и рассказал, где вы теперь базируетесь. Вот, решил приехать.

Я обнял его. За эти месяцы нам не удалось даже поговорить, хотя это была полностью моя инициатива. Говорить я не мог, а видеть в его глазах то, что я видел тогда, два месяца назад, не хотел. Сейчас он смотрел на меня как обычно, без жалости и сострадания, которые, по большому счету, унижали меня.

– Как ты? – искренне поинтересовался он, я заметил, что Шел оставил нас одних.

– Прекрасно.

– Рад, что голос вернулся.

– Ты один?

– Да. Дан занят сегодня вместе с Бисквитом на интервью. Лоф и Лис на записи сингла… а я решил вырваться и, наконец, увидеть твою миражью морду.

Я рассмеялся.

– Это было не очень честно с твоей стороны, спрятаться в родных пенатах и носа не показывать.

– Хотел отдохнуть, вот и спрятался.

Мы прошли на будущее футбольное поле и сели прямо на траву, Терри облокотился на мое плечо и тихо проговорил:

– Нам удалось заткнуть моего сводного брата.

Я нахмурился.

– Я думал, что он уже давно канул в Лету.

– Появлялся периодически, портил мне настроение перед концертами… один раз даже сорвал. Даниэль предлагал единственный верный способ его успокоить, я долго сопротивлялся. А неделю назад он просто позвонил и, как в первый раз, начал угрожать, Дани не выдержал и назначил ему встречу. Они с Маком ездили. Уж не знаю и знать не хочу, что они с ним сделали, но вот уже неделю – ни звонков, ни каких-либо угроз.

– С одной стороны – неплохой пиар. А вот с другой – я бы тоже на месте Даниэля не выдержал.

– Вы похожи с ним.

– Да неужели ты заметил? – я рассмеялся.

– Давно. – Он отсел от меня и повернулся, сверкая глазами. – Я пока вас с Шелом ждал, такую сцену видел… У вас тут курорт геев?

– Не совсем, мы строим свое будущее.

Терри нахмурился.

– Ты больше не хочешь заниматься музыкой?

– Такой большой простой – ничего хорошего для карьеры не сулит, Змей. Тебе ли не знать… а мы еще и перед моей потерей почти полгода, из-за травмы Кота, не могли полноценно играть и делать записи. Возвращение будет не совсем то, чего ждут наши фанаты. И полноценного шоу я уже сделать не смогу, так что на карьере музыканта и певца можно поставить крест.

– А ребята? – грустно спросил он.

– Я предлагал им выбрать, они выбрали меня и мои идеалы.

Он улыбнулся и запустил руку в свои красные волосы.

– Это здорово. – На его губах появилась ехидная улыбка. – А что вы делаете здесь, сливаетесь с природой?

– Почти, я пока не скажу.

– Покажешь владения?

– Конечно.

Мы прогулялись до реки, потом обошли все постройки, Терри был в восторге и предположил, что я строю притон, но увидев конюшню и вспомнив поле, он сделал правильные выводы.

– Приют?

Мы стояли на крыльце, я впервые закурил сигарету, пока никто из моих мальчишек не видит.

– Да. – Просто ответил я.

– Это сложное дело, но мне кажется, что ты справишься с тем, что задумал. Да и интересно же, что получится.

– Мне самому интересно, что из этого всего выйдет, но, знаешь, Итон взялся всерьез, и я не хочу его подводить.

– Могу подключить Мака, он поможет с юридической подоплекой.

– Змей, у меня полно адвокатов и юристов, я хочу сделать это сам.

– Иногда забываю, с кем разговариваю, Мираж.

Мы улыбнулись друг другу. Было уютно и спокойно.

Я всегда себя ощущал с Терри Грантом уютно, даже зная, что не нравился ему поначалу, все равно он меня завораживал.

– Тони! – воскликнул Шел и вышел к нам, отнял у меня сигарету. – Тебе нельзя! Я все расскажу Итону!

– Ух, как строго! Мираж, твою свободу ограничивают?

Я притянул к себе Ноэля и, нежно улыбаясь, ответил:

– Да. И мне это безумно нравится. – Я не врал, я действительно стал спокойнее относиться к проявлению заботы. Стал нежнее, но в то же время жестче, и точно могу сказать, что моему мальчику это нравится. Все наши эксперименты и долгие прелюдии, все его попытки наставлять меня на путь истинный и скромные, застенчивые улыбки по утрам.

– И мне, но то, что ты куришь – это ужасно. Пожалей горло.

– Хорошо, мышонок.

– Смотря на вас, я соскучился по объятиям моего Факела. – И как только он это проговорил, его мобильник заиграл голосом Лофа. – Да, любимый?

Я подхватил Шела на руки и внес в дом, он обхватил меня руками за шею и блаженно вздохнул.

– Скоро здесь не будет так тихо по ночам… Да и днем…

– Давай проведем этот вечер немного по-другому? – тихо прошептал я ему на ухо.

– Как?

Здесь в коридорчике был полумрак, но даже в тусклом свете я видел, как горят его глаза.

– Сейчас я провожу Терри, а ты подожди меня на террасе.

Он кивнул, а я накрыл его губы.

На самом деле это плагиат, я позавчера видел, как Митч устроил это для Рея, ну, а сегодня я позаимствую эту идею для нашего вечера.

Я поставил его на пол и подтолкнул к лестнице. Пошел провожать Змея к его любимому Факелу. Терри уже был около машины и только повесил трубку.

– Ты только не рассчитывай спрятаться тут от меня. Я все равно заеду на следующей неделе, и будь добр, начни разговаривать нормально, я хочу еще услышать твои песни, Энтони. – Совершенно серьезно проговорил он. Я обнял его и поцеловал в щеку.

– Мираж…

– Я скучал по тебе и обязательно еще спою для тебя, но сначала моя песня будет для него… – я отстранился от Терри и показал рукой на террасу, Ноэль улыбался и махал нам рукой.

– Он совершенно тебя не ревнует?

– Он мне доверяет.

– Потрясающий мальчишка…

– Совершенство.

После того, как машина Терри скрылась, я поднялся на второй этаж, предварительно заглянув в вагончик, где находилась кухня. Расстелил посреди комнаты клетчатую скатерть и поставил ведерко со льдом и бутылку шампанского, фрукты. Зажег свечи, включил плеер на полную громкость, сделав галочку в голове привезти, наконец, магнитолу.

Поднялся на террасу. Шел стоял ко входу лицом и, как только я зашел, призывно улыбнулся и наигранно-капризно осведомился:

– Где ты был так долго? И что это за поцелуйчики со Змеем?

Я фыркнул.

– Прощальный поцелуй в щеку, а вот где я был – неважно, главное, где будем мы.

– И где же?

– Пойдем. – Я подал ему руку, и он вложил в нее свою ладонь. Маленькая, тонкая, хрупкая… родная.

Мы спустились, и я ввел его в комнату, Шел застыл на пороге.

– Тони…

– Я подумал, что в столь романтическом месте мы могли бы немного позволить себе расслабиться и выпить по бокалу перед сном.

– Надеюсь, что спать мы сегодня поедем в отель? – со смешком спросил он, усаживаясь прямо на край скатерти. Я сел рядом.

– Ты хочешь в отель? – открывая бутылку, спросил я.

– Хочу в мягкую кровать с тобой или лучше под тебя… – прошептал он мне в плечо.

– Хорошо, поедем.

– Тони, ты думаешь, эту затею с приютом действительно возможно осуществить?

– Трудности будут в любом случае, но мы уже сейчас, на данной стадии строительства, делаем первые шаги к легализации.

Я передал ему бокал, и он сделал глоток, немного поморщился.

– А вы с Итоном уже думали над названием? – я непонимающе повернулся к нему.

– Название?

Он засмеялся.

– Да, у каждого приюта есть название.

Я отставил бокал и взял вишню, положил ее ему в ротик.

– Хм… пока, наверное, рано, хотя оформление бумаг уже на носу… Что ты думаешь о «Черном ирисе»? – Шел недоуменно приподнял на меня лицо, а потом на его губах расцвела улыбка.

– Я подумал о «Миражах», но «Черный ирис» звучит здорово.

Я накрыл эти улыбающиеся губы, ласково провел языком и нырнул в горячий, терпкий от ягоды ротик.

Ноэль отдался тут же, не сопротивляясь и не споря о том, что место неподходящее, работы еще не закончены, что двери в помещении еще нет… просто расслабился и приоткрыл рот чуть сильнее.

Я повалил его на пол и накрыл собой.

– Давно мечтал стонать вместе с тобой, мышонок. – Оторвался я на секунду от его потрясающей кожи. Приподнял футболку и прошелся губами по ключицам к соскам, обвел языком каждый, провел влажную дорожку быстрыми поцелуями по плоскому животику.

– Ммммах… Тони. – Хрипло простонал Ноэль.

Я немного резко сдернул с него джинсы и дернул за бедра вверх, захватил член моего малыша в плен своего рта. Одновременно с этим проскользнул пальцами в его дырочку, Шела выгнуло. Я ласкал его немного грубо, но, судя по реакции, он получал удовольствие.

– Будет лучше, если ты попрыгаешь на мне, мышонок. – Я легко приподнял его на себя и расстегнул молнию на джинсах, высвободил возбуждение, Шел облизнулся и наклонился, поцеловал мою головку, прошелся язычком, обильно смачивая ее слюной. И оседлал мои бедра, принимая в себя мой член. Мы вскрикнули одновременно, несдержанно.

Он двигался как сумасшедший, извивался и стонал на одной ноте, покусывая губы. Я обнял его, привлекая к себе ближе, и накрыл красные губки. Провел руками по спине к ягодицам, сжал половинки, раздвинул.

– Мой мышонок!

Он укусил меня за шею, зализал укус. Я не выдержал первым и кончил в его горячее, прелестное тело. Через несколько минут подтолкнул его выше и снова вобрал в рот его возбуждение. Он смотрел на меня, но не видел, в глазах моего Шела был восторг и счастье. В миг, когда он кончил, его глаза закатились, и я успел поймать его и не позволил упасть на пол, привстал и прижал к себе самое любимое существо на свете.

– Я люблю тебя, Тони. Это было так здорово, обожаю спонтанный секс.

Я тихо рассмеялся и накрыл его губы.

Глава 23. Мираж.

– Добрый вечер, Мираж. – Брюнетка села на соседний стул и улыбнулась, немного нервно и сдержанно поправила локон волос, я смотрел спокойно, сегодня моя визави не опоздала. – Или мне сейчас лучше называть Вас – мсье Максвелл?

– Наша с Вами встреча состоялась лишь потому, что это нужно мне. И от того, как Вы будете обращаться – ничего не изменится. Но в данном случае вполне будет уместно «мистер Максвелл».

Она улыбнулась.

– Я рада, что голос к Вам вернулся, мистер Максвелл, и Вы опять можете поставить меня на место лишь одной фразой.

– И я рад.

Она снова немного нервно поправила волосы и, наконец, достала блокнот и диктофон.

– Мистер Максвелл, мой первый вопрос, как Вы понимаете, будет касаться вашей дальнейшей карьеры… Я кивнул и отпил глоток из чашки. Чай был вкусный, что приносило некое удовлетворение.

– Возможно ли вообще, хотя бы в теории, что Вы вернетесь на сцену?

– Нет. Группы «L'iris noir» больше не существует, так же как и Миража.

– Ваши парни будут строить сольную карьеру?

– Скорее всего – нет, но они уже взрослые мальчики и решать будут сами.

Она улыбнулась. Вздохнула и открыла блокнот на следующей странице.

– Мистер Максвелл, Ваш последний концерт произвел эффект бомбы. В тот момент, когда голос Миража стих, зрители также затихли. Я бы хотела спросить: что Вы почувствовали, увидев это шокированное море?

Я ожидал этого вопроса и прикрыл глаза, отставил чашку.

– Страх. – Честно ответил я, смотря в ее удивленные глаза.

– Страх?

– Да, мне стало страшно. Впервые в жизни я понял, что собственная карьера, собственные мечты, собственное желание – мне не принадлежат. И мне стало страшно.

– Как давно вернулся голос, мистер Максвелл?

– Полгода назад.

Она улыбнулась.

– Чем Вы сейчас намерены заниматься? Продолжите дело своего отца? Может быть, начнете продюсерскую карьеру?

– Нет. Дело моего отца – это только его дело. И не делайте такое лицо, мне доподлинно известно, что журналистская братия порылась в этой корзине с грязным бельем и прекрасно знает, что наши отношения с отцом далеки от идеальных.

Она кашлянула.

– А как насчет продюсерской деятельности?

– Продюсерская деятельность, как Вы выражаетесь, меня тоже мало волнует, я понимаю, что шоу-бизнес с замиранием сердца ждет моего возвращения. Но этого не случится. Моя карьера как солиста – закончена, и начинать вращаться в кругах, которые мне омерзительны, я не намерен. И больше скажу: возвращаться и переступать иллюзорный порог – я не собираюсь вообще.

– Это шокирующая новость, потому что Вы правы – многие ждут, что Вы вернетесь и начнете хоть как-то контактировать с этой гидрой. – Она снова перевернула листок, а я немного сменил позу в кресле. – Так, а чем же Вы намерены заняться, ведь наверняка у Вас появилось много свободного времени?

– Миранда, я иногда смотрю на Вас и удивляюсь, какая Вы прекрасная актриса.

Она улыбнулась.

– Смена работы пошла Вам на пользу.

Снова кокетливый взгляд.

– Скажите мне честно: Вы знаете, чем я занимаюсь?

– Не совсем. Удалось узнать мало, и я была бы благодарна за достоверную информацию. И наши читатели были бы тоже…

Я рассмеялся.

– Ну, Тони… – она надула губки.

– Все, прекрати. – Я отклонился на спинку кресла и снова взял чашку, сделал глоток. – Я занимаюсь строительством, точнее, мы с моим дядей почти закончили строительство приюта для детей. В наши планы входит также полное среднее образование и музыкальные открытия. Дети в нашем приюте будут обеспечены всем, включая тепло родительского дома.

Она смотрела на меня во все глаза.

– Мистер Максвелл, Вы серьезно?

– Да. Я собираюсь перевернуть ту гранитную плиту несправедливости, наглости, бесчестия и предательства по отношению к невинным детям.

Миранда нажала на кнопку диктофона.

– Ты понимаешь, что ты говоришь? Ты не меценат. Ты – Мираж! Циник и грубиян, музыкант, который собирал миллионы на стадионах! Ты принимаешь, ладно, принимал, наркотики! Ты одним своим видом рисуешь картину о своем прошлом! Даже надев костюм от Armani и рубашку слоновой кости от Tom Klaim – ты остаешься Миражом.

– Миранда, девочка моя сладкая, я прекрасно осознаю всю подоплеку этого интервью, но оно мне необходимо.

Она нахмурилась.

– Ну, мистер Максвелл, тогда расскажите мне, как Вы собираетесь провернуть это дело…

– Вот это – другой разговор, а то разволновалась… Итак. – Я показал рукой на диктофон.

Она закусила губу и нажала на кнопку.

– Все основное мы уже сделали: зарегистрировались как официальное учреждение, проводим собеседования с преподавателями и воспитателями. Делаем внутренний ремонт и закупаем оборудование. Работа кипит, и пока на данной фазе мне не хватает рекламы.

– Рекламы?

– Не совсем так выразился… Уйти просто так мне никто не даст, обязательно будут преследовать твои коллеги, Миранда, кстати, что и происходит последние полгода. В такой обстановке мы совершенно не можем посвятить себя новому делу, уйти с головой в то, что мы считаем нужным. И мне необходимо это интервью для того, чтобы все остальные, прочитав его, оставили нас в покое.

– Этого не случится. – Серьезно проговорила она. – Ты же понимаешь, правда?

Мы как-то и не заметили, что ушли от официального интервью.

– Понимаю, но ажиотаж спадет, и мы сможем заниматься делом.

– Расскажите, мистер Максвелл, как пришла эта странная идея с приютом?

Я улыбнулся.

Миранда всегда была акулой с пятью рядами острых зубов. Мой выбор пал на нее, хотя Итон был против. Она прекрасно знает свое дело и напишет статью именно такой, какая нужна мне.

Я рассказывал о своих ребятах, не вороша прошлое и не раскрывая подробности, я делился с ней своими идеями, очень тонко прослеживая причины и последствия. Были темы, которых мы вообще не касались, но Миранда была бы не собой, если бы последний, за два часа, вопрос не был таким:

– Мистер Максвелл, нашим читателям, несомненно, будет интересно узнать: свободно ли Ваше сердце?

– Нет. – Нежно улыбаясь, ответил я; чувствовалась усталость, и голова начинала гудеть от постоянных вопросов, но я был готов и к этому.

– И кто же это счастливица?

И почему весь бомонд считает, что я интересуюсь женщинами? Я ухмыльнулся, мой мобильник на столе завибрировал.

– Минутку. – Проговорил я, беря трубку.

– Тони, вы еще не закончили?

– Нет, мышонок. – Ответил я. Самый дорогой и нежный, не избранник, а любимый, не просто занявший в моем сердце свободное место, а вытеснивший из него всех и с комфортом там устроившийся – в комочек, мягкий и пушистый.

– О, а мы с Итоном как раз за бумагами последними ездили и вот решили тебя забрать. Ты скоро? – он никогда меня не обвинял, ни в чем. Я показал ему мечту и не смог отпустить в нее, а он просто принял то что есть, мой Шел.

– Минут пятнадцать еще. Скажи Итону, пусть купит тебе шоколадку…

Послышался смех и ворчание дяди.

– Мы тебя ждем. – Чмок в динамик и гудки, я положил трубку обратно на стол и посмотрел на Миранду.

– Знаешь, если бы я тебя не знала, если бы все эти годы не следила за твоей карьерой и публичной жизнью, то сейчас могла бы с уверенностью сказать, что ты влюблен.

– Не для статьи, Мира.

Она кивнула.

– Я влюблен.

Она улыбнулась.

– Так кто он? Хотя подожди, дай угадаю… Это маленькая хрупкая флейта по имени Шел. – Ее глаза засверкали.

– Возможно, Миранда.

– Мираж в своем репертуаре. – Она вздохнула. – Ты никогда не изменишься и, надев его маску один раз – свыкся с ней и почти сроднился, но знаешь, сейчас в тебе есть нечто другое. Дополнение, что ли…

– Это уже философские беседы. Я надеюсь увидеть статью раньше печати, Миранда, и хочу предупредить – за искажение фактов и моих признаний – ты снова лишишься работы, и твой дорогой супруг тебе не поможет. – Я встал и разгладил невидимые складки на своем костюме.

– Мы в разводе. – Хмыкнула она. – Так что если мне понадобится помощь, приду к тебе, Тони.

– Обращайся.

Я вышел из комнаты, предоставленной нам в качестве уединения администратором ресторана, и направился к выходу.

Машина Итона стояла прямо у входа, и я, только открыв стеклянные двери, понял причину такой близости. Тут была толпа. Черт бы побрал поклонников и их жажду кумирского кусочка.

– Мираж! Мираж! – Увидев меня, всколыхнулась толпа. Я улыбнулся нескольким мыльницам и двинулся к машине.

Задняя дверь открылась, и я аккуратно сел, пристегнулся.

– Итон, гони.

Ноэль перебрался на заднее сиденье и прижался ко мне, вспышки продолжались.

– Интересно, когда они оставят нас в покое? – тихо спросил он, я прижал его к себе и уткнулся в пахнущие лимоном волосы.

– Никогда, пока слава не пройдет и пока фанаты не вырастут. – Ответил на его вопрос Итон. – Как прошло? – обратился он уже ко мне.

– Нормально, она же прекрасно знала, на что идет, соглашаясь на мою просьбу.

– Посмотрим, что выйдет из этой идеи, Тони. – Серьезно проговорил Итон. – А сейчас у нас для тебя сюрприз.

– Сюрприз? – я недоуменно приподнял бровь и встретился с веселым взглядом дяди в зеркале заднего вида.

Ноэль хмыкнул и немного отстранился, взял мое лицо в ладони и накрыл губы. Я мягко перехватил инициативу и запустил руки в его волосы. За полгода они отросли, и он стал иногда дома собирать их в маленький хвостик. Я обожал эти чуть жестковатые пряди с ароматом лимона и моего любимого манго. Губы под моим напором раскрылись сильней, и я юркнул в его горячий рот языком. Мягко и нежно, но в то же время властно.

Машина притормозила перед нашей бывшей студией и проехала немного вперед, Итон повернул на подъездную аллею к студии «Baiser».

Я оторвался от сладкого податливого рта и в удивлении увидел, как на крыльцо выбегает Кот. Итон застонал и вышел из машины, мы последовали за ним. Кот влетел в объятия моего дяди и запыхтел: