Текст книги "Флейта (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Я вздохнул и обнял его за талию, потянул на себя. Мы лежали на боку, и я прижимал его тонкое тело к себе. Он почти не дышал.

– Тони…

– Неудобно? – прошептал я в маленькое ушко.

– Все хорошо, просто… – пролепетал он.

– Шел, ты странно себя ведешь, то как взрослый, то сущий ребенок. Я уже не один раз говорил, что не насильник. Повторяться не буду. Я хочу тебя, а сейчас расслабься и спи.

Я обещаю тебе, что все еще буду тебя хотеть, утром.

– Мне должно стать от этого легче? – с зевком спросил он, поворачиваясь ко мне лицом и укладывая голову на мою руку. Я улыбнулся в его волосы, даже от моего шампуня не потерявшие запах лимона, еле уловимый, но такой приятный.

– Конечно, ведь это означает, что я не возьму тебя сонным…

Он хмыкнул.

– Такого у меня еще не было… – почти отрубаясь, прошептал он.

А я еще долго лежал, вслушивался в его ровное дыхание и был удивлен, когда во сне он обнял меня. Что-то проговорил, отдельно походившие на «Тепло».

И мне тоже было тепло, от его тонкого и изящного тела в моих руках. И я задумался о том, что свой план по сближению с этой мышью нужно пересмотреть.

Глава 5. Утреннее.

Я открыл глаза и сразу же улыбнулся, потому что перед глазами были темные пряди. Я вдохнул и тут же пожалел об этом. Потому что все внизу живота свело от приятного возбуждения. Свежий аромат от волос и теплая рука на моей груди, все это вкупе просто сносило крышу.

Я немного повернулся, и он плавно соскользнул на мою руку, я любовался этим безмятежным выражением его лица. Провел кончиками пальцев по контуру, задел губы. Он спал и не реагировал, дышал ровно и размеренно. А я задыхался от восторга, что спокойно могу касаться его. И не видеть в глазах страх и отчужденность.

Он вздохнул и нахмурился, когда мои пальцы нежно прошлись по шее к ключицам.

– Мир… – прохныкал Шел. Я вообще-то не люблю, когда мое сценическое имя склоняют, уменьшают или сокращают, но ему можно. Я улыбнулся, и припал губами к его незащищенной шейке. Вчера я решил, что буду действовать мягко, но сегодня мне это уже не казалось актуальным, он так сладко вздохнул от моих губ. Я обнял тонкое тело и прижался к нему.

– Мираж, ты же обещал. – Сипло со сна.

– Я выполняю свое обещание, ты же не спишь.

– Я сплю. – И его ручки уперлись мне в грудь. – Что, пора вставать?

– Нет, я бы хотел, чтобы у тебя встало совершенно другое. – Промурлыкал я в его шею. А он вдруг толкнулся мне в пах бедрами.

– Это? – ехидно спросил он. Я отчетливо чувствовал через тонкую ткань пижамных штанов, что у него прекрасная утренняя эрекция.

– Кто-то хочет поиграть? – мягко спросил я. Он застыл на мгновение, а потом покачал головой. – Я так и думал, но ты прав, нам пора вставать, потому что разбудить оболтусов это целая миссия, и повезло Тому Крузу, который выполняет свои невыполнимые миссии, его бы сюда да ранним утром.

Шел тихо рассмеялся.

– Мираж… – это было сказано так, что я чуть-чуть отстранился и взглянул в блестящие черные глаза. В них было столько всего сейчас, что я боялся утонуть в этих эмоциях. – Спасибо, я впервые за очень долгое время выспался.

– Этому поспособствовала кровать или я?

Он улыбнулся.

– И то, и другое. – А потом выскользнул из моих объятий и побежал в ванную.

Я лежал и думал, что я все же меценат. Потом вздохнул и пошел в общую ванную, все равно все еще спят, но, открыв дверь, я увидел картину маслом – перед зеркалом стояла Аделаида и чистила зубы.

– Доброе утро. – Не растерялся я, девушка была в полотенце. Она вскрикнула и повернулась, наставила на меня зубную щетку, с которой капала паста.

– Энтони, ребята сказали, что у тебя в комнате своя ванна! – И так это звучало, как будто я не могу почистить зубы здесь. Я ухмыльнулся.

– Да, но там сейчас Шел.

Ее глаза сверкнули, и взгляд просканировал меня, остановился на ширинке пижамных штанов.

– И судя по этому, ты провел жуткую ночь. – Голос слегка завибрировал. – Помочь? – Мне тридцать, но поверите, я не снимаю шлюх и не использую людей, если, конечно, они сами этого не хотят, а Ад хотела. Это видно по глазам. Что, интересно, наговорили ей ребята, что она вдруг взглянула на меня так и отложила щетку, сполоснула рот и сделала шаг ко мне? Я не двигался.

Она подошла почти вплотную и уже садилась на колени, когда я сжал ее руку, и в проеме двери появилась фигура Кота.

– Тони, ты что тут делаешь, у тебя же своя ванная и… – зеленые глаза сузились.

– Доброе утро, Кот. – Спокойно поприветствовал я.

– Доброе. – Так же спокойно ответил он. Аделаида смутилась и вырвала руку из моей хватки.

– Моя ванная занята, я хотел воспользоваться этой, пока все спят, а тут такое милое создание. – Последние слова я сказал с таким ядом, что и Кот и Ад округлили глаза. – Пойду, потороплю Шела и приму душ у себя, – я вышел из ванной и покачал головой. Так не должно быть. Это неправильно.

В комнате было тихо, но из ванной все еще доносился шум воды, я застелил кровать и открыл ноутбук, проверил почту. Вода все шумела. Включил музыку и пошел подобрать что одеть, когда в ванной что-то упало.

Я, не думая, дернул ручку двери, она поддалась. Шел сидел в кабинке, на него лилась вода, и первое, что я понял – он плачет. Взяв полотенце, я открыл дверку кабинки и подхватил ребенка на руки, завернул в полотенце.

– Тони? – и так он это спросил, как будто не узнал.

– Эй, это я. Что случилось? – я посадил его на край кровати и только сейчас заметил кровь. – Что это? – Он не понимая хлопал ресницами. Я аккуратно убрал край полотенца и взял в руку его тонкое запястье, оно было чистым, второе тоже. А потом я понял, что мальчишка порезался, когда брился. Я вздохнул.

– Я крови боюсь. – Тихо ответил он, глаза прикрыты, и дрожит. – А там зеркала нет.

– Конечно нет, я электрической пользуюсь и бреюсь здесь. – Я присел на корточки и уголком полотенца вытер кровавый подтек со скулы. – И зачем тебе бриться?

– Надо значит. – Он был бледный, но если дерзит, значит, уже начинает приходить в себя.

– Так, в общей ванной есть зеркало, но я думаю, что подарю тебе бритву. Раз надо.

Он покраснел.

– Ты подумал, что я перерезал себе вены? – и смотрит так затравлено. – Мираж, я не дурак, который, получив первый раз в жизни что-то действительно стоящее, перережет себе вены из-за того, что его хотят.

– Шел, ты пойми, я увидел кровь на полотенце, и первое, что мне пришло в голову – это вены, потому что бриться тебе рано. – Я улыбался, и он тоже, в глазах наигранный гнев.

– Я взрослый.

– Да. Все, иди, одевайся, а я пока приму душ. А то там Кот встал уже, а эта катастрофа на ножках с фонарями вместо глаз может испортить любой продукт, если голодный. – Я оставил его сидеть на кровати, включил музыку погромче и, танцуя, отправился, наконец, в ванную. Что-то утро затянулось.

Одевшись в синие джинсы и черную футболку с зеленым принтом, кожаные митенки и мои любимые сапоги, я спустился вниз. Кот был на кухне.

– Да ё-маё! – Услышал я. Надеюсь, эта не очередная банка консервов? Нет, это оказался батон хлеба и масло.

– Кот, мне иногда кажется, что ты дикарь, не знающий, для чего предназначены нож и вилка.

Он отбросил на стол нож и искромсанный батон хлеба, который выглядел так, как будто взорвался. Я вздохнул, Кот проплакал:

– Тони, я научусь, отрежь мне кусочек, а?

Я взял нож и другой батон.

– И как ты живешь, когда я уезжаю к родителям?

– Майлза запрягаю. – Ухмыльнулся он. И поставил две чашки на стол, положил в них пакетики чая и налил кипяток. С этим он справился, и я улыбнулся.

– Еще две налей, для Шела и Аделаиды.

Он кивнул, но я видел, что он что-то хочет спросить.

– Кот, спроси уже, а то ведь не выдержишь и ляпнешь прямо при ней.

– Что это было в ванной, когда я зашел?

– И я тоже хотел бы знать на это ответ, но, к большому сожалению, не знаю.

– Тони, ты меня знаешь, я чувствительная зараза, и я хочу тебе прямо сказать, она мне не нравится. Не потому, что она слишком язвительна и груба, а потому что она… как бы помягче… гнилая. – Тихо закончил он. – Мы многое прошли в тех местах, где нам суждено было прожить детство, но никто из нас не потерял человечность и нравственность. Я понимаю, что ты хотел как лучше, но я тебя прошу, избавься от нее. – Он отвернулся к окну. Кот редко бывает так откровенен, в основном он пользуется иным сценарием поведения. Серьезным он бывает еще реже, а сейчас он серьезен и ему самому же и неприятно от этого.

– Я хотел предложить ей вакансию в журнале.

Он повернулся.

– Это твоя репутация, Мираж.

– Возможно, пожив самостоятельной жизнью, она станет прежней, ведь прошло всего полгода с того момента, как она попала в приют. – Тихо проговорил я. Кот хмыкнул.

– Слабые люди ломаются за месяц. Потом ими движет лишь злоба. И месть всем, кто не пришел раньше, не смог защитить, не подал руки. – Он смотрел на меня своими пронзительными зелеными глазами, и в них была такая сильная неприязнь. – Шел другой. – Сказал он вдруг с улыбкой. Я выдохнул и повернулся к двери в кухню. Мой Мыш стоял и топтался на месте, не решаясь войти.

– Доброе утро, Шел! – воскликнул Кот.

– Проходи, будешь чай? – улыбаясь и рассматривая его, спросил я. Он надел черные джинсы и серую футболку, на ногах кроссовки. Я присмотрелся к футболке и выругался про себя. – Шел, что это? – спросил я тихо, пока Кот наливал чай и ему.

– Моя футболка, я подумал, что те, что мы купили вчера, слишком красивые и новые, и… – он замолчал, увидев мой взгляд.

– Сейчас завтракаем, а потом я лично выкину все твои старые лохмотья.

– Тони, это моя одежда. – Он не спорил, он просто не мог понять такую очевидную вещь, как забота. Я отложил нож и обнял его, Кот тактично вышел из кухни.

– Я прошу тебя забыть то, как ты жил до того момента, как я затянул тебя в лифт в студии. Я не могу смотреть на эту серость. – Прошептал я. – И хочу, чтобы твои глаза светились радостью.

– Этого можно добиться и в старой футболке. – Заметил он. В кухню ввалился сонный Марс.

– Доброе утро. – Зевая. Он открыл холодильник и взял пакет сока, открыл и приложился к нему, сделал судорожный глоток.

– Так, я сколько раз повторять должен – манеры!

Шел подпрыгнул в моих руках.

– Мираж, я пить хочу, а стакан далеко, я что, должен сдохнуть от жажды, но соблюдать все правила? – Совершенно спокойно. Я отпустил Шела и подошел к шкафчику над мойкой, достал стакан и поставил на столик.

– Специально для жаждущих.

– Ты всегда такой нудный с утра, я думал, что Мыш тебя смягчит. – Весело поддел Марс. Вернулся Кот, таща на буксире Бета.

– Так, сели все завтракать. Где Майлз?

– В ванной. – Ответил Бет. – Доброе.

– Привет. – тихо поздоровался Шел.

– Так, садись. Чай? – опять спросил я.

– А кофе нет? – так же тихо спросил он. Все на кухне застыли, и даже Майлз замер на пороге. Я не люблю кофе. И у нас его просто нет.

– Ты любишь кофе?

– Только утром. Вкусно.

Ребята переводили взгляды с него на меня. Я улыбнулся.

– Давай сегодня чай, а завтра я попрошу у Терри кофе, он без него не может. Глушит литрами на пару с мужем.

Шел округлил глаза.

– Мужем?

– Да, Даниэль Стоун. – Мечтательно от Марса. – Великий гитарист.

Все засмеялись, в кухню вошла Ада. Я видел, как Кот встает и уступает ей место, а сам садится ближе к окну. Завтрак прошел в дружеской обстановке, и Шел снова немного расслабился, улыбался. А я на пару с Марсом то и дело подкладывал ему еще бутерброды или подливал чай. Он благодарно улыбался.

– Одень вот эту. – Я вытащил из шкафа черную футболку в упаковке. Ребята сейчас настраивались, Ада была с ними внизу в студии, так что мы были одни в его комнате.

– Только не выбрасывай мои вещи. – Попросил он, раскрывая упаковку. Я хмыкнул и отвернулся к окну. – Я все, можем идти.

Я не двигался, и он медленно подошел ко мне. Я повернулся и тихо проговорил:

– Я хочу еще кое-что сделать.

– Что?

Я наклонился и поцеловал его. Он судорожно вздохнул и обнял меня за шею, встал на носочки. Я обвил его тонкую талию и проклинал время, которого у нас нет, потому что репетиция это очень серьезно, а репетиция с новым членом группы – это еще серьезней. Но сладкий ротик, который порабощал меня, не давал думать. Я немного приподнял его, и он, совершенно не стесняясь, обвил меня ногами. Руками зарылся в мои волосы.

– Тони, нам нужно идти. – Сознательный ребенок.

– Да, но мне совершенно не хочется отпускать тебя.

Он улыбнулся.

– Но придется.

– Ты иногда невозможен просто, – я аккуратно поставил его на пол, но не отпустил, Шел прижался ко мне на мгновение и отступил. Черные глаза сверкают.

– Тебе же нравится, что я такой весь неоднозначный?

Я ухмыльнулся и снова поцеловал его, слегка прикусывая губки.

– Да.

Репетиция была в разгаре, когда Майлз отбросил палочки.

– Это невозможно! – прорычал он и вылетел из студии. Я отложил ноутбук и вышел за ним. Майлз редко когда так взрывается. Он стоял на крыльце и нервно курил.

– Что не так?

– Мираж, я все понимаю, но *…, она же не фанатка.

Я понял о ком речь сразу.

– Я еще раз задаю вопрос: что не так?

Он потушил сигарету в пепельницу и повернулся, лицо серьезное.

– Я вчера не удержался. – Я сначала не понял даже. – Трахнул ее.

– Что? Вот от кого не ожидал, так от тебя.

– Кот видел. – Он говорил отрывисто. – Но не сказал ничего, только потом высказал, что думает. А она сейчас так смотрит, как будто ничего между нами не было вчера, я-то все понимаю… Но какого *…, строить из себя невинность-то было, *…! А я теперь чувствую, что сделал что-то плохое. А я мужик, между прочим, и когда на меня вешаются, я не могу…

Я притянул его в объятия.

– Все, тихо. Что смущает – ну трахнул, ну делает вид, что не было…

– Кот сказал, что она на тебя вешалась утром.

– Да. – Я никогда не вру им.

– А она понравилась мне. Ты же знаешь, я не ходок по юбкам, но я не ожидал, что так можно. Так просто… зачем? – Майлза затрясло.

– Она так привыкла, – раздался голос Шела от двери. Майлз обернулся. – Не злись на нее.

– Противно, – просто ответил он. Я посадил Майлза на лавочку и повернулся к Шелу.

– Принеси, пожалуйста, воды.

Он кивнул и пошел на кухню. Я присел рядом с поникшим Майлзом.

– Рей, послушай меня, бывает так, что сердце любит вопреки всему. Я думаю, что если немного устроить ее жизнь, она изменится. И ты сможешь просто быть с ней.

– Ты так давно не называл меня по имени. – Он вздохнул. – Мой удел – люди, которые недостойны или не интересуются мной, я привык, Тони.

– Давай без ярлыков, ладно? В конце концов, помнишь, у тебя же были отношения с той милой брюнеткой.

– Энтони, она оказалась трансвеститом! – заржал он.

– Но зато каким страстным, а? – мы снова рассмеялись. Шел вернулся и подал стакан воды Майлзу.

– Спасибо, Мыш. Ты не злишься, что я так отозвался о твоей подруге?

Я увидел, как скривился Шел.

– Она мне не подруга. Но могу сказать, что ты зря теряешь время.

Рей кивнул.

– Да, я понял уже. Эх… надо менять лагерь. Будешь со мной встречаться, Мыш?

Шел отшатнулся и вдруг прижался ко мне.

– О!

– Нет. – Твердо ответил он, мы рассмеялись.

– И лагерь нормально не сменишь... Тони, помоги мне… – завыл он, Шел вцепился в мое плечо, пальчики подрагивают, а я счастлив. И улыбаюсь как идиот.

– Прости, малыш, ты не в моем вкусе.

– Знаю я, кто в твоем вкусе, разноглазая ты наглость.

Теперь мы смеялись втроем, и выглянувший из здания Кот округлил глаза.

– Я тут целую речь подготовил для спасения друга, а он ржет. – Возмущенно-наигранно воскликнул Кот.

А я наслаждался теплой рукой на моем плече и нежно погладил его бедро, он не дернулся, а только прикусил нижнюю губу да глаза сверкнули.

Я на правильном пути, малыш?

Глава 6. Созвучность.

Мы вчетвером вернулись в студию, я подтолкнул Шела к высокому стулу, который мы специально притащили для него. Он сел и внимательно посмотрел на меня.

Я же задумался. Чего я, собственно, хочу? Понятно, что в физическом смысле – его. Но тут другое…

– Тони? – Марс непонимающе смотрел на меня.

– Начнем, пожалуй, сначала, но я хочу, чтобы Шел сыграл мне вступление, – я сел на диван и снова взял ноутбук. – Скажем, седьмого трека, Майлз, где распечатка? – Рей подал листки Шелу, тот просмотрел и закусил губу.

– Что? – спросил я, видя его сосредоточенный взгляд.

– Ничего, мне нужно тоже немного настроиться… все же. – Смущенно проговорил он.

– Ты когда-нибудь играл нечто подобное?

Он покачал головой. Я нахмурился.

– Так, без нервов, просто закрой глаза и представь, что это не репетиция, а ты просто играешь для себя. А теперь посмотри на распечатку…

И он заиграл, да, мелодия была немного дерганая, ребята тоже нервничали, но Майлз ударил как раз в тот момент, в который должен был. Бетховен и Марс подхватили, Кот вступил последний. Я прислушался.

Звучало по-новому, но не так…

– Стоп! – взмахнул я рукой. Все смолкло.

– Чего тебе не понравилось? – вдруг спросила Ад. – По-моему, здорово звучало, и Шел влился органично… разве нет?

Я молчал, потом резко повернулся к ней, вытащил из кармана карточку и строго проговорил:

– Так, едешь по этому адресу, попросишь Ханну из отдела маркетинга и скажешь, что я велел ей за тобой присмотреть, она поймет. А теперь – вон!

Девушка побледнела и почти выбежала из студии. Я набрал номер.

– Хан, привет, сейчас к тебе подъедет девушка по имени Аделаида. Да. Присмотри, устрой и загрузи ее так, чтобы она приползла вечером и упала спать. Спасибо. – Я нажал на сброс, обвел взглядом ребят. – Что было не так?

– Непривычно. – Майлз.

– Нежно. – Кот.

– Странно. – Бет.

– Марс? – спросил я. Он молчал, отложил гитару.

– На самом деле, да, непривычно и нежно, но дело тут не в этом. Просто Шел не знает наш репертуар и не слышал как ты поешь вживую… Мне кажется, в этом дело. Может, одну из песен мы просто исполним для него вживую.

Шел сидел бледный, флейта в руках подрагивает. Я встал, подошел к стойке с микрофоном.

– Тогда эту же…

– Раз, два, три… – начал Майлз. Я пропустил вступление и запел. Все равно мне казалось, что в самой музыке что-то не так, с флейтой было мягче. Я прикрыл глаза и на припеве вдруг услышал это, он вступил и ребята смолкли, я пел только под флейту. Открыл глаза и столкнулся с абсолютно черными глазами Шела. Он играл для меня, пел вместе со мной. А я тонул, тонул в глазах напротив и понимал – не выберусь. Как только мы замолчали, отзвучало последнее эхо мелодичной трели, он облизал пересохшие губы, а я достал гигиеническую помаду из кармана джинсов и протянул ему. И снова был зачарован этими неторопливыми движениями рук. Он мягко улыбнулся и отдал мне помаду.

И вот тут очнулись ребята.

– Тони, это было просто супер! – Кот.

– Надо сделать запись! – Майлз

– Отыграл прекрасно! – Марс.

– А я записал! – Бет.

Все уставились на него. Я кашлянул.

– Молодец. Ставь.

Запись действительно была прекрасной, именно то, что я искал, Шел играл именно так как нужно. Придавая песне там, где еще играли ребята, что-то новое. Как ветерок. Нежное. А когда ребята смолкли и мы остались вдвоем, я просто прикрыл глаза и слушал нашу музыку. Как два голоса. В тишине студии.

– Это мне нравится. – Честно проговорил я, смотря в блестящие черные глаза. – Так, проигрываем ее еще раз, вступаешь на том же месте, без меня. – Я снова кашлянул. – Записываем и прогоняем еще пару раз до автоматизма. Вперед.

К обеду мои парни устали и начали уже возмущенно сопеть. Кот два раза поменял струны, а Майлз один раз палочки.

– Мираж, все, мы – трупы. Мы на концертах столько не играем! – в один голос почти возмутились они, Шел молчал, только немного поерзал на стуле.

– Я курить хочу…

– Тишина.

Они смолкли.

– Сейчас перерыв на полчаса, потом прослушка и обед, после обеда у меня и Шела дела.

Шел удивленно вскинул голову. Я улыбнулся. Он покраснел. И о чем подумал, интересно? Хотя, о чем бы ни подумал, все равно угадал. Ребят сдуло, лишь он слез со стула и присел рядом со мной.

– Тебе правда нравится? – тихо спросил он.

– Если бы не нравилось, я бы так и сказал, ты еще не привык к нам, и это мешает тебе сосредоточиться. Или же тут дело в другом?

Он опустил голову, но я успел заметить улыбку.

– Наверное, в другом.

Я чуть съехал с дивана, так, чтобы было удобней разглядеть его выражение лица, и скользнул ногой по его бедру. На щеках мальчишки появился румянец.

– Тони…

Но я не стал слушать, резко дернул его на себя и посадил себе на бедра. Шел замер с широко раскрытыми глазами. Яркие губки. Дышит тяжело.

Я медленно провел ладонями по его бедрам. Он закусил губу и наклонился немного.

– Расслабься, у нас есть почти двадцать минут.

Он прыснул:

– Да, за двадцать минут можно столько всего успеть…

– Очень многое. – Я оставил руки на его бедрах и просто поглаживал пальцами, сам не пойму, но мне нравилось, что он так близко, что не дергается. Видно было, что он тоже устал, но в то же время ему чертовски хочется, чтобы я не останавливался, я вижу. – Например, я могу поцеловать тебя.

– Можешь, но я не хочу, чтобы ты потом все время думал о моих губах, репетиция затянется, и ребята будут еще угрюмее. А потом нужно еще обед готовить, наверное… – с каждым слово он говорил все тише и склонялся все ниже, на последнем я не выдержал и впился в сладкие губы моего мышонка. Он немного поерзал и положил руки на спинку дивана, открылся моему вторжению, безропотно и даже с готовностью. Я обнял его и прижал к себе. На самом деле я не понимаю сам себя, если бы на месте Шел был кто-то другой, он давно бы уже стонал подо мной и извивался на этом самом диване. Но с ним так поступить я не могу, мне хочется медленно раздеть его и готовить, ласкать, зализывать укусы…

Я выгнул спину и подкинул бедра. А вот этого я вообще от себя не ожидал. Шел тихо простонал в мои губы, я провел по ним языком, мягко, играючи, соблазняя. Он обхватил мой язык губами…

– Ооо… Эм. – Марс остановился и внимательно нас изучал, я нехотя оторвался от сладких губ. Удивительно, но Шел даже не покраснел.

– Что такое?

– Меня прислали узнать, продолжим мы сегодня или нет, уже прошло тридцать пять минут? – улыбаясь, спросил он. Я закатил глаза и посмотрел на мальчишку в моих руках.

– Марс, зови всех, проиграем один раз и пойдем думать над обедом.

– Отлично! – он повернулся в коридор и позвал ребят.

– Время так неумолимо, малыш. – Философски проворчал я.

– Оно и к лучшему, не замечаешь, как бесцельно проходит твоя жизнь. – В тон мне ответил он. Еще раз чмокнул меня и спокойно слез с моих коленей. Усталость на него действует благотворно, ухмыльнулся я.

– Последний раз.

– Мираж, мы – трупы. – Потряс рукой Кот.

– Ладно. Неси бинты, закреплю запястья. – Кот аккуратно убрал гитару в чехол и пошел к себе. – Марс?

– Нет, у меня все в порядке, есть только хочется.

– Отлично, тогда сейчас с Котом разберусь и приду на кухню, начинайте без меня. Что-нибудь легкое. – Они угрюмо кивнули и пошли на кухню. – Шел… – он обернулся. – Не стесняйся. – Он лишь кивнул.

Кот принес эластичный бинт и сел рядом со мной на диван, вздохнул.

– Я говорил, с каждым разом будет хуже и хуже.

– Найдешь мне замену на концерт, того же Гранта. – Печально.

– Глупый, ты у меня незаменимый.

Зеленые глаза прояснились, он чуть скривился, когда я затягивал запястье. На прошлом концерте он неудачно упал после выступления, и сломал его. Перелом зажил быстро, даже быстрей, чем должен был, но как только он перетруждает руку – ему больно. Чертовски больно, я бы сказал. Он скривился сильнее, я закрепил бинт и обнял его за плечи.

– Кот, перестань думать о таких вещах. Я сказал тебе тогда, скажу сейчас: ты в группе.

Он тяжело вздохнул и уткнулся мне в плечо.

– Тони, я боюсь, что сфальшивлю на концерте. Да и ты тоже этого боишься. Поэтому отменил предстоящий концерт в Вене.

– Не поэтому. Я давно заметил, что нам чего-то не хватает, поэтому искал и нашел. Надеюсь, ты мне не будешь говорить, что тебе не понравилось, как звучит?

– Шел отлично играет и прекрасно нам подходит, я не могу осуждать твой выбор, но я… черт.

– Все, хватит. В конце концов, можно найти выход из любой ситуации и из этой тоже. И ты не должен думать об этом. Это моя обязанность искать выход из безвыходных ситуаций.

– Потеряем деньги. – Печально проговорил он.

– Всех денег не заработать, Кот.

Он удивленно поднял на меня глаза.

– Это ты мне говоришь, Мираж? – он улыбнулся. – Шел явно влияет на тебя прекрасно! – он вскочил с дивана и, схватив меня за запястье здоровой рукой, потащил в кухню.

Ребята на кухне готовили обед, состоявший из спагетти и салата. Я покачал головой.

– Ну что ты, это была идея Шела. – В один голос отреклись они. Шел оторопело уронил нож, которым до этого резал овощи на салат. Поднял его и посмотрел на меня, я улыбался.

– Нашли на кого свалить свою лень. Молодцы.

– Тони, мы так устали… – заныл Майлз, кстати, повеселевший немного, и уже не выглядящий таким поникшим. Шел помыл нож и вернулся к прерванному делу, я встал сзади и обнял его, ребята в один голос хмыкнули.

– Помочь?

– Помоги.

Я аккуратно взял его руку с ножом, наколол на нож огурец и поднял его ручку, съел огурец прямо с ножа.

– Помощник.

– Как умею. – Прошептал я в маленькое ушко. На нас абсолютно не обращали внимания, делали каждый свое дело, и мне это нравилось в моих ребятах – уважение к личной жизни. Пусть я внаглую и соблазняю несовершеннолетнего мальчишку у них на глазах. Они ничего не скажут, даже Марс, потому что видят, наверное, что это не просто флирт. А флирт на грани чего-то большего.

Шел заулыбался и немного дернул руку из моей хватки, я отпустил, он не отстранился, а продолжил резать овощи. Я пододвинул табурет и сел на него, потянул парня на себя. Он присел и вздохнул, продолжил работу. На самом деле, я чувствую, что он не против перейти к более тесному общению, но чего-то выжидает. И мне уже очень интересно, чего? Какое мое действие спровоцирует эту лавину страсти под названием «Шелковый Мыш»?

После обеда, я утянул его на крыльцо. Сел на лавочку и закурил.

– Мы куда-то пойдем?

– Да. Думаю, прежде чем начать твою карьеру, нужно разобраться со всеми хвостами.

– Ты о крыше?

Я сделал затяжку, выпустил дым. Шел встал напротив меня.

– Да, о ней.

Он нахмурился.

– Ты же понимаешь, что лучше это сделать до того, как станет известно, что ты новый музыкант «L'iris noir».

– Тони, я никогда не расплачусь с тобой.

Я улыбнулся про себя.

– Только если…

– Если ты сейчас предложишь мне себя, я не откажусь, но запомни – это будет не плата, это будет предложение, от которого я просто не смогу отказаться.

Он вспыхнул и сделал шаг назад.

– Я могу сделать что-то незначительное, но то, что ты примешь как мою благодарность за помощь? – тихо спросил он.

– Есть такая вещь.

Он опустил голову, облизал губы, я снова достал помаду и на этот раз притянул его за руку к себе. Затушил окурок. Раскрыл помаду и приподнял его лицо за подбородок, аккуратно нанес ее на его красные губки, он смотрел на меня, не отрываясь.

– Хочу увидеть тебя всего. Покажешь мне? – я знаю, как сейчас выгляжу, как сумасшедший. Но я так хочу просто посмотреть на него голого, ничем не скрытого. Ни одного лоскутка.

Он судорожно вздохнул, глаза стали темнее ночи. И он проговорил непослушными губами, если бы он не был так близко, я бы не услышал:

– Хорошо.

– Прекрасно, Шел. – Я не кинулся на него прямо тут, я мягко дотронулся большим пальцем до его нежных губ и отстранился. Еще не время, малыш.

Эта сделка была куда сложней. Но некий парень, называвший себя «Доро», сначала просто презрительно смотрел на меня, потом, видимо уловив что-то знакомое, скривился и заржал. Он подумал, что я новый «папочка», но мне было все равно до этого субъекта.

– Сколько? – по-деловому спросил я. Он заржал еще громче.

– Что, на флейте будет тебе играть? – не мог успокоиться он, Шел стоял рядом, бледный и с опущенными глазами. А мне почему-то было совсем не страшно. Я часто встречал вот таких людей, они не знают цену жизни, им кажется, что все на свете можно продать и купить. Но я не собираюсь учить этого малолетнего преступника закону бытия. Жизнь сама научит его, я просто хочу вырвать из лап этой швали моего Мышонка.

– И это тоже.

Шел не двигался. «Доро» начиркал что-то на бумажке и отдал пареньку, тот передал бумажку мне, я хмыкнул. Жадный.

– С условием, что ты забудешь его навсегда.

– Ты не в том положении, чтобы ставить мне условие, Мираж, он тебе нужен, уж не знаю для чего, как подставка под член или как что-то другое. Бери, я сегодня добрый.

Я про себя скривился и достал чековую книжку.

– Наличные!

– Я же тебе не идиот таскать такую сумму в бумажнике. Ничего, пошлешь одну из шлюшек, принесут.

– Ты такой дерзкий.

Я выписал чек, отдал мальчишке, тот тут же передал его «Доро».

– Может, трахнем его вдвоем напоследок?

На самом деле меня даже не впечатлил этот разговор… вот до этого момента.

Я взял Шела за руку и потянул к выходу из этого дома, на улицу, где сегодня светит солнце и облака, такие белые и пушистые. Вслед нам неслось ржание недалекого идиота, который только и может, что топтать не разбирая.

Когда мы сели в машину, Шел отвернулся от меня и молчал.

Я остановился рядом с ресторанчиком, я тут ужинал с Терри, почему бы не продолжить традицию, и возможно мой Мыш снова начнет улыбаться.

– Вылезай. – Тихо сказал я. Он обернулся, глаза такие затравленные, влажные. – Шел, пойми, нам нужно было, чтобы этот «Доро» думал именно так.

– Мне все равно, что думает «Доро». Что ты теперь обо мне думаешь? – и в этом вопросе было вся его боль, стыд, страх, неуверенность. Я обнял его и притянул к себе.

– Я думаю, что ты… Мыш.

Он вскинул голову, и вдруг разревелся, как тогда, в лифте. Беззвучно, но сильно, слезы были такие крупные, как будто он копил их очень долго.

– Только Андре однажды так мне ответил на этот вопрос… – всхлипывая через слово и икая, проговорил он.

– Вот видишь, значит можно все вычеркнуть и просто жить, жить для себя, а не для того, чтобы ублажать других.

– Тони, но тебе ведь…

– Ну, спасибо. – Я отпустил его и убрал руки, отстегнулся и вышел из машины. Он тут же вылетел за мной.

– Тони!

Я облокотился о капот.

– Прости, я не это имел в виду… просто… – он тяжело дышал и все еще плакал. А я вдруг подумал, что он ведь еще совсем ребенок, а я тут… Я притянул его в объятия и в волосы выдохнул:

– Я никогда не буду принуждать тебя.

– Ты не понимаешь, дело не в этом, просто, секс для меня как рутина, понимаешь, то есть я хочу сказать… раздвинул ноги – трахнули – свободен. Я жил по такой схеме долго, и поэтому никак не смогу реагировать как-то иначе… я просто… это… – он застыл. Во время его монолога я прижал его еще сильней и просунул руку между нашими телами, погладил пальцами его ширинку. Он открыл рот, но сказать ничего не смог, его тело реагировало на меня. Он вспыхнул как спичка и вжался в меня, спрятав лицо на плече.