Текст книги "Флейта (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– О! Отлично! До вечера.

– Давай. – Я нажал на сброс и обернулся к ребятам.

Они стояли и смотрели на меня.

– Вы действительно Мираж? – спросила Ад.

– Да.

– И зачем Вам все это нужно? Я понимаю – Шел, он играет на флейте, а я не умею ничего, кроме…

– В машину. – Строго проговорил я. Они послушно пошли к машине, я зло выругался. Впереди столько проблем.

Глава 3. Неправильные дети.

Ехали молча. Ребята сидели на заднем сидении и даже не говорили. Я не мог сосредоточиться ни на чем. Мысли скакали, наталкивались одна на другую и пихались как в переполненном вагоне метро. Они же дети, должны быть шумными… Черт возьми наше правительство с его законами об усыновлении! Я остановился около нашего с парнями любимого магазина и повернулся к замершим ребятам.

– Сейчас покупки, потом все разговоры. С вами, мисс Кормак, у меня будет долгий разговор, о том, какая нас ожидает взаимовыручка…

Глаза девушки вспыхнули, и она скривилась, я отвернулся и про себя хмыкнул. Конечно, о чем она могла еще подумать, кроме как о постели. Жаль, что не в моем вкусе. Я вышел из машины и открыл дверь перед Ад. Она руки не подала, даже отпихнула мою протянутую, но я не растерялся и схватил тонкую руку моего приобретения. Шел вспыхнул, но тут же взял себя в руки и попытался вырвать ладонь.

– Спокойно. Чего так дергаешься?

Девушка ушла чуть вперед, я хлопнул дверью машины и взял Шела под руку.

– Ничего. Просто… не нужно рассматривать Ад как домохозяйку и постельную игрушку. – Твердо проговорил он, смотря вперед на девушку. В его взгляде не было похоти, он просто предупреждал. Я улыбнулся.

– Сейчас у меня много других проблем, малыш. И мне совершенно некогда рассматривать ее как постельную игрушку и домохозяйку.

– А меня? – тихо спросил он. Я притормозил и повернулся в его сторону, улыбаясь чуть порочно, как на камеру, прошептал.

– С удовольствием. В первом варианте.

Он прикрыл глаза и сглотнул, поднял руку и дернул прядь волос. Привычка.

– Ввиду нынешней ситуации, я, наверное, должен буду отблагодарить тебя как-то.

Я улыбнулся шире.

– В какой ситуации?

– Ты ведь купил нас. – Раздался голос девушки рядом, разрушая такой момент. Глаза Шела, оказывается, не совсем черные, когда он волнуется – в них появляется шоколад. Темный, порочный, манящий. – Поэтому мы теперь принадлежим тебе, Мираж.

Я вздохнул и повернулся к ней.

– Послушать тебя, так у нас опять появилась работорговля. На счет принадлежности… Вы оба принадлежите группе «L'iris noir». Так как именно на средства, заработанные группой, я оплатил вашу свободу от этого дурдома под названием приют. Если я еще раз услышу хоть слово о покупке, вернешься назад, – я отпустил Шела и не оборачиваясь прошел в магазин.

Я резко перебирал футболки на вешалке, ища размерный ряд для мальчишки. Он подошел тихо и немного нервно проговорил:

– Прости её.

– Мне не за что ее прощать. – Я дернул еще одну вешалку и вытащил футболку, повернулся и приложил ее к парню. Он опустил голову, его взгляд поймал ярлык с ценой, он судорожно вздохнул.

– Тони, это слишком…

– Забудь о том, что ты носил до этого, и потом, я не могу представить тебя Терри в таком вот рванье.

Он вскинул голову. В глазах паника.

– Я не смогу расплатиться и за год за эту футболку.

Я улыбнулся про себя: если девчонка выбрала тактику нападения и полного отказа, то парень просто хочет чувствовать себя уютно и пытается идти на контакт. Мне нравится эта его тактика.

– Шел, ты будешь зарабатывать деньги, как только начнешь играть со мной и группой. И эта футболка и все остальное – подарок.

Он смотрел на меня очень печально, и я вдруг понял, где ошибся. – Ладно, отдашь, как только получишь первую зарплату. Надо еще счет открыть тебе…

Он кивнул и нерешительно взял другую вешалку, с черной футболкой.

– Тогда можно эту, я не очень люблю яркие цвета.

– А какие любишь?

– Серый, черный, синий, зеленый и фиолетовый.

Он улыбнулся.

– Твоя гамма.

Я тоже улыбнулся.

– А кто такой Терри? – можно было подумать, что вопрос он задал просто, чтобы не молчать, но я видел, как он отвернулся и закусил губу.

– Гитарист «Baiser», Терри Стоун-Грант. Мой друг. – мечтательно проговорил я, очень внимательно наблюдая за реакцией Шела. Он немного напрягся, а потом тихо проговорил:

– Друг. Близкий?

– Нет, просто друг. – Ухмыляясь про себя, ответил я, подал ему джинсы, темно-синие с несколькими белыми пятнами. – Оденься.

Он кивнул и, не поворачиваясь, пошел к примерочным; спина настолько ровная и напряженная, что я не выдержал и облизнулся.

– Ты похож на змея. Только не забывай, Мираж, он не добыча.

– Ад, послушай, возможно тебе кажется, что ты права и у тебя есть причины невзлюбить весь мир, но ты пойми, что мир не должен тебе ничего. И если есть люди, которые хотят тебе помочь, то помощь нужно принимать спокойно, а свою агрессию, пожалуй, ты сможешь применить на своих родственниках, когда станешь совершеннолетней.

Она покраснела.

– Прости. Я уже забыла, как это говорить нормально и не злиться.

Я улыбнулся и протянул ей нежно-голубую кофточку, она прыснула и взяла ее. – Да, нежно-голубой мой цвет. – И вдруг стала серьезной. – Мираж, не обижай его, он слишком многое прошел.

Я ухмыльнулся и, мягко растягивая слова, ответил.

– Ну, что ты… у меня на него совсем другие планы.

– Вот эти планы и пугают его больше всего, – удаляясь к примерочным и по пути беря джинсы с вешалки, проговорила она.

Мы провели в магазине около часа, за это время я сумел смутить Шела бесчисленное количество раз. Он краснел от всего и отводил глаза, когда я совал ему в руки упаковки боксеров и носков.

Но сейчас, он стоял передо мной в новой одежде и все такой же смущенный. Черные джинсы с рваными коленками, черная футболка с серебряным принтом, кроссовки, и в руках черно-серебряная куртка. Я улыбнулся и надел на него очки. Он недоуменно приподнял их на лоб.

– Что-то не так с моими глазами?

– Все прекрасно, Шел, ты вообще знаешь, как ты выглядишь?

– Как? – Я не ответил и взяв его за руку потянул к зеркалу в примерочной. Встал со спины и, запустив руку в мягкие волосы, чуть повернул его голову к зеркалу.

– Смотри. – Он снова приподнял очки и посмотрел, в его глазах, в отражении зеркала, не было ничего такого. – Не видишь?

– Что я должен увидеть, Тони?

Я чуть прижался к нему и зашептал:

– Прекрасен. Тонкий. Изящный, милый. Чуть смущенный.

– Ты смотришь на меня предвзято. – Хрипло проговорил он. Я положил вторую руку ему на талию, повел чуть ниже на бедро, левее по поясу джинсов, чуть касаясь кожи живота под слегка приподнятой футболкой. Мы тонули в глазах друг друга, я видел, как парень в моих руках уплывает.

– Возможно и так.

– Ва, Шел, ты просто великолепен! – вырвал нас из омута голос Аделаиды. Я плавно отошел от него, и он прикусил губу. Сглотнул и, незаметно для девушки, поправил ширинку. Хм…

– Вот видишь, не я один так считаю. – Я повернулся к ней. На девушке было легкое шерстяное платье с горлом и высокие сапоги из замши. Пальто она держала в руках. Я одобрительно кивнул. – Отличный выбор.

– Я еще не забыла, как это – ходить по магазинам. И кстати, Шел, я тебе тоже подобрала кое-что, включая пижаму.

– Спасибо. – Хрипло и смущенно. Интересно, он ведь не девственник, почему же так смущается? Хотя тут могло сыграть роль и то, что он делал всегда, и все не по своей воле. Я покачал головой и расплатился за все покупки, даже не глядя.

Мы снова сели в машину, и тут я подумал о том, что дети голодные.

– Есть хотите?

Шел резко повернулся и медленно кивнул, а вот Аделаида нагло ухмыльнулась и ответила:

– Покорми нас, папочка!

Я рассмеялся. Немного разряжая обстановку, не хочу, что бы Шел думал о грустном.

Мы заехали в ресторанчик, специализирующийся на европейской кухне. Меня тянуло на чизкейки. Мне иногда хочется самой обычной еды. У своих родителей на обеде я не могу позволить себе есть так, как мне захочется, не могу позволить разговор во время еды или, например, читать газету. Высшее общество. Чтоб оно…

– Вкусно? – наклоняясь, спросил я у Шела. Он лишь кивнул. Я чувствовал это напряжение, его можно было потрогать руками, оно было как патока. Вязкое и сладкое. Он тоже чувствовал, но отдавал ли отчет тому, как действует на меня его, казалось бы, простой жест. Макание картошки в соус… и мягкие губы обхватывают эту картошку. А я ловлю себя на том, что все отдам за эти губы. Вот это и страшно, и будоражит.

– Очень. – Ответила Ада, прикладываясь к трубочке. – Я хотела спросить, чем я буду заниматься в твоей группе?

– Если хочешь, можешь просто работать в одном из журналов, вакансию я найду. – Мне почему-то не очень хотелось, чтобы она крутилась под ногами. Я видел, что друзьями они не были, и Шел жутко стеснялся ее, больше даже чем меня. Интересно.

– Ты серьезно! Что это – благотворительность, может, еще мне и квартиру снимешь? – с улыбкой.

– Возможно, потому что в студии у нас больше нет свободных комнат. Было бы неплохо найти тебе жилье… А работа позволит обеспечить себя, я уверен, ты не станешь злоупотреблять моей добротой. Это что касается благотворительности. – Она кивнула и отпила еще сок из стакана. Шел встал.

– Я сейчас… – и пошел в сторону туалетов.

– Знаешь, я бы, на твоем месте, пошла за ним и уже ссосалась…

– Хорошо, что ты – не на моем месте, детка. – Усмехнулся я, вставая.

Он мыл руки, лицо сосредоточенное и немного хмурое. Он увидел меня в зеркало. Нет, я не стал бы нападать на него как голодное животное. Мне хотелось, чтобы он сам захотел этого. Чего? Прикоснуться ко мне.

– Почему она смущает тебя? – тихо спросил я.

– Это не так.

– Шел, я же вижу, ты просто замкнулся в себе после посещения приюта.

– Я просто вспомнил, к какому миру принадлежу, а она прямое тому подтверждение. То есть, она испортилась всего за полгода нахождения в этом мире. Когда ее только привезли, Аделаида была тихой и грустной, милой. Сейчас, пред тобой она вся такая, какая есть, то есть раскрепощенная и как будто прожженная грязной ядовитой иглой. Я прожил так всю жизнь и точно знаю, что такое боль и страх, но никогда не опущу голову, а она сдалась сразу. Это не слабость, это скорее защитная реакция. – Он замолчал. Повернулся ко мне. – Прости, я не должен был говорить такие вещи. Просто, мне неприятно находиться рядом с ней. Она все переворачивает и красит в черное. Мой цвет – серый. И я не хочу заляпать его ее краской.

Я сделал резкое движение и притянул его к себе, он уткнулся лицом мне в плечо, его затрясло. Заплакал. Тихо. Боже, ну что за день сегодня у меня?

Он вдруг обнял меня и еще тише зашептал:

– Я вижу, как ты смотришь на меня, я чувствую твое желание и заинтересованность. Но, я пока не могу…

– Шел, успокойся. Я взрослый мужчина, пусть и выгляжу как мальчишка. И я в состоянии потерпеть и не нападать на тебя с сексуальным подтекстом. Уж поверь, я терпеливый. – Он усмехнулся.

– Но будешь давить, да?

– Давить не буду. Буду подталкивать.

Он тихо рассмеялся и снова затих в моих объятиях.

– Ты странный, Мираж. Я думал, что уже через полчаса в студии – окажусь в твоей постели, под тобой…

– Это было бы прекрасно.

Он поднял голову. В черных глазах страх с долей любопытства. – Но не интересно.

– Хочешь приручить меня?

– Хочу. – Я знал, что сейчас нужно сделать, я чувствовал это. И, уже не думая ни о чем, наклонился и накрыл его губы. Он не дернулся, не уперся руками мне в грудь, он просто застыл. Я приоткрыл глаза и столкнулся с открытыми глазами. Парня как будто парализовало. Я чуть отстранился. – Шел? – он моргнул.

– Я не умею.

– Не умеешь целоваться? – без насмешки.

– Не умею принимать ласки. – Совершенно серьезно ответил он и вот тут дернулся из моих объятий. – Отпусти. – Спокойно, я разжал руки. И он попятился от меня, уперся попой в раковину и прикрыл глаза. Дотронулся дрожащей рукой до губ. – Ты поцеловал меня?

– Ну, я бы не назвал это поцелуем.

– А что такое поцелуй, по-твоему? – он убрал руку и выпрямился, посмотрел на меня, немного нервно. Я снова сделал стремительное движение и обнял мальчишку, накрыл его губы. Уже не касанием, а настоящим поцелуем. Сильно, жарко, проникая в раскрытый ротик. Прижимая его к себе, лаская руками по спине и ягодицам, прикрытым тонкой тканью джинсов. Он обнял меня за шею и притянул к себе ближе. Застонал. Тихо и интимно. А я вдруг оторвался от его губ и перешел на шею, думая о том, что это не место и совсем не время распаляться.

– Шел, черт, ты сорвал мне крышу.

– Я не хотел.

– Хотел.

– Да.

И снова: влажные, мягкие губы, со вкусом сладкого соуса. И снова: руки на спине, но я старался не опускать их ниже, запустил в волосы, погладил. Нежный язычок в ответ, укусил мягко, не больно, чтобы было приятно и хотелось еще. Шел тяжело сглотнул и оторвался от меня.

– Энтони, пожалуйста, остановись.

– Сам понимаю, что не то место. Прости.

– Не извиняйся, я же понимаю, что у тебя с утра еще не удовлетворенное желание.

– Да. И как ты заметил?

Он тихо рассмеялся и взглянул на меня лукаво.

– Я не позволю тебе меня отыметь.

– Фу, что за слова… посмотрим.

– Мираж, я не шучу, я не могу так, мне слишком сложно и я не… – Я прижал его к себе и тихо прошептал в волосы, пахнущее лимоном.

– Успокойся, я уже сказал, что слишком просто мне тоже не нужно, таких у меня много и было и есть. Ты пока, возможно, не понимаешь, с кем имеешь дело. Я хочу тебя, да, но не так, чтобы ты просто раздвинул ноги.

– А как?

– Посмотрим.

Он хмыкнул. И вдруг вырвался из моих объятий и весело проговорил, уже от двери:

– Привяжешь меня к кровати и отстегаешь плеткой?

Я хохотнул.

– Все может быть.

Он выскользнул из туалета, а я посмотрел на себя в зеркало. Поправил сине-зеленые пряди в темной гриве и ухмыльнулся. В разных глазах был азарт.

Люблю игры, малыш.

Мы еще не успели зайти в студию, как на меня налетел комок шерсти по имени Марс. Я люблю эту псину, и он отвечает мне взаимностью. Я подхватил собаку и прошел на кухню, маня за собой ребят. Они поставили пакеты у входа на кухню и огляделись. А посмотреть было на что.

Марио Лофарго, в тусовке Лоф, сидел на столе и прижимал к себе свою кошку. Лука подросла, но все так же сносила все притязания своего хозяина. Лоф выглядел просто очаровательно, если бы не Лис, я бы сам…

Сегодня моя Дива был в прекрасных белых тонах и в высоких черных сапогах, на клепках с массивной подошвой. Конечно, под летящую белую кофту они не подходили, но кто посмеет сказать это Лофу. Зеленые глаза как обычно подведены, но, видимо, Лис в этот раз присутствовал в ванной, и Марио не переборщил. Я улыбнулся.

Терри Стоун-Грант, в тусовке Змей. Что сказать, сегодня, как и всегда, в красном, под волосы, которые, кстати, отросли, но остались все так же алого цвета. Губу проколол. Мое наваждение…

Ланс Ларсен – Лис, наседка Лофа, точнее, муж. Никогда не присматривался к нему, но он заработал мое уважение только тем, что беспрекословно выполняет все, что пожелает его любимый. Потрясающая выдержка у парня.

Робер отсутствует. Да и понятно, у его Кристы сейчас, наверное, медовый месяц, второй или третий, начался.

И, наконец, наш Факел. Даниэль Стоун. Я перевел на него взгляд и столкнулся с темными синими глазами. Красивый, но стервозный и жутко ревнивый. Хотя Терри, наверное, и не замечает такие недостатки у своего мужа. Но я точно знаю, что Стоун его любит, и сожалею об этом каждый раз, когда смотрю на него. У меня с Факелом с самого первого раза не сошлось. Похожи очень и многое скрываем, поэтому, чувствуя друг друга, не можем не язвить, хотя тоже пытаемся скрыть агрессию. Ради Терри и его нервных клеток.

Когда мы вошли мои ребята затихли и гости повернулись к двери.

– Энтони! – воскликнул Терри и кинулся обниматься. За полгода их тура он успел загореть и немного похудел, но был все так же прекрасен. Я обнял стройное тело и вздохнул. Боже, я действительно соскучился по нему.

– Привет, Змеюка!

– Мираж, дорогой, ты каждый раз будешь приезжать с новой партией детей? – насмешливо спросил Кот. Я отпустил Терри и представил ребят.

– Разрешите представить – Шел. Наш новый музыкант.

– О! – воскликнул Лоф и спрыгнул со стола, обошел Шела кругом. – Какой хорошенький! Где ты его нашел?!

– Там больше уже нет, куколка моя…

– Не твоя, а моя, – проворчал Лис и притянул к себе Лофа, который с горящими глазами разглядывал Шела. А вот я ревниво притянул парня к себе за плечи.

– О! Как все интересно у тебя, Мираж… – пакостно так, проворковал Марио. Я, наконец, отпустил слегка придушенного Марса на пол, и он потопал к Терри, который устроился на коленях Факела. Хорошо, что у меня большая кухня.

– Да, куколка, у меня всегда интересней, чем у вас. Единственная женщина среди мужского коллектива – Аделаида. – Представил я девушку, она немного растеряла всю свою браваду и тихо стояла, прислонившись к стене.

Ей тут же уступил место Кот, но я его знаю, это он от врожденной вежливости, и ни капли заинтересованности, не любит он рыжих. Девушка села. А я продолжал обнимать за плечи моего малыша и думал о том, что меня ждет прекрасный вечер.

– Терри, покурим? – Грант улыбнулся и, чмокнув мужа в губы, встал и пошел на крыльцо, там у нас лавочка, специально для таких вот курильщиков. Я выпустил Шела из объятий и тихо шепнул: – Не волнуйся, я думаю, что тебе нужно разобрать вещи, и, кстати, Ад будет спать в твоей комнате, а ты у меня, малыш.

Я почувствовал, как он напрягся, я не могу лишить себя его общества… что-то это точно значит.

Глава 4. Я обещаю тебе.

Мы с Терри устроились на лавочке. И я вспомнил тот последний раз, когда мы вдвоем курили здесь. Он был такой трогательный, открытый. Я улыбнулся.

– Как тур? – делая затяжку, спросил я.

– Прекрасно. Мак переживал зря, все прошло просто замечательно. Мы умудрились наработать новый материал для следующего альбома и доснять клип.

– Я рад. Как с Даном? – не знаю, меня, если честно, не очень волнует как у них с Даном, я и так уже все видел, но спросить должен был.

– Энтони, ты же знаешь, у нас всегда идиллия. – Терри улыбнулся немного мечтательно. – А вот у тебя как всегда – сплошные проблемы…

– Ты это о чем, Змей?

– О мальчишке, которого ты послал разбирать вещи. Красивый.

– Терри, ты же знаешь, я всегда выбираю лучшее.

Мы рассмеялись.

– Он знает, что попал в список лучшего для Миража? – Терри закурил еще одну.

– Пока нет, но возможно, что сегодня узнает. – Я затушил свою сигарету и протянул руку, забрал у Гранта его. – Много куришь.

– Нервы. – Тихо ответил он. Я нахмурился.

– Что на сей раз?

– Звонил мой брат… его речь особо от отцовской не отличалась, те же угрозы, та же бравада. Только он обещал убрать меня быстро, если я не перестану топить отца. Да и проблема не в этом… а в том, что я Дану ничего не сказал, знает только Мак. – Он вздохнул. – Трудно снова учиться играть беззаботного парня, когда снял маску.

Я обнял его, просто даря поддержку, погладил по волосам.

– Что говорит Мак?

– Рвет и мечет, но тихо, чтобы Даниэль не узнал, но мне кажется, что он уже все знает и я, иногда, ловлю на себе проницательные взгляды…

– Так не проще ли рассказать, что у тебя проблемы, чем скрывать все?

– Не хочу, чтобы он нервничал.

– О, Змей, мне кажется, что он больше будет нервничать не зная, в чем дело. И вообще, ты же его любишь, в чем проблема? Решите все вместе, так будет проще.

Он хмыкнул и отстранился.

– Ты стал настоящим профи в таких делах, Мираж.

Я смотрел на него и не мог понять, что происходит. Его черты лица плавно менялись, и я видел совершенно не его лицо. А лицо мальчишки, сейчас разбирающего на втором этаже свои вещи. Я люблю Терри как друга, как брата возможно. Но то, что мне кажется, что они с Шел похожи – это уже перебор. Либо я заигрался, либо это что-то другое.

– Энтони?

– Задумался.

– Я даже могу представить о ком. – Он улыбался так открыто, так заразительно и совершенно не походил на человека, на которого опять давят. Маска? Возможно.

– Расскажи Дану.

Он погрустнел и кивнул.

– Нужно только момент подобрать, и собраться с мыслями.

– Нет, лучше сделать это спонтанно, вот прямо сейчас.

Я встал и, проходя мимо застывшего в дверном проеме Стоуна, похлопал его по плечу. – Дерзай, Стоун.

Тот лишь кивнул, и я видел в окна холла, как он сел рядом с мужем и тихо спросил что-то; покачал головой, закусил губу и начал говорить.

Интересный у меня сегодня день, помогаю людям даром…

Я заглянул на кухню, ребята оживленно о чем-то расспрашивали Аделаиду. Я улыбнулся, Шела в кухне не было. Я стремительно пролетел лестницу и около двери в его комнату остановился. Он раскладывал вещи, и те, что были у него раньше, и те, которые мы купили сегодня. Аккуратно складывал на полках в шкафу, расправлял. Я залюбовался. Он завернул джинсы, чтобы не мешали, и был босиком.

Я, наблюдая за ним, прислонился к притолоке, продолжил свое любование.

Раскрыв последний пакет, он покраснел – там было белье и носки – быстро похватал упаковки и положил на нижнюю полку. Я улыбнулся.

– Интересно, и почему оно тебя так смущает?

Он резко отпрыгнул от шкафа, обернулся.

– Оно не… что ты здесь делаешь, я думал, ты куришь с Терри?

– У него нашлась компания поинтересней… – я сделал шаг и медленно прикрыл дверь комнаты, Шел немного напрягся, – …А я решил поговорить с тобой, пока ты не надумал чего не следует.

– Я не буду думать… – он попятился, прям как в туалете, но уперся ногами в кровать и сел на мягкий матрац. – То есть я хотел сказать, что понимаю, ведь Ад не может спать с тобой… ой. – Он опустил голову от смущения. Я присел рядом с ним и немного откинулся на кровать, он повернулся и смущенно спросил:

– О чем ты хотел поговорить?

– О том, что тебе не стоит волноваться.

– Я не волнуюсь.

– Шел – это твое настоящее имя? – сменил я тему, потому что я-то знаю что будет и не хочу пугать мальчишку раньше времени. Потому что там, в туалете, где я впервые попробовал эти вкусные сладкие губы, я понял, не смогу отказать сам себе. Хочу.

– Нет. Просто меня так называют с детства, и я привык. Разве ты не смотрел мои документы? – с любопытством спросил он, еще немного поворачиваясь и поджимая под себя ногу.

– Нет, я решил, что про тебя я хочу узнать только из первоисточника. – Он улыбнулся, мягко и даже нежно.

– Любопытство?

Я кивнул.

– Разве это плохо? Я просто хочу знать о тебе немного больше, чем написано в бумагах, которые, кстати, совершенно не отражают сути. Это всего лишь сухие черные буквы на белом листе, а я хочу услышать от тебя твою историю.

Шел снова покраснел и прилег рядом со мной на кровать. Лицом ко мне.

– Я не хочу, чтобы ты звал меня по имени. Мое настоящее имя это прошлое, которое никогда не вернуть. То прошлое, которое я бы хотел забыть и никогда не вспоминать. – Он говорил совершенно безэмоционально, даже сухо.

– Ты говорил, что жил в приюте с детства.

– Детство… ну, скажем так, у меня его не было. А в приют я попал в пять. – Я задумчиво погладил его по руке, не осознавая этого движения. Просто мне хотелось дотрагиваться до него, гладить нежную фарфоровую кожу. Она должна быть нежной, гладкой и должна пахнуть лимоном, как его волосы.

– Мираж?

– Значит, в пять ты попал в приют?

– Да.

– В тот, в котором ты познакомился с Марсом?

– Нет. С Марсом я познакомился в девять. – Он говорил отрывисто, нехотя.

– Почему он назвал тебя «мышь»? – тут Шел улыбнулся.

– Он называл меня Шелковый Мыш. – Он так улыбнулся, что я не выдержал. И притянул его к себе, он не сопротивлялся, даже тогда когда я устроил его на себе и запустил руку в волосы. – Когда я его спрашивал почему, он всегда отвечал одно и то же.

– Что?

– «Ты слишком нежный для этого места».

Мне вдруг стало как-то странно и я, помолчав минуту, понял, что это злость. – Ну, а «Мыш» – это наверное оттого, что я был тихим и всегда предпочитал быть в стороне от всех забав. – Он расслабленно лежал на мне, но я чувствовал, он готов сбежать в любой момент.

– Шел, удобно?

– Не знаю. Это странно. Но я бы не сказал, что неприятно. Энтони, ты пытаешься приучить меня к себе как маленькое домашнее животное? – он приподнялся, и мы встретились взглядами. В его темных, непроницаемых глазах было лишь любопытство. В моих, я знаю, только желание.

– Нет… – я нежно уложил его на кровать и накрыл собой, мягко поцеловал в губы. Он снова не сопротивлялся, но и не проявлял инициативу, даже не обнял меня. Я старался удержаться от грубого желания разодрать на нем одежду и ворваться в это тонкое тело, перешел на шею. Нежно провел по гладкой коже губами чуть левее, обрисовал языком кадык. Прикусил, Шел запрокинул голову, его дыхание сбилось, и он впервые уперся руками мне в плечи и попытался оттолкнуть.

В другой ситуации, с другим парнем, меня бы это только раззадорило, но с ним… я медленно приподнялся и взглянул в шальные глаза.

– Не надо. – Хрипло прошептал он. Я не стал вставать с него, а просто оперся на локти и внимательно посмотрел в глаза мальчишке, которого я безумно хочу. Приподнял руку и провел по контору его лица, обвел большим пальцем чуть припухшие губы, прямой, чуть вздернутый носик, лоб, брови. Кончиками пальцев по длинным как у куклы ресницам, они затрепетали, и он прикрыл глаза. – Тони, пожалуйста.

– Неприятно? – После моего вопроса он покраснел.

– Ты всегда задаешь своим любовникам такие вопросы?

Я хмыкнул и наклонился, поцеловал его в щеку.

– Ты мне не любовник, поэтому я могу задавать тебе любые вопросы. Да и будь ты им, я бы вообще с тобой не разговаривал, а занимался бы самым приятным делом…

– Это приятное дело… сейчас упирается мне в бедро.

Я вздохнул.

– Ну, чего ты хотел, ты же потрясающе сексуальный мальчик, и мое «дело» просто не может жить спокойно.

Он хихикнул:

– Я не предложу помощи.

– Я не просил.

Он открыл глаза и печально посмотрел на меня, вздохнул.

– Тони, что мне сказать, чтобы ты понял, что я не игрушка?

– Просто не будь ей. Знаешь, только одному человеку за всю мою жизнь удалось избежать моей постели и моего члена.

– Терри Гранту? – с улыбкой спросил он.

– Да, Терри.

– И ты до сих пор жалеешь об этом?

Вообще разговор был странный, хотя бы тем, что я лежал на нем и хотел его сейчас больше чем разговоров, но так же я понимал, что он не даст мне осуществить свое желание. И это немного злило. Совсем чуть-чуть.

– Нет, я жалею о том, что не могу быть грубым сейчас. – Я почувствовал, как он подо мной напрягся. И мне, почему-то, не стало от этого приятно, как обычно бывало в таких ситуациях, мне захотелось, чтобы он расслабился снова. И я, немного сместившись на кровать, погладил кончиками пальцев его плоский животик, он отвернулся от меня и прикусил губу. – Малыш, я предпочитаю жесткий секс, люблю, когда партнер подчиняется беспрекословно, когда я могу делать с ним все, что мне хочется.

– Зачем ты мне все это говоришь? – прошептал мальчишка в моих руках.

– Потому что это важно, я хочу, чтобы ты знал это. Ты все равно, рано или поздно, окажешься в моих руках. – Я встал и уже от двери проговорил. – Прими душ и ложись спать, моя комната напротив, я пойду, скажу Аделаиде, чтобы она готовилась ко сну. Да и ребят разогнать нужно.

Я вышел и прикрыл дверь, прислонился к ней спиной. И что я, интересно, делаю, у меня столько проблем, а я нахожу все новые, он ведь будет теперь шугаться меня. И правда, Мыш.

Я спустился вниз и предупредил Ад, что ее комната готова, Майлз галантно проводил девушку в апартаменты. Я заглянул на кухню. Наши гости уже ушли, оставив в раковине гору посуды, и Кота, который пытался что-то открыть. Я присмотрелся.

– Боже, Кот, это же консервная банка, что ты с ней делаешь, дай сюда!

Он зашипел и аккуратно поставил ее на стол. Банка консервов представляла собой страшное зрелище. Как будто она побывала в пасти хищника и ее, пожевав, просто выплюнули.

– Я ее и так и эдак, а она никак… – пожаловался Кот.

– И что это было, до того, как попало к тебе в руки?

– Сардины. – Почти проплакал он.

– Ты уверен?

– Мираж, я жрать хочу, это овощное рагу не для моего желудка, я проглотил, но так и не насытился.

– Тебя что корми, что не корми… – пожаловался от двери Бет. – Чего над банкой издеваешься? Не умеешь – не берись!

– А ты надо мной издеваешься, я рыбы хочу или мяса, я здоровый мужик, а ты нас зеленью все кормишь!

– Так готовь сам!

Самое интересное, они не кричали, знают, что я не выношу ор и крики. Говорили эмоционально, но на ультразвук не переходили.

– Так, успокоились.

Они тут же прекратили шипеть друг на друга и посмотрели на меня, я смотрел, правда, на банку. – Закажите что-нибудь в ресторане, только молю, не пиццу. У нас завтра первая репетиция с новым музыкантом, так что спать ложитесь пораньше.

Они лишь кивнули, и Кот бросился к трубке.

– Хочу мяса… – услышал я.

Когда я поднялся обратно в свою комнату, Шел уже был тут и внимательно разглядывал обстановку.

Я обожаю желтый цвет и манго. Его тонкий аромат витал в комнате. Это значит, что малыш принимал душ здесь, я улыбнулся. На нем была черная пижама. Волосы влажные.

Он обернулся, когда я вошел в комнату. А я, не обращая на него внимания, скинул пиджак и расстегнул рубашку.

– Ложись, я дам тебе одеяло.

– Тони, а кто это?

Я повернулся к нему, он указывал на фотографию на столе. Моя семья.

– Мои родители. – Я расстегнул пряжку ремня.

– Ты не общаешься ними?

– Почему ты так решил? Общаюсь, просто мои родители не очень хорошо относятся к моей популярности и вообще роду занятий. Мой отец считает, что я отлично бы смотрелся в офисе в кожаном кресле, а мать – спит и видит меня женатым на дочери нашей соседки. Так что мы поддерживаем чисто деловые отношения… семейный нейтралитет. – Я прошел в ванную и включил воду. – Шел, малыш, ложись, завтра рано вставать и у нас будет очень много работы.

– Почему ты не хочешь уступить отцу и сесть в кожаное кресло? – спросил он от двери в ванную. Я умыл лицо и взял зубную щетку.

– Потому что мне это не интересно, и мой отец прекрасно об этом осведомлен, и даже больше, он уже лет пять не спорит со мной на эту тему на субботнем обеде. С мамой сложнее, она не понимает моей бисексуальности.

– Ты бисексуал?

Я улыбнулся.

– Да, но последнее время все больше склоняюсь к мальчикам с черными глазами и с нежным именем… – Его сдуло от двери, и я услышал:

– Спокойной ночи, Мираж.

Я принял душ и надел пижамные штаны. Когда я достал одеяло и лег в кровать, Шел еще не спал. Я это слышал в тишине сумерек. Он старался утихомирить сбившееся дыхание, свернулся калачиком на краю кровати и дрожал.

– Малыш, вот что ты делаешь?

– Сплю. – Со смешком ответил он.

– Иди поближе.

– Тони, я…

– Ты упадешь с кровати, если будешь спать на ее краю.

– Нет, я нормально лежу.