Текст книги "Флейта (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Согласен с малышом, Итон, это не очень приятно, знаешь ли…

– Эх, опять весь кайф обломали. Так хотел посмотреть в зареванные зеленые глазищи…

И тут я увидел то, что давно не видел в этих самых зеленых глазищах, Кот заинтересованно взглянул на моего дядю. Ух…

– Я так понимаю, что ты опять пытаешь блеснуть тут, братик? Но, поверь, нам достаточно было того, что мы увидели после концерта, мы принимаем мальчиков такими, какие они есть, если они нужны нашему сыну, то и нам тоже. – Строго, как только она умеет, отчитала Итона мама.

– Уф… Итак, Энтони, что вы решили насчет нашего предложения? Я понимаю, это немного неожиданно, и, возможно, у вас уже есть какие-то планы на восстановительный период, но мы с Эли будем рады, если вы все останетесь в поместье.

Я прикрыл глаза и задумался.

На самом деле, это неплохо – скрыться в родных пенатах, от всего мира, который жаждет информации и сенсации.

Но хорошо ли скрываться здесь?

Я повернулся к Ноэлю и одними глазами спросил его о том, что он думает о предложении.

– Тони, это должно быть твое решение… – мягко улыбаясь, ответил мне он. Я повернулся и обвел взглядом моих парней.

– Нам все равно где, главное с тобой, ты прекрасно знаешь это. – Ответил за всех немного нервный Кот.

Я кивнул.

– Прекрасно! Я вам всем такие комнаты подготовила! – воскликнула моя мама, я шокированно смотрел, как она подпрыгивает и подлетает к Коту, тянет его за руки и начинает кружиться по гостиной. Папа хохочет.

Это мой дом?

Возможно ли такое, что мы немного ошиблись адресом?!

Глава 20. Все как всегда.

Я перевернулся и устроился поудобнее на мягкой перине. Улыбка самопроизвольно появилась на моих губах. Шел озадаченно смотрел на блюдо с омаром.

– Тони, я все понимаю, но я никогда не ел это животное.

Я улыбнулся шире. Мало того, что мы были в королевских покоях наследника фамилии Максвелл в начале третьего после полудня, так мы еще устроили пикник на кровати.

– Что оторвать у него? – озадаченно спросил Ноэль.

Я указал на клешни и провел пальцем по панцирю.

Мы были в пижамах. На Ноэле, правда, была еще пижамная куртка, но расстегнутая мной несколько минут назад.

– Ладно. – Хмурясь, ответил он, потом отставил блюдо и, улыбаясь, немного съехал и перекатился ближе ко мне. – Не хочу я этого бедного омарчика.

Он лукаво улыбнулся и тихо промурлыкал:

– Ты нарочно злишь свою маму?

Я кивнул.

– За прошедшие недели она уже свыклась с шумом и вечно лохматым Котом… Кстати, ты видел, как они с Итоном ругаются? Ух…

Я протянул руку и провел двумя пальцами по его плечику к шее. Ноэль зажмурился и отклонил голову, открывая мне шейку. Я медленно вел пальцами по пульсирующей венке, мягко обвел тату.

За этот месяц, что мы живем в поместье моих родителей, многое произошло. Я почти сразу понял, чего добиваются мои родители. Сначала это были невинные разговоры о политике и играх на фондовом рынке. Я, в силу своей немоты, участвовал в них вяло, тогда мама решила, что я могу читать. И они на пару с отцом начали подсовывать мне журналы и всякого рода литературу, где главным объектом обсуждения, конечно, была Максвелл-корпорейшен. Я аккуратно складывал макулатуру в уголочке, просматривая ее только тогда, когда умирал от скуки. Правда, уже на третьем журнале я понял примерное положение дел. У отца все идет прилично, и по продажам и по закупкам мы стоим на первом месте, и даже строительство удается отцу на удивление просто. Тогда я «задался» вопросом, для чего ему я в президентском кресле? Отец отмолчался.

Ответ, как ни странно, я получил от дяди Итона.

Он рассказал мне немного о том, что узнал из своих источников, информация оказалась интересной – мой папа устал. Да, все банально, он просто хочет уйти на отдых, а отдавать корпорацию в чужие руки он не желает и все надеется, что его сын дорос до финансовой политики и сможет держать в руках дочернюю компанию и управляться с остальными хвостами этой огромной гидры.

Я знал, что мой отец не мечтатель, но это выглядело как настоящая розовая мечта.

Я говорил ему не один раз, что его дела меня не интересуют, и если он хочет уйти на пенсию, то должен искать себе преемника, на что отец с печалью в глазах говорил, что я его наследник. Глупо.

Я слишком привык к свободе, я не смогу тратить время так глупо, так однообразно, и пусть кожаное кресло наследника Максвеллов находится на двадцать восьмом этаже стеклянно-бетонного комплекса с видом на закат и воды пролива.

Все это не свобода, а клетка для моей души. Я много раз говорил отцу, что умру без музыки, она для меня как воздух. На что он отмахивался и говорил мне, что это всего лишь хобби, и оно, по сути, ничего не значит.

Если бы я не потерял голос, они бы с матерью не оставляли попыток затащить меня на двадцать восьмой этаж в золотую клетку.

Сейчас же они решили действовать по-другому. Мягко. Хотя уже поздно. Но они все равно уверены, что я поддамся их уговорам, ведь отец считает себя дипломатом, а мать еще той прожженной интриганкой.

Поэтому в ход пошли уловки.

Например, с парнями. Они приняли моих парней, хотя раньше вообще не выносили моих увлечений и сторонились круга моих знакомых.

Я улыбнулся своим мыслям, а Шел повернул голову и обхватил мои пальцы губами.

– О чем ты думаешь? Хотя не отвечай, я сам догадаюсь… – он отстранился и оседлал мои бедра, наклонился, прошептал в губы.

– Забавно смотреть, как твоя мама пытается не морщиться, когда я прохожу рядом.

Я улыбнулся и положил ладони на его талию, погладил кожу.

– Или смотреть, как твой отец пристально смотрит на Бета, чтобы тот не украл серебряные ложки за обедом.

Он усмехнулся.

– Хотя я точно знаю, что мы с Майлзом намного искуснее в воровстве, чем все остальные… мммм… повыше. – Тихо прошептал он. Я улыбнулся и приподнял руки, повел по коже ладонями, до сосков. Бусинки были напряжены, и я знаю, он жаждал прикосновения к ним. Я медленно обвел ореолы большими пальцами. Пресытиться им было невозможно, он был как лакомство, самый любимый нежный десерт, который сколько бы ни пробовал – так и не наелся.

Я медленно привстал и опрокинул его на кровать, она была больше, чем в студии, и тут вполне могли уместиться все ребята, Шел выдохнул. Накрыл мои руки на своих сосках и тихо простонал, нажимая на мои ладони.

За этот месяц мы с ним перепробовали столько всего и даже остановились на полу-агрессивных ласках, и выбрали почти нежный секс. Хотя ему нравилось, когда все начинается вот так – он немного провоцирует, а я потом полностью забираю инициативу в свои руки. Так и должно быть. Он для меня.

– Тони, хочу что-нибудь новое.

Я навис над ним и прикусил с силой сосок.

– Мнгммм... Тониии…

А еще я понял, что молчание не всегда плохо, Ноэль говорит за двоих, но в то же время только по делу.

Легкая пижама не скрывала нашего возбуждения, и я развел его ноги и прижался к паху своим членом. Он лишь обхватил меня ногами, я зализал укус и снова прикусил, сосок стал темно-красным, а Шел дышал через рот, приоткрывая влажные пухлые губы. Закрыл глаза, темные ресницы с загнутыми кончиками заслонили от меня самые любимые глаза, и я в отместку за это больно прикусил кожу под соском. Ноэль подкинул бедра.

– Знаешь, я чувствую тебя всем существом и даже одежда уже не мешает. Помнишь, вчера мы занимались сексом прямо на том шикарном диване в белой гостиной. Я представил лицо Шорта, когда он стирал сперму с обивки… – он открыл глаза и сладострастно облизал губы. Я замычал и впился в эти сладкие губки моего мышонка. Он заерзал подо мной и выгнул спинку.

– Как же я люблю тебя, и обожаю, когда ты реагируешь на мои слова, да!

Мы оба начали сдирать его штаны, и я совершенно не нежно шлепнул его по ягодице и укусил за тату. Он вскрикнул и ввел в себя свои пальцы.

– Хочу тебя, хочу… – стоны и почти истерический шепот, и мое сопение, я прикусил себе язык до крови, чтобы не заорать от восторга. Немного отсел и схватил его за лодыжки, расставил ноги сильней, он совершенно не сопротивлялся, а продолжал растягивать себя.

– Тони, давай.

Я ухмыльнулся и наклонился, медленно прошелся языком по его возбужденному члену. Прикусил у основания, прошелся легкими касаниями по яичкам, он убрал пальцы, и я мягко обвел дырочку кончиком языка. Шел захныкал.

Весь этот месяц мы только и делали, что потешались над моими родителями и наблюдали за сближением Итона и Кота. Хм… если честно, я никогда не думал, что бабник Кот и бабник Итон могут сойтись. Но, наверное, это правильно, потому что бедные женщины и девушки их обоих всерьез никогда не интересовали. Они вечно игрались и наслаждались победами, но ничего серьезного на их счет не имели. А тут они сошлись не на жизнь, а на смерть…

– Тони!

Я вернулся в реальность, молчание иногда играло со мной злую шутку. Я отстранился от моего мышонка и стянул пижамные штаны, сплюнул на свой член и размазал по всей длине, резко вошел в него. Ноэль выгнул спину и закричал:

– Вот так! – безумие. Да.

Резкие толчки, мокрая кожа, страстные стоны, царапины на спине и привкус крови от поцелуев – все это был наш мир, и мы были счастливы в нем вдвоем.

После душа мы с Шелом все же решили выйти на пятичасовой чай. Поэтому влетевший в комнату Кот застал нас у шкафа. Шел уже был одет, а вот я красовался только джинсами, но Коту было все равно.

– Он меня достал! – Можно было не спрашивать «кто?», и так было понятно. По его сверкающим глазам и сжатым кулакам. Ноэль повернулся к разъяренному Коту и совершенно спокойно спросил:

– Что опять сделал Итон?

Кот фыркнул и шлепнулся на развороченную постель.

– Не представляете что! Он… этот чурбан неотесанный, зажал меня на балкончике, точнее, сначала он меня перекинул через плечо и притащил туда! А потом… – договорить он не успел, дверь в комнату открылась, и Кот шмыгнул за нашу с Ноэлем кровать, притих.

Итон вошел, чинно поправляя галстук, и сразу сообщил:

– Если на горизонте появится пушистый и когтистый Котенок, меня здесь нет.

На щеке дяди были следы от ногтей, он дотронулся до царапин кончиками пальцев и зашипел.

– Энтони, вот ты мне скажи как гей начинающему гею, который совращает натурала: что я делаю не так?

Я закусил губу.

– Ой, прости… я за своими амурными делами совсем забыл, что ты у нас молчаливый гей. – Он резко повернулся к тихо смеющемуся Ноэлю.

– Шел, малыш, а что ты скажешь бедному и несчастному дяде Итону?

– Вы друг друга стоите.

– Возможно и так, но ты только представь, этот Котенок меня шантажирует…

Я приоткрыл рот от восхищения. Надо же…

– Как это? – также удивился Шел.

Итон сел в кресло и положил ногу на ногу, устроил голову на спинке и мечтательно заговорил:

– Все было шикарно… мы трахнулись. Эм… ну не совсем так, как вы оба подумали, почти трахнулись. И когда моя сперма оросила его лицо… он мне с коварной улыбкой заявил, что расскажет все тебе, если я еще раз к нему подойду, и приукрасит так, что окажется – я вообще его изнасиловал. Я ему сказал, что мы как бы оба совершеннолетние, на что этот Котяра, не стесняясь, заплакал и сделал такую моську – даже меня проняло… – Итон вздохнул. – А вообще, этот его шантаж основан не на сперме, а на той информации, которую я знаю о нем…

Вот на этой ноте Кот не выдержал и поднялся с пола, зашипел:

– Рот закрой, я же предупреждал тебя!

Я увидел, как Итон ехидно улыбается.

– А я все ждал, когда ты не выдержишь и покажешь миру свой очаровательный носик, Котенок.

Кот запрыгнул на кровать и встал на колени, на его лице была написана жажда убийства.

– Я тебя урою и станцую на том месте Венский вальс!

– Фр… а ты умеешь танцевать? – не уступая ему в ехидстве и злости отпарировал Итон.

Шел прижался ко мне и, улыбаясь, смотрел на эту комедию. За этот месяц мы видели немало таких вот сцен, и непонятно было – то ли они ссорятся, то ли выясняют отношения, которых, в сущности, у них еще не было. Но один раз я застал их страстно выражающими претензии на языке жестов. Они целовались и не замечали вокруг никого. Я бы с удовольствием посмотрел на то, как Итон приручит дикого Кота или как дикий Кот сделает из Итона совершенно ручного хозяина. И то и другое забавно для окружающих.

– Умею! Меня Марс учил!

– Так тебя Марс еще и танцевать учил? А кто тебя трахаться учил?

– Тони. – Совершенно успокоившись, ответил ему Котенок. Ноэль в моих руках напрягся. Итон плавно встал с кресла и, также не спеша, подошел к кровати. Схватил Кота за волосы и прошипел:

– Вот это ты зря сказал.

– Отпусти, мужлана кусок!

– Трахаться тебя буду учить я. И только я. – Сказал и впился в раскрытые губы Кота, я схватил футболку и подтолкнул Шела к двери. Последнее, что мы увидели – как мой дядя толкнул Кота на кровать и навалился сверху. И, кстати, Кот не возмущался.

Мы не дошли до лестницы, Ноэль взял меня за руку и тихо спросил:

– Тони, а это правда?

Понять было очень легко, что он имеет в виду. Я покачал головой, нежно улыбнулся.

– Почему он так сказал тогда… хотя это, наверное, чтобы позлить и спровоцировать Итона.

Я наклонился и поцеловал своего мышонка в макушку. Из комнаты послышались стоны.

Мы с Шелом спустились на веранду и обнаружили там читающего Бетховена.

– Доброе утро. – Поздоровался Шел.

– Я бы сказал день. Но все равно добрый. – Бет отложил книгу. – У вас потрясающая библиотека, Тони. – Уже обращаясь ко мне, сказал он.

За этот месяц мы все отдохнули и восстановились. Никаких синяков и усталого вида. И сейчас на губах у Бета была мягкая улыбка.

– А где остальные? – усаживаясь в плетеное кресло, спросил его Ноэль.

– Марс уехал, часа два назад, в свою школу, оказывается, что у него так более двух десятков учеников и даже два учителя. Я спросил его, почему он скрывал от нас, что содержит школу танца… На что он ответил, что не хотел выставлять себя несостоявшимся, поэтому хотел рассказать сам только после того, как добьется положительных результатов.

– В этом весь Марс.

– Да. Но он не один скрытный… бедный Кот вон до сих пор от дяди твоего не знает чего ожидать. Что уж у него там за секреты? А Майлз составляет твоему отцу партию в гольф.

Я удивленно приподнял бровь.

– Сам был удивлен, Тони. – Пожал плечами Бет.

Я сел рядом с Ноэлем и задумался. Рей ответственный, и если не брать его прошлое в расчет, то он очень подходит на роль… а вот какую роль ему отвел отец в своей пьесе «Замани сына в кресло» – нам предстоит узнать в скором времени.

Шорт принес нам чай и канапе. Пока мы в тишине пили чай, я размышлял. Все складывалось гладко, мой отец думает, что я тут просто отсиживаюсь, и старается изо всех сил приобщить меня к делам, но видя, что у меня нет к этому интереса, подключает Рея. Возможно, что все гораздо прозаичнее, и он просто нашел партнера для гольфа, но что-то я сомневаюсь, что Рей умеет играть в гольф.

– Думаешь, что твой отец хочет подключить к уговорам Майлза? – отпивая из чашки, поинтересовался Бет.

Я достал маленький блокнот и ручку, с ними я уже не расставался и привык. Быстро написал и передал Ноэлю.

– Не думаю, что папа не понимает тщетность своих попыток.

– Да, но все мы живем в иллюзиях.

Я улыбнулся и снова написал, Шел прочел:

– Иллюзии моего отца только его заблуждения.

Бет кивнул и углубился в книгу, но через минуту молчания спросил, не отрываясь от чтения:

– Как твое горло?

– Без изменений.

Мне даже ничего писать не пришлось, Ноэль ответил сам.

– Я рад, что ты есть у него, Шел. – И Бет замолчал, и по его немного отсутствующему выражению лица можно было понять – он полностью ушел в книгу.

Мы спокойно допили чай, и я потянул Ноэля в сад. Здесь в поместье совершенно нечем было заняться. И мы гуляли по саду. Спали до полудня. И слушали ругань Кота и Итона.

Правда, была еще одна традиция – вечерний чай с родителями и парнями. Там мы обсуждали дальнейшие действия и сопротивлялись напору отца. Правда, в последнее время я все чаще ловил на себе его разочарованный взгляд.

Хотя было странно его видеть, я никогда не давал надежду на что либо, всегда говорил, что его корпорация – это только его детище. Но он никогда меня не слушал и смотрел снисходительно, как будто говоря без слов, что я вырасту и одумаюсь. Мать всегда была на стороне отца и, конечно, преследовала свои цели. Но в последнее время и ее взгляд изменился. Ей не нравился Ноэль, и она совершенно не тактично избегала общения с ним. А так как он всегда рядом со мной, общались с матерью мы только на вечерних посиделках.

Все это не угнетало меня, а, скорее, даже веселило, но я точно знал, если бы не Шел, я бы не смог все это выдержать.

Я обнял его за плечи, и он прижался ко мне. Мы стояли на берегу озера, оно было круглым как тарелочка. В детстве я всегда играл здесь с… со своим первым другом.

Ему было нельзя находиться на открытом солнце очень долго, и потому мы всегда играли в тени деревьев около воды. Я повернул голову и посмотрел в стороны, где были детские качели. Шел тоже повернулся в ту сторону.

– О, а можно? – тихо спросил он. Я улыбнулся и повел его туда. Он, улыбаясь, сел на качели и ему пришлось немного поджать ноги, все же он был выше нас в то время, да и старше. Я немного толкнул качели.

– Это так здорово! – в шоколадных глазах был восторг, и я невольно подумал о том, что сплю с ребенком. – Обожаю качели!

А я обожаю твой смех и твои сияющие глаза.

И скорее всего, мне уже не выбраться. Я полностью увяз в чувствах к тебе. Ты – самое дорогое и значимое для меня. Моя мечта, которая осуществилась благодаря опозданию журналистки и моему воспитанию. И, кажется, я благодарен твоим родителям – за тебя. И стечению всех обстоятельств в той точке, около лифта…

Ноэль взвизгнул и спрыгнул с качелей ко мне в объятия.

– Знаешь, это так странно, как будто мы одни на целом свете…

Я не мог ответить и просто накрыл его губы своими губами. Нежно и трепетно. Показывая свои чувства именно так, потому что пока не могу сказать, как люблю его.

Но он понял и без слов.

Хорошо, что он есть у меня.

Глава 21. Серьезные разговоры.

Вечерний променад проходил в слегка нервной обстановке.

Я сидел на атласном диване голубого цвета. В этот вечер, почти два месяца спустя, мама решила воспользоваться Синей гостиной. Каждый из здесь находящихся прекрасно осознавал, что этот вечер будет последним.

Я обвел гостиную взглядом и улыбнулся краешками губ. Бет – с непроницаемым лицом и книгой, которая занимает его внимание больше, чем наши посиделки. Майлз – нахмуренный и сосредоточенно думающий о чем-то своем, но я так предполагал, что его мысли все крутятся вокруг предложения моего отца. Да, вчера я слышал их разговор, и он меня удивил немного. Марс мило беседовал с моей матерью, хотя я видел в ее светлых глазах, что она лишь терпит, не более.

Я перевел взгляд на Итона и Кота. Да, именно так. Они сидели на двухместном диванчике и… смотрели в разные стороны. Это было так смешно, что я невольно снова, как много раз, прикусил себе язык. Мой дядя смотрел на обивку стен и находил ее очень занимательной, конечно, шелковые обои – модно и дорого. Кот же смотрел на картину моего прапрадеда, тоже серьезное занятие, правда, время от времени их пальцы соприкасались и тут же отдергивались их владельцами.

Это было так забавно.

Пока в гостиной было тихо, но как только Шорт внес бокалы с коньяком и чай для матери, она повернулась к нам с Шелом с очень серьезным взглядом.

– Энтони, нам с отцом нужно поговорить с тобой очень серьезно.

Я перевел на нее взгляд и кивнул.

Странно было то, что, даже зная, что я не могу говорить, она ждала от меня ответа, за два месяца они с отцом так и не привыкли к тому, что я не могу говорить.

– Тони, мы с Эли понимаем всю тщетность наших попыток… – начал отец. – Мы надеялись, что за эти месяцы ты приобщишься к дому. – Он сделал паузу. – Снова.

– Но мы поняли, что ты уже не наш маленький Тони. – Продолжила мама. Я услышал хмык Итона.

– Мы отпускаем тебя.

Все это сработало бы на Энтони Максвелле, но я хранил в себе еще и Миража. Да, я уже не он, но характер, стервозность, апломб – все еще были во мне от него. Я не был их сыном очень давно, и если они сейчас хотят чего-то добиться своими словами, то опоздали лет так на пятнадцать. А может и больше, намного больше.

Я смотрел спокойно на тех людей, что дали мне жизнь, я ничего не чувствовал. Достал блокнот и написал несколько строчек, протянул Итону.

Он удивленно приподнял бровь, но пробежав по строчкам, ухмыльнулся:

– Я и раньше знал, что вы оба во мне разочаровались, и не нужно было ломать комедию о воссоединении семьи. Я прекрасно знаю, что вы преследуете только свои цели, не нужно думать, что я остался настолько наивным к тридцати годам. Я говорил тебе, отец, – ищи преемника – вижу, ты воспользовался моим советом.

Итон перевел дух и серьезно взглянул на Майлза. Рей вскинул голову, в его глазах была просьба о помощи. Я кивнул Итону.

– Но Рея я тебе не отдам.

Майлз вскочил с дивана и кинулся ко мне, упал на пол около нас с Ноэлем и часто-часто затарахтел:

– Спасибо, я уже не знал, как к тебе прийти и как рассказать обо всем, я не хочу занимать твое место, ты единственный, кто должен обладать этим чертовым креслом. Я пытался объяснить это Джареду, но он уверен, что ты никогда не согласишься, а я идеально подхожу. Тони… – последнее он просто провыл и уткнулся в сложенные руки на моих коленях.

– И почему у тебя вечно все вот так, Джаред? Заставляешь детей работать на себя… очень нехорошо. – Проговорил дядя, поблескивая глазами.

– Я так понимаю, что ты, сын, опять даешь мне от ворот поворот?

Я кивнул.

– Если честно, то я бы хотел сделать своим преемником Рея, но вижу, что и тут ничего путного не выйдет. – Немного скривил губы отец, Майлз не обращал на него внимания, все также сидел у меня в ногах.

– Что ж, тогда у меня есть кардинальное решение… – он повернулся к Итону, тот сначала округлил глаза, а потом засмеялся в голос.

– Джаред, ты, что с ума сошел?

– Я серьезно, Итон.

– Я не смогу управлять твоей гидрой! – воскликнул Итон.

– Сначала будет сложно, но я не брошу тебя на произвол судьбы.

Дядя фыркнул.

– Ты не понимаешь, что предлагаешь, я не тот человек, кто обожает рутинную работу. Боюсь, что Максвелл-корпорейшен окажется банкротом через месяц моего правления. Да и высоты я боюсь. – С усмешкой закончил Итон свою речь. – И есть еще причина, по которой я совершенно не намерен заниматься чем-то подобным.

Мама презрительно глянула на брата и проговорила в тон взгляду:

– Можно подумать, что тебе есть чем заниматься, Итон. Целыми днями только и делаешь, что ублажаешь свои прихоти.

Я понял, что разговор как-то слишком резко перешел на личности. Я понимал, что все мы немного устали друг от друга и постоянное соседство с моими парнями выводит моих родителей, но они сами пригласили нас в свой дом, а вот теперь делают вид, словно мы самовольно заняли территорию. Это смешно.

Я протянул руку за блокнотом, дядя отдал мне его, и я быстро написал, передал обратно.

– Ты уверен, Тони? – прочитав, спросил меня он, я кивнул. – Мы занимаемся с Итоном тем, что считаем делом нашей жизни, и если бы ты, отец, интересовался больше нашими делами – был бы удивлен. Парни, собирайте вещи, мы переезжаем на ранчо.

Мама удивленно округлила глаза.

– На ранчо? Но, дорогой, там же даже спать негде… было. – Она посмотрела на нас с дядей и театрально приложила ладошку к губам. – Но откуда средства?

– Средства на что? – задал отец свой вопрос почти одновременно с ней.

– Средства… – задумчиво начал Итон. – Сначала это был капитал, который заработал Тони на своем творчестве. Но это вам же неинтересно, вы считаете дело всей его жизни всего лишь увлечением, пусть так. Но сейчас средства идут от инвесторов и спонсоров. Мы с Тони и ребятами решили построить настоящий дом для приютских детей, сделать так, чтобы они ни в чем не нуждались, и именно под эту идею была отдана принадлежащая мне земля ранчо, Эли.

В комнате стало тихо, мои ребята были в курсе, мы совсем недавно посвятили их в это, но они решили, что пойдут со мной, куда бы я ни пошел и чем бы ни занялся. Мои родители сидели с удивлением в глазах, причем у обоих оно было разного рода.

Если отец был удивлен вообще, что я имею способности к руководству и могу сделать что-то подобное, то мама удивлялась тому, что я решил сделать это вместе с Итоном.

– Почему именно приют? – шокированно переспросила она.

– Потому что Вы в своем светлом домике и со своими пожертвованиями совершенно не знаете, как живут приютские дети. – Немного грубо проговорил Кот. – Вы не знаете, на что способны взрослые, когда мы не можем постоять за себя.

– Вы не представляете, что приходится переживать нам. – Тихо проговорил Шел. – Я сейчас говорю не только о физической боли. Ее можно пережить, ведь она утихнет со временем и сотрется из памяти. Я говорю о моральной стороне вопроса…

– То, что врезается в душу и даже с годами не исчезает, а остается тлеть. – Подхватил Рей.

Я запустил руку в его волосы и погладил.

– Тони для нас стал светочем. Солнцем. – Бет отложил книгу и посмотрел на присутствующих в гостиной. – Он вытащил нас из такой ямы, что Вам, мадам Максвелл, и не снилось.

– Мы обязаны ему всем. – Закончил Марс.

Мои родители сидели, не понимая, что только что произошло. Они не были плохими людьми, нет, они просто не понимали многое. И не хотели понимать.

– Прекрасно. – Вдруг немного дрожащим голосом выдавила моя мама. – Но перед тем, как мы окончательно разорвем отношения…

– Элеонора! – рыкнул отец.

– Что? Ты что не видишь, что он никогда не был нам родным, что он всегда избегал нас, он не будет наследником… – мама снова театрально приложила платочек к уголку глаза.

– Это не значит, что мы отказываемся от своей плоти и крови, Эли. – Строго проговорил отец. Мама недоуменно посмотрела на него.

– Тони, послушай, да, мы были неправы в своем решении, мы хотели, чтобы ты возглавил компанию, но если ты действительно решил заняться таким делом… – он смотрел мне в глаза, а я кивнул. – Я, как твой отец, могу лишь поддержать тебя. Финансовые вложения в пожертвования в какие-то сомнительные дела – это одно, а вот помочь сыну – это совсем другое.

Я знал, в глубине души он против, но в то же время удивлен нашим с дядей размахом.

– Тогда обговорим детали нашего сотрудничества, а потом мы с ребятами отбудем в наш личный рай. – Потер руки Итон, я улыбнулся.

– Перед тем как уехать, я бы хотела, чтобы Тони осмотрел доктор. – Твердо сказала мама, поднялась и ушла из гостиной.

Я не сопротивлялся и не остановил ее, хотя, возможно, она и ждала этого. Прости, мама, я слишком вырос для этого.

– Кстати, Джаред, а почему бы вам не завести еще одного ребенка, м? – ухмыляясь и стискивая Кота в объятиях, спросил дядя.

Отец в ужасе перевел на него взгляд:

– Тебя не было в доме, когда Эли ходила беременная… это же катастрофа!

Все рассмеялись, а я прижал к себе Ноэля и вдохнул лимонный аромат его волос.

Теперь этот запах ассоциируется у меня с надежностью.

Мы сели с Шелом в машину, ребята уехали вперед, чтобы подготовить все к нашему приезду. Отец был немного хмурый, потому что абсолютно не знал, чего ждать от этой поездки. Они с Итоном очень поздно вчера разошлись, все обсуждали вложения и какие-то еще вопросы. Я не участвовал в их дискуссиях, я собирал парней.

За два месяца на ранчо немногое было построено, но, как сказал Итон, есть, где остановиться. Парни загорелись и отбыли еще вечером.

Кот шепнул мне, что у него ко мне серьезный разговор и по прибытию на ранчо он хотел бы поговорить наедине. Я согласился.

Мы выехали на трассу, папа сидел напротив и читал газету, не обращая на нас внимание. Итон разговаривал по телефону, явно с Котом, потому что настроение у него менялось каждую минуту, то он улыбался, то хмурился, а то сыпал ядом.

Я наклонился к Шелу и хрипло проговорил:

– Люблю тебя.

Он застыл, потом обернулся ко мне весь сразу, карие глаза засверкали, и он, не веря, прошептал:

– Повтори.

Я кашлянул и снова сипло и пока неуверенно проговорил:

– Люблю тебя.

– Тони… – он обнял меня, потом отстранился и, сверкая глазами, с придыханием сообщил:

– И я тебя люблю.

– Я так хотел тебе это сказать…

Мы не замечали ошарашенных взглядов отца и Итона, нам сейчас было только до самих себя и до слов. Слов, которые я так мечтал шептать ему в ночи, кричать при свете дня, те слова, которые он говорил один. А я боялся, что уже не смогу сказать.

– Тони, ну наконец-то. – Вздохнул дядя. Отец лишь улыбнулся и ничего не сказал.

Мы подъехали к каменному забору, отец даже не смог скрыть своего удивления.

– И когда ты успел обнести землю, Итон?

– Деньги могут сделать многое, Джаред, тебе ли не знать… – со смешком ответил дядя.

– Конечно, но я, если честно, удивлен, что ты решил отдать под приют наследство.

– О, ну, не делай вид, что не знаешь, в каком оно, это наследство, было состоянии…

– Знаю. Вот и удивляюсь.

Мы проехали ворота, и нам открылся вид на стройплощадку. Если честно, я не ожидал того, что открылось перед нами. Подъездная дорога вела к еще недостроенному зданию в форме перевернутой буквы «H».

– Это главное здание. – Начал экскурсию Итон, я видел это все только на макете, но вживую – ни разу. – Слева мы хотим сделать конюшни, за зданием – футбольное поле и площадки для игр. В самом здании – бассейн и столовая. На самом деле, если бы мы были ограничены в средствах, то всего этого великолепия не было бы.

– Мы же хотели еще сделать музыкальный класс. – Сипло проговорил я, такое длинное предложение далось мне с трудом, и я поморщился. Ноэль тут же подал мне теплую воду.

– Да, это не обсуждается даже, главное здание довольно большое, и на первом этаже вместе со столовой будет и музыкальный класс. – Улыбнулся дядя. Отец смотрел на все это с каким-то скепсисом, а потом вдруг спросил:

– А где, собственно, вы будете брать детей? Ведь это такая волокита и столько бумаг нужно оформлять.

– На самом деле, оформить приют не так сложно, опять же, если есть связи… а у меня они есть. Но у нас с Тони с самого начало была и другая задумка…

– Итон. – Перебил я его, он понимающе кивнул. Отец не стал задавать вопросы, но посмотрел на нас как-то задумчиво.

Мы подъехали к главному зданию и вышли из машины, к нам тут же подошли рабочие и мои ребята.

– Тони, ты не представляешь, тут такой размах! – Рей был в восторге.

– Я о таком даже не мечтал! – улыбаясь, обнял меня Марс. – Так много места, конюшня и футбольное поле!

– Парни, это только в проекте все, но я думаю, что за полгода – год справимся, так ведь, Митч? – обратился Итон к парню в джинсовом комбинезоне, я так понял, главному при строительстве. Митч улыбнулся и кивнул, странно пристально смотря на меня.