Текст книги "Флейта (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Флейта

Автор:Melara-sama

Бета:Assyr_g

Фэндом:Ориджиналы

Персонажи:Мираж/Шел, Итон/Кот, Митчел/Рей, Джаред/Элеонора, Даниэль/Терри, Ларсен/Лоф

Рейтинг:NC-17

Жанры:Слэш (яой), Романтика, Флафф

Предупреждения:Секс с несовершеннолетними

Размер:Макси, 154 страницы

Кол-во частей:27

Статус:закончен

Примечания автора:

1. "Золото моих чувств"

2. «Чашка кофе» (можно читать как отдельную историю)

3. «Золото моих чувств. Примирение»

4. «Флейта»

5. «Танец»

6. «Да, Себастьян!»

7. «Дикий кот в моих руках»

8. «Зеленый чай»

Пролог.

Я удобно устроился в мягком кресле. И скрестил ноги в лодыжках. И почему именно сегодня? Это интервью должны были взять еще неделю назад, но как обычно все зависит от журнала и газеты. И вот сегодня утром меня поднял этот писклявый голосок и предложил, наконец, встретиться для интервью. Собственно, я жду ее уже десять минут, непозволительная роскошь в моем положении, а в ее – непозволительная грубость. Я снова немного съехал в кресле. И мои мысли плавно перешли на более насущное – новую песню. Я в последнее время четко чувствую, что мне чего-то не хватает. Точнее, не мне лично, хотя это тоже, а звучанию моей группы. Марс шутит, что мне не хватает личной жизни. Возможно, он прав.

Мои мысли нарушило шуршание и облако приторного аромата духов. О! Она здесь.

– Простите, что опоздала. – Улыбнулась миловидная шатенка, усаживаясь в кресло, облизнула губы. Я последнее время совершенно утратил вкус к женской ласке. Мне так и хочется в своей постели тонкое мужское тело, маленькие бусинки сосков и твердо стоящий член у меня во рту… – Энтони, я бы хотела сразу перейти к делу, а то у меня совершенно мало времени.

Это она мне? Таааак, этот сорт мы знаем.

– Во-первых, вы опоздали, во-вторых, я не разрешал называть себя по имени, в-третьих, кто вам вообще сказал, что я трачу ваше время, а не свое? А теперь о том разговоре, который, похоже, сегодня так и не состоится, потому что через пять с половиной минут мне нужно быть совершенно в другой части здания.

Я лениво поднялся с кресла и не спеша пошел к незапертой двери. Она подавлено молчала, забыла, видимо с кем у нее интервью. Я – Мираж, и я один из тех, кто сам оплачивает свое ремесло. А это, я скажу вам, очень сложно, если сидеть в удобном кресле.

Я посмотрел на часы. Полпервого, если потороплюсь, то успею на обед, и ребята даже будут есть не вчерашнюю пиццу.

Я торопливо прошел холл и завернул за угол, еле успел затормозить около лифта. Остановился и немного повернул голову. Я не знал, что так бывает, но вот он стоит, и прикусил губу.

Мальчишка, не больше семнадцати, в руках футляр и в глазах слезы. Я немного наклонился и нажал на кнопку вызова лифта, так как он даже не потянулся к ней. Простые джинсы и обычная футболка, в руках, кроме футляра, пакет, а руки мелко дрожат. Да он на грани.

Двери открылись, я сделал шаг, он смотрел мокрым взглядом и не двигался. Я протянул руку и мягко дернул его на себя. Возможно, я просто не рассчитал силы, но он вдруг уткнулся мне в грудь и разрыдался. Боже… тонкое тело в моих руках вздрагивало и всхлипывало. От мальчишки пахло лимоном, я даже улыбнулся, нашел, о чем думать.

Я нажал на кнопку третьего этажа, там есть кафетерий, отведу парня, ему нужно попить. Он продолжал стоять и плакать у меня в руках. Лифт остановился, и я, мягко подталкивая его, вышел в холл.

– Простите. – Услышал я чуть хриплый от рыдания голос.

– Пойдем, сядем. Кофе или чай? – Он непонимающе поднял на меня свои мокрые черные глаза.

– У меня…

– Тебе успокоиться нужно. Садись.

Он послушно сел на стул и положил футляр на столик, а пакет устроил у себя на коленях. Я сходил за чаем себе и соком ему, какой я сегодня добрый, сам себе удивляюсь. Когда я вернулся, парень все так же сидел, задумчиво водя пальчиком по футляру. Глаза все так же мокрые, и губы дрожат.

– Так, выпей.

Он ухватился за прохладный тонкий стакан чуть дрожащими руками.

– Спасибо, не стоило, я бы сам… – он замолчал, потому что поднял на меня глаза и застыл. Узнал.

– Простите.

Смутился, а я сидел и обалдевал сам от себя. Никогда не был альтруистом, нет, я знаю, что очень снисходителен к своим парням и что искал их очень долго по всем приютам. Что они талантливы. Но что меня могло привлечь в этом мальчишке? Его смазливость? Вряд ли, Кот смазливей.

Я снова отвлекся, на его взгляд.

– Что-то не так? – Он покачал головой и сделал глоток из стакана, какой-то торопливый и жадный. Облизал губы. Я знаю эту жадность. Я печально вспомнил первый день рождения Марса, как он жадно ел торт и облизывал руки. Детдомовские ребята мало что видят в этом мире. И присмотревшись повнимательней, я заметил и чуть потертую футболку, и немного неровные ногти. Да, я редко ошибаюсь.

– Вы Мираж? – тихо спросил меня парень и застыл, то ли от своего же вопроса, то ли от того, что я сижу рядом.

– Да, я Мираж. А ты?

Он покраснел, на бледной фарфоровой коже это было красиво.

– Шел. – Прошептал он.

– Что привело тебя в студию, Шел?

Он дернул себя за прядь чуть длинных волос и, робко улыбаясь, тихо проговорил.

– Я играю. Думал, что возможно… – и тут он снова опустил лицо и по щекам полились слезы. Первым моим порывом было вскочить и пойти набить морду тому, кто обидел существо, сидящее передо мной.

– И на чем же ты играешь?

Он снова поднял голову и улыбнулся такой улыбкой, что я понял, я уже никуда не отпущу его. На чем бы он ни играл.

– Флейта, – просто произнес Шел.

– О! Вот этого мне как раз и не хватает, для полного счастья.

Он непонимающе округлил черные глаза.

– В каком смысле?

– У меня есть предложение для тебя…

Глава 1. Знакомство с «L'iris noir».

– Предложение?

Я заметил, как в черных глазах зажглось понимание.

– Да. Давно ты играешь?

– С пяти лет. – Немного поерзав на стуле, ответил он.

– А сколько тебе сейчас? – я улыбался про себя. Он мило покраснел, опять, и еще тише ответил.

– Семнадцать.

Я покрутил чашку у себя в руках, конечно, я имел с этим дело, нужно будет оформлять бумаги и съездить в приют, в котором он живет. Он истолковал мое молчание по-своему и быстро проговорил:

– Но у меня скоро день рождения, то есть мне будет восемнадцать и…

– Когда? – улыбнулся и спросил я, он смутился.

– Через год.

– Да, год это скоро. Чем еще увлекаешься кроме игры на флейте?

Он ошарашенно смотрел на меня. Не понимая. – Объясняю. Моя группа «L'iris noir» – ты это, я думаю, знаешь, все же мы знамениты. Так вот, мои ребята живут в студии, и конечно нянек и горничных у нас нет, каждый что-то делает сам. Я никого ничего не заставляю делать, это личная инициатива каждого из них. Но: у меня дисциплина, никакой ругани и брани, я этого просто не перевариваю, и в воскресенье у нас тишина.

– А почему члены группы живут в студии? – спросил он.

– Потому что они не имеют своего жилья, – уклончиво ответил я. Он понимающе кивнул. Что мне нравилось еще в таких вот ребятах – очень быстро все усваивают и схватывают на лету.

– Вы хотите, чтобы я поехал с Вами?

– Так, давай договоримся, на людях ты зовешь меня Мираж, никаких «Вы», дома Энтони или Тони. – Я чуть улыбнулся, когда он облизал сладкие апельсиновые губы. И что за мысли? – Отвечая на твой вопрос: да, я хочу, чтобы ты поехал со мной, посмотрим, как ты будешь звучать вместе с ребятами.

– Я раньше не играл в группах, и опыта у меня нет, – серьезно сказал Шел.

– Я понимаю. Нужно будет время, чтобы мы спелись и сыгрались, поэтому завтра я хочу, чтобы мы съездили в тот приют, в котором ты живешь.

Парень вжался в стул, и совершенно круглыми глазами смотрел на меня.

– Откуда ты узнал?

– У меня глаз на это очень хорошо наметан. – Я многозначительно посмотрел на его футболку.

– Я не оборванец… – опустив глаза на стакан и сглотнув, проговорил он, а потом достал из кармана смятую бумажку и положил на столик, встал. – Спасибо, но я думаю, что ничего не выйдет.

Я улыбался как идиот, про себя. Гордый. Мммм!

– И куда ты собрался? – я оставил недопитую чашку чая и, схватив бумажку со стола, догнал мальчишку у выхода.

– Я сначала подумал, что вы и правда хотите меня… – о да, это звучит так соблазнительно. – …В свою группу, но я никогда не верил в бесплатный сыр в мышеловке. Простите.

Он прижал к себе футляр и пакет и ускорил шаг. Да, с Марсом и Котом было легче, хотя они такие же упрямые.

Я догнал его и остановил за плечо. Повернул к себе: глаза на мокром месте.

– Послушай, я не хотел обидеть. Поехали, познакомишься с группой и ты увидишь, что все, что ты сейчас себе надумал – глупо.

Он резко дернул плечом, вырываясь, и хрипло прошептал:

– Что вы захотите за то, что я буду играть в группе?

– Я знаю, какие слухи обо мне ходят, я читаю газеты каждое утро, поверь, в них есть, конечно, доля правды, но я не насильник и, уж тем более, не беру плату. Да и за что? За то, что ты будешь играть?

– Почему ты спросил про приют? – тихо, и в глаза не смотрит. Ресницы трепещут, и от них мягкая тень на щеках. Красивый. И если честно, я вру сейчас безбожно. И он снова перешел на «ты», видимо, успокоился.

– Шел, я объясню, поехали?

– Меня будут искать. – Твердо и поднимая глаза.

– Ох, а то я не знаю, что ты еще маленький.

– Не в этом смысле. – Серьезно. Я улыбнулся и потрепал каштаново-золотистые пряди волос. Он шокированно приоткрыл губы. – Мне нужно вернуться к шести.

– Отлично! Поехали.

Я знаю, они очень недоверчивы, прям как дикие зверьки, мне с Марсом пришлось полгода только подстраиваться и пытаться как-то его разговорить. Было трудно, но с Котом было еще трудней. Этот парень вообще безбашенный, но гитарист превосходный. Трудные подростки, буйные, шумные… Почему я выбрал именно это?

Потому что от них впоследствии, если сумеешь добиться доверия, получаешь такую отдачу, что сам удивляешься. Нет, они не считают меня отцом, скорее, старшим братом, и совершенно не стесняются своей прошлой жизни. Марс, я знаю, до сих пор ездит в приют и возит подарки на Рождество малышам. Я не меценат, они работают за зарплату и тратят свои деньги сами, как захотят. Есть, конечно, условие – никаких сильных наркотиков. И они это соблюдают. Потому что знают, за это им будет плохо. С другой стороны вечеринки… ох, помню, сколько было паники при первой…

Я выплыл из мыслей и остановился около нашей студии. Краем глаза увидел, что наши соседи на месте. Давно не видел Терри. Нужно будет заглянуть вечерком.

Шел сидел всю дорогу тихо, пристегнулся и сжал свои вещи. Смотрел в окно.

– Приехали? – спросил он.

– Да, пойдем, ребята должны быть на месте.

– Хорошо. – Он все еще не верит мне, ладно, предстоит работа, очень сложная и почти ювелирная. Раскрыть потенциал и приручить. Мммм, прелесть!

Честно, я сам не мог понять, откуда такой азарт и предвкушение. Но я отдаю себе отчет, что он младше меня на тринадцать лет, и что я, все же, чертов извращенец.

– Ничего не бойся и ничему не удивляйся. – Вылезая из машины, предупредил я. Он лишь кивнул.

Мы прошли по дорожке и поднялись на крыльцо, я достал ключи, открыл. По ушам сразу ударила громкая музыка, точнее, долбежка Майлза.

Шел округлил глаза и вжался в меня, так как я стоял немного сзади. Я чуть приобнял его за плечи и подтолкнул в холл.

Потом взял за руку и повел в студию, туда, где надрывался Майлз.

Когда мы прошли и он нас увидел, то покрутил палочками и снял наушники.

– Мираж! А мы тебя заждались!

– Привет.

– Как интервью? – с дивана раздался голос Кота.

– Не было, она опоздала на десять минут. Так, где все остальные?

– На кухне. А это кто, довесок от той, которая осталась без интервью? – насмешливо спросил Кот, поднимаясь с дивана. Кот – это у нас нечто сексапильное и берущее на себя фанатов. Высокий, накачанный брюнет с ярко-зелеными глазами. Сегодня хоть одет, а то обычно в одних джинсах.

– На кухню, буду знакомить. – Они без вопросов пошли за нами, я не отпустил руку Шела и почувствовал, что он нервничает. Ладошка в моей руке была мокрой.

На кухне играла тихая музыка, и пахло едой. Ребята смеялись и негромко разговаривали. Вообще, была атмосфера семейности. У меня дома такого нет, поэтому я не люблю обедать дома. А это приходится делать почти каждую субботу. Моя мать обожает эти обеды…

Мы вошли, и ребята замолчали, Шел дернулся. Я увидел удивленный серый взгляд Марса.

– Шел? Тони, ты где его откопал? – Марс вскочил со стула и обнял мальчишку. – Привет, Мыш! – Рука из моих пальцев выскользнула, и парнишка вцепился в Марса.

– Андреее… – взвыл ребенок и расплакался.

– Эй, ну ты чего?

Я впервые увидел у Марса столько заботы, и меня немного взяла зависть. Шел так прижимался к нему, а ко мне так только на пике истерики. Я попытался выкинуть такие мысли, они пока ни к чему, потому что он кое-что скрыл от меня, а я не люблю этого.

– Очевидно, что с некоторыми из нас ты уже знаком? – немного сухо. Шел оторвался от плеча Марса и улыбнулся мне.

– С Андре.

– Мы в одном приюте были, а потом Шела усыновили, – радостно проговорил Марс. А я увидел. То, что он не заметил, страх и отчаянье в глазах мальчишки. Усыновили?

– А я подзабыл, что Андре играет в твоей группе… – немного нервно, как мне показалось. Подзабыл? Хм…

– Ну, кроме Марса здесь еще есть люди. – Манерно протянул Кот.

– Да. Познакомься, Шел, это Кот, свое настоящее имя он не помнит, поэтому мы его зовем только так, ну, иногда Тони его Котярой обзывает, за дело, конечно! – начал Марс. Я потянул парня на себя и усадил на стул. Продолжил за Андре.

– Дальше, Майлз – барабаны.

– Приют Девы Марии, чтоб он сгорел в адском пламени. – Проговорил Майлз. Я улыбнулся, да, адское место, забрал бы оттуда всех детей. Отец мне уже предлагал открыть свой приют, я пока думаю. Шел улыбнулся.

– Бетховен – клавиши. Если потерял его – ищи в библиотеке, всегда там, даже странно, что сейчас сидит здесь. – Подхватил Кот.

– Я проголодался, одними знаниями сыт не будешь, и, между прочим, сам ты книжный червь. – Они засмеялись. – Приятно познакомиться, Шел. – Почти галантно.

– Ну и самый главный среди нас – Мираж. Брат, отец, жилетка и вообще хороший парень, только он очень часто об этом забывает. Соло. – Немного дурашливо представил меня Бетховен. Мы засмеялись, и Шел вдруг озарил кухню своей улыбкой.

– Я же говорил тебе, что ничего страшного не произойдет.

– Это ты ему говорил? Не верь…

– Кооот! Поймаю и отшлепаю. – Пригрозил я.

Вообще, у нас не часто такая вот обстановка, они, видимо, хотят произвести положительное впечатление на нового мальчишку. Да и Марс у нас, все же, старше чем они все, поэтому к нему прислушиваются.

– Ладно, познакомились.

– Эээ, я вообще-то есть хочу, давайте закажем пиццу с анчоусами? – проплакал Кот.

– Эй, я между прочим рагу овощное приготовил, бездарь. – Наигранно серьезно от Бета.

А я смотрел, как Шел внимательно следит за ребятами, как подмечает все жесты. И нежно улыбается от руки Марса на его плече. Я задумался. Если его усыновили, почему он так одет и так жадно, иногда, смотрит на тарелку с хлебом? Конечно, он солгал, что не помнил Марса, и тот это понял сразу. Зачем?

– Как твоя семья? – тихо, под звуки разборки и громыхание посудой, спросил его Марс, я прислушался, но парень ничего не ответил, покачал головой и накрыл руку Марса своей. Странно.

– Давайте обедать! – Перед ним поставили тарелку, и я увидел эту нерешительность.

– Ешь. – Тихо, на ухо ему шепнул Андре.

– Спасибо большое. – Он ел аккуратно и неторопливо. Играл, я это видел. Да что не так с этим ребенком?

– А на чем ты играешь? – поинтересовался Бет.

– Флейта, – облизнув губы, проговорил Шел. Ребята непонимающе уставились на меня, все кроме Марса.

– Мне кажется, что нам чего-то не хватает и почему бы это не его флейта? – принимая чашку чая от Кота, спросил я.

– Ну, мы ничего против не имеем. Нежности захотелось, Мираж? – засмеялись ребята. Шел обернулся и вопросительно посмотрел на меня.

– Возможно, будет лучше, если мы поедим и проведем небольшой кастинг флейты… м? – я улыбнулся мальчишке, он покраснел.

Она звучала печально, так, как будто за окном падал крупный дождь, и маленький котенок сидел и ловил эти капли своим нежным тельцем. Дрожа и всхлипывая. Я прислонился к косяку и нервно курил. Парень играл так, как будто от этого зависит его жизнь. Я видел нервно сжимающего руки Марса и задумчивого Кота, и Бетховена, который смотрел в одну точку. Майлз сначала скептически отнесся к новому инструменту, но сейчас был удивлен.

Шел отложил изящный инструмент и облизнул губы, так вот откуда эта привычка. Он посмотрел на них, ребята молчали. Потом перевел взгляд на меня.

– Это было великолепно.

– Правда? – хрипло. А в глазах столько радости, хотя на лице совершенно непроницаемая маска.

– Да.

– По-моему, ребятам не очень понравилось, – печально произнес Шел.

– Мы в шоке. – Кот встал и протянул руку Шелу. – Добро пожаловать к нам.

Мальчишка приоткрыл губы и улыбнулся, немного натянуто. Пожал руку Коту.

– Я рад, что ты теперь с нами. – Просто сказал Марс. И обнял его. Остальные тоже пожали руки. Я стоял и думал о том, какую тайну я снова открою. Потому что у этого парня действительно есть секрет.

– Пойдем, покажу тебе твою комнату. – Улыбаясь, позвал я. Его тут же отпустили, и он несмело подошел ко мне.

– Спасибо. Я не ожидал, что понравлюсь тебе.

Еще как, малыш.

Глава 2. Первая проблема.

Мы поднимались по лестнице на второй этаж. Я, когда покупал это помещение, был приятно удивлен наличию жилых комнат. Их здесь было семь. В одной я сделал библиотеку для Бета. Он тогда в восторге пропал на сутки. Обожает читать, «глотает» книги не смотря на размер и содержание. Я иногда с восхищением думаю о том, как же у него в голове все не путается.

У каждого члена группы своя комната, чтобы не мешали друг другу в те короткие передышки, которые я им устраиваю. У каждого свое пространство, которое они заполняют тем, что им нравится. Я знаю, что Кот все свободное место заставляет дисками. Фильмы, мультики, игры. Обожает вечером, если он, конечно, свободен, с тазом попкорна смотреть очередной кинематографический шедевр. У Майлза в комнате полно фарфоровых статуэток, я, если честно, немного не понимаю это хобби, но если ему нравится и он скупает их кучами, это лично его дело. У Бета идеальный порядок и стопки прочитанных и не прочитанных книг. Причем он их разделяет каким-то особым способом; я однажды взял одну и положил не туда – ору было столько, что я зарекся приближаться к его книжным горам. Марс, пожалуй, самый безликий из нас, но я знаю, что ему нравятся открытки. Он тщательно прячет их в столе под нотными листками. Или в папке под матрацем. Скрытный, но в то же время абсолютно открытый для нас. Это сочетание и привлекло меня в нем, когда я впервые увидел эти затравленные серые глаза и пальцы, судорожно сжимающие гриф гитары.

Я посмотрел на парнишку, идущего рядом, и улыбнулся. Он был взволнован и все время облизывал губы. Проходя мимо зеркала, которое висело на площадке второго этажа, я взял со столика новую гигиеническую помаду. И протянул мальчишке. Он остановился и непонимающе посмотрел на меня.

– Привыкай, завтра нас ждет поход по магазинам, ты должен выглядеть соответствующе стилю группы. И со внешностью тоже будем работать.

Он кивнул и попытался спрятать помаду в карман.

– Намажь губы.

Шел округлил глаза и несмело подошел к зеркалу. Я следил за каждым его жестом. Аккуратно разорвав упаковку, он открутил колпачок и поднес прозрачную помаду к розовым губам. Я застыл. Как змея перед флейтой факира. Наши глаза встретились в зеркале и Шел вздохнул, совсем тихо, но я стоял близко и услышал. Он провел помадой по губам, не разрывая зрительный контакт.

– Ты носишь линзы? – заканчивая меня гипнотизировать, неловко спросил он. Я очнулся.

– Нет. Полная гетерохромия радужек.

Он улыбнулся.

– Уникальное явление. – Шепотом проговорил он. Я улыбнулся и кивнул.

– Пойдем, комната небольшая и, честно сказать, мы ее не использовали уже давно, раньше хранили там разные ненужные мелочи…

– Какие? – заинтересованно.

– Сломанные палочки и оборванные струны… шучу.

Мы как раз прошли по коридору до конца, я открыл дверь напротив своей. Как символично.

Занавески были опущены, в комнате был полумрак, я нашарил выключатель и нажал. Яркая лампа дневного света озарила пространство. Шел охнул. Да. В комнате были кровать и шкаф, письменный стол с компьютером, и в углу стоял синтезатор.

– Нужно будет сказать Бету, он потом уберет его. Вообще комната не жилая, так что теперь она твоя.

Обои были нежно-лилового цвета, уж не знаю, кому из нас пришла эта идея. На полу лежал на два тона темнее ковер, и белье на постели было сиреневым. А покрывало черным. Вообще создавалось впечатление будуара. – Можешь сделать с ней все что хочешь, расцветка не очень подходит для парня… – зачем-то сказал я. Шел повернулся ко мне и вдруг обнял.

– Спасибо. Я не ожидал.

– Ну, что ты, я же не мог постелить тебе на диване в студии… Это место занимает Кот. – Он фыркнул и поднял на меня свои черные глаза, сейчас, под дневным светом или оттого что он так близко, я увидел в них чуть золотистые искорки, как и в волосах. Красивый мальчик. Он отстранился. И немного несмело подошел к столу, провел по слегка пыльной поверхности. – Потом попросишь парней, они помогут убраться.

– Нет, я сам смогу. – Немного хрипло.

– Могу я задать тебе вопрос? – осторожно начал я. Он немного напрягся, но кивнул. Я облокотился на стену рядом с дверью. – Марс сказал, что тебя усыновили…

– Андре не знает, и я бы не хотел, чтобы узнал.

Его спина была слишком ровной, я оттолкнулся от стены и мягко повернул его лицом к себе. Он был грустный.

– Они вернули тебя в приют?

Он качнул головой.

– Не совсем. Мадам и мсье Стюарт усыновили меня, когда мне исполнилось двенадцать. Сначала это было похоже на сказку. Каждый ребенок в приюте мечтает о родителях. Каждый. – Он покачал головой и попытался отвернуться, я не дал. Приподнял его лицо за подбородок и четко проговорил:

– Что произошло, и почему ты оказался в другом приюте?

– Я не хочу отвечать на первый вопрос, а в другом приюте я оказался, потому что попросил об этом служащего в отделе по опеке. Она не сопротивлялась, им все равно, куда нас пихать. – Я чувствовал, как он напряжен, только не знал: это от разговора или от моей близости.

– Значит, Марс уверен, что ты живешь в семье, а ты голодаешь в приюте.

Он дернулся.

– Я заметил, что он не просто относится к тебе как к товарищу по одному дому, а ближе. Зачем обманывать его? И, он мог бы помочь…

– Нет. Я сам могу позаботиться о себе. Я благодарен тебе, что ты предложил мне место в группе, я отработаю…

– Шел, я уже говорил, что мне важно как ты играешь, и что об отработке чего-либо речи не идет. И еще, я понимаю твою гордость и желание самостоятельности…

– Нет. – Снова немного нервно и отходя от меня на шаг, я отпустил его. – Дело не в этом. Ты же ничего не знаешь обо мне… Я… у меня есть немного денег, и я сам… в общем… – он заметался, я видел, что мальчишка снова готов разреветься. Я нахмурился и поймал его за запястье. Притянул к себе.

– Тихо, успокойся. Ты зарабатываешь?

Он судорожно покачал головой.

– Я играю на улице. – Немного печально. А я вдруг понял.

– Попрошайничество. – Он вскинул голову и со злобой посмотрел на меня.

– Ты думаешь это легко? Легко для меня? Я почти год собирался с силами, чтобы сделать это, потому что кушать хотелось до одури! – зло процедил он.

– Крыша? – серьезно спросил я, а он дернулся и застыл. Он думает, если я обеспеченный, то совершенно ничего не знаю о том, что творится на улице. Глупый. – Ты все время забываешь, с кем говоришь. Я, уже почти восемь с половиной лет, общаюсь с такими как ты и знаю очень многое, даже то, что совершенно не красит директоров приютов.

– На улице не так просто выжить с таким лицом как у меня. – Глухо произнес он, я хмыкнул.

– Платишь «крыше» телом?

– Не всегда. – Сжав челюсть, прошептал он. Сейчас передо мной стоял не просто семнадцатилетний мальчишка, а абсолютно взрослый человек. Старше Марса. Умнее Бета. И несчастней котенка в дождливую погоду.

– Если откупишься, отпустят? – совершенно серьезно спросил я.

– Я не знаю, Тони. – Так же серьезно ответил он. – Деньги для них самое главное, может получиться так, что и ты, вместе со мной, попадешь в кабалу.

Я улыбнулся и прижал его к себе спиной, мягко проговорил.

– А если мне доставит удовольствие побороться за тебя с ветряными мельницами?

Он вздохнул.

– Ты странный, Мираж. Ты ведь даже не знаешь, кто я.

– Люблю тайны. – Я позволил себе мягко провести пальцами по контуру его лица и также мягко зарылся в волосы.

– Похоть. – Хрипло проговорил он. Я хмыкнул.

– Не без этого. Ты же сразу это понял, так ведь?

Он кивнул.

– По глазам. На меня всегда так смотрят, но чаще я игнорирую это. Тебя не смог.

– Я просто уловил момент, Шел. – Прошептал я в пахнущие лимоном волосы.

– Не надо. – Почти не слышно.

– Я уже говорил, я не насильник. Если ты не захочешь, ничего не будет, ты просто будешь играть в моей группе и создавать музыку вместе с ребятами, я все улажу с приютом и с теми, кто держит тебя на поводке.

– Ты так уверен? – он стоял так близко, что я слышал, как он нервно дышит и пытается не сбежать из моих рук. Зверек, дикий зверек, которому не хватает нежности. Но пока ни я ни он не в состоянии дать друг другу ее. Позже, возможно, он немного раскроется и перестанет дрожать от прикосновений чужих рук. Я помогу.

– Уверен. Не было еще никого, кто мог противиться мне. – Не считая Терри Стоуна-Гранта, хмыкнул я про себя.

– Ты сейчас о чем говоришь, о моем положении или о том, как затащить меня в постель? – немного оборачиваясь, спросил он. Я наклонился и прошептал ему в ушко:

– Обо всем.

Я ощутил, как его пробирает дрожь.

– Мираж, не надо.

Я отступил на шаг и отпустил его.

– Для начала поехали, начнем улаживать дела с приютом, я не намерен постоянно дожидаться тебя на репетиции. – Немного строго. Он улыбнулся и кивнул.

Я заметил, как он обводит комнату восторженным взглядом, как он уже хочет вернуться, хотя еще не ушел.

– Спасибо.

– Пока не за что.

Мы сели в машину, он оставил флейту и пакет в своей комнате и был счастлив от этого, я видел, как черные глаза блестят, но стоило нам подъехать к серому зданию, улыбка сползла с лица и исчезла из глаз. Передо мной снова сидел совершенно безэмоциональный юноша.

Мы вошли в здание. На первый взгляд было все прекрасно и даже идеально, но я видел нечто другое. Затравленные взгляды, у детей помладше надежда и зависть. Они все, как голодные волки, смотрели на Шела, он немного нервничал, об этом говорили спрятанные в карманы руки. Но лицо не выражало никаких эмоций. Он провел меня к кабинету с золотой табличкой «Сандра Пери. Директор».

Я постучал. Мне ответили:

– Чего надо?!

Я хмыкнул и открыл дверь. То, что я увидел, не вызвало во мне абсолютно никаких эмоций, я это уже видел. Парень с оголенной задницей стоял и принимал розги. На молочной коже уже было пять хлестких ударов. Мадам Пери – женщина средних лет, в строгом платье и с этими самыми розгами в руках, обернулась на дверь и уже хотела высказаться, но увидела Шела.

– Эээ… – совершенно глупо протянула она. – Что Вы хотите?

Я не собираюсь рушить ее устои воспитания, я не собираюсь защищать всех, мне противно от того, что земля носит таких как она. Властители мира… Власть над детьми! Я сам не понял, откуда взялся этот порыв, я просто подошел и вырвал у нее розгу, сломал.

– Я хочу, чтобы, немедленно, все документы на этих детей были у меня на руках. И если вы, мадам, сделаете все быстро и без шума, я могу Вам обещать, что Вы останетесь на этой должности, а не будете мыть полы в супермаркете! – прошипел я. Ее влажные бледные глаза округлились, и она уже хотела что-то возразить. – Я рекомендую Вам сделать все быстро!

Парень медленно разогнулся, и я понял, что это не парень, а девочка. Она надела джинсы обратно и, чуть хромая и морщась, подошла к нам.

– Привет, Шел. – Хрипло и неэмоционально.

– Привет, Ад. – Так же спокойно поприветствовал он.

Я чувствовал, еще минута промедления, и я не ручаюсь за себя. Конечно, бороться против этого бесполезно, если я закрою это заведение, их всех распределят в другие, и кто сказал, что там будет лучше. Но этих двоих я заберу.

– Я не намерена разговаривать с вами в таком тоне! Да кто вы такой?! – а в глазах уже цифры с многочисленными нулями, которые она мечтает положить себе в карман.

– Меня зовут Энтони Максвелл, больше Вам, мадам, знать не положено. Я жду бумаги.

– Это так все просто не делается… – начала она. Девчонка хмыкнула. Она была хорошенькой, с огромными голубыми глазами и неровно обрезанными рыжими волосами. Россыпь веснушек на бледной коже и темные ресницы. Маленькая, ей на вид можно было дать лет пятнадцать-шестнадцать.

– Мадам, я прекрасно знаю, как это все делается. Хотел сделать все по-тихому, но, видимо, не выйдет. – Я развернулся и сделал шаг по направлению к выходу, при этом взяв детей за руки.

– Мсье Максвелл, я думаю, мы договоримся. – Конечно, старое ничтожество. Я отпустил детей и развернулся…

Эта сделка была самой короткой и даже обошлась мне не в такую уж круглую сумму. Странно, видимо, она испугалась, что я вообще передумаю. Девочку звали Аделаида Кормак. Ей было почти восемнадцать. В ее деле, которое я забрал у этой скотины, значилась страшная вещь. Продажа. Я задохнулся от этого слова на фотографии грустной девчонки с толстой косой. Она попала сюда только полгода назад. Ее родители погибли в авиакатастрофе, из родственников никто не захотел брать на себя обузу, и ее отдали в этот приют.

Я стоял и курил на пороге приюта. Я был в гневе. И когда зазвонил телефон, еле сдержался, чтобы не гаркнуть.

– Да?

– Привет, Тони. – Мягко промурлыкали в трубке.

– Ва, Грант, ты ли это? – я улыбнулся.

– Узнал, надо же, Лис, ты мне проспорил! – в сторону выкрикнул Терри. – Как там у тебя?

– Нормально. Вы давно вернулись?

– Нет, только пару дней. Хотел узнать как там дело с моим отцом?

– С этим все в порядке, не волнуйся. Он пока… ближайшие лет семь-десять хлопот нам не доставит. – Я улыбнулся, как же было весело с этим мистером Грантом. Весело, но не долго, он как-то быстро сломался, когда узнал, кто противостоит ему. – Как у вас там, как куколка Лоф?

– У нас тоже все прекрасно. Лоф загорел, теперь плачет в ванной над красным носом… – На заднем плане засмеялись, а еще дальше проорали:

– Я не плачу! Мне понадобится столько тональника, чтобы скрыть это… – Я улыбнулся, они никогда не изменятся. Обожаю. Из двери вышли две фигурки, Шел держал два пакета с вещами.

– Терри, я перезвоню тебе. А лучше, давайте вечером заходите в гости, познакомлю вас со своим новым музыкантом.