Текст книги "Плесень (СИ)"

Автор книги: Майский День

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Ли! – позвал Дэм, стараясь говорить ровно, чтобы горечь его мыслей не просочилась в голос. Казалось, с клыков сейчас закапает тухлый яд: – А давай, правда, пойдём на этот эксперимент. Вдруг он удастся, и мы сможем снова стать людьми.

Он замолчал, захваченный безумием крамольной мысли. Мечта выросла, закрутилась в душе смерчем. Он не верил своим словам, но безумно до нервной дрожи хотел поверить.

– Будем мужем и женой. Я построю дом. Вначале он будет неказистым, но я поучусь, и в следующий раз выйдет лучше. Люди умеют учиться, а мы нет. Мне жаль, что твоё красивое платье унесла стихия, но я постараюсь вспомнить то, что знал, и призову на помощь человеческую изобретательность. Мы начнём делать ткани, и горшки тоже научимся лепить. Я, правда, не помню уже, зачем они нужны, но вроде бы цивилизация начинается с черепков. Пойдём проторённой дорогой, когда примемся создавать свою.

Лилита лежала рядом совсем тихо. Слушала его сказку? Верила ей?

– Здесь есть река, совсем маленькая, но весёлая. Я построю плот, и мы поплывём в её тесных берегах к нашему жилищу. Выстелем его мягким мхом и повесим на стены красивые ягоды и листья. Наш дом. Он должен быть прекрасен потому, что детям полезно с рождения видеть вокруг добро, любовь и красоту, тогда и души их будут прекрасны и никогда не получатся из них эгоистичные и злые вампиры.

Лилита вздрогнула рядом, словно он ударил её, а не сказку рассказал. Не ночная же её потревожила сырость?

– Что ты, моя Ли? – ласково спросил Дэм.

Чем он мог её так глубоко задеть? Она не ответила, но уткнулась в его плечо и безутешно разрыдалась.

Глава 10-1 Сокровища из ларца

Акиве побежал не от смерча, а вдоль берега. С вампирской скорость вполне можно было успеть выскочить из-под чудовищного катка стихии. Тромб ревел и грохотал, с жадным хлюпаньем втягивал в себя воду. Вяло садануло несколько молний. Акиве инстинктивно пригнулся на бегу.

Эва уверенно держалась рядом, ветер трепал её светлые волосы, набивал трухой и пылью. По пляжу неслись легко, но потом река вильнула в сторону и пошли разрытые поля. Даже вампиру неловко было толкаться от рыхлой жирной земли. Акиве обернулся.

Тромб уже взобрался на берег и жадно поедал остатки пожаров и бесконечные трупы. Иногда его освещало изнутри обезумевшее электричество, и перед внутренним взором помимо воли встали ряды аккуратно зажаренных крыс. Человеческая еда. Хорошо, что они с Эвой не люди. Сейчас тоже вращались бы внутри смерча и мечтали о том, чтобы конец настал поскорее. Быстро бегать и падать, не разбиваясь при этом, всё-таки большое преимущество. Привычка при любых обстоятельствах оставаться в живых всегда казалась Акиве полезной.

Опасность как будто миновала, и они мирно брели по берегу, когда с неба начала вновь опускаться тёмная воронка, тянуть хобот к земле. Акиве невольно оглянулся: быть может, тот смерч перескочил вперёд в погоне за ними? Нет, первый тромб продолжал бесчинствовать в холмах, ползя к мегаполису. Здесь созревал второй.

Едва зацепившись за землю, он принялся метаться, круша всё вокруг. Вампиры бросились в одну сторону, в другую. Акиве увидел сквозь марево пыли тёмную дыру в основании разрушенного дома и крикнул Эве:

– В подвал!

Они нырнули под низкий свод, побежали во мрак, как все вампиры довольно уверенно определяя, где впереди стена, а где её нет. Подземелье вибрировало от низкого гула стихии, казалось, пол под ногами растечётся пылью, но ничего с ним не делалось, только сверху сыпался иногда мусор.

Несколько беспорядочных поворотов привели в затишье, где вой шторма звучал приглушённо, а дуновения ветра не ощущалось совсем. Акиве остановился, прислушиваясь. Внутренних звуков не уловил, а вот запахи присутствовали и заставляли морщить нос от невозможности чихнуть по-человечески. Изрядно воняло здесь, проще говоря.

– Куда-то нас не туда занесло, – пробормотал Акиве.

– Да, – сразу поддержала Эва. – Одежду бы не испачкать. Эх, надо снять её и спрятать, чтобы целее была.

– Верно. Я тоже разденусь и свой костюм для тебя поберегу. Мне и без него нормально. Вот только разберёмся немного с проблемами.

Акиве опять прислушался. Наверху ещё ревело. Смерч обгрызал землю как слизень ягоду, казалось, что вот-вот крышу над головой утянет в ненасытное чрево, и подземные ходы обнажатся как нервы. На миг в душу пробрался страх, но Акиве понимал, что толща над головой устоит, да и бессмертные не так легки на излом, чтобы всерьёз опасаться стихии. Вампиры тихо побрели вглубь катакомб. Акиве начал придумывать, куда спрятать комбинезон инопланетян так, чтобы он наверняка уцелел, как вдруг вспыхнул неяркий свет.

– Ой! – выпалила Эва с детским восторгом. – Я думала, это украшение. Просто вертела пальцами, а это фонарик.

Голубоватое сияние показалось ослепительным после полной тьмы. Акиве нашёл на своём костюме такую же едва приметную медальку и осторожно повернул обод. Крохотный огонёк давал мягкий свет и после разрушительной войны и послевоенного безвременья показался чудом. Теперь выступили из мрака каменные стены, неровный пол и всякая дрянь на нём. Последнее Акиве предпочёл бы не созерцать, но с другой стороны и вляпаться меньше шансов, когда видишь нечистоты глазами, а не осязаешь кожей. Он ощутил себя исследователем.

Наверху гул тромба утих, понесло его дальше по свету, точнее, по ночной тьме, но дождь свирепствовал с неукротимой силой. Даже здесь тонкий слух вампира улавливал бешеный стук капель и полновесные удары градин. Наверх пока не тянуло, поэтому Акиве и Эва пошли вглубь подземелий.

Видеть, куда идёшь, оказалось увлекательно. Неровный коридор сменился залом. Низкий купол украшали странные рисунки из чёрточек и линий. Акиве остановился, чтобы рассмотреть их, но Эва пошла дальше, и он, бросив это занятие, догнал её. Вампир от вампира, конечно, не потеряется, но вдвоём приятнее.

Лицо Эвы, подсвеченное снизу, приобрело удивительную одухотворённость, исчезла чисто вампирская резкость черт, глаза сияли мягко, губы улыбались. Акиве хотел верить, что и сам временно выглядит симпатичным. Вообще это странствие по подземелью напоминало человеческую памятную поездку по достопримечательностям, а они с Эвой влюблённую пару в отпуске. Безумно захотелось, чтобы так оно и было. Они бы отстали от группы и целовались в укромных закутках, а их спугивали временами другие экскурсанты. Пожилые дамы неодобрительно смотрели бы на парочку, а им с Эвой их досужее осуждение казалось нелепым и лишним.

Грустная реальность напомнила о себе особенно смачным запахом, и мечта развеялась, не успев прочно поселиться в душе. Почти сразу сквозь вонь пробился аромат добычи, и Акиве насторожился. Не то, чтобы он ощущал сильный голод, но всё равно надо пережидать стихию, и время летит быстрее, когда чем-то занят, да и подкрепиться всегда полезно.

Эва без колебаний пошла на тёплый зов живого существа. Вампиры завернули за очередной угол и буквально наткнулись на крысу. Крупная самка свернулась в клубок в уголке и прижимала к себе передними лапами, так похожими на руки, детёныша с розовыми ещё младенческими ушками. В круглых глазах застыл ужас. Укрывшись от бушующей наверху стихии, она попала в куда худший переплёт.

От сочного духа текущей рядом живой крови у Акиве защекотало в носу, а горло скрутил спазм. Как-то бесполезно прошла аскеза, если он так легко западает на близость жертвы. Напрасно что ли оглушал себя мудрыми мыслями? Видно, зря потратил время, пытаясь вылущить суть человека из ореха вампирского совершенства. Он уже хотел предложить Эве самку, а себе оставить мелкого детёныша, когда подруга резко развернулась и толкнула его обратно в коридор.

– Что? – не понял Акиве.

– Идём! – глухо сказала Эва.

Она решительно зашагала обратно. Акиве оглянулся на близкую и беззащитную добычу, но расположение Эвы было ему гораздо дороже еды. Крыс много, а подруга одна, и другой ему судьба не подарит. Он побежал следом. Спросить в чём дело или не рисковать?

– Ты только объясни, – попросил он робко.

Эва остановилась, и он едва на неё не налетел. Она дышала тяжело как человек, и в глазах совершенно не по-вампирски стояли слёзы.

– Зачем мы всё это затеяли? У неё маленький, ты видел? У них могут быть дети, и только тем, кто способен родить потомство должен принадлежать мир. Мы лишние, нас надо просто убрать.

– Но это же крыса, – неуверенно пробормотал Акиве.

– Это мать. Ты видел, как она прижимала к себе детёныша, в нелепой надежде, что мы его не заметим, как взгляд молил: убейте меня, если вы не можете жить без крови, но его не троньте?

Акиве ничего подобного не рассмотрел: испуганная крыса с крысёнком – только и всего, но послушно кивнул. Эва оглядела его с головы до ног, и он смущённо потупился. Судя по всему, боевая подруга видела приятеля насквозь, а не рассердилась лишь потому, что тронуло её вовремя предъявленное смирение.

– Мы ведь даже не голодны, – горько сказал она. – Просто добыча подвернулась, и почему бы нет? Так легко вонзить клыки и отнять жизнь.

– Люди проделывали вещи и похуже, – осторожно произнёс Акиве.

Он совершенно не понимал, как следует себя держать. Прежде ему казалось, что Эва смелее и агрессивнее него, легче принимает решения и увереннее проводит их в жизнь. Слегка растерялся.

– Да! – горько прозвучало в ответ. – Мы взяли от людей так много. Воистину странно, что возомнили себя другими. Полно в нас человеческого, да и крысиного тоже.

– Пожалуй! – охотно согласился Акиве. – Грустно, что слишком поздно мы это поняли, но раз судьба подарила нам вечность, то дала шанс и что-то в ней исправить.

Эва грустно обняла его, мимолётно коснулась губами щеки.

– Пойдём наверх? – предложил Акиве. – Буря, наверное, скоро закончится.

Ещё не договорив, он услышал, как грохот усилился, но не сразу сообразил, что причиной нового шума была не гроза. Эва отстранилась и оскалилась. Лирическое настроение с неё словно тромбом смело. Из ближайшего коридора выскочили крысы и бросились на вампиров. Наверное, их было не так и много, но Акиве показалось, что катится волна или ползёт мохнатая змея, и грызуны сейчас затопят их с Эвой как новая стихия.

Пещеру огласил первый предсмертный визг, и Акиве тотчас бросился в свалку, чтобы помочь подруге. От недавнего умиления не осталось следа. Эва дралась яро, как и положено вампиру. Акиве ударил кулаком, непрочный крысиный череп обречённо хрустнул. Острые зубы впились в ногу, пришлось брыкаться и биться всерьёз. Звери пытались царапать, кусать, давить массой. На миг Акиве испугался, что не выстоит и упадёт. Страшная судьба быть заживо разорванным крысами не виделась вампиру и в страшных снах. Он завизжал, вонзил клыки в голую лапу, кости хрустнули, дробясь на осколки. Эва рычала рядом. Её полновесные тычки расшвыривали грызунов, расчищали дорогу к свободе.

Вдвоём они сумели проложить себе путь в один из коридоров и устремились наружу. Отдельные крысы пытались их преследовать, но быстро отставали. Повеяло мокрой свежестью и через минуту вампиры выскочили на поверхность.

Здесь ещё косо шёл дождь, но уже тонкий, хлёсткий, а не свирепый, бьющий. Тучи расходились, мелькало в проранах небо, а страшный вихрь ушёл или, может, рассыпался где-то над равниной. На земле ещё лежали градины крупные как камни. Акиве машинально поднял одну и провёл льдиной по лицу. Оно казалось неестественно горячим, словно от страха очеловечилось и налилось здоровым румянцем, какой неизбежен после физических усилий.

Эва рядом дышала коротко, неглубоко, и Акиве испугался, что она серьёзно ранена. Он встревожено повернулся, увидел искривленные губы, нешуточную ярость в милых глазах, прищур, какой приберегают обычно для прицела. Что произошло? Что такое особенно мерзкое сделали проклятые крысы? Убить их всех и мокрого места не оставить! И быстро, потому что, за отсутствием в непосредственной близости крыс, прилететь может ему.

– Эва, дорогая, пожалуйста? Скажи, чем я могу помочь? Маленькая моя, любимая…

Грозная как сама судьба. Акиве явно нашёл не те слова и уже догадывался об ошибке, но тут разглядел упущенные прежде детали. Эва молчала, а пальцы теребили дыры на прочной инопланетной ткани, кое-где острые крысиные зубы вырвали из неё целые куски. Красивая новая одежда оказалась безнадёжно испорченной. Акиве наконец-то уразумел причину подругиного гнева и почувствовал неимоверное облегчение. Всего-то! Это не фатально, можно поправить, хотя вслух своё мнение лучше не выражать. Он крепко обнял Эву, не зная, чем её утешить, но уже не опасаясь агрессии. Вот зелёные уроды: не могли сделать костюмы покрепче, сколько горя причинили бедной девушке! Акиве подозревал, что собственный его комбинезон тоже местами порван там, где добрались до него острые резцы, так что спасти положение подарком не удастся. Что же делать? Как утешить возлюбленную?

Не от большого ума, а чтобы что-то сказать он предложил:

– Может быть, пойдём на авантюру Саввы и превратимся обратно в людей?

Эва слегка расслабилась, чуть смягчились каменно-напряжённые мышцы. Она глубоко вздохнула, избывая ярость.

– И ты готов ради меня на развоплощение?

– Мне кажется, ради тебя я готов пойти на всё, – честно сказал Акиве.

Она замерла в его объятьях. Не расслышала?

– Я всегда был одиноким и от грусти с головой случался непорядок. Вот в нелепую аскезу ушёл потому, что никого со рядом не случилось, и люди тоже ушли, мир почти пропал. Война, в смысле, с ним покончила.

Акиве запутался и замолчал. Стоит ли произносить другие слова? Самые главные всегда слышны. Мимо ушей точно не пролетают.

– Ты обалденно красивая, – сказал он. – В одежде, без одежды, в грязи в крови – всегда. И сердце у тебя доброе, и замечательно приятный характер.

Эва хихикнула по-девчачьи, уютно ткнулась носом ему в плечо.

– Если бы мы были людьми, я сочла бы твоё признание предложением руки и сердца. Кажется, так это называлось у смертных?

– Ну и давай попробуем снова стать живыми.

– А вдруг ты тогда не захочешь позвать меня замуж?

– Уж поверь – захочу. Много появится желаний.

Эва счастливо засмеялась.

– Скорее всего, одно, но часто, – игриво заметила она.

Акиве улыбнулся, вдыхая мокрый запах её волос. Стоять бы вот так вечно. Напади сейчас крысы, он бы их даже убивать не стал, так слегка покалечил. Случаются минуты, когда даже вампир счастлив, и не нужна ему для этого кровь.

Ночь разгулялась звёздами, ветер стих, дождь перестал, плыли в ясном небе клочки облаков. Акиве долго ещё мечтал бы в сладкой истоме посреди разорённого города, но романтическое настроение грубо разрушил Люц.

– Ребята, вы выглядите очень мило, но стихия отбушевала, а утро придёт своим чередом. Возвращайтесь в реальный мир. Хватит с нас пепла.

Эва неохотно отстранилась, но на Люца проклятья не полетели. Девушка выглядела умиротворённой и спокойной.

– Да, ты прав. Жаль, что всё так быстро закончилось.

– Ты про грозу и тромбы? Откуда они взялись, хотел бы я знать. Никогда не видел смерчей по ночам.

– Ну, мы, вампиры, редко обращаем внимание на погоду, – сказал Акиве.

Светская беседа казалась ему сейчас бессмысленной. Зачем обсуждать вещи, в которых они ничего не понимают? Хотя, если говорить только об известном и познанном, можно вообще лишиться тем для разговора. Все трое не спеша пошли обратно. Под ногами хлюпало, а в целом прогулка вышла приятной. Люц помалкивал и не обращал внимания на то, что Акиве и Эва идут, взявшись за руки. Из деликатности так поступал или было ему всё равно? Заговорил он только, когда вернулись к историческому месту падения корабля, да и повод, надо признать, появился.

– Ребята, а трофей-то у нас отобрали! Неспроста разгулялась стихия, виден злой умысел.

Смерч поработал и здесь, берег изрядно взъерошило, он лишился многих деталей, в том числе инопланетного спускаемого аппарата. На месте несуразной посадки темнела неровная яма.

Акиве огляделся. Он не мог представить, чтобы таким большим и тяжёлым предметом сумел завладеть обычный тромб. Обломки корабля тоже не усеивали окрестности. Что здесь случилось? Неужели хозяева подняли наверх разбитое судно? Возможно, их силовые захваты и спровоцировали смерчи в неподходящее время суток?

Люц сделал аналогичные выводы, уточнил:

– Прибрали своё добро. Вот жадобы.

Эва вздохнула. Она наверняка рассчитывала, что внутри найдутся полезные вещи. Да все надеялись прибарахлиться.

– Уж откупорить эту ракушку мы бы сумели, – сказал Люц. – Чего не сделаешь, когда есть время и желание?

Втроём грустно постояли на берегу. Остальные куда-то запропастились, а вот заря отличалась редкой пунктуальностью и не стремилась притормозить за линией горизонта к вящей пользе кровососов. Следовало серьёзно отнестись к её неизбежному появлению.

– Пошли в метро, – предложил Люц. – Знакомое, хоть отчасти обжитое место. Те, кто выкарабкался из катаклизма, всё равно соберутся там, да и не думаю я, что вампира можно пристукнуть тромбом, даже если очень постараться.

В самом деле, ловить на берегу стало нечего, а эксперименты Саввы вполне ждали до следующей ночи.

Глава 10-2 Сокровища из ларца

Уйти не успели. Призрак возник внезапно, словно нарисовался. Он висел на фоне неба, слегка покачиваясь. Вероятно, ему приходилось бороться с ветром, и, хотя дуло умеренно, лицо шло тревожными волнами. Акиве разглядывал тварь дрожащую, о которой столько слышал, с любопытством. После инопланетян привидение не слишком впечатляло, да и страшило тоже, тем более, что, по словам других вампиров, отличалось мирным нравом.

– Чего тебе, парень? – лениво спросил Люц. – Здесь нет Дэма или Саввы, которые охотно поговорили бы с тобой. Мы пережили нашествие стихии, потеряли законно завоёванное добро и не слишком настроены на долгое содержательное общение. Ещё нам заря наступает на пятки.

Призрак начал показывать что-то руками. Губы его шевелились, но вампиры ничего не слышали. Люц отмахнулся и собрался просто обойти помеху и чесать своей дорогой, но в Акиве пробудился интерес.

– Подожди, может быть, он не от скуки вылез из подземелья? Давай посмотрим, чего хочет.

– Ладно, – легко согласился Люц. – Делать нам всё равно нечего.

Сведох откровенно обрадовался, когда вампиры согласились следовать за ним, и поплыл к холму. Наверху ещё пахло горелым, но взорванное судно исчезло.

– Крохоборы, – опять проворчал Люц. – Эти если прибрали что к рукам – вовек не отдадут. Может и прав Савва, надо нам новый венец творения на причёску надевать, а то так и головы лишиться недолго.

Акиве промолчал, ему не слишком хотелось поддерживать разговор, Люцу ответила Эва:

– Хочешь опять стать человеком? Вперёд!

– Чувствую, что сейчас самый подходящий момент для того, чтобы оперативно записаться в геи. Они ведь не понадобятся возрождённому человечеству? По крайней мере на первых порах. Вот, процесс уже пошёл: я всё сильнее ощущаю неодолимую тягу к представителям своего пола!

– Врёшь!

– Честно слово: парням рожать нечем.

– Я про другое!

– Тогда поцелуй меня. Увидишь, что мне не понравится.

– Жди-дожидайся!

– Ну попытаться-то стоило…

Люц улыбнулся мягко, совсем по-человечески. Акиве добродушно прислушивался к их дружеской перепалке. Показалось, что этот вампир с трудом сдерживает слёзы. Он так отважно делал вид, что с ним всё в порядке. Боль от потери друга теснилась в нём, выгрызая изнутри сердце, а он смеялся как будто всё нипочём.

Раньше Акиве думал, что вампиры начисто лишены человеческой отваги. А что было бы с ним, потеряй он Эву? Ушёл бы опять под землю или заставил себя жить как обычно и решать поступающие со всех сторон проблемы? Лучше не думать об этом и никогда не узнать ответ. Двое из их маленькой группы уже погибли – достаточно. Надо сберечь остальных.

Призрак, как и следовало ожидать, привёл к яме, откуда вылезла тогда пятёрка грязных вампиров с драгоценными бутылями нефти. Лифт. Странное полузабытое слово неуверенно просилось на язык. Смерч прошёл краем и дыру не засыпал. Акиве заглянул туда без всякого восторга. Прошедший ливень смыл часть грязи, но лаз шёл не прямо вниз, а через тамбур и в шахте подъёмника сохранился характерный запах.

Эва поморщилась, и не составило труда угадать её мысли: после драки одежда и так в дырах, а ещё наметилась перспектива испачкать. Мало радости. Там не менее, Эва молча полезла следом за мужчинами. Акиве мысленно вознёс хвалу её отваге.

Призрак нырнул в шахту ещё раньше. Опускался он так, словно преодолевал сопротивление среды плотной как вода. У него даже лицо мучительно кривилось и спадало с резкости. Этому парню жить тоже невесело в таком бестелесном состоянии. Интересно, а нельзя из него сделать человека? Хорошо, что они не узнают, каково это: коротать вечность привидением. Акиве попытался представить грустную судьбу фантома, лишь бы отвлечься от запаха крысиных экскрементов. Вечно разумные существа норовят друг другу подгадить.

Внизу оказалось сумрачно и скучно. Когда Акиве и Эва включили фонари на костюмах, Люц оглядел одежду с завистью. Сами по себе комбинезоны его не прельщали, но вот свет! Всё вампирское совершенство не помогало видеть в полной темноте.

Призрак привёл в лабораторию и горестно завис над царящим там разгромом. Учитывая свежесть следов беспорядка, Акиве догадался, что большую его часть наворотили вампиры, отыскивая тару под горючее, но приборы на стендах они не трогали и те за века мирно истлели сами. Грустное зрелище. Что остаётся от исчезнувших цивилизаций? Людей интересовало прошлое их вида. Они вели раскопки, просеивали песок. Иные предметы сохранялись и через тысячу лет, другим хватало сотни, чтобы рассеяться в прах. Глиняные черепки оказались устойчивее к мерному ходу времени, чем высокотехнологичная дребедень.

Акиве рассеянно разглядывал останки учёного мира, а какая-то смутная мысль на дне сознания не давала покоя. Он ничего не понимал в электронных приборах, но вот людям следовало в них разбираться. Они обязаны были предположить, что катаклизм не на два дня, а затянется дольше. Учёные и строители, создававшие комплекс, наверняка предусмотрели, что им понадобится хорошо сбережённый запас, но вампирам найти его не удалось. Почему? Люди понимали в преддверие войны, что катастрофа может затянуться и многие вещи обратятся в хлам. Черепки, вырытые из песка времени, взывали к благоразумию. Тот, кто готовил подземный город к долгому существованию без связи и снабжения, наверняка продумал способы сохранения имущества, иначе вся работа теряла смысл. Нефть он просто налил в каменную чашу. Куда мог сокрыть точные приборы?

– Люц, а что это были за пустые залы, заметную часть которых занимает странный порог выше человеческого роста?

– Понятия не имею, – ответил белокурый вампир. – Может, убежища на случай наводнения?

Неясная мысль начала созревать в сознании как плод на ветке дерева, наливаться деталями.

– Идём, посмотрим.

Они вернулись в первый из таких залов. Ну да, Акиве не ошибся. Порог имел небольшой скат к центру комнаты, полы тоже были сделаны с уклоном – здесь готовились отражать возможный потоп. С подземными водами справиться не так-то легко. Вообще же это непонятное сооружение напоминало придвинутый вплотную к стене ларь. Акиве видел такие, когда был ещё человеком. В них люди хранили… да много чего хранили.

Одним прыжком он забросил себя наверх. Крышка «ларя» оказалась не гранитной, а скорее глиняной, напоминала черепицу, уложенную так плотно, что лезвие ножа не просунуть. Акиве попробовал зацепить пальцем, но не преуспел.

– Сейчас! – воскликнул Люц.

Он, видимо, угадал намерения Акиве и исчез в ближайшем коридоре, а когда вернулся, то принёс инструменты: каменный круг и стержень из неизвестного металла, явно не железный, а то бы не уцелел. Глаза белокурого вампира горели предвкушением тайны. Эва уселась на край ларя и наблюдала за действиями мужчин с растущим любопытством. Акиве ободряюще улыбнулся ей и принялся стучать камнем по глиняному панцирю.

Крепкий, он поддался не сразу, но с третьего удара полетели осколки. Акиве смёл их и продолжал бить, а когда наметилась трещина, поддел край металлическим предметом и нажал. Сначала казалось, что первым сдастся металл, но хрипло каркнув, отлетел кусок черепицы. Акиве торопливо подцепил другой край и скоро расширил отверстие. Под глиной оказалось что-то серое и мягкое, вроде парафина или воска. Масса легко царапалась ногтем.

– Вот это не могло образоваться само, – сказал Акиве. Голос от волнения осип. – Похоже, мы нашли что-то действительно интересное.

Он занёс стержень, чтобы вспороть новую преграду, но остановился. Люц и Эва смотрели на него горящими глазами. Из коридора выплыл медлительный призрак и завис рядом. От волнения он колебался словно на ветру. Акиве видел, как меняются гримасы на лице. Брови то лезли на лоб, то хмуро сдвигались, вздрагивали губы. Должно быть, призрак не слишком хорошо владел мимикой виртуального по сути лица.

– Ну, давай! – тихо сказал Люц.

Голубые глаза сияли как драгоценные камни. Акиве ощущал сейчас нежность ко всем троим, даже к привидению. Они поддержали сочувствием, а не остудили насмешкой. Как замечательно иметь друзей!

– Страшно, – признался Акиве. – Вдруг там нет ничего, или было, но тоже сгнило в труху, потому что люди предусмотрели не всё. С войной-то они вон как облажались.

Эва придвинулась ближе.

– Не бойся, – сказала она. – Может это и есть шанс. Единственный. Последний.

Их пальцы сплелись так привычно, словно оба вампира вернулись в человечность. Холодная ладошка показалась горячей.

– Да! – сказал Акиве. – Когда ты со мной, я ничего не боюсь.

Он выломал примитивными инструментами дыру побольше и начал аккуратно снимать мягкий слой. Масса легко поддавалась, сходя стружкой, а то и кусками, под ней оказалась ткань. Чем-то пропитанная она заскорузла и порвалась с трудом.

Призрак висел практически над ямой и съёжился в комок, чтобы оказаться ближе. Хотелось его отпихнуть, чтобы не мешал.

Пальцы вспороли брезент (Акиве вспомнил название материи), расширили отверстие. Снизу пошёл запах, совсем слабый, но от него жадно затрепетали ноздри. Вампиры замерли, боясь поверить. Акиве ощущал Эву и Люца так же ясно как себя, словно все трое стали одним существом. Надежда сблизила их, как не могло объединить что-то другое.

Они почти не помнили его – аромат цивилизации, который так раздражал изнеженные носы. Довоенный запах комфорта. Они успели забыть его, и сейчас ошеломлённо замерли над ямой, счастливые, словно нашли сундук с сокровищами. Нужнее и дороже бриллиантов оказались они – обычные вещи.

Заняться подробными исследованиями не успели, всех троих неудержимо потянуло в сон, тут же и свалились, словно охраняя волшебный вход в довоенное прошлое.

День прошёл и не забрал с собой замечательную находку. Им не померещилось, ценности явились в жизнь реально. Забытье ощущался неглубоким, мимолётным, жажда изыскания просветляла его красочными видениями. Акиве грезил как наяву и подозревал, что остальных тоже утомляет неизбежный покой. Едва проснувшись, тут же начали исследовать тайник, по свойственной вампирам привычке ни о ком не заботиться, забыв о собратьях наверху.

Должно быть, организатор складов (а наверняка есть и другие) предполагал, что уцелеть могут не все из них, и внутри ларя обнаружились самые разные предметы. Нашлась даже еда: зерно, крупы, но это вампиров в данный момент не интересовало. Блок научных приборов – ящики с уцелевшей маркировкой – тоже оставили в покое, а вот бытовые предметы брали и рассматривали почти с благоговением. На самом верху, как нужные в первую очередь, лежали специальные лампы и ёмкости с горючей жидкостью. Люц мигом разобрался с принципом их действия (привидение активно помогало советами) и зажёг.

Несколько минут они просто смотрели на огонь. После долгих лет одичания простенькое устройство поражало воображение. Оно оказалось куда лучше жалкой коптилки в каморке Саввы. Свет! Для вампирских глаз просто нестерпимо яркий! Они озирали зал, рассматривали друг друга. Эва беспокоилась, что плохо выглядит и поправляла волосы.

– А зеркала в тайнике нет? – спросила она с надеждой.

– Полагаю, там много полезных предметов, в том числе и одежда. Да пусть хоть лабораторные халаты, для нас и это хлеб.

– Ну, теперь Савва точно не отступится от своей идеи, – сказал Люц.

– Ты категорически против?

– Нет, хотя осуществимость проекта кажется спорной. Боюсь, что разговорами чуда не сотворишь, а вот настроение испортится. Сыты мы уже по горло обманутыми надеждами.

Он погрустнел на миг, наверное, подумал, как радовался бы обретённому имуществуего приятель Велаз. Вековая дружба, оборванная в одночасье долго ещё будет болью. Акиве не знал, как выразить сочувствие, только вздохнул. Ему повезло, что рядом есть Эва, её любовь и нежность – лучший дар судьбы, даже сундук с сокровищами не идёт ни в какое сравнение.

Люц быстро овладел собой и вновь увлечённо занялся сортировкой вещей, а Эва отложила очередной предмет, извлечённый из тайника и повернулась к мужчинам. Прекрасное лицо слегка нахмурилось.

– Знаете, у людей была летаргия. Такая болезнь или просто защитная реакция на беды. Они засыпали на много лет, потом просыпались. Что если мы нечто вроде летаргии человечества? Люди, погружённые в анабиоз вампиризма. Вот как этот ящик с чудесами – запас на случай войны.

Мысль Акиве тотчас заработала. А ведь в том, что сказала Эва, есть глубокий смысл. Вид, стремясь выжить и распространиться на большую территорию, прибегает ко многим трюкам. Природа хитра и пластична. Разные предпочтения в питании и гибкий режим сна помогают уцелеть пусть не всей стае, но хоть отдельным особям. Меняются внешние условия и приспособление к ним идёт с тех, кто уже частично адаптирован. Есть золотая середина, готовая качнуться в ту или иную сторону и есть бахрома заточенных под разные условия крайностей, с которых и начнётся рывок в новую жизнь.

Война была так обыденна для людей, что они зарывали в землю запасы, прятали сокровища. Вдруг и вампиры появились затем, чтобы при самом страшном раскладе род людской уцелел и смог возродиться? Что если они своего рода человеческие консервы в лужёных неуязвимостью прочных банках бессмертия? Тогда вновь стать людьми их обязанность, и уклоняться от неё они не вправе?

– То есть мы не высшие существа, а этакий полуфабрикат человечества? – уточнил Люц. – Разогрей и подавай на стол?

Эва улыбнулась ему.

– Тебя моё предположение задевает?

Белокурый вампир не ответил, повалился на ещё нетронутую черепицу в дальней части ларя и принялся хохотать.

– Я как вспомню эти самодовольные рожи, этих богов, глядящих на людишек как на законную еду: этак из-под полуопущенных век с бесконечным презрением высшей касты! Сам ведь был таким! Нас, вампиров, только война способна вернуть в светлый разум, да и то лишь отчасти.