355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Майский День » Судьба на троих (СИ) » Текст книги (страница 4)
Судьба на троих (СИ)
  • Текст добавлен: 31 декабря 2020, 09:30

Текст книги "Судьба на троих (СИ)"


Автор книги: Майский День



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Тамир сказал помощнику несколько слов так тихо, что я их не разобрал, и Вессон ушёл, демонстративно шагнув в сторону, чтобы не коснуться меня даже краем накидки. Как им всем не надоело за столько лет выказывать мне бесконечное презрение? Мастер поманил, и я ступил вслед за ним в маленькую комнату за портьерой. Щёлкнула, затворяясь, дверь.

– Что ты хочешь, Лэ?

– Мир за барьером. Он скоро будет здесь.

– Почему ты так думаешь?

– Аелия сказал. У драконов яркие глаза, они плохо видят границу. Если различают движение по ту сторону, значит вторжение уже близко.

Тамир глянул остро, исподлобья.

– Мне почему об этом говоришь?

– Перемены коснутся всех, и я не сказал ничего для тебя нового. То, что драконы узрели только что, вампиры разглядели давным-давно.

Он прошёлся по комнате, словно мои слова подвигли на некие размышления. Я ждал. Тамир единственный удостаивал меня нормальной беседой. Он делал вид, что это лишь его обязанность правителя, перед которой пустое все предрассудки и моральные разногласия, но я догадывался, что невероятно сообразительный собрат хорошо знал цену всему. Бениг Лэ, если разобраться, ведь не только собственность ящера, но ещё и вампир, который может без помех разгуливать среди огнедышащих и узнавать многое такое, да чего иные кровососы и мечтать не могли добраться.

– Да, – сказал он неохотно. – Сведения поступали. Смутные сплетни, потому что движение по слухам происходит в драконьих отрогах.

Вот мы и коснулись главного. Я с трудом сдержал улыбку, но Тамир как будто разглядел в моих чертах нечто его не устраивающее. Он резко развернулся, а его длань шлёпнулась на моё плечо, слегка сжала и дёрнула к себе, словно намекая, что шутки здесь неуместны.

– Всегда помни, что ты лишён прежних прав, зато слушаться обязан едва ли не каждого! Иди и делай, что должно!

Наверняка ведь рад, что я сам пришёл и можно меня унизить, а не самому унижаться. Почему нельзя быть проще?

– Я постараюсь, мастер.

Он пытливо заглянул в глаза, потом сосредоточенно рассмотрел новый ошейник, но заговорил о вещах немного неожиданных:

– Старейшины, что помнят времена до Потери. Жаль, что их нет больше с нами. Некому подсказать, что грядёт и когда. Суровая тирания там за барьером или расслабленная демократия.

И опять воткнул взгляд мне в глаза. Я остался безмятежен. Смотри не смотри, лапай не лапай – сложно до смысла доцарапаться. Меня Аелия кнутом воспитывает, я привык держать мысли под замком. Толку пытать суровыми взорами и щупать жёсткой ладошкой – дрогну или нет. Я не сломаюсь.

– Жаль, – сказал я.

Рискнёт прямо обвинить? А смысл? С чужой вещи какой спрос? Он отвёл взгляд и кивнул, прощаясь. Я старательно опустился на одно колено и лишь затем тихо удалился. Улыбаться всё же себе не позволил, хотя зрелей здесь и не водилось.

Глава 6 Вампир

С Вессоном столкнулся в нижней приёмной. Встреча произошла нечаянная, как видно подмастерье возвращался к Тамиру, выполнив возложенное на него поручение. Я послушно шагнул в сторону, пропуская, но вампир задержался, испепеляя презрительным взглядом.

– Зачем ты являешься туда, где тебе не рады?

Надо же! Он заговорил с чужим рабом, вот не ожидал подобной милости к павшему.

– Мне нигде не рады, но я имею право сообщать нашему главе о своих нуждах или делиться полезными сведениями.

– Единственное право, о котором тебе следовало бы помнить, это обязанность избавить обращённых от своего позора!

Он надменно выпятил нижнюю губу и пошёл прочь.

– Моего? – спросил я в гордую спину. – Теперь это так называется?

Он не справился с эмоциями, чувствовалось, что едва держит себя в руках. Взгляд был совершенно бешеный, когда повернулся и шагнул ближе.

– Никому нет дела до драконьей девки – убил так убил, но раз уж огнедышащему захотелось мести, ты должен был отдать ему голову под топор, а не шею под ярмо.

Он ткнул пальцем в ожерелье, не касаясь, впрочем, блестящих массивных звеньев.

В груди стало больно. Получается, старейшины не только продали меня, но и предали, распустив позорные слухи, скрыв подлинные мотивы своего поступка. Легко потешиться над изгоем, что даже защитить себя не в силах. Я один остался во всём виноват и не готовился к такому повороту судьбы. Тщательно сбережённая невозмутимость дала трещинку.

– Проще простого оболгать бесправного! Швырнуть на расправу едва обращённого мальчишку вместо настоящего виновника – само по себе было низко, но попрекать его тем, что не покончил с собой, заметая следы чужого преступления – это слишком даже для человеческого коварства!

– Хочешь сказать, что ты несчастная жертва неблагоприятных обстоятельств? – ядовито поинтересовался он.

Злобный взгляд прожигал насквозь. Он мне не верил. Не следовало надеяться, что слово невольника имеет хоть какой-то вес. Умнее было промолчать. Я повернулся и пошёл прочь. Казалось, несу чашу, которую нельзя расплёскивать, а она полна, и чёрная жижа вот-вот прянет за край. Аелия с кнутом и то иногда куда более приемлемое общество, чем эти проклятые вампиры.

Я вышел на крыльцо, спустился по широким ступеням и машинально свернул в сторону порта. Жаждал убраться отсюда как можно скорее, зализать очередную рану, вернуть в душу так тщательно выстраиваемый покой, смирение без которого жизнь моя теперь невозможна. Наверное, благо, что вампиры сторонятся меня, легче сохранять невозмутимость, если ты один – не так больно.

Я прошёл несколько кварталов. Ещё переулок, и откроется общественный сад, почти пустой в этот поздний час. Можно посидеть в тени, успокаивая себя, перекусить нечаянным прохожим. Меня опять терзал голод – довели проклятые упыри!

Едва свернув в тесное пространство между глухими задними стенами домов, я понял, что зря не выбрал кружную дорогу до цели. Всё происходило уныло и банально, словно разыгрывалась сцена из тех романов, что стоят на полках моей библиотеки. Я глупо попался, потому что позволил себе бессильный гнев, недостойную растерянность вместо привычного расчётливого спокойствия.

Вампиры, преградившие мне дорогу, были сущими щенятами, немногим старше того меня, что навсегда потерял свободу. Это взрослые понимали, как опасен драконий гнев, а малышня думала, что весь мир обязан плясать на её клыках и сейчас собиралась заботливо проучить изгоя, посмевшего осквернять подошвами своих сапог их город.

То, что они не убивать пришли, а повалить на землю и сладострастно пинать ногами, я понял сразу. Даже толпой (четверо впереди, двое сзади) идя на кровопролитие, озаботились бы оружием, а так стояли и скалились с пустыми руками. Вполне вероятно, что и собралось их так много потому что желание унизить падшего дурило едва ли не все головы в нашей общине.

Я не успел справиться с предыдущим потрясением, а тут на меня рухнуло другое. Гаденькие улыбочки, предвкушение в масляно блестящих глазках. На что способны такие стаи, я прекрасно знал, и глухая ненависть опять поднялась со дна души. Желание убивать буквально сжигало, крючило пальцы. Я знал, что мне не простят этих свёрнутых в тихом переулке шей, но стало уже и всё равно как-то.

Легко выбросить накопленную силу, стереть ухмылки с наглых рож, превратить в кровавое месиво тела и головы! Мерзавцы заслужили! Они даже не поняли, насколько я превосхожу их мощью, ведь тот, на чьей шее ярмо, может быть лишь трусливой падалью. Как тянуло прикончить всех, бить, размазать по стенам вопящие от нестерпимой боли тела! Эти вампиры просили такую судьбу – они первые начали!

Я сдержался.

Чего это стоило, не знаю. Помнил лишь – зачем. Разве для того, я берёг себя все эти годы, столетия, чтобы глупо лишиться последней надежды на задворках Столицы? Нет.

Я попятился, словно в испуге, спровоцировал первый ленивый удар. Эти птенцы даже не пытались планировать нападение, пришли ведь не драться, а пинать покорного. Тем проще удастся их обмануть.

Я уклонился, а потом незаметно дёрнул вампира на себя и добавил ускорения его спине и затылку. Парень врезался в стену, едва не сбив с ног одного из своих. Теперь трое впереди, трое сзади. Используя замешательство вампиров, я шагнул ближе, парировал ещё один выпад, сделал подсечку, отправив врага в уличную грязь, а потом, метнувшись между оставшимися двумя бойцами, просто обратился в бегство. Я мог быстро оставить за спиной погоню, но не хотел выдавать накопленных сил, потому старательно метался в путанице улиц, зная, что рано или поздно озверевшие упыри потеряют меня и отвяжутся. Они пока держались, преследовали рыча, ругаясь, обещая такие мерзости, что по коже невольными волнами шла дрожь.

Я свернул в очередную улочку. Плохо зная город, уже давно перестал понимать, где нахожусь, да и не слишком об этом беспокоился. Сначала следовало сбить со следа вампирёнышей, а уже потом разбираться в тесноте домов и проездов.

Я приостановился, огляделся. Знал, что запаха за собой не оставляю, уж эту хитрость давно освоил. Попробовать спрятаться, посмотреть, как и на что они ориентируются? Вот ведь, опять нагоняют. Я уже развернулся, чтобы бежать дальше, когда рядом, чуть ли не за спиной приотворилась утопленная в каменную стену дверь и тихий голос позвал:

– Сюда! Иди сюда!

Из дома дохнуло человеческими ароматами, целый букет ударил в ноздри, я разобрался в них не умом, на это времени не было, а инстинктом давно живущего существа и принял незатейливое приглашение. Скользнув внутрь, бесшумно притворил дверь и припал к ней, слушая происходящее снаружи.

Вот наглецы совсем близко. Переговариваются, никого не стесняясь, злы, распалены, уверены, что сбежать от них мне помог счастливые случай, а не приличное знание древних единоборств и навыки взрослого существа. Я же презренное ничтожество!

Улыбка никак не натягивалась на губы, боль всё ещё ворочалась в груди. Хорошо, что накрыло меня в темноте, там, где никто не видит моего искажённого стыдом лица, невольных слёз, потускневших глаз. Придёт свет, и я снова стану невозмутимо-отстранённым. Давно всё потерявший безвольный раб. У меня осталась только одна ночь на то, чтобы поправить ауру и физиономию.

Сопляки пронеслись мимо, затерялись где-то в дальнем конце улицы. Я уже собрался прикинуть гостеприимный приют, когда тёплые пальцы коснулись руки.

– Идём, я выведу на другую сторону, так вернее не догонят.

В узком коридорчике темнота царила практически полная, но вампир и в ней не затруднился бы нормально ориентироваться. Спаситель, точнее спасительница настойчиво тянула за рукав. Совсем молоденькая женщина, но не девица, скорее юная вдова. По запахам, которыми щедро делился дом, я понял, что среднего достатка. Обеспечена после кончины супруга, не ищет новых знакомств, тем не менее, рискнула позвать к себе несчастного, убегающего от погони. Не иначе муж погиб вот так же на улицах, не обрёл необходимой поддержки, ничья добрая рука не отворила за его спиной спасительную дверь.

– Хорошо, благодарю.

Страшно захотелось остаться, пройти в маленькие уютные верхние комнаты, сесть у гаснущего очага и слушать тихий рассказ об ушедшем прочь счастье. Разумеется, я не допустил бы никаких посягательств, просто побыл в обществе женщины, отогрелся сам, ей дал немного тепла – и никак не мог на это решиться. Как уже говорил, меня не волновала очередная ящеркина расправа, но судьба любой дамы или девицы, рискнувшей проявить ко мне участие могла стать плачевной. Зачем приносить зло тем, кто поделился добром?

Мы быстро прошли сквозным коридорчиком, спустились по выбитым ступенькам в крошечный садик. Моя провожатая отодвинула засов на калитке и приотворила её. Выход вёл на соседнюю улицу, уже тихую в этот поздний час. Я обернулся, чтобы попрощаться и разглядел в звёздном свете красивое усталое лицо, глухое траурное платье, вдовий чепец, плотно охватывающий уложенные на затылке косы.

– Спасибо!

– Удачи тебе кавалер.

Вот и всё. Немного радостей осталось в моей жизни, но есть сама жизнь, а с остальным я справлюсь. Я побрёл в порт. Короткая летняя ночь давно перевалила за середину и сегодня отправляться в драконьи владения смысла уже не имело. Время поджимало, да и я был опустошён и растревожен, а попадаться в таком виде на глаза кому-то из огнедышащих, никоим образом не стоило. Я брёл, стараясь не пачкать лишний раз сапоги, хотя, убегая от злобного молодняка, успел уже вляпаться и не раз в конские яблоки, кои валялись тут во множестве. Представив осуждающий взгляд Дрента улыбнулся, хотя ещё через силу.

Боль никак не отпускала. Никому оказался не нужен, кроме рабовладельца, никем не любим, кроме старого слуги – печальная кончина славного рода.

В следующем переулке я наткнулся на проститутку, вяло бредущую вдоль стен, притиснул её в дверной нише и напился крови. Она не сопротивлялась, лишь бормотала дежурные слова – выполняла пусть и не совсем привычно, рутинную работу. Я сунул несколько монет в ладонь и отпустил её идти своей дорогой, сам пошёл своей. Два отброса общества встретились и разошлись в полумраке – как символично.

Накатило опять так, что я прислонился к ближайшему забору и застыл, пережидая приступ боли, наклонил голову, длинные волосы упали и занавесили лицо, чтобы никто его не видел, даже пустая улица и ночь.

Очнулся я, услышав шаги, тяжёлые человеческие. Трое мужчин пробирались среди луж и скопившегося местами хлама. Подняв голову и разлепив веки, я понял, что они и факел с собой несли. Ага, это солидный капитан возвращался на судно после плодотворно проведённой ночи, с ним шли двое с его корабля – для безопасности и компании. Значит, порт находился где-то рядом.

Я не сдвинулся с места, ничуть не опасаясь людей, ждал, когда пройдут мимо, но шаги затихли рядом, факел осветил мою приникшую к закопчённой ограде фигуру.

– Мой юный друг, с тобой всё в порядке? – прозвучал звучный привыкший отдавать команды голос.

Да, вполне резонный последовал вопрос. Одет я был слишком хорошо для этого квартала, а ещё растрёпан и лицом наверняка не так невозмутимо недоступен как всегда.

– Да, благодарю.

Я учтиво поклонился как младший старшему. Общаясь исключительно с теми, кто меня знает, забывал временами, насколько выгляжу непростительно молодым. Вампиру такие проколы могли дорого обойтись.

– Местечко тут беспокойное, – продолжал капитан. – Давай-ка мои ребята проводят до приличной гостиницы.

– Спасибо, у меня свидание, да и живу недалеко, доберусь сам.

Один кавалер не встревает в сердечные дела другого. Мой собеседник понимающе кивнул. Я разглядывал его обветренное докрасна загорелое лицо, коротко остриженную бородку, зоркие глаза в сеточке морщин. Невольно улыбнулся, согретый заботой.

Мужчина коротко постучал пальцем по своему горлу.

– Пуговицы застегни, на такое богатое ожерелье немало найдётся охотников, не стоит искушать судьбу.

Я немедленно последовал совету, упрятав от чужих глаз и факельного света щедрый подарок ящерки, и получил в ответ одобрительный кивок. Вся троица невозмутимо прошла мимо. Я прикрыл на несколько мгновений глаза, восстанавливая ночное зрение, а потом побрёл следом.

Инстинкт и ноги принесли к цели, не советуясь с потерявшимся в переживаниях рассудком. Я уставился на вонючий закоулок, оказавшийся прямо перед носом, а потом смело шагнул вперёд и очутился в прохладной расселине вблизи своего замка.

Выпрыгнув наверх, где вольно гулял над холмами прохладный ночной ветер, я растянулся на траве, уставился в звёздное небо. До Потери оно было совсем иным, без дымки, похожей на разбавленное молоко. Огоньки светил сверкали победно, жадно, и страшили юного тогда вампира, пугавшегося вообще всего.

Я перевернулся на живот, втянул носом такие славные родные запахи земли, травы, камня, а потом сообразил, что мне ещё и за испачканный костюм попадёт и поднялся.

Заря пока не цвела, но уже угадывалась за горизонтом, я легко побежал вниз к замку, прыгая как мальчишка через камни и пни. Остановился, обнаружив свет в библиотечных окнах. Неужели Дрент недосмотрел беспорядок, и у меня появился козырь в нашем с ним вечном единоборстве?

Стучаться в ворота нужды не было, я легко перемахнул через ограду, вскарабкался по стене до узкой бойницы, которую оставлял для себя открытой вот на такой случай.

Внутри всё было знакомым и родным, я прокрался к дверям библиотеки и резко распахнул обе створки, напугав внезапным появлением охотника. Он мечтательно сидел в кресле, глядя на погасший уже очаг. Книга аккуратно лежала на столе. Закрытая. Неужели он всё прочёл? Вот ведь молодец.

– Бениг?

Испуганное выражение сменилось расслабленно-спокойным, на губах появилась дружелюбная и одновременно мечтательная улыбка.

– Я и не думал, что на свете существуют такие занимательные истории.

Да, это не отыскивание в грязных норах бледных как покойники спящих вампиров. Красивые приключения в свете солнца и блеске бархатных одеяний. Я сел в другое кресло.

– Не замёрз, дров не подбросить?

Он рассеянно покачал головой, оглядел меня.

– Ты выглядишь так, словно подрался на нескольких дуэлях за одну ночь.

– Почему?

– Не знаю. Одежда растрёпана, на сапогах грязь, а в глазах блестит сталь.

Это плохо, это надо срочно спрятать. Ни металла, ни слёз не должно быть в моём взоре, лишь глухой камень в который бесполезно стучаться.

– Тебе давно пора спать! – перешёл я в контратаку. – Почему Дрент не выгнал из библиотеки?

– Он пытался, но я хотел знать, чем закончится история, и просто не мог ждать до завтра, всё равно бы не заснул.

Я наклонился вперёд, сказал шёпотом:

– Открою тебе страшную тайну, Крис! Читать книжки можно и в постели. Прячешь том за пазуху, отправляешься в кровать и там уже никто за тобой не надзирает.

Охотник даже не предполагал, что со столь ценными вещами можно обращаться так бесцеремонно. Вампиры не умеют проникать в мысли, но у этого юноши все они были написаны на лице. Он покачал головой не то встревоженно, не то восторженно.

– Эти книги написали и отпечатали ещё до Потери?

– Многие – да.

Я не стал уточнять, что наиболее ценные издания той эпохи – учебники, справочники и прочее – храню не в библиотеке, а в специально сооружённой сокровищнице, куда доступа нет ни у кого, кроме меня. Охотнику ещё не пришло время знакомиться с серьёзной литературой.

– Совсем ведь другая была жизнь, – сказал мой подопечный, задумчиво склонив голову к плечу. – Лучше, наверное.

– Комфортнее, это точно. Иди спать, Крис. Приготовить тебе горячую воду? Я распоряжусь.

– Нет! Все уже отдыхают, да и меня сейчас сморит. Ты прав, я пойду.

– Не заблудишься?

– Найду дорогу.

Всё же я проводил его до спальни, прихватив из библиотеки канделябр, в коридорах ещё лежала ночная мгла. Зная, что их хозяин – вампир, слуги не трудились попусту жечь свечи. Иногда мне казалось, что Дрент радостно потирает руки от такой полезной экономии, меня ведь ещё и кормить не приходилось – сказка, а не господин.

В своей комнате я побросал одежду на пол, умылся кое-как в темноте и забрался под одеяло.

Боль почти совсем утихла, но лишь теперь я сообразил, что не моя стальная воля загнала её в запертую каморку души. Три человеческие улыбки, три знака бескорыстия и добра смыли её как летний дождь смывает накопившуюся на стенах пыль. Для драконов я был ничто, для вампиров – тоже, но оставались ещё люди, и мне сегодня напомнили об этом.

Глава 7 Охотник

Дрент позвал на трапезу в зал и я, охотно шагая за ним, размышлял, как называть еду которую мне подавали? В замке вампира время словно текло иначе чем у людей. Обед, ужин, завтрак? Хотя одного взгляда на парадно накрытый стол хватало, чтобы выбросить эти глупости из головы. Дрент сам придвинул мне кресло напротив хозяйского, и я опустился в него, чувствуя смущение от почтительности замковых слуг. Куда мне было за такие столы? Я не знал половины приборов, не мог назвать и четверти блюд и терялся при виде салфеток.

Не успел я разобраться и с частью этих бед, как в трапезную вбежал Бениг, но в каком виде! Босиком, одет лишь в бриджи, да расстёгнутую на груди рубаху, волосы всклокочены и соломины в них торчат, словно он валялся где-то на сеновале. Несмотря на растрёпанный вид, вампир выглядел вполне довольным собой. Он улыбался, синие глаза сверкали. Подойдя к столу, он забрался в хозяйское кресло с ногами и потянулся к кувшину с молоком.

Дрент тут же оказался рядом, отобрал кувшин и сам налил белый напиток в стеклянный кубок. Суровый взгляд устремился на коленку вампира, вызывающе торчащую над краем стола. Я бы не выдержал молчаливого осуждения, он тоже сломался почти сразу, сел чинно, словно выглядел достаточно приличным чтобы возглавлять парадный обед.

Другие слуги не обращали никакого внимания на неподобающий вид господина, а просто подавали еду. Мне – кучу всякой всячины, ему – напитки.

Бениг держался так просто, что я вскоре набрался храбрости спросить:

– А откуда ты явился в таком виде?

– Из старого амбара, – ответил он, ни капли не смущаясь, и пояснил, заметив, как видно, мою растерянность. – Я там занимаюсь единоборством без оружия. Учусь.

– Что это?

– Система защиты и нападения, широко распространённая до Потери. Ну, я так предполагаю, потому что у меня есть учебник. Кое-что беру оттуда, но многое приходится додумывать на ходу. По книжке не всё бывает понятно.

– Это как кулачный бой?

– Не только. Там удары наносятся по-разному. Хочешь, тебя научу чему смогу и что успею?

– Конечно! – воскликнул я с неприличной поспешностью.

За столом следовало беседовать чинно, я смутился, но потом, решил, что раз хозяин не обращает внимания на условности, то и гостю допустимы поблажки.

Вампир охотно отвечал на вопросы, и на его тонкое подвижное лицо очень приятно было смотреть. Никогда не видел таких искренних, скорее весёлых, чем грустных гримас. Тянуло добраться до дна его сути, но быстрая мимика, как зыбь на водной глади мешала разглядеть глубину. Наивно было полагать, что он позволит едва знакомому человеку заглянуть прямо в душу. Я время от времени напоминал себе, что Бениг много старше и опытнее любого живущего сейчас смертного, потому что так-то он иногда выглядел моложе меня, особенно когда смеялся, показывая маленькие совсем не страшные клыки.

После обеда мы переместились в гостиную, где у горящего камина уютно расположились два кресла, а между ними столик с чаем и сластями. За окном разгулялась непогода, отчего сидеть у огня было особенно уютно. Съесть я уже ничего не мог, выпить тоже, потому просто наслаждался сытостью и покоем, то любуясь изгибами пламени, то разглядывая босые ступни вампира. Они выглядели совершенно чистыми, то ли в замке так хорошо убирали, то ли вампиры не пачкаются, потому ворчливое: «Обивка!» – всё же произнесённое Дрентом, казалось чистой придиркой, когда Бениг опять забрался в кресло с ногами.

– Да-да, – ответил он добродетельно, после чего одну ногу спустил на пол, а другую оставил на прежнем месте, как бы намекая, что готов отдаваться на волю чужой тирании, но только до известного предела.

Эта забавная сценка неожиданно напомнила о заботе, которая теперь была у нас общей. Я попытался учесть всё, что вампир говорил о нашем хозяине, но рассказывал он мало. Пожалуй, следовало разобраться подробнее.

– Бениг, а почему ящерка? Почему ты называешь так дракона?

Я испугался, что он рассердится, поскольку вопрос выглядел и личным, и дерзким одновременно, но кажется, вампир не умел гневаться вовсе. Посмотрел на огонь, на меня и сам поинтересовался:

– Ты видел когда-нибудь драконов, охотник?

– Нет, то есть, да. Там в пещере. Это ведь он был, Аелия?

– Верно, только туда он явился человеком, а это несколько иное существо, чем дракон в подлинной ипостаси. Легко обмануться, когда видишь подобного себе индивидуума, сразу тянет свести его привычки и побуждения к обыденным.

– Да, я понимаю. Ты ведь тоже внешне не отличаешься от людей, но в тебе всегда присутствует то, скрытое.

Он не обиделся, напротив, кивнул с довольным видом, словно ему приятно было моё стремление ясно представить положение дел. Видимо, сейчас он не пытался очаровать, как поступил тогда в пещере, играл со мной честную партию, и от этого на душе становилось тепло как от здешнего подогретого вина с мёдом – в животе.

– Аелия пугающий на самом деле, – сказал Бениг. – Я его боюсь, а страх это плохо. Его надо тщательно прятать, если не умеешь избавиться насовсем. Чтобы преодолеть неразумные эмоции, я мысленно называю его ящеркой, то есть делаю маленьким и смешным.

– Понятно, и это помогает?

– Разве вы, охотники, не с той же целью кличете нас упыриками и кровососами? Мы, вообще-то, великие вампиры.

Я рассмеялся, принимая эту общность бытия.

– Нам объясняют, что вампиры трупная нежить, мерзкие существа, которые отвратительны всему живому и уничтожение их – благое и праведное дело. Я не слишком откровенен?

Он качнул головой.

– Нет. В принципе, бывают и такие. Обычно именно до них и добираются воины Ордена, но это лишь часть правды. Есть и другая, только о ней не говорят с простыми стрелками. Именно потому погиб ваш отряд.

Он спокойно затронул эту тему, и я решил, что тоже не должен прятаться от неё. Теперь, когда кровь остыла, я понимал, насколько неоднозначна по-новому представшая забота. Во мне всё явственнее пробуждалось убеждение, что всякий так или иначе живущий имеет право на самозащиту. Я не мог видеть в Бениге врага и не только потому, что он пощадил меня и вытащил из неприятностей. Я не ощущал в нём того тёмного и отвратительного, что прежде было неотделимо для меня от понятия вампир.

– Ты убиваешь людей? – спросил я прямо.

– Иногда, – ответил он. – Чаще беру кровь у двух трёх человек, чтобы насытиться наверняка. Так гораздо проще: не нужно возиться с телом.

Я подумал, что звучит действительно разумно. Мы разыскивали упырей как раз по пропажам людей и обнаруженным трупами жертв, вполне могли не заметить тех, кто осторожен в привычках, а это наверняка вампиры вроде Бенига, имеющие надёжный приют, и умеющие довольствоваться малым.

Я спросил, когда мы пойдём заниматься, он ответил, что сразу после еды, особенно такой сытной это делать нежелательно, кроме того спарринг-партнёры тоже должны есть и отдыхать. Смысл произнесённого им слова я не понял, но уточнять не стал, надеясь вскоре увидеть всё своими глазами, задал другой вопрос, тоже для меня важный:

– Бениг, если ты принадлежишь дракону, почему ударил его там, в пещере? Почему он набросился на тебя? Я-то думал, вы объединитесь и начнёте терзать меня вместе. Вы оба выглядели одинаково опасными хищниками.

На этот раз ответ последовал не сразу, но не потому, что вампир рассердился, я понял, для него эта ситуация представляла какую-то сложность или он не знал, что сказать. Отпив глоток разбавленного чаем мёда, иначе этот сироп не назовёшь он произнёс без особой уверенности:

– Не берусь что-то утверждать. Аелия первый на меня напал, я лишь защищался. Пырнуть его мне давно хотелось, и наказание за непочтительность я уже получил. Рассердился я тогда: и так с трудом противостоял толпе людей, ещё эта проклятая стрела всё время ворочалась в боку, причиняя боль и отнимая силы, а тут пришлось от него обороняться. Дракон мог бы помочь мне, а не идти против. Я подумал, что даже для него это чересчур. Нечестно.

– Спасать меня у него тоже причин не было.

– Щадить тебя резоны были у меня. Я не хотел и ранить, только стукнуть по башке, чтобы повалялся без сознания. Мне, как ты понимаешь, требовалась кровь.

– И осушил бы до дна? – спросил я.

Странным казалось и задавать этот вопрос, и дожидаться ответа на него.

– Скорее всего, – честно ответил Бениг. – Меня разозлили вампиры, обитавшие в пещере, потому что они не пожелали даже разговаривать, лишь швырнули рваную подстилку в угол, охотники, явившиеся так некстати, проклятый ящерка. Тот день откровенно не задался, и я даже не осуждаю себя за гневливость.

Я не почувствовал обиды. Судьба повернулась так, могла этак, не мне её в чём-то винить. Я всё ещё дышал, когда мог догнивать на полу пещеры, источая смрад. Зацепило упоминание тех двоих:

– Вампиры? Сородичи тебя не признают?

– Да! – сказал Бениг и словно заранее отвечая на дальнейшие вопросы постучал пальцем по сияющему ошейнику. Указал причину.

– Вот гады! – сказал я от души.

Он посмотрел на меня и улыбнулся, отчего опять стал похож на мальчишку, а не вампира в приличных годах.

– Точно, Крис! Идём заниматься.

Я охотно поднялся и поспешил за хозяином по длинному коридору в неведомую пока часть замка. Амбар примыкал к стенам основного строения. Кто-то потрудился обнести двор крытой галерей, так что к месту тренировки, как назвал будущее единоборство вампир, удалось пройти посуху, по чистым каменным плитам. Двор, как я заметил, тоже был замощён камнем и вычищен чуть ли не до блеска, прозрачные ручейки дождевой воды текли по специально проложенным канавкам. Вообще всё, что я успел увидеть в имении выглядело добротным и ухоженным.

– Ты хороший хозяин, – сказал я в гибкую поджарую спину.

Бениг оглянулся, и вновь улыбка осветила его лицо. Синие глаза сияли. Какой же выдержкой следовало обладать, чтобы столетиями терпеть презрение родичей и тиранию властелина. Другой бы сделался угрюм и приучился ненавидеть всё живое, но вампир вопреки невзгодам сумел сохранить добро в душе.

Я даже головой покачал, дивясь себе самому: считанные дни прошли с бойни в пещере, а я уже наблюдаю в недавнем противнике и душу, и свет. Мир оказался многограннее, чем меня учили. Против сомнений, что могли растревожить совесть выступал ещё один довод, показавший мне решающим. Словам можно доверять, или в них усомниться, но дела неоспоримы. С такими ранами я должен был проваляться в постели десять-пятнадцать дней, а встал на ноги через два-три. Ни жара, ни слабости, ни иных дурных последствий не заполучил, я поправился как по волшебству. Не осталось сомнений в том, что кровь вампира и дракона произвела во мне такую перемену, значит всему другому тоже следовало верить.

В обширном каменном сарае пол устилала солома, как объяснил Бениг, чтобы смягчить падение. Как видно летать кувырком тут приходилось часто. Нас уже ждали двое: тот слуга с разбойничьим лицом, что сопровождал карету и ещё один человек, невысокий, но статный, крепкий, по ухваткам – воин. Изрядные годы не мешали ему быть подвижным и ловким.

Вскоре мне пришлось убедиться, что все трое намного превосходят меня в изучаемом нами искусстве, но я не робел, сознавая, что едва начал науку, тогда как они упражнялись уже изрядно. Никто не попрекал неловкостью, не кривил презрительно рот, когда у меня получалось не так как надо, напротив, каждый с азартом и переменным успехом готов был объяснить непонятное, а то и показать наглядно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю