Текст книги "Судьба на троих (СИ)"

Автор книги: Майский День

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Ну ты здесь не скучал! Я рад за тебя, охотник.

– А ты что делал? Расскажешь?

Никому и никогда. Пусть тот мир остаётся там, здесь ему не место. Почему барьер меня пропустил? Быть может, потому что я более сродни пустоте за ним, чем родному приюту? Это я опять про ошейник. Раб среди рабов там я, наверное, смотрелся лучше. Я ответил ровно:

– Болтался вдоль барьера, искал что-нибудь интересное, но не нашёл.

– А у драконов?

– Там мне понравилось, жаль, всё быстро закончилось, и вот я опять здесь.

Охотник вздохнул. Что-то мне подсказывало, что он рад меня видеть и в то же время своей волей переместил бы в самую дальнюю даль, только понимает, что не найдётся такой в нашем ограниченном пространстве. Вслух не скажет, о таких вещах не говорят, но у нас ведь найдутся обыденные темы для беседы.

– У тебя в замке было гораздо лучше, Бениг. Ты мне книги давал.

– Здесь же большая библиотека. Неужели Аелия настолько жаден?

Охотник усмехнулся, достал из-под подушки переплетённый в кожу том и вручил мне.

– Вот, да – щедрость он проявил, только чего она стоит, если я не понимаю этих букв?

Я открыл титульный лист и почувствовал, как разбирает смех. Я невнимателен к окружающему, но ящерка ещё хуже! Додумался ведь дать человеку книгу мало того, что на драконьем языке, да ещё какую! «Трактаты о горних высях» – сборник нуднейших поэм, которые давно никто не читает. Мы все так нелепы в своей простоте!

– Знаешь, Крис, мне знакома эта речь и я могу перевести с листа, пусть и не стихами, а прозой, но давай лучше закроем эту нудную дребедень, а я расскажу тебе какую-нибудь историю, что вычитал из более подходящих для рыцаря книг. Идёт?

– Давай!

Глаза-то как загорелись! Нет, навсегда утоплю в душе те короткие дни, что провёл за барьером. Некоторые сказки опасны для ушей и душ, к счастью, не перевелись ещё и полезные.

– Забирайся в кровать, раз еды, скорее всего, скоро не принесут, я лягу на полу, и мы отлично проведём время с тем что есть.

Я рассказывал долго, сам не на шутку увлёкся, а потом показалось, что охотник заснул: он совсем притих и дышал ровно. Я умолк, чтобы ему не мешать, но он сразу завозился:

– Бениг!

– Да, я здесь.

Свеча догорела, так что разговаривали мы в темноте.

– Послушай, я, когда мыл в зале потолки и стены, увидел немного другого Аелию. Мне кажется, что он и сам не рад, что жесток с тобой, только не знает, как из всего этого выпутаться. Понимаешь, когда тебя нет рядом, он словно бы не прочь стать мягче, но как только видит тебя, такого красивого что глазам больно, завидует и ожесточается вновь.

Любопытна эта попытка разобраться. Наверное, люди, не обладая физической мощью, охотнее и изощрённее нас пускают в дело разум. Надо и мне этому поучиться. Я сказал:

– Ну мне его жаль, конечно, да только ведь он знает способ навсегда от меня избавиться, но не спешит им воспользоваться.

– Может, он боится, что ты его убьёшь, получив такую возможность, а может не хочет остаться совсем один.

– И к чему ты это всё?

Охотник вздохнул и снова завозился. Казалось его мучает нешуточное смущение:

– Вот если бы ты сам сделал первый шаг! Ты сможешь, а он – нет.

– Почему это я смогу? – проворчал я сердито, хотя и не сдержал улыбки, зная, что охотник правильно разберётся в моих интонациях.

– Ты такой! – донеслось из темноты. – Я поначалу переживал, что ты станешь хуже относиться ко мне из-за того, что ящерка велел мне бить тебя плетью, и я его послушался, с ума тут сходил от невозможности что-то исправить, объяснить, а потом понял, что нет крайней нужды это делать, поскольку презирать меня всё равно не станешь. Ты добрый, а добрые всё могут понять.

А ведь я и сам что-то подобное обдумывал недавно, только другими словами.

– Полагаешь, стоит просто поговорить?

– Ты попробуй.

Пожалуй, следует внять разумным словам, вот только я горазд рассуждать пока Аелия не стоит перед глазами, а увижу его, и сработают старые привычки. Впрочем, намерение – уже начало перемен, а там посмотрим. Хуже точно не будет и так уж всё хреново.

Вскоре дыхание человека стало ровным, он заснул. Я встал, стараясь не шуметь, и набросил на него драконий плащ, а потом растянулся на голых досках пола и задремал со спокойной душой.

Глава 20 Вампир

Сидеть под замком, выполняя приказ ящерки, оказалось совсем не сложно. Если Аелия мечтал поссорить нас с охотником, заперев в одной камере, то и тут просчитался. Мы отлично ладили прежде, в вынужденном заточении сдружились ещё больше. Безделье, главный враг заключённых, нам не грозило. Я знал множество историй, а человек охотно их слушал, мы возобновили так рано прерванные занятия по самообороне, и, хотя для настоящих упражнений в комнате было тесновато, разучивали то, что удавалось.

Выяснилось между делом, что охотник неважно танцует, и я со всем рвением бывшего светского человека принялся наставлять его в таинстве фигур. Сам уже много лет на балах не бывая, всё же ухитрялся подсматривать за людьми и знал все модные веяния. То вполне серьёзно, то едва сдерживая смех мы кланялись и скакали в контрдансах под моё негромкое пение – все распространённые мелодии я тоже знал.

Свечу нам давали далеко не всегда, но и это не мешало радоваться жизни. Охотник ложился на кровать потому что плохо ориентировался в темноте, а я садился на пол и принимался рассказывать страшные истории. Иногда мне удавалось его напугать, но чаще всего на все мои старания он принимался хохотать, и я охотно присоединялся к искреннему веселью.

Мы дурачились как мальчишки и временами я совсем забывал, что он человек, а я вампир. Голод иногда мучил, но я так привык смирять свои потребности, что почти его не замечал и уж тем более на Криса не облизывался. Моя кровь в его крови останавливала агрессию в любом случае. Аелия вряд ли понимал тонкость момента, иначе не возлагал бы надежд на совместное заточение своих пленников.

Слуга, явившийся в неурочный час, положил конец нашему соседскому дружеству. Аелия требовал к себе. Меня мучило подозрение, что охотника я больше не увижу, но улыбнулся беспечно и бодро, чтобы его не расстраивать. Идеи милой беседы с палачом, истязавшим меня много лет, пока не вдохновляли, я не верил, что из этого выйдет толк, хотя и не спорил, когда Крис настойчиво пытался склонить меня к мирным переговорам. Потом попытаюсь, когда восстановлю шкуру и силы после неминуемой очередной экзекуции. Должна же она настроить меня на смирение.

Ящерка ждал в любимом зале. Я поклонился, дожидаясь знакомых последствий неотмщённого пока непокорства, но обычного приказа следовать в пыточную не прозвучало. Дракон решительно на себя не похожий грустно и мрачно смотрел в огонь.

Решив, что нарвался уже так качественно, что две-три лишние дерзости к общему счёту немного добавят, я решил заговорить сам.

– Послушай, Аелия, я понимаю, что наказание меня ждёт суровое и поправиться после него я смогу очень не скоро, поэтому отпусти на одну ночь, чтобы доложить Тамиру о тех изменениях в барьере, что его интересовали.

Он, едва повернув голову, хмуро взглянул исподлобья:

– А мне почему ничего не рассказал?

– Ты не спрашивал. Да и нет там ничего необычного. Барьер всегда немного меняется, это нормально.

Он отвернулся, помолчал.

– Ладно, иди, но только на одну ночь.

Не терпится ему, а вообще ведёт себя странно. Не настолько же успешно я ему череп помассировал? Намеренно пытается сбить меня с толку? Опять пришли на ум советы охотника, и я решил для пробы дружески побеседовать, хотя зашёл издалека. Предлог показался стоящим.

– Аелия, твой брат тебя заказал.

– Что? – воскликнул он.

Я пояснил:

– Шария предложил мне убить тебя. Он жаждет наследства.

Теперь он повернулся всем корпусом, злобно на меня уставился. Для него моральный облик братика действительно новость? Верится с трудом, свою семью обычно хорошо знаешь.

– А тебе какая от этого выгода?

Я почтительно объяснил:

– Он пообещал освободить, когда вступит в права владения.

Губы презрительно скривились, да нет, вряд ли мой дракон пребывал все эти годы в плену иллюзий.

– И что ты ответил?

– Обещал подумать. Просто хочу поставить тебя в известность, что ему не терпится.

– Что же ты раньше не догадался убивать одного хозяина за другим, пока очередной не окажется подходящим? – ядовито спросил он.

Вот и вся его любезность, добрых слов не дождёшься, и пора уж возвращаться к привычной неприязни.

– Спасибо за совет! Это хорошая мысль. Пригласи Шарию в гости, я, пожалуй, начну с него.

Язык следовало держать на привязи, но ящерка не обозлился, смотрел пытливо, словно раньше не разглядел. Надоели загадки, жизнь моя и без того складывалась невесело. Я решил исчезнуть, пока окончательно не лишился такой возможности. Поклонился и пошёл прочь. Ждал, что окликнет, но он молчал и опять мелькнула тревожная мысль, что перемены слишком заметны, а судьба давно научила, что они всегда не к добру.

Выбравшись за ворота, я побежал. За одну ночь следовало успеть многое. Спасибо тайным тропам, они позволяли попасть в несколько мест за короткое время, и первым делом я кинулся в свой замок.

Дрент не спал. Он привык, что я появляюсь всегда ночью и часто дожидался в одной из комнат первого этажа, коротая время за неведомыми мне думами.

– Горячей воды и свежий костюм! – приказал я, когда он радостно вскочил навстречу.

Всё поспело мигом. Котлы ещё не остыли, так что мне тут же налили среднюю кадь, и я забрался в неё, мимоходом пожалев, что не прихватил из забарьерья кусок хорошего мыла. Впрочем, и корешки были неплохи. Я торопливо мылся, рассеянно слушая обстоятельный доклад Дрента. Управляющий хлопотал вокруг меня, словно в замке не было слуг, но так случалось частенько.

Наскоро вытерев тело и подсушив волосы, я оделся и сел за стол в кабинете. Всё что следовало изложить на пергаменте я тщательно обдумал по дороге, потому перо летало не задерживаясь. Я быстро написал распоряжение и кивнул Дренту, чтобы заверил его как свидетель.

Поскольку, в результате очередных опытов Аелии я мог и не вернуться, совсем пропасть, решил обеспечить замку и всему имению наследника. Не хотел, чтобы после моей гибели имущество опять принялись рвать из рук в руки. Охотник, как мы выяснили в одной из бесед, приходился мне роднёй и не очень дальней, кстати, так что опротестовать документ никто не мог. Я оставлял ему всё имущество, на случай если не вернусь в очередной раз из драконьего замка. Почему-то был уверен, что ящерка отпустит Криса без ущерба, вот и пусть он владеет моим добром. Сможет посвататься к своей милой белокурой барышне и жить с ней счастливо, а если я не увижу никогда их детишек – так что из того?

Не все мечты сбываются. Собственно говоря – большинство.

Дрент, ознакомившись с пергаментом, начал без предупреждения валиться на пол, так что пришлось подхватить его и усадить в кресло. Став на колени рядом, я заглянул в побелевшее лицо. Что я наделал? Надо было подготовить, поберечь, а потом доводить до сведения любящего меня человека, что жизнь в ближайшее время может попрощаться со мной бесповоротно! Люди же так хрупки, у них болезни: сердце, апоплексия. Других названий я не знал, но прислушивался к дыханию, неровным толчкам крови. Странно, но я никогда не воспринимал Дрента как еду, привык к нему за долгие годы. Не ощущался себя рядом с ним вампиром.

– Это ничего не значит! – сказал я ему. – Конечно, я не собираюсь умирать или пропадать другим способом, просто хочу обезопасить замок и всех, кто в нём живёт. Ты же познакомился с охотником, он хороший человек и сможет со временем управлять имением. Научится. Ты его научишь!

Дрент лишь молча смотрел на меня, не смея возражать, но кажется вечное его стремление схватить хозяина крепко и никуда не отпускать, сегодня владело им с особой силой.

– Всё будет хорошо! – твердил я, сжимая сухую морщинистую ладонь, поглаживая пальцы, стремясь успокоить, как вампиры проделывают это с людьми.

– Мальчик, ты просто будь осторожен! – прошептал Дрент, позволяя себе редкую фамильярность, которую я ценил как знак особого доверия.

– Обязательно! – сказал я твёрдо. – А теперь мне пора!

Поцеловав прохладную щёку и ощутив губами солоноватый вкус нечаянной слезинки, я вихрем сорвался с места и длинными прыжками понёсся по коридорам и лестницам, через стену перемахнул, словно это был деревенский плетень. Следовало спешить. Ночи летом короткие, а как долго наш мастер опять продержит в приёмной, это ещё неизвестно.

Через порталы я попал в столицу без долгих проволочек, опять в порт, где пахло рыбой и чужими странами, хотя после Потери их практически с нами и не осталось. Я рискнул потратить несколько лишних минут на кормёжку, поскольку догадывался, что поесть теперь придётся нескоро, да и вообще приходить голодным в дом к вампиру у нас не принято – сочтут за попытку нанести оскорбление.

Облизывая губы и смакуя кровь, ухваченную у двух жертв, я быстро зашагал знакомой дорогой, вспоминая как недавно спасался здесь бегством от вампирского молодняка. Если щенки опять привяжутся, придётся быть жёстче. Вернусь я в большой мир или нет, надоело быть всегда битым. Если я достоин любви, а есть те, кто мне предан, значит, достоин и самоуважения.

Да, я собирался терпеливо ждать долгие годы, когда превзойду дракона на голову, стану много сильнее и смогу повернуть случай к себе лицом, но терпение иссякло на половине дороги. Расчётливость не выручила, осталось бросаться вперёд в надежде пролететь навынос.

Глянув на предутреннее небо, я ступил на порог вампирского мастера и первого же слугу, норовившего пробежать мимо, решительно задержал и попросил доложить о себе Тамиру.

Несмотря на поздний час вампиров в приёмной болталось ещё немало. Не обращая на них внимания, я подошёл ближе к лестнице, надеясь, что хоть здоровое любопытство заставит мастера принять меня поскорее. Дневать тут было бы невыносимо, да и Аелия отпустил лишь на одну ночь.

Если оставаться до конца честным, отпрашивался я с единственной целью побывать в своём замке и сделать всё как нужно, логово кровососов и визит сюда служили прикрытием, так что я уже начал подумывать о том, чтобы, нарушая принятые правила подняться наверх без доклада, или просто развернуться и уйти, нажаловавшись потом Аелии на хамство мастера, когда ощутил присутствие в непосредственной близости знакомого по запаху вампира.

Я поглядел на Вессона, помощника Тамира без особой приязни, скандала не хотел, хотя бы потому, что он тоже отнимает время. Впрочем, подмастерье браниться не стал, кивнул мне:

– Идём!

Первым зашагал по ступеням, и я счёл разумным последовать за ним, в надежде что меня всё же тащат к старейшине, а не на расправу или ради любого другого унижения.

Вессон шагал широко и не оглядываясь вполне знакомой дорогой, так что, когда он растворил дверь в кабинет Тамира и пропустил меня вперёд, я благодарно поклонился, прежде чем переступить порог.

Мастер был один, значит, томил меня ожиданием намеренно. Я шагнул вперёд и почтительно опустился на одно колено.

– Встань! Что тебе?

– Я был на драконьем нагорье, обошёл барьер, но изменений в нём не обнаружил. То, что видели огнедышащие, всего лишь миражи. Они часто случаются, не все просто знают.

Он внимательно меня разглядывал.

– И сказки о вторжении не более чем сказки?

– Да! – сказал я твёрдо.

Врать грешно, но правду говорить глупо. Я собирался держаться своей версии, да и кто мог её опровергнуть? Мир за барьером стал за века пустотой для нас, а кому интересно то, чего нет?

– Хвалю, что доложил, но, если обманываешь, пеняй на себе.

– Мне нет смысла лгать. Мне всё равно.

Поверил или нет, не знаю. Махнул рукой прогоняя. Я не заставил просить себя дважды. Если двигаться живо, ещё успею вернуться к Аелии до восхода солнца. Я заскользил по ступеням и, погрузившись в свои мысли, едва не налетел на Вессона. Он стоял на дороге. Этого я не ожидал. Здесь меня сторонились, и, помимо унижения, такой порядок вещей давал и известное преимущество.

– Прости! – сказал я поспешно отступая.

– Стой!

Ну вот, опять начнёт орать, а я опоздаю только из-за того, что какому-то вампиру захотелось вслух и публично выразить мне своё презрение. Я задержался, надеясь, что эта ссора окажется такой же короткой, как и предыдущая. Он смотрел прямо в лицо и от удивления я тоже поднял голову.

– Извини, что был груб с тобой, Лэ! Я докопался до сути и понял, что обвинял неоправданно. Прости. Буду рад видеть тебя в своём доме. Мои приёмные дни нулевые.

Он коротко сухо кивнул, отработав свой текст размеренно и достаточно громко, чтобы все вампиры, остановившие на нас заинтересованные взгляды, могли его услышать и понять. Я растерялся так, что шли мгновения, а сказать ничего не мог. Наверное, весь мой запас благоразумия понадобилось собрать в кучу, чтобы выдавить из себя единственное слово:

– Спасибо!

Вполне вероятно, на лице моём выразилось больше, чем я мог передать членораздельной речью, потому что суровый взгляд смягчился и второй кивок вышел гораздо приветливее первого, скорее получился короткий поклон.

– Удачи, Лэ! И да, чтобы ты знал: щенки, которые осмелились напасть на тебя в ту ночь, примерно наказаны.

– Спасибо! – пробормотал я вновь, будучи совершенно не в силах вспомнить другие слова.

Вессон ушёл, а я всё стоял на месте, растерянно глядя ему вслед и лишь зуд в затылке напомнил, что времени в обрез и мне следует спешить на свидание с Аелией. Мигом оказался на улице и там, где некого было шокировать ненормальной скоростью, мчался так, что за мной летел пылевой вихрь.

К воротам я успел, когда заря лишь начала окрашивать светлеющее небо в трагические цвета. Я испуганно косился на восток, дожидаясь, когда механизмы отворят дверь, и размышляя попутно, не махнуть ли через стену, но и не пришлось. Аелия пустил сразу, более того, он меня ждал. Улыбка не предвещала ничего хорошего, а увидев тут же, в зале, растерянно моргающего, явно вырванного из сонного забытья охотника, я не на шутку испугался. Он при чём? Неужели ящерка опять даст в руки кнут и заставит истязать того, кто давно не враг? Мне-то что, я потерплю, тем более, в любом случае новую шкуру отращивать, а человеку неприятно.

Я застыл, дожидаясь решения нашей судьбы.

– Как твой мастер? – неожиданно спросил дракон.

– Не изменился, – ответил я коротко.

– Ему ты преподнёс ту же ложь, что и мне?

На это я вообще не ответил. Любое оправдание лишь подтверждает вину. Аелия вонзил в меня проницательный, как он полагал, взгляд, но к его попыткам пробить мою оборону я привык так давно, что перестал обращать на них внимания.

– Ладно, – сказал он, поморщившись. – Я позвал сюда вас обоих, чтобы по всем правилам объявить вольную.

Охотник смотрел ошеломлённо, всё ещё не проснулся толком, плавал в трудном тумане внезапного пробуждения, но суть ящеркиных слов дошла до него, и в глазах мелькнула надежда. Он бросила на меня быстрый взгляд, словно боялся её спугнуть, но я уже угадал, что последует за декларацией и обрадовался от души, хотя и постарался скрыть свои ощущения.

Аелия важно зачитал вслух распоряжение освободить от вассальной и иной зависимости дворянина Крискента Клетиса, при этом пытливо поглядывая на меня, но я не позволил ликованию вырваться наружу. Хотя допускаю, что ящерка надеялся прочитать на моей благообразной физиономии отчаяние. Что с него взять? Он вполне мог коварно надеяться на пробуждение во мне отвратительных чувств – зависти и ненависти. Каким для этого надо быть уродом? Что за семейка!

– Можно взглянуть?

– Пожалуйста, вампир! Надеялся услышать своё имя? Так его уже и не помнит никто.

Ну точно, всё, как и предполагал. Я не обратил внимания на его слова, быстро просмотрел пергамент, изучил все положенные знаки и признал их годными, а сам документ законным. Только теперь я рискнул улыбнуться.

– Охотник, ты свободен!

Я протянул документ ящерке, но он широким жестом указал на человека, и я с радостью вручил ему свиток.

– Береги его и никому не отдавай!

Боль в его глазах сказала так много. Я боялся, что он наделает глупостей, пытаясь выручить и меня и молил его взглядом, потому что не смел словами, бежать из проклятого замка и никогда больше не пачкать сапоги в его пыли.

– Ну а за тобой должок, вампир! – продолжал Аелия, властно указывая мне на выход, и я свернул на знакомую дорогу, успев лишь сделать страшное лицо и прошипеть сердитое: «Нет!» охотнику.

Только бы послушался. Бессмысленно ему здесь оставаться, набредёт на лишнюю боль. Помочь мне он не может.

Несмотря на все тревоги, радость переполняла, так что пришлось пониже опустить голову, чтобы никто не видел моего ликования, ни сам ящерка, ни его слуги, ни его зрели. Лишь в пыточной я пришёл в себя настолько, чтобы выглядеть бесстрастным, впрочем, такие места способны стереть улыбку с лица уже одним своим существованием.

Я остановился, дожидаясь приказа, но Аелия молча втолкнул в клетку и запер дверь на замок.

– Посиди тут!

И ушёл, забрав с собой подсвечник.

Не побил, не раздел – чудеса. Я уверенно подошёл к привычному месту и сел, прислонясь к стене. Странные творились вещи, но я решил не думать о собственной судьбе. В сущности, я давно привык о ней не беспокоиться, просто жил и ждал.

Что бы там ни было – охотник свободен. Он наверняка догадается наведаться в мой замок, чтобы рассказать Дренту о наших делах и там узнает всё, что требуется. Я глубоко вздохнул, ощущая, как отпускает напряжение. Страха не было совсем, лишь уютное тепло где-то внутри. Эта ночь дала мне так много! Я перебирал как драгоценные камни, прекрасные воспоминания: заботу Дрента, честно протянутую руку Вессона, тревогу Криса. В трудную минуту я оказался не одинок, меня поддерживало то добро, что подарили мне люди и не совсем люди.

Привычно свернувшись клубком я засмеялся в темноте, и никогда ещё, наверное, это мрачное помещение не слышало таких ласковых звуков. Мне было хорошо, и улыбка не сходила с губ, благо никто не мог рассмотреть её во мраке. Я совершенно не беспокоился о том, что случится со мной, вспоминал всех, кто дарил мне тепло и сочувствие, и понимал, что напрасно считал себя несчастным. В любой ситуации при любом раскладе найдутся те, кто будут тебя любить и не бросят в сложный момент. Надо лишь самому не замыкаться в скорлупе тоски, искать во всём лучшее, жить надеждой, делать первый шаг навстречу другим. Разумеется, тех, кто оттолкнёт одерзевшего раба окажется много, да разве в них суть?

Со стыдом я понял, что в моём смирении слишком велика оказалась доля надменности, а то я нашёл бы ещё больше друзей, но и поддержка тех, кто был добр ко мне этой ночью, обещала, что вытерплю любое истязание, которое придумает ящерка, поскольку мне есть ради кого жить.