Текст книги "Судьба на троих (СИ)"

Автор книги: Майский День

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 21 Вампир

Я погрузился в чуткую дрёму, иногда засыпая крепко – так сберегаются силы, а я знал, что они мне ещё пригодятся. Не мог сказать даже как долго длилось на этот раз заточение, настолько ушёл в себя и полностью расслабился.

Звук шагов заставил мигом очнуться, вскочить с неуютного ложа и насторожённо ждать неприятностей. Шёл не ящерка – слуга, причём тот, что относился ко мне сравнительно хорошо: смотрел равнодушно – уже хлеб.

Человек со мной не заговорил, поставил свечу и морщась принялся возиться с замком. Им давно не пользовались – заржавел. Ящерка мог и не запирать клетку, я всё равно остался бы на месте, а в случае крайних обстоятельств сломать это сооружение сумел бы без труда. Кивок, и я послушно пошёл следом, поскольку по статусу стоял ниже подручных Аелии. В сущности, любой из них мог распоряжаться мной по собственному разумению, но ящерка был слишком ревнив, чтобы позволять подобные вольности.

Вскоре я начал различать шум и запахи, прислушался к ним. Драконы! Много драконов. У Аелии гости и он желает похвалиться рабом? Зачем меня ведут в парадный зал, где шелестят голоса и откуда тянет знакомыми нотами?.. Король тоже там!

От долго нахождения в закрытом помещении моя чувствительность обострилась, и я различал не просто слитный аромат стаи, но и отдельные его элементы. Монарший визит – вот причина непонятно гуманного ко мне отношения. Как видно, король предупредил, что заглянет к своему подданному на обратном пути, и тот решил благоразумно подождать с нанесением увечий – вдруг Его Величество пожелает на меня взглянуть, а я буду как назло валяться со спущенным с костей мясом, а то и сломанным хребтом.

Смех разобрал: как же мучился бедный Аелия, сдерживая изо всех сил справедливое желание примерно наказать дерзкого раба. Принесу ему соболезнования. Потом. Когда воскресну.

Я вышел к гостям едва успев стереть с лица неуместную улыбку, и начиная уже опасаться, что веселье, не покидавшее последние дни – признак истерии или другой причудливой болезни, которыми страдают смертные.

Драконы расчётливы в тратах, но Аелия даже для своего племени отличался редкой скаредностью, замок держал в чёрном теле и почти не приглашал гостей. Иногда складывалось впечатление, что несчастный бьётся в тисках нужды и искренне хотелось подать на пропитание бриллиант-другой. Я знал, что ящерка мой вполне состоятелен, но разглядывая сейчас полный драконов зал невольно думал, насколько уныло выглядели эти стены без них.

Яркая, весёлая свита короля, сам он, уютно расположившийся у огня – делали существование дома хоть отчасти осмысленным. Я помнил, как по-детски радовался сам, когда у меня в замке завёлся хоть один гость – охотник – как старался развлечь его и обогреть. Аелия выглядел напряжённым. Казалось, его давит неприятная забота.

Впрочем, смотрел я на него недолго. Ко мне подбежал радостный Крис. Мы с ним каждый раз прощались как навсегда, и новая встреча наполняла душу немалой порцией тепла.

Пользуясь случаем, я увлёк человека в тихий уголок и попытался довести до его сведения испытываемую мной тревогу.

– Почему ты всё ещё здесь? Беги из этого места!

– Аелия попросил остаться до окончания визита драконьего короля.

– Тогда уезжай хоть часом раньше, чем огнедышащие. Не доверяй ящерке, он отпустил на волю, но это ещё не значит, что прекратил делать гадости. Дорогу ты наверняка запомнил. Войди в портал и ни о чём не думай или просто представляй мой замок. Я настроил тропу так, чтобы вела ко мне, так что маловероятно, что попадёшь в другое место. Отправляйся к Дренту, и далее он всё тебе расскажет, во всём поможет.

– Я не уйду без тебя! – ответил упрямец. – Я уже всё продумал. В прошлый раз был ошеломлён, да и визит не затянулся, но сейчас я попрошу у короля разрешения говорить и объясню, как нечестно держать невинного в цепях и подвергать издевательствам.

Вот ведь настырный охотник. Против воли я хотел улыбнуться, так радовало это нелепое и бессмысленное заступничество, но образумить смертного стоило сразу и окончательно.

– Поверь, Инвиктий осведомлён о положении вещей. Да только распоряжаться имуществом своих подданных не может. Дальше рекомендаций его полномочия не идут, так что эскапада твоя завершится сочувственным вздохом для короля и лишней экзекуцией для меня, поскольку ящерка разгневается ещё больше. Он не трогал до поры потому, что хотел предъявить драконам в добром здравии, но едва остынет их след, а то и раньше, меня ждёт всё скопившееся наказание.

– Бениг, неужели ничего нельзя изменить?

– Нет, потому и говорю тебе, чтобы бежал из этого места. За меня не бойся, я уже не тот испуганный мальчик, что попал в жестокие руки впервые. Я достаточно заматерел, чтобы вынести всё и не сойти с ума. Аелия натешится и отпустит погулять на воле, так что я найду тебя. Обещаю, что сделаю это.

– Я не могу тебя бросить!

– Что за чепуха? Ты охотник, а я вампир. Ты меня ненавидеть должен.

– Я больше не охотник! Они обманывали меня и других, потому и погиб отряд. Никто из наших ведь не знал, что вампир может не спать днём, да ещё и обороняться с полной силой. Кровососы в этом грешны? Они защищали свои шкуры, а вот руководители ордена должны были предварить.

– Вполне вероятно, что не так они и виноваты, – ответил я, радуясь, что тема ушла хоть немного в сторону. – Скорее всего, ящерка спланировал это нападение, чтобы оставить кого-то одного из вас в живых и обрести союзника.

– Я тоже так думаю, но какой ему от меня прок?

– Не знаю. Иногда мне кажется, что его мучает всё же совесть, и чужая ненависть к конкретному вампиру, или всем им вместе взятым, послужила бы оправданием собственных жестоких действий. Вспомни, как всё было в пещере. Я убил твоих товарищей и мог убить тебя. Он благородно защитил и спас.

– Не пырни ты его в брюхо, всё бы так и обстояло! Он испугался и сбежал, в результате мы сумели найти общий язык.

Охотник нахмурился, припоминая. Я любовался его милым лицом, детским ещё, но таким отважным упрямством. Аелия мог сделать из него палача, но очень ненадолго. Люди, подобные Крису, не склонны к мучительству. Он тут же подтвердил мои мысли:

– Я ненавидел вампиров всей душой, тебя бы тоже невзлюбил, да только кнут – это не моё. Одно дело победить в честном бою, но издеваться? Никто такого не достоин. Мне и резать глотки спящим было противно, каждый раз приходилось напоминать себе, что упыри убивают людей и должны быть уничтожены для блага всех.

– Про тех, на кого вы охотились, не спорю. Вампиры высокого уровня почти не попадают в поле зрения отрядов, потому что состоятельны и осторожны.

Крис посмотрел на меня и резко кивнул, каким-то своим мыслям, я так полагаю.

– Что бы там не задумывал Аелия, случилось то, что случилось и я рад, что обстоятельства сложились именно так.

Ну вот, он опять начнёт спорить!

– Беги прочь! – сказал я, ощущая усталость от безнадёжности увещеваний. У тебя впереди всего одна человеческая жизнь, не трать её зря.

– И жизнь одна, и честь, и позволь мне распоряжаться хотя бы вторым, поскольку в первом никто по-настоящему не властен.

Я мысленно застонал, но сказать что-то не успел. Меня уже заметили, хоть я и старался оставаться невидимым. Дракон, что заступился за меня перед Шарией и угостил молоком, шагнул к нам, улыбаясь обоим. Я поспешил поклониться.

– Рад тебя видеть в добром здравии, вампир! Держи гостинец.

В моих ладонях оказалась простая фляга из тыквы. Дракон энергично кивнул, хлопнул нас по плечам, едва не опрокинув друг на друга и отошёл к своим. Воинам по этикету следовало держаться около короля.

Я разглядел и Дани, Она стояла возле кресла Инвиктия, как видно, назначенная на сегодня в ближний круг. Вельможи на меня внимания не обращали, так что я отступил ещё дальше в полумрак. Льющийся в окна дневной свет изрядно раздражал чувствительные глаза после долго пребывания в полной темноте.

Реи в зале не было, и я искренне огорчился, я так надеялся её увидеть, тем более что охотник говорил, что в прошлый раз Аелия заставил её прийти на приём. Хотя бы издали посмотреть, узнать, насколько она благополучна. С тех пор, как охотник выдал мне её секрет, я ощущал в себе огонь, а ведь считал его давно забытым. Задавленное влечение, всю силу которого я испытывал лишь к ней, снова терзало меня как в те дни, когда мы коротко и ослепительно были счастливы.

Охотник не отходил ни на шаг, как видно, дав себе слово оборонять меня от драконов, случись такая нужда, и я не возражал. Его общество всегда радовало. Мы распечатали флягу (в ней оказалось молоко) и опустошили, передавая друг другу.

Мир продолжал баловать чудесами. Тепло простого подарка грело душу, хотя молоко и оказалось холодным как прямиком со льда. Я даже подумывал сохранить тыкву, хотя и не любитель реликвий. Разговаривая и разглядывая публику, мы с охотником отлично проводили время, я только не забывал, что обязан удержать его от попытки добиться личной аудиенции у монарха – за подобную дерзость могли и наказать. Драконы живут вдали от людей и относятся к ним не сказать, чтобы уважительно.

Время приближалось к вечерней церемонии, когда всё тот же дракон, имени которого я так и не узнал подошёл к нам уже явно с официальным намерением: лицо строгое, взгляд отстранён. Взяв меня за локоть, повёл с собой. На устремившегося следом охотника рыкнул так, что тот отстал, хотя и продолжал идти сзади. Только бы глупостей не натворил. Я попытался оглянуться, подать хоть какой-то знак, но дракон сурово сжал пальцы, пришлось вести себя смирно. Я не хотел мешать симпатичному мне огнедышащему в точности выполнять полученный приказ. Он покосился, оценив послушание, и ослабил хватку.

Привёл меня в кабинет Аелии, пустой, хотя свечи здесь горели и камин тоже.

– Стань на колени, вампир.

Я повиновался, не понимая, что вообще происходит. В этой комнате я бывал нечасто и всегда это плохо для меня заканчивалось, так что внутри сгустился страх. Мне объявят день казни? Может и удавят прямо здесь? Уж Аелия постарается обеспечить позорной верёвкой вместо благородного клинка в сердце, заодно ковёр сбережёт. Недавно выпитое молоко стало в горле горьким комом.

Ладно, я потерплю ещё, но, если начнут убивать, моей покорности придёт конец. Разбросаю всех – сил у меня достанет, схвачу охотника и улечу прочь из замка. Пусть сначала догонят, а потом прикончат. Рано или поздно, разумеется, найдут, но и тогда я продам свою жизнь по самой высокой цене. Я сильный и справлюсь.

Я застыл в ожидании, долго оно не продлилось. Шаги Аелии и более твёрдые и размеренные короля узнал сразу. Когда оба переступили порог кабинета, воин вышел, но остался снаружи. Я надеялся, что Криса он всё же не обидит.

Инвиктий сел в кресло, так что я оказался прямо перед ним, Аелия стал сбоку.

– Не тяни, Аелия! – мягко сказал король.

Ящерка заговорил неприятным казённым голосом:

– Своей властью даю полную свободу моему рабу Бенигу Элану Лэ, возвращаю ему личные и общественные права и отпускаю с этого дня.

Жёсткие пальцы пробрались под волосы, щелкнул замочек и ожерелье исчезло с моей шеи, по беззащитной коже прошёл холодок, вызвав мгновенный приступ паники. Я не понял слов Аелии, точнее они ещё медленно и трудно проникали в сознание, но утрата цепи и все последствия этого обнажения ввергли в ужас, который я едва смог скрыть.

– Встань, Лэ! – приказал король.

Я повиновался, как во сне. Рискнул поднять глаза. Инвиктий внимательно изучал листы пергамента, в которых я без труда узнал собственный рабский договор, а закончив, передал их мне.

Пальцы дрожали, а зоркие глаза вампира затуманились, я с трудом разбирал буквы, но увидел, что все необходимые поправки внесены, более того, моя свобода заверена оттиском личной печати короля драконов, а значит документ изменениям не подлежит. Аелия никогда, никакой хитростью не сможет снова лишить меня прав и воли. Ошеломлённый, не способный до конца поверить, что годы моего бесправия остались за спиной, я никак не мог набрать в грудь достаточно воздуха для ответа.

– Спасибо, – пробормотал я.

Все положенные этикетом фразы напрочь вылетели из головы, я вспомнил лишь одно слово, которые служило мне долгие годы, но король, как будто, не обиделся. В его улыбке светилось столько добра.

– Иди, мальчик!

Как у меня хватило ума хотя бы поклониться, даже и не представляю. Дверь плясала перед глазами, я лишь чудом попал в проём, вежливо кивнул замершим с той стороны охранникам, но не разглядел никого, зато увидел охотника и, прижимая свиток к груди, пошёл прямо к нему.

Он прыгнул навстречу и подхватил меня, как видно опасаясь, что на ногах не устою. Я благодарно принял его объятия. Трясло так, что живая душа рядом требовалась остро как воздух. Я жался к человеку, чувствуя себя потерявшимся ребёнком. Перед глазами всё ещё стоял туман, в голове тоже.

– Бениг, что случилось? – испуганно шептал охотник. – Скажи что-нибудь, на тебе лица нет.

Какое-то наверняка было, но не радовало. Крис затащит меня в одну из ниш, в которых у приличных хозяев стоят статуи или скамеечки для уединённой беседы, а у Аелии лишь копилась, да и то скудно, пыль.

Отобрав у меня пергаменты, он попытался их прочесть, клонясь к свету из коридора, но языковых познаний не хватило. Я сказал:

– Это вольная для меня, заверенная самим королём и значит непреложная.

– Бениг! – воскликнул он и тут же принялся обнимать меня, стучать по мне кулаком и трясти за плечи, приплясывая от неподдельной радости.

Я улыбнулся, вспоминая, как это делается. Охотник всё ещё не веря моему избавлению от ярма ощупал шею, убедился в отсутствии позорного знака и снова сгрёб в охапку. Я был ему невероятно благодарен. Аелии – гораздо меньше, подозревая, что лишь прозрачные намёки монарха толкнули его на этот скорбный шаг.

– А я чуть скандал не устроил, пытаясь прорваться следом за королём, – повинился охотник. – Он правда, не рассердился: посмотрел, да поднял так бровь. Я почему-то сразу поверил, что худого тебе не сделают, хотя и не надеялся, что отпустят вчистую. Теперь мы можем уйти отсюда вместе. Бениг, мы оба свободны!

– Пока король здесь, это неучтиво, так что придётся потерпеть.

Я уже мог стоять без поддержки и в голове начало проясняться. Схватил пергаменты и изучил их вновь, тщательно, подробно, не пропуская ни единой закорючки, но всё осталось верным и подлинным, да и не рискнул бы Аелия провернуть какую-нибудь пакость на глазах своего монарха.

Я успокоился и, скрутив в тугой рулон, затолкал драгоценный документ в кинжальный карман, благо тот, учитывая мой прошлый уже статус, был совершенно пуст. Будущее пока пугало, я не хотел о нём думать, страшился, что просто не смогу стать полностью свободным после стольких лет унижений. Лучше всего было двигаться маленькими шажками, постепенно приучая себя к обновлённой реальности.

– Скоро в столовой зале еду подадут, и надо бы нам там появиться.

– Лучше бы дали отсидеться в нашей комнате, – вздохнул охотник. – Я так переволновался, что кусок в горло всё равно не полезет.

Я глубоко вздохнул, в глотке ещё саднило.

– Ничего, поскольку мы не драконы, наше место в конце стола среди стражи, а с этими ребятами ладить проще, чем с придворными аристократами.

– Ну ты тоже аристократ. Лэ – это же имя.

Свободный человек, но и только. Сознание совсем прояснилось, и я обдумал этот факт. Фамилию у меня никто не отнимет, а вот дворянского достоинства я лишился. Побывав в неволе, нельзя просто взять и вернуться обратно в сословие. Я спросил себя: огорчает ли меня этот факт и понял, что не слишком. Отсутствие ярма на шее было таким волнующим ощущением, что о прочем я переживать не хотел.

– Идём! – сказал охотнику.

Мы выбрались из того закутка, куда он меня утащил приходить в себя после состоявшейся неказни и побрели в нашу комнату, чтобы привести себя в порядок.

В зале уже было пусто, драконы, как видно, тоже разошлись по отведенным им покоям, чтобы освежить костюм и надеть положенные для трапезы драгоценности. Остерегаясь, лежащих на полу пятен света, я развернулся, чтобы выйти, как вдруг знакомый голос окликнул, не потеряв от свершившейся недавно процедуры привычных властных интонаций.

– А ну постой!

Я медленно повернулся.

– Да, Аелия?

– Доволен?

– Вполне. Мне благодарить Его Величество?

– Можешь меня. Я не возражаю.

– Спасибо! Я пошёл.

– Нет, погоди!

Он подошёл ближе, неприятная улыбка кривила губы, как видно дракон никак не мог простить себе совершённого доброго поступка. Сочувствовать ему не хотелось.

– Свободу у тебя никто не отъемлет, вампир, но разве это главное? Ты лишился дворянского звания, а это печально не так ли? Восстановить честь – не самое ли главное?

Я вспомнил мир за барьером, подумал, что однажды мы его непременно догоним во многих вещах, и важные сейчас не будут никого волновать тогда. Я вампир, я подожду.

– Я готов потерпеть.

– А остальные? В неволю ты попал обманом, но утраченная честь станет только твоей виной.

Вот тут он был прав, я подумал с горечью, что если Крис останется другом, в это я твёрдо верил, то его родня уже отвернётся от меня с полным на то основанием. Вессон, щедро предложивший поддержку, презрительно захлопнет дверь перед моим носом, да и сам я однажды пожалею, что не прошёл весь путь до конца. Следовало решаться, а внутри не скопилось достаточно злости для нового поступка. Произошедшее оглушило так, что душа онемела, но ритуал ведь из века в век оставался предельно прост. Некоторые вещи не меняются. Я вздохнул и произнёс требуемую формулу:

– Я вызываю тебя на поединок, Аелия Лакке! В морду давать не обязательно? Простишь мне отсутствие оскорбления действием?

Жёлтые глаза заблестели торжеством.

– Я принимаю вызов, Бениг Элан Лэ! И поскольку инициатор дуэли – ты, за мной условия нашего единоборства. Я выбираю в открытом воздухе и днём!

Мерзко ухмыльнувшись, он развернулся и пошёл прочь, а я смотрел ему вслед и не знал смеяться мне или плакать, но не сделал ни того, ни другого. Ну кто бы усомнился в том, что он продолжит строить планы унылой мести?

– Нет, ты видел какой он гад! – сказал я охотнику. – Он не ящерка, он – змеёныш! Мерзкий ядовитый червяк!

Дракон-таки использовал шанс на последнюю пакость, и вот она как раз вполне могла оказаться удачной для него, а то и роковой для меня.

Глава 22 Вампир

Я продолжал бы вяло ругаться дальше, но ужас на лице охотника остановил бессмысленный поток слов. Человек смотрел так, как будто уже пришла пора сгребать мой прах в глиняный сосуд и хоронить в тёмном углу кладбища. Его страх мигом меня встряхнул и заставил соображать внятно.

– Идём! – сказал я. – Поговорим где никто не помешает, а то опять выползет не пойми откуда маленькое мерзкое фыкающее дымом создание, и я его убью, не дожидаясь официальной части мероприятия.

Он пожаловался:

– Ты иногда странно говоришь, я не понимаю.

– Забудь, набрался всякой дряни в одном нехорошем месте, теперь никак не отвязывается.

Я увёл охотника на галерею столовой залы, где в пышные старые времена размещались музыканты. Прихорашиваться нам было нечем, а здесь место удобное, и уж точно мы не пропустим, когда начнут звать к столу. Охотник решительно сказал:

– Бениг, ты должен отказаться! Эти условия – нечестные.

– Подлые, но в законности им не откажешь. В сущности, этого гада и ругать сложно: он боится. Я сильнее него. На поверхности, и под защитой от солнечного света пришибу сразу, не дав зрителям в полной мере насладиться зрелищем.

В глазах человека пробудилась надежда.

– А ты умеешь летать? – спросил он.

– Да. В воздухе я быстрее и изворотливее, но у дракона есть огонь, а у меня нет.

– Остаётся ещё солнце.

– Именно. Сгореть на дневном свету я и за целый день не сгорю, но боль будет невыносимой, и я практически ослепну.

Охотник не то нервно, не то зло сжимал кулаки.

– Бениг, это убийство!

– Ладно тебе обвинять, у него тоже есть преимущества.

– Не шути, мне страшно.

Я и сам застыл в холодном коконе из отгоревших чувств. Боялся? Очень. Впрочем, и один день свободы стоил того, чтобы ради него умереть. Охотнику, правда, следовало сообщить что-нибудь более обнадёживающее.

– Успокойся, я справлюсь. Аелия думает, что я окажусь в полной его власти, останется лишь добавить огонька, чтобы с гарантией обратить меня в пепел, но это не совсем так. Видеть что-либо я не смогу, обоняние тоже откажет, потому что запах моего собственного горелого мяса перебьёт другие, зато слышать не перестану, а дракону для накопления новой порции пламени требуется несколько минут.

Человек смотрел с надеждой, хотя некоторые натуралистические подробности заставили его вздрогнуть, я постарался проникнуться ею сам, а пока следовало спускаться вниз и садиться за стол. Теперь мы не только имели на это право, но и несли соответствующую обязанность.

– Идём! – сказал я. – Настоящий дворянин не отказывается от обеда, даже если ему назавтра вспорют живот.

– Ты, получается, ещё не дворянин… Постой, а я тоже должен вызывать ящерку на бой? Меня лишили чести и сословия?

– Я предварительно упражняюсь в знатности, которую обрету после победы на дуэли, а ты никому ничего не должен. Ты не был его рабом, лишь помеченным кровью, как бы вассалом. Звания это не лишает.

– Признаться, это немалое облегчение. Уверен, он и для меня придумал бы особенную пакость.

– Знаешь, Крис, Аелия, строя коварные планы, постоянно допускает ошибки, недооценивая противника и переоценивая себя. Мы его переиграем, я тебе обещаю!

Самому бы ещё поверить в чудо. Трудно быть одновременно учтивым и честным – мало у кого получается.

Мы хотели сесть с краю, но воины драконы мигом раздвинулись и нас с охотником только что не за шиворот втащили в их круг и усадили в самую середину. Я ощутил рядом знакомое тёплое плечо и повернувшись нырнул как в траву в зелень прекрасных глаз.

– Дани! – прошептал я.

Как она была хороша, а я искал взглядом Рею и всё внутри сжималось от страха, потому что и здесь её не было, а я, связанный поединком, и права не имел спрашивать где она, как, жива ли, благополучна. Драконица сказала:

– Я всё знаю, и мы это дело обсудили между собой. Ты летать умеешь?

Просто массовый опрос, всем интересно знать, на что я способен.

– Умею, – сказал, вздохнув.

– На солнце сгоришь?

– Обуглюсь, – признался честно.

Она задумалась. Я лишь теперь обратил внимание, что зелёные глаза изучают меня без всяких там романтических поползновений. Кажется, обсуждению подвергались лишь мои боевые навыки.

– Условия нечестные! – заявила Дани.

– Вот и я то же самое говорю! – воскликнул охотник, заинтересованно переводивший взгляд с меня на Дани и обратно.

Обратно охотнее и быстрее. А как же белокурая дева в замке? Впрочем, охотник, как выяснилось, пёкся о моих интересах, а не о романтическом похождении.

– Уговори его забрать вызов! К тебе он прислушается. Я бы прислушался.

Драконица, едва заметно улыбнулась, оценив, как видно, изысканность комплимента, но в ответ мотнула головой.

– От поединка нельзя отказаться, это не выход, надо лишь сделать условия справедливыми и назначить секундантов.

– Дани! – взмолился я. – Хотя бы не за столом! Мне неведомо, откуда остальные узнали о произошедшем недоразумении, но всем известно, что события такого рода не приветствуются законом и вслух о них не говорят!

– Так Аелия и разболтал! – доложил стражник, сидевший напротив.

Я поглядел в верхний конец стола и буквально наткнулся на взгляд полный такой ненависти, что кровь стыла в жилах. Дракон, казалось, не замечал ничего вокруг, кроме меня и… Дани. Он ревновал! Вот откуда это желание любой ценой уничтожить того, кто, как ему казалось, вновь стал на пути. Не знаю, когда он успел заинтересоваться прекрасной драконицей, но опять вообразил, что я ему соперник. Ящерка, похоже, слова в простоте подумать не умел. Мне с ним было тяжело, каково же ему с собой? Прибить что ли, чтобы не мучился?

Внезапно я успокоился. Чужая злоба охладила как вода, и родилась из вороха страхов и сомнений настоящая боевая ярость, о которой я как-то забыл, долгие годы не нося оружия. Я понял, что готов сражаться.

Мне стало легко, и я принялся развлекать драконов беседой, учтиво предлагать даме вино и еду, как того требовал обычай, развеселился по-настоящему, а на причину всех бед своей не задавшей жизни вообще не обращал внимания.

На вечернем приёме, к счастью, долго присутствовать не пришлось, и хорошо, потому что охотник уже еле держался на ногах от усталости и волнений. Мы ушли к себе. Он лёг на кровать, а я по привычке сел на пол рядом. Как люди свободные могли претендовать на отдельную комнату для каждого, но гости заняли всё, что более или менее подходило для жилья, кроме того меня устраивала компания.

Мы почти не разговаривали, лишь изредка обменивались репликами, а потом пришла Дани, и охотник чуть не покалечился, пытаясь учтиво вскочить на ноги и одновременно вежливо прикрыться, хотя всего лишь успел расстегнуть рубаху. Драконица отмахнулась от него и шагнула ко мне.

– Король знает о поединке. Запретить дело чести он не может и вмешиваться в условия тоже, но вот слегка изменить их – вполне. Вы дерётесь завтра за половину часа до заката. В тот миг, когда солнце коснётся гор, дуэль будет прекращена, если дело не решится победой одного из противников раньше.

– Спасибо! – воскликнул я.

Такого ценного дара не ожидал. Инвиктий недаром король и старше меня и Аелии в три раза. Теперь у меня не осталось оснований считать себя ущемлённым. По моим прикидкам возможности практически сравнялись. Если и было у моего противника преимущество, то теперь не настолько фатальное, чтобы бояться боя.

Дани привлекла меня к себе и поцеловала, неглубоко, почти по-дружески.

– Я в тебя верю, вампир!

Когда она ушла, я опять сел, скрестив ноги, а охотник плюхнулся на кровать. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

– Когда ты рядом, на благосклонность девчонок рассчитывать не приходится!

– Да, но светловолосая хозяйка замка на меня даже не взглянула.

Он расплылся в улыбке и, судя по мечтательному выражению лица, погрузился в думы об Эльстине. Ну и славно. Свеча скоро догорела, и я растянулся на полу, чтобы выспаться. Днём на это рассчитывать было нечего.

После обеда я сбежал ото всех в единственное место, где никто не стал бы меня искать, зато я там мог спокойно сосредоточиться – пыточную камеру. Здесь я привык собирать себя после очередного унижения, здесь решил настроиться на поединок, продумать тактику, хотя, как известно, в жизни всё всегда идёт иначе, чем планировалось. К нужному часу я ощущал себя вполне готовым. Свиток пергаментов передал на хранение охотнику, а другими ценностями не владел.

Полюбоваться зрелищем собрались все. Короля я не видел, зато несколько драконов уже кружило в воздухе над горами. Я потянул носом запахи, полюбовался солнечными бликами на снежных вершинах, глаза сразу заслезились.

Охотника оттеснили в сторону и правильно: смотреть как переламываются существа, способные это сделать, не каждому по нервам и желудку. Я ни о чём не думал. Меня ждала боль и возможная гибель, но размышлять об этом вообще не стоило.

– Начинайте! – скомандовал начальник драконьей стражи, и мы с ящеркой одновременно, как раньше говорили, ударились оземь.

Из-за ящера и его крыльев на смотровой площадке стало тесно. Аелия сразу сорвался с края, набрал высоту. Я мгновение или два проследил за его полётом, а потом ринулся в солнечный свет, как в холодную воду.

Боль ударила сразу по всем нервам, пробралась внутрь, пустила корни, в глаза словно плеснули кипятком. Я зашипел и тут же заткнулся, следовало слушать и не глушить собственными стонами звуки чужого полёта. Я сразу резко забрал вверх, чтобы оказаться выше дракона, я мог сделать это без труда, позволяли малый вес и подвижные крылья.

Вот он, развернулся и пошёл на перехват в опасной близости от скалы, не предполагал, что я с места могу взять так высоко. Я ещё видел что-то хотя и смутно, совсем пока не ослеп и решил воспользоваться преимуществом положения сразу, раньше, чем солнце прожарит веки и выест глаза.

Я упал прямо на Аелию и вцепился когтями в его загривок, успел несколько раз полоснуть его череп, прежде чем он с диким рёвом кинулся спиной на скалу, чтобы размазать меня по камню. Самому дракону такой маневр ничем не грозил, его защищала броня, а мне сломанные крылья и рёбра обещали поражение. Потому, оттолкнувшись и сделав переворот, я очутился за его спиной и ниже, едва увернулся, сжавшись в комок вместе с крыльями от бешено хлещущего хвоста, но тут же расправил их и потянулся вверх, догоняя ящерку и стремясь опять оказаться над ним.

Быстро повернуть он не мог: массивное тело не позволяло, я услышал, как чиркнула по камню чешуя, сразу определил где он и куда движется. Ещё выше. Нельзя забывать о том, что у него огонь, а у меня нет и я могу либо держаться от него в стороне, либо нападать сверху, где единственно есть шанс зацепить самому и не угодить под струю пламени.

Проклятую броню трудно пробить, пластины сделаны словно из стали, но когти вампира тоже мощное оружие. Добраться бы до горла, там чешуя тонка и мелка, но этого мне ящерка не позволит, если только я его не обману.

По голове я бил его не потому, что она – слабое место, хотел пустить ему кровь, чтобы заливала глаза, чтобы гад на своей шкуре знал, каково это сражаться вслепую, превозмогая боль.

Я услышал его совсем рядом и кинулся вниз, но чуть промахнулся. Ноги ударили не в середину спины, а скользнули по боку. Я едва успел сгруппироваться, как одно из чудовищных крыльев шарахнуло, так что отлетел как мяч, сам не понимая куда, но твёрдо зная, что надо набирать высоту.

Наверху – спасение. Пусть там самый яростный солнечный свет, но на просторе мои скорость и подвижность помогут, вытащат из беды. Внизу меня сомнут и сожгут.

Собственные крылья так яростно месили воздух, что я почти не слышал дракона, хотя он был рядом, запах до меня ещё доходил. Он затаился? Парит, поджидая, когда ослеплённая добыча сама кинется в лапы? Глоток бы ясности, хоть миг зоркости, и кто-то этот шанс мне дал.

Боль утихла, в глазах слегка прояснилось, и я действительно увидел Аелию совсем рядом. Он осторожно приближался на распахнутых крыльях, подкрадывался, ловя возможность бесшумно настичь незрячего, и я метнулся в сторону, но в меня уже летели звериный рык и яростный клуб огня.

Крылья рефлекторно сложились в щит, но я опять потерял высоту, боль и слепота вернулись, я успел ещё заметить летающих в стороне драконов. Это один из них, чья чешуя отливала отчётливой зеленью, заслонил меня на секунду от разящих лучей солнца. Дани! Благословенна доброта!