Текст книги "Судьба на троих (СИ)"

Автор книги: Майский День

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Просто второй Аелия, почему мне так везёт на любителей покомандовать? Про себя я ворчал, но компаньона слушался, вполне допуская, что он разбирается в своём грёбаном (как он выражался) искусстве.

Час спустя он перестал меня мучить, присоединил свой фотоаппарат к компьютеру, и вскоре на большом экране я увидел себя. Сперва не узнал этого красивого юношу, зеркала у нас не отличались хорошим качеством, да и не слишком часто я баловал их своим отражением, но это несомненно был я. Трогательно невинный с грустным и мудрым взглядом, дерзкий и жестокий, робкий и неуверенный, источающий внутреннюю силу и льдисто-холодный.

Я заворожённо изучал картинки под радостный лепет приятеля:

– Чувак, ты чудо! Мало того, что красив как бог, так ещё пластичен, артистичен и отзывчив! Да девчонки сами из трусов повыпрыгивают лишь бы попасть в твою постель, а ребята в очередь выстроятся за рубашками, которые ты наденешь, чтобы быть таким же привлекательными и успешными. Кстати у меня как раз намечается халтурка с рубашками. Я мигом сгоняю и принесу то, что надо и мы сразу же начнём работать. Никуда не уходи, Бен!

Договорив эту сумасшедшую речь, он действительно выскочил из квартиры, оставив меня любоваться своими изображениями и тихо млеть от всего происходящего. Это же надо! Я не только освоился за пару дней в новом мире, но и работу нашёл! Если Гратис прав, то мне не придётся больше обшаривать карманы случайных жертв, а замок с ванными комнатами окажется в моём распоряжении даже раньше, чем я планировал. Вампиры всё же высшая раса, хотя Аелия и пытался со всем прилежанием убеждённого мучителя выбить эту мысль из моей головы.

Да, в синей рубашке я реально вышел хорош, она замечательно подошла к глазам, и красноватые огоньки в моих зрачках отлично гармонируют с фиолетовым отливом ткани. Кроме того, умением одевать, раздевая при этом люди здесь овладели вполне.

Я посмотрел заодно и снимки девушки, уже успел разобраться, как это сделать и решил, что вместе мы получились бы неплохо. Её вызывающие формы выгодно контрастировали с моей холодной сдержанностью. Положить тонкие, но сильные пальцы на это богатство, хищную улыбку поместить на задний план. Вызов сделан, вызов принят, мужчина кажется завоевателем, но подспудно останется ощущение, которое так по душе местным женщинам, что он завален как трофей на охоте. Просто дичь хороша, потому и выглядит важной. Я решил, что телохранителей найму, когда стану богат и знаменит.

Продолжая рассматривать снимки, невольно улыбаясь, прикинул, насколько выгоднее получился бы кадр, выпусти я клыки на полную длину. На экранах телевизоров я видел истории про нас, вампиров, по всей вероятности, тема пользовалась успехом, но плакаты и фото выдавали насколько хаотичен и неверен образ. Нет, точно не водилось здесь нашего племени, иначе кто-то обязательно присмотрел бы за авторами и сделал облик кровососа или более реалистичным, или окончательно недостоверным.

Впрочем, засвечивать свою суть я полагал неразумным. Если верить Гратису, денег можно заработать и на одной внешности. Обаяние, свойственное носителям древнего проклятья, как я успел заметить, переместилось внутрь сложной техники без потерь. Я выглядел потрясающе. В комнате зеркал не было, но я сходил в ванную, где висело большое и рассмотрел лицо и тело, словно сам себя собрался покупать. Никогда не предполагал, что настолько хорош, так ведь и торговаться прежде не приходилось. Аелия распоряжался моими душой и телом без остатка.

Вновь вспомнив ящерку, я сердито зарычал и едва не разбил вдребезги ни в чём не повинное стекло. Внутри ныла, набирая мелодию одна мучительная нота. Радость испарилась, осталось лишь раздражение.

Я коснулся пальцами цепи, она отлично получилась на фото, и Гатис ею восхищался, но не этот ли аксессуар способствовал холодной печали в моих глазах. Снять его и выбросить как страшный сон навсегда ушедшего прошлого? Я ведь свободен теперь и могу сам решать, как мне жить и чем заниматься, законы того мира никогда не проберутся в этот. Здесь даже не знают о существовании Потери и не плачут о ней, и я не должен.

Ничто не помешает вместе с кстати подвернувшимся художником делать нужные фото и получать за это деньги. Я легко врасту в мир, многое уже умею, осталось освоить таблички с многочисленными функциями: кредитные карты, телефоны, планшеты, компьютеры.

Я вернулся в комнату и вновь начал просматривать фотографии. Пальцы делали нужные манипуляции быстро, без проблем. Вампиры моментально учатся, вот и я постигну прочие премудрости, как справился с этой. Только ожерелье однажды придётся снять. Потребуется для очередной серии картинок голая без украшений шея, и я должен быть готов её предоставить. Надо решиться и сделать это сейчас.

Пальцы вновь потянулись к цепи, тронули хитрый замочек. Я ощущал ошейник и видел его перед собой на экране, пытался представить себя без него и не мог, попробовал расстегнуть, и руки опустились.

Я не рискнул. Неужели рабство въелось в душу, стало моей сутью и я никогда не убегу от себя, даже в новом мире? Никто не следит за мной, не грозит карами, а я боюсь избавиться от символа неволи, который ненавижу всем сердцем. Почему? Привык к той иллюзорной защите, которую он даёт? Смирился? Здесь нет Аелии, а его рука по-прежнему сжимает горло.

Стало так скверно, что я забился в кладовку-комнатку и затворил за собой дверь. Я спрятался в темноте, как дети прячутся от неё. Оказалось, что я не свободен.

Я убежал от гнёта, но не пришёл к воле, двинулся нечестным путём. Мир ничего не изменил, потому что я остался прежним. Горечь жгла нутро, я невольно начал хватать воздух ртом, чтобы избавиться от неприятного ощущения. Знак чужой власти, казалось, сильнее сдавил шею. Я не знал, что мне делать с собой дальше.

Глава 17 Вампир

Дело на удивление пошло. Гратис вернулся с ворохом реквизита, вытащил из уютного убежища моё рефлексирующее ничтожество и заставил работать. Привычка подчиняться меня спасала. Я делал всё, что мне велел фотограф и выслушивал новые дифирамбы моей управляемости и пластике. Наверное, не стоило обижаться на Аелию, раз его дрессировка шла на пользу, но будь у меня чуть больше не занятого времени, я ощущал бы себя подавленным.

Когда Гратис отпустил меня и занялся обработкой полученных фото, я ушёл в свой закуток и заснул. Почему-то моего нового друга совершенно перестало беспокоить, что я сплю на голом полу. Собственники все что ли такие? К счастью и про еду не спрашивал, как видно предположил, что я бегаю к холодильнику за перекусом, как поступал он сам.

Ночью я ускользнул, чтобы поесть и раздобыть ещё денег. Питаться теперь следовало регулярно, чтобы на снимках у меня был здоровый сытый вид. Я бродил по улицам, присматриваясь к своей новой жизни и мучился чувством вины.

Вроде всё складывается хорошо, я бы и так не пропал, а тут ещё работа подвернулась, вполне смог бы построить судьбу и забыть неуютное прошлое. Вот только остались в нём неоплаченные долги, и с этим как разобраться? Я уже не мог уверенно судить, насколько виноват в том, что охотник попал в сферу интересов ящерки, но я назвался его опекуном и другом, я не имел права бросать там, где он находился.

От мысли, что сделает со мной Аелия, когда я вернусь, холодело нутро, но остаться здесь и наслаждаться благополучием значило вечно винить себя в печальной судьбе симпатичного мне человека. Ещё недавно я охотно плыл на подхватившей нечаянно волне, теперь понимал, что не вправе распорядиться собой здесь и сейчас тоже. Ограничивалась моя воля ошейником Аелии или собственными представлениями о чести – значения не имело. Хотя… Хомут надевают чужие руки, а право совести – собственное творение любого из нас. Я запутался.

Эйфория нового существования прошла, осталось то, что люди называют похмельем. Я вернулся домой и вновь был вовлечён в вихрь бурной деятельности. Гратис велел быть на связи, а узнав, что у меня нет телефона, купил его и научил пользоваться. Своё невежество во многих вещах я объяснил тем, что вырос в глухой провинции, и родители, не одобряя прогресса, запрещали мне пользоваться современными приспособлениями. Не знаю, насколько убедительно это звучало. Гратису, похоже, было всё равно. Я быстро усваивал любую науку и не создавал проблем – только это имело для него значение.

– Нам нужны натурные съёмки! – заявил он, собирая своё оборудование.

– Стоп! – запротестовал я. – Я не могу находится на солнечном свету, у меня аллергия.

Как успел уже выяснить, это красивое слово служило универсальной отмазой, когда пасовали другие. Гратис оглядел меня с ног до головы, словно прикидывал, не вернуть ли бракованный товар обратно на рынок, но быстро сообразил что-то и оживился:

– Мы найдём выход, а своя фишка – это всегда хорошо. Может потому ты и выглядишь таким загадочным – из-за отсутствия загара. Мы сделаем бледность новым идолом поколения! В крайнем случае грим наложим.

Он потащил меня куда-то, и я не оказал сопротивления. К счастью, поехали в машине, и я смог спрятаться от прямых лучей почти сразу, а те что попали мимоходом на кожу, оставили лишь быстро сошедшую красноту. Солнце здесь жгло не так критично, или я уже достаточно заматерел? Впрочем, болтаться на открытом месте длительное время всё равно не смогу без заметных потерь.

Павильон, куда мы прибыли, поражал суетой, шумом и обилием декораций. Гратис, как видно, проплатил время пользования этими богатствами, потому что пустили нас без помех. Я прямо спросил про деньги, и он слегка смутился.

– Наши снимки очень понравились, и фирма хочет ещё, пока выплатила аванс. Вообще надо составить контракт. Если хочешь, прямо после съёмки поедем к нотариусу и закрепим наши отношения на бумаге.

Меня обдало холодом, едва вспомнил предыдущий договор, навеки связавший меня неволей, так что часть речи приятеля я прослушал.

– Прости, что?

– Документы у тебя с собой?

Кажется, он имел в виду пергаменты, нет, бумаги, подтверждающие личность.

– У меня их нет.

– А забрать у родителей не можешь?

– Я туда не сунусь: прибьют и запрут. Нельзя как-то решить эту проблему? Если я скажу, что потерял их?

– Всё равно потребуются хотя бы свидетельские показания людей, которые знают, кто ты такой.

Вот и сложность возникла. Логично было предполагать, что в этом мире смертных учитывают тщательнее, чем у нас дома. Наверное, можно сделать поддельные документы, но для этого потребуется много денег и нужные знакомства. Не намекает ли эта забота, что пора возвращаться? Завыть хотелось от тоски и бессилия, но и на лишние эмоции времени не осталось. Гратис тут же заставил меня позировать, гоняя довольно беспощадно. Опять я попал в рабство, да и прибыли, возможно, за свои страдания не получу. Что если есть всё же на мне вина и потому судьба каждый раз ведёт к печали? Впрочем, надо держаться несмотря ни на что, к постоянной насторожённости я тоже приспособился.

Замученный бесконечной гонкой не сразу обратил внимание на толстого мужчину, стоявшего в полумраке между декорациями. Он наблюдал за нами обоими, хотя чаще всё же взгляд останавливался на мне. Оценивающий, к каким я незаметно уже привык. Всё здесь, как погляжу считалось товаром, на всё находился купец.

Когда Гратис объявил перерыв, убежал куда-то я так и не понял, зачем, мужчина подошёл ко мне важно ступая. За ними тенью следовали два высоких парня с невероятно широкими плечами – охрана. Я наблюдал всё происходящее, не ощущая пока опасности. Толстяк сказал:

– Неплохо смотришься, малыш. Сколько тебе платят?

– Пока я ничего не получил, но мы ведь только начинаем, – ответил я вежливо.

– Я дам тысячу двести в месяц. Контракт заключим на пять лет. Устраивает?

Сумма показалась скромной, я ведь немного разобрался, что сколько стоит, да и отсутствие документов становилось на пути моей блистательной карьеры.

Кроме того, мечта жить здесь оставалась мечтой. Я знал теперь, что вернусь, вот ещё немного побегаю на свободе, наберусь храбрости и вернусь.

– У меня уже есть работодатель, он сказал, что контракт мы оформим.

– Да, я слышал, но пока дельце не задалось, потому что у милого мальчика нет карты оседлости. Подозрительно выглядит твоя история, красавчик. Быть может, ты преступник, или сбежал из борделя и должен там кучу денег?

Насколько я понимал, он старался получить меня задёшево, пугая карами за мнимые вины. Я уже страдал за одну такую в лапах Аелии, не довольно ли? Они все сговорились тянуть меня в кабалу?

– Благодарю вас. Нет, – сказал я, оглядев могучих спутников толстяка.

Он усмехнулся так, словно уже меня купил и речь шла только о деталях:

– Я Франо! – произнёс веско. – Я всегда добиваюсь своего.

– Это не может не радовать.

Страха не было, лишь гадливость. Острое желание оставить всё это за спиной. Не задалась карьера модели, можно уехать в другой город и продолжить обирать прохожих. Избегать пригляда местных зрелей, которых тут называли видеокамерами, я в целом научился.

– Прошу прощения, мне пора.

Я заметил Гратиса в проходе за декорациями и пошёл ему навстречу. Могучая лапа одного из охранников потянулась ухватить за плечо, но я уклонился. Больше меня никто не трогал.

– Что он тебе говорил? – спросил Гратис.

Выглядел мой художник бледным как вампир, стаканчик кофе в руке подрагивал. Я не видел смысла лгать.

– Предложил работу и контракт. Я отказался.

– У него крупнейшее рекламное агентство. Если бы он взял нас обоих…

– Сам договаривайся. Мне этот толстяк не нравится, да и работа не так чтобы нужна. Идём, если ты закончил?

Гратис мрачно кинул. Возможно, был недоволен тем, что я пользуюсь большим спросом чем он. Стоило ли расстраиваться? Я не собирался его бросать, раз уж дело пошло как надо. Вскоре мы закончили съёмки и собрались домой.

К счастью, при студии был подземный гараж, так что я мог попасть внутрь автомобиля не рискуя обгореть на солнце. Здесь в приятном полумраке теснились гладкобокие машины и почти не было людей, лишь у большого похожего на коробку кузова возился кто-то, разгружая или ремонтируя своего подопечного.

Гратис брёл сзади, привычно уставясь на экран телефона. Мне не терпелось убраться отсюда, потому я ускорил шаги, огибая загородившее проход чудовище. Дальнейшее произошло так быстро, что даже я растерялся.

В лицо прянула мерзкая душная волна, от жгучих брызг глаза закрылись сами собой, а потом удар бросил меня куда-то вбок, так что пришлось покатиться по жёсткой металлической поверхности, чтобы увеличить расстояние между мной и будущим противником. Ещё не открыв глаз, я сгруппировался для обороны, но как тут же выяснилось, зря. С грохотом захлопнулась железная дверь фургона, щёлкнул замок и меня кинуло в сторону, когда машина, разворачиваясь устремилась прочь со стоянки.

– Ничего себя! – вырвалось у меня.

Это да: всё другим. Я протёр глаза рукавом и огляделся. Одно железо, окон нет, и всё это куда-то едет с приличной скоростью. Попался, да ещё так глупо. Не предполагал, что люди бывают до такой степени наглы, хотя за столько-то лет пора ко всему привыкнуть.

Разумеется, выбить дверь и выпрыгнуть на ходу я смог бы без особого труда. Солнце снаружи служило преградой, но не фатальной, нашёл бы где спрятаться, вот только резкость и неизъяснимая мощь моих действий могли насторожить всех людей вокруг. Одно дело, когда за тобой охотятся как за смазливым мальчиком, годным для демонстрации синих рубашек и другое если видят монстра, а чем иным я покажусь, совершив подобные чудеса?

Самое разумное сесть, скрестив ноги, и ехать дальше. Вечер не за горами, а там и ночь, вот тогда уже постараюсь отвязаться от противного толстяка, а похитил меня наверняка он: несмотря на вонь в гараже, я различил, хотя и поздно запах одного из охранников. Сбегу в другой город или обратно в горы, где, за отсутствием драконов в этом мире, можно смело питаться горными козлами, раз равнинные так настырны.

Ехали не сказать чтобы долго, и всё время я ощущал вокруг шумы и запахи города, хотя обоняние не сразу вернулось после того, как мне прыснули этой дрянью в лицо. Значит, везут не убивать и закапывать, а использовать иным способом. Я уже сообразил, что отсутствие у меня документов сыграло злую шутку. С их технологиями они всё узнавали друг о друге мгновенно, исключённость из социальной иерархии любому давала как бы право распоряжаться моей судьбой без особого риска привлечь внимание властей.

Ладно, всё-таки я вампир, отобьюсь если что. Я храбрился и действительно сильного страха не ощущал, скорее испытывал брезгливость и обиду, что мир, показавшийся таким благожелательно-уютным принялся бесцеремонно мной распоряжаться.

Машина въехала под землю, замечательное изобретение эти их гаражи под зданиями. Я решил ждать, что произойдёт дальше, и вскоре дождался: снова щёлкнул замок, дверь отворилась и я увидел охранника господина Франо.

Мужчина уставился на меня растерянно, потом выхватил какой-то предмет и направил его в мою сторону. Оружие надо полагать, но чего он испугался? Я же мирно сижу, и вообще изящный, хрупкий и ниже его на полголовы.

– Выходи!

И голос дрожит. Хотя он же брызгал в меня неприятной жидкостью, она могла быть ядом или снотворным. Неудивительно, что спокойный и бодрствующий я произвёл досадное впечатление. Следовало притвориться спящим, а ещё лучше – трупом, но переигрывать теперь было поздно.

Я повиновался, согнувшись из-за тесноты, прошёл по гулкому днищу фургона, не выпуская, впрочем, из виду охранника, спрыгнул на искусственный камень пола.

– Шагай, туда!

Одной рукой он схватил за плечо, оружие ткнул прямо в позвоночник. Освободиться, конечно, ничего не стоило, но я решил повременить. Вечер ещё только наступал, а мне требовалось тёмное время суток для полной воли действовать по обстоятельствам.

Мы поднялись в лифте, потом меня провели по коридору и втолкнули в большую богато обставленную комнату. Такой роскоши я в этом мире ещё не видел и вознамерился хорошо осмотреться, чтобы почерпнуть идеи для своего замка, но времени мне не дали.

– Я же говорил, мальчик, что получаю всё, что хочу. Теперь твой контракт будет выглядеть скромнее, но ты сам виноват.

– Босс, сонный газ на него не подействовал! Парнишка не так прост, как хочет показать.

Это охранник доложился, я всё ещё чувствовал оружие на пояснице и тревогу он излучал нешуточную. Люди его профессии настроены на опасность и вполне, я думаю, могут ощущать и глубоко скрытую.

Меня пихнули, заставляя шагнуть вперёд. Взгляд толстяка сделался острым, злым. Он пальцем поднял мой подбородок, хотя нужды в том и не было, я оказался выше ростом, да и смотрел прямо.

– Кто ты? Ублюдок из АНБ?

Можно подумать, я знаю, что это такое. Рано вылез на свет вопреки вампирской привычке сидеть в тени. Следовало не деньги зарабатывать, а взять смертного за шиворот и трясти до тех пор, пока не научит всему, что знает сам. Легкомысленно я решил, что обойдусь верхним чутьём.

Палец скользнул ниже, тронул цепь, и вот этого я уже не стерпел: сразу поднялась волна ярости в душе. Посмеет снять – убью обоих и будь что будет. Хоть крови напьюсь вволю. Толстый пахнет нездорово, но охранник неплох.

– Не надо это трогать! – сказал я так, что не только рука убралась, но и весь мужчина отшатнулся.

Страх мелькнул в его глазах, а ещё ненависть, хотя ничего плохого я ему не сделал.

– Сканер! – скомандовал он.

Пришёл ещё один человек, в руках его я увидел предмер, похожий на маленькую, но толстую лопату. Оружие? Я напрягся, готовясь размазать по красивому интерьеру уже троих, но ничего страшного не случилось. Непонятный предмет запищал, а его обладатель начал водить широкой частью вдоль моего тела. По мере того, как всё большая поверхность моей особы оказывалась обследована этим прибором на лице нового персонажа явственно проявлялась растерянность.

– У него нет чипов! – сказал он. – Вообще!

Ну вот, ещё что-то полезное для этой жизни у меня отсутствует. Сейчас сердцебиение начнут проверять – вообще в осадок выпадут. Я призвал свою энергию, стремясь всего лишь выглядеть обычным смертным на случай подробного осмотра, но действие это произвело неожиданное: прибор испуганно пискнул и умолк. Человек потряс его словно стакан с костями, недоумённо уставился на экранчик, где раньше светились зелёные символы, а теперь погасли. По моей вине, скорее всего.

– Я не нарочно, – сказал, хотя следовало молчать.

– Кто ты? – страха в голосе было теперь больше, чем ненависти.

Я слишком плохо разбирался в технологиях этого мира, чтобы придумать правдоподобную для местных ложь, потому от отчаяния обратился к сказкам своего.

– Эльф.

– Кто?

– Вы не знакомы с тайным народом?

Эльфов не существует, это я знал точно, потому и взялся выдавать себя за одного из них. Ложь особенно впечатляет, когда она вся неправда – нет возможности хоть за что-то зацепиться для разоблачения.

– Психиатра? – робко спросил человек со сканером и попятился от свирепого взгляда.

– Обыщи его! – скомандовал Франо.

Грубие ладони тотчас принялись меня охлопывать, рванули рубашку, я ещё подумал меланхолично, что она не моя, Грацис притащил для рекламы, прошлись по ногам, не миновали самые потаённые места, у меня глаза полезли на лоб от непомерного удивления.

– Чист! – доложил охранник, выпрямляясь. Судя по голосу, ему процедура понравилась.

Я поднял опущенные было в смущении глаза и обнаружил, что Франо смотрит на меня с уже знакомой по другим взглядам похотливой одержимостью. И этот туда же? Опять в постель? Они здесь помешаны на сексе? Уж кто бы претендовал! Этот жирный боров всерьёз хочет меня получить? Он свой член уже без зеркала не видит, а всё ещё норовит затолкать его в чужое красивое тело?

Не мог я больше терпеть, прорвалась ярость сквозь все барьеры благоразумия.

Я ударил охранника в развороте, его унесло в угол вместе с оружием. Поймал за шиворот утекавшего парня со сканером, дал по черепу, чтобы заткнулся и не визжал. Психиатра он позвать предложил? Себе теперь зови. Костоправа причём, хотя, возможно и обоих, что я в этом понимаю?

Франо я сбил с ног и первым делом ребром ладони повредил ему немного горло, чтобы не кричал, а потом принялся калечить с удовольствием, за которое ещё недавно начал бы себя презирать. Я избивал его руками и ногами, расчётливо, не спеша, ломал все кости, про которые смог вспомнить.

Я рычал негромко, но рот не раскрывал, опасаясь показывать клыки, которые от переживаний момента вылезли и не хотели прятаться обратно.

Что за мерзкий мир, что я за дурак, если сном и духом мечтал здесь остаться?

Под конец врезал носком ботинка в пах, и несостоявшийся насильник отключился. Меня ещё потряхивала не полностью отгоревшая злоба, но зубы уже приняли человеческих облик. Что ж, удовольствие получил, пришла пора спасать из переделки столь многим желанный зад, ну и всё прочее, что к нему прилагается.