Текст книги "Хозяйка скандального салона "Огонек" (СИ)"

Автор книги: Марика Полански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7

Вот только назавтра заняться изучением магических премудростей, мне не удалось. Во-первых, по понятным причинам я никак не могла оторвать голову от подушки. Сон не выпускал меня из своих теплых объятий, а я, признаться, не слишком-то стремилась из них выныривать. Уж слишком хорошо было там, во сне, гулять с Алексом по осенней аллее, усыпанной оранжево-багровой листвой. Мы смеялись, говоря обо всем и ни о чем, а в груди расплывалось теплое облако нежности. Как будто и не было никакого перемещения между мирами, не было разлуки. И отчего-то я отчетливо ощущала, что моя настоящая реальность – там рядом с ним, а не в доме ведьмы Айрэн Миррен.

Проснувшись, я еще какое-то время взирала на расписной потолок, пытаясь сообразить, где нахожусь. А осознав, погрустнела. От сна не осталось ничего кроме обрывочных воспоминаний.

Если ван Кастер действительно такая большая шишка, как о нем говорил герцог Квобок, то нужно еще изловчиться, чтобы попасть в то общество, в котором находится Рэйвен. Ибо пересечься на улице с ним шансы практически равны нулю. А если это даже и случится по какому-то вселенскому просчету, то он наверняка вспомнит только одно: я – та самая девица, которая самым непотребным способом отказала его партнеру в браке.

– Доброе утро, соня! – весело поприветствовало меня зеркало, когда я наконец-то выползла из-под одеяла. – Вы проспали завтрак и даже утренний чай.

– Какой еще утренний чай?

– Тот самый, который Брюзга приготовил, – Минди по-свойски открыла дверь и вошла в комнату с таким видом, будто была готова стянуть меня с кровати за ногу, если бы я еще спала. – Если бы не домовой не сообщил, что вы еще не поднимались, то, клянусь Богами-Прародителями, Карл умял бы все булки с медом и джемом, которые стояли на кухонном столе. Миледи, стоит поторопиться, если не хотите показаться перед гостями в одной ночной сорочке.

– Какие гости? – Я вскочила с кровати, едва не запутавшись в одеяле. – Разве к нам должен кто-то должен приехать?

Минди кивнула и, подойдя к шкафу, стала перебирать платья.

– Этого стоило ожидать. Кто-то из соседей обязательно придет знакомиться с новыми хозяевами дома. Сегодня утром к нам постучал некий Альфред из дома Фурсов, что живут через дом от нас, и протянул визитную карточку Карлу. Видимо, он посчитал его за дворецкого. А там было сказано, что госпожи Клара и Лара Фурс будут рады нанести нам визит вежливости, чтобы познакомиться.

– А отказать никак нельзя?

– Увы, нет. Это будет невежливо с нашей стороны.

Я нахмурилась. Еще не успела обжиться как следует, а народ, не обращая внимания на дурную репутацию дома, уже потянулся знакомиться. Что ж, видимо, придется соблюдать эту традицию. В конечном счете, не мешало бы обзавестись парой-тройкой знакомых в этом мире.

«Надеюсь, они будут более адекватными, чем те, кого я уже знаю», – подумала я и помрачнела. Увы, если вокруг собираются ненормальные, то у этого есть только две причины: либо ты находишься в сумасшедшем доме, либо в самом есть такой изъян, который заставляет собирать такое общество. Но если в первом случае, нужно просто покинуть сумасшедший дом, то во втором, чтобы найти этот изъян, потребуется время и желание поменять себя. Как там говорится в старой присказке мужа: «Либо ищи пути, чтобы изменить ситуацию. Либо приспосабливайся и не ной».

Когда я оделась и спустилась в гостиную, там уже сидели на диване две дамы. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: обе барышни были из категории старых дев, готовых броситься с головой в амурные дела со всеми их непотребствами. Уж не знаю, что заставило меня так подумать – то ли одна фамилия на двоих, то ли пестрые наряды не по их возрасту. На вид им было чуть за сорок, но вместо сдержанных тонов одна была одета – в лиловом платье с черными кружевами, а вторая – в розовом, которого зарябило в глазах. На головах были надеты шляпки с разноцветными перьями и искусственными цветами, а перчатки – безупречно белыми.

– А, вот и хозяйка! – воскликнула дама в лиловом платье, вскакивая с дивана. Она была полноватой, с румяными щеками и маленькими карими глазками, которые сверкали от любопытства. – Мы уже думали, что вы больны!

– Или мертвы, – иронично добавила вторая дама в сером. Она была более худощавая и бледная, с длинным носом и тонкими губами.

– Лара!

– Что? – худощавая небрежно пожала плечами, словно не видела ничего особенного в своем замечании. – В этом доме ведь раньше жила ведьма.

Я воззрилась на обеих в немом оцепенении. Ну что ж, если они действительно обе старые девы, то немудрено. Не каждому придется по нраву, вот такие замаскированные под вежливость уколы.

Портреты на стенах многозначительно переглянулись, но промолчали, ожидая, что будет дальше.

– Если бы я умерла, то попросила бы своего дворецкого написать вам об этом, – я сдержано улыбнулась и протянула руку полноватой женщине. – Леди Эвелин ван Дорт.

– Очень приятно, – отозвалось розовощекое создание. – Я – Клара Фурс. А эта острословная барышня – моя сестра Лара. Мы живем в доме триста тридцать семь. Это через дом справа от вас.

– Очень приятно, – я изящно опустилась в кресло, пододвинутое Брюзгой. Хотя сдается мне, что кресло придвинулось само, а домовой просто сделал вид, чтобы не смущать дам.

Лара прищурилась, разглядывая меня с ног до головы. Было что-то неприятное, цепкое в ее взгляде, отчего захотелось повернуться к ней и показать язык. Хотя бы для того, чтобы увидеть, как перекоситься ее лицо от неожиданности.

– Так, значит, вы действительно дочь той самой Айрэн Миррен?

– Удивительно, как быстро разлетаются слухи, – я с интересом посмотрела на женщину. Не понравилась она мне, ой как не понравилась. Такая нож воткнет и глазом не моргнет.

– Наш городок слишком маленький, – пожала плечами Лара. – Все друг друга знают. А уж тем более если приехал кто-то в старый дом ведьмы, то к вечеру все будут знать о нем всё.

«Сильно сомневаюсь», – подумала я, вспомнив слова Брюзги о том, что никто и не заметит, как преобразился дом.

– Мы столько слышали о вашей матушке! – Клара в отличие от своей сестры была настроена более дружелюбно. Конечно, она также не блистала тактичностью, но хотя бы не создавала неприятного ощущения. – Такая загадочная женщина! Всегда ходила в черном, почти не выходила из дома, а по ночам в окнах этого дома светились огоньки.

– Магические огоньки! – с придыханием добавила Лара. – Все знали, что она занимается чем-то… необычным.

Портрет пожилого джентльмена на стене фыркнул, но, поймав мой предупредительный взгляд, тотчас замер.

– Брюзга, принеси, пожалуйста, чай, – вежливо попросила я, вошедшего в гостиную домового. Удивительно, как он преобразился! Я привыкла, что Брюзга мелкий, лохматый комок черной шерсти и на тоненьких ножках. А сейчас он выглядел, как человек. Правда, все такой же заросший волосами и мелкий, но уже можно было увидеть на его лице обычный человеческий нос, глаза и уши. Даже небольшие ладони с вполне человеческими пальцами. К тому же, домовой достал откуда-то ливрею слуги. Вполне возможно, что она лежала где-то в углу и тихо ждала своего часа. А может и не тихо. Но об этом история умалчивает.

Домовой кивнул и ретировался.

– У вас очаровательный дом, – не унималась Клара, стараясь отвлечь от язвительности сестры. Мне даже стало жалко ее. Хотя бы потому что, она не могла сказать: «Простите, я не знаю эту женщину. Она не со мной». – Все эти портреты… Они как живые!

Портреты дружно замерли, стараясь выглядеть максимально неживыми.

– И мебель! – Клара провела рукой по подлокотнику дивана. – Такая старинная! Наверное, эпоха Второй Революции?

– Первой Революции, госпожа! – не удержался и гордо ответил диван

Обе сестры подскочили, как ужаленные.

– Ч-что это было?! – заикаясь, спросила Клара, побледнев.

– Должно быть Ветер, – быстро соврала я. – Сквозняк. Дом старый, знаете ли.

– Но… но мебель говорила! – настаивала Лара, таращась на диван.

– Показалось, – твердо сказала я. – Акустика в старых домах бывает обманчива.

Дивина обиженно скрипнул, но замолчал.

В этот момент появился Брюзга с серебряным подносом, на котором красовался фарфоровый чайный сервиз, сливочник, вареньице и тарелки с печеньем и ароматными булочками с корицей. Он осторожно поставил поднос на столик между нами и отступил, явно стараясь быть незаметным.

– Какой необычный слуга, – весьма нетактично заметила Клара, разглядывая домового. – Он… карлик?

– Домовой, – машинально ответил Брюзга и прикусил язык. Но было поздно, поскольку сестры хором воскликнули:

– Домовой?!

– Конечно, домовой, – я поспешно вмешалась, предчувствуя, что после первого визита придется разъяснять разницу между нежеланными гостями и визитерами, которые приходят предварительно предупредив. А заодно и свод правил на такие случаи составить. – Он отлично ведет хозяйство, поэтому мы его так и называем. Верно, Брюзга?

– Верно-верно, – пробормотал домовой и поспешно ретировался.

Я разлила чай, стараясь выглядеть как можно более обыденно. Но чайник, похоже, решил проявить характер.

– Осторожнее с носиком, – прошипел он. – Его отполировали, и он очень чувствительный.

От неожиданности я чуть не уронила его. Сестры Фурс застыли с открытыми ртами.

– Простите, что? – ошеломленно переспросила Лара. На худом побелевшем лице проступили розоватые пятна и исчезли. Она пучила на меня свои округлившиеся глаза, моментально забыв все остроты.

– Я сказала: «Осторожнее с носиком», – быстро сказала я. – Он горячий.

– Но голос был другой!

– Эхо, – отрезала я. – В этом доме прекрасная акустика. Вы не представляете, как иногда мой голос отражается от стен!

Чайник обиженно пыхнул паром, но промолчал.

Я разлила чай и протянула чашки гостям. Они приняли их с явной опаской, словно боялись, что фарфор тоже заговорит. И не зря. Фарфор тоже мог подложить свинью, несмотря на все ранние уверения Брюзги, что, когда в доме гости, все ведут себя ниже травы, тише воды.

– Итак, – я села напротив и постаралась изобразить светскую улыбку, – как давно вы живете по соседству?

– О, мы тут с самого детства, – оживилась Клара. – Мы помним, как ваша мать только переехала в этот дом. Это было… – она понизила голос до драматического шепота, – в тысяча восемьсот десятом году! Темной-темной ночью!

– В грозу, – добавила Лара не менее драматично. – С молниями и громом. Весь город только и говорил об этом.

– Как… живописно, – пробормотала я, отпивая чай.

– А потом начались странности! – Лара наклонилась вперед, ее глаза блестели от возбуждения. – По ночам слышались странные звуки! Пение! Магические заклинания!

– Это были книги, – не удержался и прокомментировал портрет дамы в голубом платье. – Они любили читать вслух по ночам.

Побелев, как снег, выпавший в январе, сестры синхронно повернули головы к портрету.

– ПОРТРЕТ ГОВОРИТ! – взвизгнула Клара, вскакивая с дивана и роняя чашку. К счастью, ковер успел подставиться и поймать ее.

– КОЛДОВСТВО! – завопила Лара, хватаясь за сердце.

– Нет-нет-нет! – я вскочила, пытаясь успокоить гостей. – Это не то, что вы думаете!

– МЫ ЗНАЛИ! – прищурившись, Клара ткнула в меня пальцем и погрозила им, словно я смертельно оскорбила ее. – МЫ ВСЕГДА ЗНАЛИ, ЧТО ЭТОТ ДОМ ПРОКЛЯТ!

Услышав крики, в гостиную вбежал Карл. На его лице отразилась смесь непонимания и готовности ринуться в бой. На кончиках длинных пальцев поблескивали золотистые искры боевого заклинания. Однако увидев, истерически вопящих дам, он застыл как вкопанный, потушив огоньки.

– Что здесь происходит? – поинтересовался он, скорее из вежливости, нежели из-за непонимания.

– Гости немного перевозбудились, – сквозь зубы процедила я.

– НЕМНОГО?! – Лара уже махала веером перед лицом, явно близкая к обмороку. – ЗДЕСЬ ВСЕ ГОВОРИТ! ПОРТРЕТЫ! МЕБЕЛЬ! ЧАЙНИК!

– А вы что ожидали? – не выдержал рояль в углу. – Это же дом ведьмы!

– РОЯЛЬ ТОЖЕ!

Клара схватила сестру за руку, и обе дамы, театрально закатив глаза и осели на пол.

Глава 8

Такого эпично провала я не знала со времен, когда меня уличили в колледже на списывании. Тогда моя тревожная натура пережила ни с чем несравнимые душевные муки, искренне веря, что за шпаргалку, вытянутую из рукава, злой преподаватель не просто выгонит меня из аудитории, но и из колледжа выдворит. И пойду я побираться, как последний бродяга, потому что домой меня не пустят. Наивная была, одним словом. Впрочем, потом осознала, что как раз смелым и наглым жизнь дает преференции. А вот такие наивные и за все переживающие огребают за все огрехи. Даже за те, которые они не совершали.

Карл бросился мимо меня подхватывать сестер, но не успел. Обе изрядно побелевшие дамы плюхнулись на ковер, который не преминул возмущенно проворчать:

– Осторожнее! Я же не матрас!

Я звонко шлепнула ладонями о лицо. Первый визит соседок все больше и больше напоминал театр абсурда.

– Брюзга! – промычала я, глядя на домового сквозь растопыренные пальцы. – Принеси нашатырь. Ну или что там есть у нас, чтобы привести барышень в чувство.

Пока возница усаживал бесчувственные тела женщин на диван, домовой сбегал до ближайшей кладовой и принес зеленый пузырек с песком внутри.

– Что это? – спросила я и, открыв пузырек, настороженно помахала над ним сжатыми пальцами на манер химика, пытающегося разобрать запах неизвестной консистенции.

От «аромата» на глазах выступили слезы, а желудок съежился, явно намереваясь избавиться от того чая, что я успела выпить. Закашлявшись, я скривилась так, словно лицо свела болезненная судорога.

– Соли мочи ашерхонского козла и эфир пападьяка, – Брюзга покосился на меня и выхватив пузырек из моих рук, сунул под нос Кларе.

– Фу! – госпожа Фурс открыла глаза и рот одновременно. – Что это?!

– Соли мочи ашерхонского козла и эфир пападьяка, – ответила я. – Вы упали в обморок.

– Я помню! – Клара попыталась выпрямиться на диване. – Портреты! Мебель! Они все говорили!

– Вам показалось. Наверное, от волнения.

– НАМ НЕ ПОКАЗАЛОСЬ! – Лара тоже пришла в себя и теперь гневно зыркала то на домового, то на Карла, то на меня. – МЫ ОБЕ СЛЫШАЛИ!

Портреты, мебель и даже стены хранили гробовое молчание.

– Видите? – я развела руками, всеми силами стараясь придать своему виду смущения и непонимания. – Никто не говорит.

Сестры Фурс недоверчиво переглянулись. Они чувствовали подвох, но не могли ни объяснить его, ни доказать. На долю секунды я даже почувствовала себя газлайтером, который пытается убедить невинных жертв в их неадекватности. Это нисколько не красило меня, однако и другого выхода у меня не было.

– Но… мы точно слышали, – неуверенно пробормотала Клара, расправляя многочисленные розовые юбки и щупая пальцами слегка погнувшиеся от падения перья на шляпке

– Это волнение, – с понимающей улыбкой объяснил Карл. – Вы волновались при знакомстве с новой хозяйкой дома, о котором ходят нехорошие слухи. Вся эта атмосфера загадочная помноженная на россказни о кознях ведьмы… Воображение могло разыграться.

– Но мы обе слышали одно и то же! – настаивала Лара, сцепив худые ладони в замок. – Одновременно!

– Массовая галлюцинация, – невозмутимо пожал плечами Карл. – Довольно распространенное явление в старых домах с богатой историей.

Я восхищенно посмотрела на него. Надо же, как ловко выкручивается! Честное слово, еще немного, и я бы сама поверила в то, что говорит возница.

– Я понимаю, что ситуация крайне неловкая получилась, – смущенно проговорила я, садясь в кресло напротив. – Все эти разговоры о ведьмах и колдовстве. Они действительно впечатляют, и, признаюсь, мне теперь самой будет неуютно в доме… Но может я могу что-то сделать для вас? Может, я попрошу дворецкого принести еще чая, только с ромашкой и валерианой? Говорят, очень успокаивает…

– Нет-нет! – Лара с невероятной ловкостью подскочила с дивана и схватила сестру за руку. – Мы, пожалуй, пойдем. Нам нужно обдумать… то есть, отдохнуть… в общем, нам пора!

Обе сестры поспешно направились к выходу, то и дело затравляенно косясь на портреты и мебель, будто опасаясь, что они снова заговорят.

Я проводила их до двери, изображая радушие и сожаление об их уходе.

– Было очень приятно познакомиться, – солгала я с печальной улыбкой. – Надеюсь, мы еще увидимся!

– Да-да, конечно, – пробормотала Клара, явно не слушая. Она торопливо поправляла шляпку, которая так и норовила съехать набок. – Обязательно… когда-нибудь…

– Когда наши нервы окрепнут, – добавила Лара, подтягивая перчатки дрожащими руками.

Они буквально выскочили за дверь. Каблучки нервно застучали по дорожке, словно сестры едва сдерживались, чтобы не побежать опрометью к калитке. Еще какое-то время до меня долетали обрывки фраз, которыми они перепугано перебрасывались

– Лара, я же не сошла с ума?! Мебель действительно говорила?!

– Не знаю, Клара! Не знаю… Но если мы обе это слышали…

– Нужно рассказать президентше Теплтон! Она должна знать, что здесь творится!

– Да! И его святейшеству Бронноку! Может, нужно освящение дома провести?

Потом громко и со скрипом грохнула калитка, а их голоса стихли вдали.

Закрыв дверь, я прислонилась к стене и тяжело вздохнула. Похоже, кто-то сегодня получит внушение по полной. Мебель должна вести себя как мебель, а портреты – как портреты, пока в доме находятся посторонние.

Когда я вошла в гостиную, помещение буквально взорвалось от возмущенных голосов.

– Вот наглость! – возмутился портрет пожилого джентльмена. – Освящение! Да мы тут уже век живем без всякого освящения!

– И нам хорошо! – подхватила дама на другом портрете.

– Я оскорблен! – прозвенел рояль. – «Массовая галлюцинация»! Я что, похож на галлюцинацию?!

– А НУ МОЛЧА-АТЬ!!! – как не в себя заорала я. В обрушившейся тишине, было слышно, как под полом что-то упало и замерло. Видимо, опасаясь, что и до него могут добраться. – Вы сами виноваты в произошедшем. Забыли правило: если в доме посторонний, то нужно сохранять молчание.

– Ну мы пытались, – попытался оправдаться портрет джентельмена. – Но диван как обычно влез со своей гордостью!

– Это не я! – возразил диван и обиженно фыркнул. – Это чайник начал!

– А чайник не виноват! – зазвенел чайник. – Миледи действительно слишком сильно сжала мой носик…

– Хватит! – прикрикнула я, и все замолчали. – Достаточно! Теперь по всему району пойдут слухи, что в доме Миррен, в нашем доме, творится настоящее колдовство!

– Ну так и творится, – резонно заметил ковер и чихнул. – Этим-то и прославился наш дом. К Айрэн приезжали со всех уголков Норстрии. Все знали, какой сильной ведьмой она была и как помогала.

– Да, но соседям необязательно знать, что в доме водится магия, способная оживлять то, что в обыденной жизни является неживым.

Я потерла виски и опустилась на любезно придвинувшееся кресло. Боль стянула голову обручем, поочередно пульсируя то в висках, то в затылке. Сейчас бы какое-нибудь обезболивающее и поспать бы в полной темноте и тишине дня этак два-три.

– Не переживайте, миледи, – сочувственно проговорил Карл. Я с трудом приоткрыла один глаз и воззрилась на возницу, который в нерешительности заложил руки за спину. – Брюзга говорил, что защитные чары дома заставляют людей забывать необычные вещи. К завтрашнему дню сестры Фурс решат, что им все приснилось.

– Хотелось бы верить, – проворчала я.

В этот момент появился Брюзга, потирая лапы. Домовой уже избавился от ливреи и снова олохматился, превратившись на черный комок шерсти на тоненьких ножках.

– Ну, для первого визита соседей прошло довольно… живенько!

– Живенько?! – я уставилась на довольно потирающего лапки домового. – Да они в обморок упали!

– Зато не убежали сразу! – оптимистично заметил домовой. – Айрэн в свое время вообще пугала соседей специально, чтобы не приходили. А вы хотя бы пытались их успокоить!

– И тем не менее, к ней приезжали со всех краев Норстрии.

– Ну… Клиенты – это одно. А навязчивые соседи – это другое.

– Понимаю, – грустно вздохнула я и снова прикрыла глаза. – Но я не хочу жить в доме, который весь город считает проклятым.

– Поздно, – хмыкнул портрет джентельмена. – Этот дом считают проклятым уже лет сто. Еще до того, как здесь поселилась Айрэн.

Я издала звук, похожий на хрип больной чайки.

Несколько минут мы сидели в тишине. Каждый думал о своем, но не спешил делиться мыслями вслух. Даже портреты хранили молчание, боясь, что лишний звук может вызвать гневную тираду.

Внезапно Карл тихо хихикнул. Потом громче. А через несколько минут уже гоготал так, что я удивленно воззрилась на него

– Что смешного?

– Да все! – он хрюкнул и провел рукавом по глазам. – Просто представьте: две почтенные матроны пришли с светским визитом. А вместо чая и печенья получили разговаривающую мебель и обморок на ковре!

– Который тоже разговаривает, – добавил Брюзга и взорвался хохотом.

– Рад, что вас это веселит, – сухо заметил ковер. – А мне теперь нужно чиститься от следов их башмаков!

Я же, повинуясь стадному инстинкту, рассмеялась вместе с ними. Карл пытался сдержаться, но чем сильнее он старался, чем своеобразнее и заразительнее получался смех. И вот я уже смеялась не от самой ситуации, а от смеха.

Открыв рот, я глубоко вздохнула, силясь подавить судорожный смешок, и хлопнула по подлокотнику.

– Значит так, мои многоуважаемые и дорогие! Я понимаю, что дом у нас расчудесный, как и все, кто живет в нем. Но давайте-ка придерживаться одного правила: когда в дом приходят посторонние, мы ведем себя, так как привыкли эти самые посторонние. Никто не говорит, не издает пугающий звуков и не шевелится. Портреты, это вас в первую очередь касается. Если вдруг действительно нависает угроза над домом или его постояльцами, то я скажу фразу: «Когда взойдет перевернутая луна».

– А если вы не успеете сказать эту фразу? – вежливо поинтересовался джентльмен на портрете. – Ну так… На всякий случай.

– Тогда действуйте по обстановке. Потому как я не уверена, что защитные чары могут сработать на всех.

– Защитные чары сработают, – уверенно сказал Брюзга, подавая мне свежую чашку чая, над которой поднимался ароматный чай. – Едва сестры вышли за калитку, как их память услужливо нарисует совершенно другие воспоминания. Они будут помнить приятную беседу, вкусный чай и милую соседку. Все остальное растворится, как утренний туман.

– О Боги! – я откинулась на спинку кресла. – В этом доме невозможно провести обычный светский прием.

– А зачем вам обычный? – удивился портрет дамы. – Скучно же!

– Скучно, зато безопасно! – возразила я.

– Безопасность переоценена, – философски заметил рояль. – Жизнь должна быть полна сюрпризов. Иначе это существование, а не жизнь.

– У меня и так сюрпризов выше крыши.

В гостиную осторожно заглянула Минди. Где до этого пряталась горничная, было непонятно. Но, похоже, она ничуть не переживала, что пропустила все веселье.

– Они ушли?

– Ушли, – я кивком головы пригласила ее в комнату. – Причем в большой спешке. Теперь вот решаем, как правильно вести себя при посторонних. Чтобы говорящая мебель не доводила до обморока суеверных горожан.

– О! Стоило этого ожидать, – горничная поджала губы и покачала головой.

Честно говоря, я ожидала, что она начнет опять читать лекции о том, что все в доме – это большой грех, а говорящая мебель – это проделки демонов Великого Горнища. Однако Минди отреагировала, куда более спокойнее, хотя несколько дней назад сама была готова задать стрекоча из дома.

Что ж, как говорила одна моя подруга из прошлого мира: «Соседи делятся на две категории: от Бога и не дай Бог». И уж чего-чего, но я никак не ожидала, что сама окажусь той самой «соседкой-не-дай-бог».