Текст книги "Подношение для истины (СИ)"
Автор книги: Margaret De Stefano
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)
Глава 11: dum spiro, spero
Пока дышу, надеюсь.
Черный небольшой автомобиль рассекал пустынные ночные улицы. В лобовом стекле мелькали фонарные столбы, сливаясь в сплошные оранжевые линии. Иногда мимо проезжали машины, и тогда Павел замедлялся, чтобы не привлекать внимание. Они мчали на всех парах, потому что времени было в обрез. Ася должна была вернуться в постель до четырех утра, иначе был высок риск обнаружить ее отсутствие.
Девушка наслаждалась ночными пейзажами, подставив лицо встречному ветру. Она уже почти неделю не выходила на улицу, не считая заднего двора «Истинного пути», и сейчас чувствовала себя вновь свободной от навалившихся обязательств и навязанных правил.
Через двадцать минут машина оказалась в пригороде. Высокие цветные многоэтажки и одинокие редкие небоскребы сменились на низенькие ветхие дома, что кучками стояли на обочине и неровными рядами уходили вглубь города. На одном из перекрестков Паша свернул налево и выехал на кочковатую песчаную дорогу. Вдоль нее тянулись ряды старых поржавевших гаражей. Свернув в проход между сарайчиками, мужчина заехал вглубь железного лабиринта. Дорога стала еще уже и бугристей. Ничем не освещаемая, она растворялась в мраке ночи, пока в одном из гаражей по левую руку не моргнул едва различимый свет. Когда машина с ним поравнялась, Ася увидела раскрытые железные двери бокса.
Паша заглушил мотор и забрал ключи. Он взглянул на Асю, которая с недоверием выглядывала в окно.
– Не волнуйся, они тебе понравятся, – сказал мужчина. А Ася почему-то стушевалась после этих слов еще больше.
Девушка вышла из машины и пошла следом за Пашей. Он зашел в гараж, как к себе домой, приветливо объявив:
– Мы приехали.
Ася оглядывалась вокруг с удивлением. Она ожидала увидеть внутри железной развалюхи хаос и грязь, но здесь было очень даже уютно. Стены были обшиты деревянной вагонкой. Ее прямоугольные панели тепло-коричневого цвета тянулись вдоль стен, увешанных полками разных размеров и цветов, которые были завалены кучей вещей: начиная от рабочих инструментов и заканчивая небольшими горшочками с цветами. У правой стены, спрятавшись за высокой деревянной перегородкой, выглядывала заправленная широкая кровать. Напротив нее у стены стоял стеллаж с темно-металлическими стойками и полками. Он был доверху завален чьими-то вещами: коробками, бутылками с алкоголем, одеждой, сложенной ровными стопками, и жестяными баночками.
Слева от перегородки, которую подпирал открытый неглубокий шкаф, стоял потрепанный кожаный диван, явно старый и измученный. Перед ним расположился небольшой круглый журнальный столик и два обитых салатовой тканью стула. За диванчиком также вдоль стен тянулись стеллажи.
Ася, развернувшись налево, застала двух людей, которые, не отрываясь, склонились над широким рабочим столом. Он был завален бумагами и папками, на одном из бумажных возвышений стоял белый нетбук, который вот-вот должен был оттуда свалиться. Над столом растянулась целая сеть прикрепленных к стене фотографий, записок, распечаток и бумаг. Здесь явно усердно трудились.
– Что, даже не поздороваетесь? – насмешливо уточнил Павел, и только тогда молодые люди оторвались от своего занятия.
Это были парень с девушкой с весьма специфичной внешностью и стилем одежды. В обычной жизни Ася старалась избегать таких, как они, а сейчас стояла, пытаясь выдавить дружелюбную улыбку.
– Это она? – спросил мужчина, пробегаясь по Асе оценивающим взглядом. – Ну, добро пожаловать в сопротивление, – его широкое лицо исказилось в неровной улыбке.
– Это Дима, – закатив глаза, начал рассказ Павел. – Но мы зовем его Дас, – после этих слов мужчина провел широкой мускулистой рукой по блестящей лысине и обаятельно улыбнулся. Он был раза в два крупнее, чем Паша, хотя последний тоже отличался высоким ростом и слаженным телосложением. Лицо Даса, даже растянутое в улыбке, выглядело угрожающе. В носу и обоих бровях блестели стальные колечки пирсинга. Обе его огромных руки были покрыты рукавами татуировок, скрывающихся под белой футболкой и выглядывающих в районе шеи. Он одним своим видом мог пугать бы детей в садиках или заставлять бабушек зачитывать Евангелие.
– А это Марта, то есть Ма, – кивнул Паша на девушку рядом с Димой. Она была почти в три раза меньше своего друга. Ее худоба скрывалась за безразмерной джинсовой курткой поверх черной футболки и широких штанов. Смуглая кожа сияла в теплом освещении гаража, а раскосые глаза внимательно следили за Асей, которая от такого требовательного взгляда стушевалась. Черно-серые дреды, аккуратная ниспадая, лежали тонкими жгутиками на груди и плечах.
– Привет, – наконец ответила Ася, улыбнувшись. – А я Ася. Просто Ася.
– У нас мало времени, – сразу перешел к делу Паша. – Но я хотел, чтобы вы познакомились. Эти ребята помогают мне еще со школы, и сейчас мы вместе работаем над материалами дела.
Ася еще раз взглянула на стену, увешанную бумагами. Она различила на ней фото Отца, незнакомых мужчин, некоторых послушников. Где-то одиноко свисала красная нить, которая раньше, видимо, соединяла кусочки пазла друг с другом. Справа от стола стоял стеллаж, на котором расположились разноцветные папки с документами и коробки.
– Как я уже говорил, многое мы собрали, но этого недостаточно, – напомнил мужчина. Он внимательно смотрел на Асю, подмечая каждое изменение в ее лице.
– А ты как здесь оказалась, просто Ася? – спросил Дас, резко упав на диван. Он похлопал массивной забитой ладонью на место рядом с собой, и девушка послушно села.
– А Паша не рассказывал?
– Ого, сто лет не слышал этого имени, – хохотнул Дас громогласным грубым басом. – У нас он Коэн.
– И я против этого, – напомнил Паша, недовольно скрестив руки на груди.
– Моя мать попала в это общество, – пояснила Ася, встретившись с заинтересованным взглядом Даса. – Я хотела ее оттуда увести, но пришлось задержаться.
– Так ты там под прикрытием? – уточнил мужчина.
– Типа того, – ответила Ася и тут же стянула с головы парик, о котором и думать уже забыла. Дас присвистнул.
– Опасные у нас тут люди.
– Не опаснее тебя, – недовольно ответила Ма, смерив мужчину холодным взглядом. Она села на один из стульев, закинув ногу на ногу и оголив татуированную лодыжку. – И что тебе удалось узнать? – обратилась она к Асе.
– Пока немного, но…
– Но Ася стала отступницей за неделю, – заступился за нее Паша.
– Серьезно? – Ма морщила тонкий острый носик. – К чему бы это?
– Мы думаем, что Отец тоже ведет какую-то свою игру, – пояснил мужчина. – Но пока трудно сказать.
– Очевидно, – хмыкнула девушка.
– Ма, не будь так строга, – с насмешкой, которая ни на секунду не покидала мужчину, заговорил Дас. – Тебе ли не знать, как трудно живется с этими сумасшедшими.
– Мне-то как раз не знать, – также недовольно ответила Ма. – Коэн эксперт по этой части.
– Теперь экспертом будет Ася, – улыбнулся Паша. – Она попала в самую гущу событий.
– Я завела пару знакомств, – пытаясь поддержать разговор, сказала Ася. – Люди там очень своеобразные…
– Тебе не нравятся монашки? – спросил Дас с предельной серьезностью. – Ночные омовения, молитвы, ритуалы…
– Жертвоприношения… – также мечтательно протянула Ма.
– Это самое интересное, – подтвердил Дас. – Ты еще не ела человечинку?
– Там такое не практикуют, – со смешком ответила Ася, сама не уверенная в своих словах.
– Но я… – начал было Дас, но Паша резко его прервал.
– Ребят, хорош. Обсудим главное. Ма, сделаешь чай?
– Я? – заломив тонкую бровь, поинтересовалась девушка, но тут же махнула худощавой длинной рукой с черными ноготками. – Ладно.
– Я пытался связаться с некоторыми инвесторами предприятий Отца, – заговорил Павел, когда зашумел электрический чайник, стоящий на стеллаже у стола. – Но они не пошли на контакт, сказали, что будут разбираться только с ним лично.
– Ты решил заняться его компаниями? – спросил здоровяк недоверчиво. – Мы же не планировали.
– Я подумал, что лишняя осторожность не повредит, – ответил Павел и невзначай бросил взгляд на Асю. Девушка со смущением подумала, что он мог сделать это из-за нее после их разговора, и ее сердце предательски запрыгало в груди.
– Этого стоило ожидать. Кто вообще имеет право залезать в его бизнес?
– Насколько я знаю, несколько советников и кто-то из старших служителей. Самые доверенные.
– К нему не подкопаться, – недовольно заговорила Ма, выставляя чашки на стол. – Зеленый, черный?
– Черный, что за вопросы? – ухмыльнулся Дас, забирая из рук девушки свою чашку. Она тут же отняла руки и нахмурилась еще сильнее.
– Не все пьют твой чифир, – сморщилась Ма.
– Ася? – посмотрел на девушку Дас. – Надеюсь, ты не предпочитаешь эту зеленую подслащенную мочу?
– Мне без разницы, – сдерживая смех, ответила Ася. – После подкрашенной воды «Истинного пути» я могу выпить что угодно.
– Я это запомню, – ответил мужчина, поглаживая избитые костяшки пальцев на правой руке.
На некоторое время в гараже воцарилось молчание. Ма непринужденно заливала кипятком заварник, Паша сосредоточенно писал что-то в телефоне, а Дас разглядывал стеллаж слева от себя. Он хмурился, думая о чем-то.
– Здесь уютно, – заметила Ася, неловко поглаживая свои руки.
– Это работа Ма, – ответил Паша, отрываясь от смартфона. – Благодаря ей это место еще не превратилось в помойку, – мужчина красноречиво взглянул на Даса.
– Лучше, чем в твоей сектантской коморке? – со спины бросила Ма, а Ася после ее слов стушевалась. Ей показалось, что Марта не очень рада неожиданному пополнению в команде, и чувствовала себя немного виноватой.
Паша хотел было что-то сказать. Он свел густые темные брови к переносице и приоткрыл рот, но Ася его опередила.
– В моей коморке не так плохо, а вот если говорить про их туалеты…
– Обычная история, – хмыкнул Дас. – Разве кастраты могут нормально ходить в туалет?
– Дас, выйди из-за стола и покинь это помещение, – рыкнула Ма. – От тебя уши вянут.
– Но без меня ты здесь не справишься, – довольно ответил Дас, схватив девушку за талию. Он, отодвинувшись, потянул ее на диван, пытаясь уронить.
– Дас, придурок, отпусти! Идиот, у меня кипяток в руках, – Ма неловко поставила чайничек на стол и упала на плотную кожу дивана. Она тут же вскочила и ударила мужчину по руке, но он, кажется, даже не почувствовал этого.
– Совсем не рабочий настрой, – уныло вздохнул Паша. – Я так понимаю, сегодня мы с вами ничего не обсудим.
– Мы же не машины, не можем работать по двадцать четыре часа в сутки, – оправдался Дас, отливая чай себе в кружку.
– Да ладно, – махнул рукой Паша. Он повернулся к Асе и ободряюще ей улыбнулся. В желто-оранжевом свете развешанных по комнате гирлянд его взгляд вспыхнул теплотой, и Ася почувствовала, как ее наполняет спокойствие.
Еще несколько часов ребята просидели в гараже. Они обсуждали последние новости, Дас постоянно отпускал сальные шуточки и комментарии, за что неизменно получал подзатыльник от Ма. Девушка, хоть и злилась на друга, едва сдерживала улыбку, но стоило ей взглянуть на Асю, как ее глаза потухали, и сама она становилась сдержаннее.
Вскоре ребята попрощались. Стоя у выхода, Дас с Пашей тихо перешептывались. Они вновь сошлись на том, что срочно нужно искать информацию и подтверждение серьезных преступлений Отца. Ася села в машину и дожидалась своего спутника. Часы в магнитоле показывали 3:13, и мрак ночи начал мало-помалу рассеиваться. Темно-синяя дымка накрыла спящий город, предзнаменуя скорый восход. Нужно было поспешить, чтобы вернуться незамеченными.
Паша вскоре занял водительское сиденье. Он быстро выехал из железных лабиринтов гаражей на широкую асфальтированную дорогу. Некоторое время они ехали в полной тишине, пока мужчина не заговорил:
– Что скажешь?
– Не ожидала, что у тебя есть такая команда, – пожала плечами Ася.
– Это долгая история, – усмехнулся Паша, внимательно вглядываясь в дорогу. – Мы начали общаться еще во времена школы. Дас сразу стал мне другом, он вечно защищал меня от хулиганов, потому что я сам не мог за себя постоять. Он брал своими размерами. А Ма долгое время меня презирала, пока я ей не помог.
– А Дас с Ма… – начала Ася, но тут же пожалела, что спросила. Вряд ли она могла сейчас о таком интересоваться.
– Что?
– Ну, между ними что-то есть?
– Нет, – фыркнул Паша, но потом задумался. – По крайней мере, я не замечал.
– Вы обычно не замечаете такого, – ответила Ася.
– Кто это, «мы»? – с усмешкой поинтересовался Павел.
– Парни, – покачала головой Ася. Ей показалось, что Ма, несмотря на всю свою внешнюю отрешенность, глубоко в душе смущалась и краснела как маленькая девочка. – Паш… – неожиданно протянула она.
– М-м?
– Если бы там приносили людей в жертву, ты бы мне сказал? Ведь так? – с мольбой в голосе поинтересовалась Ася. Она вглядывалась в непроницаемые темно-янтарные глаза Паши, мечтая уловить в них что-то, отдаленно напоминающее заботу.
– Я скажу тебе обо всем, что важно, – ответил Паша, крепче сжимая руль в руках. Он не сказал «Нет», но почему-то и согласия в его тоне Ася не услышала.
Через полчаса Ася вернулась в свою комнату. На этот раз соседка действительно спала (или просто не стала докапываться лишний раз), и девушка смогла отдохнуть лишние несколько часов. Совсем скоро прозвенел будильник, оповещая о начале очередного дня сурка. Голубое небо, окрашенное розово-оранжевыми сполохами солнца, только-только посветлело. И вместе с ним проснулся весь «Истинный путь».
Началось утреннее собрание. Перед глазами замелькали темно-красные бархатные накидки. Очередная речь Отца не заставила себя долго ждать. Зал наполнился его уверенным властным голосом, приковывающим внимание. Вновь к обсуждению поднимались важные общественные темы, смешанные с долей религии.
– …и вера заставляла их отступать. Вера внушала им, что не сражением определяется победитель, а тем, что сам враг признал себя побежденным. Они осуждают, потому что не понимают. И из их невежества исходит мрак. А мы и дальше будем жить и любить. Да благослови вас Великий!
– Да благослови вас Великий!
Купольный бело-золотой зал разразился голосами и смехом. Люди, объятые алыми плащами, поснимали капюшоны и начали объединяться в небольшие группки. Они общались как старые знакомые, случайно встретившиеся на улице. На их лицах сияли добродушные улыбки, а в руках блестели хрустальные бокалы. Ася мелькала между рядами, словно призрак. Она не пользовалась популярностью у послушников, и мало кто стремился завязать с ней разговор. Поэтому обычно в это короткое время после окончания собрания девушка предпочитала рассматривать ниспадающие в пол портьеры в цвет мантий послушников, длинные стальные канделябры, усеянные толстыми свечами разных размеров и, с определенного времени, бокалы из хрусталя, что теперь отливали кровью, а не вином.
Ася прикидывала в голове, насколько губительно для организма то, что в себя поглощают послушники. Девушка за неделю довела себя до психически подорванного состояния, а ведь здесь есть люди, которые занимаются этим годами. Что стало с их органами, с кровью? Как у них теперь работает мозг? Одно было ясно точно – после выхода отсюда нужно срочно устроить крестовый поход по всевозможным врачам.
Когда Ася отставила пустой бокал на деревянный столик у выхода и уже собиралась покинуть зал, ее окликнули:
– Екатерина! – от этого голоса у девушки внутри все свело. Тем не менее, она обернулась к Отцу с обворожительной улыбкой на лице. Он ответил ей тем же.
– Да храни Вас Великий, Отец.
– И тебя! У меня есть новость, поговорим в кабинете?
– Конечно.
Как бы ни хотелось Асе уйти, она не могла отказать Отцу. И дело было далеко не в обаятельности старика, а в ее шатком положении. Ася четко запомнила слова Павла и сейчас старалась не выделяться и лишний раз не играть с огнем. Хотя, вряд ли здесь хоть кто-то когда-нибудь отказывал своему хозяину.
Тяжелые дубовые двери за Асей стремительно захлопнулись. Девушка уже привыкла к стоящим позади Зайчикам и перестала их замечать. Они будто сливались с местным интерьером и больше походили на мраморные статуи или восковые фигуры.
– Знаешь ли ты, какой сегодня день? – торжественно вопросил мужчина. Он, сидя в кресле, поглаживал седую бороду.
– Не уверена… – задумчиво ответила Ася. Кажется, была пятница, но вряд ли старик хотел услышать именно этот ответ.
– Третья пятница месяца, – как ни странно, сказал мужчина. На немой вопрос девушки в лице он продолжил. – В этот день проходит особенное для нас собрание.
«Боже, я не выдержу еще одно собрание», – устало подумала Ася. Кажется, смятение отразилось на ее лице, потому что Отец дополнил:
– Оно не такое официальное, как дневное или вечернее, но не менее грандиозное. Я бы сказал, на нем происходят самые важные вещи.
«Только не жертвоприношения, пожалуйста», – взмолилась Ася. Она всеми силами уверяла себя в том, что здесь такое не практикуют.
– Ты, как отступница, приглашена, Екатерина, – наконец сказал Отец. – Мужчины допускаются туда лишь с ранга младшего служителя.
– И когда будет это собрание? – поинтересовалась девушка.
– В одиннадцать вечера, – Отец постучал пальцами по столу, прикидывая, о чем нужно сообщить послушнице. – Поскольку это собрание – одна из самых важных встреч месяца, я настаиваю на твоем присутствии.
– Конечно… Я буду только рада, – очевидная ложь, но скрытая под личиной правды: Асе нужно было там быть. Не как послушнице, а как человеку, который борется с этим местом.
– Ровно в это время спустись ко входу в обеденный зал. Мои помощники проводят тебя в нужное место.
– Это будет не в общем зале? – удивилась Ася.
– Конечно нет, – усмехнулся Отец. – Для особого события – особое место.
Через несколько минут Ася покинула кабинет Отца. Она была в волнующем предвкушении от вечера: ее ожидало загадочное событие, на которое были приглашены лишь особые послушники. Какой бы сильный страх девушка не ощущала, она также чувствовала интерес. Что же в этом месте принято считать таким важным?
Общий зал уже опустел. Свечи одиноко догорали на подставках, окропляя их своим воском, словно слезами, а основной свет был погашен. Воцарился уже привычный полумрак. Ася собиралась идти в комнату, как в друг в дверном проеме оказался Паша. Он был в таком же плаще, что и девушка, и при ее виде напрягся, но ничего не сказал. Лишь когда он подошел к ней почти в плотную и настороженно взглянул ей в глаза, Ася шепотом поделилась новостями. Она затараторила, опасаясь, что их могут увидеть вместе, но не поделиться не могла:
– Отец только что пригласил меня на какое-то особое собрание, – сказала она. – Ты там будешь? Сегодня ночью.
– Да, – кивнул Павел и тут же нахмурился. На его лице выделились точеные скулы, потому что он нервно сжал челюсть. – Но тебе нельзя туда приходить.
– Отец настаивал, – ответила Ася. – Но почему?
– Просто постарайся не приходить, – тяжело вздохнул Павел. Больше он ничего не сказал и скрылся за дверьми кабинета Отца, вновь оставляя девушку наедине. Ася, тряхнув головой, поспешила в свою комнату. Она чувствовала болезненный укол обиды: Паша ей не доверял и старался оградить от каких-то мнимых опасностей. Но девушка была уверена, что сможет принести пользу, если придет. Она подумала, что раз там будет Паша, то ей нечего бояться. Он сможет защитить ее.
Глава 12: inter vepres rosae nascuntur
И среди терновника растут розы.
Когда коридоры «Истинного пути» опустели, свет в залах погас, а тишина окутала своим непроницаемым покровом библиотечные своды, в здании проснулась другая жизнь – ночная. Она была отлична от той, которой жили рядовые послушники и люди, что не стремились к чему-то большему, чем ежедневная рутина из собраний, послушаний и молитв. С заходом солнца в «Истинном пути» пробуждалась новая власть. Она была лишена блаженного умиротворения и девственной покорности. В ее истоках лежала более могущественная сила – сила человеческого начала. Энергии Инь и Янь.
Для достижения просветления никогда не хватало одного элемента. Всегда требовалось две грани, что смогли бы преодолеть дуализм субъекта и объекта. Для этого использовались священные тексты об освобождении тела, раскрытии собственной энергии для исцеления самих себя и обретении целостности как существ. Особые ритуалы, в которые были посвящены лишь избранные послушники, как раз таки проводились для того, чтобы раскрыть нужные энергетические чакры, перекрытые источники человеческой силы и могущества.
Ася не стала скрывать свое участие в особенном собрании от соседки. Она рассказала о разговоре с Отцом, о своих догадках и о предвкушении от предстоящего события. К ее удивлению, Алла ничего не знала об этом. Более того, она никогда не слышала о подобных практиках, которые проходили, видимо, за семью печатями.
– Я думаю, там кого-нибудь убьют, – невзначай бросила женщина, пережевывая очередной батончик вместо ужина. – А вас заставят его съесть.
– Угу, – с отвращением кивнула Ася. – Каннибализм очень популярен в таких местах.
– Учитывая, что я раньше никогда даже не слышала об этих ночных встречах, там вряд ли ведут пустые разговоры.
– Но и вряд ли расчленяют послушников.
– Кто знает? В стенах этого места ходит много разных слухов, просто надо уметь их слышать.
– Каких, например?
– Ну-у, например, про ангелов и демонов, которые приходят после собраний… – задумчиво начала перечислять Алла. Она сидела на своей кровати, закинув ногу на ногу, и глядела в окно, вид из которого скрылся за ночным непроницаемым мраком.
– С этим мы уже разобрались, – хихикнула Ася, пытаясь унять волнение. – Дальше?
– Про ритуальные людские жертвоприношения… Как-то я услышала разговор двух новеньких послушниц, около года назад. Они шептались в туалете, думая, что их никто не слышит. По словам одной из них, она видела, как из столовой вывели мужчину, всего в крови и слезах.
– Живого? – скептически вскинула бровь Ася.
– Видимо, да, – хмыкнула Алла. – Но явно без чего-то очень важного.
– Ну, убийства, призраки и каннибализм – это не новость.
– Просто для тебя это стало привычным делом, – хрипло засмеялась Алла, откидываясь спиной к стене.
– К такому вряд ли можно привыкнуть, – улыбнулась Ася в ответ. – Только если Отцу или его советникам.
– Кто ж их знает.
– Кстати про Отца, – вдруг задумалась Ася. – А где его покои?
– Где-то в его кабинете, – безразлично повела плечом Алла, но тут же просияла. – Вот тебе еще один слух: говорят, у него есть золотая ванна.
– Неудивительно, – хмыкнула Ася.
– Готова поклясться, что каждое воскресенье он набирает целую ванну бурбона и плещется в нем, как Клеопатра в молоке.
Вскоре плоские бело-серые часы над входной дверью комнаты пробили без пяти одиннадцать. Ася, которая до этого лежала в кровати, внимательно наблюдая за минутной стрелкой, поднялась на ноги. Она почувствовала, как спирает дыхание от необъяснимого волнения. Постепенно детское любопытство сменялось на страх, который методично нашептывал на ухо угрозы и предостережения. Какая-то часть сознания хотела послушаться Павла и последовать его словам, но Ася упорно отгоняла эти мысли. Она согласилась на помощь, взяла на себя ответственность за чужой план и теперь просто не может отсиживаться в сторонке, в мнимой безопасности, и делать вид, что приносит пользу одним своим существованием.
Ася стояла напротив овального зеркала у подножия своей кровати и внимательно вглядывалась в отражение. Девушка, что стояла напротив, была не похожа на ту, которую помнила сама Ася. Под усталыми карими глазами пролегли темные круги, болезненно светлые щеки впали, обрамляя выделившиеся скулы, а пухлые тонкие губы покрылись корочкой, пытаясь залечить ранки от постоянных укусов. Одно осталось неизменным – родинка под правым глазом.
Иссиня-черный, изрядно полинявший парик природнился, и в какой-то момент Ася стала воспринимать его как часть себя. Девушка аккуратно приподняла ладонью челку и попыталась разглядеть знакомые черты себя из прошлого. Но кроме небольшого шрама на лбу, расположившегося почти у линии роста волос, она ничего не узнала.
Времени оставалось все меньше и меньше. Ася накинула на себя плащ и посильнее затянула позолоченные завязки. Под накидкой не было видно ни лица девушки, ни ее волос, ни формы обычной послушницы. Почти полная анонимность.
Когда Ася взялась за ручку двери, она услышала полный иронии голос Аллы.
– Умоляю, не ешь беднягу, которого принесут в жертву, – запричитала она. На секунду Асе показалось, что это была не просто шутка, а настоящее беспокойство. – Я не хочу оказаться следующей твоей жертвой.
Ася лишь загадочно улыбнулась соседке и вышла из комнаты. Она в самый последний момент заметила, что перед дверью что-то лежало, и едва успела убрать ногу.
Это была карнавальная маска. Одна ее часть была раскрашена в золотой, а вторая – в черный. Лоб был расчерчен квадратами, смешивающими два цвета. Маска пугала своим непроницаемым спокойствием. Ее тонкие губы, также разделенные на две части, растянулись в едва заметной полуулыбке. Зияющие дыры глаз очерчивались резкими черно-золотыми линиями.
Перспектива надевать на себя эту маску не радовала, однако другого выхода не было. Ася, придерживая капюшон, аккуратно натянула ее на свое лицо. Тут же мир очертился черными полукругами глаз. Теперь можно было не бояться выглядывать из-под капюшона, маска полностью скрывала лицо за своим равнодушным обезличенным покоем.
Спешно спрыгивая со ступенек, Ася спустилась на первый этаж ровно в одиннадцать вечера. На первый взгляд, темный холл пустовал, но стоило девушке приблизиться к дверям столовой, как она увидела, что под лестницей открылся проход. Рядом с ним стояли двое мужчин, по телосложению очень напоминавшие Зайчиков. На них сидели строгие официальные костюмы, на толстых шеях выглядывали бабочки. Их лица скрывали сплошные черные маски, в которых были отверстия лишь для глаз. Один из них плавно вытянул руку, указывая на проход в полу. Ася кивнула и послушно двинулась вперед. Она нащупала ногой ступень каменной лестницы и начала спуск.
Чем ниже под землей оказывалась девушка, тем ярче она слышала ритмичный стук и ощущала приятный маслянистый запах. Резкая каменная лестница полукругом спускалась вниз, проводя Асю в огромный темный зал. Девушка настороженно оглядывалась вокруг. Стоило ей пройти сквозь высокую каменную арку, как она обомлела от открывшегося вида. Потолочные своды растворялись в темноте, скрываясь за непроглядным мраком. Зал выглядел так, словно тянулся в бесконечность. В стенах по обе стороны от входа стояли каменные стражники с острыми мечами наготове. Их лица скрылись в тени капюшонов. Обитые красным баратом стены поддерживались толстыми резными колоннами. Убранство зала было великолепно.
Хотя в зале не было ни люстр, ни ламп, он ярко освещался огнем: по стенам тянулись ряды свечей, сливающихся своим сияниям в сплошные костры. В центре стоял небольшой выступ, под ним также танцевали всполохи пламени в замудренном природном танце.
Терпкий густой запах обволакивал. Он почти физически ощущался вокруг, был одновременно и тяжелым, и легким, сладким и горьким, насыщенным и едва осязаемым. От него голова моментально пошла кругом, и Асе потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к душной атмосфере зала.
Девушка пошла вперед, ближе к ожидающей толпе, и наконец смогла рассмотреть присутствующих. Она словно попала на венецианский карнавал: вокруг мелькали десятки разноцветных масок самых разных форм и размеров. Мужчины и женщины слились в единую многоликую толпу, их пластиковые лица пестрили яркими цветами, узорами, деталями и украшениями. В огненно-красном освещении они выглядели кроваво-пугающими. Где-то стоял человек в грязно-золотой маске. На его лице застыла гримаса ужаса: черный рот растянулся в крике, под зияющими дырами глаз пролегли толстые крупные морщины, а длинные брови свелись к переносице. Рядом с ним стоял человек в бело-красной маске, разделенной на две части. Она не выражала никаких эмоций, была лишь раскрашена геометрическими фигурами и черными элементами ресниц, слез и губ. Чуть дальше от них Ася рассмотрела человека в бело-золотой маске двуликого: в разные стороны смотрели два длинных горбатых носа, две пары черно-коричневых губ и подбородков. На его красном лбу были высечены карточные масти: пики и бубны.
Женские маски отличались от мужских обилием узоров и аккуратно выведенных графичных линий. Одна маска была выполнена в форме полумесяца, по краям которого тянулись разноцветные волны и круги. Другая женщина скрывала лицо за бело-фарфоровой личиной с яркими черными бровями и красными губами. От ее лба тянулись сетчатые складки и рюши.
Люди вокруг стояли неподвижно и молча, однако от их масок исходила праздничная загадочная атмосфера. Резкий контраст настораживал. Было слишком неестественно смотреть на пеструю разношерстную толпу, что замерла на месте, словно восковая.
Тишина нарушалась лишь методичным стуком барабанов, который исходил из всех углов и глухим эхом разлетался по залу. Однако в затемненных концах помещения не было видно ни души, которая могла бы эти звуки издавать.
Ася влилась в толпу послушников. Она постаралась сильно не выделяться своим беспокойным страхом и тревогой, которая нависала над головой.
Через несколько минут грохот барабанов начал усиливаться. Из арки показались людские силуэты: впереди шел человек в черной мантии и с длинной деревянной тростью. На его голове была надета маска шута. Белоснежное лицо, вытянутое в насмешке, вот-вот должно было рассмеяться. Глаза разрезали красно-черные треугольники, растянутые губы были покрыты черным лаком. Его длинный острый подбородок закручивался на конце, словно бородка. А на голове выглядывал колпак с двумя рожками, на конце которых позвякивали золотые бубенцы. Его лицо было гротескным, слишком радостная гримаса, наоборот, пугала, а не веселила.
За человеком тянулся ряд женщин. Они были в таких же черных накидках, а маски на их лицах отличались от тех, что были у остальных. Они были ярче, прекраснее и богаче. Кажется, такие маски называли Венецианскими Дамами. Драгоценные камни блестели в сполохах огня, ими были инкрустированы губы и щеки, под глазами белели шарики жемчужин. Их белые лица были расписаны золотом и перламутром, затейливые узоры тянулись по высоким скулам, лбу и подбородку, соединяясь между собой и разрываясь в фигуры. Ото лба масок ввысь тянулись пушистые черные перья, плавно качающиеся на ветру, у некоторых – по контуру тянулась кружевная оборка.
Женщины, которые вошли с человеком в зал, явно были не послушницами. Всем своим видом они излучали роскошь и говорили о своем особом статусе на этом собрании. Их движения были плавными и грациозными даже под безразмерными толстыми плащами. Они медленно прошествовали к небольшому округлому алтарю и встали вокруг него. Всего девушек было шесть. За ними вокруг каменного пьедестала стояли три круглых постамента. На них блестели золотые чаши, наполненные чем-то.
