Текст книги "Подношение для истины (СИ)"
Автор книги: Margaret De Stefano
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)
Ася дернула головой, освобождаясь от тяжелых пут мыслей. Екатерина Ивановна согласилась дать любые показания, что несказанно радовало девушку и должно было обрадовать ребят. Женщина оказалась на удивление бойкой для своих шестидесяти лет. Несмотря на глубоко закопанную внутри боль, она продолжала стремиться к чему-то хорошему и даже спустя двадцать лет была готова бороться.
Вскоре Ася сидела в автобусе, головой приникнув к дребезжащему стеклу. Она задумчиво наблюдала, как из вида исчезают догнивающие деревяшки, черно-серые лужи и деревянные мостки, пронизывающие почти весь район. Одно дело из сотни было сделано, и третий человек, пострадавший от рук Отца, наконец поведал свою историю. Конечно, Ася даже предположить не могла, сколько еще таких же страдальцев прячутся за стенами и дверьми своих квартир, не желая ни с кем разговаривать. Найти желающих тратить силы на призрачное дело, тянувшееся десятилетиями, было сложно. В интернете Ася то и дело натыкалась на шутников, ложные сообщения и сплошной текст обмана. Девушка с горечью думала, что показания матери или Аллы были бы самым веским доказательством. И если по поводу мамы Ася сомневалась, то насчет Аллы она была уверена. Женщина бы не упустила возможность поучаствовать в таком деле. Однако Ася до сих пор не знала ее секретов. Она могла лишь догадываться, что Алла забыла в таком месте со своими-то жизненными принципами и устоями. За месяц, проведенный вместе, женщина так и не раскрыла свою тайну, а теперь неизвестно, когда они смогут вновь поговорить. И смогут ли вообще. Зато Ася узнала фамилию соседки – Зорина. Она услышала это в последний день в обществе, когда ее притащили в нижний зал. Отец спрашивал про Аллу у Андрея. Однако фамилия соседки ничего нового не открыла – интернет в очередной раз не дал ответов. Ася подозревала, что фамилия может быть вымышленной, но сейчас ей оставалось лишь догадываться об этом.
Мама Аси, Виктория Власова, оставалась в «Истинном пути» и, наверное, ни разу не усомнилась в правильности своего решения. Она была уверена, что дочь от нее отказалась, и сама бросила попытки с ней связаться. Больше всего Асю поражало, что собственная мать не узнала ее, и каждый их разговор заканчивался недоговоренностями и недоверием. Ася списывала все на то, что ей на руку сыграл эффект неожиданности, а мама была под воздействием наркотика, однако глубоко в душе девушка всегда надеялась, что в итоге женщина ее узнает и они сбегут вместе.
Мерное покачивание автобуса убаюкивало, и мысли сонно сновали в голове. Одно единственное имя приходило на ум, никак не желая исчезнуть, раствориться, погаснуть. Последние недели Ася упрямо выкидывала из головы воспоминания о нем. Она внушала себе, что все кончено, что ей стоит забыть о произошедшем, стереть из памяти обжигающие прикосновения, пылкие поцелуи, искрометные взгляды. Перестать прокручивать в голове вкрадчивый мужской шепот, вспоминать его мягкие губы, растягивающиеся в насмешливой улыбке, сверкающие огнем янтарные глаза, такие глубоко-притягательные в полумраке «Истинного пути» и руки. Сильные руки с синими дорожками вен, с длинными тонкими пальцами и до дрожи нежными прикосновениями.
Как бы Ася не внушала себе, что она больше не нужна человеку, который так нагло украл ее сердце, как бы часто она не вспоминала зияющее дуло в стальном корпусе пистолета, направленное Павлом ей в голову, она не могла избавиться от навязчивых воспоминаний о тех моментах, когда были лишь они одни, когда весь «Истинный путь» со своими тайнами принадлежал только им.
Это было больно. До истерических всхлипов, до спазмов в груди больно понимать, что Асю предали. И надежда на то, что это не так, с каждым прошедшим днем угасала все сильнее. Ася никогда раньше не привязывалась ни к кому так сильно, как к Павлу. И единственный человек, которому она решилась довериться, оказался лишь маской. И как бы сильно Асе ни хотелось верить и мечтать, что все может измениться, дни упрямо шли вперед, а ничего так и не менялось. Ася должна была забыть и двигаться дальше, но пламенные кандалы никак не спадали с ног, и девушка могла лишь барахтаться на месте, пытаясь не утонуть в собственных чувствах.
Глава 23: Ποτέ μην πεις ποτέ
Никогда не говори никогда.
Шмыгнув носом, Ася вышла из автобуса и поспешила в гараж. Полуденное солнце постепенно опускалось вниз в попытке дотянуться до горизонта, а циферблат на смартфоне мигнул цифрой пятнадцать. Нужно было как можно скорее добраться до ребят, которые уже наверняка вернулись, и обсудить Асину находку. Дас с Ма с энтузиазмом отнеслись к идее подруги и с интересом слушали ее истории, которые она добывала у пострадавших.
Ася еще немного плутала в железных лабиринтах, на глаз определяя, куда должна завернуть и где остановиться, однако некоторые кривоватые постройки уже запомнились. У самого входа в гаражное царство стоял сарайчик, обшитый металлическими листами. В нем, давно заброшенном, поселилась бело-серая лайка, до ужаса пушистая, но плешивая. Вскоре из-под железных развалин слышались писк и рычание: собачье семейство неумолимо пополнялось, и Ма с Асей повадились их навещать, угощая мясом и кашами. Чуть дальше, после первого поворота, виднелся гараж, больше похожий на дворец: его владелец явно вложил кучу денег в местное произведение искусства, однако его самого Ася никогда не видела. Еще рядом с автомастерской Даса был колодец, сейчас заколоченный, но раньше служивший отличным оружием против нежданных гостей. Дас как-то обмолвился, что туда провалился какой-то парень, любимым развлечением которого стало расписывание чужого имущества разноцветными маркерами. У каждой покрышки, каждой крыши и железной стены здесь была своя история, и Ася уже не боялась, как раньше, заходить в металлический городок. Каждая ее прогулка здесь становилась приключением, потому что люди в гаражном лабиринте были необычайно дружелюбными и гостеприимными.
Когда наконец перед глазами мелькнули металлические серые листы гаража Даса и Ма, Ася ускорила шаг, и уже через несколько секунд она ступила на мягкий белоснежный коврик, скинув с ног кеды. Девушка приветливо улыбнулась ребятам, однако те, кажется, даже не заметили ее.
Ма, по-турецки сидя на диванчике, напряженно всматривалась в экран белого нетбука, покусывая ноготь большого пальца. Дас же, стоя за девушкой, сложил руки ей плечи и также внимательно глядел в монитор.
– Привет? – Ася неуверенно привлекла к себе внимание. Когда ребята рассеяно подняли головы, она вздернула брови. – Что случилось?
– Отец покончил собой, – вкрадчиво проговорила Ма.
Ася ошарашенно замерла.
– Что?!
– Иди посмотри, – подозвала Ма девушку.
Ася за два шага преодолела расстояние между ребятами и резко села на диванчик. Она взяла нетбук и вчиталась в заголовки вкладок, множество которых было открыто в браузере. Все они, как один, кричали: «Основатель религиозного объединения «Истинный путь» покончил собой! Мужчина свел счеты с жизнью путем повешения, оставив предсмертную записку, содержание которой не разглашается. О смерти мужчины сообщил его сын, наследник общества».
– Господи, – неверяще прошептала Ася. Она быстро пролистала сайты, но ничего нового на них не нашла, лишь громкие заголовки и домыслы журналистов. Дас криво усмехнулся.
– Вот он тут точно ни при чем.
– Что скажете? – Ма скрестила тонкие смуглые руки на груди.
– Я не верю, что он мог это сделать, – покачала головой Ася, все еще не отрываясь от монитора ноутбука. В груди засело колючее чувство тревоги.
– Мне тоже слабо верится, – Дас в задумчивости мерил широкими шагами гараж. – Чтобы у Отца были депрессивные настроения… Бред.
– Помните, что говорил Паша… – скрывая горечь в голосе, сказала Ася и вгляделась в напряженные лица ребят. – Почти две недели назад он сказал, что секта теперь его.
– Думаешь, это связано? – Ма шумно выдохнула. – Ну уж нет. Не может такого быть.
– Коэн бы не пошел на такое, – фыркнул Дас и устало опустился на стул.
– Я и не спорю, но это явно как-то связано.
– Ась, – начала было Ма, но, не найдя, что сказать, неуверенно умолкла.
– Так, – Дас в очередной раз взял функцию начальника на себя. – Все согласны, что это не самоубийство?
Ася с Ма переглянулись и синхронно кивнули.
– И все понимают, что Коэн-младший не прикладывал к этому руку?
Марта вновь уверенно кивнула, а Ася, закусив в неуверенности губу, отвела взгляд в сторону. Мнения друзей она не разделяла, и отчего-то ей казались тесно связанными эти два события. Хотя поверить в то, что Паша кого-то убил, было нереально.
– Ася… – предупреждающе прошептала Ма.
– Да понимаю, – сдалась девушка. – Просто…
– Никаких. «Просто», – четко разделяя слова, но при этом совершенно спокойно перебила подругу Марта. От этого спокойствия почему-то было не по себе.
– Дальше, – Дас поспешил сгладить напряженные углы своим густым басом. – Нам нужно узнать больше об этом. Как?
– В интернете мы вряд ли найдем что-то стоящее.
– Спросить бы кого.
– Кого? – фыркнула Ма. – Наш последний информатор канул в лету.
– Вообще-то, кое-кто еще есть… – неуверенно заговорила Ася. Идея, пришедшая ей в голову, была совершенно нелепой, но лучшего пока никто не предложил. – Коновалов.
– У Просто Аси проблемы с юмором, – шепотом, но при этом ужасно громко, проговорил Дас, прикрывая рот ладонью. Ма тоже не разделила восторга.
– Я бы посмотрела, как ты напрашиваешься на прием к губернатору, чтобы обсудить его причастность к ритуальным оргиям и убийствам.
– А что такого? – обидчиво пробормотала Ася. Да, возможно, идея была немного глуповата, но уж очень яро ребята издеваются. – Мы – студентки-журналистки, пишем курсовую работу и хотим взять интервью у губернатора, чтобы точно получить высшие оценки.
Дас с Ма переглянулись, будто рассуждая друг с другом силой мысли. На широком мужском лице выделялись морщинки сосредоточенности, а его пальцы поглаживали ободранные костяшки рук.
– Безумная идея, но что-то в этом есть, – подытожил мужчина.
– Шансов ноль. Может, он и согласится, но сразу выставит за дверь, как только услышит про «Путь».
– А что нам остается? – стояла на своем Ася. С каждой минутой эта идея казалась ей все более стоящей. – Других вариантов все равно нет.
– Ладно, – с тяжелым вздохом согласилась Ма. – Чувствую, что это будет забавно.
На следующий день ребята собрались в гараже с утра пораньше. Ася, сонно зевая, пыталась продрать глаза, а Марта тем временем выискивала в интернете информацию, как можно попасть на прием к губернатору.
Циферблат смартфона сменился на десять часов утра, и за стенами гаража послышался шорох гальки и песка – мимо то и дело проезжали машины. Ася уже почти привыкла к механическим звукам двигателей, колес и гудков. За прочной деревянной перегородкой она чувствовала себя в полной безопасности, словно в собственном маленьком мире. Ее широкая кровать с темно-красным постельным бельем приглашающе распахивала полы одеяла, а маленькие оранжевые огоньки гирлянд подмигивали, словно звезды в безоблачном небе.
Ма, со снисходительной улыбкой наблюдая за сонной подругой, тяжело вздохнула и набрала на телефоне чей-то номер. Ася удивленно прислушалась.
– Алло. Это приемная? – заговорила девушка непривычно высоким тембром. – Да-да, здравствуйте. Хотела узнать, как попасть на прием к губернатору, – недолгая пауза, из динамиков слышится неразборчивый женский голос. – Я учусь на журналиста, пишу курсовую работу. Хотела бы взять интервью, если это возможно. Да, второй. Поняла. Что с собой взять? Угу, спасибо. До свидания.
– Что сказали? – Ася нетерпеливо подскочила к девушке, внутренне восхищаясь ее бесстрашию. Ей бы точно потребовалось время, чтобы набраться смелости позвонить в такое место.
– Собирайся. Записаться можно только лично, с собой – паспорта и студенческие. Кстати, мой вряд ли подойдет.
– И что же делать? – растерянно спросила Ася.
– На месте разберемся, – подмигнула ей Ма.
Четырехэтажное здание правительства тянулось вдоль главной улицы белоснежно-кремовым прямоугольником. Оно было похоже на квадратную пирамидку: центральная его часть возвышалась над остальными, резкими ступеньками спускаясь вниз. Ровные ряды пластиковых окон опоясывали бетонные стены, а входные двери подпирали бледно-желтого цвета пилястры и карнизы. Почти под самой односкатной темной крышей на главной части здания в каменной кладке стен были вырезаны узоры, увенчанные объемной белой звездой. Над ними развевался высокий яркий флаг.
Светлая деревянная дверь с унылым скрипом отворилась и пропустила через себя двух девушек, неуверенно озирающихся по сторонам. Темно-коричневый холл, пронизанный множеством одинаковых дверей с черными табличками, высеченными позолотой, тянулся широкими коридорами вправо и влево. В зале было тихо и немноголюдно. Те редкие посетители, что проходили мимо, предпочитали помалкивать и молниеносно покидали вестибюль, растворяясь в лестничных пролетах или в кабинетах.
Ма обернулась к высокому прямоугольному указателю в пол и вчиталась в длинные черные строчки бесконечных имен и фамилий. Ася пробежалась глазами по графе с кабинетами, выискивая нужный.
– Вот, смотри, – почему-то в пол голоса сказала девушка, привлекая внимание Ма, и ткнула пальцем в сто первый кабинет. – Приемная губернатора.
– Третий этаж, – проговорила Ма и двинулась вперед, к широкой каменно-серой лестнице.
Девушки поднимались на третий этаж в напряженном молчании. Сейчас им нужно было убедить секретаря из приемной, что они – действительно студентки, которым смертельно нужно взять интервью у губернатора для университетской работы, иначе их ждет провал. Осложняло это дело то, что у Марты не было нужного студенческого, а еще, что она от слова «совсем» не была похожа на студентку второго курса с факультета журналистики.
На этажах было оживленнее, чем в холле. Из кабинета в кабинет сновали мужчины и женщины, сверкая белоснежными рубашками и строгими костюмами. Они зажимали в руках кипы документов и, казалось, были увлечены лишь тем, что было напечатано в бумагах. То и дело слышались глухие хлопки закрывающихся дверей, звонкий стук каблуков и целые симфонии из голосов. Работа кипела, как и головы сотрудников. Никто совершенно не обращал внимание на двух девушек, поднимающихся по лестнице, а если их и замечали, то тут же теряли из виду в веретенице бумажек и переплетов.
Ася внутренне содрогалась каждый раз, когда видела у кого-нибудь в руках разноцветные папки с документами. Непрошенные воспоминания тут же дорисовывали перед глазами стены «Истинного пути», покрытые мраком, мраморную лестницу с толстыми перилами и женское тело, окаймленное горячей кровью. Ася боролась со своей памятью ежедневно. Стоило ей оказаться наедине с собой или заметить хоть краем глаза что-то, отдаленно связанное с прошлым, как видения прошедших дней окружали ее, окуная с головой в прорубь стершихся со временем чувств.
Ася не знала, можно ли победить себя. Возможно ли убить ту свою часть, которая с мазохистским наслаждением оживляет в памяти боль и страхи, или человеческая натура навсегда останется внутри, сколько бы не подавлять и не заглушать ее? У всех есть неприятные воспоминания и жизненные эпизоды, которые хочется забыть. Люди уживаются с ними, словно добрые соседи, обоюдно решившие, где заканчиваются их участки. Ася очень хотела научиться у этих людей гармонии с собой, но пока могла лишь жмуриться и штамповать мысли печатями в попытках заглушить воспоминания.
Сто первый кабинет раскинул свои светлые овальные стены в самом сердце третьего этажа. Широкая прозрачная дверь была приглашающе распахнута, а черная табличка слева золотыми буквами вырезала два гордых слова: «Приемная губернатора». За дверью в просторном бело-кремовом кабинете оказалось три стола по разные углы помещения. Широкие пластиковые окна с полукруглыми бледно-розовыми жалюзи подсвечивали черные компьютерные мониторы, глубокие офисные кресла, гудящие принтеры и выставленные на подоконнике коричневые горшки с высокими растениями. В кабинете пахло сладко-фруктовыми духами и растворимым кофе.
– Вы к кому, девушки? – раздался женский строгий голос, и Ася отвлеклась от созерцания приемной.
– Здравствуйте, – Ма уверенно перешагнула дверной проем, совершенно не обращая внимания на скептичную недоверчивость в глазах женщин. – Я звонила утром по поводу интервью для курсовой работы.
– А-а, – женщина в дальнем углу, стол которой расположился под самым окном, рукой подманила девушек к себе. – Подходите ко мне.
Ася последовала за Мартой, принужденно улыбаясь женщинам, зоркие глаза которых внимательно бегали по фигурам посетительниц. По равнодушным лицам нельзя было сказать, о чем они думают, однако ничего близкого к добродушию там явно не было.
– Документы, девушки, – женщина средних лет с черными длинными волосами требовательно поманила пальцами. – Паспорта, студенческие.
Ася с Ма мельком переглянулись. Таисия скинула с плеч синий тканевый портфель, выудила оттуда два документа и аккуратно положила их на стол, под строгий взгляд зеленых широких глаз. Марта же рылась в сумке дольше, при этом очень убедительно изображая волнение. Женщина – ее звали Елизавета Антоновна Ляпцева, судя по черной подставке на столе, – мельком взглянула в Асин паспорт и подняла проницательные глаза на Ма.
– В-вот паспорт, – Ма с откуда-то взявшимся заиканием положила на стол документ и вновь окунулась в сумочку. Ася, не уступая подруге в напряжении, вцепилась холодными пальцами в лямку портфеля.
– Студенческий? – поинтересовалась Елизавета, заломив тонкую черную бровь, явно нарисованную.
– Я-я, кажется, забыла его… – Марта виновато опустила глаза и сжала губы. Она выглядела такой испуганной и огорченной, что, кажется, даже Елизавета на секунду растерялась.
– Ну, как же так? Какие же вы студентки? – спросила она, возвращая в голос стальные нотки. – Единственное, что вам нужно было принести, вы забыли! Никакой организованности.
– Простите… – руки Ма мелко тряслись. – Я очень волновалась и, видимо…
– Ладно-ладно, – небрежно махнула рукой с розовыми ноготками женщина. – Оставьте объяснения для преподавателей.
Елизавета забрала документы, неодобрительно посматривая на студенток. Пока она отвернулась к сканеру, поочереди выкладывая паспорта на стекло, Ма скосилась на Асю, и ее тонкие розовые губки тронула усмешка. От былого напряжения и страха не осталось и следа. А еще где-то в этот момент заплакал от счастья Станиславский.
Женщина крутилась на офисном кресле взад-вперед, выкладывая документы и заполняя какие-то бумажки. Она писала неторопясь, явно не чувствуя никакого напряжения. Ее рука, облаченная в тонкую хлопковую рубашку, умело выводила аккуратные, чуть наклоненные влево буквы.
– Какого рода интервью? – спросила Елизавета, не отвлекаясь от заполнения документов. Ма на мгновение обернулась, и Ася поняла, что теперь переговоры переходят в ее руки.
– О-о сложностях в работе, личной жизни… – неуверенно заговорила девушка. И, кажется, такой ответ секретаршу не устроил.
– Точнее пожалуйста, а то сейчас вы больше походите на желтую прессу.
– Пока нет точного перечня вопросов, лишь общие темы.
– Тема курсовой какая?
– Э-э, – мысленно Ася заплакала. Она совершенно не подумала, что о таком могут спросить, и в голову абсолютно ничего не приходило.
– Такой сложный вопрос? – недовольно хмыкнула женщина и наконец подняла голову. – Девушки, вы что делаете здесь?
Казалось, весь план накрылся медным тазом, так толком и не начавшись. Ася чувствовала себя неподготовившимся к сессии студентом, которого преподаватель завалил на первом же вопросе. Елизавета с явным раздражением осматривала растерянных девушек и наверняка о чем-то догадывалась. Тогда Ма решилась рискнуть. Она наклонилась вперед и, сложив руки на стол, в пол голоса проговорила:
– «Истинный путь».
Елизавета, точно так же как и Ася, ошарашенно замерла. И если секретарша просто задумалась, Ася почти что начала молиться.
– Уточните, пожалуйста, – угрожающий тон в голосе Ма исчез, и девушка мило улыбнулась.
– Секунду, – буркнула женщина и, резко встав со стула, исчезла за соседней дверью, постукивая по линолеуму шпильками.
– Ты что?! – зашептала Ася. – Она же сейчас вышвырнет нас отсюда!
– Если бы захотела – уже бы вышвырнула, – так же тихо ответила Ма. – А что нам остается? Ты, видимо, курсовых еще не писала, раз ничего ответить не смогла? – с укором добавила она.
– Писала! – возразила Ася. – Но они бы не подошли.
Несколько минут девушки стояли в напряженном ожидании. В кабинете сохранялась рабочая тишина, нарушаемая лишь постукиванием клавиш да лязгом старых принтеров. Ася не осмеливалась посмотреть на Марту, потому что боялась увидеть на ее лице страх или сомнения, а значит, совершенно потерять контроль над собственными эмоциями.
Когда Елизавета вышла из кабинета, девушки синхронно обернулись. Ася вдруг с ужасом заметила, что табличка рядом с открывшейся дверью была очень лаконично и строго подписана: «Губернатор. Коновалов Тимофей Викторович». Елизавета же, процокав до своего стола, грузно села в кресло и хмуро взглянула на посетительниц.
– Завтра в три часа дня. Без опозданий. Список вопросов отправить сегодня вечером на эту почту, – небольшой исписанный клочок бумаги проскользил по гладкому столу. – Никаких провокационных или личных вопросов, четко и по делу. У вас будет пятнадцать минут. Все ясно?
– Да, – девушки кивнули.
– Можете идти, – Елизавета тяжело вздохнула и тут же переключилась на монитор своего компьютера, как бы показывая, что разговор окончен.
Девушки поспешили выйти из Правительства. Все здание насквозь было пропитано запахом напыщенной официальности и деловитости. В нем будто не было места искренней вежливости и дружелюбию. Во всех словах и движениях секретарш, с важным видом восседающих в приемной, читалось презрение и крайняя степень серьезности. Тем более, после слов Марты. Но теперь, когда девушки добились желаемого, презрительные взгляды сотрудниц их не волновали.
– Не думала, что так скоро назначат встречу, – заговорила Ася, лицо которой растянулось в довольной улыбке.
– Ты видела, как она посерела после моих слов? – хмыкнула Ма. – Явно в курсе, о чем речь.
– Она обсуждала это с Коноваловым. Видела табличку у двери?
– Значит, разговор завтра будет очень плодотворным.
