Текст книги "Подношение для истины (СИ)"
Автор книги: Margaret De Stefano
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)
В ряд тянулись белые деревянные двери с маленькими стеклянными окошками внутри. За ними Ася мельком успевала увидеть размытые человеческие фигуры.
В коридоре было совершенно пусто и тихо, словно весь этаж пустовал. В воздухе пахло медицинским запахом дезинфицирующих растворов, хлорки и лекарств, отчего Асю невольно передернуло. Ей никогда не нравились больницы.
Женщина подвела Асю к семьсот тринадцатому кабинету и строго проследила за тем, как девушка сняла куртку.
– Пятнадцать минут, – напомнила она перед тем, как уйти.
Судорожно вдохнув, Ася взялась за ручку белой деревянной двери и толкнула ее вперед. Небольшая полупустая палата встретила ее молчанием. Четыре металлические койки расположились друг на против друга, и лишь одна из них, у самого окна, была занята.
В комнату бил дневной свет, озаряя бело-серую пошарпанную временем мебель, жесткие кровати, капельницы и приборы, что окружили кровать пациентки. Ася несколько секунд колебалась, стоя в проходе, но лишь первый шаг в палату оказался сложным. Через несколько секунд девушка остановилась у кровати, на которой в беспамятстве лежала Ксения.
Рядом слышался монотонный шум приборов, щелканье капельницы и прерывчатый писк холтера, по экранчику которого рывками то поднималась, то опускалась линия сердцебиения.
Послушница совершенно отличалась от той женщины, какой ее помнила Ася. Черные длинные волосы, что раньше больше походили на змей Медузы Горгоны, растрепавшись, лежали на белоснежной подушке, строгое худощавое лицо потеряло прежнюю озлобленность, мимические морщинки разгладились, а широкие пухлые губы были приоткрыты, а не как обычно, сжаты в тонкую линию.
Ксения выглядела просто слабой беззащитной женщиной, что сполна настрадалась за свою относительно недолгую жизнь. От этого Ася почувствовала себя еще хуже. Она защищалась не от безжалостной системы, не от жестокого Отца или сильного Андрея, а от потерянной души, что точно также боролась за свое счастье.
– Прости… – вырвалось невольно. Ася до боли сжала челюсть, пытаясь подавить жгучее чувство вины, иглами разливающееся по телу. – Ксения, я не хотела этого. Это вышло совершенно случайно… Я бы никогда…
Ася вздрогнула, когда ресницы Ксении приподнялись. Женщина медленно разлепила опухшие глаза, сверкнув привычной сталью зрачков. Некоторое время она бессознательно всматривалась в фигуру над собой, не в силах опознать посетителя.
– Ксения? – шепотом спросила Ася, не веря своим глазам. – Ты очнулась?..
Вместо ответа Ксения лишь сморщилась и прищурила глаза, в которых вдруг мелькнуло узнавание. Она вздрогнула всем телом и попыталась отодвинуться, однако ватное тело совсем ее не слушалось.
– Ты? – прохрипела она в пол голоса.
– Ксения…
– У-у-убирайся! – гортанный хрип едва долетел до Асиных ушей. Писк прибора, тянущегося к телу Ксении сине-красными тонкими проводками, ускорился.
Ася ошарашенно замерла. Она совсем не ожидала, что Ксения очнулась, и не была готова к их встрече, а тем более, к разговору. Послушница же задергала ногами и руками, пытаясь отогнать от себя нежданную посетительницу.
– Помогите! – зашипела она, однако ее слабый хрип едва могла различить даже Ася.
– Ксения! – Ася вытянула руки вперед в попытке успокоить женщину, но приборы запищали с новой силой. Графики на экранчике подскочили, и послышался новый гудок.
Ксения затряслась всем телом. По ее бледным впалым щекам заструились слезы, рот застыл в немом крике, пальцы на руках словно сжались в судороге. Ей не хватало сил на крик, и она лишь беспомощно дергалась в кровати, пытаясь дозваться до кого-то. Ася не могла смотреть на послушницу, ей было до ужаса страшно наблюдать за припадком женщины. Она была больше похожа на одержимую, чем на больную. Ее липкий страх ощущался физически, тощие ноги сводило, тело извивалось, словно змеиное, а покрытые дымкой шока глаза раскрылись в немом ужасе.
Ася тысячу раз пожалела, что пришла, и собиралась уже выбежать в коридор, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, потому что приборчики начали отчаянно завывать, как вдруг в палату внеслась женщина с регистратуры.
– Что произошло?! – ошарашенно произнесла она, подбегая к Ксении и хватая ее за трясущиеся плечи.
– Я-я не знаю, – ответила Ася шепотом.
– П-помогите, – просипела Ксения, и женщина метнула строгий взгляд в посетительницу.
– Не знаю, что Вы натворили, – заговорила она сурово, – но Вам лучше прямо сейчас убраться отсюда!
Ася не стала спорить. Она бросила на Ксению прощальный взгляд, полный нескрываемого ужаса, и тут же затерялась в дверях, почти бегом направившись к лифту.
Ее, также как и Ксению, била крупная дрожь. Перед глазами все еще маячил силуэт послушницы, ее дикий испуг, слезы и конвульсии. Ася не понимала, почему это случилось, почему женщина так отреагировала на посетительницу, но теперь чувствовала себя еще хуже.
Не различая перед собой дороги, Ася вышла на улицу и прошла по уже знакомым тропинкам в сторону выхода. Она была в смятении, в ужасе, полна сомнений и вопросов. После случившегося вина стала почти осязаемой.
Как она могла додуматься до такой глупости? Как решилась прийти к человеку, который считает ее убийцей? Как эгоистично было следовать лишь собственному желанию искупить вину! Лишь сейчас Ася поняла, насколько опрометчиво поступила. Она в очередной раз совершила глупость.
Грабли, зарытые в земле, никак не хотели кончаться, а Ася снова и снова ловко находила их, чтобы в следующее мгновение ступить на зубья посильнее. Она почему-то все время думала, что кому-то до сих пор есть дело до ее чувств, сомнений и страхов, что в погоне за справедливостью и отмщением она может продолжать быть собой, сохранять человечность и принципы, пытаться исправить все в одиночку.
Люди вокруг ежедневно приходили и уходили, всплывали и утопали новые возможности, факты и случаи. В череде совпадений трудно было уследить даже за собственными решениями, успеть отреагировать на изменения окружающей обстановки, сделать правильный выбор и защититься, а Ася же старалась сделать не только это, но еще и исправить прошлые промахи, загладить колья вины, оставшиеся позади раскопанных полей.
Она изо всех сил старалась приспособиться, открыть в себе те черты характера, которые, как считала девушка, лишь были сокрыты под слоем мирной жизни. Но теперь оказывалось, что качеств-то этих и не было вовсе. Она просто категорически не подходила на роль борца или солдата. И сейчас, когда от ее поступков зависела не только собственная жизнь, но и благополучие друзей и…любимых, это ее ужасно расстраивало.
В собственных мыслях, Ася не заметила, как миновала больничные дома и скверы и вышла за пределы черной железной решетки. Она растеряно оглянулась по сторонам, пытаясь понять, что ей делать дальше, и вдруг заметила на противоположной стороне дороги Ярослава.
Сначала Ася решила было, что ей мерещится, что такое большое совпадение просто не может произойти, однако, проморгавшись, она поняла, что совершенно точно узнала своего нового знакомого. Мужчина шел вперед, его блондинистые волосы отливали золотом на дневном свете, острый профиль ярко выделялся из общей толпы людей. У него был широкий уверенный шаг, и Ярослав точно бы за несколько секунд скрылся из виду, если бы не заметил Асю. Он остановился, удивленно глядя на девушку, и вдруг помахал ей рукой, приветливо улыбнувшись.
Ася рассеянно улыбнулась в ответ и поспешила к нему навстречу. Она высочила на дорогу, вглядываясь в фигуру знакомого, как вдруг по ее ушам ударил резкий скрип шин, словно кто-то за секунду разогнался до сотни километров.
Девушка резко развернула голову направо. Черный блестящий автомобиль сверкнул узкими фарами и погнал вперед. Визг шин усиливался, и машина неумолимо приближалась.
Ася замерла на месте, парализованная от резко накатившего страха. Она беспомощно наблюдала, как расстояние между ней и автомобилем сокращается. В ушах засвистело, мотор чужого механизма по-звериному зарычал. Внутри все вмиг похолодело от животного ужаса.
Резкий удар в грудь откинул Асю на несколько метров. Перед глазами на миг мелькнул чужой силуэт. Девушка упала на спину, и голова столкнулась с холодным камнем асфальта, сотрясая картинку перед глазами. Внутри все содрогнулось от удара, желудок сжался в спазме, из легких моментом выбило весь воздух.
Ася судорожно попыталась вдохнуть, однако что-то помешало, надавив на грудь неподъемным грузом. Девушка услышала, как вблизи промчался автомобиль, жадно завывая двигателем, а над ней вдруг нависла чья-то фигура.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы рябь перед глазами растворилась, а кроваво-черные пятна рассеялись. Обеспокоенные голубые глаза Ярослава всматривались в Асино лицо.
– Ты в порядке?! – проговорил он, пытаясь поднять девушку.
– Д-да, – на автомате ответила Ася, встав на ноги и тут же качнувшись в сторону.
Ярослав мгновенно перехватил ее за талию и прижал ближе. Его руки с силой вжались в Асино тело, не позволяя отойти ни на дюйм. Он встревоженно оглядывал ее фигуру.
– Ничего не болит? Ты ударилась головой. Что-то сломано? Голова кружится?
Пропустив поток вопросов мимо ушей, девушка аккуратно коснулась дрожащими пальцами ноющего затылка. Крови не было, однако уже сейчас можно было почувствовать воспаленную шишку. Внутри все захолодело, и горло словно сжалось в судороге.
– Кажется, все в порядке… – неуверенно проговорила она, хотя ноги все еще подкашивались, а перед глазами прыгали чертики.
– Я не успел запомнить номера, – раздосадовано произнес мужчина, хмуро глядя на пустующую дорогу.
Ася сморщилась в попытке осознать, что только что произошло. Голова гудела от удара, желудок сводило в спазмах, и чьи-то невидимые когти будто сжали все внутри в леденящий кулак. Кажется, ее чуть не сбила машина.
Все еще стоя слишком близко к Ярославу, Ася вдруг почувствовала древесный запах его парфюма, который в этот миг стал своеобразным нашатырём. Оклемавшись и осознав, что почти утыкается носом в шею Ярославу, девушка тут же попыталась отодвинуться и вырваться из его мертвой хватки, однако мужчина не позволил ей этого сделать.
– Ты можешь потерять сознание.
– Нет, нет. Все хорошо, – заверила его Ася, и хватка ослабилась. – Это моя вина, – отступив, произнесла девушка смущенно. – Я не смотрела по сторонам.
– Нет, Таисия, – хмуро произнес Ярослав. – Кажется, это было покушение.
– Что?
– Он рванул с места, как только ты вышла на дорогу.
– «Путь»? – встревоженно спросила девушка, почувствовав вдруг, как крупная дрожь забила по телу от осознания, что ее только что пытались убить.
– Думаю, да.
Приступ нервного смеха подкатил к горлу, но Ася сдержалась. Она обхватила себя руками в попытке согреться и тревожно заозиралась по сторонам. Вдруг они вернутся? А если решат закончить начатое позже?
– Если бы не ты… – вдруг осознала Ася и вновь взглянула на Ярослава.
– Оставь благодарности на потом, – смущенно произнес мужчина, взъерошив густые светлые волосы. – Я могу отвести тебя домой.
От предложения Ярослава Ася отказалась, хотя ужасно хотелось согласиться. Она не могла рисковать и привести мужчину в гараж, раскрыть свой «штаб» тому, кого подозревает в двойной игре.
Хотя сейчас Асе трудно было думать о том, что Ярослав может оказаться предателем. Жаркое чувство благодарности разлилось по ее телу, и все ее мысли заняли небесно-голубые глаза мужчины, которые она увидела в миг, когда могла погибнуть.
Все же Ярослав еще некоторое время не отпускал Асю от себя, пока не убедился, что она в силах самостоятельно передвигаться и при этом не шататься из стороны в сторону. Первый шок постепенно прошел, и на его место встала дикая боль в затылке и спине. Мысли смешались в сплошную кашу, и было ужасно сложно выстраивать слова в предложения.
Ася опустошила бутылку воды, купленную Ярославом, и благодарно ему улыбнулась.
– Все же спасибо, ты очень быстро среагировал.
– Просто повезло, – пожал плечами он. – Тебе следует быть осторожнее. Они могут повторить эту попытку.
– Но неужели я представляю для них такую опасность?
– Ты копаешь под них – этого уже достаточно.
– Значит, я на верном пути, – сказала Ася скорее для себя в попытке обнадежить и подавить страх, что сжал своими склизкими щупальцами все внутри.
Вскоре Ася вернулась в гараж. Она зашла в помещение, полное сладко-терпкого дыма, и ошарашенно уставилась на Даса, восседающего с трубкой в руках. На низеньком журнальном столике перед ним стоял кальян. Из красной вытянутой колонки играла музыка, а оранжевые гирлянды сияли, переливаясь искрами.
– Что это? – ошарашенно произнесла девушка, закрывая за собой дверь.
– Не спрашивай, – уныло махнула рукой Ма, которая, видимо, тоже не испытывала восторга от представленной картины.
– Мы договаривались встретиться в восемь, – заметил Дас наигранно строго. – Ты не спешила.
Ася покосилась на циферблат смартфона, время на котором почти перевалило за девять вечера. Вдруг она заметила трещину, пролегавшую, словно лощина, от одного края экрана к другому, и не смогла скрыть разочарования на лице.
– Да не расстраивайся так. Главное, что пришла, – вновь заговорил Дас.
– Я расстроена, потому что час назад меня чуть не сбила машина «Пути».
– Что?! – воскликнула Ма, и ленивая пассивность тут же сошла с ее лица. – Что произошло?
– Ты обламываешь все веселье, – угрюмо заметил Дас, однако из его голоса исчезла привычная ирония.
Ася в красках рассказала, где была и что произошло, не забыв уточнить и о предшествующем припадке Ксении, и о неожиданной помощи Ярослава. Она говорила, и сама не могла поверить, что повествует о том, что несколько часов назад случилось с ней, а не с кем-то другим, незнакомым. Ребята присмирели и с тревогой вслушивались в ее слова.
– Тебе повезло, что Ярослав был там, но… – заговорила Ма, сжимая в руке бокал, полный вина.
– Но это жесть как странно, – закончил за нее Дас.
– Не знаю, – грустно пожала плечами Ася. – Он сам рисковал жизнью, когда бросился под машину. Да и так волновался… Не знаю.
– Значит, – в руках Даса вновь появился кальянный мундштук, – мы празднуем, что ты выжила сегодня благодаря нашему новому верному последователю.
– Дас, – Ма попыталась выбить трубку из рук мужчины, однако он ловко ее поднял и легко задел девушку по голове. – Ты понимаешь, что не время для шуток?!
– Нет-нет, – возразила вдруг Ася. – Все хорошо. Давайте отвлечемся. Меньше всего я бы сейчас хотела лежать в кровати и обдумывать мою близкую кончину.
– Учись, – хмыкнул Дас и демонстративно протянул мундштук Асе, которая с некоторым сомнением взяла его в руки. Ма же просто покачала головой.
Некоторое время ребята болтали на отвлеченные темы. Терпко-жгучий дым щекотал легкие и разливался по всему телу сладостной легкостью. Боль в затылке отступила, и Ася наконец смогла расслабиться, сидя на диванчике.
Из динамиков звучала авторская песня в аккомпанементе с гитарными аккордами и переборами. Воздух наполнился запахом ванильного табака. После нескольких бокалов вина Асины глаза начали слипаться, а мысли путаться. Она все чаще молчала и зависала в своих мыслях, отвлекаясь от тихих разговоров ребят. Все отчетливее она видела перед глазами яркий свет фар, слышала истеричный визг шин и чувствовала чужие руки, отталкивающие ее с дороги, на груди. Все те мысли, от которых она пыталась избавиться, с каплей алкоголя стали настойчивее, а неприятные чувства обострились.
Послышался голос Боба Дилана, запевающего о небесных вратах. Вдруг Асино сознание поразила неприятная мысль, которую развязавшийся язык тут же поспешил озвучить.
– Я вот думаю… – задумчиво начала она, привлекая внимание ребят, до этого обсуждавших какую-то теорию заговора. – Паша же теперь главный… И… – мысли шли с трудом. – Неужели это покушение – его рук дело?
– Нет, – тут же грубо отрезала Ма.
– Почему?
– Просто потому что это Коэн, – хмыкнул Дас. – Он никогда бы не запачкал руки в чужой крови. Тем более в твоей.
– Он всегда был таким? – спросила Ася, сама не зная, что имеет ввиду.
– Каким?
– Ну, всегда боролся, отстаивал что-то…
– О-о, да, – протянула Ма, коротко рассмеявшись и взглянув на Даса. – Справедливость – его конек.
– Это тот самый тяжелый случай, – участливо протянул Дас. – Вечные идеалы, вера в мир во всем мире.
– Но вот чего я не понимаю, – с энтузиазмом заговорила Ася, уличив возможность лишний раз обсудить Пашу. – Как он оказался против своего отца?
– Это результат долгой и кропотливой работы меня и Даса.
– Вы вправили ему мозги? – с усмешкой спросила Ася неверяще.
– Он был одиноким мальчиком без друзей с очень странными взглядами на жизнь, – заговорил Дас, погружаясь в далекие воспоминания. – Я вступился за него перед задирами-одноклассниками, а потом понял, почему его задирают. Малец был всерьез уверен, что лучше всех вместе взятых в этой школе, твердил о каких-то вечных идеалах, повторял заученные отцом фразы о предназначениях и верах. Я сотню раз пожалел, что помог ему, потому что он не прекращал болтать об этом религиозном бреде.
– Но потом ты преподал ему отличный жизненный урок, – хмыкнула Ма, приподняв свой бокал.
– Я сказал, что, если он не заткнется, я лично отведу его на встречу к Всевышнему, – подтвердил Дас довольно.
– Значит, в детстве он был примерным сектантом? – удивленно переспросила Ася.
– Он же рос, держась за юбку своего отца и, видимо, играл в солдатиков на всех собраниях «Пути».
– А его мать? – не удержалась от вопроса заинтригованная Ася.
– Она умерла при родах, – мрачно ответила Ма.
– И что, вы просто донесли до него мысль, что секта – это неправильно?
– Мы только открыли ему глаза на сумасшествие вокруг. Кульминацией стало его первое особое собрание, – Ма сморщилась. – В восемнадцать он увидел ритуальное убийство и до конца убедился в том, что оказался в полнейшем…
– И кончилась его детская наивность, – подтвердил Дас. – С того момента он начал бредить идеями, которыми живет сейчас.
Ася задумчиво замолчала. Она вдруг остро осознала их с Пашей кардинальное различие. Он с самого детства жил во лжи, невольно стал частью выстраиваемой собственным отцом империи зла, в которую сам искренне верил. На деле маленький мальчик никогда не мог довериться своим близким: мать покинула его, не успев даже увидеть, а отец пользовался детским доверием, взращивал своего собственного приемника, чтобы потом передать в руки юноше тщательно склеенный карточный домик. Паша был одинок, не понят, обманут, отвергнут. Ему всего-навсего повезло, что он встретил своих друзей, которые не отвернулись от странного мальчишки с причудами, а показали ему настоящую жизнь и правду, которую он сам мог выбрать.
Ася же все свое детство провела в любящей полной семье, где чувствовала себя частичкой чистой и безграничной любви. Где по выходным она неизменно получала мороженое, а на праздники могла выбрать любую понравившуюся куклу. Она просыпалась в собственной мягкой кровати не с мыслями о предстоящих собраниях, не проводила свободное время за проповедями и молитвами, не терзала свое детское сознание недетскими заповедями.
От этих мыслей у Аси сжалось сердце. Она чувствовала такое сочувствие к Павлу, какого еще никогда не испытывала, и так сильно вдруг захотела оказаться рядом, что на глаза выступили непрошенные слезы. Ей хотелось разделить эту участь с Пашей, помочь ему преодолеть свое прошлое, избавиться от груза темных воспоминаний, стереть с сознания лживые наставления и протянуть дорожку к тому будущему, которое он сам бы хотел, а не которое ему когда-то продиктовал озабоченный властью и богатством отец.
Сквозь музыку и громкие голоса друзей Ася едва услышала вибрацию телефона.
«Ярослав», – почему-то вдруг всплыла мысль в опьяненном сознании. – «Я же не отписалась ему».
Мелкий шрифт на смартфоне расплывался перед глазами, и Асе пришлось почти вплотную приблизить телефон к глазам, чтобы прочитать сообщение. Когда ее затуманенные глаза проскользили по тексту, руки вдруг обмякли, пальцы безвольно ослабли, и смартфон камнем свалился на пол, все еще мигая всплывшим сообщением.
«Нам нужно встретиться. Это срочно. Никому не говори об этом сообщении, даже Дасу с Ма. Жду тебя завтра в десять утра на заднем дворе «ИП».
– П.»
Дополнительная глава: об Алле
Четыре года назад
Густой сигаретный дым, затягивая горло и впитываясь в нежно-красную мягкую ткань, защекотал каждую клеточку почерневших от никотина внутренностей. Алла задержала дыхание, прислушиваясь к своим ощущениям. Жжение, горечь… Это не было приятно, но по телу словно разливалась волна умиротворения, отравленного спокойствия.
Женщина взглянула на пожелтевшие длинные ногти и скривилась. Когда-то они были вполне себе ровными и белыми, словно с рекламы маникюрного салона. Может, Алла и могла бы фотографировать свои руки, а потом продавать снимки за такие деньги, на какие существовала бы безбедно. Однако ее пальцы никогда не были эталоном красоты. Они были странными, несуразно вытянутыми, кривоватыми, словно переломанными, с какими-то кочками и ямками. Словом, не вызывали никаких эстетических восхищений.
Кожа рук в тон ногтям в какой-то момент приобрела желтоватый оттенок. Им, наверное, отливали не только руки, думала Алла, стоя у низенького белого ларька. Однако зеркала у нее с собой никогда не было, чтобы убедиться в этом наверняка.
Было ли всему виной курение? Конечно, было. И Алла знала этот ответ наверняка, она была уверена в этом так, как ни в чем другом. Все в ее внешности подтверждало пагубность вредных привычек: ломкие сухие патлы, которые язык не повернулся бы назвать волосами, неподходящие по возрасту морщины в уголках губ, глаз и на лбу, усталый потерянный взгляд черных глаз. Хотя, может какую-то роль играла и бутылка вина, которая сейчас стояла под прилавком и обновлялась каждые сутки.
«Шардоне», «Мускат», «Изабелла», «Пино Нуар», «Шираз»… Неважно, белое или красное, полусладкое или сухое, десятилетней выдержки или годовой – Алла не была придирчива. Разницы во вкусе она не различала, а эффект от всего был один и тот же. Так зачем же лишний раз загибать крючок?
– Господи, хватит уже дымить, как паровоз, – послышался недовольный голос напарницы.
Алла обернулась на голос и глухо рассмеялась. У нее был басистый резкий смех, больше похожий на мужской. Он разливался в воздухе, словно вино, и был как будто бархатный и густой, но при этом ни лишенным хрипа.
– Кто-кто? – спросила она, придавив ногой тлеющий бычок.
– Гос-по-ди, – повторила по слогам девушка, ни имени, ни внешности которой Алла уже и вспомнить-то не могла.
– Тяжело, наверное, быть верующей.
– Почему это?
– Потому что помимо мужа-дармоеда на твои плечи садится еще один такой же.
– Господи, прости ее грешную, – ошарашенно зашептала девушка, – не ведает, что говорит.
– Еще как ведаю, так ему и передай, – бросила Алла, скрываясь в тени низенького ларька.
Неровные ряды фруктов и овощей тянулись по прилавку, доверху завалив деревянные поддоны. Они были разных форм, размеров, цветов и ароматов. Некоторые незрелые, другие спелые, они медленно гнили, незаметно человеческому зрению чернея изнутри. На улице стояла сорокоградусная жара, и ее невидимое пламя добиралось даже туда, где установила свои порядки тень. Запах разложения стоял соответствующий. Он был сладковато-приторным, но от кучи гнили, спрятанной в пакете под прилавком, смердело так, что глаза слезились. Рядом с пакетом стояла бутылка недопитого вина из соседнего магазина разливного, затаившаяся под деревянной стойкой со вчерашнего дня.
– Спасибо, Господи, что моя напарница не избавилась от этого жидкого золота, припрятанного мною на черный день. Аминь, – проговорила Алла нарочито с выражением и сделала жадный глоток. Вино успело нагреться на раскаленном воздухе и выдохнуться без пробки, но своих целебных свойств оно утерять не сможет никогда.
– Я ухожу, – напарница лишь неодобрительно покачала головой и, схватив из-за прилавка тканевую бежевую сумку, вышла из магазинчика, не сказав больше ни слова, а Алла устало опустилась на деревянный круглый стул, приготовившись к очередному серому дню, каких у нее насчитывалось уже больше двенадцати тысяч. Это примерно двести восемьдесят девять тысяч часов и миллиард секунд.
Когда часы пробили девять вечера, оставалось десять страниц до конца романа, который Алла нашла на одной из полок прилавка и который взяла пролистать от нечего делать. Впервые ей хотелось задержаться на работе подольше, лишь бы узнать, чем кончилась история Эрнеста и Анны, однако одной мысли о конце рабочего дня хватило, чтобы женщина кинула книжку обратно в угол и встала со стула.
Алла устало потянулась и оглядела помещение. Тут следовало прибраться: разобрать стухшие овощи и фрукты, убрать свежие в холодильники, помыть пол и выкинуть мусор, трупный запах от которого впитался и в стены магазинчика, и в женские волосы. Однако вместо всего этого женщина ловко подцепила длинным пальцем розовую короткую ветровку, едва застегнула ее на пышной груди и выключила свет в магазинчике, намереваясь уйти, но в следующее мгновение вернулась за прилавок и забрала книжку, которую под него швырнула.
На улице стемнело, и почти весь район погрузился в кромешную тьму, которую едва рассеивали лишь искры огней из чужих окон и подъездов. Фонарей здесь почему-то не было. Алла шла бодро, успевая при этом время от времени прикладывать руку ко рту, зажимая между губами сигарету и втягивая ее терпкий смог в себя.
Пройти нужно было четыре километра, которые женщина миновала обычно за час с копейками. Она не любила работать вечером – здесь в это время переставали ходить автобусы, и в распоряжении Аллы оставались лишь бесконечные неровные дороги с кочками и лужами, на которых женщина шла почти вслепую.
Длинный тонкий каблук в очередной раз подвернулся, утягивая за собой все тело. Алла с грохотом упала. Послышался всплеск воды, а перед глазами все поплыло в сторону, грязный асфальт зарябил и потемнел.
– Сука, – прошипела женщина, сжимая мокрые ободранные ладони в попытке заглушить боль.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы Алла смогла различить перед собой дорогу, грязно-коричневую лужу и кровь на руках. Очередная сигарета отлетела в сторону и скрылась в ночной глуши, тут же потухнув. Женщина попыталась встать, но подвернутая нога заныла, а руки мелко затряслись. Тошнота подкатила к горлу, но Алла удержала комок желчи в себе.
– Девушка, – послышался мужской насмешливый голос за спиной, – а, девушка, Вам помочь?
– Нет, – тут же грубо отрезала Алла, не оборачиваясь.
– А мне кажется, помочь, – продолжал насмехаться человек с резким, воющим тембром. Он, кажется, походил на местную интеллигенцию.
– Я сказала… – Алла не успела договорить, потому что над ней вдруг нависло две фигуры.
Двое мужчин, криво усмехаясь, склонились над сидящей в луже женщиной. Они были широколобыми, с маленькими рыбьими глазками и тупым выражением лиц, будто в детстве их кто-то с силой прижал физиономией прямо в стену.
– Не нужно, – вернув самообладание, ответила Алла и попыталась встать на ноги, однако чужие руки тут же легли на ее плечи и надавили на них, возвращая тело обратно на асфальт.
– Че, Антона Рябчикова знаешь? – спросил один из них с такой же перекошенной улыбкой.
– Ну.
– Оп, даж не отпирается, – хмыкнул второй.
– У нас сообщение для него, – продолжил первый.
– Ну, если умеете болтать с мертвыми, дерзайте, – рыкнула Алла и снова попыталась встать, но ей опять не дали этого сделать.
– Сказки свои для кого потупее оставь.
– Да куда больше?
– Ты че, борзая слишком? – один из мужчин, тот, что поменьше, дернулся вперед, однако второй задержал его рукой.
– Значит, теперь его проблемы – твои проблемы.
– С какой это радости?
– С такой, что он твой муж.
– Уже бывший.
– Долги бывшими не бывают.
Алла замолкла, гневно глядя на возвышающихся над ней мужчин. Она понимала, о чем идет речь, и легче ей от этого не становилось. Играть в дурочку с такими людьми было чревато последствиями, и все ближе черта дозволенного подбиралась к женщине.
Сердце бешено стучало в груди, разливаясь дрожью по всему телу. Руки неистово ломило и жгло от царапин, смешанная с грязью кровь стекала по запястьям. Ноги безвольно подгибались, не в силах противостоять мужской силе, что легла на хрупкие плечи.
Выпитое вино играло в жилах, задерживая поток сознания, выставляя барьеры для мыслей. Алла пыталась придумать, что же ей делать, что сказать и куда бежать, однако в голове свистел ветер пустоты. На ум приходили одни лишь ругательства и нервные ироничные комментарии.
– Ну, че замолкла? – рявкнул мужчина пониже. – Особое приглашение нужно, мадмуазель?
– Особое приглашение идти к черту, карлик пучеглазый, – в тон ответила Алла, не в силах руководить собственным языком.
– Ты…
– Я. Я. Я, – вновь заговорила женщина угрожающим басом. – Я платить ниче не собираюсь. Вопросы к Рябчикову? Могу предложить веревку и мыло.
Алла никогда не жалела о том, что говорила и что делала. Она никогда не опускалась до того, чтобы лебезить перед кем-то или подстраиваться под людские интересы. Ее не волновали чужие чувства, не ранили чьи-то слезы. Жизнь давно преподала ей самый важный урок – быть эгоисткой. Грубой, жестокой, циничной и отвратительной, но живой и свободной. Любой ценой защищать лишь собственную жизнь, надеяться лишь на свои решения, любить одного единственного человека – себя. Никто не отплатит большей заботой, чем ты сам. Поэтому Алла никогда не жалела о том, что говорила, но жалела о последствиях, которые обычно наступали после ее слов.
Резкий удар в висок стал немым ответом на бесстрашный выпад. Голова, словно шарик, столкнулась к холодным асфальтом и тут же отскочила от него. В ушах запищало, на губах выступил металлический привкус. Не контролируя себя, Алла глухо засмеялась, сдерживая брызнувшие из глаз слезы.
– Она че, контуженная? – ошарашенно спросил мужчина своего высокого товарища.
– А ты че, тупой? – сквозь хрип спросила Алла. – Я сказала…
Чужой ботинок попал аккурат между ребер. Весь воздух мгновенно выбило из груди, и легкие словно проткнуло раскаленными иглами. Алла закашляла, задыхаясь. Она чувствовала, как вызывающая смелость сдает позиции, уступая свое нагретое местечко животному страху, однако обмякшие руки, хватаясь за мокрый асфальт, лишь беспомощно зацепляли камешки ногтями и впитывали дорожную грязь.
– Че, еще смелость осталась? – сквозь смех прорычал один из мужчин, наклонившись и зарывшись холодной рукой со сбитыми костяшками в огненно-рыжие пушистые волосы. Он дернул руку и запрокинул голову Аллы назад, прикладываясь своими губами почти к ее уху. – Давай, красотка, покажи характер.
