Текст книги "Подношение для истины (СИ)"
Автор книги: Margaret De Stefano
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)
Глава 3: homo locum ornat, non hominem locus
Не место красит человека, а человек место.
Двое мужчин, каждый под два метра ростом, возвышались над дрожащей хрупкой фигурой Аси, сжавшейся беззащитным комочком на полу. Они опасливо держали руки на поясе, вероятно, чтобы вовремя достать оружие, если понадобится. На их плоских широких лицах не было и намека на сочувствие, черные маленькие глазки не выражали никаких эмоций. Один из них, тот, что слева, потянулся вдруг к рации на груди, и тогда Таисия разразилась рыданиями, угрожающими перерасти в настоящие, – от страха внутри все сжалось, слезы выступили на глаза, а руки дрожали по-настоящему.
– П-пожалуйста, – прошептала девушка пищащим тонким голоском. – Мой муж, он преследует меня, я боюсь, что догонит и тогда… Тогда…
Мужчины переглянулись. Один из них кивнул на входную дверь, и второй, в задумчивости почесав блестящую лысину, выглянул наружу.
– Никого, – пробасил он и повернулся к Таисии, которая уже была ни жива ни мертва.
– Но он может прийти…
– Веди ее к Отцу, – пожал плечами первый, видимо, главный в их компании. – Мы же это, помогаем нуждающимся, – с нескрываемой иронией продолжил он, и второй загоготал.
– Это точно.
Лысый схватил Асю за руку с такой силой, что, кажется, ей совсем было необязательно стараться над боевым раскрасом дома – здесь бы сделали это за нее. Тем не менее, сейчас ее это не сильно волновало, – она смогла пробраться в защищенный церберами замок.
– Ничего не трогай, держись рядом, – заговорил охранник, когда завел девушку внутрь. Они оказались в просторном полупустом помещении. Стены в нем были обклеены темно-красными бархатными обоями, в углах стояли небольшие тумбочки с вазами и цветами. Из каждой стены внутрь дома уходили коридоры, разделенные высокими полукруглыми арками. Слева стоял большой угловой шкаф, а прямо впереди высилась белоснежная мраморная лестница, уходящая на второй этаж. Ася на секунду растерялась, решив, что шагнула прямо в портал, ведущий в Эрмитаж, а вот Лысый и глазом не повел, видимо, привык к местным излишествам. Он повел девушку налево, прямиком в одну из высоких позолоченных арок.
Оказавшись в огромном пустом зале, Ася не смогла сдержать вздох восхищения. Ей казалось, что она попала в прошлое, в какой-то девятнадцатый век. Зал освещали высокие окна в пол, прикрытые темно-красными балдахинами. Деревянные вымощенные полы блестели на полуденном солнце, а белоснежные обои отливали перламутром. В одном конце зала возвышалась невысокая сцена с темно-коричневой деревянной трибуной для выступлений, а в стене напротив были вырезаны широкие двойные двери.
– К к-кому мы идем? – пытаясь поддерживать образ несчастной испуганной женщины, с заиканием осторожно спросила Ася.
– К Отцу Коэну, – безэмоционально ответил мужчина, не удостоив Асю взглядом, что было даже к лучшему. Только слепой бы не заметил, как от испуга округлились ее глаза.
«К Отцу? К самому главному что ли?» – с ужасом подумала девушка. Встречаться с местным авторитетом она не горела желанием и надеялась отделаться каким-нибудь его заместителем. – «Но, кажется, здесь все серьезно…»
Лысый выстучал по двери какую-то особую комбинацию, значение которой известно, видимо, только ему и Отцу. Через несколько секунд из кабинета послышалось приглушенное «Войдите» и двери распахнулись. Ася прищурилась, чтобы рассмотреть помещение. По сравнению со светлым огромным залом, оно больше походило на темную нору, но на самом деле, несмотря на явный дефицит источников света, было обставлено еще более шикарно, чем все то, что Ася видела до этого, вместе взятое. По высоким стенам со всех сторон тянулись массивные шкафы, обставленные книгами и украшениями. В левую стену был встроен светло-кремовый камин, который сейчас медленно затухал. Перед окнами, завешенными плотными, не пропускающими свет шторами стоял широкий темный стол, заваленный бумажками и документами. Перед ним пустовало два зеленых мягких стула, а за ним стояло черное кожаное кресло, на котором сидел мужчина.
Ася несколько секунд неуверенно стояла в дверях, и тогда человек за столом заговорил.
– Проходи, милая, – его голос был необычно ласковым для незнакомого человека, и девушка почувствовала себя неловко. Она сняла с плеча спортивную сумку, в которую закидала свои пожитки, и прошла в кабинет. Двери за ней резко закрылись, и Таисия вздрогнула. Она обернулась и заметила, что Лысый исчез, а на его место встали еще двое братьев-близнецов. Одинаковая одежда и прически делали их почти неразличимыми.
– Здравствуйте, – прошептала она и тут же для вида хлюпнула носом.
– Садись, – учтиво предложил мужчина и тут же махнул одному из своих прислужников. – Сделай нам травяного чая, кажется, без него здесь не обойдется, – проговаривая последние слова, он с доброй жалостью в глазах взглянул на гостью.
– Спасибо, – Ася скромно улыбнулась и опустила глаза. Она была в полном замешательстве от такой резкой смены настроения: злобный страшный охранник превратился в доброго дедушку Мороза.
Мужчина, что сидел перед ней, был облачен в красную мантию. Его руки, скрещенные между собой, покоились на столе. На пальцах виднелись золотые перстни. Рукава его плаща были расшиты золотыми узорами. Ася аккуратно подняла взгляд на его лицо и чуть не вздрогнула, встретившись с ним взглядами. Его карие глаза, обрамленные седыми белесыми ресницами, прямо лучились добротой. У него была густая борода, но выглядела она лысовато из-за белого седого цвета, и такие же волосы. На их фоне терялся широкий нос картошкой, который придавал лицу старика еще более простоватый вид.
– Как тебя зовут, девочка? – спросил вдруг он.
– Е-екатерина, – опомнившись ответила девушка. – Екатерина Лебедева.
– И что тебя привело к нам?
– Я сбежала от мужа… – «честно» призналась «Екатерина». – Он у меня всегда был немного несдержанным, но сегодня… – девушка аккуратно отогнула воротник куртки, из-под которой выглянул синяк. – Он точно убил бы меня… И я… – пара слезинок все-таки скатилась по щекам, оставляя за собой разводы тонального крема. Слезы эти были скорее от страха, но сыграли Асе на руку.
– Всё хорошо, – вкрадчиво прошептал Отец и придвинул к Асе чашку с чаем. – Ты пришла сюда, а значит, пришла к спасению.
– Вы мне поможете? – в глазах девушки загорелся огонек надежды, она дрожащими руками взялась за чашку и сделала пару глотков. Горячий травяной чай обжег горло.
– Конечно, это ведь наш долг, – улыбнулся мужчина и кивнул одному из своих. – Подготовь для сестры Екатерины комнату, – он несколько секунд молчал, наблюдая за девушкой, которая изо всех сил делала вид, что погружена в изучение своей чашки, и обратился к ней. – Вынужден спросить, девочка, как ты узнала о нас?
Ася замерла. Она вперилась глазами в стол Отца и несколько секунд взглядом прожигала в нем дыру. Такого вопроса девушка не ожидала, и этот просчет угрожал быть летальным.
– Я-я слышала о вас, – протянула Ася первое, что пришло в голову. – От знакомой…
– От знакомой? – брови Отца недоверчиво свелись к переносице, проложив между ними морщинку. Он задумчиво отвел взгляд, о чем-то думая, но вскоре вновь улыбнулся. – Рано или поздно судьба приводит нас туда, где нам самое место.
Ася натянуто улыбнулась. Если мужчина ей и не поверил, то не подал виду, а значит, в чем-то подозревает. Он мог запросто попросить у девушки доказательств ее «подлинности» – паспорта, свидетельства о браке или чего-то подобного. Но он этого не сделал. Ася подозревала, что он не хотел отпугивать потенциальную денежную подушку такими просьбами. И по крайней мере у нее есть некоторое время, чтобы ее не беспокоили по подобным вопросам. Рано или поздно они возьмутся за дело, но сейчас нужно завоевать доверие новой жертвы.
– Мой муж точно не найдет меня здесь? – пытаясь доиграть роль, спросила Ася.
– Его не пустят, не беспокойся об этом, девочка.
– Спасибо, спасибо Вам, Отец Коэн, – Ася лучезарно улыбнулась, собирая в себе все дружелюбие, которое только в ней было.
– Тебе не за что меня благодарить, – ответил мужчина, но самодовольная улыбка на его лице говорила об обратном. – Мы дадим тебе пару дней освоиться, но все же у нас есть определенные правила. Во-первых, здесь определенный распорядок дня, которого нужно придерживаться. Тебе выдадут расписание. Во-вторых, у нас также определенный дресс-код. Мирская одежда часто заставляет забывать, что мы все равны и одинаковы – из крови и плоти. Твою одежду придется отдать, взамен тебе выдадут нашу форму. Надеюсь, для тебя это не станет проблемой?
– Конечно нет.
«Конечно, да!»
– Замечательно. В общем, это два основных правила. Остальные узнаешь по мере проживания, – старик ласково улыбнулся и, склонив голову, проговорил. – Да храни тебя Великий.
«Господи», – подумала Ася, отвечая на улыбку Отца. – «Во что я вляпалась?».
Позже Асю отвели в ее комнату. Она в компании одного из помощников Отца, который был в кабинете, поднялась по белоснежной лестнице и попала в длинный желтый коридор, по которому тянулись одинаковые небольшие двери. На удивление, здесь не было ни одной души. Мужчина пошел налево, и Ася последовала за ним. Он остановился у двери с номером 34 и открыл ее.
– Обживайся, – кинул он перед тем как уйти, и Ася, глядя ему в след, подумала, что христианским заповедям здесь следует только Отец Коэн.
Девушка вошла в небольшую комнату с серо-голубыми однотонными обоями. Она выглядела как больничная палата: у стен стояли две железные кровати, между ними – простенький деревянный стол, у изножий кроватей – тумбочки, а рядом с дверью с каждой стороны – по небольшому шкафу.
– Ого, – присвистнул кто-то, и Ася вздрогнула всем телом. Стоило ей на секунду расслабиться, как кто-то ее поймал. Девушка опасливо повернула голову направо и заметила стоящую у шкафа женщину. В глаза бросились пушистые кудрявые волосы огненно-рыжего цвета и пышные формы груди и бедер. Ася пару секунд удивленно рассматривала женщину, пытаясь сопоставить ее с образом христианской скромницы, но выходило не очень. Между тем она заговорила. – У нас тут приют для несчастных беженок из семейной жизни?
– Как ты узнала? – ошарашенно спросила Ася, закрывая за собой дверь, чтобы избавиться от лишних возможных ушей.
– Я угадала? – скептично спросила женщина и хрюкнула со смеха. – Выглядишь так, будто сошла с рекламы домашнего насилия.
– Ага, – протянула Ася, нахмурившись. – Я – Катя.
– Алла, – кивнула женщина и поправила полы голубой плотной рубашки. – Добро пожаловать в обетованную, сестра.
Ася медленно прошла к своей кровати и кинула на нее сумку. Соседка казалась женщиной, что перепутала кабак с церковью, но никак не сломленной потерянной душой. Но, как бы Алла ни удивляла, она не стоила лишнего внимания. Нужно было поскорее отыскать мать и убираться отсюда, времени на лишние размышления о чужом моральном облике не было. Тем не менее, новая соседка не успокаивалась.
– Вещи еще при тебе, повезло. Спрячь что поценнее.
– «Еще»? – переспросила девушка. – Их заберут?
– Конечно, – прокуренным басом хохотнула женщина. – Это же противоречит незыблемому принципу всеобщего равенства, – кажется, она пыталась спародировать Отца Коэна, и у нее это получилось. Ася чуть не прыснула со смеху, но сдержалась и пожала плечами.
– У меня нет ничего ценного, я бежала впопыхах, – нужно было поддерживать образ, и Асю вдруг поразила мысль, что такая несдержанная в выражениях соседка может быть проверкой на верность обществу.
– Да кажется, если и не впопыхах, брать нечего было бы, – Алла красноречиво оглядела Асю, отчего та вспыхнула от негодования, но сдержалась от ответных комментариев. – Переодевайся, – кивнула женщина. – Мне поручено ввести тебя в курс дела.
«Отлично», – саркастично хмыкнула девушка. – «Вместо того, чтобы искать мать, я должна беседовать с бывшей проституткой».
– Это наша форма? – скорее риторически спросила Ася, оглядывая себя в зеркало. На Алле была такого же вида одежда. Горловина белой водолазки выглядывала из-под голубой плотной рубахи, чуть приталенной. Белые широкие штаны почти спадали, но на них, к счастью, были завязки. Видимо, форма здесь была для всех одного размера. На ноги Ася надела простенькие черные кеды с белыми шнурками, видимо, выбранные из-за своей универсальности.
– Роба, ты хотела сказать? – ухмыльнулась Алла, сидя на кровати и расчесывая волосы длинными кривоватыми пальцами с пожелтевшими ногтями. – У нас, низших послушников такая, у тех, что выше по рангу, – другая.
– Тут еще и иерархия есть? – удивилась девушка, поправляя рубашку и рассматривая себя со всех сторон.
– А как иначе. Только про нее меня не спрашивай, я в ней не особо разбираюсь.
«Естественно», – не без ухмылки подумала Ася, но вслух сказала другое.
– А что, ты не хотела подняться в должности?
– Зачем оно мне? Ради костюмчика, что выглядит даже похуже, чем этот? Да и я, если ты не заметила, женщина, нам тут много не светит. Всем заправляют мужики, как обычно.
– Понятно, – прошептала Ася и незаметно поправила чуть съехавший парик. Часть ее не понимала, зачем она переоделась и почему ведет милые разговоры с соседкой, больше похожей на раскрашенного пуделя. Но другая часть отвечала: пойдешь во все горло звать мать и наводить свои порядки – вылетишь быстрее, чем успеешь сказать «Аминь».
– Глянь на расписание, – кивнула женщина на стол, на котором одиноко лежал распечатанный лист. Ася отвлеклась от зеркала и взяла его в руки. Расписание было вполне обычным.
Будние дни
5:30 – подъем
6:00 – утреннее собрание
7:00 – завтрак
8:00–12:30 – послушание
12:30–13:00 – личное время
13:00 – обед
13:30–15:00 – личное время
15:00–17:00 – послушание
18:00 – ужин
18:30 – вечернее собрание
21:00 – общий отбой
Выходные и праздничные дни
7:00 – подъем
7:30 – утреннее собрание
8:30 – завтрак
9:00–14:00 – личное время
14:00 – обед
14:30–17:00 – личное время
17:00 – дневное собрание
19:00 – ужин
19:30 – вечернее собрание
21:00 – общий отбой
Ася мысленно пожала плечами. Расписание здесь было вполне неплохое. Единственное, что смущало, – это ежедневные подъемы в пол шестого, а так, живут тут даже очень хорошо.
«Стоп. Никто тут хорошо не живет», – смутилась вдруг девушка.
– Что такое послушание?
– Общественные работы. Нам, младшим послушникам, обычно достается уборка и помощь персоналу. Ничего серьезного.
Ася взглянула на старые настенные часы над дверью. Они показывали 12:54 – конец личного времени. Вдруг девушка зевнула и почувствовала неимоверное желание прилечь. Наверное, сказывалось нервное истощение – с самого утра она притворяется, выжимает слезы, врет и пытается подстроиться под правила каких-то религиозных фанатиков. Неудивительно, что вскоре мозг помахал белым флагом и отказался работать дальше.
– Что, устала? – усмехнулась Алла и вдруг выудила из-под матраса пачку сигарет. – Поспи, здесь нерадивый муженек тебя не найдет.
– Здесь можно курить? – скептически поинтересовалась Ася, глядя, как соседка встает на оконную раму и открывает деревянную форточку.
– Нет.
– Ты не боишься, что я могу рассказать об этом? – не выдержала вдруг Ася. Она не понимала, как Алла может вести себя так беспечно с незнакомым человеком. Конечно, девушка еще не знала местные правила, но была уверена, что поведение соседки явно не поощряется.
– Тебе со мной еще жить, – весело подмигнула Алла перед тем, как закурить. Намек был понятен.
Ася прилегла на тонкую жесткую подушку и вперилась глазами в выбеленный потолок. Запах табака ударил в нос, и она наморщилась. Но не успев даже подумать о раздражающем поведении соседки, девушка провалилась в сон.
Глава 4: cupido atque ira consultores pessimi
Страсть и гнев – наихудшие советчики.
Ася очнулась от жаркого склизкого сна через несколько часов. Как оно обычно и бывает, после дневной дремы девушка чувствовала себя еще хуже, чем до нее. На соседней койке полулежа расположилась Алла. Она читала какую-то книжку, ухмыляясь и покусывая и без того обгрызанные ногти.
Ася медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь совладать с эмоциями. Очнувшись, она вновь ощутила все те чувства, что переполняли ее целый день, – оковывающий страх, липкая злость и слабая надежда на успех. Девушка прокрутила в голове воспоминания. Она, кажется, еще не до конца осознавала, где оказалась и как это у нее получилось. «Путь истинный» – так называлось это объединение – было весьма серьезной религиозной организацией. В интернете о ней писали очень много. Хоть она и была известна в черте лишь этого города, слухов и разговоров о ней велось много. Во-первых, как узнала Ася уже после похода в полицию, запрещена она не была, наоборот, очень даже легальна. Во-вторых, пользовалась большой популярностью среди верующих и ищущих ответы. В-третьих, окутана невероятно густым слоем тумана. Вокруг нее роилось множество тайн, споров и недомолвок. Кто-то в интернете обвинял ее в связях с масонством, кто-то говорил, что в ней вербуют солдат, вернувшихся из Афганистана, но ничему этому не было подтверждения, а большинство теорий звучало как бред, написанный кем-то в состоянии алкогольной комы.
Ася медленно поднялась с кровати и приложила холодные пальцы к вискам – голова просто раскалывалась. Она тут же аккуратно подправила парик, который, к счастью, не слетел, но был к этому близок. Сейчас девушка поняла, что с соседкой ей могло и повести. Если придется остаться, раскроется множество неприятных секретов: от нарисованных синяков, до накладных волос, а Алла явно не из тех, кто сразу побежит трепаться начальству. Невольная мысль о задержке в этом месте неимоверно расстраивала, но Ася не могла так просто ее отмести. Попав в логово к врагу, она осознала, что здесь все не так просто, и отделаться обычным проникновением, чтобы сбежать через пять минут, не получится. Ставки повышались, игра выходила на новый уровень. Девушка должна была приспособиться, чтобы выбраться отсюда целой и невредимой. Вряд ли организация, которая по слухам «вербует солдатов из Афгана», будет церемониться с какой-то второкурсницей.
– Проснулась, спящая красавица? – в очередной раз с нескрываемой иронией заговорила соседка, а Ася вдруг почувствовала неимоверное желание ее послать. – Ты проспала и обед, и ужин.
Девушка, казалось, не очень об этом жалела, пока не почувствовала, как от голода засосало под ложечкой при упоминании еды. Она смущенно отвела взгляд, а Алла усмехнулась и кинула ей на колени не пойми откуда взявшийся батончик.
– Спасибо… – удивилась Ася.
– Избавься от фантика незаметно, если не хочешь провести ночь, стоя на горохе.
– Что?
– Шучу-шучу, – закатила глаза Алла. – Но я вряд ли знаю обо всех наказаниях этого места.
Ася вдруг поймала себя на том, что ужасно хочет задать соседке миллион вопросов и узнать о ней больше. Алла – явно не монашка, тогда возникал вопрос, что она здесь забыла. Наверняка это очень интересная история, которую девушке не терпелось услышать. Но все-таки Ася прикусила язык – следует соблюдать осторожность и ни с кем не сближаться. Соседка – темная лошадка, и она может просто прощупывать почву. Не зря Отец Коэн и его свита не прошерстили подноготную Екатерины Лебедевой, они могли делать это другими способами.
– Поднимайся, сестренка, – вдруг заговорила Алла, взглянув на часы. Она встала с кровати, засунула книжку под матрас и подошла к своему шкафу, откуда достала красную бархатную накидку.
– Куда?
– Время вечернего собрания, – накидывая на голову капюшон и скрывая в его тени свое лицо, ответила Алла.
Ася подошла к своему шкафу и обнаружила там такую же мантию. Она накинула ее на себя, подметив, что та полностью скрывает фигуру и достает до самого пола. Их «форму» под ней совсем не видно, а капюшон почти полностью закрывает лицо, оставляя приоткрытыми только губы. Девушка взглянула на соседку, которая насмешливо улыбалась.
– Такая милашка в этой кровавой накидке, – подметила она, и Ася скрыла под капюшоном свою улыбку.
Девушки вышли из своей комнаты и влились в поток людей в таких же красных мантиях. Они все шли молча, не глядя по сторонам или друг на друга. Ася хотела что-то сказать Алле, но во всеобщем молчании стушевалась и промолчала. Они медленной процессией спустились по мраморной лестнице и поспешили в зал, в котором еще утром девушка пораженно оглядывалась, не представляя, что ее ждет впереди.
Помещение было под завязку набито людьми в красных плащах. Ася ошарашенно оглядывалась по сторонам, она не ожидала увидеть столько народа, и теперь пыталась осознать, насколько серьезно место, в которое она попала. Окна были полностью закрыты массивными плотными шторами, не пропуская ни грамма уличного света. С потолка свисала шикарная люстра, похожая на церковную паникадилу. Она освещала теплым мягким светом весь зал. У стен стояли широкие подсвечники с множеством толстых свечей разных размеров. Их огоньки играли на стенах озорными тенями, изображали фигуры и отражали человеческие силуэты. Вокруг царила атмосфера торжественной загадочности.
Люди вокруг, несмотря на закрывавшие лица капюшоны, узнавали друг друга и тихо здоровались.
– Добрый вечер, сестра Алла, храни тебя Великий, – послышался откуда-то справа женский шепот. Ася обернулась и увидела то, во что никогда бы теперь не поверила. Алла, приложив ко лбу три пальца, покорно ответила.
– И тебя храни Великий, сестра Анастасия, – ее голос был совершенно не похож на тот, которым она разговаривала с Асей в комнате. Он будто утратил прокуренную жесткость и бас, стал нежным и ласковым.
Ася ошарашенно уставилась на соседку, хотя ее округлившиеся глаза скрывал капюшон накидки. Алла, словно прочитав мысли Аси, незаметно ткнула ее в бок локтем. Намек вновь был ясен.
Через пару минут в зале воцарилась тишина. Ася пыталась высмотреть из-под капюшона хоть что-то, но он сильно закрывал обзор, позволяя увидеть лишь облаченные в мантии ноги и деревянный выложенный пол. Послышались грузные шаги, эхом отражавшиеся в каждом уголке зала. Люди разошлись в стороны, расступаясь перед человеком. Ася чуть приподняла капюшон и увидела, как из своего кабинета в красной мантии шествует Отец Коэн. Его белесая борода выглядывала из-под накидки, а золотые перстни поблескивали в свете свечей. Он оказался совсем невысоким, но очень жилистым. Даже плащ не скрывал его худобы, обвиснув словно на палке.
Мужчина прошел мимо быстро, но уверенно и горделиво. Асе показалось, что когда он проходил мимо, то явно взглянул прямо на нее. Но девушка тут же списала это на разыгравшуюся паранойю – из-под капюшона плаща едва можно было рассмотреть губы и нос человека, глаза же полностью скрывались в тени.
Тем временем Отец Коэн поднялся на небольшую сцену и встал прямо за трибуной. Несколько секунд он оглядывал зал и вдруг стянул с головы капюшон. Ася невольно потянулась к своему, чтобы сделать тоже самое, но заметила, что никто не спешил снимать свои маски, и одернула руку. Мужчина заговорил.
– Добрый вечер, дети мои, – люди в зале еле видно склонили головы в приветствии. – Я не устаю каждый вечер повторять наши заветы и, надеюсь, вы не устаете повторять их про себя. Каждый день в нашей жизни – это борьба. Для каждого она своя. Кто-то борется за еду, кто-то за кров над головой. Есть и те, кто борется за спасение. В частности, это мы с вами. Что есть бесконечные проповеди без слушателей? Что есть добро без зла? Свобода без заточения? – Ася вдруг задумалась. Речи Отца не цепляли. Он говорил какие-то очевидные вещи, которые, видимо, неплохо заходили людям с уже промытыми мозгами. Девушка вновь аккуратно приподняла капюшон и огляделась в поисках матери. Она надеялась, что распознает ее по фигуре или по выглядывающим из-под плаща русым волосам, но люди в зале выглядели одинаково, словно клоны. Тогда Ася вернула свое внимание к Отцу. Он говорил громко и яро, жестикулируя руками и играя эмоциями. Видимо, оратором он был отменным. Девушка, не вслушиваясь в пламенные речи, осматривала сцену. За Отцом Коэном висел красный гобелен в цвет мантий. На нем была изображена девятигранная звезда с неприятными отталкивающими глазами в концах. Слева от Отца Коэна в отдалении стоял человек. Он был на голову выше старика и намного крупнее. Мантия спускалась с его широких плеч и плавно стекала вниз по силуэту. Ася с любопытством разглядывала незнакомца, в голове прикидывая, кем он может оказаться. Вряд ли каждого первого встречного ставят на пьедестал рядом с господином. Разглядеть девушке почти ничего не удалось: лишь острый подбородок, широкую челюсть и, кажется, сжатые губы. Ася вновь прислушалась к Отцу.
– Благодать, спасение, всепрощение – вечные идеалы, стремление к которым должно составлять всю человеческую жизнь. Но ответьте на вопрос…
Девушка вновь отвлеклась, и речь Отца потекла мимо ее ушей. Она аккуратно оглянулась и заметила Аллу. Кого-кого, а ее легко можно было узнать из общей толпы. Рыжие кудри выбились и выглядывали из-под воротника накидки, пышная грудь обрамлялась тканью плаща, придавая ей еще более полный вид, а острые ногти на руках в нетерпении отбивали какой-то ритм.
– Кто это стоит за Отцом? – шепотом спросила Ася, наклоняясь к соседке.
– Тц, – шикнула женщина недовольно, но через несколько мгновений все же ответила. – Его сын.
«Сын?» – удивилась Ася, осматривая человека. Ей вдруг стало неимоверно интересно узнать, как выглядит ребенок такого человека. Девушка незаметно для себя стала нетерпеливо ожидать окончания мессы в надежде, что и потомок Отца снимет с лица капюшон. Его личность интриговала.
Отец Коэн говорил много. Очень много. И хотя его речи не были лишены смысла и притягательности, с непривычки Ася не могла вынести такое количество слов в минуту. Она почувствовала себя на очередной учебной лекции по Логике и внутренне содрогнулась. Люди вокруг нее и глазом не повели, пока девушка в изнеможении переминалась с ноги на ногу. Все вокруг слушали Отца с вожделением, казалось, еще чуть-чуть и они в восхищении пооткрывают свои рты. Ася же лишь заламывала пальцы рук, пытаясь отвлечься от мыслей о времени. Конечности затекли, спина заныла, а голову словно набили свинцом.
Наконец, минут сорок спустя, Отец Коэн закончил свои речи. Он провозгласил, вскинув руки к небу.
– Да благословит вас Великий!
– Да благословит вас Великий! – хором ответил зал, и Отец наконец спустился со своего пьедестала. Ася с уколом разочарования отметила, что его сын так и не раскрыл свою личность. А стоял он там по всей видимости, чтобы создать образ благочестивого ребенка, безропотно следующего за идеями своего отца.
Люди вокруг вдруг сняли свои капюшоны. Они без страха заговорили, послышался смех и восклики. Алла стянула с себя капюшон и с облегчением выдохнула. Кем бы она сейчас ни притворялась, было видно, что посещать подобные собрания она не любитель. Женщина отбросила пушистые волосы на спину и с высоты своего роста оглядела зал. Ася была ей по грудь и чувствовала себя немного неуютно рядом. В руках людей начали появляться бокалы с чем-то красным, видимо, вином. Ася вопросительно посмотрела на соседку.
– Выпить бокал красного вина – обязательный ритуал после каждого собрания, – ответила женщина, а потом добавила шепотом. – Но не советую этого делать, вино здесь мерзотное.
– А ничего не будет за нарушение традиций? – спросила Ася. Она была только рада лишний раз не пить алкоголь в стане врага. Не хотелось терять бдительность. Да и до алкоголизма такими темпами недалеко, учитывая, что собрания здесь каждый день по несколько раз.
– Бокал в руки возьми и на пол вылей, пока никто не видит, – усмехнулась женщина, уводя Асю под руку к столам с выпивкой.
– На пол?
– Никто и не заметит. Я так стала делать после того, как меня поймали на, как ты сказала, нарушении традиций. Приятного мало было, но до меня четко донесли мысль о важности ритуалов.
Ася почувствовала, как по телу прошлась волна холода. Хотя Алла и не сказала, что с ней сделали, почему-то мысли на этот счет были самыми мрачными. Девушка взяла в руки бокал и аккуратно взболтала его. Сделала небольшой глоток, но ничего необычного не заметила. Вино как вино. Может это Алла в них разбирается, словно сомелье со столетним стажем.
Ася прижалась к стене у дверей кабинета Отца. Она, иронично заломив брови, наблюдала за лучезарной улыбкой и дружелюбными объятиями Аллы и пыталась угадать, кто же она такая и что за игру ведет. За спиной послышался скрип дверей. Девушка отшатнулась и увидела охрану Отца. Они с беспристрастными лицами стояли вдоль входа, ожидая, когда в кабинет зайдет начальник. Ася вдруг заметила Отца. Он шел медленно, пожимая руки последователям и ласково улыбаясь. Увидев Асю, Отец остановился и заговорил с ней.
– Екатерина, добрый вечер! Как Вам Ваше первое собрание?
Ася натянула на лицо улыбку и неосознанно сжала бокал в руках. Её взгляд вдруг поднялся за спину Отца, где стоял его сын. Она вновь вгляделась в черты его лица. Но мужчина так почему-то и не снял капюшон, поэтому девушка заметила лишь щетину на его лице и ничего больше. Он, казалось, скучал здесь. Не обращал внимания на разговоры и улыбки, никому не кивал и тем более ничего не говорил. Но почему-то Ася почувствовала на себе его холодный отсутствующий взгляд и поежилась.
– Я… поражена, – не стала скрывать девушка. Отчасти это было правдой. – И я Вам очень благодарна, – в очередной раз напомнила она.
Отец красноречиво взглянул на бокал в руках Аси. Девушка поняла, к чему он клонит, и сделала пару жадных глотков, почти не сморщившись. Мужчина одобрительно кивнул, и Ася заметила золотую цепь у него на шее. Широкая, панцирного плетения, она выглядела очень богато и величественно. У мужчины за спиной Отца была такая же, но тоньше раза в три.
«Видимо, так их различают в общей толпе мантий», – предположила девушка.
– Надеюсь, ты как можно скорее привыкнешь к нашему распорядку, – продолжал Отец. – В первое время будет трудно, но я верю, что ты встанешь на истинный путь.
– Конечно, – кивнула девушка. – Я сделаю всё, чтобы здесь прижиться, – от наглости произносимой лжи у Аси свело скулы, но она продолжала улыбаться.
– Доброй ночи тебе, девочка. Храни тебя Великий.
– Храни вас Великий, – в тон ответила Ася, наблюдая, как в тени кабинета скрывается Отец и следом его сын.
Наконец Таисия могла оглядеться в поисках матери. Она отставила пустой бокал на стол и двинулась в гущу толпы, всматриваясь в незнакомые лица. Девушка вдруг ощутила страх, что помимо матери может увидеть здесь кого-то еще из своих знакомых, но пестрые мелькающие лица все, как один, были чужими. Ася аккуратно огибала людей, которые почти не замечали ее. Они окидывали девушку незаинтересованными, но дружелюбными взглядами и тут же возвращались к разговорам и улыбкам. Все здесь как будто знали друг друга с рождения и общались как старые добрые друзья. Вдруг к Асе кто-то обратился.
