Текст книги "Сердце моё"
Автор книги: Мануэлла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Хорошим мудаком был и я– поверил в то, что она умная, самостоятельная. Что внезапно свалившиеся деньги и подарки ничуть не испортили юной натуры.
Со злости ударил рукой о стол, смахнув к черту стеклянную вазу с цветами от Стеллы. Глядя на то, как осколки стекла разлетаются на белом кафельном полу, представил на минуту, что это– ее жизнь. Которую она рушила вот так же, своими руками!
Ничего!
Выдохнуть! Успокоиться!
Возможно, она не выживет. Это станет самым лучшим исходом для нас обоих– видеть опускающуюся наркоманку, существо, в которое она превратилась...
Этих ублюдков, что изнасиловали ее, допросил лично Сокол – все как один сознались, что ходила она к ним сама. С подругой Гулей. Обе брали дурь, расплачиваясь то деньгами, то натурой Гребаная шлюха! В этот раз уроды, поймав приход, просто решили взять плату всей толпой. Ничего, я сделал все, чтобы их посадили на пожизненное. Правда, оно будет очень недолгим. У каждого уже была своя зона, свой " куратор" и свой личный метод " самоубийства", которым эти мр...зи вдруг внезапно захотят окончить земной путь. Деньги способны на многое. А таким как они нечего по земле ходить, пускай ответят на том свете за всё сотворенное.
Снова перевел взгляд на неё – подсознание рвалось на части. Одна кричала, что не может быть та Лера, которую я знал, которой, втайне, гордился как долбаный Пигмалион, быть всем тем, что я узнал. Другая же...другая мучилась от боли при одной даже мысли о том, что она готова была подставлять себя под кого угодно за дозу. А, может, для неё это было просто в кайф? Сперва – наркотики, потом– секс? Машину " продала" этим уродам– за долги отдала. Да хер бы с ней, с машиной– я таких десять бы ей купил. Живи, просто живи, сука, по-человечески! Тебе дали всё! Всё!
New life. Part two
Валерия:
–Где я? – горло пересохло, оттого мой голос показался мерзким скрежетом. Попытавшись встать, но ослабевшие руки подвели, и я снова упала на подушку.
–Лежите, я сейчас принесу воды – раздался взволнованный женский голос. Повернувшись, увидела светловолосую девушку в костюме медицинской сестры. Я в больнице? Странно, но выглядело так, будто я чьём-то доме. Огромная спальня, немного брутальная– темные тона, ничего лишнего. Комод из полированного дерева, с кучей лекарств и незнакомых мне медицинских устройств сверху, прикроватный столик, темный ворс...ой, это шкура на полу?! Жутко– огромная шкура животного, черная, блестящая, лежала на полу. Надеюсь, не настоящая. Справа – большое окно, откуда льется такой желанный солнечный свет, слева– дверь, наверное, ванная комната.
Я лежала на огромной кровати в центре не менее огромной комнаты. Входная дверь, напротив которой стояла кровать, на минуту приоткрылась, и тут же закрылась
" Она пришла в себя– срочно передайте" – за дверью суетились и переругивались, решая, кто пойдет сообщать какому-то Святославу Александровичу. Наконец, заметно нервничая, вернулась девушка, неся в руках стакан. Я снова попыталась сесть– и захрипела от боли. Провода тянулись не только из моих рук, но и...Щеки обожгло стыдом.
–Это катетер, он выводит мочевую жидкость -сухими терминами быстро объяснила мне причину дикой боли внизу.
–А нельзя его...ну, убрать? Я же могу сама– с надеждой взглянула на девушку, что, я так поняла, была нечто вроде моей сиделки. Та откинула одеяло, принявшись осматривать меня.
–Пейте– почти приказным тоном вдруг выдала – у вас так почки откажут, жидкость нужна– помахала она в вохдухе полупустым прозрачным контейнером, прикрепленным к одному концу провода. Меня слегка затрясло от смущения, а девушка тем временем лишь подтолкнула стакан к моему рту, а сама принялась легко пальпировать мой живот.
Допив мелкими глотками почти половину воды, я вдруг ощутила на себе тяжелый пристальный взгляд. Подняв глаза, с ужасом увидела, как высокий темноволосый мужчина, невероятного телосложения – словно гора литых мышц и мускулов, прислонившись к косяку, мрачно наблюдает за мной. На мгновение опешив от той неприкрытой ненависти, что сверкала в его взгляде, тут же вскрикнула, выронив стакан, отчего вода полилась по рубашке вниз. Судорожно цепляя непослушными пальцами одеяло, пыталась прикрыть себя. Краем глаза отметила висящий на краю кровати пакетик с той самой " мочевой жидкостью"....Боже, какой позор!
–Надо же, чувство стыда вдруг появилось – язвительно произнёс мужчина, оторвавшись от стены и направившись ко мне. Медсестра удивленно вертела головой, переводя взгляд с меня на него и обратно, явно не понимая причину той дикой злости, которой были пропитаны все его слова.
Не дойдя нескольких шагов, он остановился, и принялся изучать меня словно насекомое под микроскопом. Мне было жутко некомфортно под его пристальным взглядом.
–Простите, мне нужно привести ее в порядок. И сейчас придет доктор, осмотреть– девушка не решалась попросить мужчину оставить нас, замявшись. Он помолчал немного, будто взвешивая все за и против, а потом лишь кивнул в ответ. Желваки заходили на его красивом, но каком-то неживом, больше походящем на застывшую маску, лице. Повернувшись, направился к выходу.
Он уходил, а я чувствовала, как вместе с ним уходит и нервное напряжение, в котором пребывала. Почему он меня так пугает?
Уже у самого порога он обернулся, словно ожидая застать меня врасплох.
–Пары часов будет достаточно– не спросил, приказал медсестре. Та лишь, сглотнув, кивнула в ответ.
–Это она? Уже пришла в себя... – раздался женский голос позади него. Высокий, с капризными нотками. Фигуристая блондинка в неприлично коротком синем платье, обойдя мужчину, принялась, в свою очередь, изучать меня.
–Да– буквально выдавил из себя мужчина. Ухватив ее за руку, развернул обратно – Вечер отменяется, Стас отвезет тебя.
А потом я уже слышала лишь удаляющееся " ну, зая, я так долго ждала" и " хорошо, не злись. Тогда по магазинам пройдусь". Мысленно порадовалась, что желудок пуст– иначе непременно все содержимое оказалось бы сейчас на кровати, так приторно и дёшево звучали все эти " заи", да и мужчина, явно, был не из тех, кого подобной бутафорией можно взять.
–Вас нужно вымыть, переодеть в сухое– вернула меня на землю медсестра– врач будет через полчаса, мы должны успеть.
Я кивнула в ответ, не представляя, на что соглашаюсь. Медсестра открыла дверь двум мужчинам, что перенесли меня, сгорающую от смущения, в ванную комнату. Стоять я могла пока слабо, все мышцы тела разом заныли от непривычной нагрузки – видно, долго пролежала. В ванной медсестра и еще одна девушка, как я поняла, из местного персонала ( я всё еще не могла сообразить, где же я. В сверхдорогой клинике, домашнего типа? Вернее, типа сверхдорогого дома. Или же я действительно в доме....Но где? У кого?).
Flame
Святослав:
Меня до сих пор трясло от злости, так, что я не мог присесть– метался как раненый зверь по кабинету. То, что она пришла в себя, будто запустило процесс самоуничтожения. Обоюдного. Я утяну ее за собой. Хотела сдохнуть как последняя собака? Получи, распишись.
За это время я много интересного о ней узнал– и то, как она, оказывается, общалась с моими конкурентами в бизнесе. Мои люди нашли фото их " милых посиделок" в одном из ресторанов – решила, видимо, что нашла дурачка, готового ради нее на всё. Вот почему и спрашивала меня через раз– то когда вернусь, то– когда возьму ее к себе на работу. Маленькая продажная дрянь. И то ракрытое планировавшееся ими покушение на меня, из-за которого я вынужден был задержаться за бугром намного дольше, чем хотел изначально. Связать " один плюс один" было легко – зачем она ходила на переговоры? Что ей пообещали – что эта шкура вынудит меня взять её к себе, понимая, что на рядовую должность не возьму. Конкуренты устранят меня, кто остаётся главным, на кого написано завещание ( о, это узнать для них не составляло труда. Лера! Мать ее, я ведь мечтал, что ее дети продолжат мой бизнес)? Вот ушлая стерва и решила ускорить момент.
Сжав кулаки, приказал себе дышать спокойнее. Иначе, едва увижу ее ненавистное лицо, с этими ангельскими глазками и большими , слегка припухлыми губами ( херувимчик прям, сука!)– не сдержусь и задушу своими руками. Сожму тонкую шейку до хруста! О, нет, милая. Нет. Все будет гораздо веселее. Гораздо!
В дверь постучали. Испуганная девушка из прислуги, явно тяготившаяся поручением сообщить мне, что доктор закончил осмотр и сейчас придет ( еще бы– меня здесь, и не без оснований, боялись до чёртиков. Вечно раздраженный и злобный, с бутылкой вискаря в руках. Пару раз я даже слышал свою негласную кличку, когда одна из девушек говорила повару, что " Мефистофель, похоже, завтракать не собирается").
Доктор, что пришёл спустя несколько минут, битых полчаса распинался передо мной о состоянии организма Леры. Дескать, отдых, все дела. Обязательные лекарства для сердца, никаких нервов и волнений. Я лишь кисло усмехнулся в ответ – видел бы он, как ее даже в коме знатно потряхивало. Ломка– дело такое. Вряд ли вся та дрянь, что она принимала, вышла из организма. Да от привычек плохих людям трудно избавиться, а тут– зависимость.
–И ещё. Вы должны попытаться создать обстановку, максимально приближенную к той, в какой она жила– важно заявил доктор. Я едва не засмеялся в голос– знал бы ты, пилюлькин, как она жила– ошалел бы.
И тут он добавил то, услышать что я никак не ожидал:
–Это крайне необходимо, чтобы память вернулась как можно скорее.
–К кому вернулась – переспросил я как дебил, медленно зверея. Вот же стерва! Такому умению подстраиваться к сложившейся ситуации, да ещё едва продрав глаза от комы, позавидовал бы даже самый ушлый спецагент. Ну, ничего! Это наивного идиота-доктора, что тут же пустился в пространные объяснения о степени комы, о коре мозга и еще какой-то важной медицинской хрени, она смогла обвести вокруг своего тоненького пальчика. Но меня....
–Всего доброго!– прервал я научные излияния доктора. Тот, широко открыв глаза, удивленно смотрел на меня, вцепившись обеими руками в ручку портфеля.
–Вас проводят – я сунул ему приличную сумму за осмотр и неудобства, и вышел, позвав орану.
В моей спальне, где находилась все это время Лера, суетилась прислуга, убирая часть лекарств, катетеров, охрана с периметра выносила один из уже не нужных мониторов. Медсестра сушила феном волосы Лере, но, увидев меня, тут же выключила прибор, положив его на кровать.
–Оставьте нас– тихо приказал я, но все тут же, бросив дела, попятились к выходу. Лера сидела на кровати, вглядываясь в меня, словно пыталась вспомнить. Актриса без Оскара, мать её. Через тонкую ткань сорочки просвечивали темные полушария ее груди, волосы, еще слегка влажные, спускались по спине. Пальцами она легонько сминала простынь. В-общем, вид переживающей и нервничающей беспамятной у нее выходил как можно лучше.
–Ну, здравствуй– хрипло произнес я, усаживаясь рядом с ней. Протянув руку, ухватил прядь её волос, легко поигрывая пальцами.
–З-з-дравствуйте– дрожащим голосом вернула приветствие она, машинально попытавшись отстраниться, и тут же вскрикнула – я натянул прядь волос на руку, обернув около ладони.
–Так ты, значит, ничего не помнишь?– вкрадчиво произнес я, придвигаясь ближе.
–Нет...немного...Только интернат...детдом...– она испуганно следила за каждым моим движением, хитрая сука!
–И кто я– не помнишь?– пропускал шелковистые пряди сквозь пальцы, пристально за ней наблюдая.
–Н-нет...Мне больно– пискнула она, а я тут же, ухватив с силой ее волосы, сгреб их в ладонь, дернув на себя. Заставив ее откинуть голову назад, навис над ней:
–Ну надо же, как удобно, не находишь? Забыла все...– я рычал от злости, еле контролируя себя
–Пустите! Мне больно....я буду кричать!– в ее темных глазах плескался открытый ужас. Возможно, это и остановило меня. Насытило на время жаждущего мести монстра внутри.
–Будешь. Обязательно будешь, поверь– отшвырнув её от себя, вскочил с кровати, бросившись к дверям. Хотелось взвыть как раненому зверю– почему?! Почему так несправедливо?! Моя Алена хотела жить, любить, хотела семью...Но ей не дали ни единого шанса. А эта тварь?! Имея сотни шансов, имея деньги, помощь, любовь опекунов. Не желает ничего, кроме как планомерного саморазрушения. Часто я представлял, как она отдавала себя за очередную дозу– и черная ненависть пульсировала по венам
Дал указания охране, прислуге. И уехал, пускай пока отдыхает, выздоравливает, набирается сил. Они этой стерве еще пригодятся!
One month of silence
Валерия:
Прошел месяц. Мужчина, что пугал меня до дрожи в коленках, больше не появлялся, хоть сердце мое и замирало каждый раз, когда я слышала звук открывающейся двери или чьих-то шагов.
За мной ухаживали, едва ли не как за ребенком. Столько людей заботилось– было даже неловко. Несмотря на мои жалкие протесты, меня мыли, расчесывали, занимались различными медицинскими процедурами, следили, чтобы строго по времени пила положенные таблетки. Раз в два дня меня навещал доктор, отмечая положительную динамику. Приходили физиотерапевт, тренер по плаванию, с которым я безвольной куклой барахталась в огромном бассейне– такие нагрузки мне пока были противопоказаны, но вода отлично расслабляла ( я была в шоке, однажды увидев на его телефоне смс о зачислении денег с подписью " за занятие"– со мной или за какое-то предыдущее, но сумма была просто огромной).
–Ты ешь -то, давай, Лер– Татьяна Филипповна, экономка, выгнув бровь, указывала мне на поднос с нетронутыми блюдами– есть нужно, а то гулять она собралась, скучно в доме, а унесет тебя ветром– нам потом как отчитываться? – вытерев руки о небольшое белое полотенце, закинула его себе на плечо, цепким взглядом окинув комнату– ну, я пойду. Как доешь– Настю отправлю, заберёт поднос. Смотри мне– вернётся Настя пускай только с пустым подносом.
Улыбнувшись ей в ответ, принялась за еду. Татьяна Филипповна вообще чудесный человек – и относилась ко мне едва ли не по-матерински, и помогала освоиться. И хотя бы немного о том, кто я, что со мной, пояснила. Доктору эти вопросы я озвучила, но он , как мне показалось, со страхом, мелькнувшим в глазах, сбивчиво начал объяснять мне, что не нужно тормошить память, мучать лишними деталями– всё само вернётся. Что он может лишь сказать данные из медкарты, да и что я– родственница " господина Соколова"( как я догадалась, этого злобного тиранистого мужика с умением вынуть душу одним взглядом).
Татьяна Филипповна же объяснила, что я ему– дальняя родственница, племянница двоюродная, вроде как. Что прежде отношения хорошие были, но он давно не в городе был, даже не в стране. Вернулся -что-то случилось. Ну, или я "что-то " сотворила, так как он был зол. "Наверно, с учебой что"– предположила Татьяна Филипповна. Я лишь покачала головой в ответ– нет, не думаю. Причина для той лютой ненависти, что я читала в его взгляде, явно не учеба. Нет, там что-то гораздо глубже.
Мои попытки выспросить персонал о хозяине к особым успехам не привели– ну, да я и не рассчитывала. Кто же расскажет вот так, с бухты -барахты взявшейся девушке, всю подноготную хозяев? Из интернета (да, мне оставили телефон, но без сим-карты, подключаться я могла лишь к домашней сети, а еще обнаружила, что на моем смартфоне стоял родительский контроль. Это слегка покоробило – мне ведь не 15 лет, я – давно совершеннолетняя. Но я списала это на возможность заводских настроек, да и, впринципе, мне некому было звонить или искать что-то сверх информации в поисковиках) я узнала о том, что беременная жена хозяина дома погибла в автокатастрофе. Стали немного более понятны причины его вечно хмурого выражения лица. Такое перенести не каждый может. Потеря близкого человека.
Я часто задумывалась– есть ли у меня близкие? Родители, любимый человек? Детей у меня, наверно, не могло быть. А вдруг? Это так тяжело – ничего о себе не знать. Персонал вообще ничего внятного не отвечал, люди лишь как заведенные повторяли мантру :" Хозяин приедет – сам все расскажет".
Гулять меня выпускали лишь по территории, правда, она размерами была схожа с небольшим парком. Позади дома раскинулся небольшой сад– я любила приходить сюда, чтобы побыть в одиночестве. В доме, даже в той комнате, куда я переселилась ( не могла больше находиться в спальне этого человека, " родственника"), постоянно сновал персонал, а я, все еще не привыкнув к образу жизни, когда есть столько прислуги, замирала как изваяние, ожидая, когда они покинут комнату. Попросить выйти ( а уж, тем более, приказать) я не могла– язык словно прилипал к нёбу, так и сидела– покраснев от смущения, с прямой спиной, неловко пытаясь сделать вид, что чем-либо занята.
А в саду было так спокойно. Ну и, честно сказать, здесь я познакомилась с весьма милым молодым человеком, племянником садовника. Антон был просто мечтой в моем положении– веселый и улыбчивый, он не относился ко мне с раболепием остальных слуг или, наоборот, не провожал любопытными взглядами как иные из них. Нет, он болтал, шутил, рассказывал о цветах и их значении. Он действительно любил свое занятие– даже учился на ландшафтного дизайнера, а в свободное время помогал дяде здесь.
Вот и сейчас мы сидели, плечо к плечу, жадно выискивая по названиям сортов в телефоне то, как будут выглядеть новые, только что посаженные, семена. И даже не знали о том, что за нами наблюдают.
The truth
Валерия:
–Ну, нет, это– незабудка альпийская. Смотри – у виолы вот такие лепестки. Похожи, да. Только у незабудки они...– но услышать, чем же отличаются лепестки двух видов цветов я не успела. Сидевший со мной рядом Антон словно взмыл в воздух. Повернувшись, я вскочила с лавочки, щурясь на солнце– мой самый страшный ночной кошмар, Святослав, стоял, озаряемый светом солнца, отчего казался ещё мощнее, еще более пугающим. И держал Антона за шкирку, словно нашкодившего котенка.
–Я же сказал– сквозь зубы процедил он, не глядя на меня– никому к ней не подходить! Никаких разговоров!
Антон, испуганно болтаясь в его большой руке, лишь переводил округлившиеся от страха глаза то на Святослава, то – на меня.
–С этого дня ты сюда больше не приходишь, ясно?– он отшвырнул парня от себя, словно тот был игрушкой– а ты пойдешь со мной!– зырачал, повернувшись ко мне.
От того, каким тоном это было сказано, у меня мурашки пошли по коже. Я машинально отступила, едва не упав в свежую клумбу– тут же сильные мужские руки подхватили меня, потащив за волосы к дому. Позади были слышны крики Антона– " Вы что делаете?" , " Так же нельзя, она ведь больна! Я вызову полицию!". Святослав, резко остановившись, отбросил меня в сторону, да так, что я рухнула на землю всем телом. Рявкнув " Только попробуй пошевелиться", он в несколько шагов преодолел расстояние между ним и Антоном, рывком поднимая парня с земли. И с силой впечатал кулак ему в лицо. Я в ужасе, пошатываясь, поднялась, направившись было к ним, но Антон, рукой держась за окровавленный нос, покачал головой.
–Сейчас ты уедешь и больше не вернёшься никогда, компенсацию за морду получишь через дядю– раздался рык Святослава. Я ужаснулась– это страшный человек. Человек, что привык– его деньги и власть решат все, такой способен даже убить. Не помня себя от страха, я бросилась к дому. Сердце зашлось от нервов и непривычной нагрузки, я почти ощущала, как оно бьётся о ребра. Прижав руку к этому месту, попыталась хоть немного мысленно успокоиться– надо бежать! Бежать отсюда.
Машинально перевела взгляд на руку– телефон! Он остался у меня, от страха я сжимала его с такой силой, словно он был продолжением руки. И тут меня озарило– 112! Можно ведь набрать без симки! Хорошо, что некоторые основные моменты, бытовые или не связанные с моей жизнью, все ещё помнила.
Дрожащими пальцами набирая 112 , оглянулась – Святослав сокращал расстояние между нами. Первым делом крикну в трубку адрес и " помогите", пускай приедет полиция.
" Если вам необходимо соединение с пожарной службой, нажмите 1, с полицией– 2"– раздался механический голос на том конце трубки, и мой палец потянулся к заветной цифре. Но тут же голову обожгло болью– Святослав нагнал меня почти у дверей.
–Телефон! – заорал он над ухом– Телефон сюда дала, сука! – дернув еще сильнее за волосы, он заставил меня разжать руку. Смартфон упал на землю, где его безжалостно втоптала в каменную плитку дорожки к дому грубая подошва мужского ботинока.
–А теперь пошли, потолкуем! – прямо так, за волосы, потащил он меня мимо ошарашенных, замерших в нерешительности слуг.
–Помогите... пожалуйста, помогите! Вы – псих! Вам нужно лечиться! Помогите! Да кто-нибудь!? – визжала я, вырываясь. Но все будто в камень превратились, не решаясь сделать что-то против воли хозяина. Мне стало по-настоящему страшно– вздумай он меня убить, они еще и прикрывать хозяина бросятся.
На лестнице наверх я, споткнувшись, упала, но он рывком за волосы заставил меня подняться. Уже у самых дверей его спальни нас встретила Татьяна Федоровна. Её руки дрожали, но на лице была написана решимость:
–Святослав, что происходит?! – храни Вас Господь, Татьяна Филипповна. Слезы, что так долго копились внутри, солёным водопадом хлынули по моим щекам – наконец-то! Хоть кто-то заступился. Пускай даже у нее ничего не выйдет. Кто такая она, экономка, против этого богатого урода! Но сам факт– я не одна в этом мире, за меня есть кому заступиться, довел до слез.
–Ты что делаешь, она же больная?!– женщина подошла она ближе, освобождая меня от его хватки– Зачем ты так?!
Она называет его на " ты"? Того, перед кем дрожит не только прислуга?!
Мой мучитель лишь хмыкнул, но руку разжал. Татьяна Филипповна тут же бросилась ко мне, осматривая, обнимая, приговаривая, что всё будет хорошо:
–Добрая ты... Жалеешь всех, даже кого не стоило бы– скривившись от сцены материнской заботы, выдал Святослав– Сказать, что эта милая девочка сделала? О, она всего лишь пыталась убить меня. Не сама, естественно, – его глаза удовлетворенно зажглись, когда он услышал тихий возглас удивления Татьяны Филипповны– Спуталась с моими конкурентами. Я только чудом остался жив– он хмыкнул– Она вообще много с кем путалась. Давай, расскажи своей защитнице– бросил он мне– как отдавалась всем и каждому за наркоту. Сколько там тебя в последний раз имело? Пятеро?
В тишине, повисшей после этих слов, стук моего сердца раздавался набатом. Что он говорит?! Как...Неужели это– я? Я не помнила о себе почти всего, но каким-то внутренним чутьем понимала – я не могла. Не могла так поступить, это противоречило моей натуре! Но он говорил так убедительно, глаза его горели такой решимостью, что невольно я задумалась на мгновение – а вдруг всё это– правда.
–Если вы сейчас поможете ей бежать – вы убьете ее своими руками– уже спокойнее, мягче говорил он– Ей нужно пройти курс от наркозависимости, реабилитацию. А до этого...она будет как одержимая дьяволом пытаться обмануть вас, перетянуть на свою сторону– всё лишь бы оказаться на свободе, а там....От нашей стойкости зависит ее жизнь.
Я перевела взгляд на пожилую женщину, увидев, что она ...поверила. Поверила! Это было ясно по той жалости, с которой она смотрела теперь на меня.
–Хорошо,– наконец сдавленно выдала она – я не спущу с неё глаз.
Святослав печально кивнул, вжившись в роль заботливого дядюшки. Но что-то подсказывало мне– это не так!
Насладившись произведенным впечатлением, мужчина повернулся, спускаясь вниз:
–Она должна быть готова через два часа. Мы уезжаем, соберите её вещи– бросил он, не оборачиваясь.
Я же тихо зарыдала, не в силах поверить услышанному. Поднимать взгляд на экономку мне было до боли стыдно...Неужели....Неужели все его слова– правда!?
Hate us
Валерия:
–Ничего, ничего– Татьяна Филипповна расчесывала меня словно маленького ребенка– вылечат тебя вот, на свадьбе твоей погуляем ещё! У меня – вздохнув, она присела рядом– брат помер так. Алкоголь, чтоб его. Он же лечился, кодировали– ничего не помогало. Месяц максимум– и сорвался. Жену свою бил, если запирать хотела его. Горячка белая началась. Бросался с ножом на Жанку, это сноху мою, значит – каким-то чудищем она ему показалась. Хорошо, соседи услышали, прибежали, спасли. И помер так – на пьянке одной... остановилось сердце...– она замолчала, глотая слёзы.
Почему-то я из всего монолога выудила лишь фразу " остановилось сердце", многократно перекатывая её в мозгу. Почему она такая знакомая? Будто со мной связана?
И наркомания? Будь я действительно наркоманкой– разве не мучилась бы от болей сразу, только придя в себя? Когда-то я читала, что даже нечастные младенцы, родившиеся от матерей, употреблявших во время беременности, сразу же испытывают ломку, и врачи вынуждены вводить им то ли обезболивающие, то ли – минимальнейшие дозы сильных препаратов. Не помню деталей, но вот эта несправедливость, что маленькое чудо, кроха, мучается из-за слабости и эгоизма матери, прочно засело в мозгу.
Я нервно усмехнулась– мой мозг был сейчас похож на коробку с детскими сокровищами. Куча ненужного хлама и мелочей, но ничего важного, стоящего. Кто я, как жила раньше, кем была? Обо всем этом я, увы, ничего не помнила.
–Ты...-Татьяна Филлиповна покраснела как девочка – не бери в голову, что тут...Ну, про жизнь твою бывшую – а кто не без греха. Главное, чтобы ты хотела все заново начать. С чистого листа. Сейчас вот вещи соберем, поешь...Подлечишься поедешь...
Время неумолимо приближалось, а я не знала, что мне делать. То, что здесь мне никто не придет на помощь, ясно стало еще после сцены на улице. Но и уезжать с этим ненормальным нельзя...
И тут, ответом на мои молитвы, стал телефон экономки, забытый ею на тумбочке. На нем она недавно показывала мне брата – фото, переснятые на телефон со старых черно-белых фотографий. Пока Татьяна Филипповна копошилась в шкафу, что находился в небольшой нише, я не могла упустить момент.
–Я в ванную – как можно громче сказала. Зайдя в ванную комнату, погромче включила воду, нажала на кнопку смыва унитаза для шума– и набрала заветные цифры, 112. Оператор, вежливая девушка, выслушав, сразу же записала адрес ( о, его я выучила наизусть в первые дни здесь, выспросив у персонала), и сказала ожидать наряд.
Выскочив из ванной, вернула телефон на место– пожилая женщина все ещё суетилась у гардеробной, перебирая мой не особо богатый запас новой одежды, явно купленной мне этим безумцем.
Как заведённая я то вставала выглянуть в окно, делая вид, что помогаю в сборе вещей, то нервно косилась на дверь– вдруг Святослав придет за мной раньше. И тогда надежды на спасение нет.
В очередной раз выглянув в окно, увидела, как к воротам подъезжает полицейская машина. Слава Богу! Едва не запрыгала по комнате от радости! Я спасена, спасена! А этому подлецу ещё и статью за похищение влепят, будет если слишком наглеть. Нет, я не собиралась жаловаться, заявлять. Хоть и не раз думала – вдруг на самом деле этот до неприличия богатый тип сбил меня на машине? А теперь, чтобы избежать ответственности, ну и договориться с остатками своей совести, вот так вот прячет и лечит? И никакая я ему не родня вовсе? Прислуга-то повторяет услышанное от него.
Нервно покусывая ногти, прижалась лбом к стеклу, уже не таясь. Полицейские, выйдя из машины, что-то говорили охранникам. А те, в свою очередь, что-то сообщили по рации. Пару минут – и тяжелые кованые ворота открылись, пропуская машину полиции.
Уже не обращая внимания на экономку, открыла двери, бросившись вниз. Но у самой лестницы меня встретил один из мордоворотов Святослава:
–Шеф сказал никуда вас не пускать – развёл он руками, загородив собой лестницу.
Я разумно решила, что не стоит нагнетать– запихнут меня в какой-нибудь чулан или погреб, полиция вовеки не найдет. Разумнее привлечь внимание отсюда.
Пулей бросившись в комнату, кинулась к окну. Святослав что-то обсуждал с полицейскими, а те, как китайские болванчики, дружно кивали головами в ответ.
Затем он кому-то позвонил и дал трубку одному из полицейских. Даже со второго этажа мне было видно, как изменился в лице мужчина, слушая.
Вернув телефон, полицейские....отдали честь Святославу, направившись к машине.
Этого я вынести не могла– оглянувшись по сторонам, схватила первое, что попалось– красивый металлический подсвечник, с силой ударив по стеклу:
–Ты что же делаешь?– в ужасе прикрыла рот рукой экономка, глядя как осколки стекла, брызнув, разлетаются по комнате.
Но мне было не до неё. Набрав воздуха, я во все горло заорала:
–Помогите! Помогите! Меня держат здесь против воли.
Полицейские задрали головы кверху и...Снова повергли меня в шок. Они что-то с сочувствием на лицах наперебой стали говорить Святославу, а один даже похлопал его по плечу. Затем стражи порядка погрузились в машину и уехали.
Святослав, обернувшись, уставился мне прямо в глаза, будто издеваясь. Его тяжелый взгляд прожигал насквозь...
Да что же происходит?!
Wife
Святослав:
Эта долбаная наркоманка оказалась не только инертной рыбой, готовой на всё ради очередной дозы. Надо же! На минуту я снова начал чувствовать, как кровь забурлила в венах. Такое шоу устроила, стерва!
Как она непохожа на тех равнодушных силиконовых кукол, которыми я заполнял пустоту после смерти жены. Одинаковые, с одним и тем же скучающим выражением на будто клонированных лицах. Готовые исполнить любую твою прихоть, никогда не имеющие своего мнения. Реши ты прямо посредине приема сказать такой:" Встань и прыгни в бассейн"– она прыгнет. Прыгнет, мать её. Потому что знает – ты дорого платишь за свои капризы. Да и на рынке она свой рейтинг поднимет. Кто не захочет такую " оторву", не предпочтет кислым лицам своих жен? Вот только нет этого огонька в этих представительницах древнейшей. Нет. Они словно биороботы – лишь исполняют приказы. Пускай и самые невероятные.
"Такого открытого вызова мне давно никто не бросал"– усмехнулся своим мыслям. Пройдясь пятерней по волосам, лег на кровать. Руки все хранили ее легкий аромат– что-то с нотками апельсина. Наверно, шампунь.
Надо будет приставить к ней охрану– иначе, она найдет способ, как связаться с теми, кто едва не убил меня. В этом я не сомневался– хитрая, живучая стерва, словно кошка– всегда приземляющаяся на четыре лапы. Нет, опасности в ней я, конечно же, не видел. Но вот ей самой долго не жить– глупая, считает, что эти ублюдки будут с ней церемониться, едва поймут, что она бесполезна.
В памяти некстати всплыл момент, когда я застукал её с Антоном. Как она знатно обрабатывала этого лоха, как он бросался на охрану потом, когда его вышвырнули. В полицию побежал даже, благо, Соболь, решив всё с патрулем, передал моё финансовое "спасибо" и в отдел, где сам начальник теперь в курсе о моей непростой семейной ситуации .
