Текст книги "Сердце моё"
Автор книги: Мануэлла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
–Спасибо, Артем,– доносится откуда -то из-под козырька подъезда ее благодарность. А я готов выйти и разорвать этого Артема голыми руками.
Захлопываю окно, усаживаясь в кресло. Что же, теперь посмотрим, Лера, как ты жила все это время. Ревность кипит, грозясь вылиться взрывом – да, я сам хотел, чтобы она встречалась с кем-то, сравнивала. Мечтал, что однажды она вернётся, осознав, что все это время любила лишь меня. Да я, блядь, жил почти как девственник – такой ментальный пояс верности нацепила на меня эта мелкая. Пару раз было приглашал к себе дамочек типа Аны, но понял, что теперь мы с ними лишь раздражаем друг друга– они бесили меня всем. Тупостью, однотипностью, тем, что ни одна из них– не Лера. Я раздражал их тем, что вместо секса плакался как старый алкаш, от которого ушла жена, измученная жизнью с таким неудачником. Я стал пить. Как не в себя, или как там говорится. Но при моем характере спиться нереально. Чертов стержень, что не даёт запуститься процессу саморазрушения .
Я с головой ушел в дела. Благо, их было много. Пару раз я даже пересекался с той девушкой, Аней. Именно ей, а не ее уроду-экс-бойфренду Я отдал миллион, как и обещал. И она направила его на помощь бездомным, как и обещала мне в ответ. Она даже какой-то свой личный фонд создала, " что-то там свет" . То ли " теплый свет", то ли " Добрый свет", не суть. Но я пригласил ее пару раз на наши с партнёрами мероприятия, чтобы Анна могла рассказать о своем фонде, привлечь потенциальных инвесторов. И надо сказать, у нее это получалось весьма неплохо. Фандрайзинг был ее стезей, эта девочка с ловкостью Робин Гуда освобождала толстосумов от энных сумм денег. Правда, совершенно безнасильственным методом. И также передавала деньги бедным.
После Анна очень благодарила меня, спрашивала про Леру. Я не стал ее расстраивать до конца, ведь стоило мне сказать, что мы не разводимся, но пока взяли тайм-аут, да и Лера с учебой улетела разбираться, как у Ани вытянулось лицо– так сопереживала. Эта милая пухленькая девушка с озорной смешинкой в глазах поистине родилась с огромной душой, мне было приятно с ней встретиться, поговорить. И вдвойне приятнее узнать, что она-таки бросила того типа, что был недостоин даже не мизинца.
Кстати, надо отдать должное и ее хватке, умению быть собранной и серьёзной, когда дело того требовало. Такая, маленькая золотая рыбка с зубками акулы.
***
То и дело открываю телефон с фото Артема. Как похож. Меня немного выбило из колеи то, что типа у подъезда тоже зовут Артем, но тут я вспомнил всё своё недоверие к Лере в прошлом, и понял, что если сейчас начну опять идиота врубать, она меня в жизни не простит. А этого я не планировал.
Теплое чувство затопило изнутри– у меня снова есть семья. И я не я буду, если потеряю ее второй раз. Я и так должен Леру на руках носить за то, что она решилась оставить беременность – в ее случае риск был очень высоким.
Talks
Валерия:
–Лер, ты не руби сгоряча. Он ведь – отец. – заискивающе смотрит на меня Эдуард. Но тут Стелла обрывает его:
–Хорош отец, что и знать не знал о сыне.
–Ну он не виноват.– защищает Соболева Эдуард.
–А кто виноват? – взрывается Стелла – Господь Бог?! Инопланетяне?! Рептилоиды?!
Увидев, как испуганно скуксился на моих руках Артёмка, Стелла тут же замолкает. А потом шипит на мужа:
–Ну вот, только Артёмку напугали. Темушка, иди ко мне – она встаёт, протягивая руки к внуку– иди к бабушке. Дай мамочке спокойно покушать.
Я отдаю Артема Стелле, а сама задумчиво передвигаю вилкой ломтик яичницы. Снова в моей жизни крутой поворот на 180 градусов. И что делать, я не знаю.
–Лера, он ведь ничего не хочет. Ты же понимаешь, что с его деньгами, связями он мог бы запросто и отобрать Темушку?– вкрадчиво продолжает заделавшийся в адвокаты дьявола Туманов.
Стелла тут же фыркает:
–Ты посмотри. Не отнял ребенка у матери? Надо же, ну герой прямо, куда ему в ножки кланяться?
Унося Темика из столовой, она оставляет нас наедине с Эдуардом. И тот не упускает шанс, снова напирая на меня:
–Лера, ты ведь знаешь, мы тебя любим как родную дочь, хоть и поздно обрели тебя. Но вспомни себя, вспомни каждого ребенка в детском доме. Вспомни, как мечтали они о семье. И им было все равно, какие у мамы с папой отношения. Любят ли они друг друга или нет. Главное для ребенка всегда– родители. Сколько было деток, у которых остались одна мама или один папа, а потом с ними что-то случилось. И некому было их забрать.
–Так,– хмыкаю я– это ты на что намекаешь, что долго не протяну– пытаюсь юмором закрыть ту брешь, что разбередил своими, по сути, верными словами, Эдуард.
–Нет, ты что!– испуганно округляет он глаза– тебе ещё жить и жить. Я просто говорю, что тебе за двоих думать теперь нужно. Тема отца родного любить будет, счастлив будет, что такой отец у него.
И тут же добавляет, накрывая мою руку своей:
–Я не прошу ничего сверхъестественного. Просто не запрещай ему Тему видеть, да не руби с плеча?
–Хорошо, – вяло киваю я, не зная, буду ли следовать этим советам.
****
Уже на работе меня застигает звонок с неизвестного номера:
–Да?
–Валерия?– этот голос я узнаю из тысячи. Соболев. Я уже не удивляюсь тому, где и как он нашел мой номер. Человек, что приехал ко мне домой и забрался в квартиру, по определению способен на многое– Я хотел бы поговорить с тобой. Скажи, когда ты будешь свободна – и я подъеду.
Ну вот, ничего нового. Вроде бы, пару лет прошло, а он ни капли не изменился. Все такой же самоуверенный любитель раздавать приказы. Он не спрашивает моего согласия. Просто говорит о том, чтобы я сообщила ему удобное время.
–Извини, я буду занята всю неделю, у меня нет времени. Позвони на следующей – с садистским удовольствием отключаю звонок, уже предвкушая, как на следующей неделе тоже скажу нечто подобное.
–Лер, у нас тут от Арт пространства приглашение в Гостином дворе, мы как?– Юля аккуратно доедает пирожное, подставив под руку с ним ладонь другой, согнутую в форме лодочки, чтобы не раскрошилось ненароком на документы. Впрочем, это не помогает, и рабочий стол у Юли всегда в крошках, капельках от чая или кофе, мелких конфетках или листовках с доставки еды, которые она бережно хранит. Артем даже в шутку предлагал ей курировать новое направление, фуд арт.
–Я подумаю, Юль,– у нас сейчас довольно напряжённо с финансами, а там затраты на экспозицию, транспортировку и кучу остального. Да и мастера больше привыкли в последнее время к электронным торгам.
–Пошли кофе выпьем, а? А то ты вялая сегодня как у Давида под листиком* – юмор Артема иногда бывает совсем специфическим, но Юля едва не давится пирожным, прикрывая рот ладошкой.
–Нет, Тем. Вон, Юля хотела– зная о симпатии Юли к Артёму, решаю выступить в роли Купидона. Да и ему пора давно дать четкий ответ, не тешить ненужными ожиданиями. Вот только почему этот четкий ответ я решила дать как раз в то время, как вернулся Соболев? Об этом я даже думать не хочу. Как и о нем вообще. Вернулся на мою голову. Ни тебе "прости", ни " я был неправ". Нет ведь. Пафосное " ну, может начнем все сначала?" или приказное " нам надо поговорить, когда ты свободна? Я приеду"– нет уж, извините.
Да и вообще, дел по горло. Нужно выкинуть его из головы. Плюс вторую половину дня я решила провести с Темой.
***
Когда я приезжаю к Тумановым за сыном, то сразу понимаю – что-то не так. Стелла красная как рак, а Эдуард белый как мел. Кажется, каждого из них сейчас хватит удар.
–Что случилось, где Тема?!– рычу я, пролетая мимо них, в детскую. Уже заранее зная, что Темика там не будет.
–Где он?!!– у меня начинается истерика, я знаю, где мой сын!
–Лера, пойми, мы не могли. Он отец по документам... Он показал...– начинает мямлить Эдуард, а Стелла больно пихает его локтем:
–Да замолчи ты! От тебя одно расстройство! Это ведь ты говорил, что он – отец, что нужно дать шанс. Дал?!– надвигается она на него– А если он сейчас ребенка из страны увезет?! Сейчас же по новому закону можно, если запрета нет.
Мое сердце стучит как бешеное, когда я вылетаю из дверей, спотыкаясь, бегу к машине...и замираю, видя как по садовой дорожке ко мне направляется Святослав, держа на руках моего ...нашего сына и несколько пакетов. Тема счастливый, чуть измазанный в чем-то блестящем на щечках, в руках у него игрушечный мягкий трактор.
–Па-Па-Па– лопочет он, а в глазах Святослава я читаю такую безграничную любовь, что это бьёт под дых. Как я смогу отнять ребенка у отца, что так его любит, что с таким восхищение в глазах наблюдает за каждым малейшим движением. Боже, я и не думала, что это будет так трудно. Мои глаза стали подозрительно влажными, когда я увидела их сходство. Как большая темная голова склонилась к своей маленькой копии. Как счастлив сын.
–Куда вы ездили?– вырвалось взволнованное. Святослав лишь улыбнулся мне. Таким счастливым, наверно, я вижу его впервые. Даже немного зависть кольнула– со мной он таким не был. Но тут же я осадила себя – ревновать к родному ребенку? Да и ревность означает, что он мне не безразличен, а это не так! Ведь не так?
–Пойдем в дом? Я ведь сказал, что скоро приеду. Просто хотел компенсировать сыну хоть немного из того, что не мог дать за это время– он кивком указал на пакеты.
–Нет, я ....я приехала, чтобы забрать Тему и отвезти к себе.
–Хорошо, давай тогда я вас довезу.
Тема вдруг начал хныкать и тянуть ручки ко мне. Умничка мой.
Почти выхватив ребенка из рук Соболева, я поспешила к машине. Усадив сына в детское кресло, я с открытым ртом наблюдала, как огромная фигура Соболева влезает на сиденье рядом с ним вместе с кучей пакетов.
–А что происходит?– возмутилась я, а он лишь ухмыльнулся в ответ.
–Мы едем к тебе, поговорить. Вот ведь и время нашлось, да?
И я, точно робот, села за руль, изредка кидая взгляды в зеркало заднего вида. Тема с отцом уже освоились, играя то в сороку-воровку, то в ладушки.
Что задумал Соболев? Ни на минуту не поверю, что он исправился, что стал таким добрым и чудесным.
Когда мы дома в четыре руки раздели Тему, отправив его в манеж с новыми игрушками, я засмущалась, не зная, что делать дальше:
–Чай будешь? Или кофе? Я сделаю – не дожидаясь ответа, я попыталась прошмыгнуть мимо его большой фигуры на кухню. Там уже крикну, уточню, что именно.
Его большие руки обвились вокруг моей талии, а носом он уткнулся в мою макушку, некоторое время просто обнимая, прижимая к себе. Затем, чуть отодвинувшись, прохрипел:
–Спасибо тебе, Талова,( о, а это– нехороший знак, раз больше не " Валерия", и девичью фамилию вспомнил) за сына.
–Всегда пожалуйста,– попыталась отшутиться я, изворачивась в его руках, чтобы выбраться из захвата. Но сделала только хуже – повернулась к нему так, что наши тела встретились. Его, большое и твердое, и мое, маленькое и с плавными женственными изгибами. Я словно со стороны наблюдала, как же это безумно сексуально смотрелось. А, может, просто у меня давно ничего не с кем не было? Вернее, ни с кем, кроме Соболева. А он, гад, увидев, как мои щеки залились румянцем, а дыхание участилось, придвинулся ещё ближе:
–Ты ведь тоже помнишь, как нам было хорошо?– вкрадчиво начал он, овевая теплым дыханием мою шею. Ой, а я и не заметила, как невольно потянулась к нему, привстав на цыпочки.
–Отпусти!– зашипела я, ударяя по его рукам. И Святослав беспрекословно разжал руки, приподнимая их вверх.
–Еще раз так сделаешь, и будешь ребенка забирать только у няни! Ясно?– разозлившись то ли на себя, то ли на него, то ли на свою реакцию на него, я ляпнула невесть что. Няни у нас не было, с этим неплохо справлялась Стелла, обожавшая внука.
–У Темы есть няня?– тут же проявил свою осведомденность Соболев, а я громко крикнула с кухни:
–Доведешь– найму! Тебе чай или кофе?
–Чай.
Когда я вошла в комнату с подносом, на котором дымился небольшой чайничек, рядом стояли две маленьких кружки и вазочка с конфетами, то увидела, как дружно мои мальчишки играют.
Я едва не расплескала чай, наклонившись над маленьким столиком. " Мои мальчишки"? Что за бред?
–Лера, – не поворачиваясь начал Святослав, по очереди выдавая невероятно довольному Теме маленьких зверей из мягкой корзины – Я не просто так приехал, я хочу семью. Я, ты, Артем.
Меня как оглушили– семью? Очередная манипуляция? Пока Тема маленький, поездить мне по ушам?
Но когда он повернулся, в его взгляде я прочла любовь. Не только к сыну– ко мне. Я отставила чайник в сторону– все равно руки дрожат, пролью.
–Я люблю тебя, Лера,– хрипло продолжил он, а затем добавил– и любил все это время. Я знаю, ты считаешь, что я бросил тебя. А я считал, что не нужен тебе. Что ты ...– он буквально поедал меня взглядом – Ты найдешь себе парня своего возраста, у вас будет семья.
–Не начинай – вдруг разозлилась я– И про ребенка ты поэтому ничего не хотел слышать? – мои глаза метали молнии. Зачем он лжёт?! Зачем?
–Лера, я просто приказал, чтобы тебя некоторое время никак не связывали со мной. Хотел дать тебе шанс устроить свою жизнь. Нормально устроить. Без моего давления, с выбором.
–А когда я приезжала к тебе?! Рыдала там у ворот, беременная?! Сидел, наверно, в доме, по камерам смотрел и смеялся?– я уже осознаю, что это не так, что Соболева действительно не было в этот момент дома и в стане, но обида не отпускает.
–Лера, – бросается он ко мне, обнимая мои колени. Стаскивая, усаживает меня на себя, жадно целуя лицо, сжисая голову руками– Я виноват во всем. Только я! Если бы я сразу поверил тебе! Если бы сразу признался в своих чувствах, если бы не вел себя как больной урод! Ты ненавидишь меня сейчас, я это понимаю. И не прошу тебя ни о чем. Просто пожалуйста, дай нам шанс?– он пытается заглянуть в мои глаза, а я плачу, не скрываясь. Сколько я готова была отдать за эти слова пару лет назад?! Да всё на свете. Когда я любила его.
А теперь внутри меня словно выжженная земля. Он мне родной, да, я не спорю. Совместный ребенок навеки объединяет двух людей. Но больше? Я не знаю. Огромная обида на него как снежный ком нарастала все это время.
Сколько раз я представлялась себе вот такую же ситуацию в мечтах– приходит Святослав, раскачивающийся и умоляющий о прощении. А лишь громко смеюсь ему в лицо, разворачиваюсь и ухожу. А сейчас? Растаяла, будто мы лишь вчера виделись.
Я пытаюсь соскользнуть с его колен, но он держит крепко:
–Пусти.
–Лера, я не смогу тебя отпустить, никогда больше. Это просто выше моих сил. Я люблю тебя. Я готов на что угодно– хоть встань сейчас и от души дай мне в морду, за все эти годы, что был не рядом. Хоть как, но я буду добиваться тебя. Не из-за сына, не из-за того, что должна быть семья. Я люблю тебя, понимаешь?
И тут я совсем расплакалась, уткнувшись в его плечо.
За что он так со мной? Почему жизнь так несправедлива– недавно за эти слова я готова была отдать все на свете. А сейчас? Сейчас они же испортят наш с Тёмой устоявшийся жизненный уклад
*Имеется в виду Давид Микеланджело
Valerie
Валерия:
Святослав действительно ушел, проигравшись с сыном, выпив немного чаю. А я как послушная собачка едва не побежала следом – так пусто стало вдруг в доме без него. И это– в квартире, что даже нам двоим с Темой маловата была.
Машинально взяла кружку, из которой пил Святослав, прижавшись губами к тому месту, где лишь недавно были его губы. И тут же, с глухим звоном, отставила, испуганно глянув на кроватку Темы– не разбудила ли? Но Тема спал как ангелочек, сжимая в руках зайчика -сказочника.
"Так, если я не хочу сойти с ума, набросившись на Соболева, мне нужно сходить на свидание. Возможно, с продолжением "– не совсем здраво рассудила я. Вот только с кем, как? Может, в каком приложении зарегистрироваться?
Мне и смешно, и хочется плакать– во время беременности и после родов мне и дела не было до любых взаимоотношений между полами. Мужчина вообще не умещался в нашу с Темиком насыщенную жизнь. Ну, разве что чтобы мужчина помог дверь открыть в подъезде или коляску поднять, когда лифт ломался. А это было частенько. Стелла вообще до ужаса обижалась, что я не живу с ними, в доме, а снимаю " халупу", как она называла мое жилье, даже ни разу не увидев. Впрочем, и от истины она недалеко ушла. Квартира была весьма печальной. Я даже удивилась, что Соболев, явно у такому не привыкший, ни слова не сказал мне по этому поводу. Не взбрыкнул, что сын должен жить в других условиях. Не стал бравировать своими возможностями и ресурсами, чего я больше всего боялась. Первое время после родов мне вообще казалось, что вот сейчас, в это самое мгновение, дверь в квартиру распахнётся– и Соболев с перекошенным от злости лицом, кучей охраны, полицией, опекой силой заберёт у меня Тему.
Уже засыпая, подумала, что если бы можно было отмотать время вспять, я бы призналась ему в любви в тот последний день. И руками и ногами вцепилась бы, не отпуская, пока не признается тоже. Впрочем, будь у меня такая возможность, решимости бы не было снова. Да и зачем я забиваю себе голову этой ерундой? У меня ведь к нему не любовь, даже не привязанность. Просто тело вспомнило то, что давал мне, молодой женщине, этот мужчина. Такое может дать любой. Тот же Артем.
Я уснула, но ночью мне снились " всякие непотребства" как выражался о некоторых наших произведениях из галереи Эдуард. Проснулась я невыспавшаяся и разбитая. Все ещё не понимая, почему ни вчера, ни позавчера я не то, что не указала Соболеву на дверь, но даже и вела себя с ним вполне себе вежливо. Может, потому что он перестал включать режим " я здесь власть"? Возможно. Но отчего так щемит на сердце? Словно только его и не хватало для полной картины мира, счастливой картины? Может, нужно к психологу походить? Закрыть гештальт из детства, что, мол, счастливая семья– это лишь полная семья.
***
На работе весь день хозяйствует Юля, сегодня она встречается с нашими мастерами. Скульпторами, художниками, дизайнерами, мастерами по мебели, аэрографии и ещё куче новых направлений. Я нужна буду лишь вечером– выбрать из тех, кого отберёт она, заключить с ними договоры ( вернее, подписать часть , что уже будет готова , а завтра Юля впишет туда данные тех, кто участвует).
Значит, у нас с Темой снова время для себя. Я решила выйти во двор, прогуляться. Так, как дети обожают улицу, прогулки, не любит этого никто. Первый снег, сочная зелёная травинка, яркие цветочки, весенний ручеек или прозрачная тонкая льдинка зимой – все это вызывает у них просто дикий восторг. Они открывают для себя мир со всеми его красками.
–Тем, нельзя снег в рот брать. Он холодный и грязный – пеняю я сыну, что уже начинает смешно морщить носик. Собирается расплакаться, но тут его внимание привлекает большая мужская фигура, что направляется к нам. В его руках пакеты с логотипом дорогущего магазина игрушек. Зарабатывая в основном картинами я только мимо него могла ходить, мечтая, что вот устрою свою выставку века– и накуплю в нем Теме всего, что душа пожелает.
–Привет, сын,– раскинул руки в стороны Соболев, поставив пакеты на скамейку рядом со мной– Я скучал по тебе.
Я невольно замерла, глядя как шустро Темик , переваливаясь с ножки на ножку, семенит к Соболеву. И на то, какой Соболев красивый – время ему даже идёт на пользу. Внешность стала чуть суровее, но ещё мужественнее вместе с тем.
–Здравствуй, Лера, там и тебе есть подарочки– подмигнул мне Святослав, слегка подкидывая сына в воздух.
Поймав себя на мысли, что я едва не растаяла той самой снежинкой на ладони, забыв всю боль, что он мне причинил. Забыв, как он вышвырнул меня из своей жизни? Это помогло собраться, придав необходимой для защиты злости:
–Здравствуй. Мы уже говорили об этом– от тебя мне ничего не нужно. Сыну можешь брать все, что посчитаешь нужным, это справедливо. Но между нами никаких даже приятельских отношений– выдав эту тираду на одном дыхании, покраснела и отвернулась, жадно глотая воздух.
Святослав, выглядевший странно спокойным, согласился:
–Хорошо. Я погуляю с ним? Ты можешь пока отдохнуть, на лавочке посиди или домой зайди, я его подниму позже.
–Нет, я не устала. Я просто рядом побуду. – меня даже сама мысль о том, чтобы его наедине с сыном оставить, пугала. А вдруг только того и ждёт – заберёт и всё, поминай, как звали.
Конечно, здравый смысл говорил о том, что Соболев мог это сделать в любой момент. Деньги, связи, положение. Вон, как известный футболист, то ли Кержаков, то ли ещё кто– по одной схеме со всеми женами шёл, первым подавая на определение места жительства ребенка с ним и на алименты на мать. Попутно обвиняя бедняжек во всех грехах – от измены до употребления черт пойми чего. А все зачем? Зарплата ведь у футболистов белая и огромная, естественно, терять ее, раздавая на алименты даже родным детям, не хотелось. А так даже три няни вместе в месяц ему обойдутся дешевле, чем алименты платить жене.
Я нахмурилась, вспомнив, как однажды Стелла в лоб спросила меня, почему я не подаю в суд на Соболева. У него ведь, помимо обязанности ребенка своего содержать, обязанность и всем, нажитым в браке, делиться. Стелла тогда даже ещё пошутила– пускай даже вместе не жили долго, суд сочтет, что хозяйство не вели, но и за ре несколько месяцев брака он явно большие деньги получал от сделок. Плюс ребенку положено. Наследство. Конечно, я лишь посмеялась над такой вольной трактовкой законодательства Стеллой, но сейчас, глядя на крутую представительскую иномарку, что стояла чуть поотдаль площадки на вышедшего покурить водителя, я с ужасом понимала, что даже вот с этим у меня уже нет ресурсов бороться. Ни связей. Ни друзей. Ни денег. Реши Соболев прямо сейчас схватить ребенка – он увезет его в считанные секунды, да и тест ДНК для него не будет преградой.
Пока отец катал Тема на качелях или карусели, я следовала за ними, безмолвная и незаметная, как тень отца Гамлета. То ли я накрутила себя, то ли меня выбила из коллеи эта внезапная чисто мужская идиллия между ними, но мне становилось все хуже и хуже на душе.
–Эй, Талова, что с тобой?– Святослав нахмуренно вглядывался в мое лицо, а Темик сидел у него на шее. Отец держал сына руками за спинку, слегка наклонив вперёд, чтобы тот не упал. Тема был дико счастлив от такого небрежного с собой обращения. А мне стало по-настоящему страшно. От мыслей, что роились в голове. Но вслух я лишь прошипела:
–Не нужно так делать! Он сейчас может упасть и сильно удариться! И вообще, нам пора. Уже холодно– я подошла к Соболеву, вытянув руки. Он не стал спорить, снимая сына с плечей:
–Мама у нас сегодня не в духе, да, Тема? – затем, кинув на меня какой-то странный задумчивый взгляд, быстро предложил, пока я не убежала с Темой– Давай пакеты до двери донесу?
Пришлось согласиться. Чувствовалось, что я как канатоходец с закрытыми глазами– должна делать каждый шаг выверенно, аккуратно. Чтобы, не приведи Господи, не задеть Соболева. Но и не дать ему надежду на нечто большее.
Я миллиард раз повторяла себе в этот день, перебирая с Темиком игрушки позже, что я– не Святослав. Это он позволял себе грубость, жестокость, злость. А я должна быть выше всего этого, действовать лишь в интересах ребенка. И не позволять себе никаких эмоций, ни, положительных, ни отрицательных, в отношении того, кто когда-то превратил мою жизнь сперва в ад, потом – в рай, а после отшвырнул как использованную вещь.
Сейчас, спустя годы, это уже не важно. Пережила, перегорела– иду дальше. Я должна быть в отношении Соболева точно биоробот– никаких эмоций, никаких чувств. Только сведённое до минимума общение по Теме. И всё
Brain
Святослав:
Даже запах Таловой – все тот же. Я схожу с ума по нему. Когда она как маленькая нахохлившаяся птичка грозно встала передо мной, уткнувшись почти в грудь лицом, чтобы снять Темку с моей шеи, к стыду своему нужно признать, что стояк у меня был каменный. Как же не сорваться? Действовать медленно, верно, постепенно, как советует долбаный мозгоправ, которого я начал посещать? Да, вот такой вот позор. Никогда не думал, что скачусь до подобного. А ради этой мелкой пошел вперёд, сдаваться, с вытянутыми лапками.
Мозгоправ, конечно, самый крутой в наших кругах. Говорят, одного олигарха вытащил из депрессии, когда активы под санкции попали. Ну и так много хороших рекомендаций от серьезных людей. Так вот, этот чудила на полном серьёзе сказал, что я должен Лере своей выбор предоставить. Мол, не дал я его ей тогда, и сейчас за это она обиду таит. Поэтому если даже с кем встречаться начнет – молчать я должен в тряпочку и терпеть. Но в то же время страшно для женщины то, что бросили ее, ненужной почувствовать себя заставили. Поэтому не просто наблюдать как дятел безвольный я должен как обхаживает хахаль Леру, но и все время говорить и показывать, как мне она самому нужна. Как я даю ей выбор, но в то же время жду, в любое время, любую секунду.
Когда вот половину из этого д..рьма мне докторишка этот прогнал, то, видно, заметив, как мои глаза кровью наливаются, а руки так и сжимаются в кулаки, то тут же свернул сеанс, сославшись на то, что и так достаточно для первого раза. Ну а потом подинамил меня как баба пару недель, дескать, то не может, на конференции, то ещё что. Я теперь понял– он мне хоть немного подостыть дал, свыкнуться, пообжиться с мыслями о таком моем поведении. Отдавать, а не жадно хватать то, что так желаемо, но недостижимо. И ждать. Как тот самурай из поговорки.
Это, конечно, не было невероятно сложно. За эти годы я привык к тому, что вообще ничего не знал о Валерии. Множество одиноких вечеров подрывался, собираясь пробить всю информацию о ней, но всякий раз осаживал себя– я обещал. Я должен. Я прекрасно понимал, что после того кошмара, что она пережила по моей вине, после контроля, издевательств, обвинений, пускай Лера начнет жить. Вдохнет полной грудью.
Часто я думал, что смогу вернуть её, если она даст мне хоть какой-то малейший знак. Хоть крохотный стимул к действию. Чтобы я понял– не просто так она тогда в любви призналась. Но, судя по тому, что изредка доносил мне Сокол через своих ребят, ей было прекрасно как раз-таки без меня. А потом и вовсе я запретил ему любое наблюдение за Лерой. Сам-то давно снял, сперва убедившись, что те, кто так настойчиво искал ее расположения, сбросили теперь со счетов Талову, думая, что я поиграл– и надоела девочка. А раз так, то через нее ко мне не подобраться.
****
–Свят, тут снова под тебя копают– начальник службы безопасности, подполковник в отставке, хмурил брови, перелистывая документы в небольшой синей папке.
–Иваныч, скажи мне то, чего я не знаю– лениво отодвинул от себя стопку бумаг, очередной контракт.
–Нельзя так беспечно к этому относиться,– пожурил меня старый вояка, захлопывая папку и пододвигая её ко мне – На, почитаешь на досуге. Мне кажется, будут пытаться найти хоть что-то, чтобы в неуплате обвинить. А дальше– дело техники, накинут на тебя столько, что самим на погоны хватит, а тебе– лет на cемь.
–Этот номер мог бы пройти при одном условии– если бы я действительно не платил налоги, как там говорится, уклонялся от уплаты?
Иваныч кивнул. Я понимал, что он действительно привык исполняться свою работу на "отлично", но в то же время кто лучше знал меня, чем я сам? После жизни в детдоме, что ни разу сахаром не показалась, я знал, что мои налоги – это нынешняя хорошая жизнь таких вот детей, как я когда-то. Да, естественно, и негласно несколько детских учреждений спонсировалось нашим холдингом, но забирать у них самое важное, деньги на жизнь, чтобы купить себе очередной дом или яхту– нет уж, увольте, я ведь вам не олигарх или депутат. Не патриарх какой-нибудь.
–Слушай, а что там говорят, ты отцом стал?– забегал вдруг глазами по моему лицу Иваныч, демонстрируя совершенно нетипичное для себя поведение. Конечно, взрослый мужик понимал, что раз я это не афиширую особо, то и говорить об этом вряд ли пожелаю.
–Не поверишь, счастливый отец уже как год. – вяло отшутился я, с удовольствием отмечая, как привычная невозмутимость главного безопасника даёт трещину.
–Ну ты... Конспиратор! Поздравляю, пускай растет здоровым и счастливым...– глаза Михалыча подернуло дымкой нежности– У самого трое внучат бегают "мал мала меньше", как говорится– он хмыкнул, осекшись,– Но ладно, от лирики к насущному– ты бы, Свят, с учётом всего, что случилось, охрану усилил. Да проверкой нужно заняться сотрудников.
–Михалыч, ты ведь не хуже меня число сотрудников знаешь. И что сам каждого не проверишь, а в таком случае всё ради галочки будет, условно. Сизифов труд
Насупившись как ребенок, Михалыч постукивал носком туфли по полу. Я невольно улыбнулся – человек в возрасте, вояка, безопасник, а нервный и обидчивый какой. Ну чисто девица красная.
–Ладно, Михалыч, поручаю тебе этим заняться,– подарил я " конфетку" этому великовозрастному ребенку.
–Спасибо, Свят! Ты не пожалеешь, я найду этих крыс– с жаром заверил меня ободрившийся Михалыч.
И с чего он уверен, что крыс несколько?
***
В этот день я решил не ездить к Лере, дать ей передышку. Пускай пообвыкнет к моему непосредственному присутствию в их жизни.
Слонялся как идиот по дому с ноутбуком, раз за разом проверяя контракт с китайцами, сам не знаю, зачем, ведь это за меня сделали и юристы, и директора ведомств. Когда пришло время ехать на переговоры, едва ли не подпрыгивая от радости ломанулся вниз, к машине. Без Леры и Артемки теперь жизнь казалась настолько пустой– я хрен знает, как жил так раньше. Даже мороз по коже пробирал, когда вспоминал свое унылое одинокое существование все эти два года. Или когда думал– а вдруг бы Эдуарда " не пробило" на честность? Что тогда? Это приводило меня, взрослого мужика, в состояние реально жуткого страха.
Уже в машине зазвонил телефон, Даша, секретарь:
–Да– коротко бросил, ожидая от нее скупой информации о том, что курьер передал доставку. Я сам не приехал, но подарки Теме и немного– Лере, передал. Сердце замирало как у мальчишки – нашла мой? Наверно, уже примеряет. Хотя, может, гневно отложила в сторону и при встрече выскажет мне нечто в стиле " все, конечно, чудесно, но мне от тебя ничего не нужно".
–Я звоню по поводу доставки – начала Дарья.
Я подарил ей серьги и колье, с россыпью бриллиантов. Подарил не просто так– перед моими глазами стояла она в свадебном платье, облегающем тонкую фигурку. Плечи открыты, а на шее– колье. И длинные серьги в ушах, с этой прической, что у нее сейчас, будет смотреться просто охренительно. Хмыкнув от того, каким разбирающимся в стиле вдруг стал, потеплевшим от эмоций голосом, добавил:
–Да, что там с ней? Доставили всё?
–Тут такое дело...– начала нервно она, и я живо представил, как сейчас съежилась моя секретарь. Отчего -то Дарья боялась меня как огня. Но работала хорошо, ответственно, остальное мне было побоку. Ровно до этой вот минуты.
