Текст книги "Сердце моё"
Автор книги: Мануэлла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Он качнул бедрами, так, что я не выдержала, тихо застонав. Затем принялся жадно целовать меня, выпивая тихие стоны с губ. Я вся горела. Все стало второстепенно – мир вокруг, люди, что могли прийти на пляж в любую минуту, даже Темушка, что мирно сопел в нескольких метрах. Боже...
Я забила кулаками по его плечам:
–Отпусти!– зло сверкнула глазами, пытаясь неуклюже слезть с него. Наверно, это выглядело довольно комично, но Соболев был распален не меньше моего. Разжав руки так, что я, не ожидавшая подобного, бултыхнулась в воду почти с головой, да ещё и треклятое парео едва не утопило, вздувшись на поверхности над головой.
Сильные мужские руки подхватили, бережно поддерживая.
–Иди к Артему– хрипло бросил Соболев, отпуская меня и отворачиваясь. И я бросилась бежать словно газель от льва. А он ещё несколько минут плавал, разрезая воду мощными бросками рук.
До отеля мы дошли под аккомпанемент Темного голодного плача. Я сильно устала, да ещё и перелет с акклиматизацией " выстрелили" сейчас– вдруг жутко захотелось спать. До одури ватная голова и руки-ноги, глаза слипались сами собой. Соболев предложил покормить и поиграть с Темой у себя, пока я сплю . Видя, что я все ещё не решаюсь, сомневаясь, он добавил, усмехаясь:
–Все как ты хотела. строго по договору. Помогаем друг другу. И не бойся, я его не заберу и не улечу, пока ты спишь.
Вот если бы он этого не сказал вслух, возможно я бы и решилась отдать ему Тему. Но теперь упрямо покачала головой:
–Нет. Я сама, я же как-то без тебя справлялась раньше– попыталась задеть, но отчего-то самой стало больно, едва увидела, как поблекла его веселая усмешка.
–Я могу в спальне лечь, а вы в комнате будете?– предложила я компромисс– если уснет, принесешь ко мне?
Соболев кивнул, прижимая к себе Тему как самое дорогое сокровище на свете.
Party
Святослав:
Когда я принес спящего сына к Лере, аккуратно уложив рядом, то как побитая собака долго стоял в изножье кровати, не решаясь ни лечь рядом, ни уйти. Такое счастье окружало этих двоих, такое родство душ, что сердце учащенно забилось, грозясь в любую минуту выпрыгнуть из груди. Тема сразу нашел мамино лицо по дыханию, подстроившись своим крошечным тельцем под ее изгибы, а Лера также машинально и аккуратно даже во сне обвила его рукой. Идиллия, мать твою! Вот как бывает у нормальных людей, семей! Казалось, будто не здоровый мужик Святослав Соболев сейчас стоит перед кроватью, а маленький мальчишка– детдомовец Свят. Любуется чужой семейной идиллией, в которой ему снова не нашлось места.
Сцепив зубы, я развернулся к выходу. Нет, второй раз я их не потеряю!
***
Ещё несколько дней Лера то тушевалась, то показывала зубки как загнанный в угол маленький зверёк. Но уже лучше относилась ко мне, а как-то даже неловко клюнула в щеку перед сном. И пускай сразу застеснялась, и пускай захлопнула дверь между нашими комнатами так, что я едва без носа не остался, но это было безумно приятно.
Артем сразу воспринял меня как своего– и не боялся, и узнавал среди всех, и даже требовал " а уки"– " на руки".
Мы все вместе ездили на рыбалку, кормили животных в большом контактном зоопарке при отеле, пару раз посетили аквапарк, где Артем даже сам лично съехал с двух крошечных детских горок в " лягушатнике". Там нас встретила довольно общительная русскоязычная пара – пожилые мужчина и женщина. Они умилялись Артёму, а нас превозносили до небес, что и пара такая чудесная, и малыш прекрасный, копия отец. Желали нам всех благ и ещё много деток. Я усмехался, глядя на то, как Лера на глазах становилась пунцовой.
Этим вечером рядом с отелем планировалась вечеринка. Естественно, Лера посчитала это поводом взбрыкнуть и показать зубы. " Я иду, а ты сидишь с Артёмом"– с вызовом уставилась она на меня, ожидая, что я или приду в состояние крайнего возмущения и не отпущу её, или же потребую пойти вместе, а Артему найти няню. На что Талова, конечно, горячо возразит– в первом случае упрекнув меня в тирании, а во втором– в желании бросить родного ребенка совершенно посторонним людям.
–Пожалуйста, иди.– улыбнулся я, собирая с пола игрушки Артема.
–И вообще, мы договорились...– распаленная, Талова даже не услышала, как я согласился– Иди...– как робот повторила она, лицо ее смешно вытянулось в удивлении.
–Конечно, или. Ты, в конце концов, заслуживаешь отдых как никто другой. Я посижу с Темой, если что, я лягу спать с ним, так что не волнуйся.
И с этого момента начался спектакль одного актера. Талова, видно, не рассчитывала ни сверкать прелестями на отдыхе в-целом, ибо гардероб ее оказался весьма скудным, и на мое согласием в частности. Перебирая вещи в шкафу, она вздыхала, откладывая их одну за одной.
–Если что, моя карта на столе. Ты ещё успеешь проехаться по магазинам, тут они в получасе езды– бросил я с удовольствием, видя, как она ещё больше злится.
–Не нужно мне ничего от тебя – швырнула она последнюю вещь в шкаф, а затем вышла из спальни.
Ещё некоторое время она крутилась около нас с Темой, то накладывая макияж, то будто бы что-то выискивая, то– прося меня застегнуть платье. Конечно, рассчитывала, что вот тут уж я не выдержу, и она смело сможет и не пойти туда, куда и идти-то совсем не желает, и меня же в этом обвинить.
–Ладно, я ... пойду – она затравленно посмотрела на меня, нервно сжимая небольшую сумочку побелевшими от напряжения пальцами.
–Иди, хорошо погулять тебе.
Я был уверен, что услышал злобное " козёл", когда Талова вылетала из дверей.
–Ну, Темка, одни мы с тобой остались– протянул я сыну руки, и он косолапой походкой поковылял ко мне. Артем тоже красавец, не подвёл – так бы заплакал, и Талова осталась бы здесь, гордо заявив, что , мол, сын плачет, как брошу.
One+one
Валерия:
И снова я чувствовала себя не в своей тарелке – вокруг шумно, звучит музыка, люди танцуют, веселятся, болтают друг с другом, причем, преимущественно на треклятом английском, что никак не давался мне ни раньше, ни теперь.
Я выпила несколько шотов – благо, с груди на общий стол Тема перешёл пару месяцев назад. Потанцевала, даже успела увильнуть от нескольких особенно наглых ухажёров, вызвав недоумение на их лицах. На большом танцполе у бассейна я заметила, как некоторые девушки особо навязчивым кавалерам говорят " marryied" и указывают на кольцо на пальце. Неплохой прием, судя по моей неожиданной популярности здесь, стоит взять на вооружение.
А теперь вот грустила, стоя на небольшой веранде и глядя на веселье внизу. Идти обратно? Ну уж нет. Я только представлю насмешливый взгляд Соболева– и сразу режим " назло" включается. Он два года гулял? Я чем хуже!
Услышав рядом с собой щелчок зажигалки, я вздрогнула. Высокий светловолосый мужчина в белой кофте и тонких льняных брюках извинился:
–Простите, не хотел вас напугать. Тут так темно, я думал, что один.
Ого. Русский! Мне плакать захотелось, ведь все эти дни кроме Соболева я и пообщаться ни с кем не могла. Не будешь ведь за стойку ресепшена лезть, требуя "поговорить за жизнь". А больше русскоязычных, кроме одного раза в аквапарке, я не встречала. Вернее, мы не встречали. Ведь Соболев как банный лист прилип.
–Ничего страшного– мило улыбнулась в ответ.
–Вы не против?– он чуть приподнял руку с сигаретой вверх.
–О, нет, курите, пожалуйста.
Мужчина затянулся, выпуская дым. Оперевшись рукой на балконную решетку, он повернулся ко мне:
–Вы из России, надолго тут?
–О, ну, ещё несколько дней, наверно,– не солгала я, понимая, что скоро придет пора возвращаться, работа ждать не будет.
–Вы тут одна? – в его голосе послышался неподдельный интерес, а я нервно окинула себя взглядом. Простенькое чёрное платье до колен, без всяких украшений. Сумочка на тонкой цепочке через плечо, чуть завитые светлые волосы с большой заколкой, украшенной тёмными камнями. Вот и все. Неужели я могла заинтересовать кого-то? Или наоборот, мне нужно работать над самооценкой?
–Извините, если что-то лишнее спрашиваю,– неверно понял причину задержки с ответом незнакомец.
–Одна. Вернее, с сыном.
Я даже в полутьме видела, как в удивлении приподнялась его бровь:
–Простите мою бестактность, но выглядите очень молодой, я бы не сказал, что у вас есть ребенок...
–А ещё у нее есть муж!– раздался бас позади. В дверях стоял Соболев, буквально метая молнии.
–Вообще-то, не муж. Знаете, мы с ним заключили договор!– взыграло во мне то ли выпитое, то ли любимое с недавних пор " назло"– Подожди, а где Тема?– окинула я хмурым взглядом мощную фигуру " мужа".
–Он с няней от отеля в номере!– бросил Соболев, надвигаясь на меня– Всего доброго!– рявкнул он незнакомцу, и того будто ветром сдуло.
–И зачем ты это сделал?– кивнула я на то место, где ещё какую-нибудь пару секунд назад стоял другой мужчина– И вообще, по-моему, я не разрешала оставлять МОЕГО ( от злости я специально выделила это слово) сына неизвестно с кем! А если...
Соболев, не отвечая, обхватил мою талию рукой, притягивая к себе. Его губы обрушились на мои в собственническом поцелуе. Руки ласкали мое тело, поигрывая с набухшими бусинками сосков. Скользнув в вырез платья, Соболев рванул его вниз, открывая своему жадному взгляду мою грудь. Опустив голову, он стал ласкать грудь своим горячим ртом, то легонько прикусывая соски, то облизывая. Лёгкий ветерок обдувал грудь, влажную от его ласки. Откинувшись назад, на решётку, я ухватилась за нее двумя руками, подставляя свое тело для его поклонения.
Одной рукой скользнув под платье, он погладил мои возбужденные складочки через лёгкую ткань трусиков.
–Ты хочешь меня– с ухмылкой констатировал факт. Да, черт побери! Хочу! Я уже даже мыслить связно не могла– так хотела. " Пожалуйста" – прошептала еле слышно, одними губами. Но он услышал – рука его лишь на мгновение покинула мои трусики, чтобы в ту же секунду сдвинуть их. Погрузившись в меня пальцами, он одновременно начал ласкать бусинку клитора. Я застонала, подавшись вперёд, уткнулась лицом ему в плечо. "Ещё, ещё"– хрипло просила, отдаваясь на волю крепких мужских рук. Его аромат забивал ноздри– терпкий, свежий, мужской. Я бесстыдно таяла в его объятиях, тихо постанывая. А он продолжал эту сладкую пытку, другой рукой крепко удерживая меня за талию.
Когда меня стала бить дрожь приближающегося оргазма, он лишь крепче обнял меня, задышав тяжело, почти в унисон со мной. А затем ...я словно взлетела и потеряла связь с землей – такой силы оргазм накрыл, заставив извиваться от наслаждения.
Когда я замерла, пытаясь перевести дух, хоть немного прийти в себя, Соболев вытащил из меня пальцы, а затем провел ими по моим губам, заставляя приоткрыть их. Мне стало неловко, но он приблизил свои губы к моим, облизывая пальцы так, будто это – самый вкусный в мире десерт. А затем поцеловал меня– жадно, слизывая с губ мой собственный вкус.
–Ты такая сладкая– хрипло прошептал мне на ухо– Ты просто не представляешь, какая ты сладкая.
А затем....резко повернулся, закрывая меня собой. Я услышала, как мимо веранды проходят люди, болтая и пересмеиваясь.
" А если кто-то из них все видел?"– мелькнуло в голове.
–Не бойся, никто сюда не поднимался до этого.– будто услышал мои сомнения Святослав. Повернувшись, он поправил на мне платье, натянув на плечи бретельки, и предложил мне руку. Ухватившись за его локоть , на все ещё ватных ногах, я послушно поплелась за ним, уже зная, что сегодня я не смогу ему отказать. Не в этот раз.
И каково же было мое удивление, когда в номере он расплатился с няней, весьма милой женщиной средних лет, быстро поцеловал меня в щеку, сообщил, что Тема спит у него, пожелал спокойной ночи, и...удалился к себе в номер. Мне захотелось ворваться следом и ...
Всю эту ночь я ерзала на кровати, не в силах уснуть. Благо, Тема не со мной, иначе бы будила его каждую минуту. Чертов Соболев! Чертов, чертов Соболев!
Меня то знобило, то трясло будто в лихорадке. Пытаясь собрать кусочки пазла воедино, я размышляла над тем, кто мы друг другу? Зачем я ему нужна, да и нужна ли? Эти несколько дней сблизили нас до странного больше, чем когда-либо. Возможно, потому что ради ребенка каждый держал своего внутреннего монстра на привязи.
Воспоминания обрывками всплывали в затуманенном сознании, заставляя сожалеть о том, насколько взрослые всё усложняют. Как просто и легко все в детстве. И как мы, взрослые, можем делать все наоборот, извращая естественный ход вещей до безумия– спать, а лишь потом начинать узнавать друг друга. Горько усмехнувшись, похвалила себя– я-то хотя бы знала имя и фамилию, а многие и этого не знают. Это ведь просто ужас, если вдуматься. Сколько в стране " случайных" деток с прочерком в графе " отец"– потому что мама и не знала, как того зовут, а папа и не собирался нести какую-либо ответственность за ребёнка. Оттого стало вдруг страшнее, что не смогу наладить нормальные отношения с Соболевым, а пострадает по итогу Артем. Что ни говори, а отец из Соболева хороший. Да, звучит это довольно смешно, особенно с учётом того, что Святослава не было весь год с небольшим Темкиной жизни, но по той любви, что плещется в глазах Соболева, когда он смотрит на сына, нежности, с которой он обнимает его, укладывая спать или играя, все видно. Ну и, стоит признаться, для меня было важным, что Соболев не стал проводить никаких экспертиз, тестов ДНК. Если не брать во внимание их нереальное сходство, ведь мог бы? Да, этим он навсегда оттолкнул бы меня от себя, такого простить я бы не смогла. Но ведь был вправе.
Почему-то из всех людей на земле, жизнь столкнула именно нас, сделав родителями такого маленького чуда. Таких разных, не похожих ни по мировоззрению, ни по темпераменту, ни по натуре. Соболев подавлял меня, рядом с ним я вновь становилась той неуверенной в себе, дико напуганной девочкой. А он как долбаный дементор питался моим страхом, становясь ещё властнее.
А потом меня захлестнула гремучая смесь страха и сомнений – а что, если я не справлюсь? Не смогу вырастить Тему так, чтобы у него было всё необходимое? Предательская мысль о том, что, может, лучший вариант для всех– отдать сына отцу, у которого точно есть всё, мелькнула в мозгу, заставив помучиться угрызениями совести долгое время.
Нет! Я выдержу всё, все смогу! Это не Соболев в ужасе лежал на сохранении под кучей мерзко пищащих аппаратов, это не Соболев писал почти завещание перед кесаревым– на случай, если бы сердце не перенесло операции, я написала с добрых три листа послание Стелле и Эдуарду.
***
К утру та небольшая доза алкоголя, которой я хоть на каплю могла оправдать свое постыдное поведение, выветрились. Я погрузилась в тяжёлый сон, накрывшись огромным, но почти невесомым одеялом.
****
–Ма-Ма-Ма!– я проснулась от того, что чьи-то маленькие шаловливые пальчики играли с моими волосами. Тема. Он пританцовывал на ножках, опираясь на кровать. А позади него, прямо на ковре, сидел довольный Соболев. Слишком довольный.
–Тема, ты голодный? – сонно зевнула, пытаясь встать так, чтобы Соболев не увидел ничего из того, куда он так жадно уставился. На мою грудь под тонкой ночной рубашкой.
–Ма-Ма-Ма!– вновь радостно повторил Тема, шлепнувшись на попу, а затем снова стал лезть наверх, перебирая ручками по мягкому боку кровати.
–Ты кормил его?– натянула на себя одеяло, решив, что сейчас Соболев ответит – и отошлю его к себе. А то слишком в семью заигрался, хватит.
–И кормил, и погулять сходили, и даже искупаться успели,– расплылась его физиономия в ехидной улыбке. Что за?! Ночью? Он повёл ребенка купаться ночью? Нет, даже для него это – уже слишком. Но тогда.... Подождите, а сколько времени?
–Да, спящая красавица, сейчас шесть вечера,– все ещё улыбаясь сообщил мужчина, а мне захотелось запустить чем-нибудь тяжелым в эту самодовольную физиономию.
–Боожее,– простонала я, пододвигаясь на попе к краю кровати. Надо же, я помню как вчера даже переодеться умудрилась, косметику смыть хотела...И отключилась. Видимо, всё, что недосыпала это время, по ночам баюкая Тему, а утром отвозя его к Стелле, либо выезжая от нее в почти пять утра, навалилось разом. И я проспала почти целые сутки.
Ой, косметика! Так ведь и не смыла, и выгляжу, наверно, ужасно сейчас. Потребность "выгнать Соболева" разрослась до космических масштабов.
–Эмм.. спасибо тебе,– хрипло поблагодарила я Святослава – А теперь не мог бы ты выйти? Мне нужно привести себя в порядок.
К моему удивлению, он кивнул, поднимаясь с пола. А Тема вдруг стал кривиться, словно плакать собирался, увидев, что папа уходит. Я замерла я раздираемая противоречивыми чувствами– с одной стороны, обида и ревность. Прошло всего ничего времени, а он уже относится к отцу, которой несколько дней видит, как ко мне, маме. А с другой– восхищение от того, насколько сильны узы крови. На каком-то подсознательном уровне ребенок потянулся к отцу.
Отбросив одеяло, взяла Тему на руки, намереявась вместе с ним пойти в ванну.
–Тебе идёт розовый,– бросил уже у двери Соболев, выходя из спальни.
Что? О чем он? И уже спустя минут пять, в ванной, к стыду своему поняла, что ночнушка почти полностью просвечивала, сквозь нее призывно светились розовые трусики.
Way
Валерия:
–Давай поговорим начистоту?– выпалила я, боясь, что решимость снова оставит меня. Полторы недели почти райской идиллии не только не принесли ощущениями счастья, но даже наоборот – заставили параноить едва ли не до помешательства. Что нужно Соболеву? Что за игру он ведёт? На какой-то момент мне даже глупая мысль приходила о том, что у него больше не может быть детей, а Темка нужен как наследник. Отнимет его у меня – и поминай, как звали. Правда, потом я корила себя тем, что уж слишком много сериалов по вечерам шло фоном, пока Тему скачивала. Но от этого спокойнее не становилось– я будто чувствовала, что-то не так.
–О чем бы ты хотела поговорить?– выгнул бровь Соболев, прикрывая лёгким пледом ножки Темы в супердорогой коляске, которую, несмотря на мои возражения, купил здесь. Вернее, заказал с доставкой. Я такие коляски даже в России не видела– только на страницах модных западных журналов или в новости из интернета о том, как та или звезда была замечена на отдыхе с ребенком.
–О том, что ты затеял?– не дала ему строить из себя дурачка – Что тебе нужно? Чего ты добиваешься?
–Я уже говорил тебе, – лениво ответил он, толкая вперёд коляску.
–Ты говорил неправду!– я осеклась, заметив, как пару официантов замерли, вытягивая шеи и косясь на нас– Я не верю, что ты решил жить семьёй, что ты любишь меня– уже тише произнесла.
–Тебе, конечно, виднее,– хмыкнул он, переходя в такое раздражающее меня состояние дзена, когда все его ответы были лаконичны и с обязательными подколами.
–Я не шучу. Давай так– либо ты говоришь правду, либо я буду всеми силами бороться за то, чтобы быть как можно дальше от тебя. С Темой!– увидев, как сверкнули его глаза, остановила движением руки– Пожалуйста, дай мне договорить. Потом у меня вряд ли хватит решимости.
Он кивнул, лишь крепче сжав руки на ручке коляски.
–Я не люблю тебя. Вернее, когда-то любила,– мне стало так легко, что я смогла без страха и стыда признаться в этом, что дальнейшие слова сами собой потекли – Но потом я чувствовала к тебе только огромную ненависть, что разрослась из обиды. Ты понимаешь, что с моим сердцем шансы выносить ребенка, родить даже путем кесарева очень и очень малы? И ведь ты понимал это, когда спал со мной?
Соболев кивнул, заходив желваками. Точно нашкодивший школьник у доски, когда его перед всем классом отчитывает строгий учитель.
–Ты не спрашивал меня, не считал за человека. Даже тогда, когда решил за меня– дал свободу. Ты считаешь, это нормально? Это вообще просто по-человечески?! Как ты можешь вот так вот играть моей жизнью? То " Лера, прости, я считаю тебя наркоманкой – буду лечить!", то " ой, ошибся, будем спать", а потом " а, нет, извини, ты свободна". И напоследок, вернувшись через два года– " ой, а давайте побудем семьёй"?! Так? Ты хоть понимаешь, что даже все деньги мира, что ты бы потратил на лучших психологов, не смогут ничего исправить.
Я замолчала, слушая, как гулко отдается под каблуками каменная дорожка вдоль отеля.
–Ты просто пойми,– попыталась я донести словно неразумному ребенку – У нас ничего не получится. Даже если отбросить то, что я никоим образом не верю в твою любовь, так внезапно возникшую, ненависть и обиду, то все равно мы сможем просуществовать вместе максимум каких-то пару-тройку лет. Пока не начнём тихо ненавидеть друг друга за то, что вынуждены жить вместе. Ради Темы. И вот тогда мы придем к тому, что я предлагаю тебе сейчас, договору. Только придем ненавидящими друг друга, озлобленными. А сейчас...
–Я к психологу ходить начал,– небрежность в его голосе не скрывала презрения к профессии.
–Что?– я задохнулась на полуслове. Мне послышалось? Сколько раз в пылу ссоры я бросала ему в лицо обвинения в его нестабильной психике. О, нет. Формулировки были гораздо грубее, смысл тот же. А тут...
–Зачем?– задала глупый вопрос, приноравливаясь к его шагу.
–Чтобы не потерять тебя второй раз,– на полном серьёзе ответил он– Все это– его советы– обвел он рукой вокруг нас.
Я недоуменно нахмурила брови– о чем сейчас речь? Что " все это"?
–Он сказал, что не нужно даже видимости того, что ты...– Соболев замялся, но продолжил– Снова наедине со мной– завуалировал он определение " снова в плену"– Ни охраны, ни частных домов. Максимум людей вокруг.
–Охраны?– удивилась я, припоминая, как раньше он ездил с несколькими.
–Да,– подтвердил с кривой улыбкой Святослав – Так что, если вдруг будет покушение, то ты можешь исполнить свою мечту и избавиться от моего присутствия в своей жизни.
–Ты сейчас пытаешься у меня чувство вины вызывать или что?– недовольно поморщилась я.
–Нет, просто попытался разрядить обстановку.
Мы свернули к небольшому парку, где в тени деревьев люди лежали группками прямо на больших пледах и полотенцах, брошенных на зелёную траву. Мне вдруг вспомнился парк, то ощущение счастья, что не покидало всю прогулку. Долгих два года назад.
Бросив косой взгляд на Соболева, поняла, что и он вспомнил. Его взгляд будто затуманился воспоминаниями.
Не сговариваясь, мы двинулись вперёд, под тень большого раскидистого дерева. Поставив коляску с Тёмой ближе к себе, расстелила пляжное покрывало, усаживаясь на него. И тут же осознала ошибку– Соболев опустился рядом. Так, что касался своей разгоряченной кожей моей. Для него на этом покрывале еле нашлось место. Естественно, этим мужчина и не преминул воспользоваться.
–Итак,– полушепотом начала я– Значит, мы выяснили, что ради меня ты спустился из мира небожителей к нам , простым смертным?– нарочно поддела его, чтобы свести на нет ту неловкостью, что повисла меж нами– ни охраны, ни частных владений? Может, и от денег откажешься?– уже понимала, что несу откровенную ерунду. Но Соболев хмыкнул:
–Я ведь просто неуравновешенный, а не психопат.
Хоть я бы с этим поспорила, но не стала накалять ситуацию:
–Хорошо. Давай я скажу тебе раз и навсегда как я вижу наше будущее – договор. И только. Притом, такой, что защитил бы меня "от" и " до". В случае твоего " передумал/почувствовал, что тебе нужен выбор/не знал, люблю ли на самом деле". Плюс гарантия, что никогда в жизни ты не посмеешь больше поступать так...– мой голос дрогнул, я не смогла продолжить.
–Лера, прости меня,– обнял он меня за плечи, прижимая к себе, давая выплакать всю ту боль, обиду, что скопились за это время. Тихо гладил по волосам, целуя мокрые от слез щеки.
–Я был уродом. Просто уродом, мне нет оправдания. И поверь– я сам себя наказал. Тем, что решил быть вдали от тебя. Я не жил все это время– существовал.
–Тогда почему...– прошелестела я, никак не желая принимать его странной логики.
–Лера, я ведь – не сверхчеловек, а обычный мужик. Я тоже загонялся, думая, что не нужен тебе. Что приеду – а ты не одна...
–Я и так не одна. Больше никогда не буду!– стукнула я его кулаком в плечо– Дети не предают как мужчины!
–Да, верно,– не стал он спорить с женщиной в состоянии отчаяния– А давай поженимся и заведем их ещё? Как ты на это смотришь?
Я подняла глаза, пытаясь определить, он издевается, шутит или просто болтает ерунду, чтобы отвлечь?
–Лер, я имею в виду, нормальную свадьбу. Как положено. Платье там, фата, гости.
–И никакого подвала?– вновь поддела я его, но увидев, как он нахмурился, и сама расстроилась. Вот же я– тряпка! Желе просто! Где мой стержень?! Да я должна ему сейчас все высказать в лицо, а сама сижу...и мечтаю. Представляю действительно эту церемонию, как мы обмениваемся клятвами, как Стелла пихает локтем Эдуарда, сидя в первом ряду, чтобы не сутулился. Как наш Артёмка сидит у меня на руках, одетый в чудесный белый костюмчик...Да, может, кто и скажет, что ребенок должен быть не у новобрачных, а мне плевать! Это был бы наш праздник! Только наш! Если бы только Соболев действительно любил меня.
–Слушай, я понимаю, чего ты хочешь?– пропустив мимо то, как Святослав вопросительно изогнул бровь, откидываясь на толстый ствол дерева спиной, увлекая меня за собой, отпихнула его, сердито усевшись на самом краю покрывала – Ты сейчас снова включил " я буду думать за всех сам". Ты считаешь, что делаешь лучше всем нам. Мне, Артёму, себе. Что вот этими сказочками завоюешь мое расположение, создадим видимость семьи ради Темы. Неужели ты не понимаешь, что это– то, что ты делал раньше. Просто раньше методы другие были– принуждение. А теперь – хитрость. А ещё знаешь, мне не нужна твоя жертва – жить со мной ради ребенка, не любя...
И тут же я почти перелетела через него, ощутив спиной землю. Святослав нависал надо мной, укрывая своим мощным телом:
–Тогда я тебе сейчас второго ребенка заделаю!– злобно зарычал – Прямо тут! А потом– и третьего. Может, тогда наконец поймёшь, что я люблю тебя, хочу семью?
–Ты дурак?– шипела я, извиваясь под ним– Взрослый мужик, а несёшь чушь! Представь себе, что я пропала бы из твоей с Тёмой жизни на два года! А потом как ни в чем не бывало вернулась и заливала ( когда я злилась, мой сленг был похож на тот, что используют лишь в подворотнях) о великой любви, причем, требуя , чтобы ты за несколько дней в меня тоже влюбился, и согласился жениться.
Лицо его потемнело от сдерживаемых эмоций, было видно, как Соболеву тяжело бороться с самим собой. Наконец он, кивнув, отпустил меня, выпрямляясь.
–И вообще, я бы хотела вернуться обратно. Я не знаю, как там у тебя, но наш с Тёмой отпуск подошёл к концу!
Sex only
Валерия:
Вот уже третью неделю я была на взводе. Вроде бы, Соболев стал идеальное исполнять мои условия– и не доставал с заезженным на отдыхе " люблю", и с Темой проводил время исправно и в удобные мне временные рамки. Честно признаться, мне вообще стало так легко и удобно, как не было никогда раньше. Потому что без нянь иногда я выматывалась так, что едва хватало сил добраться до кровати. А ещё ведь работа, переговоры, вечно ломающийся старенький Рено, визиты на нем же к Тумановым ( потому что я из последних сил обороняла свою свободу, не позволяя неугомонной Стелле навестить меня. Увидела бы та, как скромно мы живём– не слезла с меня живой, пока мы с Темой не переехали бы к ним. А этого я не хотела. За этот крохотный оплот свободы и самостоятельности я держалась руками и зубами, решив для себя, что юольше никто не будет управлять моей жизнью).
Иногда я радовалась тому, что Тема с отцом проводят столько времени вместе. Отец для ребенка очень важен. Да и мне огромная помощь с работой. А иногда боялась– Соболев меня расхолаживает. Случись что, вдруг мы поругаемся, или он сам решит приходить реже – а мне в тот ритм выживания 24/7 уже не войти, отвыкла. Иногда параноила– а вдруг он Темку приучает к себе, одновременно от меня, матери, отучая. Чтобы потом забрать его. А иногда... иногда меня разьедала ужасная, черная ревность, клокотавшая внутри. Я-то, дурочка, ожидала, что Соболев и дальше будет добиваться моего согласия. Ан нет– он больше и словом не заикнулся ни о чем. Наше общение теперь вообще сводилось к банальному обмену приветствиями и паре фраз о Теме. И всё. Ни слова ни о любви, о которой ещё недавно заявлял, ни о совместном будущем.
Перегорел? Отлюбил? Горечь разьедала сердце, едва представляла, что он сейчас уезжает от меня, в большом черном автомобиле с тонированными окнами, в котором его нетерпеливо дожидается красотка модельного вида. А про меня думает: не вышло раскрутить с любовью, в курсе, что деньгами не подкупить – будет просто искать ещё варианты.
Но самым страшным " иногда" для меня было то, что я иногда ловила себя на том, что жадно заглядывалась на то, как мощно напрягаются мускулы на его руках, когда он подбрасывает Тему вверх, или как красиво смотрится его спортивная фигура в темных брюках, особенно, задница. Мы будто поменялись ролями– Соболев стал мной, а я– им. Теперь он был до осточертения вежлив и предупредителен, по сто раз переспрашивая, удобно ли мне то или иное время, как я отнесусь к тому, что они с Темой съездят в зоопарк, можно ли дать Теме немного торта со сливками. А я ...я смотрю на него будто на тот самый торт! Так бы и съела. Меня даже запах его возбуждает. Аромат свежести, с лёгкой ноткой морозной прохлады. ДА я уже и выражаться стала как в рекламе какого-то дезодоранта! Скорее, это просто как шутит Юля, недостаток витамина ЕВС.
***
Ещё две мучительных недели наблюдений со стороны, споров и компромиссов с самой собой, я пришла к выводу– ничего такого страшного не будет, если я разок ( ну, или пару, там как пойдет) пересплю со своим законным мужем! В конце концов, супружеский долг за два года должен? Должен! С кем-то незнакомым это делать неправильно, грязно, пошло ( если не учитывать кричащий о том, что и хочу я лишь Святослава, голос совести). А с ним мы уже, так сказать, не в первый раз будем. Да и для здоровья полезно. Ну, по крайней мере, нервничать перестану, так остро ощущать его присутствие. Как там про клин клином?
Ну и что, что снова лезу в ту глубокую горную реку с бешеным течением, из которой когда-то еле живой вылезла на берег– сейчас это меня волновало меньше всего.
Вот примерно с такими оправданиями я подошла к пункту номер два – плану соблазнения.
Простым он не будет. Это ведь – Соболев. Ему не скажешь:" Приди, помоги кран починить"– он и кран новый купит, и мастеров пригонит, и квартиру ещё сверху будет напирать, чтобы купили. Я и так отбивалась как могла от его первоначальных предложений обновить авто, купить не для меня– для Тёмы новое жилье. Своё. Припугнула, что будет то же самое, что и с теми, которыми он бросил в меня напоследок.
***
Святослав:
Я как долбаная тень отца Гамлета! Нет, ну серьезно, от прошлого меня осталась лишь оболочка. Внутри я прям до тошноты мил и предупредителен. Все как советует Чертов мозгоправ! И, надо признать, план его действует. Талова порой бросает на меня такие жаркие взгляды, что хочется послать всю выдержку к чёрту и разложить ее прямо на месте.
