Текст книги "Записки практикующего адвоката"

Автор книги: Luide

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 52 страниц)

Я попыталась побыстрее допить кофе. Мне было так неуютно, что я отставила в сторону свой десерт, даже не притронувшись к нему.

Официантка, во все глаза рассматривая невозмутимого дракона, принесла счет.

Я протянула руку к счету, но Шемитт спокойно отложил его в сторону, и перехватил мою руку. Он безмятежно улыбнулся и проговорил. – Нет, Анна, я пригласил вас, мне и оплачивать счет. И я не приму никаких возражений. Это слишком малая цена за ваше бесценное общество. – С этими словами он поднес мою руку к губам.

Я прекрасно понимала, что это лишь галантный жест, дань вежливости, но прикосновение губ дракона к моей руке было все же очень волнующим. Знаете, современные женщины совсем отвыкли от мужской галантности, от обожания в глазах и сильного плеча, с готовностью подставляемого слабой женщине. Да, я сильная, и в большинстве случаев не нуждаюсь в мужской помощи. Вот только какой бы сильной не была женщина, иногда ей хочется просто поплакать у кого-нибудь на плече, просто побыть слабой – ну, хоть недолго, пусть совсем чуть-чуть… К сожалению, мужчин, с которыми можно чувствовать себя слабой и не бояться этого, очень мало. Впрочем, с Шемиттом я тоже не могла позволить себе быть слабой и внушаемой.

Шемитт не отступится, и сценарий моего покорения явно им тщательно разработан и прекрасно разыгран. Он ведь прекрасно понял, что я совсем не так безразлична к нему, как хочу показать. Вот только и я не хочу стать покорной добычей, с обожанием глядящей на него.

И дело вовсе не в сексе. Если бы все было так просто, то я бы без колебаний и особых терзаний оказалась в постели с Шемиттом. Дело в том, что я свободна – где бы и с кем бы я ни была, и еще никому не удавалось заставить меня потерять голову. Мужчинам это обычно очень не нравится, так что я предпочитаю не распространяться на эту тему. Впрочем, они и сами рано или поздно понимают, что играют в моей жизни лишь незначительные эпизодические роли. После этого сакраментального открытия мужчины либо испаряются с моего горизонта, либо пытаются полностью подчинить меня, либо, как Артем, остаются для меня друзьями. В моей жизни было не так уж много мужчин, всерьез угрожавших моей внутренней свободе, и, откровенно говоря, свобода всегда оставалась для меня предпочтительнее. И Шемитту тоже не удастся играть мной, как куклой. Надеюсь, он быстро это поймет.

Я приняла предложенную драконом руку, и мы вышли из ресторана. Мне было искренне интересно, куда же Шемитт намеревался отправиться ужинать. В том, что он не повезет меня в свою пещеру, я не сомневалась. После моего недвусмысленного отказа это выглядело бы чересчур прямолинейно. Шемитт – ярый охотник, и за долгие годы своей жизни он научился виртуозно охотиться.

Ну что ж, посмотрим, что он придумает – уж в том, что он сумеет придумать что-нибудь интригующее, я не сомневалась.

Я поинтересовалась у Шемитта, куда мы идем. Как оказалось, мы направлялись в ближайший парк. До парка было лишь минут десять неторопливой ходьбы, и всю дорогу дракон развлекал меня веселыми историями.

Шемитт привел меня на небольшую полянку в глубине парка, где и остановился.

– Ну, вот мы и пришли, – загадочно улыбнулся Шемитт. – Анна, как вы относитесь к верховой езде?

Каюсь, в моей голове успели промелькнуть несколько вариантов того, что он мог подразумевать, и не все из них были приличными. Хм, надеюсь, в темноте не видно, как я покраснела. Странно, ведь я и в самом деле давно отвыкла смущаться, знаете ли, адвокатская практика быстро излечивает от излишней стеснительности.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовалась я, стараясь говорить спокойно.

Дракон внимательно посмотрел на меня, и его улыбка стала еще шире. Наверное, он все же заметил мое порозовевшее лицо.

– Я имел в виду, катались ли вы когда-нибудь верхом, хотя бы на лошади? – спросил он.

Нет, я никогда не испытывала нежных чувств к верховым животным, о чем и сообщила дракону.

Шемитт отпустил мою руку и отошел в сторону от меня, попросив немного подождать, пока он примет свое драконье обличье.

Я никогда не видела, как драконы принимают свой истинный облик, и, должна признать, мне было весьма любопытно.

Впрочем, ничего феноменального не произошло. Шемитт поднял ладони на уровень лица и что-то сказал. Спустя мгновение передо мной уже стоял настоящий дракон. Он был не то, чтобы очень крупным – метра три в высоту и метров пять в длину, но зрелище являл собой просто поразительное. В лучах закатного солнца чешуя дракона переливалась оранжевым и алым, местами с бордовыми отблесками.

Дракон приблизил ко мне свою морду, и, готова поклясться, этот наглый ящер ухмылялся, довольный произведенным эффектом.

– Ну что, госпожа Анна, ваш скакун готов. Садитесь. – Насмешливо сказал он.

По всей видимости, Шемитт желал, что бы я прокатилась на нем верхом, в самом прямом смысле этого слова.

Я мимолетно порадовалась, что в этот день надела на работу брюки. Было бы не комфортно ездить верхом в строгой офисной юбке до колен.

Я смогла забраться наверх и устроиться на спине дракона далеко не с первой попытки, но наконец все же смогла усесться поудобнее. Шемитт заверил меня, что без его желания я не упаду. Ну, это, конечно, радует. Очень надеюсь, что дракон не захочет меня сбросить…

Должно быть, мы представляли собой достаточно комичную пару: величественный огненный дракон, на спине которого устроилась невысокая женщина в деловом костюме, туфлях на шпильках и с портфелем в руках.

По счастью, любоваться этой нелепой сценой было некому. Когда же дракон взлетел, я и думать забыла о таких мелочах, как внешний вид. Вначале, я отчаянно цеплялась за гребень дракона, но вскоре поняла, что я сижу достаточно надежно, и осмелела настолько, чтобы посмотреть по сторонам.

Признаться, это было захватывающе и страшно одновременно. Ветер, бьющий мне в лицо, и расстилающаяся далеко внизу земля, пьянили не хуже вина. Конечно, я неоднократно летала на самолетах, но это совсем не то же самое. На отчаянных виражах я с трудом сдерживалась, чтобы не завизжать – отчасти от страха, а отчасти от восторга. Чего было больше – ужаса или наслаждения полетом, я и сама не могла точно сказать.

Летели мы не долго, по крайней мере, мне так показалось. Если судить по увиденному мной внизу пейзажу, то приземлились мы на небольшом острове, почти сплошь заросшем лесом.

Лишь когда дракон уже начал опускаться вниз, до меня дошло, что я не имела ни малейшего понятия, куда же он меня привез.

На мой осторожный вопрос, где именно мы находимся, Шемитт насмешливо улыбнулся и ответил, что мы находимся в его охотничьих угодьях. Это небольшой островок, куда дракон выбирался отдохнуть и поохотиться. Для этих целей на островке был построен небольшой охотничий домик, и завезено стадо овец и несколько десятков коров.

Шемитт ошеломил меня сообщением, что он собирался как раз отправиться на охоту за нашим будущим ужином, и улетел, не дожидаясь моей реакции.

Честно говоря, это было самое экстремальное свидание в моей жизни.

Мне ничего не оставалось, кроме как попытаться осмотреться. Первым делом я сбросила туфли, поскольку на шпильках было очень неудобно ходить по прибрежному песку, и к тому же мои ноги уже просто гудели после целого дня на каблуках.

Шемитт вернулся через полчаса, с тушей в зубах.

То, как он зажарил бедного барашка, заслуживало отдельного рассказа. Я зачарованно следила за тем, как дракон готовил нам ужин. Шемитт сосредоточенно и очень осторожно, почти ласково обдувал свою добычу пламенем со всех сторон, добиваясь равномерного и умеренного запекания. Он зажарил барашка быстро и аккуратно, что выдавало немалую практику.

От этого зрелища по моей спине промаршировало целое стадо мурашек. Мне вдруг живо представилось, что дракон так же осторожно и целенаправленно ловит и готовит меня… Я постаралась отогнать нелепую мысль, но не могла не отметить, что хищные замашки Шемитта меня нервируют.

Я постаралась запомнить на будущее, что мой собеседник все же не человек, и не стоило ждать от него человеческого поведения.

Дракон, по всей видимости, заметил мое нервное поведение, поскольку вскоре отправился к охотничьему домику, и вернулся оттуда уже в человеческом облике.

С собой дракон захватил покрывало, скатерть, столовые приборы, и даже бутылку вина вместе с бокалами.

Вынуждена признать, что ужин оказался необыкновенно вкусным, а общество дракона очень приятным. Шемитт вел себя очень вежливо и внимательно, не пытаясь переступить грань невинного флирта. Опытный дракон явно понимал, что если бы он попытался давить на меня, то я немедленно потребовала бы вернуть меня в город.

Я не спешила домой, наслаждаясь ужином и беседой. Однако ближе к полуночи я все же настояла на возвращении. В конце концов, был разгар рабочей недели, и завтра мне нужно было идти на работу.

Путешествие обратно в город также было захватывающим, хоть я и знала заранее, что мне предстоит.

Шемитт настоял на том, чтобы проводить меня до самой квартиры. Надеюсь, он не рассчитывает, что я приглашу его на чашечку кофе? В любом случае, такого предложения не последует.

Наконец мы поднялись по лестнице, и подошли к двери моей квартиры. Я обернулась к дракону, чтобы попрощаться. Я не успела понять, кто из нас сделал первый шаг, просто вдруг оказалась в его объятиях. Целоваться с ним было так же естественно, как дышать, и я забыла обо всем и потеряла счет времени. Лишь осознав, что у меня подгибаются колени, я нашла в себе силы отстраниться и с трудом пробормотала слова прощания.

Поспешно войдя в квартиру, я захлопнула дверь и прислонилась к ней, пытаясь перевести дыхание. Лишь спустя минут десять я смогла немного унять колотящееся сердце и пройти в комнату.

Привычные вечерние занятия немного отвлекли меня, но все же спать мне совершенно не хотелось.

Я распахнула окно и присела на подоконник, задумчиво изучая загадочную темноту за окном. Полная луна заглядывала в мои зрачки и нашептывала всякие глупости. Я слушала ее шепот и размышляла.

Да, я никогда не шагну с обрыва. Но что делать, если меня толкнули в спину, и из-под моих ног уже ушла твердая земля? У меня оставалось лишь несколько вариантов: падать или позволить Шемитту подхватить меня. Впрочем, у меня оставалась еще одна возможность – научиться летать самой…

Ну что, поиграем? Попробуй меня поймать, Шемитт…

Я улыбнулась, закрыла окно и отправилась спать.

Глава 7. Сумасшедший день

Если ты думаешь, что справедливость победила, попробуй убедить в этом побеждённых.

(Стас Янковский)

На самом деле, во сне я чувствую себя счастливой даже реже, чем в реальности. Чаще всего мои сны сумбурны, хаотичны и утром кажутся расплывчатыми и безликими. Но в том сне я была счастлива – абсолютно, иррационально и безгранично. Я бродила по берегу моря, по щиколотку увязая в песке, и Вик держал меня за руку. И просто бродить по берегу, болтая о сотне всяческих пустяков, и наслаждаться легким соленым ветерком, обдувающим разгоряченное лицо, было почти нестерпимо приятно…

И уже в тот момент, когда я почти проснулась, Вик вдруг схватил меня за руку, не давая полностью вынырнуть из сна, и быстро предупредил, что меня сегодня ждет большая опасность, и что мне нужно быть осторожной. Едва лишь я услышала это торопливое предостережение, как реальность окончательно развеяла мой хрупкий предутренний сон…

Интересно то, что в таких снах я каждый раз прекрасно понимала, что я сплю, но, несмотря на все усилия, не могла проснуться. Мне снился мужчина, каждый раз один и тот же, и притом совершенно мне не знакомый, которого я звала Вик. Самое забавное – это то, что ничего такого в этих снах не происходило. Ладно, если бы эти сны были откровенно эротическими – тогда, по крайней мере, я могла бы подумать, что это просто фантазии. Но нет – я и этот неведомый мужчина просто гуляли, разговаривали обо всем на свете, смеялись, или же просто молча бродили, взявшись за руки. Такие сны снились мне раздражающе регулярно, примерно раз в месяц, в течение последних семи лет. Надо ли говорить, что первое время я удивлялась, а потом и всерьез забеспокоилась. Я не могла понять, что происходит, и ничего не могла с этим поделать. Вначале я просто старалась проснуться, вновь увидев во сне знакомое лицо, потом совершенно безрезультатно пила снотворное. Когда и это не помогло, я обратилась к специалистам – сначала к врачам, а потом к магам. Впрочем, и те и другие просто развели руками. Врачи сообщили мне, что я, слава богам, совершенно здорова и физически, и психически. Маги же обнаружили лишь слабые следы магии, которые никак не могли причинить мне какой-то вред либо воздействовать на меня. На том я и успокоилась, решив, что раз я ничего не могла поделать с этими снами, нужно постараться извлечь из них какую-то пользу. В конце концов, ничего страшного в этих снах не было, кроме, естественно, самого факта их существования.

Постепенно я привыкла к этим свиданиям в сновидениях, и даже стала ждать их. С кем же еще можно откровенно поговорить по душам, как не с собственным сном? Кем бы ни был Вик – порождением моего воображения или реальным человеком, но с ним можно быть откровенной, не опасаясь, что мои откровения станут достоянием гласности либо просто будут неправильно восприняты. Ведь это был сон, только сон… Вот только от обычных сновидений эти сны отличались просто пугающей реальностью – во сне я видела все до мельчайших деталей, и даже могла лакомиться ягодами в лесу, ощущая их вкус, или вдыхать запах морского бриза. И мы бродили по кромке моря, или вдоль русла горной реки, или по берегу лесного озера, и разговаривали, разговаривали, разговаривали… Как ни странно, просыпалась я после таких снов всегда совершенно отдохнувшей, и даже несколько умиротворенной, а с моих губ еще несколько часов после пробуждения не сходила мечтательная улыбка. Жаль лишь, что я никак не могла контролировать ни само течение сна, ни то, когда именно он мне приснится.

Пожалуй, я и сама не смогла бы внятно определить свое отношение к Вику. С одной стороны, в действительности я совершенно ничего о нем не знала – ну, не считать же знанием о человеке пустопорожнюю болтовню, да еще и во сне? Но с другой стороны, Вику я могла рассказать совершенно обо всех своих страхах и терзаниях, поделиться тем, о чем я не всегда рассказываю даже лучшей подруге. Пресловутый синдром попутчика во всей его красе. Однако же Вик и в самом деле был очень близок мне – по крайней мере, по духу, и часто понимал меня – пожалуй, даже слишком часто.

И пусть Вик, вероятно, был лишь порождением моего воображения, сути это не меняло. Я не склонна к паникерству, так что к сегодняшнему предупреждению во сне следовало прислушаться. В конце концов, ничего подобного мне пока не снилось, и об обычных, текущих неприятностях и сложностях меня пока во сне не предупреждали.

Вообще-то, ничего такого опасного на предстоящий день у меня назначено не было. Не считать же опасным банальное дежурство в юридической консультации?

Конечно, определенная уязвимость у дежурного адвоката есть всегда. Дежурный ведь сидит один, и притом соседнее помещение пустует. Для того, что бы банально позвать на помощь в случае осложнений, нужно, как минимум, выйти на улицу.

За мою практику мне ни разу не пришлось звать на помощь, но все же эта беззащитность иногда меня очень нервировала. У нас, знаете ли, бывает очень разный контингент, и иногда я банально жалею о том, что мне табельное оружие не положено. К нам приходят и крэкоманы, и откровенные психи, и просто неуравновешенные личности.

Поразмыслив немного, я решила все же подстраховаться. Я позвонила своей лучшей подруге Инне, и попросила ее прийти ко мне сегодня на дежурство. И не так страшно будет, и посплетничать заодно можно. Нам было о чем поговорить и что обсудить, ведь Инна всего лишь неделю назад вышла замуж, и мы не виделись с самого дня ее свадьбы.

Конечно, Инна с удовольствием согласилась навестить меня, и мы договорились, что она подойдет ко мне на дежурство к одиннадцати. К сожалению, Инна теперь жила на другом конце города. Поскольку моя просьба приехать была для нее неожиданной, попасть ко мне раньше одиннадцати у Инны не получалось никак. Ну что ж, это лучше, чем ничего. С этот мыслью я отправилась завтракать.

Как назло, именно сегодня мой домовой, Нат, отсутствовал. У него были какие-то таинственные и очень важные семейные дела, которыми он и отправился заниматься. Честно говоря, я не слишком вникала в подробности его личных дел. Нат, как и положено добропорядочному домовому, терпеть не мог делиться интимными подробностями и рассказывать мне о своей личной жизни, так что я знала лишь, что он должен вернуться завтра к обеду.

Нельзя сказать, что я не умею готовить. Но не люблю я готовку, это точно. Даже кофе я люблю настолько же сильно, насколько терпеть не могу его варить.

В общем, мой завтрак ограничился чашкой кофе без сахара. В кои-то веки я могу легко и просто отказаться от сяких вкусностей на завтрак. Безусловно, для фигуры это будет полезно. Успокоив таким образом свой желудок и совесть, я отправилась одеваться.

Не знаю, как у других, а у меня есть любимая одежда, в которой мне особенно комфортно. Вот и один из рабочих костюмов я любила больше других. В нем я почему-то всегда чувствовала себя уверенней. Решив, что сегодня мне даже такая поддержка будет не лишней, я надела любимый костюм (к слову сказать, белый с красным, с приталенным пиджаком) и посмотрела на себя в зеркало. Отражение порадовало меня довольно неплохой фигурой, ладно обтянутой костюмом, а также вполне свежим лицом и встрепанными волосами. Немного подкрасившись, я привела в порядок волосы и собрала сумку. До выхода из дома оставалось еще минут пятнадцать, которые я обычно тратила на завтрак.

Признаюсь честно, меня очень беспокоили обещанные неприятности. Я понятия не имела, с какой стороны мне сегодня может что-то угрожать, и этот вопрос стоило прояснить. У меня была только одна реальная возможность это сделать, ну, не считая, конечно, варианта дожидаться развития событий и посмотреть, что получится.

Надо сказать, что мои способности к магии ограничивались возможностью прочитать простейший наговор, да еще умением немного гадать на рунах. Впрочем, и то и другое было иногда весьма полезно, но не более. Так что связывать свою жизнь с магией мне смысла не имело. Правда, и к рунам я обращаюсь редко, только в экстраординарных ситуациях. Я решила нынешнюю ситуацию считать именно таковой и отправилась доставать мешочек с рунами.

Выпавшая перевернутая руна альгиз, не сулила мне ничего хорошего (прим. автора: альгиз – одна из рун рунического алфавита, в перевернутом виде при гадании означает "уязвимость, поражение, неприятные последствия"). Меня добила вторая руна, которая выпала мне в ответ на просьбу о совете, что делать в этой ситуации. Руна иса издевательски рекомендовала мне сохранять спокойствие и не торопить события. Вот спасибо! Совет в стиле "пригните голову, наденьте каску".

Обнадеженная таким напутствием, я раздраженно убрала руны обратно в мешочек и наконец отправилась на работу.

Как назло, возле двери консультации меня уже ждали несколько человек.

Едва успев достать из сумки телефон, ежедневник и кошелек, я приступила к приему граждан, жаждущих адвокатских услуг.

Спустя полтора часа и три консультации я была уже совершенно выжата. Обычно моему терпению с клиентами удивляются даже коллеги. Я могу спокойно по пятому кругу повторять клиенту в подробностях ответ на его вопрос, пока не увижу, что клиент действительно все понял. Но сегодня я нервничала в ожидании грядущих неприятностей, а потому с трудом воспринимала глупые вопросы и очередное разжевывание клиентам, что именно им нужно делать в такой ситуации. Конечно, я постаралась сдержать свое раздражение и максимально доступно расписать клиентам план их дальнейших действий по пунктам и список необходимых документов. Забавно, но, привыкнув общаться с клиентами, я начала и в повседневной жизни ловить себя на том, что я очень подробно разжевываю собеседнику свою точку зрения, даже когда такое разъяснение не требуется. А что поделаешь, профессиональная привычка.

Четвертого клиента, заглянувшего ко мне, интересовала консультация по дорожно-транспортному происшествию. Нужно отметить, что по гражданским делам примерно 80 % дел – это банальные разводы, алименты, а также жилищные вопросы, ну или, максимум, наследство. Это основное, что чаще всего действительно волнует людей, и по этим поводам чаще всего клиенты и приходят. Другими вопросами клиенты также интересуются, конечно, но значительно реже. Так что ответы на основные вопросы в вышеуказанных сферах я уже просто знаю наизусть, они затвержены до автоматизма. Но, как я уже упоминала, в автомобилях я понимаю мало и, соответственно, подобными вопросами не занимаюсь. В таких ситуациях я обычно даю координаты одного из своих коллег, который занимается этими вопросами. В принципе, четкой специализации у нас нет. Но, поскольку разбираться абсолютно во всем попросту невозможно, есть дела, которыми занимаются не все адвокаты. Например, я берусь за трудовые споры, которые не ведет Альбина (та самая моя коллега, которая разбирается в ДТП). Вручив клиенту визитку Альбины и объяснив, когда она дежурит, я, наконец, вздохнула с облегчением и вышла во вторую комнату, чтобы сделать себе кофе. Конечно, я не собиралась варить кофе по всем правилам, да и у нас в консультации не имеется ни плиты, ни кофеварки, так что пришлось давиться растворимым суррогатом. Ну и ладно, главное, что кофеин в нем содержится, а все остальное мелочи.

Но, как оказалось, утро было самой легкой и приятной частью этого дня.

Мой день, начавшийся с чересчур реального сна, постепенно становился полноценным кошмаром.

Так, едва я успела пригубить кофе, как в комнату без стука вошел мужчина, лет сорока на вид. Надо сказать, что он сразу показался мне каким-то странным.

Проработав годик-другой на приеме в обычной юридической консультации, быстро учишься проводить экспресс-анализ за первую минуту общения. Безусловно, хорошо узнать человека за такой короткий срок невозможно, но понять, насколько человек адекватен и не злоупотребляет ли алкоголем или не употребляет ли крэк – это легко. А мне, в общем-то, большего и не требуется.

Вот и сейчас, попытавшись выяснить у клиента, в чем заключается его проблема, и чем я могу ему помочь, я столкнулась с его полной неадекватностью.

Стоит заметить, что всякие неблагополучные и антисоциальные личности наведываются к нам достаточно регулярно. Во-первых, существует определенная категория граждан, которым совершенно все равно, куда и на кого жаловаться. Для таких граждан любовь к походам на прием к различным начальникам и составлению жалоб – просто любимое хобби. А во-вторых, для многих адвокат – это что-то среднее между независимым советчиком и исповедником. И я действительно не имею права разглашать подробности вопросов, по которым со мной консультируются клиенты, о чем иногда сильно жалею. Например, в моей практике был случай, когда орчанка, вполне нормальная на вид, безмятежно сообщила мне, что она планирует убить соседку, и даже подготовила топор для этой цели. А ко мне пришла, поскольку хочет хоть кому-нибудь рассказать о запланированном преступлении. Меня откровенно добил ее ответ на мой осторожный вопрос, чем же несчастная соседка довела ее. Клиентка спокойно поведала мне, что у нее с соседями имеются споры по поводу порядка пользования общим коридором. Тогда я невольно припомнила тему своего дипломного проекта "Бытовые убийства", и в очередной раз подивилась, сколь мелкие проблемы выводят из себя людей настолько, что они готовы даже на преступление. Кстати говоря, мне так и не довелось узнать, подействовали ли на клиентку мои увещевания, и отказалась ли она от своих преступных намерений.

Но я отвлеклась. В этот раз клиент даже внешне не внушал мне особого доверия. Бегающий взгляд подозрительно мутных глаз клиента наводил на определенные подозрения, как и его явная неспособность объяснить суть проблемы. В принципе, клиенты довольно часто не могут внятно объяснить, что им нужно. Многие, впервые попав на прием к адвокату, теряются и забывают, о чем же они хотели меня спросить. Некоторые даже приходят с письменным перечнем вопросов. И все же этот же клиент вел себя странно. Первым делом он поближе придвинул свой стул к моему столу и начал по очереди выкладывать мне на стол документы. Я обрадовалась этому, поскольку обычно по документам намного проще понять суть ситуации, чем из невнятных рассказов клиентов.

Впрочем, как оказалось, на этот раз даже документы мне ничем не могли помочь. Кипа документов, предъявленных клиентом, была совершенно разноплановой и никак не желала складываться в единую картину. Тут было все, начиная от потертого военного билета и заканчивая какими-то странными рецептами. И, признаюсь честно, меня несколько нервировал и сам клиент, нависающий над моим столом и упорно шлепающий передо мной очередной документ. На мои вопросы он не реагировал, и ничего не говорил, кроме разве что невнятных сетований на несправедливость. Это продолжалось уже минут пятнадцать, и изрядно мне надоело. Я поняла, что клиент не просто несколько неадекватен, а вообще невменяемый. Однако выставить его из кабинета мне не удавалось, поскольку на мои просьбы покинуть кабинет он не реагировал и упрямо преследовал меня со своими бумагами.

Откровенно говоря, было страшновато находится наедине с явным психом. Особенно неуютно мне стало, когда клиент наконец выложил последнюю бумагу и даже сумел объяснить, что именно по этому поводу он и пришел ко мне. Взглянув на лежащую передо мной справку психоневрологического диспансера, я поняла, что у меня действительно проблема. Исходя из этой справки, клиент был не просто ненормальный, а по-настоящему буйный. Нет, я не особенно хорошо разбираюсь в психиатрических диагнозах, просто я хорошо знаю нашу систему. Поскольку больницы переполнены, врачи предпочитают направлять для длительной госпитализации (проще говоря, на постоянное лечение в психиатрическую больницу) только тех, в отношении кого просто нет другого выхода. С остальными психами приходится как-то сосуществовать их несчастным родственникам. Притом, судя по справке, клиент был на принудительном лечении на протяжении целых пяти лет! Это обстоятельство достаточно отчетливо характеризовало его состояние. Я тоскливо подумала, что его явно зря выпустили, но что оставалось делать мне? В помещении я была одна, а мужчина вполне крепкий физически и совершенно спятивший. Аттракцион "наедине с буйным психом" – развлечение не для слабонервных, знаете ли!

Нельзя сказать, чтобы это был первый псих, увиденный мной. Весной и осенью, в периоды обострения, к нам иногда наведываются психически больные граждане, но этот был явно буйным. Он уже что-то от меня невразумительно требовал. Все, что я смогла разобрать, так это требования наказать врачей, привязавших к койке совершенно нормального человека. Да уж, если он и был нормальным в тот момент, когда его привязывали, то с тех пор мужчина успел основательно сбрендить. Но, по вполне понятным причинам, я не стала озвучивать клиенту эту мысль, а лишь снова попыталась вежливо выставить его из кабинета. Я вновь и вновь повторяла, что ничем не могу ему помочь. Это была чистая правда, поскольку я не врач-психиатр, но клиент мне верить никак не хотел.

На мое счастье, когда я уже отчаялась от избавиться от этого посетителя, наконец пришла Инна.

Когда она заглянула в кабинет, я постаралась собраться и строгим голосом заявила клиенту. – Я прошу прощения, но я очень занята. Пожалуйста, выходите. Я ничем не могу вам помочь.

Клиент, смерив взглядом удивленную Инну, наконец сгреб со стола свои бумаги и выбежал из консультации. Естественно, за консультацию он не заплатил, но догонять клиента и просить его оплатить, я однозначно не собиралась. Ушел, и слава богам! Я уже и не чаяла от него избавиться.

Я пригласила Инну пройти во вторую комнату и поставила чайник, пытаясь хоть немного успокоиться. Подруга, видя мое состояние, попыталась меня отвлечь и начала щебетать на отвлеченные темы. Постепенно, слушая ее болтовню, я начала потихоньку успокаиваться. Пока не было никого из клиентов, мы успели выпить несколько чашек чая, попробовать какие-то новые пирожные из кондитерской на углу, которые принесла с собой Инна (кстати, весьма неплохие, нужно будет таких купить домой). Заодно мы обсудили все подробности замужней жизни подруги и постепенно перешли к обсуждению родственников.

У меня новостей было много: начиная от очередных фокусов моего братца, который почему-то решил не ходить в институт, и заканчивая новым романом моей кокетки-сестры. Учитывая, что моей младшей сестре, Антонине, было лишь шестнадцать лет, то эта тема была довольно животрепещущей. Сестрица умудрилась всерьез влюбиться в двадцатипятилетнего мужчину. Несмотря на то, что этот мужчина, Дмитрий, был из весьма приличной и обеспеченной семьи, мои родители совершенно не одобряли подобный мезальянс. Родители пытались оградить сестру от общения с ним, но добились лишь того, что в ответ сестра закатывала истерики и сбегала на свидания прямо из школы. Дмитрий, по его словам, питал серьезные намерения и собирался жениться на Тоне, во что, впрочем, верилось с трудом. Ну зачем взрослому мужчине, да еще и дипломату, девочка-школьница? Даже если бы просто стало известно о его романе с несовершеннолетней, у Дмитрия были бы серьезные проблемы, что его, впрочем, не останавливало… В общем, поговорить нам с Инной было о чем.

Было уже послеобеденное время, и я искренне надеялась, что запас неприятностей, назначенных мне на сегодня, уже исчерпался. Впрочем, вскоре оказалось, что мои сегодняшние проблемы еще только начинались.

Мы допивали очередную порцию чая, когда в дверь постучали. Я со вздохом поднялась – работать совершенно не хотелось, но куда деваться? Крикнув "войдите!", я направилась на свое рабочее место. Едва я успела усесться, как дверь распахнулась, и в кабинет вошел мой бывший клиент, господин Теренов, и еще двое мужчин.

Надо сказать, что дело господина Теренова мы проиграли, о чем, признаться, я совершенно не сожалела. С моей точки зрения, судья по этому делу вынес совершенно справедливое решение, присудив бывшей супруге господина Теренова компенсацию половины стоимости совместного имущества, а также приличные алименты на содержание двоих несовершеннолетних детей. Хитрости, к которым прибегал клиент, чтобы скрыть от правосудия имущество и истинный размер своих доходов, не помогли господину Теренову, и его обман раскрылся в суде самым случайным образом. Впрочем, клиент почему-то вбил себе в голову, что в проигрыше дела виновата лично я, поскольку я не договорилась с судьей. Из этих соображений господин Теренов пытался заставить меня вернуть полученный от него гонорар, однако я отказалась это сделать. Дело было рассмотрено еще неделю назад, и после последнего заседания я больше не видела господина Теренова. Впрочем, что-то подсказывало мне, что он явился сегодня не для того, чтобы принести свои извинения за тот инцидент в суде.