Текст книги "Записки практикующего адвоката"

Автор книги: Luide

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 52 страниц)

– Постойте, но ведь у нас есть доказательства, что в пять обвиняемый сидел с друзьями в кафе, – удивилась я.

– Вот именно, – заговорщицки улыбнулся судья Ярешин.

Я внимательно посмотрела на него и кивнула, показывая, что все поняла. Теперь от меня требовалось только представить суду этих самых приятелей, и дело будет выиграно. Насколько мне было известно, самого судью Ярешина эта скандальная дама еще ни разу не затронула, но никто не отменял судейскую солидарность. Поливая помоями одного судью, всегда стоит помнить, что второй может оказаться его ближайшим другом. Госпожа Дивуарс изрядно разозлила судей, и теперь пожинала плоды такого неумного отношения.

Вскоре выяснилось, что она довела до белого каления не только работников суда. Но обо всем по порядку.

Мой клиент, сияя от радости, тихонько сообщил, что он все же нашел прекрасную свидетельницу, которая согласилась давать прямо-таки разгромные показания против заявительницы. Однако она почему-то опаздывала, так что пришлось заходить в зал, так и не пообщавшись с ней. Хорошо хоть явились товарищи гоблина, с которыми он распивал пиво в тот злосчастный день.

Итак, рассмотрение началось с оглашения судьей ответа скорой, из которого следовало, что медиков действительно вызвали в пять часов, и что на теле заявительницы были обнаружены гематомы, при этом она жаловалась на тупую боль в области живота. Однако никаких серьезных повреждений у нее не обнаружилось, так что скорая уехала, для профилактики вкатив гоблинше успокоительное.

Вероятно, именно из-за этого по возвращении домой обвиняемого не ждал грандиозный скандал – теща под воздействием лекарств мирно спала у себя в комнатке.

Так что вся катавасия с милицией и снятием побоев закрутилась только на следующий день.

Судья поинтересовался:

– В связи с данным документом есть заявления и ходатайства?

– Да, ваша честь! – решительно подтвердила я. – Прошу допросить явившихся свидетелей – господина Дарова и господина Мавеларса.

Прокурор ничуть не возражал (он вообще в этом процессе играл скорее декоративную роль, наблюдая со стороны и втихомолку хихикая).

Свидетели, конечно, полностью подтвердили, что мой клиент пил с ними пиво с половины четвертого и до половины седьмого. Они смотрели трансляцию какого-то футбольного матча, потом обмывали победу… В общем, господин Баруларс никак не мог в это время избить тещу!

После допроса свидетелей судья велел:

– Заявительница, встаньте. Скажите, так в какое время вам причинены телесные повреждения?

– Ну, ошиблась я чуток, – не растерялась гоблинша. – В три это было.

– А почему тогда вы вызвали скорую только в пять? – влезла я.

Но заявительница не собиралась отступать:

– Я сознание потеряла, а когда очнулась – еле вышла на улицу. А там сердобольная соседка вызвала врача.

Два часа лежать без сознания из-за пары синяков? Ведь по утверждению медиков, внутренних повреждений у нее совершенно точно не было!

Судья также явно скептически отнесся к утверждению заявительницы, но не прокомментировал, а лишь спросил у меня:

– Защитник, у вас еще есть свидетели?

Обещанная свидетельница, к сожалению, так и не появилась. Я кинула вопросительный взгляд на клиента, но он только недоумевающе пожал плечами. Конечно, мы и без того справимся, но все же жаль – это был бы эффектный завершающий удар.

Я уже встала, чтобы сообщить, что других свидетелей нет, когда неожиданно дверь распахнулась. На пороге показалась запыхавшаяся гоблинша преклонных лет.

– Извините, можно? – поинтересовалась она бодро, как будто не вломилась без приглашения в зал посреди слушания.

– Что вы хотели? – справившись с удивлением, спросил судья у нахальной посетительницы.

– Я свидетель! – ничуть не сомневаясь, решительно заявила она.

Я сориентировалась моментально:

– Ваша честь, прошу допросить явившегося свидетеля, госпожу Наутарс.

Судья поколебался, но разрешил:

– Проходите. Представьтесь суду и предъявите ваши документы.

Гоблинша прошагала к судье и вручила ему свой паспорт, после чего выслушала положенное предупреждение об ответственности за дачу заведомо ложных показаний и подтвердила, что намерена говорить только правду.

– Рассказывайте все, что вам известно о деле, – предложил судья, откинувшись на спинку кресла и приготовившись внимательнейшим образом выслушать свидетельницу.

– Я их соседка, живу этажом ниже. Мы с Картесой сильно дружили, и в гостях я у них бывала часто, – плавно начала она заранее заготовленную речь. – В тот день она опять сильно поругалась с зятем. Мы встретились как раз на лестнице – я шла в магазин – вот она мне все и рассказала. А потом мальчишка какой-то бежал мимо, толкнул Картесу, она от этого упала на перила, да еще и рукой ударилась. Развелось хулиганов, пороть их надо! А потом подруга это все и придумала – мол, зятька ненавистного под суд отдать можно.

Картина вырисовывалась достаточно четкая и логичная. Гоблинше пришла гениальная мысль воспользоваться ситуацией и подставить господина Баруларса, и, недолго думая, она так и поступила.

– Почему вы не пошли сразу в милицию? – поинтересовался судья Ярешин, когда свидетельница закончила рассказ.

– Ну, я же не могла так с подругой поступить! – как само собой разумеющееся, пояснила гоблинша и добавила. – А вчера мы с ней вдрызг разругались…

Теперь все было понятно – и почему она раньше не заявила обо всем, и почему теперь была готова свидетельствовать против бывшей подруги. Заявительница и друзей выбирала себе под стать, так что готовность подгадить вчерашнему близкому человеку вполне вписывалась в их отношения.

Конечно, в итоге судья отказал в возбуждении уголовного дела, и мой клиент оказался совершенно свободен от всех обвинений – разумеется, до следующей пакости, подстроенной тещей.

И последнюю точку в этом деле определенно поставила ближайшая подруга заявительницы. Воистину, правду говорят, что не стоит говорить своему другу того, что не должен знать твой враг! (высказывание принадлежит А. Шопенгауэру, прим. автора)

Глава 28. Наследник

Заглядывать слишком далеко вперед – недальновидно.

(Уинстон Черчилль)

Сентябрь начался с дождей. Унылая морось, иногда переходящая в ливень, навевала грустные мысли и заставляла искать убежище дома, отказываясь от прогулок и развлечений на свежем воздухе. На самом деле я люблю дождь – он как будто умывает мир, стирая следы усталости и пыли. Так красиво, когда за окном льет, будто из ведра, и яростно сверкают молнии! Хочется укутаться в плед, сделать чая и бесконечно долго смотреть в окно, любуясь буйством стихии…

Много хуже, если в такую погоду приходится выходить на улицу. Прохожие бредут под дождем, мрачно проклиная слякоть, или бодро скачут по лужам, ругаясь вслух нехорошими словами. Машины отчаянно гудят и во все стороны расплескивают целые водопады брызг, отчего пешеходы бранятся еще отчаяннее.

Город захвачен стихией, а боги смеются, наблюдая нашу беспомощную возню под пологом дождя.

Я сидела дома на диване, грела руки о чашку кофе и смотрела, как льет вода из небесных хлябей.

Люблю осень – это время будто самой природой предназначено для того, чтобы оглянуться вокруг и задуматься о своей жизни. И не вина осени, если увиденное не порадует – она честно показывает нам нас самих, будто срывая вместе с листьями покровы самообмана. Легкость и беззаботность лета сменяется вдумчивой грустью сентября, и больше нет сил гнать от себя мысли о непростительных оплошностях и безвозвратно потерянных возможностях. Многие в этот сезон впадают в депрессию, потому что реальность вдруг встает перед глазами, более не прикрытая спасительными миражами.

Обычно меня не задевает осенняя хандра – я честна с собой и не стремлюсь цепляться за надуманные самоутешения, но на этот раз меня почему-то накрыло. Не хотелось ничего – ни плакать, ни кого-то видеть, ни читать – совершенно никаких желаний не осталось, только жажда, чтобы меня оставили в покое и не трепали нервы.

Сама не могу понять, отчего так вышло – вроде бы все в полном порядке, серьезные проблемы решены и никаких особенных забот не предвиделось, однако меланхолия не желала отпускать, цепко держала меня в своих когтях.

Вот уже неделю я почти не выходила из дому, предаваясь своему мрачному настроению. Видеться с друзьями и с Владимиром не тянуло, я могла не выдержать и сорвать на них свою злость, так что я отвечала всем, что слегка приболела – ничего страшного, легкая простуда. Я поменялась дежурствами с коллегами, так что теперь могла пестовать тоску, сколько пожелаю.

Телефонный звонок раздался, как гром среди ясного неба. Брать трубку отчаянно не хотелось – чего доброго, это окажется клиент с безотлагательным делом, и мне придется идти на работу. Но мобилка настойчиво трезвонила. Вздохнув, пришлось отставить в сторону напиток и брести к аппарату.

– Слушаю вас, – недовольно пробормотала я, отвечая на звонок.

– Ты чего трубку не берешь? – бодро отозвалась трубка голосом моей давней знакомой, гадалки Натальи. – Я же в курсе, что ты дома!

С нее вполне сталось бы и поворожить, чтобы узнать, свободна ли я. Наталья так много лет гадает, что, кажется, уже и думает рунами. На вопрос: "Как дела?" она вполне может бодро ответить: "Все совели", что в переводе на обычный язык означает "чудесно и солнечно".

Сегодня гадалка была настроена по-деловому, и сразу начала с главного:

– У нас проблемы.

Наталья частенько забывает, что окружающие не знают всего того, что известно ей самой.

Вздохнув, я уточнила:

– У кого именно?

– Ну, у «Альвёльвы», конечно! – ответила она, как будто удивляясь моей недогадливости.

Так называлась фирма, где подрабатывала гадалка. Сотрудники «Альвёльвы» оказывали любую (законную, конечно же) магическую помощь всем желающим. Спектр услуг был весьма разнообразен, начиная от гаданий на рунах и составления гороскопов, и заканчивая наложением заговоров на удачу. Последние пользуются большим спросом, однако обывателям разрешены лишь самые слабые их разновидности.

Тут следует пояснить вот что.

Нет белой и черной магии, все это нелепые выдумки. Все зависит лишь от целей, которых желает достичь маг, ведь средства могут быть совершенно одинаковы – драпа ничуть не отличается по исполнению от нида (драпа – хвалебная песнь, нид – порочащая песня, магия-проклятие, прим. автора). Да и среди рун нет злых или недобрых, отрицательными свойствами волшбу наделяет лишь сам скальд (в скандинавской традиции – маг слова, знаток рун, прим автора).

Поэтому гадальная и прочая магическая деятельность подлежит обязательному лицензированию, без соответствующего государственного разрешения возможно лишь мелкое бытовое волшебство для себя и близких. Также проводятся постоянные проверки практики магов – власти изо всех сил препятствуют злоупотреблениям в этой сфере.

В связи с этим маги нередко нуждаются в помощи по гражданским спорам (жалобы на качество обслуживания и тому подобное) или же по уголовным делам, если прокуратура полагает, что имели место незаконные делишки.

Когда-то я уже помогла Наталье в одном непростом деле, и теперь она снова обратилась ко мне.

Под давлением гадалки мне пришлось пообещать приехать в офис на встречу с нею. Я бы с удовольствием перенесла все рабочие дела на недельку-другую, но они не желали оставить меня в покое. Что-то последнее время мне совершенно не хочется работать!

Положив трубку, я начала собираться и буквально через час уже подъехала к офису.

Возле консультации меня ожидали Наталья и ее начальство. С Томашом и его женой Барбарой я была шапочно знакома, теперь представилась возможность пообщаться поближе.

Наталья была женщиной богатырских пропорций, с внушительными кулаками и крупноватыми чертами лица. Две толстенные русые косы спускались ниже лопаток и являлись единственной по-настоящему красивой деталью ее облика. Обычно клиенты терялись, ожидая встретить таинственную ворожею, а видя вместо того такую бой-бабу. Сама гадалка любила говорить, что спрашивают не у нее, а у рун, и искренне забавлялась, наблюдая оторопь новичков.

Щуплый хозяин фирмы и его изящная супруга на ее фоне казались почти игрушечными.

Пригласив клиентов проходить, я проследовала во вторую комнату, по дороге коротко поздоровавшись с дежурным, коллегой Жаровым.

Поскольку со мной толком была знакома только гадалка, то рассказывала обо всем она, хотя напрямую Наталью эта ситуация не задевала, речь шла об иске к фирме "Альвёльва".

Ситуация типичная: недовольные клиенты решили защищать свои права в судебном порядке. Защита прав потребителей – вопрос сложный, тут зачастую нелегко разобраться, кто и что именно нарушил. Возможно, продавец хамит, а может клиент попался настолько привередливый и придирчивый, что ему никак не угодить.

В данном случае истцами были гномы, супруги Гиралия и Теренс Вартассон.

Год назад они обратились в «Альвёльву» с деликатной проблемой. Дело в том, что у гномов было трое детей, и все, как назло, девочки. По каким-то причинам Теренс Вартассон отчаянно желал рождения сына, и в этот раз решил не полагаться на удачу и обратиться к профессионалам, ведь хорошей команде магов вполне по силам рассчитать условия, при которых родится младенец нужного пола.

Точнее, можно четко определить, когда, где и при каких обстоятельствах должен быть зачат ребенок.

Коллеги Натальи с удовольствием взялись за заказ и выполнили его, вот только в итоге вместо желанного мальчика на свет появились девочки-близнецы.

Возмущенный отец, узнав о таком пополнении семейства, немедленно обратился к юристу, и вскоре дело поступило в суд. Он не хотел даже слушать о том, что в любой работе случаются ошибки и неточности, а намеревался строго наказать нерадивых магов, как было указано в иске, "Чтобы пресечь дальнейшее оказание ими некачественных услуг".

Фокус в том, что в первый раз ответчик (мой клиент) попросту не явился в суд, и в эту пятницу должно было состояться уже второе заседание.

Томаш Мнишек, хозяин фирмы «Альвёльва», славился своей безалаберностью и невнимательностью. Фирма до сих пор не обанкротилась лишь благодаря деловой хватке его супруги Варвары (которую он сам предпочитал именовать Барбарой, и постепенно эту манеру переняли все их знакомые).

Накануне заседания Барбара слегла с гриппом, а при температуре под сорок не очень-то интересуешься каким-то там гражданским делом. Томаш же попросту забыл о том, что должен явиться в суд, чем наверняка до крайности рассердил судью Дреггюсона. Для судьи-гнома неявка без уважительной причины в заседание – признак крайне наплевательского отношения к правосудию вообще и к судье в частности. Если не мудрствуя лукаво плюнуть судье в лицо, то последствия будут примерно такими же, как при игнорировании повестки.

Впрочем, заведомо несправедливое решение гном выносить не станет, так что шансы оставались. Вот только повернуть ситуацию в нашу пользу и без того было затруднительно.

Ситуация представлялась довольно простой: имелся договор с фирмой, согласно которого оказывались услуги, и факт рождения двух девочек вместо одного мальчика также был полностью подтвержден свидетельствами о рождении детей. У нас была лишь одна возможная позиция защиты, а именно можно было ссылаться на то, что потребитель не исполнил в точности всех условий обеспечения желаемого, обозначенных в письменной инструкции.

Но проблема в том, что наблюдателей со стороны фирмы при этом не было, и на случайных свидетелей надеяться не приходилось.

Господин Мнишек настаивал, что они все рассчитали правильно и несколько раз перепроверили, так что ошибка исключалась. Ума не приложу, что тут можно сделать!

Но хозяева фирмы решили побороться и заключили со мной договор о представлении их интересов в суде, хотя при этом я честно предупредила, что выигрыш сомнителен.

Больше у меня не было никаких дел на ближайшие пару дней, и до конца недели я была совершенно свободна.

Несколько дней я провела дома, категорически не желая даже покидать квартиру. Тоска с новой силой принялась терзать мое сердце, и я уже попросту не знала, как заставить себя собраться и прекратить переживать из-за пустяков.

Так продолжалось до четверга, десятого сентября, когда я дежурила в консультации.

Это дежурство, против ожиданий, выдалось довольно тихим. Пара консультаций, простенький иск о разводе – вот и вся моя «добыча» почти за целый день. Ничего примечательного не происходило, и вообще день оказался на редкость мирным, но лишь до четырех часов.

Если честно, я подумывала, не сбежать ли с работы пораньше – на сегодня было намечено свидание с Владимиром, а мне ведь еще хотелось привести себя в порядок. Однако усилием воли я заставила себя остаться на рабочем месте.

Стрелки настенных часов ползли так медленно, будто и им навевал дремоту дождь за окном. Я то и дело посматривала на циферблат, но минуты категорически не желали бежать веселее. Всегда так – время то отчаянно летит, снося все на своем пути, то вдруг почти замирает, растягиваясь бесконечными мгновениями. И кто выдумал, что время – линейная величина? Видимо, тот человек никогда не ждал завершения тяжелого рабочего дня и ни разу не молил про себя, чтобы ночь с любимым длилась хоть чуточку дольше…

Мои размышления прервал отчаянный стук в дверь.

Я встрепенулась, прекратив гипнотизировать взглядом часы, и обрадовалась – когда есть клиенты, то скоротать остаток рабочего дня много проще.

– Войдите! – громко разрешила я, и дверь распахнулась.

Однако моя радость сразу испарилась, когда я увидела, кто почтил меня визитом. Это была моя давнишняя клиентка, супруга сектанта.

– Здравствуйте, – несколько нервно произнесла она. – К вам можно?

– Конечно, – ответила я, лихорадочно раздумывая, что могло ее вновь привести ко мне.

Что-то мне подсказывало, что навряд ли речь пойдет о тонкостях развода.

– Слушаю вас, – выжидающе произнесла я.

Клиентка теперь выглядела получше, чем при нашей прошлой встрече, и была одета даже с некоторым шиком, однако затравленный взгляд никуда не делся. И она старательно не смотрела мне в глаза.

Ничего не могу с собой поделать, в первую очередь обращаю внимание даже не на лицо, а именно на глаза, и предпочитаю видеть взгляд собеседника. Женщина отводила взор, не позволяя уловить свои мысли, однако и без того было ясно, что она находилась в крайне взвинченном состоянии: дерганные жесты, нервная манера осматриваться по сторонам, будто сейчас кто-то выскочит и схватит ее.

– Скажите, а я могу не приходить в суд? – спросила она, старательно изучая пол.

– В связи с чем? – уточнила я. – Если речь идет о разводе…

– Какой развод? – нетерпеливо перебила она. – Моего мужа судят, за секту.

Конечно, мне пришлось сделать вид, что я впервые слышу обо всем этом. То и дело сбиваясь, клиентка поведала мне, что вскоре после того, как она подала на развод, начался сущий кошмар – прокуратура как-то вышла на секту и возбудила уголовное дело в отношении ее членов, и вот теперь дело передано в суд. В процессе судебного разбирательства потребовалось вызвать дополнительных свидетелей, в частности, мою клиентку, госпожу Ларину. Но она категорически не желала даже показываться в заседании, поскольку отчаянно боялась сектантов и переживала за жизнь и здоровье своих детей.

– Понимаете, если бы я одна была – сама бы на них донесла. Так им и надо, пусть бы за все заплатили! Но у меня дети… – из ее глаз полились слезы – крупные, непритворные слезы.

Мне было ее жаль, тем более, что в каком-то смысле именно я была виновата в ее нынешних проблемах. Конечно, я сделала это из благих побуждений, да и, в общем-то, ничуть не жалела – по крайней мере, новых злодеяний сектанты не совершат, а это уже немало. Однако это дело коснулось других людей, подставляя их под угрозу. Так стоила ли того пресловутая справедливость? Теперь я уже ни в чем не была уверена, но отыграть обратно не получится – что сделано, то сделано. Я свернула на эту дорогу, определив тем самым дальнейшие события: историю с Владимиром и рыдания женщины, которая пришла ко мне, как к своей последней надежде.

Что я могла ей сказать? Это только в фильмах ключевому свидетелю обвинения меняют документы, тайно перевозят в другой город, покупают там жилье и устраивают на работу. Нет, нечто подобное, пусть и в изрядно урезанном виде, есть и в нашем законодательстве, но на практике никто этим не занимается, ссылаясь на отсутствие механизма и финансовых средств. В действительности все проще и прозаичнее, и если уж влиятельные подсудимые пожелают свести счеты со свидетелями, то они могут сделать это без особого труда.

А явиться в заседание госпожа Ларина обязана, иначе может быть осуществлен привод – проще говоря, ее приведет под белы рученьки милиция. Все, что я могла предложить клиентке, это отказаться давать показания – в данном случае это было ее право.

Несколько придя в себя, женщина задала мне пару уточняющих вопросов, после чего поблагодарила за помощь и собралась уходить.

Уже на пороге она вдруг вспомнила и обернулась:

– Простите, я совсем забыла. Сколько с меня?

С этими словами она раскрыла сумку и достала кошелек.

– Ничего не нужно, – поспешно заверила я. – Эта консультация входит в стоимость ранее оплаченного вами пакета услуг.

Женщина посмотрела на меня с сомнением, но возражать не стала, коротко попрощалась и отправилась восвояси.

А я осталась наедине со своими сомнениями относительно правильности своего поступка. Интересно, чем закончится эта история?

По словам моей клиентки, дело о секте рассматривала судья Долженко, с которой я была в напряженных отношениях, из-за этого я не рискнула бы подходить к судье с просьбой разрешить мне присутствовать в процессе. К тому же огласки моей заинтересованности в деле совершенно не хотелось, разве что я могла сделать вид, будто праздно любопытствую. В этом как раз не было ничего сложного, достаточно подойти к секретарю судьи, чтобы уточнить один момент по гражданскому делу, в котором я участвовала, и как бы между прочим осведомиться о причинах такого столпотворения в коридоре. Поскольку дело было громкое и незаурядное, то секретарь тут же с охотой поделилась бы со мной всем, что ей известно, хотя вообще недолюбливала меня ничуть не меньше, чем сама судья Долженко.

Но безопаснее было бы попросить Виноградова разузнать обо всем.

Я настолько задумалась, что даже не заметила, как настал долгожданный конец рабочего дня. Спохватившись, я торопливо собралась, распахнула входную дверь и нос к носу столкнулась с Владимиром.

– Привет! – удивленно сказала я, – А что ты здесь делаешь?

– Забираю тебя с работы, – как само собой разумеющееся, пояснил Виноградов, после чего сделал шаг вперед и поцеловал меня.

Мы упоенно целовались на пороге, будто подростки в подъезде, и это было славно, будто маленькое хулиганство – не от злости, а от бесшабашного веселья.

Впрочем, окончательно переступать через приличия мне не хотелось, так что в конце концов я отстранилась:

– Давай я запру дверь, мы поедем домой и там продолжим?

Голос мой звучал так, будто я запыхалась, но я решила не обращать внимания на такие мелочи.

Владимир весело и даже несколько самодовольно улыбнулся:

– Это был только аванс. А вообще у нас другие планы на этот вечер.

– Да? – удивленно приподняла брови я, с трудом удерживаясь от желания прижаться к нему покрепче и продолжить начатое. Инстинкты, будь они неладны!

Виноградов осторожно скользнул пальцами под мои волосы – отчего мне немедленно захотелось замурлыкать – и уверил:

– Сначала ужин, потом театр, а потом уже все остальное.

Я бы предпочла остаться дома, и убеждена, что Владимир тоже, однако он придерживался мнения, что девушку нужно периодически выводить в свет, и на этот вечер была намечена обязательная программа.

Стыдно признаться, но я не слишком озабочена собственной культурой, по крайней мере, на спектакле последний раз была еще в школе. Но это не повод отказываться от интересного мероприятия, так что мы поехали прямиком ко мне.

Владимир смиренно ждал, пока я приведу себя в порядок и надену вечернее платье (даже не приставал, нахал!), после чего мы отправились ужинать, а потом в театр. Как раз давали одну из драм Шекспира, и я осталась под впечатлением от прекрасной постановки.

Домой мы добрались лишь часам к десяти вечера, а заснули и того позже, около двух.

Но выспаться этой ночью мне так и не удалось. Едва я стала проваливаться в сон, как Владимир принялся храпеть – не слишком громко, но заснуть рядом с ним было совершенно невозможно, в особенности если учесть, что он имеет манеру крепко прижимать меня к себе даже во сне.

Сначала я пыталась не обращать внимания, потом начала пихать его в бок, после чего храп ненадолго прекращался – как раз до тех пор, когда я начинала засыпать, а потом снова возобновлялся.

В итоге утром я с трудом держала глаза открытыми – пяти часов сна мне в любом случае мало, а уж если учесть то, что поспать так и не удалось даже эти несчастные несколько часов, то я передвигалась как сомнамбула, с трудом ориентируясь в пространстве.

И ведь ничего не скажешь мужчине в упрек – разве он виноват, что храпит? Вовсе нет, а потому мне пришлось еще и делать вид, что я полностью довольна минувшей ночью и попросту не выспалась. Как назло, на работу нужно было успеть пораньше – заседание по делу «Альвёльвы» было назначено на девять утра.

Я раздумывала о том, как бы намекнуть мужчине, чтоб мы с ним встречались лишь накануне уик-энда, чтоб в случае надобности можно было выспаться днем. Хотя на этот раз встретиться в выходные мы не смогли бы никак – у Владимира как раз дежурство в прокуратуре.

Самое интересное, раньше он не храпел! Или я была просто настолько выжата, что вырубалась, не слыша ничего вокруг?

Хорошо еще, что на этот раз мы ночевали у меня, так что косметичка была в моем полном распоряжении.

Выпив пару чашек кофе, заботливо подсунутых мне Натом, я немного взбодрилась. Контрастный душ и капля мятного масла достаточно разбудили меня, чтобы я могла хотя бы внятно разговаривать, а макияж позволил скрыть следы бессонной ночи. Я уже не настолько молода, чтобы, даже не выспавшись, выглядеть краше майской розы, однако спасительная косметика позволяет это скрыть.

Бедный Виноградов, надеюсь, он не сильно перепугался, увидев поутру мое помятое и сонное лицо.

Но вел себя мужчина безукоризненно – заботливо поинтересовался, не забрать ли меня сегодня с работы, на что я ответила отрицательно. На этот день у меня было назначено единственное заседание, да и то на утро. Даже если учесть, что дело рассматривает судья-гном, все равно оно не должно было затянуться до вечера, когда Владимир сможет меня встретить.

К тому же отчаянно хотелось просто прийти домой и завалиться спать.

Я едва не застонала, вспомнив, что сегодня пятница. Нет, само по себе наступление выходных меня только радовало, но завтра у мамы День рождения, и я пообещала, что приеду и помогу с подготовкой. Обычно родители прекрасно справлялись со всякими мероприятиями и без меня, но в этом году у мамы юбилей, и кроме бытовой приготовлений вроде уборки и готовки, возникала еще куча проблем. Гостей ожидалось довольно много, так что они должны были прибывать в несколько этапов. В общем, нужна была моя поддержка, и я никак не могла уклониться от этого.

Ну, хоть выспаться до завтра успею, и то хорошо.

Утешая себя таким образом, я собиралась на работу. Несмотря на слоновью дозу стимуляторов, чувствовала я себя неважно, даже едва не забыла дома портфель с документами.

– Анна, подожди, – окликнул меня Виноградов, когда я пыталась надеть туфли.

– Что? – обернулась я с туфлей в руках.

Владимир стоял на расстоянии протянутой руки и внимательно смотрел на меня, будто что-то решая. Наконец он, видимо, определился:

– Вернись на минутку.

Я недоуменно пожала плечами, но послушно проследовала за мужчиной обратно в гостиную.

Владимир усадил меня на диван, опустился рядом и велел:

– Закрой глаза, пожалуйста.

Я повиновалась, хоть и не имела представления, зачем это ему понадобилось.

Он взял мою руку и принялся пальцем чертить на тыльной стороне ладони какие-то знаки, а потом осторожно дотронулся губами. От этого прикосновения меня будто прошибло слабым разрядом тока, я дернулась и инстинктивно попыталась вырвать руку, однако Владимир легко меня удержал.

Я открыла глаза, собираясь возмутиться, но Виноградов смотрел с такой заботой, что мне стало стыдно за те слова, которые едва не сорвались с губ.

К тому же я с удивлением ощутила, что в голове прояснилось, а в теле забурлила бесшабашная энергия. Будто не было никакой бессонной ночи, и, без всяких сомнений, эта бодрость возникла стараниями Владимира.

– Спасибо, – несколько растерянно поблагодарила я, размышляя о том, что я даже не подозревала о целительских способностях своего мужчины. Впрочем, мы встречаемся не так давно, чтобы все знать друг о друге.

– Не за что, – усмехнулся он и поцеловал меня. В итоге я едва не опоздала на работу, но оно того стоило.

В коридоре суда меня ждали клиенты. Когда я появилась, господин Мнишек как раз встревоженно посматривал на часы, видимо, беспокоясь по поводу моего отсутствия.

Неподалеку от них стояли несколько гномов – видимо, истцы и сочувствующие, но у меня не было времени их внимательнее рассмотреть.

Я едва успела поприветствовать господина и госпожу Мнишек, как секретарь пригласила нас проходить в зал.

Предварительная процедура была скучна и бесконечна, как обычно и случается у судей-гномов. Разъяснение прав, выяснение отводов, и так далее, и тому подобное заняли почти три четверти часа.

Все это время я проскучала, рисуя в блокноте невразумительные закорючки и борясь с желанием достать мобилку и начать писать смс-ки Владимиру.

Наконец "торжественная часть" закончилась, и мы приступили к допросу сторон. Первым пояснения давал истец – почтенный папаша теперь уже пятерых девочек.

Господин Теренс Вартассон рассказывал все обстоятельно и подробно, и такая манера разговора была явно по нраву судье.

У меня довольно развитое воображение, и потому мне приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не расхохотаться.

Истец поведал, что живет вместе с супругой, тещей и двумя незамужними сестрами жены. Кроме того, от брака у них родилось теперь уже пятеро девочек. Бедный гном, как он только с ума не сошел в этом женском царстве! Неудивительно, что ему так хотелось мальчика!

К тому же господин Теренс Вартассон оказался кузнецом из рода, который много поколений кряду занимается кузнечным делом. В наш технологический век доменные печи и станки практически вытеснили это благородное ремесло, однако редкие умельцы все еще ценились – коллекционные мечи и прочие подобные вещицы стоили дорого, а настоящих мастеров их изготовления осталось немного. Конечно, секреты такого мастерства дочкам не передашь – даже у гномок не такая стать, чтобы становиться кузнецом, да и традиции предписывали заниматься этим только мальчикам.