Текст книги "Записки практикующего адвоката"

Автор книги: Luide

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 52 страниц)

В нашем обществе волшба строго регламентирована, не давая профессиональным магам особенных преимуществ. Тем более что чуть-чуть использовать ее могут многие обычные люди, не говоря уж о нелюдях. В мире, где большинство населения постоянно использует хотя бы элементарные магические приемы (вроде защитной руны Альгиз, идя в подворотне поздним вечером), не может быть слепого преклонения перед магами.

Да, это весьма уважаемая профессия, но не более того. К тому же магия – это не безвольная и послушная раба, а своевольная подруга, многого требующая от самих магов.

В реальной жизни маги хоть иногда позволяют себе расслабиться, отпускает природные желания на волю. Конечно, в эти моменты маг обычно и бывает на людях, приходя в поселения в основном именно ради развлечений. Маги ведь тоже люди, не стоит забывать об этом, к тому же большую часть времени ведущие совершенно аскетический и не слишком удобный образ жизни, так что странного в желании изредка повеселиться? Долго сдерживаемые чувства выливаются наружу полновластной рекой, хорошо хоть, что это случается не чащ, чем раз в несколько лет.

Главное, что требует закон – чтоб такие отдушины магов не причиняли вреда окружающим. То есть хочешь гулять – гуляй, но не используй приворотов и прочих запрещенных средств и не нарушай общественный порядок.

По-моему, все очень просто.

Что бы ни послужило причиной, интерес Вика был налицо, и это весьма меня смущало. Мой почти замужний статус не позволял мелких интрижек, да и Вик стоил большего. Оставалось лишь ломать голову, размышляя, зачем нас свела судьба. Ведь любому было ясно, что мы, мягко говоря, не пара, начиная от существенной разницы в возрасте и заканчивая тем, что место Вика – здесь, в тихой долине, в отдалении от людей. Я же в силу происхождения, должности, характера и воспитания – человек крупного города, и даже сложно представить мою жизнь в крошечном городишке, а то и вовсе вдали от человеческого жилья.

Впрочем, это все глупости. Разве Вик звал меня остаться с ним? Нет, он всего лишь оказывал мне небольшие знаки внимания, которые вполне можно было счесть дружескими жестами. Вот только поведение его не оставляло сомнений, что речь не идет о приятельских отношениях.

Забавно, но во снах я этого совершенно не замечала. Да и что может быть странного, когда в видении мужчина всего лишь ласково брал меня за руку? А вот в реальности подобное поведение, на мой взгляд, уже свидетельствовало о неприкрытой заинтересованности. Или, быть может, я ошибаюсь, и это были всего лишь привычная манера поведения между нами? Ведь за эти годы мы много общались и как-то даже сблизились… Вик вел себя достаточно вежливо и галантно, так что временами мне все эти размышления казались просто глупыми, и я начинала чувствовать себя развратной особой преклонных лет.

Я старалась вести себя максимально вежливо и дружески, но держась, фигурально выражаясь, на расстоянии вытянутой руки. Подобная явная прохладца эффективно освежает горячие головы и останавливает неуместные порывы.

Конечно, правильнее было бы попросту прекратить общаться с ним, но у меня на это не было сил. Что скрывать – Виком мне было хорошо.

В общем, эту неделю мы провели достаточно насыщенно и мило, если бы не грозящее Вику уголовное дело, то и вовсе это время можно было назвать в высшей степени романтичным. Парень показал мне свою долину – всю, вплоть до самых укромных уголков (кстати, именно это место, как выяснилось, мне нередко снилось). Прекрасное место, где даже зимой было довольно тепло и очень красиво, а возле горячих источников и вовсе вовсю цвели деревья, создавая поразительный уголок весны посреди мира, погруженного в суровую зиму.

Я раньше никогда вплотную не общалась с магами-природниками (в старину их именовали знахарями), и это оказалось завораживающе интересно.

Вик устроил для меня настоящий волшебный сон, и банальное катание на лыжах, которому я собиралась посвятить каникулы, не шло ни в какое сравнение со сказкой, которую мне преподнес Вик. Животные, которые ластились, словно ручные, деревья, осыпающие нас ароматными лепестками, журчание теплой воды, будто нежно приветствовавшей купающихся, и ветер, поющий колыбельные… Удивительный мир, где все вокруг – живое, и странно представить даже, что за пределами долины животные, птицы, травы и стихии уныло молчат. А может быть, просто я не умею слышать?

В любом случае, это место было совершенно необыкновенным, понятно, почему Вик не пожелал переезжать ни за какие деньги. Здесь царила магия, будто разлитая в природе, и иногда мне думалось, что это место похоже на обитель богов, где так же властвует вечная весна.

Однажды я поймала себя на мысли, что в реальности Вик куда интереснее, чем во сне. Когда он перестал скрывать свою сущность, то оказалось, что он знает так много, несмотря на свой юный возраст!

Но время летит быстро, и вот уже настал последний день моего небольшого отпуска.

Я просыпалась постепенно, будто постепенно выплывая из хрустального озера грез. Не открывая глаз, улыбнулась солнцу, ласково гладящему мое лицо, и сладко потянулась.

Как же хорошо!

Теплый ветерок скользнул по рукам, растрепал волосы… Было так хорошо, что хотелось ласково мурлыкнуть и свернуться клубочком, как домашняя кошка. И чтобы кто-нибудь погладил по шерстке, почесал за ушком…

Где-то совсем рядом защебетала птица, и глаза сами распахнулись, чтобы взглянуть на певунью.

Маленький комок перьев заливисто выводил серенады на моей подушке, и я вдруг удивилась: откуда в моей спальне птица?! Тем более, столь безрассудная, что осмеливается так близко подбираться к человеку.

Я скользнула вокруг рассеянным взглядом и вдруг резко села на постели, прижимая одеяло к груди. Вокруг шумел лес: стремились ввысь сосны, качали ветвями березы, чуть дальше росла небольшая осиновая рощица. Это определенно была не моя спальня!

Да и кроватью мне служила трава на лесной полянке, правда, прямо на земле была расстелена простынь и уложена подушка, а меня саму укрывало тонкое шелковое одеяло. Да что за чушь? Это только в дурацких романах герои самозабвенно спят (и не только) на мягкой траве, а в реальном лесу полно живности, начиная от муравьев и заканчивая клещами, да и всякие сучки, колючие сосновые иголки и камешки сделают малоприятной такую романтическую сценку.

Но я не ощущала ничего тревожащего или мешающего, преспокойно возлежала на земле. Все было, словно в чудесном сне и ничто не нарушало идиллию.

Так быть может, это и есть сон?!

Я еще раз огляделась. Мир вокруг был живым и безупречным, прекрасным и безмятежным. Наверное, это все же был сон, учитывая, что в голове не было воспоминаний о том, как я укладываюсь спать посреди леса (голышом, между прочим!), да и окрестности были чересчур красивы, а лесная постель удобной, что противоречило здравому смыслу.

Тут раздался негромкий голос:

– Привет!

Я чуть не подпрыгнула – голос был определенно мужским, а я вовсе не в том положении, чтобы встречать гостей (хотя, конечно, смотря каких гостей). Найдя взглядом говорящего, я вздохнула с облегчением: это был Вик. Он стоял на краю поляны, шагах в двадцати от меня, и немного неуверенно улыбался, сжимая в руках букет простеньких полевых цветов.

Мое облегчение нисколько не означало, что он был желанным гостем, просто теперь я наконец убедилась, что это действительно просто сон. И очень сомнительно, чтоб он был просто случайным. Прибью этого мальчишку!

Я поспешно зажмурилась и искренне взмолилась Одину, умоляя вызволить меня из тенет видения.

Одноглазый внял моим мольбам, а может, подействовало мое искреннее желание, и спустя минуту я пришла в себя уже в собственном гостиничном номере.

Сердце колотилось, как ненормальное, и я старательно глубоко дышала, силясь его угомонить.

Откровенно говоря, мне очень хотелось добраться до одного самоуверенного и излишне романтичного мальчишки и надрать ему уши. И как я могла раньше мнить его взрослым мужчиной?! Или, встретив меня в реальности, Вик вдруг решил отбросить серьезность и степенность, присущую магам, и совершенно по-мальчишески попытаться меня соблазнить? Глупости какие! Но это весьма походило на правду. А когда не вышло в реальности, наступило время привычных меж нами снов, вот только на этот раз не столь невинных, как прогулки за ручку.

Забавно, в некоторых вопросах парень был совсем взрослым и серьезным, да и его обучение мага закончено, а значит, он способен себя контролировать в достаточной мере, чтобы не представлять опасности для окружающих. Однако, похоже, что в личной жизни он все еще неопытный мальчишка, и я вовсе не о сексуальном опыте.

Я веду речь о том, что вместо холодноватой отстраненности, обычно присущей магам в возрасте, для Вика характерна порывистость и искренность, некоторая наивность и неискушенность в вопросах человеческих отношений. Мальчишка, который мнил себя взрослым мужчиной. Ведь не зря он не обратился в суд и не пошел в прокуратуру, а наложил проклятие на обидчика, да и сегодняшняя выходка с романтическим сновидением свидетельствовала о том же.

Тоже мне, Принц снов! Я фыркнула, взглянула на часы (была едва половина шестого) и решила, что на сегодня с меня достаточно сна – во всех смыслах.

С искренней грустью я вдруг осознала, что больше не будет этих загадочных и чудесных сновидений, после которых я просыпалась с неизменной улыбкой. Потому что сны уже изменятся, и вместо воображаемого друга, с которым можно обсудить все на свете, будет реальный человек, которому можно поверить тайны лишь с опаской и оглядкой.

Право, было очень жаль, ведь это совсем не равный обмен.

Но поделать с этим ничего нельзя, оставалось лишь принять злую шутку забавницы-жизни и надеяться, что Скульд будет добрее ко мне, чем Верданди, а подарок Урд – воспоминания – никто не сможет отнять (три норны, богини судьбы: Урд – прошлое, Верданди – настоящее, Скульд – будущее, прим. автора).

Предаваясь размышлениям, я провалялась в постели почти до девяти и в итоге лихорадочно собиралась в суд.

Второе заседание по делу Вика было назначено на десять часов.

Состояние мое было несколько лихорадочным, поскольку именно сегодня все должно решиться, и я не прощу себе, если мы проиграем, и молодого мага привлекут к уголовной ответственности.

Собравшись, я выпила чашечку кофе, поскольку есть совершенно не хотелось, и искренне попросила помощи у Тюра, защитника справедливости, и изобразила украдкой на запястье руну Тейвас. Конечно, повлиять на суд с помощью подобных нехитрых магических приемов нереально – судьи защищены от влияния волшбы, однако мне самой это придало сил и уверенности.

А теперь сразимся!

Второе заседание началось точно в десять.

Кстати говоря, Вик сделал вид, будто ничего не случилось. Да и в чем я его могла укорить? Накинуться с обвинениями в предумышленном сне – это даже звучит глупо. Кроме того, ведь ничего не произошло! В целом вполне милое и приятное видение, если бы я не была уверена, что оно навеяно самим магом. Однако в ответ он мог преспокойно пожать плечами и заявить, что мне попросту приснился эротический сон и что это совершенно нормально.

Возразить на это совершенно нечего. Ах, как коварны бывают сны!

Первым делом судья огласил полученный ответ управления архитектуры и градостроительства. Из него следовало, что действительно были выданы надлежащие согласования, однако они были предоставлены ошибочно и ведется служебное расследование для выявления виновных лиц.

Как это нередко бывает, начальник органа, выдавшего незаконные бумаги, испугался ответственности и поспешил найти козла отпущения. В общем-то, именно на это я и рассчитывала. В ином случае заявитель мог бы договориться с судьей, но сомневаюсь, что такой фокус прошел бы успешно с гномом.

Но и этого было недостаточно, так как все собранные нами доказательства были косвенными, и оставался единственный вариант – пойти ва-банк.

По такой категории дел законом предусмотрена лазейка, правда, не каждый рискнет ею воспользоваться. Но иного выхода не было, и потому я заявила:

– Ваша честь, прошу предоставить моему подзащитному возможность принести судебную клятву.

Судья внимательно посмотрел на меня, будто спрашивая, уверена ли я в своем намерении. Все дело в том, что клятва – это не просто набор слов, а магическое действие, и если, принеся клятву, человек солжет, то последствия будут страшны и неотвратимы, вплоть до мгновенной смерти клятвопреступника.

Но я была уверена в Вике, а потому настаивала.

Поколебавшись немного, судья разрешил приступать.

У нас уже все было подготовлено.

Учитель Вика, присутствовавший сегодня в качестве вольного слушателя, передал ему кусок дерева и нож.

По традиции эриль, который клянется, должен самостоятельно вырезать на дереве текст своей присяги, который одновременно является и заклятием.

Слова клятвы остаются неизменными уже не одно столетие, и эрилю нужно лишь перенести его на дерево, что не занимает много времени.

Кстати говоря, мне весьма забавно читать измышления людей, совершенно ничего не понимающих в рунах. Они утверждают, что руны требуют очень внимательного отношения и тщательнейшего изображения. Так вот, это чушь, и ни одна традиция рун такой информации не содержит. Их следует лишь знать, да изобразить достаточно разборчиво и направить свою волю на достижение результата – любой скальд скажет вам, что этого вполне хватит.

Как правило, предостерегают лишь от неправильного применения рун, что часто случается с начинающими – это и в самом деле может принести много неприятностей. Но тому, кто знает руны, это не грозит.

Эти мысли мелькали в моей голове, когда я наблюдала за тем, как Вик начинает творить волшбу.

Он зашептал старинный текст: "Руны на роге режу, кровь моя их окрасит. Рунами каждое слово врезано будет крепко".

Эта привычная, затверженная наизусть формула, естественно, обычно совершенно не соответствовала настоящим действиям эриля. Кропотливо вырезать руны на роге, не говоря уж о камне, теперь никто не станет, все давно используют дерево или даже бумагу. Да и окрашивание рун собственной кровью осталось в практике лишь для особенно важных и нетривиальных поводов, в остальных же случаях годилась и обычная красная краска, символизирующая кровь.

Но на суде предписано соблюдать все формальности, а потому Вик под бдительным присмотром своего бывшего учителя и пристальным вниманием всего состава суда, вырезал на дощечке руны.

Потом он старательно окрасил их собственной кровью из запястья, которое взрезал тем же ножом.

Уже после этого он произнес текст устной клятвы-заклятия, громко и тщательно выговаривая слова:

Вик Коваль, сын Олега, я клянусь сегодня.

В том, что невиновен,

Клятву приношу я.

Вилли, Ве, Форсети, Тюр будут мне свидетелями.

Правду говорю я.

В том клянусь на тинге.

Пусть карают боги

Клятвопреступленье.

Пусть Гунгнир пронзит меня

Если лгу на тинге.

(Виса автора. Вилли, Ве – братья Одина, по другой версии, ипостаси самого Одина, символизируют волю и разум; Форсети – бог справедливости и правосудия; Тюр – также бог справедливости; тинг – древнескандинавское общественное собрание, в том числе судебное; Гунгнир – волшебное копье бога Одина, прим. автора).

В старые времена судебной клятвы было вполне достаточно для оправдания. Правда, традиции предписывали, чтоб клялся не только тот, кто обвиняется в преступлении, но и те, кто сможет и захочет за него поручиться – обычно двенадцать человек. В случае если потом все же оказывалась доказана вина обвиняемого, то они несли ответственность совместно с ним (обычно поручители расплачивались деньгами, которые вносили как залог при принесении клятвы).

Теперь же достаточно клятвы лишь самого подсудимого. Но, как я уже упоминала, не все могут прибегнуть к этому варианту защиты – закон оставил такое право, к примеру, оборотням, да еще магам, и то лишь в редких случаях. К тому же неоспоримым такое доказательство не считается, клятва может быть лишь одним из способов подтвердить невиновность.

Но вкупе с иными доказательствами она уже давала основания суду признать действия молодого эриля вполне обоснованными.

Клятва стала последней каплей, склонившей чашу весов правосудия на сторону обвиняемого.

Нам оставалось лишь произнести положенные речи и дождаться исхода дела.

Спустя полтора часа после того, как за судьей закрылась дверь совещательной комнаты, окончательный вердикт был оглашен. В возбуждении уголовного дела было отказано, поступок Вика призван вполне обоснованным, хотя судья и попенял магу на несдержанность и велел впредь не забывать о существовании правоохранительных органов и избегать самосуда.

Правда, Вика все же обязали снять нид, но зато судья Каргиссон велел прокуратуре проверить, каким же образом заявитель получал разрешения на постройки, на которые не дал согласия владелец земли. Выходит, господину Ивову тоже придется несладко, ведь въедливый гном наверняка натравит на него и налоговую инспекцию, и пожарников, и прочих проверяющих. А Вику достаточно и того, что эти две недели обидчик провел в больнице и еще нескоро окончательно придет в себя.

Вот так-то: опасно злить магов! Эти почтенные господа зачастую отличаются редкой мстительностью и злопамятностью, а возможностей для мщения у них немало.

Так что из суда мы вышли победителями. Вик довольно улыбался, демонстрируя окружающим очаровательные ямочки на щеках, да и я с трудом удерживала на месте уголки губ, норовящих расплыться в торжествующей улыбке.

– Поехали ко мне, отпразднуем? – Вик вопрошающе взглянул на меня.

Я кивнула – почему бы и нет – и уселась в машину.

Конечно, всю дорогу до долины мы обсуждали подробности заседания. Так всегда бывает: когда схлынуло напряжение, вдруг наступает какая-то истерическая болтливость и хочется обсудить все детали происшедшего.

Откровенно говоря, у меня на языке крутилась еще и отповедь Вику за сегодняшний сон, но я благоразумно промолчала. Все равно ничего хорошего из этого не выйдет, лишь безнадежно упущу радостный момент.

К тому же до моего отлета оставалось меньше суток, и портить это время было непритворно жаль. Мы собирались праздновать: устроить импровизированный пикник возле теплого источника, выпить немного вина. В общем, провести последний вечер по-настоящему прекрасно.

Как назло, в самый неподходящий момент затрезвонил мобильный. Звонила мама, которую интересовало, как у меня обстоят дела, и когда я наконец буду дома. Я ни словом не обмолвилась о Вике – ей совершенно ни к чему об этом знать и заверила, что буду в Альвхейме уже завтра.

Надо же, как летит время! Мне уже практически пора уезжать…

Краем глаза я заметила, как при словах о скором возвращении помрачнело лицо парня. Но мы будто по молчаливому уговору предпочли отбросить мысли о близком расставании.

К счастью, мы как раз приехали, можно было отвлечься на мелкие заботы о еде и отмечать триумф, как подобает.

Едва мы зашли в дом, Вик подхватил меня на руки и закружил по комнате, радостно смеясь, а потом поставил на пол и вдруг поцеловал.

Не скрою, прикосновение его губ было мне приятно, и несколько минут я позволила себе понежиться в его объятиях, отвечая на поцелуй.

Руки Вика скользнули по моему телу, и я вдруг одумалась. Боги, что я делаю?

Перед глазами словно встала давняя сцена, и будто слышался мой наигранно-бесстрастный голос: "Я никогда никому не изменяла!"

Когда-то (боги, кажется, что так давно, а это было лишь год назад!) я сказала это Шемитту, вскоре после того, как узнала о его изменах.

"Владимир! Я не могу поступить с ним так", – резанула отчаянная мысль, заставляя сбросить пелену соблазна.

Я мягко высвободилась из объятий парня.

– Не нужно больше так делать, – отворачиваясь к окну, попросила я, пытаясь взять себя в руки.

– Почему? – спросил Вик за моей спиной.

Он явно изо всех сил пытался говорить бесстрастно, но голос чуть дрожал, будто у обиженного ребенка. Что ж, для меня он и есть маленький мальчик, вообразивший, что влюблен в воспитательницу.

И не важно, что на самом деле он возмужалый парень и что маги вообще рано взрослеют. Мне безопаснее будет думать о нем, как о мальчишке, да он и вправду много младше меня.

– Отвези меня в город, пожалуйста, – попросила я вместо ответа.

– Сначала скажи! – упрямо потребовал Вик.

Я вздохнула. Ну что тут можно объяснить? Мальчишка, желающий разобраться, что, как и почему, будто решающий задачку. Только в жизни нельзя подсмотреть правильный ответ в конце учебника.

И все же я попробовала растолковать, начав как можно мягче:

– Понимаешь, ты мне очень нравишься. Но у меня есть жених, и я не хочу ему изменять. И мы с тобой совсем друг другу не подходим.

Проклятая привычка четко формулировать свои мысли! Едва произнеся последнюю фразу, я поняла, что ляпнула лишнее, но было поздно.

Неслышно приблизившись, он обнял меня за плечи и негромко сказал на ухо:

– Чушь. Не зря же говорят, что любви все возрасты покорны.

От слов он перешел к делу, нежно целуя мою шею.

А вот это уже запрещенный прием. Да, я нормальная женщина, и мое тело реагировало на близость молодого и здорового самца совершенно определенным образом.

Но… Инстинкты – великая вещь, однако человек тем и отличается от животного, что не подчиняется слепо их повелениям.

– Отпусти меня, – настойчиво промолвила я, стараясь не двигаться.

На этот раз Вик подчинился – понуро опустил руки и шагнул в сторону.

Я знала, что просто не могла поступить иначе.

Принципы – это замечательно, но жизнь штука сложная и иногда заставляет поступаться своими убеждениями. Вот только, как показывает практика, отступление от внутренних этических позиций всегда стоит дороже, чем неуклонное следование им. Одно дело – теоретические, умозрительные убеждения, а совсем другое – те, за выработку которых пришлось платить собственными нервами, а иногда и кусочком души.

Выстраданные, они действительно становятся частью взгляда на мир, но жизнь по-прежнему продолжает подбрасывать занятные ситуации и головоломки. Она постоянно искушает, будто проверяет их на крепость, и чем сильнее ты твердишь о незыблемости своей морали, тем сильнее соблазны.

Мы выбираем постоянно, на каждом шагу, даже не замечая этого. Я уже сделала свой выбор – ответила «да» Виноградову, и не стану ему изменять, как бы сильно мне этого ни хотелось в данный момент.

В общем, в итоге я все же настояла, чтобы Вик отвез меня в гостиницу.

Он молча проводил меня до номера и остановился перед дверью.

Откровенно говоря, мне было неловко, я не знала толком, как себя вести, и потому старалась демонстрировать невозмутимость.

Я отперла замок (получилось у меня лишь с третьей попытки), потом попыталась улыбнуться парню:

– Пока, Вик.

Но он смотрел на меня мрачно и будто даже уязвленно.

Я едва заметно пожала плечами, распахнула дверь и шагнула вперед.

– Я больше никогда тебе не приснюсь! – остановил меня на пороге голос Вика.

– Я знаю, – чуть слышно ответила я и осторожно закрыла за собой дверь.

До вылета самолета оставались остаток дня, вечер и ночь, и я провела их практически безвылазно в номере. Нахлынула апатия, не было сил что-то делать. Я просто лежала в постели и слушала по радио бравурные песенки – приближались зимние каникулы, время праздников и развлечений, поэтому в эфире преобладали бесшабашно-веселые мелодии.

Мне весело не было, тем более что я прекрасно представляла, как задел Вика мой отказ.

Впрочем, его любовь – всего лишь выдумка романтически настроенного парня, слишком одинокого в своей долине, а оттого ищущего родственную душу.

Быть может, я была для него таковой, пока это были лишь сны. Но реальность разительно отличается от встреч в видениях, и с этим ничего нельзя поделать.

А остальное он просто себе придумал. Говорят, это переживают многие дети – ведь проще придумать себе воображаемого друга, чем подружиться с кем-то в реальности.

Потому я бездумно слушала музыку, глуша в себе желание поехать к Вику и попытаться хоть как-то утешить его. Я прекрасно знала, что от этого будет только хуже, а потому не рассматривала всерьез подобные побуждения.

А потом я летела в родной Альвхейм и все время полета бездумно смотрела в иллюминатор. Но перед моими глазами была не завораживающая красота гряды облаков, которая в другое время, безусловно, заняла бы все мое внимание, а лицо голубоглазого мальчишки по имени Вик.

Я не могла даже предположить, как больно мне будет расставаться с ним и знать, что мы больше никогда не увидимся, что даже в мимолетном сне он не коснется меня.

Так правильно, так должно быть, но отчего же мне так горько?

Я помогла Вику, но одновременно причинила боль, потому что не захотела краткого и незаконного счастья.

Должно быть, я просто чересчур принципиальная дура…