Текст книги "Младшая неврастения (СИ)"

Автор книги: Lirva

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

========== часть 1 ==========

Птицы. Эти странные создания надоедливо и так громко чирикают, усевшись на ветке дерева возле моего окна. Раздражает. Вроде уже не весна, а они продолжают петь. Сейчас август, кажется. Или сентябрь? Если так, то я пропустил школу. Надо бы посмотреть на календарь. Странно, я не ошибся, август. А вчера был июнь. Где я?

В комнату неожиданно входит брат, отвлекая меня от своих мыслей. Ну вот, я потерял нить размышлений.

– Егор, где я?

Старший брат посмотрел на меня скептически и горестно вздохнул.

– Что значит, где? Ты дома, дурак, в своей комнате, сидишь на стуле и опять пугаешь меня своими странными вопросами.

Виновато улыбаюсь. Брат не привык к моим странностям, и никогда не привыкнет, наверное. Мне кажется, что он просто хочет верить в то, что я нормальный. Почему он продолжает думать об этом даже тогда, когда я уже смирился? Не хочу думать, устал. Брат продолжал стоять в центре комнаты, уперев руки в бока.

– Мама зовёт на обед, идём.

Не хочу есть, не хочу думать, я устал и хочу отдохнуть. Так и говорю брату. Он недоволен. Конечно, его раздражают мои постоянные капризы.

– Ничего не знаю. Поднимайся и пошли на кухню. Мама приготовила борщ.

Он мне перечит. Перечит мне. Чувствую, как внутри медленно начинает просыпаться что-то нехорошее. Знаю, это злоба. Очередной беспричинный всплеск агрессии, который я не могу контролировать. Умом понимаю, что не нужно срываться на брата, потому что он просто хочет помочь, но рефлексы срабатывают быстрее. Тело не слушается, будто само рывком поднимается со стула, и, сжав кулаки до побеления костяшек пальцев, кричу брату прямо в лицо:

– Не хочу ничего! Так ей и передай, в гробу я видел ваш борщ! Чего вы пристали ко мне, неужели нельзя дать человеку просто отдохнуть?!

Щёку обожгло. Хлёсткий звук пощёчины догнал меня уже позже. Ноги совсем не держат меня, потому с грохотом падаю на пол. Брат сразу меняется, подхватывает меня на руки, обнимает, прижимая к себе, просит прощения, но я уже ничего не слышу. В ушах только шум, а глаза защипало, предупреждая подкатывающие слёзы. В горле ком стоит, и я начинаю плакать, глотая вырывающиеся наружу всхлипы. На шум приходит мама, видит моё состояние, говорит брату что-то, чего я опять не слышу. Меня бережно укладывают на кровать и накрывают пушистым одеялом, моим любимым. Мама остаётся со мной, держит мою руку, гладит своими нежными пальцами, успокаивая, и слух постепенно возвращается ко мне. Слёзы уже давно высохли, остался только шок от очередного пережитого приступа.

– Тише-тише, Или. Всё хорошо. Ты не хочешь кушать?

Отрицательно мотаю головой, а мама только тепло улыбается и продолжает меня успокаивать.

– Ну, ничего. Если захочешь – кастрюля в холодильнике, только налей и разогрей. Хорошо?

Согласно киваю. С мамой проще разговаривать, она всегда находит компромиссы. Приподнимаюсь на кровати, чтобы обнять её. От неё приятно пахнет сладкими духами, а ещё разными приправами. Такой запах только её и мой, отец с братом совсем не такие. Хочу видеть папу. Почему-то это желание появилось совершенно спонтанно, и именно в тот момент, когда рядом мама. Более, чем странно.

– Мам, а когда папа вернётся?

– Милый, он каждый день возвращается в семь вечера.

Точно, я всегда забываю. Он ведь работает до шести, и ещё час занимает дорога от офиса до дома. Почему я никак не могу запомнить элементарных вещей? Раздражает. Мама вспоминает, что на плите у неё вообще-то ещё варится компот, и поспешно уходит из моей комнаты. Ладно, надо найти телефон. Где он? Я только утром видел его на столе, а сейчас его нигде нет. Как же это утомляет. Я ни на секунду не могу удержать нужную информацию в памяти. Даже забыл, куда сам положил свой телефон. Да где же он? Перевернул вверх дном все ящики, но безрезультатно. В итоге он нашёлся на кресле в углу комнаты. От досады хотелось разломать его вдребезги, но вовремя вспомнил, зачем вообще его искал. Быстро нашёл нужный номер в телефонной книге.

– Илиан?

– Привет, пап.

Он удивлён, не ожидал, что я позвоню ему в середине рабочего дня.

– Привет. Что-то случилось?

– Я соскучился. Ты, может, вернёшься сегодня пораньше?

– Извини, сынок, не получится. Много работы. Я приеду как обычно. Подожди до вечера.

– Ладно, – тяну в трубку немного обиженно. Я понимаю отца, но ничего не могу с собой поделать. Хочу видеть его, видеть прямо сейчас. К сожалению, не все мои желания могут сбыться.

– До вечера, пап.

Кладу трубку и зашвыриваю телефон обратно на кресло. Потом ведь опять забуду, где он лежит, но это потом. Что-то кушать хочется. Шлёпаю босыми ногами по полу в кухню. Брат сидит за столом, мама что-то варит. Делаю всё молча: наливаю себе ароматный борщ в свою тарелку со Спанч Бобом, разогреваю, молча ем. Брат, глядя на меня, ухмыляется. И чего он так ликует?

– Ты, наконец, кушаешь, – его улыбка теперь мягкая, ни следа усмешки.

– Ты о чём?

– Ты не ел три дня, Или, – напоминает он, а я сам удивляюсь так, словно и не со мной это было. И, правда ведь, я ничего не ел, просто не хотелось. Такое часто происходит, отчего я стал совсем похожим на скелет. Опускаю пристыженный взгляд на свои тощие ноги, весьма неприятное зрелище.

– Простите, вы из-за меня волновались.

Две пары удивлённых глаз направлены на меня, и первой решается ответить мама.

– Ну что ты такое говоришь, Или? Мы волновались, конечно, но тебе не за что извиняться. Нельзя же заставлять человека делать что-то насильно, кушать в том числе. Не переживай.

– Не переживаешь? – присоединился к ней брат.

Я отрицательно помотал головой. Хорошо, что они не обижаются. Я странный человек, и только они могут спокойно переносить мои заскоки. Брат всё ещё пытается разуверить меня в том, что я болен. Самое главное ведь самому человеку поверить, что он здоров, верно? Но у меня не получается, хотя бы просто потому, что я ясно знаю о себе всё. Бывают дни, когда я могу контролировать свой гнев, и разум побеждает над эмоциями. Но я всё ещё учусь этому, так же как учусь терпению. Мне нужно уметь подавлять эти волны изнутри, не давая им вырваться наружу. У меня получится, я знаю. Может, я не излечусь, но я буду контролировать ситуацию. Ох, устал. Хватит думать, от этого начинает болеть голова. Вкусный борщ был съеден мной за какие-то жалкие десять минут, и я благополучно отправился обратно в свою обитель, чтобы отдохнуть. Ноги гудят, хотя я прошёл то всего один коридор. Обессилено падаю на кровать, зарываясь носом в пушистое одеяло, своё любимое. Лежу просто так, не удручая себя ничем. Не знаю, сколько я так провалялся, но потом зашёл брат, аккуратно прикрыв за собой дверь. Видимо, хочет поговорить. Он ложится рядом со мной и обнимает.

– Или, как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Почему ты спрашиваешь?

– Ну, ты так похудел. Тебе не плохо?

– Нет. Только ходить труднее, но в целом неплохо.

– Не хочешь сегодня сходить в парк? Я куплю тебе всё, что попросишь, – братик знает, как меня задобрить. Говоря о парке, он имеет в виду центральный парк, где сейчас остановился кочующий парк аттракционов. Там наверняка продают сахарную вату, а он знает, как сильно я её люблю.

– Пойдём, только пораньше. Хочу вернуться до папиного возвращения, – Егор кивает, и мы продолжаем молча лежать в объятиях друг друга. Сам не замечаю, как засыпаю. Поспать мне пришлось недолго, всего пару часов, но это уже хорошо. Редко мне удаётся вот так просто поспать.

Меня будит брат, зовёт гулять. Время почти шесть, и нам уже нужно идти. Он знает, что больше часовой прогулки я не выдержу, потому и разбудил минута в минуту. Мы быстро собираемся и так же быстро добираемся до парка, до него всего метров сто от нашего дома, а то может и меньше. Ноги сильно ноют, и я присаживаюсь на первую попавшуюся скамейку, чтобы отдохнуть. А Егор уходит покупать мне сладкую вату. Я плохо вижу, но ту огромную очередь возле палатки с едой не заметил бы только крот. Ждать мне приходится мучительно долгие минут десять-пятнадцать, а потом брат возвращается, довольный и с ватой на палочке. Он совсем не любит сладкое, поэтому такое чудо достаётся мне одному. Уплетаю её медленно и со вкусом, попутно стараясь подышать вдоволь свежим воздухом. Недавно на этой аллее посадили маленькие ёлочки, поэтому запах здесь теперь кажется совсем как лесной, очень приятно. Неожиданно моё лакомство заканчивается. Ничего, в любом случае я доволен. Каким-то образом я умудрился измазать все руки и лицо в сахаре, поэтому был весь сладкий и липкий. Егор рассмеялся, увидев моё измазанное обиженное лицо. Пришлось ему покупать ещё и воду, чтобы я смог умыться. В ТЦ идти совсем не хотелось, хоть он и недалеко, так что мы справились и таким способом, но в итоге я оказался мокрым. Зато по пути обратно я обсыхал на вольном ветру, отчего было немного прохладно. Я был доволен прогулкой. Брат тоже, это было написано на его лице. Хорошо, что мы вот так вместе провели время, не часто такое бывает.

Мы не успели перешагнуть пороги своих комнат, как услышали звук открывающейся входной двери. Папа вернулся. Я обрадовался, словно ребёнок, и понёсся на слабых ногах в коридор, там с разбегу обнял его, а он рассмеялся своим хриплым голосом.

– Неужели так соскучился?

Я согласно кивнул и продолжил жаться к нему, как котёнок, довольно улыбаясь и чуть ли не мурча. Папа потрепал меня по волосам и поприветствовал маму и брата.

– Эй, боец, дай мне хоть в дом зайти, а то стоим на пороге, – шутливо предложил папа, попутно стягивая обувь и ослабляя галстук. Он поставил меня на свои ноги, прижав к себе крепче, и так и пришёл в зал. Когда я был маленьким, он часто так «ходил» со мной. Сейчас я уже не такая пушинка, как раньше, но он продолжает так делать. Он не как обычные отцы, совсем не строгий, не требовательный. Для него самое главное, чтобы нам было хорошо. Единственным его минусом была странная черта его характера вести долгие и нудные разговоры. Но это бывало только тогда, когда с ним заговоришь на серьёзные темы. В детстве я часто на такие разговоры напарывался, когда задавал ему разные вопросы о том, чего не знаю или не понимаю. Сейчас я намного осмотрительнее.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает отец, пытаясь сесть на диван и держать меня в столь неустойчивом положении одновременно. Отлично, он уже наслышан о сегодняшнем срыве, мама рассказала. Его хочется беспокоить своими проблемами меньше всего. Пусть он будет, как брат, уверен в моём здоровье.

– Отлично, просто отлично, – улыбаюсь ему почти искренне. Устал. Устал постоянно оправдываться.

– Как провели день, что делали?

– Мы с Егором ходили в парк, гуляли, он меня даже покормил.

Папа удивился, услышав, что я поел, но удивление быстро сменилось радостью в его глазах. Ненавижу себя за себя. Ну почему я постоянно заставляю близких мне людей переживать? Как же бесит. Почему именно мне досталась такая глупая болезнь? Жизнь из-за этого ни рыба ни мясо. А скоро ведь ещё учебный год начнётся, это тоже будет большая проблема напополам с постоянной головной болью.

– Здорово, хорошо, что вы погуляли. Устал, сынок?

– Не то чтобы сильно, но отдохнуть не отказался бы.

Нужно оставить их и прилечь и отдохнуть. Снова окунаюсь в объятия махрового одеяла. Мысли лезут в голову, отчего началась мигрень. Нужно найти причину моих срывов. Это понятно, просто беспричинные взрывы агрессии из-за раздражения, а раздражает меня всё, что движется. Непонятно только, как с этим бороться. Я ведь не могу всю жизнь жить на родительском попечении, и на брата всегда рассчитывать не могу, у него тоже далеко не железные нервы. Представляю, как ему тяжело иметь брата-психопата. Всё, достало, я устал и хочу спать, но сон это что-то невыполнимое для меня. Хотя, в прошлый раз я и уснул, но это была лишь счастливая случайность. Не думаю, что в ближайшие четыре-пять дней мне снова так повезёт.

В комнату тенью проскальзывает брат. Присаживается на краешек кровати, он знает, что я не сплю. Я вообще почти никогда не сплю. Может, пару часов раз в четыре дня, не больше.

– Или, не можешь заснуть?

– Угу. Хорошо, что хоть днём подремал.

Он тихо ложится рядом со мной, кладёт тёплую ладонь мне на макушку и мягко поглаживает по волосам. Сразу так спокойно. Только чёртовы птицы за окном всё никак не замолкают, как же раздражает.

– Закрой глаза и постарайся уснуть, я буду рядом.

Брат, прости меня за то, что я для тебя не могу быть нормальным, прости, что я такой, я проблема для тебя, одна сплошная проблема. И, тем не менее, он всегда заботится обо мне и никогда не напоминает о моей болезни. Егор классный старший брат, лучше я и пожелать бы не мог. Удивительно, его рука такая тёплая, так хорошо. Закрываю глаза, как он и просил, и от меня ускользает тот момент, когда я вновь проваливаюсь в сон, на удивление спокойный и безмятежный.

Открываю сонные глаза и первым делом пытаюсь определить своё место нахождения. Правда, где я? Смотрю в белый белёный потолок и не узнаю ничего вокруг. Что происходит? Из открытого окна слышен шум машин, такой сильный, что режет даже мой притуплённый слух. Боже, да почему же так громко?! Раздражает! Вскакиваю с кровати слишком резко, слабые ноги не держат меня и я с грохотом падаю на пол, максимально смягчая падение. Вижу, как перед глазами расплываются чёрные круги, и чувствую, стоящий в ушах звон. Чуть не потерял сознание, со мной такое часто, даже слишком. От любого резкого движения я впадаю в предобморочное состояние. Медленно встаю и подхожу к окну, громко его захлопывая. Это всё из-за него! Видимо, шум привлёк внимание, приходит брат. Такой милый, взъерошенный со сна.

– Или, ты чего? Что-то случилось?

– Нет, просто шум с улицы, я закрыл окно.

– Мне показалось, что-то упало.

– Это, наверное, соседи шумели. Не парься.

Брат рассеянно кивает и потирает сонные глаза. Взрослый, а повадки всё ещё детские, это смотрится невозможно мило.

– Кстати, Егор, сколько время?

Он смотрит на часы, что висят на стене. Чёрт, у меня же есть часы, зачем я спрашиваю? Неужели я не могу запомнить даже этого? Я не могу запомнить даже собственную комнату, а проснувшись, не узнал её!

– Восемь часов.

Я сильно удивился. Я, правда, столько проспал? Я ведь лёг вчера вечером часов в семь, а сейчас уже утро. Нужно посчитать, сколько это будет в часах. Как считать? Я не знаю, как считать, или, вернее, я не помню. Я не помню!

– Сколько я спал?

– Часов 12-13 примерно.

До брата не сразу дошёл смысл его собственных слов. Он посчитал чисто на автомате, не обращая внимания на получившееся число. Завидую ему, он может делать такие вещи, даже не задумываясь. Я ведь раньше тоже мог, мог же! Он резко обернулся, глядя на меня, а на лице его было написано небывалое удивление.

– Ты так долго спал? Ты ночью не просыпался?

– Не просыпался вроде. Хотя, я не помню. Нет, кажется.

– Это же здорово! Ты, наконец, выспался нормально. В таком случае сегодня обязательно идём гулять.

Мне кажется, брат был рад за меня больше, чем я сам. Я, правда, ничего не испытывал по поводу этой новости. Хорошо, что поспал, да, но не более. Смотрю в окно и расплывчато вижу серое хмурое небо и бесцветные людные улицы. Сразу вдруг ничего не хочется. Я стою тут уже несколько долгих минут, ноги почти подкашиваются, но я предусмотрительно переползаю обратно на кровать. Хоть я и устал, но не хочу расстраивать братика, так что нужно будет выбраться с ним на улицу. Но сегодня совсем не хочется в парк. Пойдём куда-нибудь ещё.

Родители за завтраком тоже были оповещены моим достижением. Мама облегчённо выдохнула, а отец просто тепло улыбнулся и потрепал меня по волосам. Мама приготовила яичницу с колбасой и помидорами, мне тоже положили кусочек. Пахнет очень приятно, во мне проснулся аппетит, что странно для меня, ведь ем я раз в день-два. Может, вчерашняя прогулка так меня вымотала? Хотя, не знаю, я даже предположить не могу, что случилось. Может, я иду на поправку? Было бы неплохо. Голова из-за мыслей разболелась сразу, как я доел свою порцию яичницы. Но мне не давал покоя ещё один важный вопрос, почему все дома?

– Мам, пап, а вам разве не надо на работу?

Родители посмотрели на меня удивлённо и даже переглянулись. Наверное, я спросил что-то очень глупое, знать бы ещё, почему.

– Сегодня суббота, сынок, – спасибо папе, он разрешил мою проблему. Суббота это самый мой любимый день недели. В этот день вся семья дома, и никто никуда не торопится. Можно сегодня выбраться куда-нибудь вчетвером, если папа, конечно, не против.

– Егор сегодня звал меня гулять, но я хочу, чтобы мы все вместе куда-нибудь сходили. Как вам предложение?

Родители были очень даже рады пойти куда-нибудь всей семьёй. Ближе к полудню начались всякие сборы, я долго не мог выбрать себе одежду, и в итоге мне в этом помог брат. У него хороший вкус, он у меня вообще молодец. Дольше всех собиралась, конечно же, мама. Женщинам всегда нужно больше времени на сборы. Мы втроём сели в зале перед включенным телевизором и ждали её. Не люблю смотреть телевизор, от него болит голова, да и полезного ничего не показывают. Настенные часы в зале тикали слишком громко и надоедливо, чтобы просто не обращать на это внимания. Как же раздражает! Скорее бы мама уже собралась, а иначе я разломаю эти часы в клочья. Пришлось сильно сжать руки в кулаки и несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы подавить в себе очередной приступ. Нужно просто быть спокойнее, меланхоличнее, хотя в моём случае дальше некуда.

Мы решили сходить в кино. Мне удалось уговорить всех взять билеты именно на «Ледниковый период 4», понятия не имею, как мне удалось это, видимо, я обладаю даром убеждения. Посмеялись мы все вместе от души, особенно нравилось маме. Единственный минус кинотеатров – слишком громкий звук. Я уже даже привык к большому изображению, которое раздражает мои глаза с большим минусом зрения. Но к громким звукам я привыкнуть никак не мог. Это снова вызвало приступ мигрени, и оставшуюся половину фильма я просидел, старательно вникая в суть сюжета и постоянно борясь с пульсирующей болью в висках. Моё подавленное состояние заметил брат на обратном пути домой. Родители сразу спохватились и зашагали быстрее, чтобы как можно скорее оказаться дома. Там я смог, наконец, окунуться в покой и долгожданную тишину. Вспомнил вдруг, что забыл купить попкорн, вот ведь досада. Опять я забыл про самое важное. Нет, сейчас самое главное снова не завестись. Просто лежу, уткнувшись носом в махровое одеяло, и бездумно брожу взглядом по своей комнате. Спать совсем не хочется, поэтому я просто наслаждаюсь тишиной и покоем. Устал сегодня, нужно отдохнуть и как следует приготовиться к ночным бдениям.

Ночью, как я и думал, мне совсем не спалось. Поэтому я проводил своё время, гуляя по просторам интернета. Самым моим любимым занятием было слушать музыку. Благодаря ей такие ночи довольно быстро заканчиваются, а утром я уже иду встречать родителей на кухне. Эта ночь была такой же. Слушая музыку, я внимательно следил за тем, как меняется небо на протяжении всей ночи. Красивее всего оно было примерно часов в пять-шесть утра, когда ярко-рыжие лучи солнца начали заливать горизонт. Это просто непередаваемое зрелище, бессонные ночи стоят того, чтобы это увидеть. Это, пожалуй, одно из немногих явлений, что могло меня успокоить. Утром снова начали раздражающе чирикать птицы, и мне снова пришлось закрыть окно, лишая себя приятного морозного утреннего ветерка. Я решил больше не сидеть без дела в комнате, так что пошёл и сварганил для всей семьи завтрак. Сделал такую же яичницу, как мама делала вчера. Сегодня есть совсем не хотелось, так что приготовил только на троих.

Первым, как обычно, проснулся брат. Странный он, в будни его по утрам не добудишься, а в выходные подскакивает раньше всех, ну, кроме меня. Он сразу принялся заваривать себе чёрный чай с ароматом груши и чего-то ещё сладкого. Люблю этот запах, но напиток просто терпеть не могу, хотя бы потому, что от него у меня подскакивает давление и сразу начинает болеть голова. Он пытался утащить у меня из-под носа свою порцию завтрака, но я попросил его дождаться родителей, чтобы все вместе собрались утром за столом. Я люблю такие посиделки, тёплая семейная атмосфера меня успокаивает. Сегодня чувствовал себя действительно хорошо, несмотря на все раздражающие факторы вокруг. Родители проснулись не немного позже Егора, поэтому он даже не успел заскучать, а лишь прихлёбывал свой чай, сидя на пуфике. Мама была очень мне благодарна за вкусный завтрак и заботы, так же как и отец, и брат. После вчерашнего я удивительно быстро отошёл, но сегодня выбираться на улицу совсем не хотелось. Знаю, на неделе подобный шанс выпадет вряд ли, но сегодня, правда, слишком лениво. Я устал, хочется просто отдохнуть, просидев весь день дома.

Я рано обрадовался, когда решил, что сегодня обойдётся без происшествий. Я сорвался. Сорвался, потому что соседи сверху, наверное, растеряли остатки своего разума и сверлили сегодня весь день, начиная с раннего утра. Уже возле дверей брат поймал меня, взъерошенного и злого, вооружившегося сковородой. Я был, честно, готов их всех ей поубивать. Накричал на брата из-за того, что он пытался меня остановить. Но он, как всегда, не обратил внимания на мои невменяемые вопли. Как хорошо, что он знает, что всё, что я говорю в таком состоянии, это просто эмоции и одна сплошная агрессия. Уткнувшись лицом в мягкое махровое одеяло и нежась в тёплых объятиях брата, я смог успокоиться. Остаток дня прошёл вполне неплохо, за исключением того, что вечером я впал в апатию. Ничего не хотелось, совсем ничего, даже отдохнуть. Я просто не находил себе места, бесцельно ходил по квартире, и ничто не могло меня занять. Хотелось заинтересоваться хоть чем-то, но такого не нашлось. От безысходности я, не говоря никому ни слова, выпил пару таблеток снотворного. Удивительно, но оно меня сморило, и мне удалось заснуть на ближайшие час-полтора.

Проснулся я глубокой ночью, оглядывая мрачный потолок и незнакомые стены. Где я? Егор, где я?

п/а: могут быть опечатки. публичная бета включена.

========== часть 2 ==========

Проснулся я глубокой ночью, оглядывая мрачный потолок и незнакомые стены. Где я? Егор, где я?

Паника охватила меня, но нельзя было ей поддаваться. Меня может одолевать гнев, но уж точно не страх, этому я не поддамся, а иначе стану совсем параноиком. Вставать и идти куда-то слишком боязно, да и ноги почему-то совершенно отказываются двигаться. А вот это уже очень страшно. Отчаянно пытаюсь пошевелить ногой, но ничего не получается, даже пальцы не реагируют. Вот поэтому-то на меня и накатила истерика, слёзы сами покатились из глаз. Я не могу двигаться, почему? Хлюпаю носом и пытаюсь найти выход из этой ситуации. Нужно позвать кого-нибудь, позвать на помощь. Судорожно простонал имя брата, голос совсем не слушался, и потому вышло лишь жалкое шипение, которое он вряд ли бы услышал. Пытаюсь позвать уже громче, попытки с пятой всё-таки получается, и, к своему великому облегчению, слышу быстрые шаги брата в коридоре. Он буквально влетает в комнату, весь взлохмаченный и напуганный, видит меня, лежащего солдатиком всего в слезах; представляю, зрелище не из приятных.

– Егор, где я?

Он подбегает к кровати и прижимает мою голову к своей груди.

– Тише, Или, тише. Ты дома, в своей комнате.

– Да? Это хорошо. Только… Только я ног не чувствую.

Плакать больше не хочется, когда рядом брат, мне становится спокойно, и даже потеря чувствительности меня перестаёт пугать. Брат понимает, о чём я, такое случается уже не в первый раз. Он начинает аккуратно массировать мои ступни, и спустя несколько мучительно долгих минут я чувствую, как ноги начали отмирать и приходить в движение. Слава господу, я не инвалид. Несколько раз облегчённо вздыхаю и с благодарностью смотрю на брата. Он улыбается, обнимает меня.

– Хочешь, я останусь с тобой?

– Нет, мне уже не уснуть. Иди к себе, спи, ещё полночи впереди.

Брат кивает и уходит к себе, а я, правда, не могу больше заснуть. Это хорошо, лучше музыку послушать, и то будет продуктивнее. Очередной ярко-рыжий рассвет я встречаю с играющей в наушниках Happy no Theme Таканаши Ясухару. Чувствую себя спокойно и даже как-то хорошо. Птицы этим утром не поют под окнами, что безмерно радует, ещё одним раздражающим фактором меньше. Накатили мысли: о мире, о жизни, обо мне и моём предназначении. Как я буду жить в этом мире потом, когда буду один? Как я реализуюсь в этом обществе? Я ведь даже не полноценная его частичка, а так, ущербный малый. Не представляю, кто бы захотел взять на работу такого человека, или уж тем более, кто бы хотел работать с таким начальником. Я мечтаю умереть молодым, может даже юным, это было бы просто и красиво, немного трагично, но не так уж и плохо. Тогда проблем на мою голову и других людей было бы куда меньше. Например, таких, как школа. Близится учебный год, а я не представляю, как буду посещать школу, я ведь могу сорваться и ударить кого-нибудь, или ещё чего похуже. Домашнее обучение тоже проблемная штука, но, думаю, в моём случае это оптимальный вариант. Другое дело, примет ли моё решение семья. Брат ведь верит, что я нормальный, он не одобрит этого, а вот насчёт родителей я ничего конкретного предположить не могу. Понятия не имею, как они отреагируют.

От мыслей разболелась голова, думать дальше сразу расхотелось. Нужно бы сделать завтрак, но я слишком устал. Прилягу, отдохну, а то совсем плохо станет. Преодолевая пару метров от подоконника до кровати, почувствовал, как голова опять начинает кружиться, а перед глазами мелькают чёрные круги. Ну вот, опять чуть не отключился, хорошо хоть до кровати добраться успел. Моё любимое одеяло куда-то пропало, а потому я не смог нормально успокоиться. Куда оно делось? Я его разве убирал? Не помню, чёрт, как же бесит. Бесит, если кто-то берёт мои вещи без спроса. Краем разума понимаю, что оно может лежать на кресле в углу комнаты, и оглядываюсь. Оно, и правда, там. Вставать совсем лень, поэтому просто лежу, успокаиваясь мыслью, что моя собственность не тронута. Пролежал я так очень долго, даже удивился, почему никто не просыпается. Но на часах было всего шесть утра, а значит, уже скоро все начнут просыпаться. Егор утром был помятым и выглядел очень сонным и даже растерянным. Наверное, он не мог уснуть из-за меня, поэтому я перед ним извинился за ночное происшествие. Он улыбнулся и погладил меня по голове, как обычно это делает. Сердце почему-то застучало быстрее, отчего даже сделалось дурно. Что со мной? Это мало похоже на приступ. Глупости какие-то, ненавижу, когда не могу понять, что со мной. Настроение снова испортилось. Пришлось огорчить маму, ведь я ни куска не съел на завтрак, да и на обед тоже.

День проходил как-то бездарно, я сидел один в пустой квартире и не знал, чем можно себя занять. Выйти гулять один я не решусь, а дома делать совсем нечего, хотя можно фильмы посмотреть. У папы в коллекции нашёлся замечательный фильм с Томом Крузом «Последний самурай», очень трогательный, в финале я даже хлюпал носом, чуть не расплакавшись. Но просмотр фильма занял у меня всего пару часов времени, поэтому дальше я опять не знал, что делать. В итоге спасла меня моя любимая музыка и мысли. Я думал о том, что было утром, очень хотелось в себе разобраться. Что за неожиданный всплеск стеснения и трепета? Егор всегда так делает, и вдруг на семнадцатом году жизни я начинаю стесняться простых братских жестов? Глупость какая, начинает раздражать. Птицы за окном словно услышали мои мысли и противно зачирикали. Пришлось мне высунуться на улицу и прикрикнуть на них, тем самым спугнув надоедливую стайку.

У Егора, видимо, было сегодня две пары, он вернулся очень скоро после моего птичьего конфликта. Брат сумел найти мне занятие по душе, он же умный. Он принёс мне схемы плетения всяких браслетов из шерстяных ниток и, собственно, сами нитки. Я хотел уже возмутиться, что я не девчонка, чтобы браслеты плести, но он посмотрел на меня умоляющим взглядом и сказал, что хочет себе чёрный с красным браслет в полоску. Мне ничего не оставалось делать, кроме как начать плести для него эту штуку. Это дело действительно лёгкое и занимательное, мне понравилось. Сплёл себе тоже, фиолетовый с жёлтым, получилось неплохо, но надо бы ещё поучиться. Боже, о чём я думаю, мне нравится плести браслеты. Убейте меня кто-нибудь. Как же меня раздражает собственная глупость. Я с хмурым и недовольным лицом отдал брату его браслет, а он был так рад, что всё моё плохое настроение куда-то исчезло, и я сразу простил и его и себя за это девчачье хобби.

Мама вернулась, как обычно, в пол шестого, а вот папа на работе задержался. Он очень долго извинялся, когда я позвонил ему, но приехать вовремя не смог, поэтому ужинать нам пришлось без него. Я опять не взял в рот ни крошки, есть совсем не хотелось, только безумная жажда мучила меня, и я бесстыдно выпил целый пакет молока в одно лицо. Отец вернулся ближе к девяти, очень уставший, так что мы с братом не решились приставать к нему с какими бы то ни было вопросами и разговорами, только мама помогла ему раздеться, и он сразу закрылся в спальне. Как же меня безмерно бесит то, что людей вот так бессовестно заставляют задерживаться на работе и делать что-то сверх меры. Ему хоть платят сверхурочные? Нет, конечно, о чём я, мы же в России живём. Посмотрел вместе с мамой и братом новости, отчего ещё больше взбесился. Егору тоже это не понравилось, и в итоге мы разбрелись по своим комнатам.

Брат зашёл ко мне, как обычно, перед тем, как лечь спать. Пожелал мне спокойной ночи, хоть и прекрасно знал, что мне не уснуть. Мы обнялись, как делали это всегда, а мне вдруг стало так неловко, и даже щёки покраснели, я чувствовал, как моя кожа буквально горит. Я опускал глаза, стеснялся на его вопросы о моём состоянии, так ничего ему и не ответил. Он просто потрепал меня по волосам и ушёл к себе. Да что со мной такое творится? Ненавижу! Пульсирующая боль в висках начала раздражать, а потому музыку в наушниках слушать уже было невозможно. Прекрасно, я лишён последнего спасения в своей жизни. Ночь была долгой, я выпил шесть или семь кружек чая, исходил вдоль и поперёк всю квартиру, отчего даже ноги заболели. Уже под утро додумался заняться плетением, и, слава богу, это заняло у меня несколько спасительных часов до подъёма родителей и брата.

Вся рабочая неделя пролетела, как в тумане. Один день был похож на другой, и я путался в числах и днях недели. Долгожданная пятница подкралась незаметно, и я был безмерно счастлив, ведь, наконец, можно выбраться погулять вместе с братом, самое главное, дождаться его с занятий.