Текст книги "Фаворит Его Высочества (СИ)"
Автор книги: Лиэлли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Силестин тихонько выдохнул.
– Если ты действительно этого хочешь… – пробормотал он неуверенно.
Ален ничего не сказал. Он взял меня за талию и усадил на кровать, недовольный тем, что я стою босыми ногами на холодном полу. Присев передо мной на корточки, он взял мои холодные ступни в свои ладони и мягко растер, согревая их своим дыханием. Я нежно смотрел на них обоих, продолжая удивляться их заботливости и внимательности ко мне. Лес попытался накинуть мне на плечи покрывало, но я притянул его к себе за шею и прижался к его губам. Они поняли меня правильно. Больше не было сказано ни одного слова. Я почувствовал губы Алена, заскользившие по моей ступне и лодыжке все выше и выше… Губы Силестина на своей шее.
И с этого момента все для меня смешалось. Я помню лишь свои стоны, сладостные вздохи, их нежные руки и трепетные губы, наше жаркое дыхание, смешавшееся воедино… Под покровом версальской ночи я снова ожил в объятиях своих любимых. Не было стыда, не было страха, не было сомнений. Я любил и был любим. И больше ничего не имело значения.
И лишь луна в ту ночь, заглядывавшая в окна моей спальни, могла видеть торжество Француа де Круа. В ту ночь я словно родился заново.
– Вы ведь всегда будете со мной? – шептал я раз за разом, со страстью отвечая на их трепетные поцелуи, прижимаясь к ним, с жаром отдавая все, что у меня было, возвращая ласки и поцелуи.
– Ровно столько, сколько мы будем тебе нужны, – отвечали они каждый раз.
Я снова плакал, роняя слезы уже счастья в их объятиях, плакал, целуя их в ответ, зная, что уже никогда не буду одинок.
========== Часть вторая. “Заложник испанского инфанта” ==========
Счастье не вечно,
Слава слепа,
А королей выбирает толпа.
Мы вызываем судьбу на дуэль,
Нам наплевать, кто охотник, кто цель.
Игры с судьбою смешны и пусты,
Мы за собою сжигаем мосты,
И неизменно во все времена,
Только любовь миром править должна.
Короли ночной Вероны
Нам не писаны законы
А кто в замках под замками,
Те нам кажутся шутами.
В нашей жизни то и дело
Душу побеждает тело,
Но Господь за все за это,
Нас простит уже к рассвету.
«Короли ночной Вероны».
========== Глава I ==========
…четыре года спустя.
Франц
Ришелье долго распинался передо мной со своими соболезнованиями, не особо пряча довольной улыбки. Его зубоскальство вызывало у меня тошноту. Мерзкая, скользкая тварь… Это он убил моего дядю. Я не знал как, но знал, что это сделал он! Я смотрел в его гладкое белое лицо, и у меня чесались руки, хотелось задушить его, выцарапать глаза. Я желал убивать его медленно и мучительно.
В последние два года Людовик, вроде бы здоровый мужчина в самом расцвете сил, чувствовал себя все хуже и хуже, пока совсем не слег в постель. Он был красив. Темные, слегка вьющиеся волосы, глаза цвета лесного ореха, широкий разворот плеч, двухметровый рост и сильные руки. Все эти достоинства завоевали расположение многих дам и юношей. Он был веселым и спокойным, хотя и немного импульсивным, но прекрасным и справедливым человеком. Я безумно любил своего дядю, слепо обожал его.
И вот теперь он был мертв стараниями Ришелье. Конечно, мне никто не поверит, да я и не собирался никому говорить о своих подозрениях и догадках. Единственный мой самый близкий и любимый родственник умер. Я остался совсем один.
Я не чувствовал ничего, кроме тупой, ноющей боли и пустоты в груди. Ришелье отнял у меня все, что было мною любимо. К счастью, он пока еще не добрался до моих близнецов, но настанет время, когда этот змей захочет избавиться и от них. Но я убью его раньше. Я еще не знал, как сделаю это, но понимал, что медлить нельзя. Понимал я также и то, что с этого момента моя сладкая жизнь была окончена.
Я не был дураком и уже давно понял, что Ришелье метит на мое место, желая занять трон и избавиться от наследника французского престола. Мне нужен был союзник, и при этом сильный союзник, ибо в свои неполные семнадцать лет я все еще был слишком незначительной фигурой, чтобы даже пытаться составить конкуренцию Ришелье в этой большой и хитроумной политической игре. Кардинал слишком набил себе руку, он играл в эти игры уже много лет и плел свои лживые интриги с ловкостью мерзкого, жирного паука.
Я не знал, как сумею продержаться целый год до своего восемнадцатилетия. За это время кардинал бы точно нашел способ быстро и легко отправить меня к праотцам и выйти при этом сухим из воды. Я понимал, что моя жизнь была в большой опасности, а где искать спасения – не знал. Положение мое было хуже некуда, но, во всяком случае, лучше, чем часом позже. Потому что через час я хотел умереть.
– Я понимаю, как вам тяжело и трудно, ваше высочество, – скорбным голосом вещала эта тварь, глядя на меня с притворной печалью, – но я вынужден сказать вам. Вы не молодеете, время летит быстро, а потому я хочу обеспечить ваше будущее как можно скорее.
Я напрягся, глядя на этого змея и даже не пытаясь скрыть свою ненависть и отвращение, но Ришелье, читая их в моих глазах, похоже, лишь еще больше радовался.
– Поэтому у меня для вас прекрасная новость, – торжественно заявил он. – Вы выходите замуж.
И внимательно посмотрел на меня, ожидая реакции. В дьявольской зелени глаз кардинала плясали адские смешинки. Эта тварь открыто насмехалась надо мной!
– Черта с два! – взвился я с кресла. – Я не собираюсь ложиться под того, кого ты мне подсунешь!
Ришелье оскалился в довольной улыбке.
– О, ты выйдешь замуж, Француа. Хотя бы потому, что не захочешь, чтобы с твоими драгоценными братьями что-нибудь случилось… А это что-то может случиться в любой момент, – опасно вкрадчивым голосом добавил он. – Это во-первых. А во-вторых… – Голос кардинала сочился медовой патокой. Он наклонился вперед и помахал перед моим носом несколькими вскрытыми письмами, сложенными веером в его руке. – «Дорогой Франц. Мой маленький принц…»
При первых же этих словах мое сердце екнуло и ушло куда-то в пятки, а воздуха стало не хватать. Я уставился на кардинала расширившимися глазами, начиная задыхаться, и сжал край стола так, что побелели костяшки пальцев, закусив губу до крови, чтобы не накинуться на этого красного змея. Я желал его смерти. Я хотел вырвать сердце из его груди.
«Мой маленький принц». Так меня называл только один-единственный человек. Граф Анри де Монморанси.
– «Я боюсь, что уже никогда не смогу сказать тебе этого в лицо, – продолжал цитировать Ришелье строчки из писем Анри, адресованных мне, издевательским тоном. – Я люблю тебя».
– Анри… – простонал я и бессильно рухнул в кресло как подкошенный. – Гаденыш… У тебя нет чести! Я знал, что это ты все подстроил! Мерзкий, грязный ублюдок! – Я шипел и плевался ядом, ненавидяще уставившись на кардинала, а его красный наряд действовал на меня, как на быка.
Кардинал лишь многозначительно фыркнул.
– Добровольно согласишься выйти замуж, тогда и отдам тебе письма. А если нет… очаровательный Силестин де Мириель умрет в адских муках. А потом я возьмусь за Алена. Ну?
Я бессильно сцепил зубы и зажмурился, чтобы не видеть торжества на его мерзком змеином лице.
– Хорошо, – процедил я. – Я выйду замуж.
– Прекрасно! – воскликнул Ришелье добродушно. – Твой будущий муж – испанский принц Филипп, сын Фердинанда Четвертого. Можешь собой гордиться. Жаль, конечно, что не его старший сын, но обстоятельства сложились не в нашу пользу. Фердинанд младший, к моему великому огорчению, уже обручен. Но Филипп – тоже достойная партия. – Он хмыкнул и протянул мне письма. – И не пытайся бежать… Иначе с твоими братьями точно что-то случится. Одного близнеца на первое время тебе хватит, м?
Я яростно зашипел.
– Ненавижу!
Ришелье не обратил на эту реплику никакого внимания. Словно вознамерившись окончательно меня добить, он добавил:
– Ах да… Мне достоверно известно, что граф Анри де Монморанси жив.
Я шумно выдохнул сквозь зубы и поднялся, чувствуя, как перед глазами все плывет.
– Я убью тебя, – на удивление спокойно и тихо произнес я и вышел из кабинета кардинала.
Я вихрем ворвался в свою спальню и, усевшись на постель, развернул одно из писем.
В самом первом Анри писал, что задержится, к сожалению, из-за некоторых обстоятельств. Письмо было датировано вторым днем июля, то есть Анри отправил его мне через пять дней после отъезда. Второе было отправлено неделей позже, и в нем Анри с тревогой сообщал, что, возможно, не вернется ближайшие две недели, просил меня ехать в Версаль без него и не делать глупостей. И обещал, что обязательно вернется.
У меня задрожали руки, а на глаза навернулись слезы. Я зажал себе рот рукой, сдерживая судорожные всхлипы, рвущиеся наружу. Я узнавал ровный и красивый почерк Анри. Я не раз видел его в прошлом, в записочках, которые он присылал мне вместе со своими подарками.
Набравшись смелости и глубоко вдохнув, я развернул третье и последнее письмо. Бумага была отвратительной, в отличие от двух предыдущих, – шершавая и грубая. Перо наверняка цеплялось за неровности пергамента. Я увидел много клякс, но читать было можно. Почерк на этот раз был торопливый и слегка неровный, словно Анри куда-то спешил.
«…Люблю. Скучаю. Вырвусь. Только жди».
Он сидел в тюрьме. В Тауэре.
Письмо выпало из моих рук. Беззвучный крик так и не сорвался с губ, потому что огромный ком застрял в горле. Не пытаясь вдохнуть, я упал лицом в подушку и зарыдал. Горько, с надрывом, как не плакал уже давно. Всхлипывая и тихонько скуля, захлебываясь своими собственными слезами…
– Франц… – Близнецы оказались рядом, как всегда. Я даже не услышал, как они вошли. Сильные руки обняли меня с двух сторон.
– Солнце наше… – пробормотал Ален мне в макушку.
Они не пытались успокоить, понимая, что это бесполезно. А я ничего не видел, икая, задыхаясь, скуля и всхлипывая.
– Ненавижу! – взвыл я, прижимаясь к груди Алена. – Я у… убью его! Убью ка-кардинала… ик! Убью! И сам стану… королем.
– Он не даст тебе стать королем, – чуть грустно произнес Ален. – Ведь уже через две недели прибывает испанский инфант. Принц Филипп желает тебя видеть.
Лес поджал губы, отстраняясь и просматривая письма Анри быстрым взглядом.
– Ну и тварь… – процедил он.
– Что там? – спросил Ален, и брат молча передал ему письма.
– Единственное, что мы можем – это узнать, жив ли он, и попробовать с ним связаться, – неуверенно предложил Силестин.
– Кардинал сказал, он жив, – мрачно ответил я и добавил шепотом, глядя перед собой невидящим взглядом. – Я стану королем… Обязательно! Филипп откажется от свадьбы.
– Нет, – покачал головой Ален. – Принц Филипп вряд ли откажется от свадьбы, ибо этот союз выгоден для Испании. А ты ничего не сможешь поделать до своего совершеннолетия.
– Кардинал угрожает вам, – тихо вздохнул я, немного успокоившись. – Я вынужден согласиться на этот брак.
Близнецы ничего мне не ответили.
– Я люблю вас. И боюсь, что кардинал исполнит свои угрозы, – вздохнул я и опустил голову.
– Мы будем осторожны, – пообещал Силестин и поцеловал меня в макушку. – А пока тебе придется готовиться к прибытию Филиппа.
– Я разузнаю об Анри все, что смогу. – Ален встал и поцеловал меня в уголок губ.
– Ален…
– Ты не успокоишься, пока не узнаешь о нем хоть что-то, – покачал головой юноша. – Я же знаю. Я все сделаю.
– Спасибо, – со стыдом отводя глаза, прошептал я.
– Франц, глупый. – Силестин взял мое лицо в свои ладони. – Мы все понимаем. Ты до сих пор его любишь, я знаю это давно.
– Простите! – со всхлипом я кинулся к ним на шею. – Я ничего не могу с собой поделать… Простите меня…
Они ничего не сказали, как всегда безмолвно меня утешая. Старые раны разбередил кардинал, они снова открылись и начали кровоточить. Я знал, что Силестин прав. Я все еще любил Анри, просто запер все мысли и воспоминания о нем на замок в глухой ящик, в самые дальние закоулки своей памяти. Я убрал все его подарки, кроме простого, сплетенного из разноцветных атласных ленточек браслета, который всегда носил на запястье. Он был уже весь истертый и потрепанный, я не в силах был его выбросить.
– Будь осторожен, – умолял я, прощаясь с Аленом, когда тот собрался уходить на поиски Анри. – Не делай глупостей, свет мой. Возвращайся ко мне, умоляю.
Ален лишь улыбнулся, ласково целуя меня, и ушел. Я остался с Лесом, всю ночь проплакав у него на груди.
Когда на следующий день я остался один, то не стал снова впадать в отчаяние. Я твердо решил, что верну Анри. Верну ему титул. И стану, черт возьми, королем Франции! А Филипп мне поможет. Вот он, мой сильный союзник. Мне еще ни один мужчина отказать не смог! И Филипп не откажет.
Я запретил себе плакать, понимая, что вряд ли моего будущего супруга прельстит зареванный и красный урод. Последующие две недели я потратил на то, чтобы привести себя в порядок и достойно встретить своего жениха.
Ален вернулся через две недели – в день прибытия Филиппа. Когда в мое окно влезло нечто грязное, знатно воняющее и в каких-то лохмотьях, я жутко испугался, но Ален успел меня предупредить.
– Тсс! Это я! – со смехом произнес он и сразу же начал без обиняков выливать на меня всю раздобытую информацию, усевшись на пол. – Я напал на след Анри. Я был в Тауэре.
– Ален… – ошеломленно выдохнул я и, подбежав к нему, крепко обнял, плюнув на всякие нюансы. – Я так волновался за тебя!
С усталой улыбкой он обнял меня в ответ.
– Едва выбрался, – хмыкнул он. – Пробраться туда мне ничего не стоило, а вот выйти из Тауэра… Система безопасности у них на высшем уровне. Я разговаривал с сокамерниками Анри, они там годами гниют. Мне сказали, что граф сбежал еще год назад. Я пробовал расспросить на причале, но ты же знаешь, там постоянно новые лица, и вряд ли кто-то помнит, что происходило год назад. Правда, один старик сказал, что видел какого-то парня. Странный… Искал корабль до Франции, а потом исчез.
Я слушал Алена с затаенным дыханием, а когда он закончил, с облегчением улыбнулся.
– Спасибо тебе, свет мой… – поцеловав его в щеку, горячо поблагодарил я. – Теперь тебе нужно отдохнуть. Ты можешь подняться?
– Могу. Я просто немного устал. – Он улыбнулся. – Я приму ванну у тебя, хорошо? У меня нет сил тащиться до гостевых спален.
– Конечно. Я прикажу принести тебе другую одежду.
– Спасибо, – устало вздохнул Ален. – Санитарные условия в английской тюрьме для аристократов просто ужасны! – Он поморщился. – Эти месяцами не меняющиеся соломенные подстилки, которые уже совсем сгнили и воняют… не говоря уже об остальном.
Я содрогнулся. И моему Анри пришлось провести в этом аду три года…
– Иди в ванную. Теперь ты дома. Поужинайте вместе с Лесом, он как раз пошел за ужином, и ложитесь спать. Сегодня я должен встретиться с Филиппом… – Я тихо вздохнул.
– Разве Лес не будет тебя сопровождать? Или ты хочешь встретиться с Филиппом один?
– Я пойду один. Обидеть меня не посмеют. А очаровать испанского инфанта я могу и сам.
– Ты намереваешься попросить Филиппа избавиться от кардинала? – спросил Ален, поднимаясь с пола.
– Я намереваюсь для начала околдовать его, – хмыкнул я и снова поцеловал близнеца. – Отдыхай, любовь моя. Я постараюсь вернуться быстро.
– Хорошо, – отозвался Ален. – Удачи тебе, солнышко. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Вступать в политическую игру довольно рискованно, особенно если ты намерен из пешки превратиться в дамку, – хмыкнул он.
– Я буду осторожен, – пообещал я и вышел из комнаты, направляясь в кабинет кардинала, где уже должен был ждать Филипп…
Интересно, какой он? И хватит ли у меня сил задурить ему голову? Но я должен во что бы то ни стало сделать его своим союзником.
========== Глава II ==========
Франц
Постучавшись в бывший кабинет дяди, который облюбовал себе кардинал, я дождался разрешения и вошел. На первый взгляд картина складывалась интересная – Ришелье и испанский инфант мирно беседовали друг с другом, сидя в креслах у камина. Филипп оказался высоким, насколько можно судить о человеке в сидячем положении, смуглым жгучим брюнетом с жаркими, как испанский полдень, глазами. Местные леди, успевшие лицезреть испанского инфанта, попадали в обморок от одного его взгляда. Этот парень был горячим и действительно мог завести одним только взглядом. В первую же секунду пребывания в его обществе я сполна ощутил на себе все обаяние и притягательность испанского принца. Взгляды, жесты, плавность движений, манеры… Я всегда был падок на красивых мужчин, умевших правильно себя держать, и сейчас я был очарован своим будущим супругом.
При моем появлении мужчина поднялся и слегка поклонился.
– Наконец-то я удостоился чести лицезреть солнце всея Франции. – Голос испанца был подобен бархатному мурлыканью. А вот Ришелье просто перекосило, когда он назвал меня солнцем Франции, подобно Людовику.
Я вдруг смутился от его взгляда и опустил ресницы, застенчиво улыбнувшись краешком губ. Робко приблизившись к принцу, я протянул ему изящную маленькую руку.
– Филипп, – произнес я смущенно, – вы мне льстите. Но это невероятно приятная лесть… У меня даже голова кругом пошла. Вы правда считаете меня Солнцем Франции?
Это был один из титулов моего покойного дяди; кажется, испанский инфант намеренно давал понять, кого он тут считает главным. Это давало мне надежду на то, что я смогу очаровать его раньше, чем проклятый Ришелье задурит ему голову лживыми байками.
Ален как-то сказал, что все должны знать свои сильные и слабые стороны. Моей сильной стороной было смазливое личико, и я собирался сполна им воспользоваться. Филипп от меня никуда не денется и будет плясать передо мной на задних лапках, как и все остальные дворяне. Я был уверен в своих чарах, которые меня никогда не подводили.
– Нетрудно угадать, кто здесь Солнце Франции, – мурлыкнул Филипп. – Вы так сияете.
Я растаял окончательно, потому что не слышал в его голосе ни капли лести, лишь одну искренность. Впрочем, может быть, Филипп был хорошим актером, но я умел ценить изящные комплименты. Он смотрел мне прямо в глаза, совсем не обращая внимания на кардинала, словно мы были одни, и расточал комплименты не менее изящно, чем любой француз, у которого элегантность текла в крови. Взяв мою руку, он на долгую секунду прильнул к ней теплыми губами.
Я не сумел сдержать восхищенного вздоха и, с прищуром посмотрев на кардинала, обратился к испанскому инфанту:
– Филипп, я надеюсь, вы не откажетесь поужинать вместе со мной в нашем саду наедине? Коль скоро мы станем супругами… мне хотелось бы поближе познакомиться с вами.
– Сочту за честь, – ответил испанец и, повернувшись к кардиналу, молча кивнул ему.
Затем он открыл передо мной дверь, пропуская вперед, и вышел из кабинета вслед за мной.
– Позволите? – Я взял мужчину под локоть и улыбнулся. – Я уже наслышан о вас от придворных дам, – решил я польстить его самолюбию и заодно проверить, насколько же этот жаркий испанский красавчик тщеславен и самовлюблен. Опыт научил меня, что красота всегда идет рука об руку с самолюбованием, и я был ярким тому примером.
– Неужели? – Филипп мягко улыбнулся. – Не думал, что произведу такое сильное впечатление на французских леди.
– И не только на леди, дорогой Филипп, – тихонько засмеялся я, продолжая бессовестно ему льстить. – Даже… на меня.
– В самом деле? – Он чуть склонил голову, принимая мой завуалированный комплимент, но я успел заметить, как черная бровь иронично приподнялась. – Поверьте, для меня это… волнительнее, чем реакция ваших дам.
Я улыбнулся, искренне восхищаясь его самообладанием и манерами. Он был прекрасен. И я наслаждался каждой секундой его общества и нашего флирта, как наслаждаются старым добрым вином. Я умел ценить красивых и умных мужчин.
– Надеюсь, что это правда… – пробормотал я, глянув на него из-под ресниц снизу вверх.
Мы вышли в сад, где уже смеркалось. Красивая белая беседка из мрамора, увитая побегами красных и белых роз, была освещена большими желтыми фонарями, свет которых разбавлял вечерние тени. Стол в ней уже был накрыт расторопными лакеями.
Жестом отослав слуг, Филипп сам стал ухаживать за мной. Отодвинув для меня кресло, он улыбнулся коротко и только тогда ответил:
– Разве можно лгать вам?
Я поблагодарил его застенчивой улыбкой, усаживаясь в отодвинутое им кресло.
– Я надеюсь, вы не передумаете насчет свадьбы, – осторожно произнес я, с легким смущением заглянув в его черные глаза.
– Собственно, об этом я и хотел бы поговорить лично с вами, – протянул он, медленно обходя круглый стол и касаясь кончиками смуглых пальцев белоснежной скатерти. Опустившись в кресло напротив меня, он откинулся на его спинку. – Конечно, я поговорил с кардиналом Ришелье, как с вашим опекуном и регентом. Тем не менее… я хотел бы обсудить брак лично с вами.
Я возликовал в душе, но вслух серьезно кивнул и ответил:
– Конечно, Филипп. Мы можем обсудить все вопросы прямо сейчас.
Он некоторое время пристально смотрел мне в глаза, да так, что я даже смутился и, не выдержав, опустил ресницы, и наконец медленно начал, роняя слова тяжело, словно обдумывал каждое из них.
– Теперь я уверен, что вы желаете этого брака… И вам его не навязывают, – глядя мне в глаза, произнес он. – Не буду скрывать от вас, я согласился на предложение Ришелье объединиться в коалицию против Британского Королевства в первую очередь для сохранности собственного государства. Но я считаю, что это не помешает нам сделать этот союз… приятным для обеих сторон, – закончил он с паузой. Помолчав, он прямо спросил, все так же глядя мне в глаза и ничего не скрывая: – Вы допускаете эту возможность, или мои мотивы оскорбляют ваши чувства?
Я удивленно приоткрыл рот, но почти сразу же закрыл. Я просто не ожидал такой честности от испанского принца. Я думал… Но он же просто мог не нянчиться со мной, не тратить время на эти разговоры… Это ведь брак по расчету, нам обоим это было отлично ясно. Все уже было решено за меня, и Филипп мог бы и не считаться с моим мнением, а он… Я даже закусил губу. Честность и прямота Филиппа обезоружили меня, и я понял, что не могу просто так воспользоваться им. Я должен был ответить честностью на честность.
– Мне бы не хотелось вас обманывать, Филипп… – медленно начал я, тщательно подбирая слова. – Если честно, этот союз мне действительно навязали. И даже угрозами… – Я замолчал, выдерживая паузу, чтобы наблюдать реакцию принца.
Филипп молчал, выжидающе глядя мне в глаза и никак не отреагировав на это заявление. Он, вероятно, в этот момент пытался представить себе целостную картину происходящего и размышлял над тем, в какую интригу его втянули здесь.
– Но? – слегка изогнув бровь в вежливом жесте, намекнул он на продолжение.
Я засмотрелся на это тщательно контролируемое выражение его эмоций, на эту плавную, изящную манерность и умение держать себя. Филипп был спокоен как удав. И я, несколько растерявшись, очарованный им, закончил совсем не так, как хотел:
– Но сейчас перспектива брака с вами меня прельщает все больше, – застенчиво улыбнувшись, произнес я тихо.
Уголок губ испанца приподнялся в легкой усмешке, и он склонил голову, безмолвно принимая мой замаскированный комплимент. Он умел принимать лесть достойно.
Филипп наполнил наши бокалы вином и протянул мне один.
– Что же, если наше желание обоюдно, тогда нам стоит выпить за это, – мягко произнес он. Его голос был самым необычным и самым возбуждающим из всех, что я когда-либо слышал. Низкий сочный баритон с нотками хрипотцы, поэтому казалось, что он мурлыкает. Этот голос ласкал мой слух, заставляя всякий раз испытывать просто эстетический оргазм. – Ваш опекун предоставил мне брачный контракт. Вы просматривали его, Француа?
Я шумно выдохнул, сжимая вместе ноги, и незаметно сжал пальцами скатерть под столом. Боже… Как он произносит мое имя! Судорожно облизнув губы, я покачал головой, пытаясь сосредоточиться на теме нашего разговора, а не на том, как он смотрит на меня, как говорит и как отпивает из бокала вино. Когда я смотрел, как темно-рубиновая пьянящая жидкость касается его губ, то сам словно пьянел, мечтая, чтобы на ее месте оказались мои губы.
– Нет, – пробормотал я. – Кардинал полагает, что ему лучше знать, что для меня будет правильно. И меня к таким важным государственным делам не подпускает.
– Я предполагал, – обаятельно улыбнулся Филипп и, вытащив из внутреннего кармана своего черного камзола копию контракта, свернутую в трубочку, протянул ее мне.
– Я хотел бы, чтобы вы ознакомились с пунктами этого контракта и вычеркнули те, что вас не устраивают. Включая пункт… о нефиктивности брака.
Я вздрогнул и почувствовал, как по коже поползли мурашки. Ришелье хочет, чтобы этот брак был полноценным… Я буду делить ложе с этим испанцем… Осторожно, медленно выдохнув и постаравшись взять себя в руки, я снова облизнул губы, чувствуя, как сердце ускоряет свой ритм, а между ногами становится горячо. Черт, черт, черт! Ну почему я такая шлюха?
– Как предусмотрительно, – пробормотал я, забирая у мужчины контракт. – Кардинал попытался рассорить нас с вами еще до заключения брака.
Филипп усмехнулся.
– У вас с кардиналом крупные разногласия. – Он снова поднес к своим выразительным и чувственным губам бокал вина, но помедлил, прежде чем выпить. – Я полагаю, Ришелье стремится занять трон Франции? – слегка наклонившись и понизив голос, осведомился он.
Только когда он сделал глоток, я машинально облизнул губы вместе с ним и заторможенно кивнул.
– Разумеется. – Собрав всю свою волю в кулак, я встряхнул головой и тоже пригубил вина. Развернул бумаги и пробежал глазами по строчкам контракта, хотя почти ничего не видел и не понимал. Мои мысли не желали мне подчиняться, постоянно возвращаясь к мужчине, сидевшему напротив меня и прожигавшему меня взглядом своих страстных черных глаз. – Знаете, почему ему выгоден наш с вами союз?
– Просветите меня, – кратко мурлыкнул Филипп.
– Он хочет, чтобы я стал вашей марионеткой, – прямо глядя ему в глаза, честно признался я в своих домыслах. – Чтобы я не смог стать королем Франции. Ведь в этом союзе я исполняю роль невесты. Я буду лишен возможности сделать что-либо самостоятельно, каждый мой шаг будет известен кардиналу. Я буду связан по рукам и ногам. – Я пожал плечами. – Понимаете? Вы заберете меня в Испанию, и я буду отлучен от своего государства. А он тем временем сможет подготовить себе почву для восшествия на мой трон. Он уже давно ее готовит.
– В таком случае нам нужно внести некоторые коррективы в брачный контракт, – протянул Филипп насмешливо. – Мне не нужен французский трон. В конце концов, я никогда не научусь сиять так, как вы. – Он чуть улыбнулся и продолжил: – Полгода вам придется проводить в Испании, полгода мне во Франции. Страна останется за вами, Француа. Это вас устроит?
Я кивнул, стараясь сосредоточиться на документе.
– Да… нужно переделать весь брачный контракт, Филипп.
– Забирайте, вносите коррективы, я просмотрю и поставлю подпись, – великодушно отозвался Филипп и поднял бокал с вином. – Ваше здоровье, мой принц.
– Благодарю. – Я улыбнулся и, взяв свой бокал, сделал маленький глоточек.
– Больше вас ничего не тревожит? – проницательно поинтересовался он, ставя бокал на стол. Наверное, заметил мою озабоченность и тени под глазами…
Я огорчился, что так плохо держу себя в руках. Но признаться ему в том, что все мои мысли… ну, по крайней мере, большинство из них, сейчас неизвестно где, с Анри, я не мог.
– Нет, что вы. – Я покачал головой, одарив испанского принца очаровательной улыбкой. – Итак, я возьму копию на пару дней, если вы не против?
– Совсем нет, – ответил Филипп. – Я могу подождать.
– Благодарю вас, Филипп, за проявленное понимание, – с облегчением от того, что все оказалось так просто, произнес я и не сумел удержаться от замечания: – Вы оказались совсем не таким, как о вас судачат.
Он заинтересованно вскинул бровь.
– Правда? И что же вы обо мне слышали?
– Что вы извращенец, – ляпнул я. Ну а что? Я правда слышал, что один из сыновей Фердинанда – настоящий садист. Впрочем, глядя на этого красивого мужчину, я усомнился в этих слухах. Он был слишком интеллигентным и воспитанным для таких наклонностей. Хотя… красота обычно прячет ужасные пороки. Он тоже мог безукоризненно и легко носить маску. – Надеюсь, это неправда, потому что я не переношу боли и вида крови, – добавил я, решив проверить все эти слухи. В конце концов, я уже ступил на опасную почву; раз играть, то по-крупному…
Филипп поперхнулся вином, которое только что отпил из бокала, но быстро взял себя в руки. Промокнув губы салфеткой, он вежливо поинтересовался, задав вопрос, которого я совсем не ожидал:
– Означает ли это, что вы собираетесь оставить пункт о нефиктивности брака неизменным?
Я опустил ресницы, поерзав в кресле. Моя природа просто не позволяла мне упустить такой случай, чтобы немного не поддразнить моего будущего супруга, тем более передо мной сидел такой шикарный во всех отношениях мужчина.
– Если вы пообещаете быть ласковым… возможно, я не стану его изменять, – очаровательно улыбнулся я, глядя на него из-под золотистых ресниц, и добавил застенчиво: – Если, конечно, вы сами не против…
Похоже, я раздразнил льва…
Филипп поднялся со своего кресла и, медленно приблизившись ко мне, присел на край стола. Наклонившись ко мне с мягкой соблазнительной улыбкой, он шепнул:
– Могу я дать вам гарантию?
Не дожидаясь разрешения, приподнял мою голову за подбородок и прильнул к губам. Я задохнулся от неожиданности, но просто не смог ему сопротивляться. Когда тебя берут властно, с полным осознанием своих прав, но при этом нежно, настолько по-хозяйски, то сопротивляться невозможно. Поверьте. Его язык скользнул ко мне в рот, настойчиво и вместе с тем ласково раздвинув мои губы, и начал по-хозяйски исследовать мой рот. Я тихонько застонал, беспомощно закрывая глаза. Это было совсем не так, как с братьями. Филипп был великолепен в своей наглости и уверенности в том, что я не оттолкну его. Это всегда меня возбуждало и подкупало. Он брал как полноправный хозяин, как господин, не оставляя мне выбора, даже ни малейшего шанса отказать. Да и попробуй такому отказать… Если бы я не сидел, то упал бы. И я ответил на его поцелуй со страстью, которой сам от себя не ожидал. Никто и никогда так не обращался со мной, даже Анри, который был уверен в себе и знал с самого начала, что я принадлежу ему. Филипп этого не знал. У него даже не было уверенности в том, что я отвечаю ему взаимностью. Но ему, кажется, было все равно. Он просто захотел и взял. И я не смог не ответить ему, как он, вероятно, и ожидал. Он привык, что ему никто не может противостоять. Он застал меня врасплох.
Филипп не обнимал меня, я сам потянулся к нему, обвивая руками шею, чувствуя стыд, смущение и безумное возбуждение. Нет, не так. Это была именно всеобъемлющая похоть, всепоглощающее вожделение… Такое, какого я никогда и ни к кому не испытывал. Он зажег меня. Словно зажженную спичку поднесли к бочке с порохом.
