Текст книги "Пепел одуванчиков (СИ)"

Автор книги: Ли Лиса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

========== 1. ==========

– Мисс Уайт, я понимаю, что талант к разрушению только приветствовался в вашей бывшей школе, но должен вас разочаровать – директор Хогвартса крайне негативно относится к практике тёмных искусств. Надеюсь вы примете это к сведению.

Мисс Уайт, а точнее Юна Уайт, пыталась сморгнуть чёрные хлопья пепла, которые всё ещё кружились над головой и оседали вокруг неё небольшими сугробами. Она сидела посередине лаборатории, которую ей велено было привести в порядок, а конкретнее перебрать готовые зелья, вытереть пыль, вымыть использованные колбы и оборудование, подмести и вымыть полы за то, что она уснула прямо на уроке зельеварения, который преподавал Северус Снейп. Сам профессор в данный момент возвышался над девушкой в своей неизменно чёрной мантии. Его руки были скрещены на груди, а презрительный взгляд сверху вниз был холоден, как айсберг.

– Я просто хотела сделать всё побыстрее, – отдувая от себя хлопья пепла, начала оправдываться Юна.

– Быстрота нужна при ловле блох, мисс Уайт, а в случае со стеклянными колбами и зельями, требуются осторожность и внимательность, – голос Северуса Снейпа звучал ровно, но в нём послышалась колкость и насмешка, как впрочем и всегда, когда он разговаривал с кем-то из учеников, не являющихся студентами факультета Слизерин, деканом которого он был.

– Что ж, Юна Уайт, надеюсь, что к утру лаборатория будет хотя бы том состоянии, что была до вашего прихода. О большем не прошу. На большее вы, кажется, просто не способны, – профессор развернулся и уже в дверях, не оборачиваясь, произнёс: – Минус десять очков факультету Пуффендуй.

– Но…, – от вздоха пепельные сугробики взмыли вверх и закружились в очередном весёлом вихре, – Я же не нарочно, – вставая и отряхиваясь, проворчала Юна в пустоту дверного проёма.

– Эй, Юна. Ого! Ничего себе! – звонкий голос её новой соседки по парте Вики Мейсон эхом пронёсся по лаборатории и замер где-то между колбами с зельем из корня мандрагоры и укропным сиропом, – Смотрю, ты тут надолго. А я хотела предложить пойти к озеру. Сегодня так жарко, что все ушли на воздух делать уроки. Жаль, что тебя наказали.

– Угу, – промычала Юна, оглядываясь вокруг и оценивая нанесённый ущерб, – Вот чего профессор Снейп вечно придирается?

– Вообще-то, ты заснула на его уроке, – пожала плечами Вики.

– Вот, спасибо, утешила, так утешила, – ухмыльнулась Юна, – Я только на секунду глаза закрыла.

– Ты храпела на весь кабинет. Да так, что листы учебника перед твоим носом переворачивались!

– Ну и что! У меня была причина, – Юна расправила плечи и скрестила руки на груди, – Я всю ночь провела в библиотеке.

– Хорошо, что ты этого не сказал профессору, – кивнула Вики, – Ты же знаешь, что ученикам запрещено покидать ночью свои спальни. Нам бы за это ещё баллы сняли.

– Ох уж эти ваши правила, – вздохнула Юна, – Никак не привыкну. В Дурмстранге было легче. Хочешь – хоть вообще не ночуй в школе, но чтобы на уроки являлся, как штык. Главными были твои способности и сила, а не послушание и следование каким-то идиотским правилам.

– Но здесь не Дурмстранг, Юна. Из-за тебя наш факультет уже потерял пятьдесят три очка и это только с начала года, – Вики демонстративно подняла палец вверх в знак важности аргумента, – Хочу напомнить, что учебный год начался всего три недели назад. Если так пойдёт и дальше, то Пуффендуй побьёт все мыслимые рекорды по отставанию.

Юна хотела фыркнуть, но сдержалась. Ученики Хогвартса были слишком зависимы от присуждаемых им очков и одобрения учителей. Она сама выбрала факультет серых и покладистых тихонь, которые были слишком добры, наивны и послушны, чтобы понять её – бывшую ученицу Дурмстранга, только потому, что не хотела выделяться, но получилось все с точностью да наоборот. Все пятьдесят три очка были потеряны Пуффендуем по её вине, хотя по её мнению, незаслуженно. Она же не знала, что использовать магию на живых существах было против правил школы, да и кошка сторожа сама напросилась – нечего было постоянно тереться поблизости и следить за Юной. Да и цвет оставшейся шерсти животного был удивительного перламутрового оттенка. Очень даже мило, но желчный сквиб Аргус Филч так брызгал слюной в истерике, что только наказание Юны и снятие очередных десяти баллов с факультета смогли привести его в чувство. Но он до сих пор, каждый раз проходя мимо Юны, громко матерился и тряс кулаками.

Точно так же не было её вины и в том, что она вместо исцеляющего зелья, приготовила петардную настойку, выпив которую, начинали искриться уши, а из носа валил дым. Ну да, тогда всю школу пришлось проветривать, но было же весело. Даже эти хмурые пуффендуйцы хохотали над Стивом из Когтеврана, который нечайно отхлебнул их чашки Юны. Она просто забыла убрать её, а настойка пахла как простое какао. Вообще-то в тот раз даже мисс Макгонагалл, декан факультета Гриффиндора, была на стороне Юны, но профессор зельеварения был непреклонен, несмотря на то, что петардная настойка имеет высокий газоотводный эффект и при коликах вполне может сойти за лечебное средство.

– Это какие же надо иметь колики, мисс Уайт, чтобы добровольно принять петардную настойку? – с холодной надменностью сказал тогда профессор зельеварения.

Одним словом, репутация Юны с самых первых дней учёбы задалась на славу. Проклятый скучный Хогвартс!

Это было решение отца – отослать её в Хогвартс, чему по правде говоря предшествовал ряд горестных и тяжелых для Юны моментов.

Мать Юны была болгаркой, а отец англичанином. Отец разъезжал по всему свету, изучая травы и растения, так как был магозоологом, а мать держала книжную лавку в небольшом курортном городке Каварна, что на побережье Чёрного моря. Численность населения не превышала 11 тысяч, воздух был свеж и прян, а ежегодный рок фестиваль придавал этому месту особый колорит взбалмошности и свободы.

Когда Юне было восемь, она поступила в школу Дурмстранг и отличилась на уроках тёмных искусств. Ей легко давались заклятия, способные разрушить любые защитные заклинания, она могла быстро обезвредить противника, лишить его чувств, знала болевые точки и умело этим пользовалась. А по мелкому хулиганству и напористости ей просто не было равных. Учителя гордились ею и ставили в пример другим.

Сначала родители довольно сдержанно относились к школьным успехам Юны. Будучи маленькой девочкой, Юна, не раз замечала, как вздыхает её отец, когда она рассказывала ему о пройденном семестре, смешных проделках или экзаменах, которые она щёлкала как орешки. Отец закончил Хогвартс с высокими баллами и был награждён особой медалью за успеваемость. Он не разделял политику школы Дурмстранг, где ценились больше сила и практиковались тёмные искусства. Мама же старалась скрыть свою гордость и радость ради отца, отделываясь скромной похвалой, но Юна знала, что мама рада больше, чем отец. Вскоре она узнала почему.

Болгария всегда поддерживала политику Волан-де-Морта, но не все маги были согласны, потому как даже среди высших кругов были маглорождённые волшебники. Их было не так много, но они являлись уважаемыми людьми и были друзьями чистокровным магам. Родители Юны обычно не говорили на политические темы при дочери, но Юна не раз слышала их споры, а пару раз даже звон разбивающейся посуды. В такие моменты сердце Юны сжималось, а глаза слезились сами собой. Она накрывалась одеялом с головой и читала наизусть стихи Эдгара По.

– Да, как ты не понимаешь, Стася! Лорд использует магов, натравляет друг на друга людей! Открой глаза! Посмотри, что происходит в Англии, Германии, Швеции! Приспешники Лорда, Пожиратели Смерти бесчинствуют!

Над тьмой фиалок роковых, что смотрят сонмом глаз людских, над снегом лилий, что, как сон, хранят могилы без имён…

– Ричард, ты всегда был недалёким. Наше будущее будет ничтожно, если мы оставим всё, как есть. Мы, как крысы, вынуждены жаться по стенкам и скрываться, чтобы о нас не узнали. Это унизительно!

Хранят, и взор свой не смежат. И вечно плачут и дрожат. С их ароматного цветка бежит роса, бежит века…

– Унизительно? Унизительно подчинение Лорду! Посмотри, что он делает. Он убивает! Кто будет следующим? Наши друзья Волчковы? Или может быть Гавриловы? Кто? Разве они в чём-то виноваты?

– Иногда нужны жертвы, Ричард. Ни одна революция не проходила без жертв.

– Это не революция, Стася. Это резня!

И слёзы с тонких их стеблей —как дождь сверкающих камней*.

Так продолжалось довольно долго до того момента, как Лорд вдруг не исчез. Газеты писали, что маленький мальчик из Англии каким-то чудом отразил смертельное заклятие и оно ударило в Лорда. Приспешники лорда Волан-де-Морта рассеялись по миру и затаились, убегая от преследования мракоборцев – борцов с Пожирателями Смерти.

Только когда элитные бойцы министерства магии Болгарии ворвались в книжную лавку и забрали её маму, Юна начала понимать, что происходит и насколько всё страшно. В тот миг её мир перевернулся.

Её тоже вызвали на допрос, причём вырвали прямо с уроков и доставили в суд. Там уже были её родители. Отец сидел на скамье, сгорбившись так, что голова оказалась ниже плеч. Мама была прикована к стулу посреди круглого зала.

– Мама! – Юна хотела броситься к маме, но стражники удержали её и посадили рядом с отцом.

– Зачем вы привели Юну? – закричала в истерике её мама, – Она ничего не знает!

– Успокойтесь, подсудимая, – отозвался спокойный голос с трибуны и Юна посмотрела в сторону лысоватого высохшего старика с чёрными подглазинами и растопыренными ушами, – Суд просто делает свою работу. Итак, мисс Юна Уайт, – обратился он к Юне, сверля ту маленькими чёрными глазками, – Вы знаете женщину, сидящую напротив вас?

– Это моя мама! – глотая слёзы, закричала Юна, – Что происходит? Мама ничего не сделала! Она хозяйка книжной лавки! Что вы делаете?

– Ваша мама, мисс, является приспешницей Лорда. Она не раз укрывала у себя в магазине Пожирателей Смерти, а также предоставляла им необходимую информацию о маглах. Она вела шпионскую деятельность, а камин в её книжном магазине служил Пожирателям Смерти проходом.

Слова застряли в горле. Юна переводила взгляд то на маму, то на судью, то на отца, который так и не поднял головы.

– Это неправда! – уже тише сказала Юна, – Я никогда ничего не видела и не слышала! Этого не может быть! Мама! Скажи им, что это не так! Папа!

Отец Юны дёрнулся и поднял на дочь распухшие красные глаза и покачала головой.

– Мисс Юна, у нас есть свидетельские показания Пожирателей Смерти. Среди прочих имён, есть имя вашей мамы. Вина Стаси Уайт очевидна, о чём свидетельствует метка Пожирателей на её руке, но ваш отец говорит, что миссис Уайт действовала под заклятием Империус.

Юна посмотрела на маму, а вернее на её руку, обнажённую до плеча. От запястья до локтя чёрной лентой вилась змея – знак Тёмного Лорда. Юна вздрогнула и в ужасе посмотрела на людей, склонившихся с балконов и внимательно следящих за происходящим. Они, словно стервятники, ожидающие последнего вздоха своей жертвы, чтобы наброситься и разорвать ещё тёплое мясо, не отводили взгляда от её матери.

Юна вспоминала ссоры родителей, как мама била посуду и обзывала отца слабаком и трусом, а ещё магглофилом и сторонником грязнокровок. Говорила ли она это под заклятием? Юна не знала.

– Мисс Уайт, мы хотим, чтобы вы рассказали нам обо всём, что слышали или видели, – прозвучало с балкона.

В наступившей тишине было слышно, как падают на пол капельки пота со спутавшихся волос Стаси Уайт и как бешенно бьётся сердце Юны, как главный судья постукивает пером по пергаменту и как тяжело дышит Ричард Уайт.

– Я ничего подозрительного не слышала и не видела, – после минутного молчания сказала Юна. Ей пришлось крепко сжать кулак, чтобы заставить голос не дрожать, – Почему вы не ищите настоящих преступников, а хватаете обычных людей? Моя мама простая продавщица книг в небольшом городе…

– Мы поняли, мисс Уайт, – прервал её главный судья, – Что ж, принесите сыворотку правды. Простите, но вам придётся давать показания под заклятием.

– Ей всего двенадцать! Она же ещё ребёнок, – простонал мистер Уайт, – Прошу вас не вмешивайте девочку во всё это. Она ничего не знает.

– Такова процедура допроса, мистер Уайт, – холодно ответил судья, – К тому же двенадцать лет – это уже достаточный возраст, чтобы отличать ложь от правды.

Юна до сих пор видит сны, где пьёт зелье и рассказывает всё, что слышала дома. Она старается не смотреть на маму и избегает взгляда отца, она так же не хочет видеть глаза стервятников, жаждущих крови. Она смотрит в пол, на который падают слёзы, а в них в перевёрнутом виде отражается многоступенчатая арена и маленькая фигурка мамы, прикованная к креслу.

– Итак, миссис Уайт, мы предоставляем вам слово. Раскаиваетесь ли в содеянном? Подтверждаете слова мужа, мистера Уайта, о том, что действовали под заклятием Империус?

– Идиоты! – засмеялась мама Юны, поднимая безумные глаза на балконы, – Вы ничего не понимаете! Грязные магглофилы! Лорд хотел для нас власти и силы! Безграничной свободы! Что останется от вас, слепцов, когда исчезнут все чистокровные маги? Наша сила потухнет! Раствориться в крови маглов! Наше волшебство сведётся к фокусам с кроликами! Нет, я не раскаиваюсь в содеянном! Я действовала во благо нашего волшебного мира! А вы можете катиться к Мерлину, жалкие трусы! Трусы!

– Мама! – голос Юны заставил миссис Уайт замолчать и посмотреть на дочь. В её глазах проблеснуло что-то нежное, отчаянное и тёплое, но тут же погасло.

– Уведите подсудимую, – раздался голос с трибуны.

– Нет, мамочка! Мамочка! Подождите! Мама!

Маму приговорили к пожизненному заключению в Азкабане. Посещение родственниками было запрещено, но Юна с отцом не прекращали обивать пороги Министерства Магии и заваливали официальных лиц письмами с просьбами увидеться с миссис Уайт. Всё в пустую.

Через три года Юна с отцом получили официальное письмо, где сухим деловым языком сообщалось, что мисс Уайт покончила с собой. Никаких похорон. Никаких прощаний. Семьям Пожирателей Смерти не положены были такие привилегии.

Какое-то время они жили в Болгарии, потому что отцу не так легко оказалось разорвать магический контракт с работодателем – общеевропейской магической фармацевтической компанией. Его уважали и ценили, несмотря на последние события. Ему и Юне даже сочувствовали в какой-то степени.

Отец забрал дочь с собой в Англию только через два года после смерти жены. Англия была его родиной, где жила его сестра, которая помогла им обустроиться и подать документы в Хогвартс. Отец запретил Юне практиковать тёмные искусства. Юне очень не хотелось расстраивать отца, который с трудом пережил арест мамы и её смерть. Юне было не легче, но она, видимо, несмотря на возраст, была сильнее отца. В Дурмстранге она ушла с головой в учёбу и больше не хулиганила и не задирала других учеников. Однокурсники побаивались её, потому что знали о её характере. А вот другие пытались уколоть, крикнуть обидное замечание на тему Пожирателей ей вслед, но вскоре поняли, что лучше этого не делать. Юна не знала жалости и могла запросто выбросить обидчика через окно в ледяное озеро, которое никогда не замерзало, но от этого не становилось теплее. Так что со временем её оставили в покое, а новый директор Дурмстранга господин Каркаров даже отмечал её успехи и всячески расхваливал. Он же написал рекомендацию в школу Хогвартс, отметив при этом, что Слизерин как нельзя лучше подойдёт Юне и поможет той раскрыть свои таланты.

У Юны же внутри шла борьба, где разум боролся сам с собой. С одной стороны Юна боялась своих темных способностей и не хотела становиться такой же как Пожиратели смерти – она достаточно начиталась газетных статей об их жестокости и зверствах. С другой стороны она восхищалась мужеством своей мамы, которая несмотря на перспективу быть заключённой в Азкабан, отставивала свою позицию. Юне были близки идеи мамы, которые она услышала из её уст на суде. Мир волшебников действительно может раствориться в магловской крови. Исчезнет целая раса из-за тугодумия верхушки правительства. Но и методы Лорда претили ей. Впасть в крайность было очень легко, а вот последствия были бы разрушительными. Юна пришла к выводу, что лучше всего выбрать нейтральную позицию – спрятать голову в песок, не вмешиваться и не становиться ни на одну сторону. Хотя бы какое-то время. Никакой тёмной магии – решила она за два дня до поступления в Хогвартс и дала себе слово постараться.

Во время церемонии распределения, единственная старшеклассница, среди первогодок, она усердно спорила со шляпой, чтобы та определила её на факультет Пуффендуя, который считался самым неприметным из всех четырёх факультетов Хогвартса. Шляпа согласилась только после того, как Юна пригрозила спалить её в магическом огне, а пепел слить в городскую канализацию в центре Лондона. Так, вместо Слизерина, Юна Уайт попала в Пуффендуй.

И сейчас она стоит посередине лаборатории вся в чёрном пепле, который отказывается собираться в кучи и постоянно вылетает из мусорных пакетов. В наказание профессор зельеварения запретил Юне пользоваться магией. Поэтому она уже третий час подметает и собирает пепел в мешки.

– За-ну-да, – твердит Юна, взмахивая метлой, – У-зур-па-тор! Са-дист! Жи-во-дёр! И-зу-вер! Зве-рю-га! Ан-не-ксио-нист!

– Не думаю, что последнее слово подходит, – голос Северуса Снейпа заставил Юну замереть с открытым ртом на половине слова.

– Профессор, я просто… повторяла английские синонимы. Вы же знаете, что английский мой второй родной язык. Мне надо практиковаться.

– Практикуйтесь, мисс Уайт, – улыбка профессора о многом могла бы рассказать, но за чёрным снегопадом, который никак не хотел оседать, видно было плохо.

– Уже девять часов вечера, профессор, – решила попытать счастья Юна, – позвольте мне использовать заклинание утягивающего вакуума на мусорные пакеты… пожалуйста. Я обещаю, что никогда, вот никогдашеньки не засну на ваших уроках! Буду всегда предельно внимательна и всегда буду тянуть руку для ответа…

– Даже, если не знаете ответа, мисс Уайт? – приподнял одну бровь мистер Снейп.

– Даже, если на ваш вопрос не существует ответа, профессор!

– С вас два реферата на тему использования ядовитых растений в целительных зельях.

– Спасибо, профессор! Большущее спасибо! Я не подведу вас! – чуть ли не запрыгала от радости Юна.

– Каждый реферат не менее двух тысяч знаков.

Пыл Юны тут же угас.

– Я поняла, профессор, – уныло протянула Юна.

– Вы чем-то недовольны, мисс Уайт? – насмешка так и повисла в воздухе. Профессор удалился сразу же, как Юна отрицательно покачала головой.

– Са-дист! – шикнула она вслед одними губами, отшвырнув метлу в угол лаборатории, а потом применила заклятие на мусорные пакеты и они втянули в себя весь пепел. Осталось только протереть полки и пол влажной тряпкой.

К десяти вечера работа была закончена. Мышцы ныли от многочасовой работы, глаза слипались, в животе бурчало от голода, ведь ужин она пропустила. А ещё надо было успеть в библиотеку, взять книги, чтобы позаниматься в спальне и написать хоть один реферат. А ещё домашнее задание по астрологии и рунам. Юна аж застонала от бессилия и захлопнула за собой дверь лаборатории.

– Кто это тут у нас? – басовитый хриплый голос прокатился по каменным стенам коридора замка, где собственно находилась школа Хогвардс.

Юна резко развернулась и чуть не ткнулась носом в эмблему Слизерина на зелёном свитере. Она отступила на шаг и взглянула на высокого широкоплечего капитана команды по квиддичу Этона Редвуда. Его голубые глаза сощурились и улыбнулись, пустив глубокие лучики по вискам. При этом его рот скорее ухмылялся, нежели улыбался. Рядом с ним стояли ещё трое слизеринцев со скучающим видом.

– Пуффендуйская отличница, Юна Уайт! Слышал, ты уснула на уроке нашего декана, – крякнул Этон, – Ты видимо, или бессмертная, или умалишённая тупица.

– Сам ты умалишённый тупица, – фыркнула Юна и хотела обойти парней, но те встали стеной, перекрыв широкий коридор.

– О-хо-хо! Пуффендуй обзавёлся зубами? – хмыкнул один из парней, которого, как уже знала Юна, звали Мариус Зейни.

– Зубами, клыками, когтями и ядовитыми жалами, – не смутилась Юна.

Была бы её воля, она бы уже давно размазала этих индюков по стенам и потолку, но она обещала, а посему просто терпела. Ну, почти терпела. Юна медленно, словно нехотя, достала волшебную палочку из кармана своей мантии. Это была берёза ядовитая с сердцевиной из пера феникса. Жгучее сочетание и опасное, но учителя ничего не заметили, потому что Юна покрасила свою палочку под обычную иву. И всем говорила, что сердцевина из волоса единорога. Зачем профессорам давать повод лишний раз напрягаться?

– Юна Уайт умеет колдовать? – заржал Этон.

– Если не уймёшься и не пропустишь, то узнаешь на деле, умею ли я колдовать, Этон Редвуд, – серьёзно сказала Юна, делая шаг назад, чтобы найти опору и сосредоточится на том, чтобы не поубивать этих придурков.

Парни заржали так, что Юна засомневалась в их адекватности. Ну что ж, сами напросились.

– Мисс Уайт, вы уже закончили? – послышался голос за спиной, – Время уже десять часов, если вы сейчас же не покинете коридоры школы, то я буду вынужден снять баллы с факультета Пуффендуй.

Профессор Снейп стоял за спиной Юны, сложив руки на груди. Слизеринцы тут же испарились кто куда.

– А есть, что снимать? – съязвила Юна и тут же пожалела о сказанном. Сказывались усталость и перепалка со слизеринцами.

Словно в замедленной съёмке бровь профессора поползла вверх.

– Простите, профессор. Я сейчас же покину коридоры, – тут же исправилась Юна, но было поздно.

– Минус пять баллов факультету Пуффендуй, мисс Уайт. И в следующий раз следите за языком, – холодно отозвался профессор Снейп.

– Да, са.. профессор, – промямлила Юна и поплелась в сторону библиотеки.

Комментарий к 1.

*Выделенный курсивом текст – стихотворение Эдгара Алана По “Долина тревоги”. Пер. К.Д. Бальмонт.

========== 2. ==========

– Юна, – голос Вики колокольным звоном пробил кратеры в висках Юны, – Юна, хватит спать! Сегодня же выходной!

– Вот именно, – простонала Юна, закутываясь с головой и отворачиваясь от назойливой подруги.

– Да ты что! Смотри, какой снег за окном! Красотища! В этом году так рано выпал, надо же! Мы все идём в Хогсмид! Ты с нами? – не унималась Вики.

– Отец не прислал разрешение. Он сейчас где-то в Гаутенге, Крюгерсдорпе, насколько я знаю. Сова Хогвартса, наверное, заблудилась или её самолёт сбил, но факт в том, что разрешения у меня нет. Так что меня не пустят.

– Есть туннель, – заговорческим шепотом не унималась Вики.

– Слушай, Вики. Пуффендуй уже потерял триста десять баллов, – Юна откинула одеяло, – Как думаешь, если меня поймают, округлят до пятисот?

Вики засмеялась и быстрыми движениями покидала из шкафа одежду Юны на кровать.

– Давай одевайся быстрее. Я пока проверю, где этот желчный старикашка со своей крысой.

– Кошкой, ты хотела сказать, – улыбнулась Юна.

– А я как сказала? – округлила глаза Вики и выбежала за дверь.

Туннель, о котором говорила Вики вёл в подвал кондитерской “Сладкое королевство”, что стояла в сердце деревушки Хогсмид. В Хогсмиде жили исключительно маги и все магазины были соответствующими. Юна чуть не рассмеялась, когда очутилась в подвале кондитерской, и на неё тут же прыгнула жевательная желейная лягушка и попросила съесть её.

– Ну, куда пойдём? – живо спросила Вики, когда они выбрались из подвала и незаметно смешались с толпой школьников, заполонивших магазин.

– Не знаю, – пожала плечами Юна, – Что у вас тут есть? В Болгарии у нас был парк аттракционов с волшебным цирком, летающими каруселями и ледяными лабиринтами страха. Здесь есть что-то подобное?

Вики как-то быстро погрустнела и покачала головой, но тут же её лицо снова озарилось улыбкой.

– У нас тут есть магазинчик приколов, там такие забавные вещицы продаются! Тебе понравится. А ещё есть магазин одежды, но там в основном мантии да шляпы. Есть ещё музыкальный магазин, книжная лавка, таверна, чайная и кафе.

– Ну что ж, – вздохнула Юна, – пошли тогда к забавным вещицам, а потом в кафе.

Весь день Юна, Вики и присоединившиеся к ним однокурсники бегали по деревне от магазина к магазину, шутили и смеялись, в потом всей многочисленной толпой завалились в кафе “Три метлы”. Юна прижимала к себе новый томик стихов Эдгара По. Удивительно, что в магическом городке нашлись магловские книжки.

Им уже принесли заказ, когда к столику подошли слизеринцы с параллельного курса с Этоном Редвудом во главе.

– Принесла нелегкая, – прошептал кто-то из пуффендуйцев с отчаянием в голосе.

– А вот и наши друзья пуффендуйцы! – загремел голос Этона на всё кафе, – Что пьём?

Он взял первую попавшуюся кружку и поднёс к носу.

– Содовая с вишнёвым сиропом, – констатировал он, сморщив нос, – Ну, конечно же! Малышам больше ничего нельзя. Только молочко или сиропчик. Ха!

По слизеринцам прокатилась волна насмешек.

– Пейси Фрикен, – не унимался Этон, – А что это у тебя с носом? Мамочка не вытерла перед уходом?

Новый взрыв хохота заставил посетителей оглянуться. Этон стукнул об стол кружкой да так, что сироп расплескался во все стороны, пачкая одежду сидящих пуффендуйцев.

– Упс, – театрально съёжился Этон, – какой я неловкий. Пардон.

Он взял другую кружку, отпил содержимое и точно так же ударил ею об стол.

– Пошли ребята, что-то тут скучно, – наконец махнул он рукой и развернулся к своим однокурсникам.

– Тебе придётся заплатить за две кружки содовой, Этон Редвуд, – громко сказал Юна, откидываясь на спинку стула.

Этон медленно повернулся. На его лице было написано радостное удивление.

– Юна Уайт! Ну как же! Про тебя-то я и позабыл. Нехорошо получается, – запищал он высоким голосом и хлопнул в ладоши, – Но думаю, ты переживёшь. Так что пей свою жижу и бывай! Можешь пожаловаться своей мамочке о том, как несправедлива жизнь.

Этон снова развернулся и уже сделал несколько шагов к выходу, когда Юна резко вскочила со стула, отчего тот с шумом свалился на пол, и схватила свою ещё полную кружку с содовой. Секунда, и она швырнула её в голову Этона. Раздался глухой стук и вопль. Мокрый Этон подпрыгнул на месте и бросился на Юну, но та отскочила и поддела ногой спинку своего упавшего стула. Резким движением она направила его в Этона, который попытался увернуться, но не слишком резво. Стул угодил ему в живот. От боли и удивления Этон согнулся и сел на пол. Юна взяла со стола ещё одну кружку содовой и пригрозила другим слизеринцам, чтобы не дёргались.

– Как же ты мне надоел, Этон Редвуд! – спокойно сказала Юна, выливая на голову слизеринца вишнёвый сироп, – Три месяца учёбы, а ты у меня уже в печёнках сидишь! Слушай сюда. Не забывай, откуда я. И знай, что если я тебя терплю, то это только потому, что сама этого хочу. Так что не испытывай моё терпение. В Дурмстранге я была первой по боевой магии и магловским боевым искусствам. Это тебе так, для информации. А теперь, будьте любезны, свалите отсюда всей компанией куда-нибудь ещё! И да, не забудь заплатить за две кружки содовой. Третью я так и быть оплачу сама. И ещё раз скажешь что-нибудь про мою маму, обещаю, что всю оставшуюся жизнь будешь отхаркивать кактусы на слове мама!

Краем глаза Юна следила за шокированными слизеринцами и не менее ошеломлёнными пуффендуйцами. Через секунду кафе разразилось возгласами и аплодисментами. Этон встал и, держась за бок, быстро насколько мог направился к выходу.

– Ну ты даёшь, Юна! – послышался голос Вики.

– Вообще класс! – улыбался Пейси.

– Вот это был удар! – Мэтт поднимал отлетевший в сторону стул.

– Так ему и надо! – кивала Лиз, девушка с веснушками на всё лицо.

– Мисс Уайт, не знал, что вы получили разрешение на посещение Хогсмида, – раздался удивлённый голос профессора трансгрессии мистера Беллхвоста, который вдруг очутился среди толпы учеников, сгрудившихся вокруг Юны.

– О, профессор Беллхвост, добрый вечер, – мило улыбнулась Юна, – Да, вы знаете, в последний момент сова принесла письмо. Вы же знаете, как далеко находится Южная Африка. К тому же зимние циклоны, антициклоны, самолёты, коршуны…

– Да, да, мисс Уайт, конечно, – закивал профессор по трансгрессии, – Наша почта давно нуждается в реформации.

– Я абсолютно с вами согласен, мистер Беллхвост, – раздался голос с другой стороны и, когда Юна повернулась, то с ужасом увидела профессора Снейпа, – Наша почта довольно медлительна и зависит от погодных условий и других факторов. Но она довольно надёжна и редко даёт сбои. Да, мисс Юна?

– Д-да, профессор, – пролепетала Юна, наблюдая за тем, как рассеиваются толпившиеся вокруг минуту назад студенты. Даже пуффендуйцы куда-то подевались. Трусы несчастные!

– Я, наверное, пойду? – Юна сделал шаг к выходу и остановилась, потому что путь ей преградила высокая фигура Северуса Снейпа.

– Подождите, мисс Уайт, – профессор зельеварения грозно посмотрел на Юну, а потом перевёл взгляд на мистера Беллхвоста.

– Профессор Беллхвост, – сказал мистер Снейп, – возвращайтесь в школу без меня. Мне надо переговорить с мисс Уайт.

–Да, да, конечно. Не буду вас задерживать. Всего хорошего, мисс Уайт. Профессор? – мистер Беллхвост накинул на плечи мантию и быстро удалился.

– Прошу, мисс Уайт, – профессор зельеварения жестом указал на столик в углу кафе.

– Итак, объясните мне, почему вы напали на ученика Этона Редвуда, – невозмутимо начал профессор.

– Это была самозащита, – ответила Юна, про себя облегчённо вздохнув, потому что она боялась, что сейчас её начнут ругать за ложь с письмом. Севериуса Снейпа не легко было провести, не то что профессора Беллхвоста.

– Мне показалось, что вы швырнули в его затылок кружку с сиропом. Или я ошибаюсь? – Севериус Снейп многозначительно приподнял подбородок и посмотрел на Юну сверху вниз.

– Он это заслужил.

– Как и удар в живот стулом.

– Да.

– Знаете, мисс Уайт, меня не покидает мысль о том, что вы просто жаждете покинуть школу Хогвартс, так и не доучившись до конца первого семестра, – лёгкая тень улыбки коснулась губ профессора, но глаза остались такими же холодными, как и всегда.

– Это несправедливо, – не сдержалась Юна и хлопнула ладонью об стол, – Вы всегда защищаете свой факультет, даже если очевидно, что они неправы! Этон всех задирает и нарывается на неприятности, но ему всё сходит с рук. Вы видели, как я запускаю ему в голову кружку, но закрыли глаза на его издевательства над студентами пуффендуйцами минутой ранее! Это нечестно, профессор!

– Нечестно бить со спины, мисс Уайт, – спокойно парировал Северус Снейп.

Юна открыла было рот, чтобы продолжить, но до неё вдруг дошли слова профессора. Он явно надсмехался над ней. Это было очевидно.