Текст книги "Гувернёр (СИ)"

Автор книги: Lexie Greenstwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Сатанисты, сидевшие в камере на этот раз завели Уитмора в тупик. Хотя бы тем, что напрочь сломали стереотип о себе.

Три парня, на вид абсолютно нормальные, без пентаграмм на цепочках и ярко накрашенных глаз.

Один, темноволосый с чуть нездоровым цветом лица, по виду – совершенный флегматик, который мало того, что вел себя до неприличия спокойно, но и выглядел так, словно отсиживаться в полицейском участке – его нормальное рутинное времяпровождение.

Другой выглядел на пару лет старше своих сокамерников. Высокий, мускулистый и, что примечательно, рыжеволосый, он тоже вел себя спокойно, разве что то и дело закрывал лицо рукой и шептал: «Ну пиздец просто».

Третий, молодой парень с необычайно светлыми растрепанными волосами, худощавый, и, судя по виду, или психопат, или под действием наркотических веществ: сидел по-турецки на лавке и, раскачиваясь из стороны в сторону, напевал себе под нос что-то вроде: «Ослик, суслик, паукан».

– Здравствуйте, – рассеяно проговорил Уитмор.

Скорпиус вопросительно вскинул брови, словно констебль был нежданным гостем.

– Здрасьте, – кивнул он.

Уитмору стало неуютно. Блондин говорил таким холодным голосом, что никак не вязалось с его мгновенно сложившимся стереотипом дурачка-сатаниста.

Вечер обещал быть длинным.

– Сегодня, тринадцатого октября, вас троих задержал отряд полиции потому как вы, цитирую протокол: «… раскапывали могилу некой Доминик Марион Уизли», – монотонно прочитал Уитмор.

Скорпиус и Луи переглянулись.

– Сторож кладбища, сообщивший об этом вопиющем осквернении могилы, пропал, так и не дождавшись полиции. У вас есть мысли по этому поводу?

Все трое покачали головой.

– То есть, если мы найдем тело сторожа, на вас не думать? – начал запугивать Уитмор.

– Не, – отрезал Скорпиус.

– Не думать на вас?

– Не найдете тело.

– Видите ли, Альбус обычно не бросает объедки, – преспокойно пояснил Луи. – Ну остались там кости и хрящи, ну так что, на дороге их бросать?

– Что ж мы, быдло какое-то? – вскинул бровь Скорпиус.

Констебль явно думал, что над ним издеваются.

– То есть, вы съели человека?

– Нет, конечно, – интеллигентно улыбнулся Альбус, показавшийся Уитмору самым адекватным. – Не слушайте их, ну как я мог съесть человека? Я ж не Ганнибал какой-нибудь…

Уитмор успокоился и снова взял в руки протокол.

– … так, артерию прокусил, попил немного, но чтоб есть – да вы что, это не по-людски.

Констебль ошалело вытаращил глаза.

– Серьезно? – насмешливо спросил он. – Молодые люди, на вас висит расхищение могилы, а вы здесь шуточки шути…

Но три «сатаниста» даже не усмехнулись. От этого было не по себе, несмотря на то, что Уитмор повидал многое.

– Вы дальше читайте, – напомнил Луи.

– А, да, – смутился констебль. – Согласно протоколу, некий Скорпиус Малфой пытался зарубить лопатой полицейского, а Луи Уизли, это вы, как я понимаю, «легонько откинул полицейского в сторону, в результате чего нанес тому тяжкие телесные повреждения в виде открытого перелома ноги и сотрясения мозга, уже не говоря о многочисленных ушибах и ссадинах».

– Что поделать, – пожал плечами Луи.

– «Альбус Северус Поттер тем временем, облил полицейскую машину бензином, который украл из багажника этой же машины и едва ее не поджог». Зачем, мистер Поттер?

– Во славу Сатане, конечно, – заверил Альбус.

Скорпиус не удержался и хихикнул.

Уитмора этот смешок взбесил едва ли не больше, чем сами спокойные задержанные.

– А теперь без шуток, – гаркнул он, резко опустив ладонь на стол. – Зачем вы раскапывали могилу Доминик Марион Уизли? Это, я полагаю, ваша родственница, мистер Уизли?

– Сестра-близнец, – подтвердил Луи.

– Вы мало того, что позволили раскапывать могилу своей сестры, но и принимали в этом участие?

– А это уже подстрекание… – встрял Альбус, но Уитмор жестом заставил его заткнуться.

– Зачем вы раскапывали могилу бедной девушки?!

Луи мельком взглянул на Скорпиуса, мысленно взмолившись: «Давай, мой упоротый друг, вытащи нас отсюда, придумай что-нибудь», но гувернер лишь стиснул зубы. Мысли в голову не лезли.

Как объяснить маглу зачем они пытались выкопать тело Доминик, которое, скорей всего, превратилось в прах за эти годы?

Когда фантазия не работала, потому как в организме Скорпиуса катастрофически не хватало кокаина, а злость била ключом из-за того, что жалкие маглы не дали ему закончить начатое, только альтруистическая часть его души, которая до этого спала сном праведника, проснулась только потому, что не хотела даже и думать о том, что Луи и Ала могут посадить из-за его плана.

– Да потому что там бомба, – горько сказал Скорпиус.

Воцарилась тишина.

Альбус закрыл лицо рукой.

Луи усмехнулся и с предвкушением откинулся на спинку стула.

Уитмор, бедный Уитмор, еще не зная даже кого он пытается допрашивать, вытаращил глаза. И поди пойми, врет этот Малфой или нет: его большие ясные глаза выражали абсолютное спокойствие и честность, а голос звучал тихо, и вполне убедительно.

Скорпиус, почуяв, что пора начинать свою очередную импровизацию, вальяжно закинул ногу за ногу и, бесцеремонно закурив, принялся нагонять пелену восхитительнейшего обмана.

– Доминик Марион Уизли родилась шестого января две тысячи шестого года в Бордо, Франция, в семье англичанина и француженки. Погибла второго января в возрасте восемнадцати лет. Это все, что о ней известно, – голосом ведущего какой-нибудь «криминальной хроники» произнес Скорпиус. – Жизнь мисс Уизли скрыта завесой тайны, а все потому, что несмотря на юный возраст она была одним из лучших агентов МИ-6.

– Что? – ахнул Уитмор.

«Боже, вплел сюда разведку» – мысленно простонал Луи. – «Теперь нас точно посадят».

Но Скорпиуса, как говорится, понесло.

– Недавно разведуправление получило информацию о том, что в могиле агента Доминик была закопана бомба замедленного действия, которая придет в действие в любой момент и охватит радиус в тысячу километров, – тараторил Скорпиус. – Поэтому нам, саперам, было поручено выкопать бомбу и нейтрализовать. Чем мы и занимались, пока вы нас не повязали.

Уитмор снисходительно скинул брови.

– Все сказали, мистер Малфой?

– Все.

– Хорошо.

Воцарилось неловкое молчание.

– То есть, в историю с бомбой в гробу лучшего шпиона Англии вы не верите? – обижено спросил Скорпиус, скрестив руки на груди.

– Увы, – пожал плечами Уитмор.

– Ну и зря, отличная история, – буркнул Скорпиус. – Я сам почти поверил, а вы… гребаный скептик.

Поняв, что так дело не пойдет, Уитмор решил действовать методом «одного сатаниста в кабинете» и допрашивать задержанных по одному.

Кто-нибудь да кого-нибудь сдаст, логично же?

Но откуда же мог знать несчастный констебль, что нога Ее Величества Логики не ступает там, где возникает эта троица искателей приключений?

– Мистер Уизли, зачем вы раскапывали могилу вашей сестры? – блеснув узкими стеклами очков, спросил Уитмор.

– Какую могилу?

– Могилу Доминик Марион Уизли.

– Какой Доминик Марион Уизли?

– Вашей сестры, – едва ли не прорычал констебль.

– Я единственный ребенок в семье, – улыбнулся Луи.

– Но вы сами сказали…

– Вы ничего не докажете.

– Мистер Поттер, зачем вы раскапывали могилу Доминик Марион Уизли?

Альбус скрестил руки на груди и вскинул брови.

– Я требую адвоката.

– Мистер Поттер, если это повод уйти от ответа…

– АДВОКААААТА!

– … мертвые восстанут из могил под силой выхлопов наших заводов, начнется Апокалипсис, неизвестный вирус превратит людей в зомби, а мне уготовлена участь возглавить группу выживших и стать мощным шерифом. Ходячие мертвецы укокошат нас всех, если мы не достанем из могилы Доминик Уизли бомбу, которая способна бабахнуть со дня на день. Взрыв заденет бочку с химотходами, закопанную неподалеку, вирус вырвется на свободу и погубит человечество…

– Мистер Малфой, что вы городите? – взвыл Уитмор.

Скорпиус, воодушевленно пересказывающий до этого момента сюжет серила «Ходячие мертвецы», в который вплел легенду о «великом шпионе Доминик Уизли» и скрепил все до кучи своим велегласным талантом, умолк и с негодованием взглянул на констебля.

– Не верите, да? – хмыкнул он.

– Ни единому слову, – кивнул Уитмор. – И знаете, мне сейчас очень хочется проверить вас на наркотики.

– Ой, будто вы что-то обнаружите, – нервно хихикнул Скорпиус.

– Мистер Малфой, я жду.

Скорпиус закатил глаза и закинул ногу за ногу.

Его совершенно не пугал тот факт, что сейчас на него грозным взглядом смотрит констебль.

О возможном сроке в тюрьме он тоже не думал.

Гувернер был просто раздражен.

От любимой девушки его отделял лишь тонкий слой земли и крышка дубового гроба, к этому дню он стремился все это время, просыпался и засыпал с мыслями об этой ночи, но какие-то жалкие маглы позволили себе просто взять и перечеркнуть планы Скорпиуса Малфоя.

– Хорошо, – холодно произнес Скорпиус. – Я расскажу правду.

Уитмор демонстративно уселся поудобнее.

– Я потомственный волшебник, уроженец древнейшего и благороднейшего рода Малфоев. Окончил школу магии, затем сделал этой самой Доминик Марион Уизли предложение руки и сердца, на которое она ответила согласием. Потом я умер, а примерно через год Доминик погибла под колесами «Форда» пьяного водителя. Потом я воскрес, а годы спустя понял, как воскресить и мою невесту. И вы отвлекли меня от этого, и, как видите, я недоволен.

– Малфой, не раздражайте меня, – взмолился Уитмор. – Ну вы уже такого наплели…хоть, ей-богу, книгу пиши…

Скорпиус, будучи готовым к такому ответу, вытащил из кармана джинсов волшебную палочку, направил ее на табельный пистолет Уитмора, кобура которого виднелась на ремне у констебля.

– Акцио, – быстро сказал Скорпиус, прежде чем Уитмор открыл рот.

Пистолет тут же метнулся ему в руку, и гувернер, не обращая внимание на то, как рот констебля раскрылся настолько широко, что образовал идеально ровную букву «о», приставил холодное дуло к виску и нажал на курок.

– Итак, вы меня услышали, Уитмор, – вещал Скорпиус, расхаживая по кабинету, как хозяин.

– Господи, спаси и сохрани, огради меня молитвами всепречистия…

– Сейчас мы с друзьями дружно уходим и все равно рано или поздно раскопаем могилу Доминик. Вы же закроете на это глаза, или последствия будут…

– … силою честного и животворящего креста… – бормотал бледный, как мел, констебль, забившись в угол и тыкая в Скорпиуса «животворящим» крестом, сооруженным из длинной деревянной линейки и карандаша. – Изыди, Сатана!

– Я не Сатана, не льстите мне, – улыбнулся Скорпиус, осторожно ощупав пальцами висок, который минуту назад пронзила пуля: рана затянулась молниеносно, оставив лишь следы крови по всему кабинету, на лице и светлых волосах Малфоя. – Так вот, я могу запросто стереть вам память, но не стану, потому как вы должны помнить меня, не факт же, что наша доблестная полиция не задержит меня на кладбище снова.

– … избавь меня от чародейства, проклятия, сглаза и от всякого навета вражия…

– Вы где на полицейского учились? В Ватикане? – хихикнул Скорпиус. – Ну еще водицы святой мне в лицо плесните.

Судя по всему, Уитмор лихорадочно начал думать, есть ли где-нибудь соль.

В коридоре участка толпились полицейские, прибежавшие на звук выстрела, но Скорпиус, предусмотрительно закрыв дверь на замок, не обращал на крики и ходьбу никакого внимания.

– Сейчас я выйду, а вы объясните своим коллегам, что выстрел произошел случайно, – протянул Скорпиус, легким взмахом волшебной палочки очищая от крови кабинет. – И, Бога ради, уберите этот крест.

Уитмор побледнел еще сильнее.

Скорпиус, покачав головой, преспокойно вышел из кабинета и, дождавшись друзей на улице, хитро сверлил взглядом окна кабинета несчастного констебля, который в секунду уверовал и в Бога, и в дьявола, и в справедливость.

– Ал, я, по ходу, нашел идеального мужа для Лили, – сунув руки в карманы пальто, сказал Скорпиус, вспомнив, как констебль лихо соорудил из подручных материалов «животворящий крест». – А как он на одном дыхании мне половину молитвенника зачитал…

Альбус хмыкнул и, устало упав на мягкий диван в гостиной квартиры на Шафтсбери-авеню, прикрыл глаза.

– Вообще, Скорпиус, проблем будет немерено, – напомнил Луи, откупорив бутылку красного вина. – Магия на глазах у магла, запугивание…

– Ой все, – отмахнулся Скорпиус. – Меня больше нервирует тот факт, что надо выждать еще некоторое время, прежде чем снова идти на Хайгейтское кладбище. Иначе полиция подумает, что мы гребанные идиоты.

Луи пожал плечами и сел в кресло.

По крайней мере они уже совсем рядом.

Если бы чертовы маглы не были бы столь навязчивыми.

====== Мертвая невеста ======

Надо сказать, что как бы сильно желание осуществить задуманное не занимало бы мысли Скорпиуса, здравый смысл взял верх и старательно удерживал его от безумной идеи продолжить расхищение могилы сразу же после того, как он с друзьями покинул полицейский участок.

Время тикало, прошла неделя, за ней и другая, вот уже на календаре красовалось тридцать первое октября. И именно в этот день, а вернее в эту ночь, друзья, вооружившись странным арсеналом (лопатами и философским камнем), вернулись на Хайгейтское кладбище к могиле Доминик Марион Уизли.

– Порядок? – спросил Ал, наконец воткнув лопату в землю после нескольких часов поиска могилы и копания.

– Ну как тебе сказать, я стою у раздербашеного гроба моей сестры и смотрю на то, что от нее осталось. – Кажется, Луи был близок к нервному срыву.

Ал перевел осторожный взгляд на Скорпиуса, который за этот вечер почти все время молчал.

Гувернер своей бледностью и выражением лица мало чем отличался от каменного ангела, скорбящего на могиле Доминик.

– Может, накатим? – вдруг сказал Скорпиус.

– Да, это очень кстати, – закивал Луи.

Скорпиус достал флягу, полагаясь на то, что его излюбленное «винишко» придаст им сил и смелости и, сделав глоток, передал ее собратьям по плану.

Оттягивать дальше нельзя было по той простой причине, что ближе к полуночи на Хайгейтское кладбище, прослывшее во всей Англии средоточием мистики, подтягивались в эту хэллоуинскую ночь подростки, переодетые в типичные костюмы «сексуальных ведьмочек-вампиров с нарисованными алой гуашью кровью у губ». Скорпиус, достав из рюкзака тяжелый артефакт, размотал полотенце, в которое тот был завернут и спустился в разрытую могилу.

Крышку гроба Луи разломал лопатой, однако не в щепки, поэтому за ней, чуть сдвинутой, не был виден скелет, лишь виднелся грязный край платья из некогда белого шифона.

Скорпиус выставил руку с философским камнем вперед и замер.

– Ал, что я там говорил, чтоб Луи ожил? – прошептал Скорпиус, когда пятая минута такой позы не принесла никаких результатов.

Альбус задумался и, почесав затылок, протянул:

– Кажись «Пикачу, я выбираю тебя!».

– Пикачу, я выбираю тебя! – дрогнувшим голосом произнес Скорпиус.

– Какой Пикачу? – взвыл Луи, закрыв лицо руками.

Этот смешно выглядящий со стороны, но совсем не смешной по факту момент, когда кажется, что ты вроде знаешь, что делать, но не получается.

Как в телешоу: угадал все буквы, но не смог назвать слово.

И снова по новой, как в тот раз, морге.

В ход пошли «танцы с бубнами», махание камнем в разные стороны, избиение артефактом крышки гроба. Луи, как убежденный католик, начал читать молитву, прижимая сложенные в замок руки к нательному кресту.

Альбус стоял и не знал, что делать: то ли забрать у Скорпиуса камень и что-то думать самому, то ли вспомнить хоть какую-нибудь молитву и присоединиться к Луи.

– Парни, оно шевелится, – послышался вдруг голос Альбуса, прозвучавший как в тумане.

Скорпиус круто обернулся и, к своему ужасу увидел, что показывает друг не на скелет в гробу, а на надгробную статую ангела.

– Ал, хорош уже пить это винище, – буркнул Скорпиус, но вдруг сам заметил, что вытесанные из камня крылья дрогнули.

– Какого…

– В гроб загляните, дурни, – скрипуче и совсем не «ангельской трелью», произнесла статуя. – И бегите отсюда.

Скорпиус и Луи переглянулись.

– Только честно, что это было за вино? – прошептал перепуганный Альбус и, на всякий случай, потыкал статую пальцем.

Та даже не дрогнула. Камень и есть камень.

Луи тоже спустился в могилу и, приподняв тяжелую крышку гроба, сдвинул ее в сторону.

На казавшейся ветхой и пыльной бархатной обивке лежала вряд ли живая фигура, в которой, впрочем, Доминик узнавалась.

Вместо груды костей, утопающих в шифоновом платье, в гробу лежало очень худое тело, больше похожее на обтянутый серой кожей покойника скелет. Лишь растрёпанная копна тусклых волос напоминала о красавице Доминик, по крайней мере о такой, как ее помнили.

– Почему не сразу? – опешил Скорпиус, глядя на неживое тело. – Луи оклемался спустя минут десять.

– Луи был мертв пару дней, а Доминик…лет семь, не меньше, – предположил Альбус. – Черт, я надеялся, что она вылезет из гроба и все.

Луи, наклонившись, осторожно поднял покойницу на руки и перекинул через плечо невесомое тело, похожее в таком ракурсе на тряпичную куклу, сшитую безумным поклонником мультфильмов Тима Бёртона.

– Надо уходить, – произнес оборотень, выбравшись из могилы. – Статуя сказала уходить.

– Аргумент, – кивнул Скорпиус и снова взял лопату. – Надо закопать этот «котлован», пока мракоборцы не набежали.

– Закопать-то закопаем, – сказал Альбус. – Но как донести ее домой? Трансгрессировать с неживым…может расщепить.

Скорпиус нахмурился и задумался.

Могила была почти закопана, когда голову Скорпиуса озарила идея.

– Ты больной, понимаешь? – шипел Альбус. – Нас всех посадят.

– Скорпиус, ну как так можно? Ты просто генерируешь идиотские идеи.

– Спокойно, – прошептал Скорпиус. – Сейчас Хэллоуин, маглы разоделись в хрен знает что, это спасает.

В вагоне метро было людно, несмотря на то, что приближалась полночь. Чудом успев до закрытия метро, друзья заскочили в вагон и, усевшись на свободные места у самого выхода, как могли, пытались не привлекать внимания.

По логике, у них должно было получиться. Несколько подростков в вагоне, с перемазанными гримом лицами, явно спешили на хэллоуинскую вечеринку, там, у поручня, стояла девушка в костюме медсестры, заляпанным бутафорской кровью, какой-то идиот с маской монстра на голове явно ничего не видел и нашел поручень наощупь. Доминик вполне могла сойти за обычную девчонку, гуляющую в канун Дня всех святых на людных лондонских улицах, в костюме…эээ…мертвой невесты.

Могла, но не сошла.

По той простой причине, что невеста действительно была мертвой.

Сейчас она уже не болталась на плече Луи, а была усажена на сидение и поддерживалась с одной стороны братом, а с другой – Скорпиусом, который, осторожно сжимая ее безжизненную костлявую руку, то и дело поправлял свободной рукой спутанные волосы Доминик, прикрывая ими ее лицо.

На них смотрели. Даже пялились. Шептались, почему же девушка не двигается.

Наконец один почтенный господин, явно ехавший с вокзала, судя по саквояжу, запахнул ворот своего твидового пальто и поинтересовался:

– С девушкой все в порядке?

– Абсолютно, – кивнул Альбус, поднявшись с сидения и закрыв своим телом Доминик.

– Вы уверены? Кажется, ей…нехорошо.

«И это мягко сказано» – подумал Скорпиус, не зная, чем скрыть трупные пятна на руках Доминик.

– Почему она так легко одета? – не унимался джентльмен.

– Закаляется, – нервно сказал Луи.

– Может, стоит вызвать полицию и…

– Какая полиция? – возмутился Скорпиус. – Вы что, не узнали ее?

Три взгляда: Ала, Луи и мужчины удивленно взглянули на него.

– Это ж Доминик Уизли! – воскликнул гувернер, чувствуя прилив фантазии. – Двукратный лауреат премии «Золотой глобус» за лучшую женскую роль второго плана. Она в «Ходячих мертвецах» зомби играет.

Луи усиленно закивал.

– Вот, отсняли сегодня десятый сезон, домой звезду везем, – добавил Скорпиус. – Так на метро спешили, что даже грим с нее смыть не успели.

Мужчина явно поверил, хотя бдительность до конца не растерял.

– А почему девушка без сознания?

– Я ж вам говорю, сезон десятый отсняли, – раздраженно соврал Скорпиус. – Ну наклюкалась немного на банкете…

– Две бутылки шампанского и коньяк, – покачал головой Альбус.

– И без закуси, – добавил Луи.

Пассажиры, краем уха слыша этот бред, явно заинтересовались и начали пялиться еще сильнее.

– А почему на метро? – спросил кто-то.

– Ну я же сказал, – прорычал Скорпиус. – Отсняли десятый сезон, актриса перебрала с бухлишком. Везде папарацци. Только в метро от них и скрылись.

– А почему с лопатами?

Скорпиус простонал что-то матерное и прищурился.

– Отсняли десятый сезон. Актриса нажралась на банкете. Мы бежали от папарацци. Так спешили, что реквизит не сдали.

– Лестер-Сквер! – крикнул Луи, когда они остановились на нужной станции. – На выход! Звезда «Ходячих мертвецов» выходит, а ну разошлись все!

Скорпиус пулей вылетел из вагона и, крепко держа лопату, дождался, пока Ал, сжимающий свою лопату, выйдет за ним, а Луи, снова взваливший тело Доминик на плечо, выйдет последним под аплодисменты пассажиров «великой актрисе».

До Шафтсбери-авеню идти от силы десять минут. Внимания не привлекали, местный народец явно принял Доминик за вырядившуюся к Хэллоуину девчонку.

– Ну вот и все, – сказал Луи, опустив Доминик прямо на кухонный стол.

– Я тут подумал, – протянул Скорпиус.

– Да ладно? – ахнул Ал.

– Быть не может, – хмыкнул Луи.

– А если она реально как в «Ходячих мертвецах» будет?

– Скорпиус, ты идиот, – слабо улыбнулся Луи. – Сам наврал, сам поверил. Если теория верна, остается лишь ждать, пока она будет похожа на живую.

Скорпиус снова задумался.

– То есть, чем дольше человек мертв, тем дольше он возрождается? Если Луи ожил за считанные минуты, Доминик пока еще не совсем, хотя прошел час… Выходит, если воскресить умерших, скажем, двести лет назад, то это…

– … прямой путь к зомби-апокалипсису, – скорбно заметил Альбус, опустив куртку на диван. – Давайте отдыхать, не знаю как вы, а я устал.

– Согласен, – кивнул Луи. – Отнесу Доминик в комнату.

Луи вышел из комнаты, оставив тело на кровати, и, не оглядываясь, снова спустился на кухню, где уже кипел чайник. Скорпиус, дождавшись, пока друг уйдет, вошел в комнату и, присев на кровать рядом с мертвой невестой, включил лампу и внимательно взглянул в сероватое изможденное лицо с неестественно острыми скулами и бескровными губами. Растрепанные волосы, словно тусклая рыжеватая солома, рассыпались по подушке. Костлявые руки не хватало только сложить на груди, для завершения картины мертвеца.

Скорпиус улыбнулся и, поцеловав холодный лоб, поймал себя на жуткой, непонятной мысли о том, что никого более красивого он в своей жизни не видел.

====== Инквизитор ======

Тридцать относительно спокойных дней спустя

Скорпиус подцепил пальцами занавеску и отодвинул ее в сторону. Темнело рано, еще не было и семи вечера, а на деревню Билбери уже давно надвигалась темень. Ферма Галлагеров, которая стала временным пристанищем, была огромной, территория куда больше Малфой-мэнора, и для того, чтоб со второго этажа дома разглядеть то, что происходило за забором, требовался бы, по идее, бинокль, но Скорпиусу вполне хватало своего зрения, чтоб разглядеть блеск фар припаркованного у орешника «Седана». Значит, этот человек так никуда и не уехал.

– Он не уходит, – произнес Скорпиус, оторвав взгляд от фар. – И даже не пытается прятаться.

Джейд Галлагер, она же бывшая Уизли, занимавшаяся отнюдь не женским делом, а именно чисткой охотничьего ружья, оторвалась от своего занятия и, одарив Скорпиуса чуть насмешливым взглядом, фыркнула:

– Конечно, не уходит. И не уйдет.

– И прятаться не будет, он хозяин ситуации, уж поверь нам, – сказал Луи, кивком головы указав на свою бывшую жену. – Люди, даже из волшебного мира, не принимают тех, кто не такой. А ты хочешь чуда от этого магла. Если не повезет, он начнет действовать недельки через две, когда поймет, что есть возможность.

Луи говорил настолько спокойным, будничным тоном, что не знай Скорпиус, что он оборотень и эту ферму, на которой обитала его стая, раз за разом штурмуют люди: и маги с волшебными палочками, и маглы с вилами и ружьями, подумал бы, что друг издевается.

Но друг не издевался.

– Мы можем дать отпор, – холодно произнесла Джейд. – Он один, и он магл. Здесь четверо бессмертных и достаточно оружия, на случай если кто не хочет марать волшебную палочку Смертоносными заклятиями.

– По хорошему, это надо было сделать месяц назад, когда он появился на Шафтсбери-авеню, – закатил глаза Луи.

– Никто никого не убьет, – в очередной раз произнес Скорпиус. – Вы оба, послушайте себя. Вы предлагаете взять ружье и убить магла. А потом, в суде, доказываете, что оборотни не опасны.

Луи выразительно взглянул на него.

– Рано или поздно нас бы накрыли, – только и сказал он. – Оборотня терпеть можно. Вампира…допустим. Тебя – неведомую нехристь…еле-еле, но можно. Когда же в квартире появился живой мертвец…

– И что, обратно ее закопать? – прохладным тоном произнес Скорпиус.

– Я не об этом. Понятное дело, что возникнут вопросы у магического общества. Да и Тервиллигер твой, когда про философский камень узнал, тревогу забил.

В коридоре послышались тихие шаги, заставившие Луи умолкнуть. Джейд, поймав его взгляд, сунула ружье под стол.

В комнату вошла Доминик, которую за собой вела семилетняя дочь Луи.

Доминик открыла глаза три недели назад, вернее один глаз, потому как ее левая глазница пустовала еще пару дней. На ноги встала шесть дней спустя, но до сих пор передвигалась медленно, часто спотыкаясь, словно отлежав добрую половину тела (впрочем, была в этом доля истины), а заговорила только позавчера.

Сказать, что выглядела она получше, чем в ту хэллоуинскую ночь… да не особо. Трупные пятна не думали исчезать, сероватая кожа выглядела тускло и безжизненно, длинные волосы пришлось обрезать до шеи (как Джейд ни старалась, расчесать их так и не вышло). Худоба тоже никуда не делась, разве что зеленые глаза, хоть и выглядели, словно затянутые белесой пеленой, но определенно придавали ей живой вид.

Началось все вечером второго ноября, когда в квартиру на Шафтсбери-авеню наведался странный незнакомец.

Это был мужчина средних лет со стянутыми в хвост кудрявыми волосами, одетый в черное драповое пальто и начищенные до блеска кожаные ботинки. Приветственно сняв широкополую шляпу и чуть склонив голову, незнакомец, встретив взгляд Скорпиуса, перешагнул порог и произнес:

– Мистер Малфой, я так полагаю. Вас мне рекомендовал лорд Тервиллигер.

Скорпиус, вскинув брови, закрыл дверь и повернулся к гостю.

– Я больше не гувернер, мистер…

– Мистер Гаспаре, – улыбнулся гость и по-хозяйски прошел в гостиную. – Жаль, мистер Малфой, жаль. Лорд Тервиллигер очень хорошо о вас отзывался.

– Передавайте ему мои наилучшие пожелания, – кивнул Скорпиус и, поймав взгляд Луи, выглянувшего со второго этажа, добавил. – Ну, не смею вас задерживать, если это все, чем я могу вам помочь.

Мистер Гаспаре подхватил свой саквояж и, снова коротко улыбнувшись, протянул Скорпиусу руку.

Скорпиус, пожав ее, почувствовал не только удивительную силу рукопожатия, но и неожиданное жжение в ладони, словно на мгновение прижал к коже раскаленный прут.

Взгляды гувернера и гостя встретились, а затем оба опустили глаза на руки.

С бледной руки Скорпиуса стекали капельки крови.

Мистер Гаспаре выглядел несколько торжествующе и, одернув руку, поправил рукав пальто так, чтоб хозяин квартиры разглядел, как на руке гостя блеснул маленький крестик, свисающий с четок на длинной нити, четок, которые этот самый гость носил на запястье. А маленький крестик, который в процессе рукопожатия оказался зажатым между двумя ладонями, был окрашен алыми каплями.

– Что это было? – словно из неоткуда послышался голос Альбуса, когда за гостем закрылась дверь.

Скорпиус рассеяно рассматривал ранку на ладони, которая затягивалась за считанные минуты и не менее рассеяно ответил:

– У него были четки.

И больше ничего сказать не смог. А что тут скажешь?

Но история только начиналась. Мистер Гаспаре был, кажется, везде. «Седан» не покидал парковки у их дома, а плечистую фигуру в черном драповом пальто часто можно было заметить в самых неожиданных местах: у подъезда, около больницы Лондон Бридж, в которой работал Луи, среди клиентов книжного магазинчика Альбуса (вернее местом, где вампир сбывал наркоту под видом продавца).

Скорпиус безвылазно сидел дома, около кровати с «мертвой-живой» Доминик, в ожидании, когда та подаст первые признаки жизни, и то и дело смотрел в окно.

В восьми из десяти случаев мистер Гаспаре виднелся на горизонте, словно поджидая кого.

То, что это магл, сомнений быть не могло. Во-первых, уж слишком ловко он пользовался планшетом и мобильным телефоном (для сравнения, Драко Малфой, прежде чем включать телевизор, трижды перечитывал инструкцию и вообще старался без сына это «диво-дивное» не трогать). Во-вторых, он не пытался прятаться с помощью Дезиллюминационных чар, что облегчило бы ему задачу. И, в третьих, как выяснилось позже, лорда Тервиллигера он знал как баснословно богатого чиновника, но не как главу попечительского совета министерства магии.

Картина прояснилась, когда третьего ноября в квартиру на Шафтсбери-авеню вошел Драко Малфой и, зыркнув на сына таким строгим взглядом, что Скорпиус машинально вспомнил все свои грехи, плотно закрыл дверь.

– Рассказывай, – только и сказал старший Малфой.

Скорпиус, которого отец застал на втором этаже, побледнел и, прислонившись спиной к двери своей спальни, скрывающей Доминик, вскинул брови.

– Пап?

Драко схватил его за локоть и, подтащив к окну, ткнул пальцем в стекло.

– Ты хоть знаешь, кто этот человек? – прошептал Малфой, указав на расхаживающего вдоль тротуара мистера Гаспаре, похожего в своем неизменном пальто то ли на персонажа готических романов, то ли на огромную летучую мышь.

Скорпиус покачал головой и, оторвавшись от окна, внимательно взглянул на отца.

– Это инквизитор, – почти выплюнул Драко и с остервенением дернул занавеску.

Огромные глаза Скорпиуса расширились еще больше.

– Пап, ты чё? – вырвалось у него. – Какая Святая Инквизиция в двадцать первом веке?

Но Малфой-старший шутки шутить не умел и не любил, и Скорпиус, сам того не желая, всерьез принял этот факт.

– Да ладно? – прошептал гувернер.

– Я это лицо на всю жизнь запомнил, – произнес Драко. – Восемь лет назад этот вот магл, а он из магловской… «конторы», крутился возле мэнора подозрительно сразу после твоего воскрешения.

– Ты не говорил.

– Конечно, не говорил. Ни к чему тебе это было знать. Ходил, вынюхивал, все спрашивал о тебе, а потом я справки навел и мне подсказали, кто этот человек и чем занимается.

Скорпиус заволновался. Сердце в груди забилось быстрее, если оно, конечно, вообще билось, взгляд покосился на дверь, за которой томилась «живая-мертвая» Доминик.