Текст книги "Гувернёр (СИ)"

Автор книги: Lexie Greenstwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)



====== Пролог ======

Я был из того редкого числа людей, которые могут бездельничать ровно месяц, а потом изнывать от скуки, когда все кроссворды уже решены, книги прочитаны, сериалы пересмотрены, игры на компьютере пройдены, а кошка в ужасе прячется, не дав мне в очередной раз сшить ей какой-нибудь свитерок.

На тот момент, когда я закончил читать последнюю книгу в доме, под интереснейшим названием «Самоучитель проклятий. Сотвори ближнему муку адскую» Винидиктуса Виридиана, мне было уже двадцать семь лет. При жизни эта цифра была для меня символичной. Мои любимейшие музыканты: Джим Моррисон, Курт Кобейн, Эми Уайнхаус, ушли из жизни в двадцать семь лет и я где-то краем подсознания был убежден, что в двадцать семь лет и в мою дверь постучится почтенная Смерть с косой.

Но так вышло, что систему, выстроенную в моей безумной голове, я сломал, умерев на восемь лет раньше, чем мои кумиры. Послонялся по дому, погремел посудой, подумал о вечном и сломал другую систему, гласившую, что Смерть победить нельзя.

Нельзя сказать, что свое бессмертие, обретенное семь лет назад, я потратил зря. Помирившись с отцом, что я считал наибольшим достижением, я уехал из страны, дабы случайно не нарваться на тех, кто меня хоронил, исполнил недавнюю мечту, а именно получил высшее образование в области прикладной математики (спасибо Йелю за это).

А потом я заскучал. Я по-прежнему выглядел девятнадцатилетним, поэтому заниматься научной деятельностью как-то вроде и не по возрасту. И вот, загоревшись желанием найти работу, с целью не страдать от скуки дома, я уже пару месяцев проводил в кресле и с «Ежедневным пророком», в поисках заинтересовавшей бы меня вакансии. Благо, мой дед, который до сих пор напрягался в кресле министра магии, умудрился без лишних скандалов убедить магический мир в моем неожиданном воскрешении, и я теперь не боялся попадаться людям на глаза, ведь многие даже не знали, сколько мне лет.

И в один июньский день я нашел то, что меня заинтересовало.

– Гувернёр? – шокированно прошептал Драко Малфой, чуть не уронив стакан виски, когда прочитал интересующее меня объявление. – Ты хоть знаешь, кто такие гувернёры?

– Пап, не забывай, что у меня их было около восьми, – усмехнулся я.

Драко упал в кресло и закрыл лицо руками. Я присел на подлокотник рядом с ним и, пытаясь сдержать смех, понимающе похлопал его по плечу.

– Гувернёр, – простонал Драко. – Родиться Малфоем, закончить Хогвартс, победить Смерть и работать гувернёром. Скорпиус, скажи, ты состоял на учете в психбольнице и не сказал мне?

– Пап…

– Ты на солнце перегрелся?

– Ну пап…

– Ну не мог ты сам до такого додуматься! Не мог!

– Как оказалось, мог, – хихикнул я. – И вообще, все могло быть и хуже.

– Куда уж хуже? – буркнул мой отец, сделав большой глоток виски.

– К примеру я мог бы устроиться администратором в гей-бар.

Драко аж вздрогнул, представив себе эту картину.

– Мне двадцать семь лет, – на всякий случай напомнил я.

– Вот и я о том же! – воскликнул Драко. – Я в твоем возрасте уже четыре года как был отцом!

– Так мне киндером обзавестись, чтоб ты не волновался?

– А вот этого не надо! У тебя же родятся зомби.

– Пааап!

– Я уже представляю этих маленьких светловолосых существ со светящимися глазёнками, которые окружают меня и бормочут «Мозги, мозги».

Дав папе время подумать над моей идеей, хоть это и не казалось мне необходимым, я всерьез вцепился в вакансию гувернёра для семьи, как я позже узнал, уважаемого в обществе волшебника, главы попечительского совета. Дважды и трижды перечитав объявление, я наткнулся на одну проблемку – мой будущий работодатель требовал рекомендации. Задача сложная, но вполне выполнимая.

– Деееед, – пропел я, присев на край его рабочего стола.

Люциус Малфой, он же министр магии, он же мой дедушка, был моим самым любимым родственником. Жизнь научила меня одному легкому правилу: дед знает все и может все. Именно поэтому, в поиске рекомендаций, я отправился к нему.

– Что, золотой мой? – отозвался Люциус Малфой, нежно постучав пальцами по аквариуму с пираньей, которую ласково именовал Лапочкой. – Если ты до сих пор переживаешь из-за своего надгробного камня, то я приказал раздавить его под копытами кентавров, так что не волнуйся.

– Да я по другому делу, – улыбнулся я, как говорит мой папа, саблезубой улыбкой, и протянул деду свиток пергамента и перо. – Напиши, что я умный, хороший, добрый и что у тебя ко мне не было претензий.

– Опять для полиции? – спросил Люциус, впрочем, не отказав мне в просьбе. – Что ты уже натворил, неугомонный мой ходячий мертвец?

Рассказывать ему о своих планах я пока не собирался, поэтому пробормотал что-то невнятное, но для деда это прозвучало словно научная гипотеза.

Итак, одна рекомендация была у меня в кармане.

– НЕ ПЕТЛЯЙ! ТЫ МОЖЕШЬ ПРЯМО ЛЕТЕТЬ, ЕТИТЬ ТВОЮ КОЛОТИТЬ?! – громоподобный рык разразился эхом по огромному стадиону так, что несчастный паренек на метле чуть не врезался в трибуну.

Болгарская сборная по квиддичу вот уже пять лет как была абсолютным чемпионом, перегнав в гонке за лидерство Ирландию и Бразилию. Все дело было вовсе не в новой спортивной форме, не в новом талисмане (зрители были в интересном миксе восторга, ужаса и удивления, когда вместо прелестниц-вейл, на поле появился исполинский дракон, породы Китайский огненный шар) и даже не в новом составе сборной Болгарии. Все дело было в тренере от Бога, патриоте, моем отчиме и просто хорошем человеке по имени Виктор Крам.

Заскучав в магическом спецназе, который он до этого возглавлял, Крам с удовольствием принял возложенную на его плечи задачу – вывести болгарскую сборную хотя бы в четвертьфинал. Мотивацию Крам дал четкую – «Или вы выходите в четвертьфинал, или я вас четвертую».

В тот год Болгария впервые получила чемпионский кубок.

– Болгарская сборная настолько сурова, что на тренировках вместо снитчей, ловец преследует бладжер, – пробормотал я, трансгресировав прямо в центр стадиона, увернувшись от квоффла, который выпустил из рук охотник.

Бладжеров на поле, кстати, вместо двух, было восемнадцать: Виктор Крам считал, что его сборная не должна бояться ничего.

– КУДААААА?! – проорал мой отчим, да так, что испугался уже я. – Я тебе руки к квоффлу этому пришью, ты меня понял, сопля ты на метле?! А ты что ржешь, Зогров?! Я тебе четко сказал, прижимай колени к метле на поворотах, я тебя с ворот соскребать не буду, если тебя опять занесет!

– Виктор! – крикнул я, крепко обняв сурового болгарского тренера.

– Как-то непривычно видеть тебя в вертикальном положении и без надгробных венков, – хохотнул Виктор. В последнее время он часто стебал меня по поводу смерти, сразу видно, тренер. – Хочешь, салют тебе покажу?

– Не надо стрелять из базуки в небо! Особенно, когда там игроки!

– А так бы красиво жахнуло, – разочарованно протянул Виктор. – ЗОГРООООООВ!!!!! Я тебе что по поводу ног сказал?! У тебя что, ноги из жопы растут?!

– ДА!!! – проорал в ответ Зогров.

– УПАЛ-ОТЖАЛСЯ!!!! – Когда-нибудь я привыкну к силе голоса моего отчима.

– Виктор, я к тебе по делу, – начал я, достав из рюкзака свиток пергамента и перо. – Напиши мне рекомендацию.

– Чего-чего? – переспросил Виктор, швырнув в загонщика кирпич.

– Я решил найти работу, – пояснил я, настойчиво протягивая отчиму пергамент.

– И тебе нужна рекомендация от бывшего начальника магического спецназа? Иди домой, зайчик мой, спецназ – это явно не твое. Если тебе совсем скучно, можешь например булочки печь, ромашки выращивать…

– Да не буду я булочки печь! – возмутился я. – Я гувернёром буду.

– Кем-кем? – опять переспросил Виктор. – Это что, ругательство такое?

– Что-то вроде воспитателя, а не ругательство.

– Етить меня бужениной, – оценивающе протянул Виктор, не заметив даже, как вратарь потерял контроль над своей метлой и повис на воротах.

– Пожалуйста, – хлопая глазами подобно школьнице из японских мультиков, попросил я.

В мире было всего три силы, суровее Виктора Крама:

1. Моя мать, она же его супруга.

2. Мать моей матери, она же его теща.

3. Жалостливый взгляд моих глаз.

В следующую же минуту, используя в качестве твердой поверхности спину скорчившегося от боли ловца, в живот которого врезалось сразу четыре бладжера, Виктор писал мне рекомендацию.

– Ну пожалуйста!

– Нет.

– Я тебя как человека прошу!

– Я еще и оборотень, моя волчья часть как-то не прониклась твоими мольбами.

– Ты мне друг?

– Да.

– Напишешь?

– Нет, – отрезал красивый мужчина с небрежной трехдневной щетиной.

– Луи, вот от тебя я подставы не ожидал, – буркнул я.

– Подставы? Друг, я молчу про то, что ты вытащил меня из операционной, где полным ходом шло удаление аппендицита, – напомнил Луи, грозно помахивая скальпелем. – Я клялся не вредить людям, а написать тебе рекомендацию и сделать гувернёром значит сломать психику невинных детей. Ты хоть иногда думай, хотя бы спинным мозгом.

Я поджал губы и сел на скамью рядом с Луи. Нет, я конечно знал, что он всегда трезво смотрел на вещи и я догадывался, что моя задумка его ужаснет, но он же все-таки друг.

– И вообще, с чего тебе работать? – спросил Луи. – Ты самый богатый холостяк Англии. Наследник Малфоев. Ты просто живая легенда, и тут ты хочешь нянчить чужих детей. У меня один вопрос: ты что, идиот?

– Все, вот захотелось, ты ж меня знаешь, – упорствовал я.

– Я знаю, что ты самое упоротое существо в мире, которому детей доверять нельзя вообще. И вообще, дети – огромный носитель стресса. Понимаешь, они как народ на митинге: что-то орут, требуют, а ты не можешь понять чего им нужно и бегаешь вокруг, не зная, как их развлечь. Найди работу поспокойнее.

– Например? – вскинул брови я.

– Например, ты можешь работать дилером, гробовщиком или продавцом маленьких драконов…

– Ну напиши!!! – опять взмолился я.

– Нет, – отрезал Луи.

– Ну хочешь я напишу, а ты распишешься?

– Не прокатит, друг. Ты прекрасно подделываешь мою подпись, можешь написать все сам. Главное, чтоб этот грех висел не на моей душе.

К концу недели у меня были рекомендации, согласно которым, Люциус Малфой, подписавшийся чужим именем, восторгался моим умением петь колыбельные, Виктор Крам, который наплел, что я мастерски справился с его девятирняшками, приписал мне талант дисциплинировать самых сложных детей, а также липовая писанина от Луи, согласно которой, после недели со мной, двухлетний ребенок выучил четыре иностранных языка, а спустя месяц экстерном поступил в Оксфорд.

Я чувствовал себя прямо таки Мэри Поппинс. Немного необычной, но Мэри Поппинс.

====== Глава 1. ======

Лорд Генри Тервиллигер, который уже восемь лет был Главой Попечительского Совета, устало опустился в кресло. Несмотря на то, что был он совсем еще не старым, ему было меньше пятидесяти лет, седина тронула его темные волосы, зачесанные назад, а под мудрыми глазами залегли морщинки. Несчастный лорд Тервиллигер! Неизвестно, что утомляло его больше: нервная работа, которая забрала его молодые годы, что-то вечно гремящее на кухне, сопровождаемое смехом повара, или родные дети.

– Это что ж нужно было делать с няней, чтоб она впала в безумие, чуть не избила портрет вашего деда и пулей вылетела за пределы поместья, даже не расторгнув контракт? – строго, но с нотками усталости в голосе, произнес он. – Такое ощущение, что вместо наследников рода Тервиллигер, она воспитывала опасных головорезов. Элизабет, не смотри на меня так, я не поверю, что няня ОПЯТЬ спровоцировала вас на какие-нибудь гадости!

Девочка, лет десяти, с необычайно густой копной длинных кудрявых волос, почти помидорного цвета, вздохнула и наморщила свой слегка вздернутый носик, видимо, ее уже успела утомить беседа с отцом.

– Что до тебя, Бартоломью, – продолжил Генри Тервиллигер. – Твое поведение меня неумолимо шокирует. Если ты и в Хогвартсе так себя ведешь, я удивлен, как это ты закончил второй курс. И вообще, сними с глаза эту нелепую повязку, люди думают, что у меня подслеповатый сын!

Черноволосый мальчик, недовольно скривил губы. Правый глаз мальчика был скрыт черной повязкой, и Бартоломью проигнорировал требование отца снять ее.

– Барт, я жду, – беспрекословно произнес старший Тервиллигер.

– Я не могу снять повязку, – почти загробным голосом прошелестел мальчик. – Иначе я рискую призвать демона.

Бедный лорд Тервиллигер закрыл лицо рукой, а брат с сестрой непонимающе переглянулись, будто повязка на глазу у Барта, снятие которой вызывает демона, является самым адекватным, что можно только представить.

– Вернемся к вашему поведению, – страдальчески протянул Тервиллигер. – Что именно не устраивало вас в няне?

– Она женщина, – возмущенно пояснила Элизабет.

– И все? – вопросительно уставился на нее отец.

– И еще она отказывалась отзываться на имя Себастьян.

– Бартоломью, я запрещу вам с сестрой смотреть этот глупый японский мультфильм! Сначала вы просите разрешения сменить фамилию, потом ты, Барт, носишь эту идиотскую повязку, а затем доводите нянь до истерики!

– Все они пешки в беспощадной игре моей жизни…

– БАРТ!!!

* *

– Что, лорд Тервиллигер, снова чудят? – спросила горничная, поставив перед лордом поднос с чашкой чая и блюдо с пирожными.

– Марта, ты даже не представляешь, насколько ты права, – устало кивнул Тервиллигер и облокотился на спинку кресла.

После ну очень утомительной беседы с детьми, Тервиллигер вышел в сад, и, вдохнув свежего воздуха, без сил рухнул в плетеное кресло. Участливая горничная тут же возникла рядом, с чашкой чая, прекрасно понимая и жалея лорда.

– Ну почему же? Я сама видела, как бедная мисс Хэмплботтон бежала, крича и ругаясь, – улыбнулась горничная. – Ну ничего, мистеру Бартоломью уже через два месяца возвращаться в школу, а на мисс Элизабет вы управу найдете. Тем более, что в августе ей должно прийти письмо из Хогвартса, и думать она будет ну никак не о японских мультфильмах.

– Но эти два месяца еще нужно как-то прожить, – возразил Тервиллигер. – Порой мне кажется, что только дьявол согласится следить за моими детьми…

– Здравствуйте! – послышался за спиной лорда незнакомый голос.

Тервиллигер от неожиданности чуть не пролил себе на костюм чай, а горничная выронила поднос. Скорпиус лучезарно улыбнулся. Он хотел, чтоб его голос звучал непринужденно и жизнерадостно, но получилось как-то вкрадчиво и загадочно.

Трансгрессировал Скорпиус всегда плохо. Вот и сейчас, он, как добропорядочный волшебник, хотел трансгрессировать на порог дома, вежливо улыбнуться и произвести хорошее впечатление. Но вышло как всегда: промахнулся маленько, появился в ванной комнате, где в ванной, под слоем пены, нежилась какая-то дама, которая просто чудом Божьим не заметила незадачливого гувернёра. Скорпиус, покраснев, как китайский флаг, боясь открыть скрипучую дверь, сиганул прямо в окно, упал на садовника, получил граблями по зубам и еще минут пятнадцать бегал в поисках лорда Тервиллигера.

– Доброе утро, – рассеянно произнес Тервиллигер, глядя на демоническую улыбку Скорпиуса. – Молодой человек, а вы, простите, откуда?

– Из окна ванной комнаты!

Но благо лорд подумал, что это такой своеобразный юморок.

– Я надеюсь получить работу гувернёра, – сразу начал Скорпиус, поняв, что его запас любезностей истек. – Почитайте мои рекомендации.

Возможно, это было слегка нагловато (Скорпиус просто всунул лорду кипу бумаг и при этом еще пару раз матернулся, когда рекомендация от Луи выпала).

– Мистер Скорпиус Гиперион Малфой, – прочитал лорд с уважением. – Я знаком с вашей семьей… достойнейшие люди. Но не могу не спросить, почему вы не хотите идти по стопам отца и деда? С такой родословной вы могли бы сделать потрясающую карьеру в Министерстве Магии.

– В Министерстве Магии? Что я там буду делать?

– А, ну да, вы же не заканчивали курсы административной работы при отделе Международного магического сотрудничества, – согласился Тервиллигер, краем глаза оценив татуировку на руке Скорпиуса. К тому же, в ухе у Скорпиуса он заметил наушник, второй же наушник был пристегнут к его футболке, что в принципе не вязалось со служащим министерства. – И почему же гувернёром? Вы любите детей?

– Безумно, – усмехнулся Скорпиус, моментально вспомнив про свой главный страх – внезапно стать отцом. – Я ж прямо-таки Юнона мужского пола.

– Кто, простите?

– А, ну да, вы же не заканчивали Йельский университет, – с легкой ноткой иронии, протянул Скорпиус, поправив наушник. – И тем не менее, у вас есть потребность, у меня есть талант воспитания детей (тут Скорпиус немного приукрасил). Почему бы не пойти навстречу друг другу?

У Тервиллигера не было ни сил, ни желания спорить. Горничная поспешила удалиться, предварительно перекрестившись.

– Но до вас, роли гувернанток исполняли только женщины, – сказал лорд.

– То есть, вы считаете, что воспитанием могут заниматься только женщины?

– Нет, что вы…

– В истории известны случаи, когда лучшими учителями были мужчины, – скороговоркой сообщил Скорпиус. – Фредерик Лагарп (пауза), Шарль-Жильбер Ромм (опять пауза), Давид Мара (и снова пауза), Василий Жуковский…

– Я верю вам, верю, – остановил его Тервиллигер, повернув голову в сторону озера. – Более того, я согласен с вами. Дело в другом.

– В чем же? – вскинул брови Скорпиус, отстегнув от рубашки второй наушник и, пользуясь тем, что Тервиллигер не смотрит, прошептал. – Все, Луи, дальше не читай, спасибо.

– Скажу вам по большому секрету, – замялся лорд, вновь повернувшись. – Моя супруга… она, так сказать, испытывает повышенное внимание к мужскому полу и…

– Не волнуйтесь, я абсолютно равнодушен к женщинам.

– Ааа, – успокоился Тервиллигер и не сдержал улыбку.

– Не в том смысле, сэр.

– Я так и подумал, не беспокойтесь, – кивнул лорд, уже мысленно обмотав Скорпиуса голубым флагом. – Ну тогда что я могу вам сказать? Рекомендации у вас на высоте, а у меня не так много желающих занять место гувернёра….

– Ну сразу бы так, – улыбнулся Скорпиуса.

– Униформу вы найдете в своей комнате, горничная проводит вас. Но, должен вас предупредить, вам придется иметь дело с непростыми детьми.

– У меня первый разряд по непростым детям, – соврал Скорпиус. – Ну, где ваши юные надежды магического мира?

* *

– Это единственный человек, который согласился смотреть за вами во всей Англии! – угрожающе приукрасил Генри Тервиллигер, глядя на скептические выражения лиц своих детей. – Только попробуйте спугнуть эту удачу и я лишу вас двоих наследства!

– Сразу нет, – важно отрезал Барт.

– Ну почему же нет?! Ты же еще не видел его! И вообще, сними с глаза повязку!

– Я сразу угадаю, что он из себя представляет, – сказала Элизабет, поправив складки своего розового платья. – Ему лет семьдесят…

– …у него вставная челюсть и остеохондроз, – поддержал сестру Барт.

– И обязательно монокль.

– И он тоже не будет отзываться на Себастьяна.

Тервиллигер опять начал раздражаться.

– Ладно-ладно, – поспешно согласилась Элизабет. – Но если и этот гувернёр будет рассказывать нам о своей бурной молодости, мы его отравим.

– Без глупостей, молодые люди, – строго сказал Тервиллигер и вышел из комнаты отдыха.

Закрыв за собой дверь, он ободряюще хлопнул уже переодевшегося в униформу Скорпиуса по плечу, шепнув:

– Удачи.

Скорпиус подмигнул, словно забыв, что перед ним не лучший друг Луи, а работодатель, и уверенно вошел в комнату.

Бартоломью Тервиллигер важно восседал в кресле, закинув ногу за ногу, на его лице было словно написано, что он разрабатывает гениальный план по порабощению мира.

– Все просто, Элизабет, – величественно растягивая слова, произнес он. – Дадим этому наивному рабу неделю, а после он убежит из поместья, как…

– Очень сомневаюсь, – послышался с порога мягкий голос, который никак не мог принадлежать старику.

Брат и сестра синхронно оглянулись. Перед ними стоял совсем молодой человек, одетый в черные, идеально наглаженные брюки, белую рубашку, черный узкий галстук и фрак, который почему-то казался Тервиллигеру идеальным для гувернёра. На губах гувернёра застыла ласковая полуулыбка, которая контрастно сочеталась с выразительными, и даже немного гипнотизирующими глазами.

– Я ваш новый гувернёр. – В Скорпиусе проснулся Капитан-Очевидность, но скорее для того, чтоб растормошить слегка застывших невесть от чего детей.

Элизабет, которая до жути напомнила Скорпиусу диснеевскую принцессу Мериду, ошеломленно хлопала глазками. Бартоломью, словно забыв свою театральную напыщенность, просто рот раскрыл от удивления. Или восхищения.

– Это он, – прошептал Барт. – И даже хорошо, что он не брюнет.

– Он идеален, – согласилась Элизабет.

– Я всего лишь гувернёр, – скромно улыбнулся Скорпиус.

Брат и сестра переглянулись. А Скорпиус стоял, не понимая, что происходит и улыбался улыбкой хитрой Сатаны.

Бартоломью встал с дивана, при этом не забывая прихватить с собой трость (которая была ему неизвестно зачем нужна), обошел Скорпиуса, словно не веря своим глазам.

– Можно мы будем звать тебя Себастьяном? – строго спросил он.

– Да хоть Люцифером, мне без разницы, – усмехнулся Скорпиус, глядя на повязку, скрывающую глаз мальчика.

– А как тебя зовут по-настоящему? – спросила Элизабет.

– Скорпиус.

– Так даже круче, – воодушевленно воскликнул Барт.

– Без разницы, как меня зовут, – сказал Скорпиус. – Если вы будете меня бесить, я сожру ваши души и не подавлюсь.

Пауза.

– ПАПА, ОН ИДЕАЛЕН!!!!!! – в один голос заорали брат и сестра, напугав подслушивающего под дверью лорда Тервиллигера.

====== Первая неделя и лирическое отступление ======

– Мистер Малфой, не скажу, что жалею о том, что дал вам работу в нашем доме, – отложив газету, начал лорд Тервиллигер. – Но, надо сказать, я имею к вам ряд претензий.

Взгляд Скорпиуса так и говорил «Я проткну тебе печень монтировкой, тупая тварь», но губы расплылись в обворожительной полуулыбке.

– Я думал, мои способности не могут вызывать сомнений, после того, что я продержался с вашими детьми неделю, – холодно произнес Скорпиус.

– Хорошо, давайте обсудим ваш метод воспитания. Почему дети мало едят?

– Сколько уток они в лесу посбивали, столько я им и приготовил.

– Мои дети стреляли в птиц? – ужаснулся Тервиллигер.

– А вы бы хотели, чтоб они стреляли в людей? – недоуменно спросил Скорпиус. – Странные у вас понятия, однако.

Тервиллигер взглянул на Скорпиуса, как на душевнобольного, сделал большой глоток остывшего чая и продолжил.

– Хорошо, хорошо. Что вы с детьми тогда копали в саду два дня подряд?

– Бункер, – скромно ответил Скорпиус.

– Какой бункер? – не понял Тервиллигер.

– Который спасет нас от Судного дня.

– Почему мои дети верят в Судный день?

– Мы изучали религиоведение.

Бедный, бедный Генри Тервиллигер, он просто откинулся на спинку кресла, и закрыл лицо ладонью.

– Скорпиус, ваше воспитание убивает в детях аристократов.

– Ничего подобного, сэр. Дети всесторонне развиваются.

– Ах так? Тогда почему мой сын после встречи с вами назвал дочь Главы Отдела по контролю магического транспорта позорной лярвой?!

– Я здесь совершенно не причем, – отмахнулся Скорпиус. – Я знаю более шестидесяти синонимов к слову «проститутка», но Барт почему-то выбрал именно термин «лярва»…

– Хватит с меня оправданий! – крикнул лорд. – Я вчера просил вас в мягкой форме объяснить Элизабет и Бартоломью принцип зачатия. Почему они до сих пор молчат?!

– Встречный вопрос, – недовольно сказал Скорпиус. – Почему ваш сын в тринадцать лет не знает, откуда берутся дети? В его возрасте я уже усиленно практиковал этот процесс…

– Без подробностей, пожалуйста, – попросил Тервиллигер. – Я жажду узнать, как вы объяснили это.

Скорпиус закатил глаза и нервно одернул фрак.

– Я честно пытался объяснить, что есть пестик и тычинка, которые приносит людям аист, чтоб потом в капусте появился ребенок. Но я немного запутался, и показал им образовательный фильм.

– Какой фильм? – простонал Тервиллигер.

– Немецкий, – пробормотал Скорпиус. – Про медсестру и….

– ВЫ В СВОЕМ УМЕ?!

– А что, мне отец так и объяснял все…

Тервиллигер раскраснелся от злости, а Скорпиус улыбался, как деревенский дурачок.

– Я надеюсь, вы не показывали этот фильм Мэгги, – жестко сказал лорд.

– Мэгги?

– ДА, МИСТЕР МАЛФОЙ, У МЕНЯ ТРОЕ ДЕТЕЙ!!!

* *

– Короче, Луи, примерно так он на меня и нагнал, – разливая виски по стаканам, пояснил Скорпиус. – Конечно, тут же возникли эти дети с криками «Папа, если ты уволишь Скорпиуса, мы умрем», так что я по-прежнему нянька от Бога.

– Жизнь – боль, – философски заметил Луи. – Слышь, друг, не пойми меня неправильно, но может, не будем пить?

Скорпиус чуть не выронил бутыль из рук.

– Мой друг… мой лучший друг, – заикаясь, произнес Скорпиус. – Мой единственный друг… отец моей крестницы отказывается пить…

– Не то чтоб я отказывался….

– Скажи честно, ты в секту попал? Еще полгода назад мы заливали алкоголём тот факт, что от тебя сбежала жена, а сейчас ты говоришь мне, что записался в лавы трезвенности?

– Просто хочу напомнить, что наши попойки всегда плохо заканчиваются, – припомнил Луи, впрочем, взяв стакан.

Скорпиус прищурил глаза и залпом осушил свой стакан.

– Ты же не оставишь друга квасить одного?

– Гори в аду, – простонал Луи. – Чего сидишь, наливай, раз такой умный.

Четыре года назад

– Где ты ходишь? Регистрация уже заканчивается! – прошипел Луи.

– Оценивал ассортимент дьюти-фри, – отозвался Скорпиус, протянув Луи пакет.

– Не больше литра спиртного в одни руки, – напомнил Луи.

– Тебе литр, мне литр, литр выпьем сейчас, еще литр сольем в термос, остальное – по флягам. Проблемы?

– Я не пью, – беспрекословно сказал Луи, на которого тут же обернулись почти все в очереди на регистрацию.

– С таким бы успехом, я взял бы с собой в Вегас маму, – уничтожающе произнес Скорпиус. – Я только перестал разлагаться, мало того, что мы это не отметили, так ты еще не хочешь полировать душевные раны.

– Ну если только по чуть-чуть, – смилостивился Луи. – Давай сюда документы.

Скорпиус удовлетворенно кивнул и протянул другу туго набитый файл.

– Я имел в виду паспорт, – усмехнулся Луи. – Забери инструкцию к стиральной машине, свидетельство о смерти и остальной хлам.

Скорпиус послушно забрал все лишнее, открыл чемодан и с явным усилием сунул это все обратно.

– Что это, мать моя! – ужаснулся Луи, заглянув в чемодан. – Кастрюля? Зачем? Зачем тебе в Вегасе кастрюля?!

– То есть, насчет гитары и оленьих рогов вопросов не возникло?

– Это же нужные вещи! А кастрюля – нет.

– Вот ты в отеле жрать захочешь, а до обеда не скоро, про мою кастрюльку мигом вспомнишь.

– У нас электроплитки нет, придурок.

Скорпиус широко улыбнулся и похлопал по чемодану. Луи закатил глаза и мысленно помолился.

* *

15.24

– Ладно, сначала мы искали Альбуса, согласен, – кивнул Луи. – Но зачем нам в Вегас? Ал не любитель таких мест.

– Ты слишком много думаешь, это раз. Ты херовый гадалка, это два. Альбус как-то говорил мне, что его голубая мечта – погулять в Вегасе, это три, – констатировал Скорпиус, глотнув ром прямо с горла.

– А ты не сильно рвешься его искать, – заметил Луи. – Я чего-то не знаю?

– Пей, – отмахнулся Скорпиус, протянув Луи бутылку. – Стюардесса отвернулась.

– Как у тебя все просто, – сказал Луи, сделав глоток. – Сначала ты пропадаешь, а потом пишешь мне «А поехали в Вегас!».

– А ты на меня орешь, но собираешь чемодан. Звучит как тост.

– У тебя даже «Гамлет» звучит как тост, – усмехнулся Луи. – Хотя ты и «Гамлета», наверное, не читал.

В карих глазах Скорпиуса вспыхнули злобные огоньки.

– Это я значит «Гамлета» не читал?

– Ага.

– Да я его наизусть знаю!

– Нифига подобного, ты даже адрес свой наизусть не знаешь.

– Ты меня сейчас на «слабо» берешь?

– А хоть бы и так.

Скорпиус выглядел так, будто готовился к дуэли. Он, пошатываясь, встал на ноги, несмотря на отговоры Луи, повернулся лицом к «соседям по самолету» и голосом профессионального оратора, принялся вещать:

– Уважаемые те, кто летит в Вегас! Этот рыжий феномен английской злости только что сказал, что я не читал «Гамлета»!

Тишина. Все, включая Луи, смотрят на Скорпиуса, как на дебила.

– И что? – осторожно спросила женщина, обмахивающаяся веером.

Скорпиус, еще сильнее пошатываясь, вышел в узкий проход, вцепился руками в кресла и состроив максимально сосредоточенное выражение лица, громко произнес:

– Уильям Шекспир «Гамлет, принц датский».

Луи отчаянно делает вид, что этот придурок с бутылкой рома, которого пытается усадить на место стюардесса, не с ним. Люди начинают крутить пальцем у виска. И даже не стоит описывать выражения их лиц, когда Скорпиус сделал еще один глоток, и мелодичным голосом, почти пропел:

– Действующие лица: Клавдий, король Датский, Гамлет, сын покойного и племянник царствующего короля, Фортинбрас, принц Норвежский, Полоний, ближний вельможа, Горацио, друг Гамлета, Лаэрт, сын Полония, Франсиско, солдат, Рейнальдо, слуга Полония, два могильщика, Капитан, английские послы, Гертруда, королева Датская, мать Гамлета, Офелия, дочь Полония, Призрак отца Гамлета…

18. 46

–… Пусть Гамлета поднимут на помост,

Как воина, четыре капитана; Будь призван он, пример бы он явил Высокоцарственный; и в час отхода Пусть музыка и бранные обряды Гремят о нем. – Возьмите прочь тела. – Подобный вид Пристоен в поле, здесь он тяготит. – Войскам открыть пальбу, – многозначительно закончил Скорпиус.

– Я в шоке, – признал Луи.

– Мы тоже, – хором согласились люди.

– Молодой человек, я прошу вас, сядьте на место, – взмолилась бедная стюардесса.

Скорпиус поклонился, чуть при этом не упав, и плюхнулся в свое кресло.

– Итог на сегодня, – приложившись к бутылке, произнес Луи. – Мы не знаем, где Ал, но зато летим в Вегас, якобы искать Ала, и выяснили, что ты в своей жизни читал хоть что-то, кроме рекламных объявлений.

– Ты опять называешь меня тупым, – возмутился Скорпиус.

– Друг, ты не тупой, ты просто не очень умный. Хотя да, ты тупой.

Скорпиус опять включил своего героя-дуэлянта, опять вышел в проход и заорал:

– Уильям Шекспир «Макбет»…Действующие лица….

– СЯДЬ УЖЕ!!!! – рявкнул Луи, но Скорпиус был слишком серьезно настроен.

– Кто это вообще такой? – пробормотал второй бортпроводник, подоспевший на мольбы стюардессы.

– СКОРПИУС ГИПЕРИОН МАЛФОЙ ИЗ ЛОНДОНА! – хором пояснили все пассажиры да так, словно это было чем-то очевидным.

====== Артефакты и покойные родственники ======

– Луи, я тебе говорю, это золотые дети, – стряхнув пепел в окно, прошептал Скорпиус, прижимая к уху телефон. – У мальчика – прогрессирующая шизофрения, он думает, что я демон, который хочет сожрать его душу…Что значит «он прав»? Слушай дальше. Девочка – ну тоже недалеко ушла. А есть еще третий ребенок, но я его в глаза не видел…

– Мистер Малфой! – послышался угрожающий голос лорда Тервиллигера за дверью. – Вы что, курите?