Текст книги "Гувернёр (СИ)"

Автор книги: Lexie Greenstwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Однако даже после звонка назойливого Поттера почитать не удалось.

Телефон снова забрынчал резкую мелодию

– Да! – рявкнул Скорпиус. – Кто это? Кто? Жена?

И посинел с перепугу.

– Здравствуй, жена.

Покупатели книг оценивали продавца очень странным взглядом, а Скорпиус, нервно потягивая чай, что-то бормотал.

– Почему это я про сына не спрашиваю? Сейчас спрошу, – сказал Скорпиус. – Как сын? Нашел уже себе бабу? А, ему три года… Да, я в себе. Да, я помню. Жена, я перезвоню через тридцать шесть часов! Бежать надо, а то местные наркоманы без меня загнутся.

Не дослушав вопли женщины, он отключил телефон и откинулся на спинку стула. День обещал быть долгим.

– Извините, а вы точно торгуете кокаином? – поинтересовался небритый мужчина, уперев руки в стол.

Милейшего вида черноволосый парень, известный криминальным районам, как какой-то Джимми, сидел на стуле, укутавшись в вязанный кардиган, попивал чай с лимоном и увлеченно читал «Ешь, молись, люби».

Скорпиус вежливо улыбнулся и, отложив книгу, привстал.

– Вам грамм, унцию или восьмушку? – спросил он, обрадовавшись первым клиентам так, что даже вспомнил наставления Ала.

Клиент жадно сверкнул глазами.

– Унцию.

Скорпиус, помчавшись в кладовую, достал из коробки мешочек с порошком и занервничал.

– Спокойно. Спокойно.

Предварительно записав на руке дозировки, он, отыскав шпаргалку «унция – двадцать восемь грамм и тридцать пять миллиграмм», дрожащей рукой нашарил в ящике чайную ложку и отсыпал чуток порошка на весы.

– Много…

Убрал маленькую горсть.

– Мало…

Минут через пятнадцать, устав отсыпать и досыпать, Скорпиус, на глаз насыпав в пакетик три чайных ложки, открыл дверь и, совершенно забыв о покупателях, торжественно пронес наркотик в зал. Вручил клиенту и широко улыбнулся.

– Давай деньги, упоротый торчок.

Клиент не менее широко улыбнулся и сунул руку в карман.

– Полиция Лондона, сэр. – В руке мелькнули наручники. – Вы имеете право хранить молчание, все, что вы скажете, будет использовано против вас.

====== Как же хреново быть Скорпиусом Малфоем! ======

Разглядывая в зеркале свое новое тело, облаченное в безупречный фрак, Альбус, придирчиво прищурившись, задумался о том, что Скорпиус в такой одежде меньше похож на сбежавшего из психбольницы наркомана, даже складывается впечатление, что этот юноша способен создавать в голове длинные логические цепочки и мыслить вполне адекватно.

– Наконец-то этот юнец выглядит как подобает наследнику древнего рода Малфоев, – проскрежетал портрет алхимика, внимательно наблюдая за такими метаморфозами. – Бога ради, вытащи из уха эту разбойничью серьгу и совсем не стыдно будет показываться людям.

Послушно вытащив серьгу, Альбус повернулся к портрету.

– Как я выгляжу?

– Как благородный молодой человек, – кивнул Фламель. – Любо глянуть, а то в магловской одежде юный Малфой напоминает убожество. Обидно за его великих предков.

– Вы знали Малфоев?

– Состоим в родстве, как и многие чистокровные семьи. Насколько я помню, его прадед Абраксас состоял в браке с моей сестрой, дай Бог памяти, как ее звали.

Вскинув брови, Альбус взглянул на часы. Скорпиус так и не отзвонился по окончанию рабочего дня, что наводило на не очень хорошие мысли, однако грядущий прием в компании чопорных сливок общества напрягал Ала куда больше.

– Ничего не забыл? – окликнул его Луи, сидевший перед ноутбуком в поисках сайтов антикварных портретов.

– Например?

– Скорпиус настоятельно рекомендовал привести с собой девушку.

Альбус только махнул на кузена рукой и приготовившись трансгрессировать, попросил Бога о том, чтоб эти тридцать шесть часов в шкуре избалованного дурачка закончились быстрее.

– Итак, милок, как там поиски портрета моей распрекрасной Перенеллы? – умаслено спросил алхимик, взглянув на оборотня самым добрым своим взглядом.

– Вы еще не выиграли, мистер Фламель, – ответил Луи, но, на всякий случай, сохранил сайт с портретами в закладках. Так, на всякий случай.

По-хозяйски трансгрессировав в Малфой-мэнор, Альбус выпрямился, но тут же чудом увернулся от летящего в него заклятия.

– Нихрена себе семейная встреча, – ахнул он и снова закрыл голову от зеленого луча Авады Кедавры.

– Астория, я тебя предупреждаю, еще один такой жест, и я приставлю к твоему дому адвокатов! – рявкнул старший Малфой, отразив заклятие, которое, как оказалось, предназначалось ему.

Красивая брюнетка, одетая в длинное изумрудно-зеленое платье, не опустила волшебную палочку и, откинув со лба пружинистые локоны, прорычала:

– Еще один такой едкий комментарий и я клянусь, что разнесу особняк к чертям!

– Я просто назвал тебя бездарной копией на представительницу древнего рода, Скорпиус, вот скажи, я не прав?

– Вы нормальные?! – крикнул Ал, встав между ними. – Вы чуть не убили меня! Опять!

– Он меня вывел! – крикнула в ответ Астория, поцеловав его в щеку. – Здравствуй, дорогой.

– Сын, не ведись на ее провокации и запоздалые проявления материнства, она всего лишь хочет наших денег.

– Вот только не смей настраивать его против меня, ты и так забрал его!

– Ты его подкинула, хрен бы я его сам забрал!

– Да вы ебанутые! – не вытерпел Альбус, вырвавшись из цепких объятий бывшей миссис Малфой. – Что вы за люди? Какого хера вы вообще вместе идете на этот прием?

– Имидж, – буркнул Драко, пропустив мимо ушей первую часть высказывания.

– У тебя – любовницы, у тебя – Виктор Крам. Что вам еще надо?! Зачем эти ритуальные встречи с целью поорать друг на друга?! – не успокаивался Ал. – А я думаю, чего это у вас сын долбоебом вырос, а вот оно что, просто его родители – психованные придурки!

– Ну ты за языком-то следи, – строго сказал Драко. – Даже если в чем-то и прав.

Скрестив руки на груди, Альбус даже не знал мало того, что сказать, так еще и как реагировать на семейный бедлам.

– Ты без дамы? – поинтересовалась Астория.

– Что? А, да.

– Почему?

– А я пришел показывать обществу девушку? – вскинул брови Альбус. – Не знаю, как вы, но цель моего визита – халявно поесть.

– Истину глаголишь, – кивнул Драко и, глянув на дорогие наручные часы, констатировал. – Опаздываем.

Альбус, отыскав взглядом горшочек с Летучим порохом, зачерпнул добрую горсть, и осторожно зашел в камин, чувствуя, как тело Скорпиуса непроизвольно содрогнулось, когда затылок чуть задел каминную полку.

Осторожно выпрямившись, Альбус, поймав взгляд Драко Малфоя, все же поинтересовался куда конкретно они направляются, а сам Малфой ничуть не удивился: видимо его сын не отличался крепкой памятью.

– Поместье Селвинов, – отчетливо произнес Альбус и бросил горсть пороха в потрескивающий огонь.

Поместье благороднейшего и древнейшего рода Селвинов ничуть не уступало в размерах Малфой-мэнору, однако безвкусной роскоши, казавшейся «роскошной» только хозяину, было куда как больше.

Щедро украшенные лепниной и позолотой стены нежно-кремового цвета, скользкий узорный паркет с огромным расписным ковром посредине зала, исполинский стол на удивительно тонких ножках, выгнутых изящной линией, – Ал боялся к чему-либо прикасаться, боясь ненароком сломать, погнуть, разбить или поцарапать. Роскошная люстра подозрительно ненадежно колыхалась из стороны в сторону, словно от дуновения ветра. Казалось, что сейчас она рухнет на гостей и зашибет тяжелыми хрустальными подвесками.

– Мистер Малфой! – Альбус и не заметил, как к нему подкрался хозяин вечера, лорд Селвин. – Рад видеть вас.

Лорд Селвин был солидного вида мужчиной лет эдак пятидесяти пяти, с румяным, совсем мальчишеским лицом. Зализанные назад темные волосы неприятно напомнили Альбусу о вечно небритых представителях итальянской мафии. Надеясь, что к итальянской мафии лорд не имеет никакого отношения, он пожал ему руку.

– Уже перехватил ваших родителей, – щебетал лорд Селвин, лихо одернув лацканы своего старомодного сюртука. – Сто лет не видел вашу матушку!

– Я тоже, – признался Альбус, впрочем, не соврав.

Оглянувшись по сторонам, он, к своему ужасу, обнаружил, что мистер Малфой, на которого он планировал ориентироваться весь вечер, успел выйти на задний двор, чтоб перекинуться парой слов с группой джентльменов.

Пока он высматривал «отца» и «мать», Селвин уже перехватил официанта и всучил ему бокал вина.

– За перспективы этого вечера, – улыбнулся Селвин и залпом осушил бокал.

Альбус кивнул, будто согласившись с тостом, и сделал глоток.

Интересно, все ли, присутствующие в зале, могли так же, как настоящий Скорпиус Малфой вычленять из бокала вина нотки, послевкусия, состав, выдержку, определять сорт винограда и возможного производителя?

И тут же в этом убедился.

– Превосходное вино, – протянул лорд Селвин, протянув Альбусу второй бокал. – Шато Шеваль Блан сорок седьмого года.

– Ну не знаю, у меня за гаражами такое же разливают…

– Что, простите?

– Говорю, вино отличное.

Осушив второй бокал, Альбус хотел было потерять из виду довольно назойливого хозяина, но Селвин, вцепившись в него мертвой хваткой, потащил к столу, и, усадив рядом с собой, принялся знакомить с вельможами, которые, судя по тому, что уже сидели напротив пока еще пустующих тарелок, пришли на вечер с той же целью, что и подставной Скорпиус – поесть.

Оглядев постные лица богачей, воодушевленного Селвина и, главное, количество столовых приборов, Альбус, проклиная портрет алхимика, тихонечко застонал.

А вот Скорпиусу было не так весело. Сначала ему было очень даже весело сидеть в камере в компании бездомного и проститутки. Но минут через пятнадцать, когда его даже еще допросить не успели, в полицейском участке неведомым чудом оказались мракоборцы, так сказать, забрать волшебника из коварных лап магловского правосудия и передать его в милые ладошки министерства магии.

Камера на нижних этажах штаб-квартиры мракоборцев была почище, но поменьше. Скорпиус восседал на лавке и, закинув ногу за ногу, наблюдал за сверлящим его взглядом Гарри Поттером, чьего сына арестовали за продажу наркотиков.

– Ты вообще понимаешь, что ты сделал? – тихо спросил Поттер, не спеша выпускать сына из камеры.

– Не очень, – начал усиленно косить под дурачка Скорпиус. – Я работал в книжном…

– Ты продавал маглам наркотики!

– Какие наркотики?

– Не надо притворяться, Ал.

Повинуясь непонятному душевному порыву, твердящему, что Ала надо спасать, и спасать срочно, пока его отношения с отцом не треснули вдоль и поперек, Скорпиус начал лихорадочно думать.

Скорей всего это и подразумевал Фламель, когда пошутил с переменой тел. Почувствуй себя в шкуре другого, пойми, что жить чужой жизнью невозможно, налажай, а потом, как истинный молодец, замни недоразумение.

– Да что я знал, что это наркотики! – воскликнул Скорпиус.

– Не понял, – вскинул брови Гарри Поттер.

– Я думал, это порошок из шкуры бумсланга, – захлопал глазами Скорпиус.

– И ты не смог отличить кокаин от порошка из шкуры бумсланга?!

– Ну простите, папенька, не знаю я, как кокаин выглядит! – крикнул временный обитатель тела младшего Поттера. – Я думал, это ингредиент для зелий.

Гарри закрыл лицо руками.

– Почему ты так думал? – терпеливо спросил он.

– Так мне сказали. И сказали, что придет человек, купить порошок из шкуры бумсланга.

– Кто сказал?

– Скорпиус.

В глазах самого главного мракоборца загорелся огонек надежды, который в долю секунды перерос в выражение лица, узревшее истину.

– Скорпиус попросил тебя продать что-то в книжном, сказав, что это порошок из шкуры бумсланга? – торжествуя, спросил Поттер.

– А я тебе о чем говорю! – выдохнул Скорпиус.

– Наркоман чертов! – бушевал Гарри, вскочив на ноги. – Урод! Ал, он обманул тебя!

– Быть не может! – притворно ахнул Скорпиус.

Гарри, выпустив его из камеры, с остервенением захлопнул камеру.

– Это то, о чем я тебе говорил. Выкинь эту сволочь из своей жизни, он хорошему не научит.

Скорпиус закивал. Поттер уже уводил его в своей кабинет, отпаивать чаем и закармливать печеньем, а завтра несчастного Альбуса будет жалеть все министерство и вся родня.

А Скорпиус опять будет местным гадом.

«Ал, с тебя брикет травы и клятва в вечной верности» – мысленно протянул Скорпиус, поднимаясь по лестнице на пятый этаж.

Лорд Селвин, впустив Ала в большую комнату, уставленную антикварными книжными шкафами, запер резные двери и зажег волшебной палочкой пару свечей.

– Я счастлив, что вы, Скорпиус, согласились посмотреть на мою библиотеку, – произнес он и, открыв сервант, выудил пару стаканов и графин с бурбоном. – Одна из самых богатых в Англии. Многие книги раз в десять старше вас, мой дорогой.

Альбусу было явственно начхать на книги, красоты полутемной библиотеки, речи лорда Селвина, который весь вечер подливал ему то вина, то шампанского, да и на сам вечер, впрочем, тоже. Голова кружилась, как после круга на американских горках, вестибулярный аппарат чувствовал себя точно так же: алкоголь ударил в голову, а тело Скорпиуса, которое пьянело даже от запаха спиртного, неумолимо заставило Ала почувствовать то самое веселенькое недомогание.

– За вас, мистер Малфой, – объявил очередной тост лорд Селвин, протянув Альбусу стакан, полный почти доверху янтарной жидкости. – Талантливого юношу, наследника великой семьи.

– Я больше не могу, – признался Альбус, отставив стакан.

– Я не сдам вас отцу, – подмигнул Селвин. – Смелее, насладитесь чудным напитком.

В пару глотков осушив стакан, Ал даже не поморщился.

Селвин пил куда скромнее, лишь крохотный глоточек, словно лишь смакуя.

– Вы сегодня без дамы, – протянул он, повертев в руке стакан. – Ваше сердце снова свободно?

– Как видите, – сонно произнес Альбус.

Селвин снова наполнил стаканы.

– Вы удивительно красивы, Скорпиус, – сказал лорд, когда его гость уже принял вторую порцию бурбона.

– Ой, да ладно, – фыркнул Ал, прекрасно помня, как выглядит Скорпиус. – Вы не настолько пьяны

– Я говорю от чистого сердца, – подмигнул Селвин. – Красивы, обаятельны… Совершенно чудесны.

Воцарилась настолько неловкая пауза, что Альбус даже забыл о бурбоне в стакане.

– Что вы делаете? – насторожено спросил он, чувствуя, как рука лорда Селвина шарит где-то в районе его задних карманов.

– Не противьтесь желанию, мальчик мой… вы же неспроста пришли одни.

– Я пойду.

– Не пойдете.

Оттолкнув от себя Селвина, Альбус, дернулся было к двери, в желании бежать из книжного логова старого гомосека, как удар бронзовым канделябром по голове свел на нет этот план.

Последнее, о чем успел подумать Альбус, перед тем, как окунуться в пучину беспамятства: «Как же хреново быть Скорпиусом Малфоем!».

====== Беспредел отдела мракоборцев или очень неприятные заключенные ======

– Сегодня исполнилось мое заветное желание, о котором я каждый год думал, задувая свечи на праздничном торте, вот уже лет десять, – с упоением протянул Гарри Поттер. – Я отмечу этот день в календаре красным и буду отмечать его каждый год, так как именно в этот день я увидел эту великолепную картину. А именно шедевр, под названием «Малфои в тюремной камере».

– Все, закончил? – вскинул брови Драко, сидевший на скамье по ту сторону решетки. – Не забывай, что я выше тебя по чину.

– Но не в этой ситуации. Итак, составим полную картину преступления для протокола, – улыбнулся Гарри. – Сегодня, в ночь на шестнадцатое июня, Скорпиус Малфой нанес очень уважаемому человеку, лорду Селвину, три удара ногой в пах и закрепил эффект Оглушающим заклятием…

– А ничего, что этот старый пидорас напоил меня, разбил голову канделябром, привязал к кровати, заткнул рот и не факт, что не отымел? – возмутился Альбус, лежа на коленях у мистера Малфоя и прижимая к голове мокрое кухонное полотенце.

– Услышав шум наверху, Драко Малфой направился в библиотеку, увидел, как его сын истязает бедного старика и… начал бить лорда Селвина лицом о каминную полку, – пропустив высказывания «младшего Малфоя», продолжил Гарри. – Нет, все мы знаем, что мистер Малфой любит бить людей головой о каминные полки, но это его несколько не оправдывает…

– Поттер, он приставал к моему сыну! – прорычал Драко.

– Я тебя умоляю, не разводи трагедию, думаешь, это первый мужик, который лапает твоего сыночка?

Драко дернулся, явно собираясь дотянуться до главного мракоборца через решетку, и едва не столкнул Альбуса на пол.

– А Астория Гринграсс, до этого момента казавшаяся мне самым нормальным членом вашей семьи, вместо того, чтоб утихомирить мужа, подожгла лорду Селвину дом, – закончил Гарри и перевел насмешливый взгляд на красавицу-ведьму. – Ну а вы-то куда полезли, мисс Гринграсс?

– Смотри, чтоб ты никуда не полез, когда об этом узнает дедушка Скорпиуса, – фыркнула Астория, скрестив руки на груди.

– Извините, пожалуйста, – не выдержал Альбус. – А в вашем отделе слышали о первой медицинской помощи, или тот факт, что я сейчас помру, никого не тревожит?

– Ты хоть молчи, мы знаем, что ты неубиваемый, – одернул его Гарри.

– Да какого хрена! – воскликнул Ал, настолько возмутившись насмешливо-пофигистичным поведением, что вел себя в точности как Скорпиус: вскочил на ноги, несмотря на тупую боль в области затылка и только хотел выговорить весь свой запас матерной лексики, как Драко дернул его за руку и усадил обратно на лавку.

Гарри Поттер снова что-то черкнул на листе пергамента.

– Еще раз спрошу, почему нас задержали за самозащиту? – произнесла Астория, сверля брезгливым взглядом решетки.

– Вам ответить еще раз?

– Недостаточно оснований.

– Кстати про основания, – улыбнулся Гарри и подошел к огромному шкафу.

Покопавшись в едва ли не выпадающих из него бумагах, он выудил оттуда толстую папку, перевязанную прочными шнурками, и, вывалив ее на стул, встал рядом.

– Все приводы Скорпиуса Малфоя в эту самую камеру отдела мракоборцев…

– Что-то маловато, – усмехнулся Драко.

– Это только за май и июнь, – сухо сказал Гарри и продолжил. – … к которым добавляется сегодняшние открытия – нападение на лорда Селвина и распространение магловских наркотиков.

Альбус, услышав последнее заявление, выронил полотенце.

– ЧТО? – опешил он.

– Вот так вот, мистер Малфой, – пожал плечами Гарри. – Ваш отпрыск, пользуясь доверием своего лучшего друга, поставил того торговать наркотиками, которые выдал за ингредиенты для зелий.

– Какой даун это выдумал? – прошептал Альбус, хотя и знал, какой.

Чувствуя уничтожающие взгляды «родителей», Ал, понимая, какая веселая жизнь начнется у настоящего Скорпиуса, через несколько часов, когда чары Фламеля рассеются, запаниковал.

– Ну, вы пока поорите на него, а я за печатями схожу, – с удовольствием сказал Гарри и, зашагал к выходу.

– Стоять! – рявкнул Альбус, вслед настоящему отцу.

– Что, еще в чем признаться решил? – протянул Драко. – Вот подожди, уродец, нас выпустят, и я…

– И что ты? Головой об каминную полку его приложишь? – произнесла Астория.

– Недо-матерям слова не давали.

– Я не ваш сын! – крикнул Альбус.

«О, какие страсти!» – пронеслось в голове у Гарри Поттера, который даже замер на полпути к выходу.

Драко и Астория переглянулись.

– Ты что, правда поверил, когда я сказал, что ты приемный? – фыркнул Драко.

– Зачем ты ему вообще такое говорил? – возмутилась Астория.

– Окститесь, ваш сын продает наркотики, а вы беспокоитесь за его тонкую душевную организацию, – насмешливо напомнил Гарри.

Альбус снова предпринял попытку вскочить на ноги, но мистер Малфой опять его осадил.

– А вот сейчас совсем без шуток, – не сдавался Ал. – Я Альбус Северус Поттер нахожусь в бренной тушке вашего сынка посредством непонятного эксперимента, устроенного портретом сбрендившего алхимика.

– И не старайся, я слишком хорошо знаю твой талант заговаривать зубы, – протянул Драко. – Если тебя посадят за наркоту, я даже не почешусь, чтоб вытащить тебя.

– Малфой, да ты начал здраво мыслить!

– Не беси меня, Поттер!

– Говорю лишь истину о твоем сыне.

– Я НЕ ЕГО СЫН! – взвыл Альбус. – Ну посмотрите на меня! Ну неужели Скорпиус может быть настолько адекватным?

– Ты напился в дрова, проснулся в постели похотливого старика, а сейчас лепечешь какой-то несусветный бред. Где здесь адекватность? Вполне в стиле Скорпиуса.

– Поттер, я сейчас встану, и ты ляжешь, – пророкотал Малфой-старший. – А ты что делаешь?

Но Ал, вытащив из кармана брюк мобильный телефон Скорпиуса, искренне понадеялся, что в отделе мракоборцев магловская техника работает.

– Не получится, – покачал головой Гарри Поттер. – А ну дай сюда телефон!

Но Ал уже набрал собственный номер и, включив громкую связь, жестом призвал всех заткнуться.

– Ал, что это, мать твою было?! – Голос из телефона хоть и не принадлежал Скорпиусу, но по истеричным ноткам легко можно было провести параллель. – Какого хрена ты не сказал мне про полицию?! Ал, меня чуть не посадили! А мне нельзя в тюрьму, я слишком красивый!

Глаза Драко округлились, как галеоны. Конечно, он узнал сына, несмотря на то, что голос принадлежал не ему.

– … и вообще ты со своей наркотой уже всех зае…

– Вопросы? – перекричав вопли из телефона, вскинул брови Ал.

Гарри Поттер, выхватив у него телефон, поднес его к губам и как в рацию прошептал самый что ни на есть идиотский в этой ситуации вопрос:

– Скорпиус, ты там?

– Ну как я могу быть там, если я здесь, а вы там, а я – совсем не там, потому что от здесь до там дохера расстояния! – донесся недовольный голос из мобильника.

– Это наш мальчик! – в один голос закричали Малфои, узнав привычное отсутствие логической связи в словах.

Альбус, выхватив телефон, с остервенением отключил его. А Гарри Поттер, нехотя достав ключи от камеры из кармана, понял, что проще выпустить буйное семейство.

– Кто бы мог подумать, что тупость вашего отпрыска поможет вам выйти из камеры, – прошипел он.

– Он не тупой! – рявкнул Драко. – Он просто в мать пошел!

– Зато наш мальчик наркотой не торгует, – сладко улыбнулась Астория. – В отличие от некоторых.

– С этим «некоторым» я разберусь сам, – пообещал Гарри. – А вы своего на привязи держите.

– Ты что сделал с моим телом, изувер? – стонал Скорпиус, которому Луи опустил на голову кусок замороженного мяса. – У меня сотрясение мозга!

– Какое сотрясение мозга? Тебе нечего сотрясать, – буркнул Альбус, разглядывая, свое настоящее лицо в зеркале. – Я, заметь, молчу о том, что из-за тебя мой магазин пасет отряд полицейских.

– Как с отцом? – поинтересовался Луи.

– Конфундус мне в помощь. Вроде ничего, – ответил Ал. – Эти тридцать шесть часов были самыми жуткими в моей жизни. Кстати, принцесса клубничной страны, у меня к тебе серьезный вопрос.

Скорпиус, мигом закончив тираду о том, что он умирает от сотрясения мозга, замолчал и одарил Ала любопытствующим взглядом.

– Ты педик?

– Я?!

– Ты.

Оскорбившись до глубины души, Скорпиус вскочил с дивана, на котором лежал и, откинув замороженное мясо, вытаращил и без того большие глаза.

– Да как ты мог подумать?! – воскликнул он.

– Мы не будем тебя осуждать, – спокойно сказал Луи.

– Я буду, – усмехнулся Альбус.

– Погодь, Луи, ты тоже так думаешь? – вскинулся гувернер.

Луи легко улыбнулся.

– Я тактично стараюсь на этом не зацикливаться, – уклончиво ответил он.

– Ну неужели я похож на гея?

– Да, – ответили в один голос друзья.

– На лицо видно, что ты, милок, грешишь содомией, – буркнул портрет алхимика.

– Просто так Селвин бы к тебе не полез, – поддержал Ал, едва не смеясь. – Чуял родственную душу, не иначе.

– Так вот почему он присылал мне валентинки, – ахнул Скорпиус.

Альбус не выдержал и расхохотался.

– Я не гей, – нахмурился Скорпиус. – Я же хочу вернуть Доминик.

– Прикрытие, – парировал Альбус.

– Луи! – обернулся за поддержкой оборотня Скорпиус. – Скажи ему.

– Ал, ну правда, – сказал Луи. – Он же не виноват, что он гей.

– Да не гей я!

– Хорошо-хорошо, не гей, – закивал Луи.

Скорпиус на удивление бодро для умирающего пять минут назад, вскочил на ноги.

– Я вас ненавижу. Обоих.

– Иди спать, мой заднеприводной друг, – хмыкнул Луи. – Шучу-шучу.

Скорпиус, швырнув в него кусок замороженного мяса, устало поплелся наверх.

Альбус, упав на диван, прикрыл глаза.

– Идиотский день. И совершенно бесполезный.

– Согласен, – произнес Луи. – Зато наш ядреный компот почти готов.

– Идиоты, назвать мое творение «ядреным компотом», – простонал Фламель.

Но продолжить тираду не успел, так как был накрыт старым покрывалом. Обращаться с портретом алхимика, как с болтливым попугайчиком придумал Луи, и, видимо, не зря.

Наконец-то в квартире на Шафтсбери-авеню было тихо.

====== Пока что очень ограниченные права оборотней ======

Луи Уильям Уизли, наиболее рассудительный и спокойный жилец квартиры на Шафтсбери-авеню, казалось, ведет самую что ни на есть обычную жизнь, по крайней мере у соседей-маглов никогда не возникало задней мысли о том, что этот рыжеволосый красавец как-то связан с чем-то мистическим, волшебным и потусторонним.

Молодой хирург, переживший развод, отец малолетней дочери, местный активист по борьбе с уличными хулиганами, измалевывавшими стены дома похабным граффити, да в конце концов, единственный из ныне живущих, кто способен сдерживать разрушительный ураган по имени Скорпиус Малфой. Наверное только из уважения к Луи, соседи не вызывали полицию, когда в странной квартире постоянно что-то взрывалось, падало, кто-то кричал отборнейшим матом и даже доходило, судя по звукам, до драк.

Если бы знали соседи троицы-нечисти, чем занимается сейчас этот «совершенно нормальный человек», то вероятно не поверили бы ни слову.

А каждую субботу, вот уже восемь лет как Луи Уильям Уизли проводил в министерстве магии, а именно в вечно холодном зале суда, словесно воюя с Визенгамотом.

– И это снова абсурдно и абсолютно невыполнимо! – воскликнул председатель Визенгамота, вцепившись руками в кафедру. – Мистер Уизли, вы тратите и наше время по совершенным пустякам.

– Меня и мою семью вычеркнули из волшебного мира за ликантропию, а вы называете это совершенным пустяком? – вскинул брови Луи. – Под своей семьей я понимаю не только жену и дочь, но еще и стаю, а это, на секундочку, около сотни оборотней, и это только в Англии. Министерство просто выкинуло из своих списков сотню волшебников. Вам кажется это нормальным?

– Эти волшебники в силу своей болезни неадекватны, совершенно дикие и не приспособлены для жизни в цивилизованном обществе, – заверил Корбин Марчбэнкс, председатель, который, казалось, сейчас потеряет терпение.

– Вы себя слышите, нет? – вскочила со своего места хрупкая темноволосая женщина в строгом синем платье. – Мы абсолютно нормально с вами разговариваем. Мы не живем в землянках и не питаемся падалью. Мы отличные колдомедики, но вынуждены работать в магловском мире из-за ваших реформ. У нас с Луи нормальный, здоровый ребенок. Чем это отличается от жизни каждого из вас?

– Тише, Джейд, – шепнул Луи, опасаясь, что невысокая и худенькая волшебница сейчас оскалится и бросится на ложу Визенгамота.

– Насколько я знаю, ваш ребенок – врожденный анимаг?

– Это плохо разве? – едва не прорычал Луи. – Или вы считаете, что она тоже опасна?

– Ваш сарказм, мистер Уизли, не уместен, – произнес Билл Уизли, глава «Комиссии по отлову и ликвидации оборотней». – Вы снова талдычите нам, что оборотни не опасны, что они такие же люди, как и все мы, но ни разу, ни единого слова вы не сказали о том, сколько они человек изувечили, обратили в себе подобных и, что страшнее, загрызли насмерть.

Визенгамот загудел в одобрении.

Луи сцепил зубы и, вероятно, выматерился бы, в лучшем случае, если бы маленькая ладонь его бывшей жены и напарницы по делу о правах оборотней, не сжала бы его руку под столом.

– Достаточно вспомнить одного лишь Фенрира Сивого и ту опасность, которую он нес, и все, вопрос о нормальности оборотней отпадет сам по себе!

– Сивый был темным пятном нашей истории, – подтвердила Джейд. – Но судить о целом народе по одному лишь жестокому представителю…пардон, но это глупо! Все равно что судить о волшебниках по одному лишь Волан-де-Морту.

– Нужны ли еще доказательства их неадекватности? – закудахтал Марчбэнкс. – Не ведают, что говорят, а сегодня даже не полнолуние.

– И мы опять пришли к тому же спору, – напомнил густобровый волшебник в первых рядах ложи. – Давайте обсудим конкретно сегодняшнюю проблему, хотя, как по мне, проблему эту видят только наши многоуважаемые оборотни.

– Отлично, коллега, довольно полемики. Мистер и миссис Уизли, вы выражаете протест по отношению к законопроекту о «Лечении ликантропии», принятого 8 июня этого года?

– Ни в коем случае, – покачал головой Луи. – Лишь к некоторым его составляющим.

– Конкретно, – произнес Билл Уизли. – Если мы правильно поняли, то вы против лечения оборотней?

– Против насильного лечения, – поправил Луи. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, законопроект предусматривает принудительную изоляцию и лечение?

– Так и есть. Повторюсь. Вы, мистер Уизли, выступаете против лечения. Насильного. То есть, вы подразумеваете, что не все особи мечтают избавиться от болезни?

Джейд громко и даже по-хамски фыркнула.

– Это не болезнь, раз уж на то пошло, – сказала она. – И не называйте нас «особями», мы оборотни, а не опарыши. А отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что да, есть оборотни, которые не хотят избавляться от ликантропии.

– И почему же?

– Потому что нам это нравится, – сухо сказал Луи.

Билл Уизли закрыл лицо рукой.

– Мистер Уизли, вы имеете в виду, что вас нисколько не гнетет ваше…состояние и вы не намерены избавляться от ликантропии?

– Все верно, мистер Марчбэнкс.

– Я рождена в семье оборотней, – поддержала Джейд. – Рождена таким же анимагом, как и моя дочь, однако была обращена в возрасте шестнадцати лет, потому как в моей семье это принято. Вы сейчас все дружно будете орать, что это варварство и мы дикие, но, уверяю вас, мало того, что вся моя семья – абсолютно нормальные люди, именно люди, так еще и каждый мой родственник, начиная покойным прапрадедом, первым оборотнем, и заканчивая мною и моим мужем, не захочет лишать себя природы оборотня.

– Вы говорите о насильном обращении в возрасте шестнадцати лет, – мигом ухватился за новую тему Марчбэнкс. – Значит ли это, что вашу дочь ждет та же участь?

– Если моя дочь захочет стать оборотнем – она станет оборотнем, – произнес Луи. – Если она захочет воспользоваться законопроектом и излечиться от наследственной ликантропии – мы поддержим ее решение.

Зал снова загудел то ли в одобрении (что вряд ли), то ли в негодовании (что вероятнее).

– Мы теряем время, говоря о способности оборотней жить в нормальном мире, – громко сказал Билл Уизли.

– Мы боремся за свои права!

– Действительно, геям можно, а нам нет! – крикнул в ответ Луи.

– Вам и предоставили право на лечение, а вы так яростно его отвергаете.

– Мы имеем право жить так, как хотим, разве не так? – парировала Джейд.

– Только в том случае, если это не опасно для общества, – констатировал Билл Уизли. – А тут уж сами видите.