Текст книги "Гувернёр (СИ)"

Автор книги: Lexie Greenstwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Я оборотень вот уже больше десяти лет, – рявкнул Луи, окончательно потеряв терпение. – И ни разу, ни разу от меня не пострадал ни один человек.

– Нельзя рассматривать конкретно ваш случай, – упрямо заявил Марчбэнкс.

– Но вы полдня рассматривали случай конкретно Фенрира Сивого, говоря об опасности!

– Мистер Уизли, ваши доводы нелогичны! – гаркнул Марчбэнкс. – Не вижу ни смысла, ни возможности задерживать вас и вашу спутницу. Заседание окончено.

Луи дернулся было вперед, но Джейд, несмотря на то, что была ниже его головы на две, цепко придержала его.

– Ты ничего им не докажешь сейчас, – тихо произнесла она.

Они вышли из зала суда номер десять в числе последних: члены Визенгамота, одетые в форменные алые мантии, словно наперегонки спешили покинуть холодное помещение. Самым последним вышел Билл Уизли и, одарив невидящим взглядом сына, затерялся в толпе.

– Ну? – вскочив на ноги, спросил Скорпиус, терпеливо дожидавшийся окончания заседания под дверью.

Луи покачал головой.

– Вообще?

– Даже слушать не стали.

– Когда-нибудь вы их просто достанете и они на все согласятся, – заверил Скорпиус, шагая по коридору вместе с бывшими супругами. – А если нет, давай я с ними поговорю, ты же знаешь какой я…

– Мистер Малфой? – окликнул его смутно знакомый голос.

Скорпиус что-то недовольно проворчал и обернулся.

Мужчина лет пятидесяти, одетый в дорогую бархатную мантию, приветливо ему кивнул, и Скорпиусу потребовалось около минуты, чтоб понять, кто перед ним.

– Лорд Тервиллигер, – улыбнулся гувернер. – Очень рад.

– Не ожидал встретить вас в субботу в министерстве, – произнес Генри Тервиллигер. – Какими судьбами?

– Как дети? – перевел тему Скорпиус.

На лицо лорда будто набежала тучка.

– Безмерно по вам скучают. Могу ли я попросить вас вернуться?

– Не думаю, что это возможно, – вежливо отказался Скорпиус. – Но, знаете, могу посоветовать вам отличную нянь… гувернера, отлично ладит с детьми, мой духовный наставник и хороший друг. Между прочим – сын знаменитого Гарри Поттера…

Луи не сдержался и хихикнул.

Тервиллигер перевел ясный взгляд на пару оборотней, словно припоминая, где мог их видеть, и, казалось, потерял к Скорпиусу всякий интерес.

– А вы, друзья мои, со слушания, не так ли?

– Именно, – кивнул Луи.

– Наслышан, наслышан. Успехов, насколько я знаю, нет?

– Как видите.

Лорд замялся на мгновение.

– Знаете ли, я могу повлиять на пару людей Визенгамота. Разумеется, в вашу пользу.

Святая простота Луи, который, казалось, сейчас кинется обнимать Тервиллигера!

– Вам что-то нужно от оборотней? – А вот Джейд оказалась куда как более трезвомыслящей.

И не ошиблась.

– В деревушке, поблизости от моего жилища, участились нападения на детей, – тихо сказал Тервиллигер. – Министерство выследить не может, есть мнение, что это оборотень. А ко мне на каникулы приехали дети, я беспокоюсь, ведь от нас до деревни всего ничего. Скоро полнолуние, а значит, в деревне найдут чье-то тело.

– Вы хотите, чтоб мы нашли виновника? – поинтересовался Луи. – Выследили по запаху?

– Если только это возможно.

– Вполне, – кивнул Луи.

– Вы реально сможете наказать своего сородича? – шепнул Скорпиус.

Джейд и Луи посмотрели на него, как на идиота.

– У нас есть свой кодекс. Детей нельзя трогать.

– Но оборотень не контролирует себя в полнолуние.

– Детей трогать нельзя, – повторил Луи уже тверже.

Тервиллигер аж приободрился. Его тонкие губы невольно расплылись в улыбке, что не вязалось с образом сурового чиновника.

– Я не останусь в долгу, – пообещал он. – Ну, будем же на связи. А сейчас прошу меня извинить, работа.

И шагнул в лифт, который для него придержали.

Скорпиус, едва поспевая за оборотнями, заскочил в лифт, спускавшийся на первый этаж и, прижавшись к панельной стенке, поинтересовался:

– А что будет, если вы поймаете оборотня?

– Если это действительно оборотень и если он действительно раздирает детей – загрызем, – пояснила экс-миссис Уизли.

– Серьезно?

– Абсолютно, – кивнул Луи.

– Почему мне кажется, что вы делаете это не в первый раз?

– Потому что мы делаем это не в первый раз.

– А если оборотень не мог остановиться и разодрал ребенка случайно?

Луи фыркнул.

– Ты или оправдываешь оборотней, или не любишь детей. Да, мы не контролируем себя в полнолуние, но при виде ребенка в голове зажигается мысль «Нельзя. Нельзя».

– То есть, мозг как бы передает сигнал? – немного запутался Скорпиус.

– Именно. В беспамятстве оборотень не может убить ребенка. Только умышленно.

Они покинули министерство магии, а бывшие супруги, которые нормально и даже дружественно общались лишь в зале суда, борясь за права себеподобных, распрощались довольно тепло.

До Шафтсбери-авеню было рукой подать, и, шагая по тротуару, Скорпиус неустанно засыпал усталого Луи вопросами.

– А как вы поймете, что это оборотень?

– По запаху.

– А если не выйдет?

– Выйдет.

– А можно мне с вами?

– Нет.

– Почему? – возмутился Скорпиус.

– Это опасно, – только и сказал Луи. – В лучшем случае – три оборотня. От тебя и мокрого места не оставят, несмотря на то, что ты бессмертный.

– Но ты меня не трогаешь!

– Я буду там не один.

Скорпиус оскорблено закусил губу.

– Но я могу помочь!

– Чем? Приманишь оборотня на корм для собак? Не чуди, – фыркнул Луи. – Будешь ответственным за эликсир бессмертия. Будешь сидеть и смотреть, чтоб он не взорвался на горелке.

– А он может взорваться?

– Нет.

– Так зачем на него смотреть?

– Во славу Сатане, конечно, – устало протянул Луи. – Все, больше никаких вопросов, я устал.

Скорпиус послушно заткнулся. Они дошли до дома не переговариваясь, и лишь когда Луи нашарил ключи в кармане, Скорпиус все же не выдержал:

– Луи, а я ведь тебя больше всех на свете люблю.

– Нет, тебе с нами нельзя, – отрезал Луи.

– Ну почему?

– Потому что нет.

– Но я же тебя люблю, а ты…

– Скорпиус, ну хоть попытайся скрывать свою голубизну, – улыбнулся Луи.

Скорпиус чуть не подпрыгнул от такого заявления.

– Ну сколько можно, а? – обиделся он. – Ну ладно Ал, но ты!

– Иди уже, – хмыкнул оборотень, подтолкнув друга к лестнице.

Скорпиус, как обиженный ребенок, поплелся в свою комнату, а Луи, расстегнув рубашку, отправился на кухню за чем-нибудь алкогольным, по обыкновению снимать стресс после суда.

«Нет уж, в жизни не пропущу такое охренительное приключение» – подумал Скорпиус и улыбнулся своим мыслям.

====== Охота на зверя ======

– Нет, что-то явно не так.

Сидя по обе стороны от горелки со слабеньким огоньком, Ал и Скорпиус безотрывно гипнотизировали взглядом мутную жижу в котле, которой предстояло стать философским камнем. Альбус, сцепив руки в замок, внимательно смотрел, как содержимое котла побулькивает и изредка издает странные звуки, похожие чем-то на вылет пробки из бутылки шампанского.

– Говорю тебе, что-то не так, – снова сказал Скорпиус, листая дневник Фламеля и разглядывая попутно жижу.

– В чем проблема-то?

– В том, что философский камень нихрена не похож на камень. Посмотри на это вот. Это не камень, Ал, мы варим какой-то блядский бульон!

– А по времени что? – спокойно спросил Альбус, который всегда предпочитал сначала думать, а потом только возмущаться.

– Если верить дневнику, эликсир должен был принять вид камня уже как три дня, а потом просто настаиваться на маленьком огне. А это даже на желе не похоже.

Ну это как сказать. Густая дымящаяся жижа цвета крепленого вина напоминала издалека деготь, а вблизи – что-то среднее между ягодным морсом (отнюдь не из-за запаха) и смолой.

– Луи! – крикнул Скорпиус. – Глянь.

Луи, собиравший сумку для полнолуния, которое ему предстояло провести, охотясь на дикого оборотня, оторвался от своего дела и подошел к горелке.

Внимательно рассмотрев жижу, оборотень пожал плечами.

– И все? – вскинул брови Скорпиус. – Тебя не смущает, что философский камень не похож на камень?

– Слушай, друид, мы все делали по рецепту, – напомнил Луи. – Дай время этому месиву принять нужную форму и состояние. Ошибки быть не может. Фламель подтвердит.

– А может дело в том, что у вас, молодые люди, руки растут из ж..., – встрял было портрет алхимика, но Ал предусмотрительно накинул на него покрывало.

Луи усмехнулся и, застегнув сумку, повернулся к друзьям.

– Полнолуние через полтора часа. Меня не будет всю ночь и, возможно, утро. Даю последние наставления: Ал, не надо тащить в дом наркотики, и, пожалуйста, постарайся, чтоб полиция не задержала тебя. Не дразни Скорпиуса гомосеком, и не бей его. Скорпиус, не пей из лужи, не кури в квартире, не нюхай кокаин, не играй с розеткой и вилкой в «Пикачу», не играй в ванной в «Посейдона», не играй с бомжами в карты на раздевание, не играй в русскую рулетку, да, я знаю, что ты бессмертный, но я устал соскребать твои мозги со стен. Не облизывай утюг, не раздражай Альбуса, не потеряй паспорт и волшебную палочку, если захочешь есть – все в холодильнике, и не…

– Я понял, мам, – саркастично протянул Скорпиус.

Луи прищурился и тяжело вздохнул.

– И главное, следите за жижей в котле.

– Будет сделано, – кивнул Ал.

– Да, мой лорд, – усмехнулся Скорпиус. – Эй, а почему ты нас воспитываешь, а не мы тебя? Между прочим, ты младше.

– Вы на себя посмотрите, «старшие товарищи», – рассмеялся Луи. – Один торгует наркотой и рискует до конца жизни быть чьей-то невестой в окружной тюрьме, а другой будто сбежал из диснеевского мультика.

На этой ноте Луи закинул сумку на плечо и трансгрессировал.

Альбус оторвался от разглядывания жижи и вскинул брови.

– Нет, он действительно нас воспитывает. Когда он стал главным по кухне, я принял это как должное, когда он отмазывал меня от полиции, я принял это как родственные узы, когда он защищал тебя от скинхедов, я принял это за дружбу, когда он согласился гнать с нами эликсир бессмертия, я думал, что это из любви к Доминик. Но нет, он действительно нас опекает, – поразился своим же словам Ал. – Как мамочка.

– И что?

– Ты не удивлен?

– Нисколько, – пожал плечами Скорпиус. – Это давно началось. Лет пять назад точно.

– И тебя это не смущает? – не унимался Альбус. – Нам как бы уже скоро по тридцатнику. А он нам только что сопли не подтирает.

– Ему так комфортно, мне тоже. В чем проблема, Ал?

– С чего ты взял, что ему комфортно?

Скорпиус криво усмехнулся.

– Потому что если бы один из нас не бежал из страны и не бросил бы к херам все, что было, то он бы знал, что то, что творится с Луи – всего-навсего проснувшийся в нем отцовский инстинкт, который обострился после его развода и запрета его жены видеться с дочерью.

– Мне показалось, или я уловил упрек? – поинтересовался Ал. – Слышь, добродетель, не смей винить меня в том, что я уехал. Ты и сам все это время шлялся по заграницам «в поисках себя». Давно вернулся? Год? Два назад?

– Я уезжал, – парировал Скорпиус. – И, как ты выразился, «искал себя». Но это не мешало мне знать о том, где и чем живет Луи, кто его жена, как зовут его дочь, почему он развелся, и уж точно не препятствовало тому, что и его свадьбу, и развод мы благополучно заливали реками алкоголя. Да, меня не было рядом большую часть времени, но я всегда знал, что с ним, и он знал то же обо мне. Разница в том, Ал, что я уехал, а ты сбежал, ведь твоей холеной конспирации не хватило ни на одно коротенькое письмо.

Альбус зарычал и сжал кулаки.

– Ну вы еще рыжего делить начните, остолопы, – буркнул портрет Фламеля, накрытый покрывалом.

Как ни крути, а портрет был прав.

Опустившись на стул, Альбус стиснул зубы и снова начал гипнотизировать взглядом зелье.

Скорпиус же напротив поднялся на ноги и, к изумлению Альбуса, очень осторожно приподнял горелку, на которой булькал котелок.

– Ты что делаешь? – рявкнул Ал, придержав котелок, который едва ли не рухнул на пол.

– Мы трансгрессируем, мой нервный друг, – сказал Скорпиус. – В живописную, наверное, деревушку Вудленд, не думал же ты, что я вот так вот отпущу Луи одного?

– Ты больной?

– Ты знаешь меня не первый год и все еще задаешь этот вопрос? Осторожно, жижа сейчас разольется.

– Но как мы…

– Слушай, – мирно сказал Скорпиус. – Луи сказал следить за зельем. Но не сказал где именно, здесь, или в гостевом доме Вудленда, деревни, в которой по случайнейшему совпадению Луи и его бывшая будут ловить оборотня-психопата.

– Это безумие, – только и сказал Альбус. – Он убьет нас.

– Я уже снял нам комнату. И не убьет, ну максимум, поорет. Кстати, не забудь дедушку Фламеля.

– Ты кого дедушкой назвал, идиота кусок! – вскричал Фламель.

Альбус хотел было привести тысячу аргументов против этой затеи, но Скорпиус уже приготовился к трансгрессии.

– Держи котел. Я убью тебя, если хоть капля жижи прольется, – пригрозил он.

Хлопок, легкое головокружение, возмущенный вопль Ала и горелка, грозящая поджечь гувернера – и Шафтсбери-авеню осталось позади.

– Белобрысая контуженая инфузория! Эталон тупости поколения наркоманов! Жертва отрицательного IQ теста! – рычал Луи, вжав Скорпиуса в стену всем своим мускулистым телом. – Которое из четырех слов во фразе «не ходить за мной» вызвало у тебя трудности толкования?!

Альбус не выдержал и рассмеялся.

– А ты, даун, какого хрена ржешь?! – Отстав от бледного и перепуганного Скорпиуса, Луи накинулся на Ала. – Ты же знаешь, что у этого дятла мозгов – что дятел надрочил, как ты мог пойти у него на поводу?!

План провалился с самого начала. Оказалось, что деревушка Вудленд оказалась действительно живописной, но крохотной: буквально в десяток приземистых домиков, гостевой дом, пару магазинов и небольшой яблочный садик. Оставив котел с чудом не пострадавшим зельем в комнате, которую Скорпиус снял пару дней назад, Альбус уселся у окна, и начал выискивать на улице рыжеволосую голову Луи среди не очень тесного потока людей, а Скорпиус, в желании «сходить в магазинчик за винишком», вышел из комнаты и, к своему ужасу, столкнулся нос к носу с самим Луи, который, закинув сумку с чистой одеждой в соседнюю снятую им комнату, вышел на улицу, разведать маршрут поисков.

– Мы хотели как лучше, – пискнул Скорпиус.

– Ты хотел! – поправил Альбус. – Луи, это все он. Он схватил горелку, и котел бы упал, если бы я не придержал, а Скорпиус…

– Впервые в жизни я попросил вас не лезть, – прорычал Луи. – И что я вижу? Меньше чем через пятнадцать минут Скорпиус машет мне ручкой в коридоре этого нищего гостевого дома!

Явно услышав его, хозяйка дома поджала губы и спустилась на первый этаж.

– Вы и жижу взяли? – спохватился Луи.

– И Фламеля! – закивал Скорпиус, указав на портрет, прислоненный к кровати.

Ал закрыл лицо рукой. Луи, который накануне полнолуния всегда был дерганным и не прочь был зарядить кому-нибудь промеж глаз, с видимым усилием взял себя в руки и опустился на кровать.

– Вы оба хоть понимаете, каких усилий нам стоило заставить местных маглов на всю ночь закрыться в домах и не выходить? – произнес он.

– Луи, я все продумал, – заверил Скорпиус. – Смотри, вы с Джейд будете на улице вынюхивать дикаря. Я тоже буду на улице, и приманю его. Вы его схватите, а Ал будет следить за жижей. А?

– Идиот, – констатировал Луи. – Мы тебя разорвем на фарш.

– Но ты никогда меня даже не царапал!

– Ты думаешь, Джейд и дикарь будут такими же няшками? Скорпиус, мы оборотни, а не хаски. Мы опасны!

– Визенгамоту ты доказывал обратное.

И, кажется, задел больную точку.

Из небольшой ванной комнаты вышла миниатюрная брюнетка, укутанная в махровое полотенце и, кажется, не сразу заметила гостей.

– Полчаса до выхода, Луи, – сказала она чуть холодным голосом и стянула полотенце. – Раздевайся и…

– Здравствуйте, – выдохнул Альбус, не в силах оторвать взгляд от стройного смуглого тела.

Джейд, напрочь забыв о наготе, перевела взгляд на Ала, потом на Луи, а потом увидела Скорпиуса, дружелюбно помахавшего ей рукой.

– О Господи! – простонала она, закрыв лицо руками.

– Джейд, – взмолился Луи.

– Я должна была ожидать, что ты его притащишь…

– Он сам, клянусь!

– Малфой, – позвала Джейд.

– А? – улыбнулся Скорпиус.

– Я убью тебя.

– Я бессмертный.

– Подойди ко мне через полчаса и проверим.

– Тихо, – встрял Луи, накинув на женщину полотенце. – Так уж случилось, что эти два дятла увязались за мной. Спокойно, они будут сидеть в комнате.

– Но я… – возмутился было Скорпиус.

– БУДУТ СИДЕТЬ В КОМНАТЕ! – рявкнул Луи, зубы которого уже заострились на манер волчьих клыков.

– Понятно, – кивнул Ал, оттащив Скорпиуса в сторону.

Луи напоследок хмыкнул и подтолкнув бывшую супругу в коридор, вышел сам и захлопнул дверь.

– Молчи, Ал, – буркнул Скорпиус. – Ни слова.

– Молчу-молчу, – сказал Альбус и снова сел у окна.

Оставалось лишь наблюдать.

Но и этого не вышло. Спустя минут сорок, они лишь на некоторое время увидели, крупного бурого зверя, в разы крупнее обычного волка, и казавшуюся мелкой рядом с ним черную волчицу. Был слышен протяжный вой и рык, когда оборотни сцепились, в короткой схватке, но уже через секунду волчица отпрянула, уступив первенство в их паре самцу.

Альбус, заворожено наблюдая за оборотнями в окно, даже рот раскрыл от удивления.

– Я никогда так близко не видел оборотней, – произнес он.

– И как? – ехидно спросил Скорпиус.

– Они такие…красивые.

Красивого, на самом деле, мало. Острые когти, смертоносные зубы, дикие глаза и полная непредсказуемость в мыслях и поступках.

«Оборотни отзываются только на зов себе подобных» – промелькнуло в голове у Скорпиуса, когда тихий, как казалось, вой, ничем не отличавшийся от завывания собаки, раздался где-то вдали. – «Дикарь все же где-то здесь».

Неизвестно, насколько громко слышали зов оборотни, но бурый тут же вскинул морду и протяжно завыл, а волчица подхватила.

– Смотри! – воскликнул Альбус.

В домах зажегся свет, и заспанные лица людей показались в окнах.

– Это не очень хорошо, – прошептал Скорпиус. – Бля, почему же они обратились именно в деревне?

Бурый зверь сорвался с места и с невероятной скоростью понесся вдаль по темной улице на зов. Волчица зарычала и поспешила следом.

– Ал, – крикнул Скорпиус, указав пальцем в окно.

Из дома, у которого оборотни выли, перебудив всю деревню, опасливо выходили маглы: мужчина средних лет и парень, явно его сын. В руках у обоих были ружья.

Маглов на улице становилось все больше. Мужчины выходили из домов, вооружившись кто охотничьими ружьями, кто палицами, кто кочергой.

Вскочив на ноги, Скорпиус рывком открыл дверь и махнув Алу, выбежал из гостевого дома, переполошив и без того напуганную до заикания хозяйку.

– Что вы делаете? – кричал Скорпиус, загородив путь мужчинам. – Они же хотят помочь.

– С дороги! – рявкнул крепкий мужик, сняв предохранитель с ружья.

– Твою мать. – Альбус волновался не на шутку.

Вдали послышался дикий рев, который маглы поддержали криками и ринулись (откуда только храбрость?) вперед.

Скорпиус готов был поклясться, что в жизни так быстро не бегал. Уловить нужное место оказалось сложно: казалось, рев и вой раздается из всех немногочисленных подворотен. Рык постепенно перерос в скулеж – дикаря все-таки нагнали и, скорей всего, уже раздирали на части, о чем Скорпиус старался не думать – невозможно было представить жестокого Луи, пусть и в теле зверя.

Скулеж стих так же резко, как и начался.

Альбус, замерев рядом, кажется, думал о том же.

Все, миссия завершена. Быстрее, чем ожидалось. Но радости это не прибавило, особенно когда новый звук, выстрел, эхом разразил округу.

Скорпиус, тяжело дыша, побоялся, что сердце сейчас проделает тоннель в грудной клетке и вырвется наружу. С новыми силами побежав вперед, словно уже зная дорогу, он не мог ошибиться, завидев маглов из ближайших к оборотням домов, которые тоже вышли навести на своих улицах порядок.

В толпе кто-то закричал, кто-то снова выстрелил, на этот раз мимо. Альбус, растолкав маглов, протеснился вперед и завидел причину всеобщего ужаса.

Волчица скалилась и пятилась назад, поджимая переднюю лапу, а бурый зверь, опрокинув обидчика, который уже не пытался дотянуться до ружья, навзничь, одним укусом перегрыз тому горло.

Голова магла, как у забытой кем-то куклы, склонилась набок, держась лишь на паре мышц и куске кожи.

«Да, они опасны» – промелькнуло в голове у Скорпиуса, когда перепачканная кровью морда оборотня оскалилась на маглов, словно говоря: «Ну, кто следующий?».

Следующим оказался крепкий мужчина, которого жуткая смерть соседа лишила всяких остатков сонливости, если они, конечно были.

Все произошло настолько быстро, что ни Ал, ни Скорпиус не сумели толком проследить и с первого раза понять случившееся.

Оглушительный выстрел и пуля достигла цели, угодив зверю, что называется, промеж глаз.

Черная волчица оглушительно завыла и поджала уши.

А в следующую секунду молодой рыжеволосый мужчина рухнул на брусчатую дорогу лицом вниз и больше не шевелился.

====== Восемнадцать часов до похорон ======

– Похороны завтра, помнишь?

Скорпиус кивнул и, поправив очки для чтения на переносице, перелистнул ветхую страницу исписанного кривым почерком дневника алхимика.

– Главное, чтоб ты помнил, Ал, – глухо сказал он. – Все-таки уезжаешь?

Ал, сжав длинную ручку чемодана, кивнул.

Это был второй с той ночи раз, когда они со Скорпиусом говорили друг с другом. И то, по прощальному поводу.

– Сразу после похорон, – произнес Альбус. – До завтра остановлюсь у родителей.

Скорпиус безучастно пожал плечами, и, стряхнув пепел с сигареты на пол, снова уставился в дневник.

– Я же просил здесь не курить.

– Ну так ты и не живешь здесь больше, – напомнил гувернер. – Ал, прощание затянулось. Хочешь идти – иди. Не обессудь, но провожать не буду.

Ал вышел из кухни и, направившись в коридор, опустил свои ключи на тумбу. Затем, даже не взглянув назад, вышел в подъезд и захлопнул за собой дверь.

Вздрогнув от звука, с которым захлопнулась дверь, Скорпиус, стащив покрывало с притихшего портрета Фламеля, одарил алхимика ледяным взглядом и, подняв его за витую раму, наклонил над кипящим на горелке котелком.

– Идиот! Пар жжет полотно! – вопил алхимик.

– Где ошибка? – спокойно спросил Скорпиус.

– Не понимаю, о чем ты вообще говоришь, мерзкий мальчишка!

Скорпиус, опустив портрет еще ниже над котелком, раздражено прорычал:

– Луи все делал по твоему рецепту и советам, время приготовления давно истекло, но эта жижа не напоминает философский камень даже отдалено!

И, опустив портрет на стол, поджег новую сигарету.

– Все дело в ваших кривых руках и раздутом чувстве собственной важности! – буркнул Фламель.

– В чем ошибка? – повторил Скорпиус.

– В вашей изначальной тупости!

Скорпиус, прижав сигарету к древнему полотну, усмехнулся, услышав возмущенный вой алхимика.

– Итак, я повторю вопрос. Где ошибка?

– Помилуйте, юноша, вы угрожаете портрету! – вскричал Фламель, дуя на прожженную дыру в полотне.

– Помилуйте, алхимик, вы держите за дурака Малфоя!

– Было бы за кого держать, – заметил Фламель. – Здесь же все предельно ясно.

– А мне, как дураку, не ясно, – произнес Скорпиус, и, выдохнув табачный дым, снова прижал сигарету к полотну. – Я вас внимательно слушаю.

Портрет алхимика снова завопил, хоть и хотел героически молчать. Но Скорпиус никуда не спешил.

– Где-то у меня была паяльная лампа, – протянул он, встав со стула. – Одну минутку.

– Эй-эй-эй! Куда! Лорд Малфой, помилуйте!

– Уже «лорд Малфой»? – насмешливо вскинул брови Скорпиус. – После испытания на прочность паяльной лампой, уверен, вы будете называть меня не иначе как «Всевышний». Мистер Фламель, так мне идти за паяльной лампой, или вы ответите на мой вопрос?

Фламель, надувшись от злости, сверлил взглядом дыры на полотне и, убедившись, что Скорпиус благосклонно опустил сигарету в пепельницу, нехотя произнес:

– Ошибка в пропорции родниковой воды и слез феникса.

– 22/7? Там, где двадцать две капли родниковой воды на семь капель слез феникса?

Лицо Фламеля заметно посмурнело.

– Наоборот, – буркнул он.

– Что, простите?

– Двадцать две капли слез феникса на семь капель воды.

Чувствуя, как у него задергался глаз, Скорпиус, рухнул на стул, так как ноги его не удержали.

– Вы саботировали процесс! – прорычал гувернер, вцепившись руками в стол. – Я мог бы уже держать камень в руке, а вы…какого, пардон, хуя?

Фламель отвернулся и пробурчал еще более гнусавым голосом:

– А что вы хотели? Я не в восторге от того, что три идиота пытаются скопировать мой рецепт и забрать все лавры.

– Идиот здесь вы, Фламель. Никому не нужны ваши лавры. Мне нужна моя любимая девушка и мой лучший друг, который бы не лежал сейчас в морге, в ожидании похорон, если бы ваша глупая гордость не испоганила рецепт!

Отшвырнув портрет алхимика так, что тот, пролетев пару метров, рухнул холстом на паркет, Скорпиус вцепился в спинку стула и начал лихорадочно думать.

Затем, достав из комода лист бумаги и ручку, быстро записал «22 капли слез, 7 капель воды», приклеил на холодильник напоминание самому себе и, понимая, что обычному человеку отсрочить похороны близкого человека практически невозможно, стал думать, как истинный Скорпиус Малфой.

Восемнадцать часов до похорон

– Лорд Малфой, – с сомнением протянул главный целитель Больницы Святого Мунго. – Не ожидал.

– Ну и зря, – улыбнулся Скорпиус. – Слышал, у вас есть оборотень. Мертвый, разумеется.

Разговор становился все натянутее и страннее. Сначала в кабинет главного целителя зашел этот безупречно одетый молодой человек, о котором в волшебном мире ходили самые разные, часто не самые лучшие, слухи.

Целитель Сметвик, управляющий больницей со, скажем так, неплохими успехами, как для человека, не умеющего руководить работой людей, сидел, вжавшись в свое широкое рабочее кресло, так, словно довольно миролюбивый гость сейчас резко прыгнет на него и отгрызет голову.

– Я, как главный источник финансирования новейшего законопроекта о «Лечении ликантропии», хотел бы узнать у вас результаты вскрытия, – произнес гувернер, уцепившись за свою любимую стратегию «брехать безбожно». – И, разумеется, результаты исследований клеток оборотня с веществами, нейтрализующими ликантропию.

Сметвик удивленно хлопал глазами.

– Вы не проверяли воздействие аконита? – вскинул Скорпиус, усиленно вспоминая все страхи оборотней, о которых знал из сериалов. – И… серебряные пули?

– Серебряные пули?

– Да, Сметвик, серебряные пули! – воскликнул Скорпиус голосом физика-ядерщика, которому пытались доказать, что электричества не существует. – Вы проверили реакцию клеток оборотня на это?

– Так мы же… – растерялся Сметвик.

– Мне кажется, пора урезать финансирование больницы, – строго сказал Скорпиус. – Не для того я вложил вагон галлеонов в законопроект, чтоб армия ленивых тупиц, на столе у которой есть мертвый оборотень, не предприняли ни малейшей попытки изучить его тело!

Ложь – не порок, а особенно если она во благо. Ложь – это искусство, талантивейшая и тончайшая актерская игра: чуть не так нахмурил бровь или не сдержался и почесал нос – все, обман может быть раскрыт, если собеседник наблюдателен и умен.

Актером Скорпиус был великолепным, благодаря чему примерял на себя, в зависимости от ситуаций, самые разные роли: наркомана (ну, тут особо притворяться не нужно было), разведчика, иностранного шпиона, многодетного отца, стриптизера из Нового Орлеана, католического священника (кстати, его наиболее удачная роль), счастливого владельца сарая, находящегося прямо на залежах нефти, а что уж говорить о грандиозной роли демона-гувернера, пленившей коварные сердца детей Генри Тервиллигера!

И сейчас ситуация была той же. Играть приходилось богатого бессердечного мальчика из высшего общества, недовольного работой целителей.

Вот уж что было несложно. Драко Малфой имел такой тип характера и часто сотрясал различные службы, из-за которых мог потерять миллионы, своими претензиями, поэтому Скорпиус, точно копируя мимику, жесты и даже фразы отца, пока довольно неплохо справлялся со своей ролью.

– Тридцать тысяч галлеонов я вложил в лечение ликантропии для того, чтоб больница даже не почесалась изучить болезнь на примере мертвого оборотня! – рявкнул Скорпиус, чуть привстав, отчего главный целитель посинел в ужасе.

– Но законопроектом, насколько известно, руководит Билл Уизли, – повинуясь ноткам здравого смысла, пролепетал Сметвик.

– Да по хуям мне, кто руководит, деньги теряю я, а не он! – выкрутился Скорпиус, выбрав тактику куда более агрессивную. – Вы хотите на покой, Сметвик?

– Нет, что вы, я…

– Тогда работайте и не заставляйте меня проверять вашу работу специальной комиссией, – прошипел гувернер и, вдруг ослепительно улыбнувшись, что напугало целителя еще больше, добавил. – Изучите тело оборотня. Насколько я знаю, завтра его собираются хоронить. Связывайтесь с родней, они, насколько я знаю, выступают за лечение ликантропии, отменяйте похороны.

– Помилуйте, лорд Малфой!

– Помилует вас, возможно, Визенгамот, в том случае, если я доведу дело о халатности исследовательского отдела больницы святого Мунго до суда.

Сметвик сдался. Легко поддающийся чужому влиянию, он был обескуражен разъяренным аристократом, слухи о котором донеслись до него давно, но не прошли мимо ушей бесследно. И сам не заметил, как закивал, приказал зайти к себе исследователей и подписал разрешение на изучение тела Луи Уильяма Уизли.

– Молитесь, Сметвик, чтоб я был доволен, – напоследок припугнул Скорпиус, поднявшись на ноги. – Всего доброго.

– Кто вы, лорд Малфой? – И откуда только смелость взялась у этого откровенного хлюпика?

Скорпиус хищно усмехнулся и обернулся. Сметвик побледнел.

Медленно, наклонившись над столом, Скорпиус, сверкнув глазами, замер у самого одутловатого лица напуганного до полуобморочного состояния главного целителя.

– Хочешь знать, кто я? – прошептал ему гувернер в самое ухо.

Целитель, нашарив волшебную палочку, вспоминал все известные ему заклинания.

– Не поможет, – шептал Скорпиус. – Меня не возьмут такие дешевые фокусы.

Сметвик уже всхлипывал и читал молитву.

– Я не человек, – измывался Скорпиус. – Хочешь, знать кто я?

– … да избави нас от лукавого…

– Я – фея Винкс, – голосом самого дьявола крикнул Скорпиус и захохотал высоким сатанинским смехом.

И, напевая что-то вроде: «Винкс! Только вместе мы сильны, чудеса творить вольны и всегда устремлены к победе!», покинул кабинет, не забыв по всем правилам драматической игры в образе злого богатого мальчика, хлопнуть дверью.

«Похороны отсрочены, но страшно подумать, на какие куски они покромсают тело» – пронеслось в голове Скорпиуса, когда тот уже направлялся на Шафтсбери-авеню. – «Прости, Луи, когда все получится, разрешу назвать меня геем и набить мне морду».

– Так, спокойно, – подбадривал сам себя Скорпиус. – У тебя «Превосходно» по зельеварению…

«Поставили за нытье и красивые глаза» – напомнил внутренний голос, почему-то голосом отца.

Скорпиус закатил рукава рубашки и, открыв крышку котелка, критически взглянул на жижу.