Текст книги "Сверхъестественный дневник сумеречного Хогвартса 4. Последняя битва (СИ)"

Автор книги: Lexie Greenstwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Меня зовут Драко Малфой, и я сирота, – всхлипнул Малфой.

Зал тоже всхлипнул.

– Папка мой, алкаш проклятущий, за бутылку наливки продал меня в рабство и я до десяти лет работал на вокзале, подрезал кошельки и сумки у честных людей…

Фликерман звучно высморкался в платочек.

– Потом, отсидев два года в колонии, я нашел свою мамку, – причитал Драко. – Мамка пьет тоже, а у нее двенадцать детей, а комната в коммуналке не резиновая… Вот я и молился, чтоб на Голодные Игры попасть, чтоб денежек дали, или хотя б помереть сироте бесталанной на Арене, под кустом….

Разрыдавшись, Фликерман прижал Малфоя к груди и, похлопав того по тощей спине, взглянул на часы.

– Бедный храбрый мальчик из Нулевого Дистрикта. Драко, что ты умеешь делать?

– Пиво глазом открывать умею.

– И это поможет тебе выжить на Арене?

– Несомненно.

Фликерман, манерно утерев слезы, откашлялся.

– Это был Драко Малфой. Иди с Богом.

И, отпихнув Малфоя за кулисы, повернулся к камерам.

– О, щас самый огонь будет, – хмыкнул Деймон, откинувшись на спинку кресла.

Фликерман, порассуждав о несчастной судьбе мальчика из неизвестного доныне дистрикта, скоро развеселился и с прежним задором вызвал на сцену Гермиону Грейнджер.

Стерва, одетая в подобие ночнушки и ковбойские сапоги, уселась в кресло рядом с ведущим и зыркнула в зал, словно выискивая глазами генералиссимуса.

– Какие однако красавицы водятся в вашем дистрикте, – соврал Фликерман. – Гермиона, откуда взялась кличка «стерва»?

– Мне ее дал мой учитель, – ответила Гермиона. – Которому я посвящаю свое участие в Голодных Играх.

Деймон, чуя пиздец, выпрямился и, надеясь, что с такого расстояния Грейнджер заметит его гримасу, напрягся.

– Расскажи об учителе, Гермиона, – нежным писклявым голоском попросил Фликерман.

– НЕТ, СТЕРВА! – рявкнул Деймон, вскочив на ноги.

Ярко напомаженные губы стервы расплылись в ухмылке.

– Любовь у нас ним, – протянула она. – Говорит: «Вернешься с Голодных Игр, стерва, и мы поженимся»…

– Нихуя не правда! – заорал на весь зал Деймон и, отталкивая охрану, помчался к сцене. – Ах ты шмара!

– Деймон, не пали контору, – взвыл пахан, которому было явственно похрен на любовную линию военрука.

Фликерман аж пискнул от радости, чуя, что шоу выйдет незабываемым.

– … поцеловал меня на прощание, благословил и сказал, что к весне сватов пришлет….

– Не было ничего! – кричал Деймон. – Блядина тупорылая!

– … вон он, благоверный мой, поддержать меня приехал! – злорадствовала стерва. – Профессор Сальваторе!

Деймон, заметавшись, как лось на коньках, треснул оператора по голове его же камерой и, напоследок вмазав Фликерману промеж ног, покинул зал.

Наткнувшись на ментора упоротых трибутов, у которого было несколько тормознутое выражение лица, военрук, потупил взгляд.

– Ну, бро, пакуй портки и съезжай к Клаусу на дачу, – посоветовал Стефан. – Считай, что твоя семья благополучно просрана.

– Посмотрим еще, – буркнул Деймон. – Катерина ничего не видела.

– Даун, это прямой эфир был.

Деймон, не зная, чтоб такого злобного сказать, толкнул брата в плечо и выдавил из себя:

– А у тебя жена не знает, что чувствует!

– А тебя твоя «не жена» бросит!

– А у тебя Джереми в родственниках!

– А тебя дочь не любит!

– А ты…а у тебя… – разорался Деймон. – А ты мне не брат больше, етить твою!

Стефан, сложив руки в молитве, возвел глаза к потолку.

– Господи, – слезно прошептал он. – Я ждал этих слов столько лет… И ты услышал меня. Не зря я на Крещение в прорубь нырял.

Резко повернувшись и задев колонку, генералиссимус Сальваторе гордо зашагал на броненосец «Пикачу». А Стефан, проводив его взглядом, подумал немного и, дождавшись, пока стерва, под овации зрителей, уйдет со сцены, зарядил ей мощного пендаля.

– Так, завтра тренировочка, – бодро рассказывал Клаус, расхаживая по номеру. – А потом вас отправят на Арену. А чего такие грустные?

– Хуюстные, – буркнула Гермиона. – Мистер Сальваторе, зачем вы мне в чай слабительное подмешали?

– Варежку закрой или я тебе клизму с гвоздями поставлю, – пообещал Стефан, уткнувшись в извечный томик Маяковского.

Клаус расписывал планы до глубокой ночи поэтому, благополучно проспав тренировку, трибуты проснулись от громкого визга Гарри Поттера.

– Вставайте, етить вас топорами в дышло! – орал Гарри, бегая по комнатам. – На Арену через два часа! Операция под угрозой!

– Нихуя не под угрозой, – сверившись с указаниями пахана, буркнул заспанный Стефан. – Сейчас не наш выход.

Два рыжих засранца, одетых в абсолютно одинаковые камуфляжные костюмы, затаились у дверей командного центра, внимательно изучили большую комнату с дивными компьютерами и другой малопонятной техникой сквозь узкую замочную скважину. Фред Уизли, натянув на голову шапку с прорезями для глаз, эдакую маску крутого преступника, оценил обстановку, осторожно выглянув из-за угла.

– Все чисто, практически. Товарищ пахан, какие указания? – прошептал он в рацию.

– Устроить взрыв и выманить всех из командного центра, – раздался из рации голос Дамблдора. – Агент Дедукция уже в пути.

– Поторопите его, у нас каждая секунда на счету.

– Вас понял, агент Рыжий№1. Конец связи.

– Горизонт чист, – прокомментировал Джордж. – Пахан Панема нейтрализован, я получил от миссис Сальваторе сигнал.

– Что с паханом Панема? – поинтересовался Фред.

– Закрыт в общественном туалете.

Дамблдор снова вышел на связь, на этот раз с новостями.

– Агент Повелительница Хуев сообщила, что распорядитель Игр не помешает вам. Удачи, сынки.

– Спасибо, профессор. Конец связи.

– Конец связи.

Наконец, спустя пару минут, в коридоре появился Шерлок Холмс, одетый в неизменный черный плащ.

– Профессор Холмс, десять минут до запуска трибутов на Арену! – негодовал Фред. – Долго ходите.

– Минус десять очков Гриффиндору, – рявкнул Холмс. – ЧЕГО СТОИТЕ, ОЛУХИ? Подрывай к херам!

Точным броском кинув в вентиляцию дымовую шашку с экстрактом Самогонки Сатаны, близнецы прижались к стене.

Секунда, и в командном центре заорали нелюдскими голосами.

– Ааааа!!!!

– Что это?!

– Глаза! Мои глаза!!!

– Где мистер Крейн?!!!!!!

А в это время в подвале

– Виктория, то чувство, что я чувствую…. – ошалело шептал распорядитель Игр. – Не передать словами... Я искал вас всю свою жизнь…

– Нашел, хуле, – улыбнулась Виктория.

– Но мне пора, Игры не могу начаться без меня.

Самогонщица, толкнув его обратно на пол, сузила глаза.

– Я люблю тебя, – прощебетала она. – Останься, Северус.

– Но я не Северус, – возразил Сенека Крейн.

– Я помню.

– Я правда у вас первый и единственный?

– Да, – честно кивнула самогонщица. – На сегодня.

Джордж Уизли, нацепив невесть откуда взявшийся костюм пожарника, ринулся в комнату и заорал дурным голосом:

– ПОКИНУТЬ ПОМЕЩЕНИЕ! Газовый баллон рэпнул!

– ААААААААААААААААА!!!!!!!!

В панике выбежав из комнаты и нахрен забыв про Игры, работники, потирая глаза, застыли в коридоре.

– Ой, а что происходит? – спросил кто-то, завидев у двери Джорджа Уизли, Шерлока Холмса и приближающихся диверсантов Арены: Симуса Финнигана, Невилла Долгопупса и Дина Винчестера.

Тишина.

– Работай, дедукция, – рявкнул Дин, толкнув Холмса в комнату. – Остальные... БЕЙ КАПИТОЛИЙСКИХ БУРЖУЕВ!!!

Невилл кровожадно загоготал и ринулся в бой, бить морды честным компьютерщикам. Дин достал из широких штанин осиновый кол и, заорав что-то про «выйду ночью в поле с конем», кинулся ему на подмогу.

– Ой, какая ж ты красивая, – ворковал Гилберт, осматривая Китнисс. – До всерачки красивая.

– Где Цинна? – не унималась Китнисс, не заметив, как ей в рукав прыткие руки дизайнера вшили маячок.

– У него волчанка. Ну, Китнисс, с Богом, – злорадно усмехнулся Джереми и, толкнув девку в капсулу, которая каким-то чудом должна была телепортировать ее на Арену, помахал рукой. – Не жри в лесу мухоморчики.

Как только Китнисс пропала из виду, Джереми, выковыряв из ее расчески клок волос, загоготал и, не боясь быть подслушанным, рявкнул:

– Гриндевальд Анатольевич! Волосня готова!

– Так, взломать сервер через данные администратора, – бурчал себе под нос Холмс, тыкая пальцами в кнопки на клавиатуре. – Можно запустить в программу вирус, который сломает защиту и пустит вас на Арену, а можно просто отхреначить компьютер арматурой, потому что хуй проссыт как его взламывать.

– Профессор, где вы таких слов понабирались?

– В учебнике «Матерная речь для самых маленьких».

Поискав в комнате что-то, похожее на арматуру, Холмс, не найдя ничего, открыл окно и с воплем швырнул в него системный блок.

«Вход на Арену разрешен» – гласили буквы на главном мониторе.

– Бегом! – рявкнул Холмс. – Тридцать секунд до Игр!

Отбиваясь от работников и охраны, Дин, схватив Долгопупса и Финигана за руки, быстро прыгнул в некое подобие телепорта и, показав миру на прощание средний палец, двинулся навстречу Арене.

Операция «Сойка в бульоне» пока продвигалась успешно.

====== Операция. Конец. ======

Рон Уизли всхрапнул напоследок и со страшным мычащим звуком проснулся. Обнаружив себя привязанным к батарее, рыжий не на шутку перепугался и нервно икал.

– Люди добрые! – взвыл Рон так громко, что его явно услышали на Арене.

Орал он недолго. Пока над ним не нависла незнакомая небритой рожа, обладатель которой размахивал раскаленным кипятильником у самого носа незадачливого диверсанта, и сверкал заплывшими в синяках глазами.

– Говори, гнида, кто тебе послал?! – прорычал ментор трибутов из злополучного Двенадцатого Дистрикта, тряхнув Рона за плечи.

– Не бейте меня, дяденька, я всех сдам, – пропищал Рон, дрыгая ногами.

– Поэтому ты гнида вдвойне.

Завывая от страха, Рон брыкался с силой молодого коня, а мужик, безумно хохоча, грозился всунуть кипятильник ему глубоко в жопу ноздрю. Неизвестно, какая участь ждала бы заблудившегося в коридорах отеля для трибутов диверсанта, если бы не веселенькое хрипловатое пение, доносившееся из комнаты, в которой был минибар.

Раздался звук, с которым из шампанского вылетает пробка, что окончательно убедило Рона в личности спасителя.

– Профессор! – завопил Уизли. – Профессор Зальцман!

Неспешной походочкой выплыв из комнаты с бутылкой дорогого шампанского в руке, Аларик Зальцман, чудом не услышав ранее взвизги плененного ученика, облокотился на дверной косяк и присмотрелся.

– Молись, дрыщ! – кровожадно прорычал ментор-садист.

– ААААА!!!!

– Да шо ж ты делаешь?! – спохватился Зальцман, узнав Рона по надбровным дугам и противному голосу. – Хеймитч, етить твою!

Ментор обернулся, а Аларик, мощным движением каратиста, выбил у него из рук кипятильник.

– Это ж Уизли! – воскликнул Аларик, на всякий случай двинув Хеймитчу промеж глаз бутылкой.

– Этот гад сначала подглядывал за Китнисс в комнате, а потом рыскал по коридорам, – пожаловался Хеймитч, потирая переносицу. – Погодь…он твой что ли?

– Ты, паскуда, какого не на Арене? – злился Зальцман, отвязывая от батареи перепуганного Рональда. – План пахана под угрозой срыва из-за твоей тупости!

– Дык, профессор, я…

– Ты – рыжая неведомая хуйня, Уизли, – злился профессор Зальцман. – А если б я не тырил шампанское в комнатах? Что б тогда?

– Сдается мне, это измена, – протянул Хеймитч и, осознав смысл своих же слов, побагровел, как помидорка. – Аларик, да ты шпион!

Зальцман застыл на месте.

– Что вам нужно на Играх?

– Ой, мы хотим украсть Китнисс Эвердин и спасти мир от Темных сил, – с радостью ляпнул Рон.

– Минус пять очков Гриффиндору! – прорычал Аларик.

– Стоять! – рявкнул Хеймитч, когда шпионы попятились к двери.

Схватив с пола все тот же кипятильник, он уткнул его Зальцману в грудь и гордо, дыша на противников перегаром, прорычал:

– Защищайтесь, сударь!

Хорошо, что любимым фильмом Аларика Зальцмана был «Д’Артаньян и три мушкетёра», который он пересматривал раз десять. Только благодаря этому фильму и плескавшемуся в его организме литру шампанского, профессор мигом сориентировался: схватил со стола невесть как оказавшийся под рукой шампур и, нацелив его на Хеймитча, изящно поднял вверх свободную руку, заняв воинственную позу.

– Живым не дамся! – крикнул Аларик.

А пока Рон стоял в сторонке, как бедный родственник, глядя на то, как два алкоголика фехтуют с помощью кипятильника и шампура, на Арене были свои сложности.

– МИНЫ!!!! ЗДЕСЬ МИНЫ!!! – орала Гермиона, по своей тупости соскочив на землю с пенька до звука свистка, обозначавшего начало Голодных Игр.

Трибуты, перепугавшись не так мин, как ее крика, попадали с пеньков, а ушлая Китнисс Эвердин нагло убежала в лес, по телам уже подорванных конкурентов.

И только Драко Малфой был спокоен. У него была пятерка по рытью окопов. В считанные секунды вырыв окоп голыми руками он, дернув стерву за ногу, скрылся от взрывов, и, злорадствуя, тихонечко хихикал.

Когда взрывы, наконец, стихли, Малфой вылез из окопа и, по привычке, принял упор лежа, отжался, вскочил на ноги и осмотрелся. Рог Изобилия, о котором говорил ментор, представлял собой странную конструкцию, похожую на продовольственный склад, где уже рыскал в поисках добычи паренек с перебинтованной головой

Судя по нашивке на курточке – из Четвертого Дистрикта.

Пока стерва бегала и голосила, Драко времени не терял. Схватив паренька за грудки, он, скорчив яростную моську, прорычал:

– Рюкзак есть?

– Нет, – пискнул парень, пытаясь пырнуть трибута-гопника трезубцем, которым оборонялся.

– А если найду?

– Поищи, здесь дофига рюкзаков!

И не поспоришь. Оглядевшись, Малфой обнаружил около дюжины рюкзаков разного размера, разбросанных по поляне.

Но Малфой не мог не доебаться.

– Где служил? – грозно спросил он.

– Я не служил…

– Ну вот ты и одной ногой в могиле, фраерок!

От расправы трибута-конкурента спасла стерва, отпихнув Малфоя на добрых три метра.

– Это ж шпион Дамблдора! – заорала она так, что ее услышали все, кто смотрел Игры. – Пойдем, Малфой, нам еще эту сучку быстроногую искать.

Отпинав Финника в лес, они, несмотря на сказанное, отнюдь не спешили покидать Рог Изобилия. Порывшись в рюкзаках и ящиках с харчами, они, набрав побольше всякого добра, совершенно не спеша направились в лес, по следам Китнисс.

К вечеру послышались артиллерийские залпы пушки, оповещающие о количестве павших трибутов, но Драко, уверившись в том, что их обстреливают, принялся рыть окоп. Гермиона же безуспешно пыталась смастерить из скотча и веток шалаш, однако не получалось и она, плюнув на это дело, улеглась на землю, подложив под голову корягу.

Есть хотелось неимоверно, видимо, не следовало сжирать все запасы по дороге к поляне. Малфой отвлекся от голода рытьем третьего окопа, а стерва, пожевав листик подорожника, тут же его выплюнула.

– Малфой, а ты в судьбу веришь? – спустя полчаса спросила стерва, глядя на звезды.

– Верю, – буркнул Малфой.

– Судьба нам была на Игры вместе попасть.

– Схуяли?

– Потому что люблю я тебя, Малфой. Бля буду, люблю.

Малфой аж от рытья окопа оторвался от ужаса. Медленно обернувшись он, откинув лопатку, найденную у Рога Изобилия, перекрестился.

– Стерва, ты чего?

Стерва коварно изогнула брови и томно развалилась на муравейнике.

– Курса со второго люблю, – призналась она. – Возьми меня, Малфой. Прямо здесь. При луне, под сосной.

Малфой нервно загоготал.

– Ну так, может, замутим, стерва?

– Ну я не знаю, – неожиданно начала ломаться Гермиона.

– Та давай замутим.

– Та я не готова.

– Я тебе говорю, давай замутим.

– Ну окей.

– Ну хули ты выебывалась?

Неизвестно кого мог задеть за живое этот наполненный розовым светом романтики диалог, но в небе тут же замелькал парашутик с халявным ништяком от зрителей. Пару секунд, и на колени Гермионы опустилась банка тушенки и батон хлеба.

– О, благодарствую, – обрадовалась Гермиона и отломала кусок от хлеба. – Малфой, что ты смотришь на меня?

Глядя, как деваха пожирает тушенку и хлеб, Драко слегка растерялся.

– Так мы замутим, стерва?

– Малфой, окстись. Мне нужны были ништяки, вот я и наплела тебе эти бредни. Угощайся тушенкой, у нее, правда, истек срок годности, но с хлебушком – нормально.

Драко плюнул на землю и, проигнорировав предложение, вернулся к рытью окопа, словно это бы зарыло любовную рану в его маленьком кефирном сердце.

А в это время у Рога Изобилия

– А где Уизли? – спохватился Дин, давясь сухарями.

– Профессор, вы и один неплохо справляетесь, – кивнул Симус Финниган, поливая Рог Изобилия бензином.

Дин, за один присест, сожрав пачку чипсов из ящика продзапасов, закивал.

Ночка была темной. Лишь где-то в глубине лесной чащи виднелись костры неосторожных трибутов, да шахтерский фонарик трудовика маленьким солнышком освещал округу. Еды в ящиках было раза в полтора меньше, чем ожидалось, видимо, Капитолий зажлобился на питании участников Игры на Арене. Но, несмотря на это, Рона Уизли, чей желудок мог переварить даже титановую трубу, катастрофически не хватало. Некому было уничтожить запас прогорклых орехов, от которых у Дина была изжога, некому было просто компанейски чавкать над ухом. Долгопупс уже выполнял миссию: забрав трезубец у дико напуганного кем-то трибутом, он шатался по лесу и страшно-страшно завывал густым басом, от чего прячущиеся в кустах участники едва ли не опорожнялись кирпичами.

Сейчас Невилл, почесывая трезубцем спину, шагал по узенькой тропе, как кровожадная Красная Шапочка с отрицательным IQ, выискивал взглядом заветную Сойку-Пересмешницу и, чуя на горизонте иных претендентов на победу в Голодных Играх, хохотал, как безумный маньяк.

– Ой, не могу больше, – устало сказал Дин, отбросив от себя пустую упаковку из-под маргарина.

Нахрена на Арене маргарин, никто так и не понял, но Симус был не из тех, кто задает вопросы. Безумно заржав и напугав своим смехом даже Долгопупса, который был в паре километров от них, поджигатель легким движением чиркнул спичкой и, отпрыгнув назад, кинул ее прямо в лужу бензина.

– Хорошо горит, – восхитился Дин, наблюдая за пожаром из кем-то вырытого окопа. – Как на Ивана Купала.

От наблюдения за поджогом его отвлек хриплый шепот Долгопупса, звучащий из допотопной рации.

– Профессор Винчестер, разрешите обратиться.

– Разрешаю, Долгопупс. Что там?

– Я нашел Китнисс.

Дин распрямил плечи, вытер ошметки маргарина с губ и задумался.

– Где она? – серьезно спросил он.

– Прячется от меня в дупле дерева.

– Стой на месте, пузан, не дай ей уйти, – приказал Дин. – Мы идем!

И, приготовив пыльный мешок для картошки, понесся в путь.

– Финниган, подай Северусу сигнал! – рявкнул трудовик, уносясь в чащу. – Его выход скоро.

– Сдавайтесь, сударь!

– Никогда!

А махач двух алкашей никак не заканчивался. Рон сидел на стуле и ел остатки пельменей, безучастно наблюдая за тем, как Хеймитч и профессор Зальцман вытряхивают друг из друга душу. Вот Аларик повалил ментора на спину и, уткнув ему в лоб шампур, гордо усмехнулся.

– Молись.

– Отъебись! – крикнул Хеймитч и, треснув противника кипятильником, снова одержал временную победу.

Но Аларик был не так прост, как казался. Укусив Хеймитча за ухо, он рывком поднялся на ноги и, замахав руками, силясь убедить ментора в своих познаниях в кунг-фу, занял атакующую позицию.

В коридоре послышались быстрые шаги, которые, как оказалось, поставили в битве жирную точку.

– Хули вы здесь!!!! – заорал Стефан, который, согласно плану, выполнив все указания, мчался на броненосец. – Время! Бегом!

– Мистер Сальваторе, здесь разборки, – лениво пояснил Рон, нанизав на вилку сразу три пельменя.

Но Стефан, за руку схватив Рональда, который, любовно схватив миску, ахнул, с ноги отшвырнул от Аларика безумного ментора и, матерясь от гнева, потащил обоих на броненосец «Пикачу».

– Морды они тут друг другу бьют, – негодовал библиотекарь. – Все наши уже вернулись, кроме тех, кто на Арене. Кстати, рыжий, почему ты не на Арене?

– Меня взяли в плен и пытали!

– Лошара.

До «Пикачу» бежали со скоростью безумных оленей, не чувствуя усталости. Судя по граду пуль, летящих в спины героев и орущей сигнализации, Капитолий обнаружил пропажу Сойки-Пересмешницы.

– Бегом, етить вашу в дышло!!! – свесившись с борта броненосца, орал Деймон. – Они наступают!!!

Схватившись за сброшенную им веревку, Стефан, как интеллигентная версия Человека-паука, не отпуская руки Рона, полез вверх, а Аларик, показав средний палец капитолийской армии, догоняющей их, ухватил конец веревки и подал знак, чтоб их тянули.

– Винчестер! – прокричал в рацию генералиссимус, глядя, как Клаус и Гриндевальд тянут веревку. – Заводи вашу тарантайку и линяй оттуда, нас раскрыли! Китнисс повезем на броненосце! Давай, встретимся на месте!

– Что случилось? – спросил Гарри Поттер, стреляющий в капитолийцев из ружья. – Что пошло не так?

– Диверсанты Арены немного неудачно организовали похищение, – пояснила Елена, расхаживая по палубе. – Знать бы, как прокололись…

– Бля-бля-бля!!!! – вопил Дин Винчестер, не помня себя, убегая с Арены.

Мешок на его горбу, а вернее содержимое мешка, пиналось, орало и тыкало трудовика стрелами в спину. Долгопупс, Малфой, стерва и Финниган бежали следом, прикрывая головы от неожиданного обстрела.

– Я Сойка-Пересмешница! – раздалось сзади.

– Северус, угомонись, тебя раскрыли! – рявкнул Дин. – Говорил я тебе, помой голову...ну не могут быть у Сойки-Пересмешницы такие грязные патлы.

Куда бежать не знал никто. И лишь Северус Снейп, поняв, что план провален, и, скорей всего, их на этой Арене похоронят, догадался трансгресировать, поразив армию капитолийцев, прибывшую на Арену, чудесами колдунства.

Трансгрессия выдалась тяжкой. Четыре подростка и трудовик с заложницей – нехилая ноша, но разве наш суровый зельевар мог протупить.

Мог?

– Не, явно не сюда, – протянул Невилл, разглядывая вывеску «Добро пожаловать в Бейкон Хиллс» у дороги, на которую их выкинула магия.

– Понял, – кивнул Снейп и, широченными объятиями сгребая всех в охапку, снова трансгрессировал.

–…Фродо, с тобой мой меч!

– И мой лук!

– И мой топор!

– Соррян, братиши, ошиблись фандомом, – покраснел Снейп, появившись в кругу странных людей с острыми ушами, одетых в странные балахоны. – Поехали!

– …вы Доктор Кто?

– Что?

– Кто.

– Что “кто”? – злился зельевар

– Вы Доктор?

– Нет, – протянул Снейп.

– Тогда покиньте ТАРДИС.

– Северус, ну заебал уже, – простонал Дин, приготовившись к очередной трансгрессии.

– Здравствуйте, здравствуйте, гости дорогие, прошу к столу! Балычок, холодец, нарезочка…

– Да мы немного не туда, – оправдался Дин. – У кого-то из нашей группы топографический кретинизм.

– Спасибо за приглашение, мистер…

– Лектер. Ганнибал Лектер.

– О, ну теперь нам точно пора. Снейп, сука, не дай Бог, снова промахнешься, я тебя…

– …ну на силу, етить вашу коромыслом! Хули так долго? Ты, Дятел-Пересмешник, где их носил?!

– О, по адресу, – обрадовался Малфой. – Профессор Сальваторе! Мы живы!

– Поднять паруса!!! – вопил Деймон. – Отступаем!

– Сэр, куда Китнисс? – поинтересовался Гарри Поттер.

– В трюм. Валим отсюда, етить-колотить! Да не просто валим, а валим победителями!

Экипаж броненосца радостно завопил.

Операция «Сойка в бульоне», несмотря ни на что, увенчалась успехом.

====== Глава 19. ======

Альбус Дамблдор, грозной бородатой тучей нависнув над перепуганной девчушкой, привязанной к креслу бельевой веревкой, с грохотом опустил на стол кружку с пивом и, дыхнув на пленницу перегаром, поинтересовался:

– Мисс Эвердин, не соблаговолите ли вы, во имя добра и иных высоких моральных ценностей, присоединиться к нашей армии, дабы свергнуть гнусную диктатуру Волан-де-Морта с пьедестала правления волшебным миром?

Не поняв ни слова, Китнисс, прищурившись, метко плюнула в глаз пахану.

– Да ёб твою мать! – рявкнул Дамблдор, мигом растеряв весь интеллигентный словарный запас. – В третий раз уже!

– Мисс Эвердин, волшебный мир в опасности, – произнес Стефан Сальваторе, в которого девка пока не плевала.

– А я здесь при чем?!

– Ты ж Сойка-Пересмешница! – снова встрял пахан.

– Я?

– Ну не я же, – буркнул Снейп.

Китнисс обернулась к зельевару так резко, что косой треснула пахана по носу.

– А я вас помню, – воскликнула пленница. – Это вы бегали в трусах и плаще по Арене и орали: «Я Сойка-Пересмешница

Снейп смутился и отвернулся.

– Короче, женщина, – потерял терпение пахан. – Будешь бравым солдатом нашей армии?

– Нет!

– Слышь, ты чё такая дерзкая, а?

Китнисс поджала губы и демонстративно отвернулась.

Пахан, поняв, всю безысходность, насупился. Мисс Эвердин оказалось совсем несговорчивой, а это усложняло проблему. Хорошо что Дамблдор был мужиком мозговитым, оптимистичным и слегка упоротым.

– В подвал чертовку! – разорался он, и в кабинет тут же ворвались Долгопупс и Малфой, сжимающие в руках копья. – Пусть посидит, подумает!

Самые верные солдаты генералиссимуса Сальваторе мигом отвязали девку от кресла и, схватив, один за косу, а другой за ноги, потащили в подвалы.

– Да горите вы все в аду! – орала Китнисс, лягаясь, как лошадь. – Пит скоро придет за мной!

– Ой, Божечки, на Хогвартс нападет несовершеннолетний пекарь! Ой, мамочки, шо ж делать-то! – притворно взвыл пахан. – Подумайте, мисс Эвердин, над нашим предложением, а иначе мы подарим вам абонемент на концерты «Кровавых песняров».

– Альбус, ты жесток, – покачал головой библиотекарь. – Она всего лишь ребенок.

– Это война, Стефан, – изрек Дамблдор, перекрикивая вопли Сойки-Пересмешницы. – А война не щадит никого.

Наконец, когда вопли стихли, пахан, запрыгнув на подоконник, подвинул к себе вазочку с лимонными дольками и, облизнувшись, принялся их поглощать с видом голодающего человека, попавшего на хлебобулочный завод.

– Соколики, дольки будете? – спохватился Дамблдор, протянув вазочку зельевару и библиотекарю.

– Спасибо, профессор, но мы на диете, – покачал головой Стефан. – Лучше скажи, что делать с этой панемской дурочкой?

Однако пахан вопроса не услышал, так как за окном что-то оглушительно грюкнуло, а потом, после этого страшного звука, по внутреннему двору прокатился эхом истошный рычащий вопль.

– Ой, страсти-то какие, – перепугался пахан и, отодвинув занавеску, выглянул в окно.

– Катерина! Катерина, не чуди! – орал Деймон, задрав голову. – Да что ж ты, зараза, делаешь!

– Поблядун! – рявкнула Кэтрин, свесившись с балкона Северной башни. – Забирай свое барахло!

Вниз, прямо в генералиссимуса, тут же полетел коллекционный спиннинг, который, приземлившись на землю, треснул, как тоненькая веточка.

– Этот спиннинг стоит дороже твоих органов! – взбеленился Деймон, упав перед спиннингом на колени. – Я тебя по судам затаскаю, блядина ты кучерявая!

– Педофил! – бушевала Кэтрин, выкинув из окна парадную тельняшку. – Господи, куда глаза мои смотрели!

– Да что ты разоралась! Люди смотрят!

Едва увернувшись от старенького телевизора, полетевшего в него, Деймон, сгребая в охапку свои вещи, рычал маты и проклинал коварство ушлой Гермионы Грейнджер, наблюдающей за этой сценой с окна гриффиндорской башни.

– Хорошо, я ухожу, – прорычал Деймон. – Но Убивашка пойдет со мной!

– А хуй тебе! Ребенок остается с матерью! – парировала Кэтрин. – У тебя теперь есть стерва! Нах вам мой ребенок?!

– Да, нах нам ее ребенок?! – крикнула из окна башни Гермиона.

– А ты что там раскрякалась, курва криворожая?! – через весь замок крикнула Кэтрин. – У тебя что, жизней столько же, сколько и подбородков?

– Да, штук девять! А когда поест – тринадцать! – рявкнул из соседнего окна кто-то.

Деймон, Кэтрин и стерва синхронно уставились на источник шума.

– Винчестер, ну ты-то куда лезешь?!

Сэм Винчестер, выглянув из окна кухни, чуть покраснел.

– А что, я всецело поддерживаю Катерину.

– А я нет, какое она имела право калечить коллекционный спиннинг! – ползая по лужайке и собирая обломки спиннинга, причитал Дин Винчестер. – Бро, я за тебя!

Деймон и Дин пожали друг другу руки. Заручившись поддержкой трудовика, он почувствовал себя увереннее.

– Катерина, мы никуда не уйдем, пока ты не отдашь ему дочь! – крикнул Винчестер. – Мы будем здесь стоять и никуда не двинемся.

– Да, скинь Убивашку! – рявкнул Деймон.

– Отстань от бедной женщины, животное!

– Сэм, ну какого черта?!

Винчестер-младший, замахав черпаком, из окна кинул в брата гнилой кабачок и, высунувшись едва ли не на половину своего роста, заорал:

– Кобель проклятый! В аду за это гореть будешь!

– Я, как представитель данной инстанции, соглашусь! – послышался с балкона Восточной башни голос доброго гуру. – Ну как не стыдно, Деймон Сальваторе? Прелюбодей проклятый.

– От фашиста слышу! – гаркнул Деймон.

– Это зависть, профессор! – снова крикнула стерва. – Они все завидуют нашему счастью!

– А ты б рот прикрыла, шалава базарная! – разоралась самогонщица, с грохотом открыв окна лаборатории самогоноварения, выпустив на улицу тяжелый пар, явно от взрыва бурбулятора. – Постыдилась бы, семью развалила, манюню безотцовщиной оставила!

– Это кто там на меня хайло разинул! – провизжала Гермиона. – Слышь, путана подзаборная, не учи меня жизни!

– Закрой свой трепливый рот, мерзкая тупая тварь! – раздалось из кабинета логики.

– МИНУС ДВАДЦАТЬ ОЧКОВ ГРИФФИНДОРУ! – эхом отозвался Снейп из директорского кабинета, да так громко, что пахан, с интересом наблюдавший за баталиями, едва не свалился с подоконника.

– А ты что, глупая женщина?! – не замолкала Виктория, задрав голову. – Ты что, Кэт, не видела, что у тебя эта сопля мужика уводит?! Если б не твоя тупость, не орали б мы сейчас!

– А тебя, блядина рыжая, вообще никто не спрашивает! – крикнула Кэтрин.

– МИНУС ПЯТЬДЕСЯТ ОЧКОВ, КЭТРИН ПИРС!!!!

– Нахалка тупорылая!

– Виктория, уйми своих ёбырей или я спущусь и накостыляю всем!

– Деймон, я за тебя! – крикнула Виктория. – А вы, лохушки, похожи даже!

– Поздравляю, с вами Повелительница Хуев, – цинично протянул Сэм Винчестер.

– Она главный самогоновар замка! – протянул Дин. – А, всрались, да? Как вы теперь без Виктории?!

Дамблдор с наслаждением следил за противостоянием этих придурков и тихонько злорадствовал. Вот Кэтрин бросает в Деймона его перфоратор, стерва орет, очень громко соболезнуя возлюбленному. Аларик Зальцман, не выдержав этой экспрессии, свалился в обморок, прямо в куст шиповника. Стефан, спустившись во двор, взял за руку Елену и принялся читать ей свою свадебную клятву, как мантру.

– А чего вы орете на бедную девочку?! – вступились за стерву Джереми и Эдвард. – Любовь у нее, а вы, мужланы…

– Мы хоть мужланы, а не пидорасы! – рявкнул Деймон. – Эдик, Гилберт на тебя плохо влияет!

– Бесчувственные твари! – кричал Джереми.

– Стерва, не жить тебе в этом замке! – вопил повар.

– Совсем мужика довели! – надрывался Дин.

– Дочь мне отдай, женщина!

– Цой жив! – встрял Клаус.

– Альбус, пора заканчивать этот цирк, – послышался за спиной пахана вкрадчивый голос. – Обед скоро.

Пахан обернулся и, смущенно улыбнувшись Гриндевальду, прокашлялся.

– ЧЕГО РАЗОРАЛИСЬ, ДАУНЫ?! Сами разберутся, куда вы лезете?