Текст книги "Сверхъестественный дневник сумеречного Хогвартса 4. Последняя битва (СИ)"

Автор книги: Lexie Greenstwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)



====== Пролог ======

Есть в далекой сибирской тайге периферийный поселок городского типа, со звучным названием Малый Зажопинск, который растянулся на расстоянии восьми километров от Енисея. Малый Зажопинск начинает свою историю в 1771 году, однако ни к чему расписывать все течение истории, тем более, что нас интересует лишь двадцатый век, когда этот поселок городского типа приобретал современные черты.

В Малом Зажопинске на то время было лишь две достопримечательности: плантации клюквы, которую частенько тыбрили местные жители и продавали геологам втридорога, и цыганские поселения, образовавшиеся там сразу же после начала коллективизации. Таким образом, в 1929 году, появилась в Малом Зажопинске небезызвестная дочь цыганского барона – Кармелита Братиславовна Мракс.

В скромной цыганской семье барона Братислава и детей его, Кармелиты и Варфоломея, всегда было тихо и спокойно, разве что участковый захаживал к ним чаще, чем к остальным. Барон частенько рассказывал местным зевакам сказки о дивном Хогвартсе, в котором весь их табор отучился, о не менее великом предке Салазаре, чей портрет висел над его кроватью, но так как каждый в Малом Зажопинске знал, что семья Мраксов с головой не дружит, лишь смеялись все. Но смеялись недолго.

Приехал как-то в поселок английский геолог, назвавшийся Томом, с целью изучения таежного грунта да универсального удобрения – оленьего навоза. Говорил потом, мол, клюква зажопинская размером с кулак, но то уже не по делу.

Том Реддл, этот самый геолог, отличался слабоумием, смазливым лицом и провалами в памяти, поэтому каждая половозрелая гражданка Малого Зажопинска легко завлекала его в свои сети, но больше всех усердствовала цыганка Кармелита. Что в принципе у нее и получилось.

Спустя пару месяцев после свиданий на сеновалах и в погребах, геолог Реддл, сбежав от беременной цыганки, умчался в Англию, к своей семье, но Кармелита Братиславовна, дождавшись, покуда ее брата и отца упекут в тюрьму за кражу металлолома, прихватила кой-какое золотишко из семейных резервов и кинулась за возлюбленным на край света.

На исходе декабря родила цыганка странного мальчика, которого назвала Томом и, положив его в коробку из-под холодильника, оставила на пороге детдома, а сама пропала, как утренний туман. Так и вырос младший Том Реддл обиженным сиротой, который вскоре нагнул раком весь волшебный мир….

– Зачем вы мне это рассказываете, профессор Дамблдор? – спросил Гарри Поттер, уставившись на хогвартского пахана, как на душевнобольного.

Пахан, поправив очки, захлопнул свой личный дневник, в котором записывал ранее эти слезливые повести, и удивленно взглянул на Гарри, так, словно впервые увидел.

– Ой, Гарри, какой ты тупой, – вздохнул Дамблдор. – Неделю назад наша армия разгромила Волан-де-Морта и Глиста ГМО.

– Ну?

– Темный Лорд не отступит, мальчик мой.

– Ну?

– И только Избранный сможет победить его.

– Ну?

Пахан обессилено вздохнул.

– Иди, Гарри, электричка ждет. Все равно ты сейчас ничего не поймешь.

Гарри, раскланявшись, покинул кабинет.

Дамблдор, откинувшись на спинку кресла, захлопнул дневник, и, плеснув бормотухи в стакан, вздохнул:

– Надо искать другого Избранного, этот тупой, как пакетик.

И, походив по кабинету, решил созвать срочный педсовет, пока электричка Хогвартс-Лондон не отбыла.

– Пахан, что за срочность? – недовольно спросил военрук, одной рукой сжимая граненый стакан, а другой качая нежно-розовую коляску. – Мы уже погрузили вещи в электричку.

Дин Винчестер закивал и, надкусив позавчерашний беляш, забрызгал маслом плащ профессора Холмса.

– Винчестер, вы свинья, – прошипел Холмс.

– А вы – жопа, – загоготал Дин.

– Кучерявая жопа, – гоготнул профессор ОБЖ

– Господа, вы все быдло!

– Имейте совесть, бляди, ребенок только заснул!

– Товарищи! – гаркнул Дамблдор. – Не время сейчас ржать! У нас проблема – Избранный не понимает, что он Избранный.

– А кто Избранный? – поинтересовался библиотекарь Сальваторе.

Дамблдор взвыл.

– Я же вчера вам все доходчиво объяснил! Как можно быть такими тупыми и ненаблюдательными алкашами?

– А чего это мы ненаблюдательные? – оскорбился Сэм Винчестер, вычищая мочалкой казан. – Пахан, давай по делу.

Дамблдор, вытащив изо рта бороду, поплевал в сторону и, плюхнувшись в кресло, сцепил руки в замок.

– Волан-де-Морт, возможно, готовит акт возмездия. А Хогвартс не готов.

– Как это не готов?! – рявкнул Деймон, вскочив на ноги. – Мы закупили девять танков «Катюша»! Научили детей обезвреживать противопехотные мины. Продали фильм Эдика Никите Михалкову.

– Кстати, а где Эдик? – поинтересовался Дамблдор.

– Так вы ж его на органы продали, – напомнила самогонщица Виктория.

– Как? – ахнул Дамблдор. – Неужто я бухой был?

Военрук захохотал, да так, что стены задрожали.

– Потом про Эдика. Что с Избранным?

– Тупит он. Деревянный, одним словом. А нам нужен сильный лидер, а не Буратино со шрамом на лбу.

– Да, Поттер – не самый гениальный ученик, – согласился Снейп.

– Я бы поспорил, – запротестовал военрук. – Не Долгопупс, конечно, но тоже ничего так. Под пиво сойдет.

С радостью ухватившись за эту тему, педагоги начали обсуждать пиво, томящееся в бочках на этаже самогоноварения.

– Товарищи! – снова крикнул Дамблдор, от негодования сорвавшись на писк. – Мы обсуждаем серьезные вещи! Я рассказал Поттеру историю о родителях Волан-де-Морта, но он ничего не понял.

– Честно говоря, когда вы рассказывали это нам, мы тоже ничего не поняли, – потупил взгляд Дин.

– Это потому что вы – быдло, профессор Винчестер.

– Холмс, сука!

– Без кровопролития, товарищи!

– Господа! – Стефан прыгнул на ноги и закачался как неваляшка. – Три месяца лета впереди. Электричка ждет. Поттера мы с Еленой усыновили. Темный Лорд хрен знает где. По-моему, нет никаких причин для паники.

Пахан, высморкав сопли досады в бороду, захныкал.

– Хуй с вами, – махнул рукой он. – Тогда, пока мы все не разъехались, давайте обсудим грядущий учебный год.

Аларик, подцепив за хвост шпротину, согласно кивнул.

– Надо помнить, что в следующем году наши самые любимые (ну кроме стервы Грейнджер) ученики заканчивают Хогвартс, – с готовностью произнес пахан. – Следовательно, провести первый и последний звонок я поручаю Майклсону. Майклсон? Где Клаус?

– В электричке.

– Хорошо, передадите ему. Далее, в этом году нашу сборную впервые пригласили на Чемпионат мира по квиддичу. По прогнозам аналитиков, мы сможем побороться за первенство. Профессор Сальваторе, поручаю вам подготовить сборную, ибо в октябре у нас чемпионат.

– Есть! – крикнул Деймон, разбудив Убивашку своим криком. – Только не рыдай, Убивашка! Не смей… будь мужиком!

– Мистер Сальваторе, – сказал Дамблдор, повернувшись к библиотекарю. – Вы, как самый адекватный в коллективе, возглавите только что созданную мной Комиссию Международного Сотрудничества. Раз уж темные силы не дремлют, нужно срочно искать союзников. Я договорился с представителями Панема, ну, державы, которой мы экспортируем бормотуху, о внедрении наших шпионов в какие-то Голодные Игры, с целью дружбы с одной девочкой. Которая, кстати, может нам помочь в борьбе с Волан-де-Мортом.

Конечно, никто ничего не понял, но пахан не останавливал речевой поток.

– Ваша задача, Стефан, – замаскировать Хогвартс под некий «Нулевой Дистрикт», участвующий в Голодных Играх, и выбрать шпионов для участия в этих Играх.

– А потом? – пытался все осмыслить библиотекарь.

– Китнисс в мешок и тащите ее сюда. Кстати, то же самое проделать с Перси Джексоном. Ебать я грамотей!

Да, Дамблдор все спланировал. По крайней мере, так казалось на первых порах.

– Ну и Хогвартсу предстоит пережить еще одну черную страницу своей истории, – скорбно сказал пахан.

– Войну с Волан-де-Мортом? – крикнул Сэм.

– Выпускной, – поправил пахан. – Но, товарищ повар, вы ничуть не ошиблись. Именно в грядущем году мы должны победить-таки цыганенка Тома. Иначе Поттер получит аттестат, поступит в ПТУ им. Мерлина и все, никто его потом не найдет.

– А если не победим? – поинтересовался Снейп. – Чисто теоретически.

– Придется оставлять Поттера на второй год. Без него мы нихрена не сможем.

Педагоги шумно согласились. Пахан взглянул на часы, заляпанные майонезом, и, всплеснув руками, ахнул:

– Половина первого! Пиздуйте на электричку!

– Божечки, опаздываем! – загорланила Виктория и, звучно расцеловав зельевара, подхватила чемоданы. – Ну все, улитка моя чахленькая, я побежала.

– Пропустите мужчину с ребенком! – орал Деймон, мотыля коляской так, что повалил на пол Дина и Шерлока. – Аларик, тварь, отойди от двери!

– Вы мне еще дверь выбейте, уроды! – крикнул Дамблдор, глядя, как в дверном проеме застряли Деймон и Аларик, в панике спешащие на электричку. – Кстати, кто-нибудь, заберите в августе Долгопупса из санатория.

Но его уже никто не слышал. Более того, он не успел договорить, а наши герои уже мчались к электричке, сбивая друг друга чемоданами. Вот Шерлока столкнули в озеро. Вот они запрыгнули на ходу в электричку. Вот они уже отправляются на летние каникулы.

– Ну вот я и остался один, – ухмыльнулся Дамблдор, когда Снейп закрылся в лаборатории самогоноварения.

Подкрутил бороду на раскаленную плойку. Приклеил на клеем ПВА реснички на морщинистые веки. Натер щеки свеклой. Накинул свой любимый байковый халатик.

Пахан спустился на второй этаж, свернул в пресловутый Толчок Плаксы Миртл, поздоровался с хозяйкой толчка, рыдающей над фотографией маленького Дина Винчестера на горшке, и замер у рукомойника.

– Человек, колдун, вампир – не ходи один в сортир, – томно протянул Дамблдор пароль в Тайную комнату.

Умывальник тут же провалился вниз, а труба, торчавшая внизу, погнулась, создавая спуск, напоминающий водные горки. Дамблдор, прыгнув вниз, радостно ухал.

– Валя! Я иду, зайчик мой!

– Скотина ты бездушная! – рычала Кэтрин Пирс, тиская завернутую в восемь пеленок Убивашку. – Ты какого ляда ребенка воблой накормил?

– Ну етить-колотить! – воскликнул Деймон. – Я в ее возрасте уже вовсю жрал воблу.

– Оно и видно. Уйди, паразит, не мозоль глаза!

Вытолкав горе-папашу в накуренный тамбур электрички, Кэтрин и Елена закрылись в купе и, на всякий случай, подперли дверцу чемоданами.

Деймон невозмутимо поджег самокрутку и, подтянув штанцы, решил, что этой электричке нужен новый герой, который будет отвечать за дисциплину.

– Вольно, Малфой, – улыбнулся военрук, при виде которого Драко замер, как фонарный столб. – Поттер, выплюнь пробку от шампанского! Дебила кусман! Кузя Криви, сука, если тебя воскресили неделю назад, это не значит, что ты можешь грызть столик! Сталина на тебя нет!

– Что вы разорались, профессор? – протянул за спиной генералиссимуса противный голос.

Деймон выпрямился и, поджав губы, скривил лицо в гримасе отвращения.

– Стерва, – прогремел он, повернувшись лицом к источнику шума. – Какого ты ходишь за мной?

– Сильно вы мне нужны, – хмыкнула Гермиона. – Я шла к Гарри и Рону.

– Зачем? – насторожился Деймон.

– А вам какое дело?

– Это мои лучшие солдаты.

Пауза. Лишь Стефан, прижав ухо к двери купе, подслушивал разговор брата и странной девочки, которую все ненавидели.

– Слышала, вы ребенка воблой накормили, – как бы невзначай произнесла Гермиона.

– И хуле тебе?

– Да ничего.

Снова пауза.

– Как лето проводить будешь, тупая шмара? – поинтересовался Деймон.

– В селе у бабушки. Компост месить буду.

– И правильно. Труд сделал из обезьяны человека. С тобой, конечно, так не выйдет…

Очередная пауза. Разговор явно не клеился.

– Ты же понимаешь, стерва, что между нами ничего не может быть? – нахмурился Деймон.

– Это потому что вы старше меня на дохуя лет, и потому что у вас есть дочь?

– Нет, потому что я – красавчик, а ты – лярва тупая.

Стефан, подслушав это, аж блокнот выронил.

Деймон и стерва испепеляли друг друга взглядом минут пять.

– Вы предлагаете забыть тот вечер, который мы культурно провели на заднем сидении машины трудовика?

– Ничего не было, стерва.

– Но…

– Ничего не было, – сухо повторил Деймон. – Ты была в неадеквате от Ахуитительного Чудо-Кваса, а я был…рад твоему возвращению.

Гермиона поджала губы и скрестила руки на груди.

– Я бы мог любить тебя, стерва. И быть с тобой, – произнес генералиссимус. – Но я брезгую.

– Сильно вы мне сплющились, профессор, – хмыкнула Гермиона. – Тоже мне, завидный жених, етить вашу коромыслом.

Деймон усмехнулся и, развернувшись, прошагал дальше, отписывая звучные люли нарушителям порядка.

Гермиона, глядя ему вслед, ненавидяще стиснула зубы.

А библиотекарь Сальваторе, быстро раскрыв ноутбук, размял пальцы и приготовился к написанию сиквела.

Комментарий к Пролог Начинаем, товарищи!

====== Глава 1. ======

– Деймон! Как ты мог, Деймон?! – рыдала Кэтрин Пирс и, рухнув на колени, уткнулась лбом в быльце детской кроватки.

– Не виноватый я! – кричал Деймон. – Она сама пришла! Ты это, Катерина…

– И с кем? Со стервой, мать ее!

– Прости меня, Катерина!

– Отойди от меня! Видеть тебя больше не хочу, тварь!

Военрук, попытавшись обнять ее за плечи, получил ощутимый удар ногой в пах и тут же рухнул на пол, корчась в адовых муках.

– Катерина!

А рыдающая Кэтрин, поднявшись с колен, уже бегала по комнате и сгребала многочисленные вещи в большой чемодан на колесиках.

– Ты что творишь, женщина?

В чемодан полетел запас бигудюшек и махровый халат.

– Куда собралась? – не унимался Деймон.

В чемодан угодила косметичка и набор для вышивания.

Деймон, побледнев, наблюдал за беготней оскорбленной женщины. А Кэтрин, попрыгав на чемодане, дабы утрамбовать вещи, подбежала к детской кроватке и, бережно подняв на руки Убивашку, мотнула головой, откидывая волосы назад.

– Я ухожу, Деймон Сальваторе! – твердо сказала она. – Вам со стервой и без нас с Убивашкой хорошо.

– Убивашку оставь, женщина! – рявкнул Деймон, потянув ребенка на себя. – Она вырастет и будет бегать за пивом.

– Все кончено, неблагодарный урод, – хмыкнула Кэтрин и, свободной рукой подняв чемодан, направилась к двери. – Я ухожу от тебя. К Винчестеру.

– НЕТ!

– К Сэму Винчестеру.

– НЕЕЕЕЕТ!

– ДА! – гоготал Сэм Винчестер, шагнув в комнату и потянув к Убивашке руки. – Я научу Убивашку готовить плов… И дам ей свою фамилию.

Деймон сокрушенно рухнул на колени и заорал, как раненый пингвин. Снисходительно взглянув на картину «Товарищ генералиссимус рвет волосы на голове», Кэтрин, утерев слезы, зашагала прочь. Блестящая Шевроле Импала уже ждала ее на улице.

– Стой, Катерина! – Деймон, сорвавшись с места, бегом кенийского спринтера ринулся за ней. – Не покидай меня!

Коридор словно становился длиннее, отдаляя от него уходящую возлюбленную. Сатанинский гогот повара эхом проносился по особняку.

– Катерина! Катерина, етить твою коромыслом!

Как вдруг, невесть откуда, перед военруком, словно из-под земли, вырос Стефан, перегородив дорогу.

– Мне стыдно, что ты мой брат, Деймон, – прошелестел он.

– Хорошо, что я выбрала Стефана. – Хрен знает откуда появилась и Елена.

Растолкав их, военрук кинулся в погоню.

– Срамота, – покачал головой Северус Снейп, появившийся в коридоре немыслимым чудом. – Стерва же несовершеннолетняя. Маньячина.

– Гореть тебе в аду, окаянная тварь, – посоветовал Люцифер, сидя на тумбочке.

– Катерина! – не унимался Деймон. – Стой!

– Бросил женщину с ребенком, – крикнул Аларик из винного погреба. – Урод.

– Я не позволю такому подонку работать в Хогвартсе. – И Дамблдор был здесь.

Генералиссимус преодолевал бесконечный коридор, силясь догнать свою бывшую уже благоверную, но путь становился все длиннее.

– Убила бы, – прорычала самогонщица Виктория, глядя на военрука, как на говно.

– И я называл тебя “бро”, – искренне пожалел Дин Винчестер.

На горизонте возникли Поттер, Малфой и Долгопупс, которые, как забором, преградили путь к ускользающей Кэтрин. Деймон, пытаясь распихать своих любимых студентов, взвыл.

– Пустите, ироды! – вопил генералиссимус. – Она уходит! Она уходит!

– Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко, – траурно запели студенты. – Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь…

– Катерина! Катерина!

– …из чистого истока в прекрасное далеко…

Деймон орал ругательства и пинался, но тщетно. Вот дверь перед Кэтрин Пирс отворилась, открыв вид на Шевроле Импалу, а Сэм Винчестер, неспешно погрузив вещи дамы в багажник, потянулся к Убивашке.

– Папа! – воскликнула девочка и потянулась к повару.

– НЕЕЕТ! – Деймон снова рухнул на колени и, схватившись за ноги Малфоя, как за прутья решетки, затрясся в рыданиях. – Какой он тебе папа?!

Убивашка, медленно повернув голову к орущему военруку, сладко улыбнулась и, хлопая глазенками, показала уже не такому суровому Сальваторе средний пальчик.

– НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!

Деймон хрипло рявкнул размытое «нет!» и вскочил на кровати. Но снова рухнул на подушку, ибо голова трещала так, будто на ней кололи дрова. Провел дрожащей рукой по небритой щеке и, простонав что-то про паленую бормотуху, перевернулся на живот.

Наглые лучи солнца проникали в захламленную комнатушку, как ушлые разведчики. Ситцевые занавесочки подрагивали от летнего ветерка, а жизнерадостные до ужаса птички воспевали прелести теплых деньков на ветках яблони. На часах было одиннадцать утра, на календаре – второе июля, на сердце – тяжко, на столе – бормотуха.

Товарищ военрук, простонав птичкам просьбу петь чуть-чуть потише, потянулся к граненому стакану с недопитым содержимым и, отхлебнув, поежился.

Мир снова обрел краски. И породил в голове вопросы.

– Где это я? – прошептал Деймон, медленно опустив ноги на лоскутный коврик, закиданный очистками от воблы.

Неуверенно шагая по коридорчику, на запах жареной картошки, военрук на всякий случай вытащил из потайного кармана трусов заточку.

– Выйду ночью в поле с конем, – пел хриплый голос, раздававшийся явно из кухни (судя по запаху, исходившему из комнаты). – Ночкой темной тихо пойдем…

– Клаус, ёб твою мать! – рявкнул Деймон, едва не выронив заточку.

«Звезда народной эстрады», одетый в сатиновые труселя и фартук, плясал у плиты и, елозя ложкой по сковородке, напевал гимн Хогвартса. Завидев коллегу, Клаус, на лице которого тоже красовались следы недавнего застолья, улыбнулся во все свои золотые коронки.

– Картоху будешь?

– Картоху буду, – кивнул Деймон и сел за стол.

Поставив на стол чугунную сковороду, полную жареной картошки, Клаус достал из ящика вилки.

– Помидорку возьми в холодильнике. И хлеба отломай.

Выставив бутыль бормотухи и два стакана, Клаус сел на табуретку и, откупорив бутылку, жадно принюхался.

– Эх, хороша, зараза.

– Мы же не похмеляемся, – напомнил Деймон.

– Мы в отпуске. Нам можно.

– Звучит как тост.

Занюхав обжигающее пойло помидором, генералиссимус наколол на вилку картошку.

– А где это мы? – поинтересовался он.

– Как это где? У меня на даче. В Новом Орлеане.

– А Катерина где? – тут же спросил Деймон.

– Эко тебя вчера торкнуло, – покачал головой Клаус. – Мы ж ее на поезд неделю назад посадили.

– На какой поезд?

– «Лондон-Бердянск».

– Нахрена?

– Ей же Люцифер путевку в санаторий презентовал.

Деймон плеснул себе еще бормотухи.

– Как загадочен этот мир, – философски заметил он, силясь припомнить хоть что-нибудь. – С нами же кто-то третий был. Или нет?

Клаус щедро выдавил кетчупа на тарелку и кивнул.

– Ну да, еще Северус был. Но он за грибами в лес пошел и его уже пятый день никто не видел.

– Может, его поискать?

– Не, – отмахнулся Клаус. – Лесного Потрошителя уже посадили. Вроде бы.

– Раз посадили, какого у тебя ружье на стене висит? – нахмурился военрук.

– Так пригород же. Воруют здесь, – пояснил Клаус.

– Кто ворует?

– Я ворую.

Стаканы звякнули.

– Пока ты спал, сова принесла почту, – сказал Клаус, ковыряя в сковородке. – Бандероль не трогай, это мне новый халат прислали. Там тебе тоже письмо было.

Деймон, вытерев руки о гардину, потянулся к доброй стопке писем. Отложив письма от некой Кэролайн, которых было целых девять штук, генералиссимус нашарил-таки письмецо и себе.

Анонимное.

Распечатав конверт, а вернее изрезав его заточкой, Деймон, к своему ужасу, узнал почерк.

Здрасьте, разлюбезный мой профессор Сальваторе,

Пишу Вам из деревни, в которой провожу каникулы. Давеча месила компост и вспомнила о Вас, поэтому выпросила у бабули ручку и бумажку и решила написать письмецо.

Здесь, в деревне, почти так же жарко, как в ту ночь в салоне машины трудовика. Особенно в полдень, когда солнце греет голову настолько, что волосы пахнут чем-то паленым. Вспоминаю Вас часто, особенно когда корова пинает меня в грязь, сразу вспоминаю, как мы бороздили море и Вы выбрасывали меня за борт. Сука Вы.

Разговор в электричке не заладился, потому что Вы тупили, как дятел. Отказали мне почему-то. Ну и хрен с Вами, куда Вы, товарищ военрук, денетесь-то? Я девушка видная, настойчивая, к выпускному думаю Вас под венец затащить. Если Вы, конечно, не против. А если против, то всем насрать.

Да-да, профессор, на то я и стерва, что поступки мои ужасны и страшны. Надеюсь, в грядущем учебном году мы с Вами неоднократно потревожим машину трудовика свиданиями, в противном случае я наябедничаю на Вас пахану, мол, Вы – педофил проклятый. Считайте, это месть за то, что все время сбрасывали меня за борт.

Жду скорейшего ответа,

Ваша стерва.

P.S. С наступающим днем ВДВ.

– Кто пишет? – поинтересовался Клаус, грызя огурец.

– Пидор какой-то, – ответил Деймон, скомкав письмо.

– Эдик?

– Другой пидор. Но мысль ты уловил.

Завтрак медленно перетек в обед, а затем и в ужин. Опять.

На Тисовой улице было тихо. Местный сумасшедший по имени Вернон Дурсль разглядывал в подзорную трубу пустынную улицу, словно кого-то поджидая. Пузо этого дядьки свесилось на самый пол, при том, что стоял он на коленях перед окном, а сарделькообразные пальцы щупали трубу беспокойно, как в преддверии нервного помешательства.

Все началось с того, что племянник Дурсля, Гарри, вернулся из школы в военной форме и заявил, что за ним придет армия.

Для Вернона и его жены было достаточным наличие у Гарри мутного крестного, у которого тот проводил каждый август, а армия, причем весьма серьезная, пугала их куда больше Сириуса Блэка, прослывшего уголовником, наркоманом, моральным уродом и психически нездоровым.

В комнате племянника висел портрет мужика в военной форме, подписанный как «Товарищ генералиссимус Сальваторе». По дому то и дело летали гранаты и штык-ножи. Вся лужайка была перерыта окопами. Гарри Поттер явно готовился к атаке.

На этом дядя Вернон и чокнулся. Ожидая внедрения в дом.

Внедрение произошло в июле.

– Петуния, – прошептал синий от ужаса дядя Вернон. – ЧП….

Тетя Петуния, сжимая в руках тяжелую сковороду, замерла у двери. Младший Дурсль, Дадлик, эдакая тефтеля в спортивных штанах, спрятался в шкаф и тут же выпал оттуда вместе со всем содержимым.

В дверь постучали еще настойчивее.

– Я открою! – важно рявкнул Гарри, одетый в тельняшку и портки.

– Стой, даун очкастый, – прошипел дядя Вернон. – Не смей!

– А по щам тебя не ляснуть? – рыкнул Гарри, схватив дядю за кадык. – Сука, нос в череп вобью! В сторону!

Дернув на себя дверь, Гарри радостно засмеялся.

Сальваторе пришел. Правда, не тот.

– Здравствуйте, товарищи! – вежливо поздоровался интеллигентного вида молодой человек, протянув перепуганному дяде Вернону руку. – Меня зовут Стефан.

– Вы – шпион? – подозрительно спросил дядя Вернон.

– Бог с вами, я – библиотекарь. Ой, а что это за беременная тюлениха?

– Это мой кузен Дадли, – пояснил Гарри.

– Какой милый, – умилился Стефан. – Гарри, собирай вещи. Мы едем в Бердянск.

– Что? – взвизгнула тетя Петуния.

– Какой Бердянск, вашу мать?! – прорычал Дурсль.

– Ой, а я не сказал? – изумился Стефан. – Я усыновил Гарри и теперь его забираю.

Дурсли в ужасе замерли.

– Какого хера?

– Мы не отдадим мальчишку!

– Идите нахуй, Стефан. Социальная служба платит за его содержание хорошие деньги.

«Ой, мне еще и деньги дадут!» – Стефан был неисправимым оптимистом.

Гарри выбежал вниз с чемоданом и совой. Стефан поморщился.

– О, эта срущая тварь еще не сдохла? – удивился он. – Букля…Хуюкля.

– Прощайте, бляди! – крикнул Гарри. – Мои штопаные трусы оставьте себе. И, кстати, раз уж батя меня забирает….

Стефан уже поймал маршрутку и помахал Дурслям рукой на прощание.

– …я заминировал дом! – закончил Гарри, погрузив чемодан в салон маршрутки. – Горите в аду, сучары! МУАХАХА!!!

Дурсли уже не побледнели. Пофиолетовели.

– Эх, ляпота-то какая! – радовался Гарри. – Ну, батя, давай…. выйду ночью в поле с конем…

Маршрутка тронулась, оставив дом номер четыре, а потом и Тисовую улицу, позади. Навсегда.

Клаус Майклсон задремал прямо на лоскутном коврике, прижимая к груди бутылку грушевой бормотухи. Его развеселый храп звучно перекликался с ночной песней цикад и воплями бомжей на улице, создавая единую симфонию под названием «Июльская ночь».

Где-то в лесах блуждал Северус Снейп и ругался с кукушками. В тысяче километрах от дачи счастливый мальчик Гарри Поттер ехал в поезде до Бердянска с новыми родителями. Где-то в Тайной комнате кокетливо хихикал пахан, играя в прятки на раздевание с Геллертом Гриндевальдом. На раскаленном пляже Багамских островов валялся намазанный кремом Шерлок Холмс и потягивал безалкогольную Пину Коладу в компании Долорес Амбридж. По пышущему жаром канзасскому асфальту пронеслась черная Шевроле Импала 1967 года выпуска. Еще дальше, в Форксе, Джереми Гилберт и Эдвард делали ремонт в доме Калленов. В детском лагере на Азовском море подозрительно пахло самогоном, но новая огненно-рыжая вожатая молчала, загадочно улыбаясь.

А Деймон Сальваторе проводил отпуск скромнее. Он лежал на все той же кровати, пьяненький, зная, что через каких-то пару минут его снова окутает все тот же тревожный сон, что завтра опять проснется без единого воспоминания и снова будет жрать на кухне жареную картошку и расспрашивать у Клауса о произошедшем накануне. И поэтому, пока остатки памяти цепко держались за его сознание, профессор Сальваторе вытащил из-под матраса бумажник, и хитро усмехнувшись, взглянул на фотографию чуть хмурого грудного ребенка, укутанного в восемь пеленок. Беспокойно оглядевшись, словно боясь, что за ним кто-то наблюдает, товарищ военрук крепко поцеловал фотографию и, запрятав бумажник обратно под матрас, поддался Его Величеству Алкоголизму и заснул.

====== Глава 2. ======

– Нет, Убивашка! Я твой отец! Я, а не повар!

– Моя Убивашка! – скалился Сэм Винчестер.

– Моя Убивашка! – рявкнул Деймон.

– Добро пожаловать в клуб тех, кого отвергла Кэтрин Пирс. – Неожиданно во сне появился Сириус Блэк и понимающе закивал.

– Да хуй с ней, с Кэтрин! Убиваааашка!!!

Товарищ военрук проснулся и, согнав со лба муху, простонал:

– Где это я?

Да, вновь не узнав деревенский интерьер дачи Клауса Майклсона, Деймон стряхнул с ватного одеяла чешую тараньки и попытался скорчить максимально серьезную рожу.

После уезда любимой женщины и куда более любимой дочери в санаторий, военрук переживал эдакий «день сурка». Вот и сейчас, проснувшись после беспокойного сна, он уставился в потолок и задал себе один единственный вопрос:

– Где это я?

Как ни странно, но ответа не последовало.

Часы упорно показывали половину восьмого утра, за окном грозно хмурилось небо, нагоняя кучевые облака на безоблачную высь, под окном злобно сопел ёжик, а Деймон Сальваторе все лежал на кровати и издавал страшные стоны умирающего тюленя.

В очередной раз поклявшись себе бросить пить, военрук, зевая, нащупал на прикроватной тумбочке клочок туалетной бумаги, на котором кривым почерком Клауса было нацарапано:

Уехал на рынок за молоком. На кухне найдешь картоху и бутерброд с повидлом – позавтракай. Не похмеляйся, все равно нечем, но ничего, привезу нам бутылочку крепленого винца.

Клаус

Память постепенно возвращалась, по крайней мере, военрук убедился в том, что он на даче в Новом Орлеане, а не где-нибудь за концом географии. Нашарив под матрасом бумажник, он раскрыл его, вытряхнул многочисленные чеки из местного сельпо и, по привычке, пожелав доброго утра фотографии Убивашки, с трудом поднялся на ноги.

Накинув на плечи махровый халат сестры Клауса, дабы совсем не задубнуть от утреннего холода, Деймон прошагал в кухню, постепенно вспоминая дорогу и в другие жизненно важные комнаты. Но стоило ему дойти до нужной двери, как до слуха донеслось чье-то малоприятное чавканье.

Военрук, не мешкая, выхватил из-за резинки трусов старенький револьвер, с которым спал, боясь, что его ночью изнасилуют, и, нацелившись хрен знает в кого, прыгнул в дверной проем.

– Ёб твою мать! – воскликнул знакомый голос.

– Пахан? – изумился Деймон, опустив пистолет. – Какого черта?

Альбус Дамблдор, дожевав бутерброд с повидлом, внимательно оглядел сурового генералиссимуса, одетого в семейные трусы и распахнутый бабский халат, не стал делать поспешных выводов и жестом указал Деймону на стул.

– Какой сегодня день? – поинтересовался Деймон, послушно сев напротив пахана.

– Пятница, восьмое августа. Ты просрал все лето, мальчик мой. Но я здесь не за тем, чтоб прочитать тебе лекцию о вреде алкоголизма. Тем более, что сам дневал и ночевал рядом с самогонным аппаратом.

Деймон понимающе закивал и, протянув пахану вилку, придвинул в середину стола сковороду с жареной картошкой.

– Как ты попал сюда? – спросил Деймон, намазывая хлеб маслом. – Клаус всегда закрывает дверь на замки.

– Я ж волшебник, ёпта, – напомнил Дамблдор. – Трансгрессировал.

– Ась?

– Это как на троллейбусе, но быстрее. Но не суть, – отмахнулся Дамблдор. – Просто так я не прерывал бы твой отпуск. Проблема у нас.

– Так, – сразу сказал Деймон.

– Волан-де-Морт становится сильнее.

– Так-так.

– Когда Стефан уничтожил его блокнот, сила Темного Лорда не иссякла. Мы лишь разозлили его.

– Так-так-так.

– А вчера пропал кольт, которым мы убили Глиста.

Деймон аж картошкой подавился.

– Как пропал?

Пахан лишь пожал плечами.

– Скорей всего его стыбрил кто-то из свиты Темного Лорда, когда я проветривал свой кабинет и все окна были нараспашку.

– Что особенного в этом кольте? – спросил военрук, глотнув холодного компоту.

– Если я не ошибаюсь, только кольт способен убить Волан-де-Морта, – изрек Дамблдор.

– То есть, если лупануть по супостату из гаубицы, ему ничего не будет?

Дамблдор покачал головой.

– Кольт содержит в себе сильное колдунство. Когда-то давно, Гриндевальд получил этот кольт от демона, еще до работы на «Пушинке». И все это время хранил его у себя, не зная, как им пользоваться.

– Что там пользоваться-то? – буркнул Деймон. – На курок жать и все.

– Стрелять из кольта может только истинный гриффиндорец, – пояснил пахан. – Ибо это – кольт Гриффиндора.

Деймон замер, так и не прожевав кусок хлеба.

– Но Винчестер же стрелял из него в василиска! – воскликнул он.