Текст книги "Товарищ "Чума" 10 (СИ)"

Автор книги: lanpirot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Вместо леса вокруг простирался ландшафт, словно сошедший с полотна безумного художника: деревья с ветвями, растущими в землю, трава, невозможного оранжевого оттенка и красная река, струящаяся вверх, к такой же кроваво-красной луне.

Гигантские трещины рассекали землю, уходя за «горизонт», отчего-то выгнутый в обратную сторону. Вместо солнца – черная дыра, окруженная кольцами мертвого света, словно глаз древнего бога. Воздух пах железом и гнилью, а где-то в отдалении слышался вой – не животного, не ветра, а самого пространства, корчащегося, словно в агонии.

– Мама дорогая, роди меня обратно! – пробормотал Черномор, придя в сознание и поднимаясь на ноги. Его борода продолжала тревожно искрить – магия в этом месте вела себя непредсказуемо.

– Где это мы? – спросил очнувшийся Чумаков, хрипло откашливаясь.

– Похоже, что мы в царстве Хаоса… – ответил отец Евлампий, тоже пришедший в себя. Его голос был тихим, но он даже не дрогнул. – Там, где стираются все границы и правила, установленные Творцом.

– Хаос? – завопил Черномор, схватив меня за рукав. – Жрец хочет сказать, что этот долбаный демон закинул нас за пределы мира? – Черномору никто не ответил, но он уже понял это и сам.

Ветер ревел в ушах, вырывая слова изо рта, но я всё равно крикнул в ответ:

– Похоже, батюшка прав!

Отец Евлампий, кажется, был единственным, кто сохранял полнейшее спокойствие. Его глаза светились неестественным золотым сиянием, а пальцы привычно пытались найти на груди утраченный крест, но никак не находили.

– Нас ведёт Господь, – произнёс он, и его голос прозвучал предельно чётко в этом безумном хаосе.

Я поднял глаза к небу, наблюдая, как к кроваво-красной луне присоединилась другая – синяя, как древний ледник, а потом еще и третья – мертвенно-блеклая, будто трупная кожа. Они плыли в чёрном небе, освещая пустынное каменное плато, окруженное уродливым лесом, на котором мы оказались по желанию грёбаного демона.

Тень отделилась от багрового небосвода, освещаемого красной луной, материализуясь в летящую фигуру демона, скользящего по этому безумному миру на крыльях вековечной Тьмы. Эта Тьма была куда древнее той, что водилась в аду, ибо та была лишь её жалкой тенью, пародией, отголоском настоящего Хаоса, способного пожирать даже сами звёзды.

Демон приземлился буквально в нескольких метрах от нас. Мы напряглись, но Раав пока не проявлял враждебности.

– Добро пожаловать в царство изначального Хаоса! – произнёс демон, и его голос прозвучал как шелест ветра сквозь пустые кости. – Здесь вы свободны от всех скреп и оков упорядоченного мира. Здесь вам не нужны ни ваши боги, ни ваши правила, – его голос ласково обволакивал разум. – Здесь вы найдёте только то, чего вы действительно хотите обрести…

Раав небрежно сбросил капюшон, по всей видимости, не желая больше скрывать от нас свои настоящие черты. Однако, его лицо постоянно менялось: то древний морщинистый старик, то юноша с глазами, полными звёзд, то нечто с зияющей пустотой вместо лица. Там, где только что были его черты, плясали мерцающие узоры, словно тысячи крошечных галактик, рождались и гибли в каждое отдельное мгновение…

Он стоял перед нами, но теперь его облик стал ближе к человеческому. Высокий, крепкий гибкий, приятные черты лица, только глаза – желтые с вертикальной чертой, как у хищника. Раав провел рукой по воздуху, и перед каждым из нас возникло «видение» – очень похожее на отражение наших самых сокровенных желаний…

Глава 6

Каждому из нас было явлено собственное видение. Однако, чёртов демон не просчитал, что я могу увидеть и услышать всё, что творится в головах моих спутников. Причём, мой уровень ментального дара поразительно вырос в мире Хаоса.

Я «читал» своих товарищей легко, словно открытую книгу, даже Черномора, в мысли которого мне не удавалось до этого проникнуть. Причём, умудрялся делать это одновременно, успевая оценить и «свои» образы, навеянные Хаосом.

– Черномор… Ты жаждешь признания. В твоем мире тебя считают шутом, но здесь… – В голове коротышки вспыхнул образ карлика на троне, вокруг которого склонялись исполины в сверкающих доспехах. – Ты будешь настоящим повелителем магии, перед которым трепещут не только великаны, но даже боги…

Карлик замер, его глаза сузились.

– Пф… – презрительно выдохнул он, но я увидел, как его пальцы сжали бороду чуть крепче. Коротышка заерзал, а его глаза жадно следили за всполохами энергии, рисовавшими красочные картинки в его голове.

– Ты мог бы быть Великим, карлик, – сладко нашёптывал ему в уши Хаос. – Не забавным старикашкой с неопрятной бородой, а настоящим Властителем целого мира! Я верну тебе утраченные знания – те, что сгинули вместе с могучими чародеями прошлого. Ты сможешь заново переписать историю…

Борода Черномора зашевелилась, выдавая его нервозность. Карлик хотел этого и был всего лишь в одном шаге от того, чтобы согласиться. Но… Его абсолютная клятва верности, словно натянутый собачий поводок, напомнила ему, что не стоит этого делать.

– Отец Евлампий… – в то же самое время обрабатывал священника Хаос. – Ты ищешь Истину, но твой Бог молчит. А я могу показать тебе истинное лицо твоего «Творца»…

Видение изменилось – темный собор, где лики святых на иконах искажены яростью, где вместо алтаря стояло огромное зеркало, в котором отражалось… Там отражалось что-то, чего я совершенно не сумел рассмотреть. Однако, священник вскрикнул, не сумев сдержать ужаса. Видимо, это отражение в зеркале предназначалось только для него, являясь индивидуальным кошмаром.

– Нет! Ты лжёшь!

– А может, ты просто не готов видеть? В моём мире ты точно узнаешь Истину. Или… ты сам сможешь стать Истиной… Великой, всеобъемлющей… В моем мире возможно всё…

Отец Евлампий побледнел. Его вера всегда была его опорой. А что, если Хаос прав?

– Нет! Ты лжёшь, демон! – скинул с себя нахлынувшее наваждения священник. Его вера вновь была крепче гранита.

– Ваня… – Демон ухмыльнулся, растекаясь приторным елеем лести, – Чумаков. Ты же солдат. Но тебя постоянно предают… А я обещаю… – И дальше по тексту вагон и маленькая тележка всевозможных плюшек. Чумаков молчал, но его рука непроизвольно потянулась к пистолету.

Зная деда, я решил, что сейчас, наплевав на все условности, он пальнет прямо в эту ухмыляющуюся рожу демона. С дедулей тот, ну, вот никак не угадал. Ваня убеждено (до самой своей смерти) считал, что человек – сам кузнец своего счастья. И оно, это счастье, достигается не за счет какого-то вагона плюшек. И я с ним был в этом совершенно согласен.

– А ты… – Хаос посмотрел на меня глазами Раава. – А ты… ты устал… – Его голос стал мягким, почти жалостливым. – Причинять Зло во имя Добра не каждому под силу… А что, если я дам тебе возможность скинуть это бремя? Только отдай «Гнев» и всё… Иначе…

Я посмотрел на своих спутников, проникая в их мысли и желания. Они уже не колебались. Хаос поставил не на ту карту – и проиграл. Каждый из них уже столько успел пережить в своей жизни, и не важно – длилась она столетиями, либо едва-едва перевалила за два десятка лет, что сумел закалиться крепче любой стали.

– Выбирайте! – громыхнул напоследок Хаос, но никакой моральной поддержки в наших душах так и не нашёл.

Пространство вокруг нас содрогнулось, вспыхнув малиновым заревом. Лицо Раава, отражающее чувства Хаоса, исказилось яростью – его планы рушились, а мы стояли перед ним, непоколебимые, как скалы. Похоже, давненько он со смертными не общался, либо с такими упёртыми, как все из нашей компашки.

– Нет!

Это слово прозвучало одновременно из наших уст. Черномор хищно осклабился, поправляя бороду. Самое занимательное, но коротышка на полном серьёзе раздумывал, как бы вырвать у Хаоса его обещанные знания – но только на своих условиях. Отец Евлампий ещё крепче сжимал кулаки, не находя креста на привычном месте и шептал молитвы. Хотя, сомневаюсь, что Создатель его услышит из этой психоделической задницы. А в глазах Чумакова застыл холодный, стальной блеск.

– Мы уже выбрали, – добавил я, ощущая жар формирующейся печати «Гнева» на ладони. Причём, формироваться она начала совершенно самостоятельно, без какого-либо моего участия.

Хаос зашипел, его форма начала распадаться, словно пепел на ветру. Черные трещины побежали по иллюзорному миру, обнажая бездонную Пустоту за его пределами.

– Вы обречены! – громыхнул Раав.

От его голоса, раскатившегося эхом по всему миру Хаоса, вздрогнула земля. Но звучал он уже слабее, почти жалко. А потом окружающий нас мир взорвался в огненном вихре. Когда дым рассеялся, мы вновь стояли на чудесной лесной тропинке, в окружении зеленых исполинов под обычным голубым небом.

Ветер гулял меж исполинских дубов, а где-то невдалеке куковала кукушка, отсчитывая кому-то годы. Я, по старой детской привычке, даже не стал считать, чего она там накуковала – тогда не хотел этого знать, а сейчас тем более не хочу. Сколько мне их там на роду написано – все мои.

На тропе не было никакого провала, осыпавшейся земли или хотя бы маленькой ямки. Черномор фыркнул, презрительно сплёвывая на землю:

– Так этот грёбаный демон нам всем просто мозги засирал?

Я криво ухмыльнулся:

– Похоже на то…

– Если так, то его ментальное воздействие весьма впечатляет, – поделился соображениями карлик. – А всё остальное – просто срань!

Я промолчал, но хорошо запомнил, как Черномор чуть не поддался на посулы Хаоса. И если бы не абсолютная клятва верности, хрен его знает, чем дело закончилось. Ну, ничего у меня есть время плотно поработать с этим бородачом. Попытаюсь вылепить из него полезного члена общества, а не эгоцентричного злобного ублюдка.

Ваня после слов коротышки лишь грязно выругался. Запомнил, похоже, дедуля пару виртуозных оборотов Черномора. А батюшка лишь молчаливо кивнул, благодаря Бога за наше чудесное спасение. Задерживаться на месте мы не стали, а двинулись – туда, где нас, похоже, ждала новая битва. Ну как тут не вспомнить гениальные строки: «И вечный бой! Покой нам только снится![1]»

Лесная тропа опять петляла между деревьями, будто пытаясь запутать нас ещё больше. Но мы шли – неспешно, но уверенно. Воздух был наполнен запахом хвои и влажной земли. Казалось, что после иллюзорного и безумного мира Хаоса эта тишина и простота были каким-то обманом.

– Как думаешь, Ром, на этот раз он правда отстал? – спросил Чумаков, пристроившись рядом – дорога позволяла, продолжая настороженно поглядывать по сторонам.

– Судя по тому, как иллюзия исчезла – да, – ответил я, ощущая, как печать «Гнева» на ладони пульсирующая в такт шагам, начала «рассеиваться» Она в этот раз будто жила собственной жизнью – я бы не за какие коврижки не сумел бы её так быстро скастовать. – Похоже, что силёнок у него в нашем мире весьма ограниченное количество.

– А может, это очередная ловушка? – Черномор пробормотал это себе под нос, закидывая бороду на плечо. – Такие твари просто так не сдаются…

– Ну, если и ловушка, то мы её уже основательно расшатали, – я довольно хмыкнул. – Хаосу явно не понравилось, что его планы, которые он так холил и лелеял, пошли прахом.

Отец Евлампий шёл молча, но его глаза блестели даже в тени толстых раскидистых лип, мимо которых пролегала тропинка. Он мерно перебирал в голове чудодейственные молитвы на случай, если Хаос вдруг решит вернуться.

Уже в сгущающихся сумерках лесная тропа внезапно вывела нас к широкой просеке, где и закончила своё «существование». Это могло означать только одно, что мы, наконец, добрались-таки до нашей секретной базы в Подмосковном лесу. Конечно, за время нашего отсутствия здесь кое-что поменялось.

Впереди, за последними деревьями, открылась поляна, огороженная колючей проволокой. Высокие столбы с фонарями и вышки с часовыми в форме ГБ. Сразу понятно, что мы пришли туда, куда нужно. Но не успели мы сделать и шага, как из-за деревьев раздался резкий окрик:

– Стой! Кто идёт⁈

Сразу несколько фонарей ударили в нашу сторону, ослепляя. Лязгнули затворы винтовок и на наблюдательных вышках началась утвержденная уставом суета.

– Тревога! – Тут же пронеслось по периметру, а следом завыла сирена. – Стоять! Не двигаться! Руки вверх! – раздались отрывистые команды. – Кто дёрнется – сразу положим!

Мы замерли, послушно подняв руки над головой.

– Весело тебя, однако встречают, командир, – ехидно ухмыльнулся карлик. – Сплошь скоморохи…

– Лучше помолчи, родной! – «ласково» посоветовал я коротышке. – Это стандартная процедура на секретном объекте – хрен его знает, кто тут бродит в темноте? А если враг?

Неожиданно с вышки у ворот раздался знакомый до боли голос капитана госбезопасности Фролова, или Контролёра, как предписывал регламент использования оперативных псевдонимов.

– Ковалёв, глуши свою верещалку! От неё уже ухи пухнут! Свои это! Свои, черт побери!

Наступила секунда молчания, а затем из-за ворот охраняемой территории отозвался другой голос:

– Есть, глушить верещалку, товарищ Контролёр!

Ещё мгновение – и вой сирены оборвался. Фонари перестали слепить, а ворота скрипнули, открываясь нараспашку. И тут уже никто не сдерживался – навстречу нам высыпали люди и рванули к нам: я без труда узнал профессора Трефилова, рыжебородого Тома и товарища летнаба…

Однако, налетевшего, как бешенный ураган, моего одноглазого братишку Лихорука, никто из моего окружения рассмотреть так и не сумел. И этот ураган буквально сшиб меня с ног, унеся в ближайшие кусты.

– П-п-ратиш-шка Ш-шума ф-фернулс-ся! – вопил на всех «диапазонах» злобный дух, пребывая вне себя от счастья.

Да и я тоже испытывал незабываемые чувства, которыми ментально тут же поделился с Лихоруком. Черт, да я тоже был рад встрече, хоть мы не виделись всего-ничего, даже месяца не прошло.

– Позже поговорим, братишка, – сообщился я, – а то мы с тобой сейчас всех здесь переполошим.

– Лих-хорурк рад, п-ратиш-шка Ш-шума! Ош-шень и ош-шень рад! – произнёс он, исчезая.

– Я тоже! – Послал я ему сигнал по нашей энергетической связи. – Ошень-ошень рад…

Я поднялся с земли под настороженные взгляды чекистов. Они явно не поняли, что со мной только что произошло – что за невидимая сила сбила меня с ног и протащила по воздуху добрый десяток метров. Я поднялся на ноги, отряхнулся и произнёс:

– Не переживайте, товарищи! Всё в порядке – это издержки энергетической сферы деятельности… – Бездарно сливать существование Лихорука я так и не собирался – он был моим тайным оружием.

Хотя Черномор как-то странно повел носом, словно ищейка, а затем пристально на меня посмотрел. Ему я сказать могу, потому что знаю на сто процентов – он меня не подведёт и не предаст, даже под пытками не выдаст. А отец Евлампий, когда Лихорук пролетел рядом, инстинктивно вновь принялся искать свой крест, словно ощутил присутствие моего одноглазого приятеля.

– Ну, черти, живёхоньки! – Фролов, наконец-то добравшийся до меня, облапил так, что кости затрещали. – А мы уж и что подумать не знали, после того, как пришла информация о подбитом самолёте… Выжили, черти полосатые! Выжили!

После того, как перед самым уходом на задание, я подлатал товарища капитана госбезопасности, он основательно прибавил и в весе, и в ширине плеч, да и силушки оказался не мерянной. Теперь он не сутулился и хромал, а двигался довольно стремительно. Сразу было видно, что он наслаждается каждым прожитым мгновением.

– Ваня, ты как, цел? – Наконец оставив меня, Лазарь Селивёрстович принялся за Чумакова.

– Цел, товарищ Контролёр! – отрапортовал дедуля, и они тоже крепко обнялись.

Товарищ Летнаб, он же Петров Петр Петрович, стоял чуть в стороне, суровый, но даже в уголках его глаз читалось что-то похожее на облегчение. Ну, а его мысли не отличались разнообразием – сейчас каждый, даже самый распоследний красноармеец на нашей секретной базе был рад нашему возвращению. Ведь вернуться живым из-за линии фронта – не это ли настоящее Чудо?

– Ну что, герои? – Чуть хрипловатый голос летнаба перекрыл общий гомон. – Первым делом на кухню?

– Да, пожрать бы не мешало! – Выразительно погладил урчащий живот коротышка. – После всех приключений аппетит разыгрался – просто жуть! – громогласно рыкнул он, невзирая не мелкий рост.

Кто-то засмеялся, кто-то выругался от неожиданности, но все понимали, что прибывшие со мной и Ваней – это не совсем обычные, а, вернее совсем необычные люди. Если они вообще люди… Запах казарменной кухни, крепкие рукопожатия, смех – после всех мытарств наша секретная база в Подмосковье казалось почти райским уголком.

Когда мы зашли за ворота, товарищ Контролёр кивнул в сторону здания:

Сначала баня или ужин?

– Сначала жрать, а потом уже всё остальное! – безапелляционно проревел Черномор.

– И откуда у нас такой грозный товарищ взялся? Субординация не для него? – безобидно поинтересовался Фролов, кинув оценивающий взгляд на коротышку.

– Ты его недооцениваешь, товарищ Контролёр, – усмехнувшись, произнёс я. – А субординации я его научу…

– Тогда прибавим хода, товарищ Борода! – рассмеялся Лазарь Селивестрович, направляясь к столовой.

И мы пошли за ним, наконец зная, что хотя бы на эту ночь война для нас закончилась. Столовая встретила нас густым паром от горячих щей и звоном металлических мисок. Повар – коренастый красноармеец с вечно засаленным фартуком – уже накладывал порции, бросая оценивающие взгляды на вошедших.

Мы уселись за длинный стол, и Черномор, не дожидаясь приглашения, тут же вцепился в хлеб, а после принялся уплетать щи, будто боялся, что их сейчас отнимут.

– Да не спеши ты, оглашенный! – фыркнул Фролов, но коротышка только оскалился в ответ, демонстрируя полный рот капусты, застрявшей в зубах.

Я отхлебнул горячего бульона, и тело сразу отозвалось благодарным теплом. Ваня Чумаков ел молча, но по тому, как он ковырял ложкой в тарелке, было видно, что его мысли где-то далеко.

– Опять у тебя в голове черти водят хороводы? – спросил я, наклоняясь к нему поближе.

– Да нет… – Мой молодой дедуля неожиданно вздохнул. – Просто думаю, как там Акулина, и сколько еще таких спокойных ночей у нас еще будет?

Тишина повисла на мгновение. Даже Черномор перестал чавкать, с интересом уставившись на Чумакова.

– Будет, Ваня, будет! Столько, сколько нужно! – неожиданно произнёс Фролов. – Вот фрица побьём и еще устанешь от такого спокойствия!

После ужина мы отправились в баню. Горячий пар, хлесткие веники, струящаяся по деревянным полкам вода – это было настоящее блаженство.

– Ну, что, Борода, теперь рассказывай, – Фролов, распаренный, как рак, уселся на лавку напротив. – Как ты таков будешь? И не думай плохого – я просто познакомиться хочу…

– Черномор! – произнёс довольный карлик, помахивая веником.

– Черномор? Серьёзно? Как у Пушкина?

Я задумался, глядя на клубы пара, но услышал их разговор краем уха:

– Ты не смотри, Лазарь Селивёрстович, что он ростом мал… Так-то Черномор особенный…

– А я его чувствую, – неожиданно произнёс Петров, плеснув на каменку еще ковш воды. – Будто кто-то холодный за спиной стоит…

Вот я убедился в очередной раз, что товарищ Летнаб очень непростой человек, хотя никакого задатка в нём я так и не чувствовал, но его просто невообразимая реакция и чувствительность к магии меня поражали.

– Он безвредный, – усмехнулся я, – вроде…

– То есть, ты не уверен? – Фролов удивлённо приподнял одну бровь.

– В этой войне ни в чем нельзя быть уверенным, – ответил я и тоже плеснул воду на раскаленные камни. – Горячий пар взмыл вверх, скрыв лица друзей, боевых товарищей и соратников. – Для своих– безвреден… А фрицев он пачками жрёт и не давится!

– Ладно, шутник, – отмахнулся от меня Лазарь Селивёрстович. – Главное, что ты его контролируешь…

Дверь в парную приоткрылась, и в образовавшуюся щель заглянула голова молодого солдатика, отвечающего за спецсвязь:

– Товарищи, Ставка на проводе!

После этого сообщения все замолчали, только было слышно, как потрескивали дрова в печи.

– Ну, вот и попарились… – со вздохом произнёс я, понимая, что моё время закончилось. После разговора с товарищем Сталиным однозначно придётся ехать в Москву…

[1] Фраза «И вечный бой! Покой нам только снится» принадлежит Александру Блоку, а не Бродскому. Она является частью стихотворения «На поле Куликовом» (1908). Иосиф Бродский цитировал эту строку в своем стихотворении, что привело к некоторой путанице.

Друзья, если понравилось, не забывайте ставить лайк (это такое сердечко рядом с обложкой на странице произведения)! Очень важная штука для книги на старте! Да и автору приятно)))

Всех благ и приятного чтения!