Текст книги "Товарищ "Чума" 10 (СИ)"

Автор книги: lanpirot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Лютовлад оскалился, но на этот раз его улыбка была скорее одобрительной.

– Ну что, внук? Готов учиться?

Я встал на ноги.

– Всегда готов!

И в этот момент земля под моими ногами содрогнулась.

Третий Хранитель резко поднял голову:

– Он уже пробует вырваться…

– Тогда начинаем! – проревел первый и ударил концом древка секиры о землю.

Воздух вокруг нас завихрился, и внезапно я осознал, что стою уже не среди теней в родовом храме, а посреди древнего капища, окружённого камнями, испещрёнными теми же рунами, что и на медвежьем когте в моей руке. И где-то в глубине, за новой преградой, всадник Чума засмеялся:

– Хорошая попытка…

Но цепи, скованные предками, его держали. Пока держали… Лютовлад медленно разжал пальцы, но его взгляд меня не отпускал. В воздухе повисло тяжёлое молчание.

– Ты всё еще слаб, – наконец произнёс витязь, и в его голосе не было уже ни злости, ни насмешки. Только холодная констатация факта. – Но у тебя всегда есть выбор.

Я хотел ответить, но в этот момент из глубины сознания донёсся шёпот, обжигающий, как раскалённый металл:

– Прими меня, я сделаю тебя сильнее. Сильнее всех…

Я сжал зубы. Боль пронзила тело, но и его голос на мгновение смолк.

– Я… не твоя игрушка, Чума!

Лютовлад наблюдал за мной с каменным лицом, но в его глазах мелькнуло что-то вроде уважения.

– Ха, – внезапно фыркнул он. – Может, и не сдохнешь сразу.

Что было дальше, я практически не помню. Только боль, терзающую каждую клеточку моего тела. Но голос всадника совсем затерялся – я больше не ощущал его присутствия. Наконец Лютовлад отошёл в сторону. Его тень, удлинилась, сливаясь с остальными Хранителями, и вдруг я осознал – я больше не вижу их лиц. Никого. Только неясные силуэты, расплывающиеся в сумерках.

– Что происходит? – попытался я крикнуть, но голос сорвался в хрип.

Капище дрогнуло. Огромные валуны по краям круга начали шевелиться, словно пробуждаясь от тысячелетнего сна. Их поверхность треснула, и из щелей потекла чёрная смола. Нет, не смола – кровь. Я резко обернулся. На центральном камне, где прежде был алтарь, теперь сидел он – прародитель.

Его фигура была смутной, словно тень, наброшенная на остов могучего чёрного волка. Глаза – две угольные ямы, наполненные мерцающим кровавым огнём. Сегодня он разительно отличался от того образа умудрённого сединами старца, в котором пребывал в прошлый раз.

– Теперь мы можем встречаться только здесь, – произнёс прародитель. – Я отдал слишком много сил, чтобы спасти твоего сына… Поговорим по душам, внучек?

[1] Фе́рязь – старинная русская и польская одежда (мужская и женская) с длинными рукавами, без воротника и перехвата. Применялась как парадная верхняя одежда боярами и дворянами. Надевалась поверх кафтана. Ферязь была широкой в подоле, до 3 метров, с длинными, свисающими до земли рукавами. Надевали её следующим образом: в рукав продевали лишь одну руку, собирая его во множество сборок; другой рукав спускали вдоль фигуры до земли. Благодаря ферязи появилось выражение «работать спустя рукава». На грудь пришивались нашивки (по числу пуговиц) с завязками и кистями. Завязок 3, 4, 5 или 7. Каждая нашивка имела петлю для пуговицы, поэтому позднее нашивки стали называться петлицами. По краю ферязи пришивалась «круживо» – кайма с украшениями. Ферязь шили на подкладке (холодная ферязь), иногда и на меху, из дорогих тканей, бархата, с применением золота.

Глава 22

Разговор с прародителем тоже вышел тяжелым. Он и так потратил на нас с Глафирой и сыном всю свою силу, и едва насовсем не ушел. Даже совместной энергии эгрегора рода едва хватило, чтобы его удержать. Только теперь существовать он мог только в этом призрачном мире древнего капища, куда вытащили и меня три родича-хранителя.

Но беседа, несмотря на всю её неоднозначность, оказалась очень продуктивной. Вольга Всеславьевич много чего знал и о всадниках, и о Хаосе, и о демоне Рааве. Этот допотопный старикан и в первое наше знакомство подметил во мне предводителя всадников, поэтому и «почтил» какого-то жалкого ведьмака своим внимаем.

Но хитрый старикан ни словом, ни полусловом не обмолвился об этом, желая посмотреть, как я самостоятельно справлюсь с этой напастью, которая явно была мне не по зубам. Как, впрочем, не по зубам она оказалась и всей бригаде Хранителей, которые не смогли изгнать из меня всадника, а лишь сковали его на время.

Призрачный свет капища дрожал, словно пламя свечи на ветру, искажая фигуры окружающих меня деревянных идолов. Как обычно в таких ситуациях в мою голову полезли странные мысли – а зачем они здесь, эти идолы древних богов? Ведь самого прародителя, сына Великого Змея – Ящера, едва ли не почитали как бога? Ему самому впору идола на капище ставить. Так зачем ему вся эта окружающая «шелуха» из мелких богов?

Вольга Всеславьевич нависал надо мной, полупрозрачный, как дым, но в его глазах всё еще горел огонь, который не угасал веками. Его фигура, отчего-то принявшая в этом иллюзорном мире исполинские размеры, казалась почти бесплотной, но сила и властность из его голоса никуда не исчезла.

– Так ты все знал… – произнес я, неосознанно сжимая кулаки. – С самого начала знал…

Прародитель усмехнулся, уменьшаясь в размерах до обычного, человеческого, и его борода колыхнулась, будто под невидимым ветром.

– Знать-то знал, да не в этом дело. Ты ведь сам почуял, что всадник – часть тебя, а не просто «случайная зараза». Иначе бы не сопротивлялся ему так… истово…

Я резко взглянул на него исподлобья:

– Если знал, почему молчал?

– Потому что путь познания – через испытание, – ответил прародитель спокойно. – Ты и сам это понял бы со временем. Но времени, похоже, у тебя осталось не так много.

В его словах была горькая правда. Всадник внутри меня рано или поздно сбросит оковы, наложенные Хранителями. А его могучая энергия разобьёт и выстроенные внутренние ментальные барьеры, вырвавшись на простор моего сознания.

– Что мне делать? – спросил я, уже не скрывая отчаяния.

– Попробовать принять его, – прозвучал неожиданный ответ.

– Что⁈

Прародитель медленно поднял руку, и вокруг его пальцев закрутились бледные искры, неожиданно рванувшие ко мне. Они окружили меня плотным роем, мельтеша перед глазами, словно докучливые мошки. Через некоторое время они вернулись обратно к моему легендарному предку и слились с ним в одно целое.

– Пойми, одно, – наконец произнёс прародитель, – всадник – не враг. Он был тобой. Или ты – им. Разница стерлась с веками…

– Ты хочешь сказать, что он возродился во мне не случайно? И я уже был Чумой? – Голова от таких размышлений реально пошла кругом и распухла от обилия мыслей.

– Случайности не случайны, внук! Бороться бесполезно, ибо ты сражаешься с частью самого себя. Но если примешь его…

– Я стану им, – закончил я за него.

– Возможно, как раз он станет тобой. Разве ты не замечал? Ты уже меняешься… Нет, ты уже изменился! Твой дух только крепчает, хотя давно должен был сгореть от такого соседства.

Я закрыл глаза, вспоминая моменты, когда всадник просыпался во мне, а я мельком прикасался к его силе древней и страшной. Но вместе с тем… я её чувствовал… эту силу. Ведь она позволила мне выстоять там, где другие… «сосуды» Чумы пали, потеряв себя полностью.

– А если я откажусь и продолжу сопротивление?

– Тогда он, в конце концов, переродится в тебе полностью, и ты исчезнешь.

Тишина повисла между нами тяжелым покровом.

– На самом деле ты сделал выбор еще до того, как пришел сюда, – наконец сказал прародитель. – Только еще его не осознал. Но время придёт, и ты примешь решение. Единственно правильное и верное.

Я не ответил. Но в глубине души уже знал, что он прав.

– Тогда слушай…

И старик начал говорить. Он говорил о том, как объединить две наших сущности в одну и не потерять себя. О том, как укротить демона Раава и не дать Хаосу поглотить Порядок. О том, что за всеми происходящими событиями стоит нечто большее – древний заговор, уходящий корнями в те времена, когда древние боги еще ходили среди людей.

А я слушал. И понимал: путь впереди будет тяжелее, чем я мог представить. Но назад дороги уже не было. А ведь помимо всего прочего существуют колдуны Третьего рейха, сила которых тоже растёт и набирает обороты. То, что мы с ними пока не встретились на поле боя – лишь вопрос времени. Как же мне умудриться разгрести все проблемы и заботы, повисшие на мне тяжелыми веригами[1]?

А вот когда пошел разговор про стражей, Хаос и демона Раава, мне пришлось выпасть в осадок в очередной раз. Ибо этим стражем, или столпом Веры, как называли его священники мог легко оказаться… Кто бы вы думали? Да-да, догадаться не сложно – им мог оказаться я сам! Только при определённых условиях, указанных в пророчестве. Делов-то!

Ну, вот вы мне скажите, сколько всего проблем можно навесить на одного человека, чтобы он не сломался? Многие приведут в пример известную фразу: «Бог даёт человеку испытаний ровно столько, сколько он может вынести». Не буду спорить – всё так…

Но мне нужна была какая-нибудь пусть и самая маленькая, но передышка, чтобы хоть немного привести мысли в порядок и набросать какое-то подобие дальнейшего плана действий… Но на ум тут же пришла еще одна расхожая фраза: «Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах».

Прародитель замолчал, его глаза мерцали, словно отражая далекие звезды, раскинувшиеся над нами на иллюзорном небосводе. Его взгляд стал далеким, словно он видел перед собой не меня, а что-то глобальное – тени минувших веков, цепь грядущих событий, протянувшуюся через прошедшие эпохи.

– Всё в мире взаимосвязано, и все случайности не случайны! – в очередной раз повторил прародитель.

Для меня, как учителя, это было в порядке вещей: повторение – мать учения. Я нервно сглотнул. Где-то в глубине сознания шевельнулось понимание, но…

– Я не хочу быть ни стражем, ни всадником, ни… кем-то еще… Я хочу быть самим собой! – Озвучил я своё самое сокровенное желание.

– Твои желания ничего не меняют, – горько усмехнулся старик. – Ты уже начал меняться. Скоро ты почувствуешь, как ветер Хаоса что-то шепчет тебе на языке древних сущностей, бывших «до» и пребудущих «после». Как демон Раава зовет тебя в пропасть, обещая силу. Как первый всадник взвывает ко всем Карам Господним. Но ты должен устоять, внук!

– Легко сказать…

Прародитель внезапно шагнул ко мне и положил руку мне на плечо. Холод пронзил тело, но внутри, там, где таился Всадник, что-то ответило горячим трепетом.

– Они уже идут за тобой, – тихо сказал прародитель. – Ты должен решить: будешь ты бежать или встретишь их как равный?

– А если я не готов?

– Тогда умрешь. Не так, как мы – окончательно. Но перед смертью ты все равно поймешь – это и был твой настоящий путь.

– Ну что ж… – Я глубже вдохнул. – Похоже, у меня нет выбора.

– Выбор есть всегда, – качнул головой прародитель. – Надо лишь правильно выбрать…

Старик сделал шаг назад, и тени сомкнулись вокруг него, словно накрыв широким плащом.

– … и осознать его! – И прежде чем я успел что-то ответить, пространство вокруг нас дрогнуло, и прародитель исчез, вернув меня в родовое святилище, где меня уже заждался Вольга Богданович.

– Спасибо, Хранители, за помощь! – Мертвец поклонился в пояс на все четыре стороны.

Я тоже поклонился, и мы вместе вышли из храма на утопающее в вечерних сумерках кладбище.

– Смотрю – не веселы думы-то? – произнёс Вольга Богданович, пока мы шагали к особняку по аллее. – Поделишься со стариком? – вопросительно приподнял он одну бровь и сдвинул на затылок свою заплесневевшую в склепе треуголку.

Вольга Богданович ждал моего ответа, а его глаза мерцали в полутьме. Я тяжело вздохнул, ощущая, как мой «сосед по палате» (ну, как я мог им быть, а он – мной?)скованный заклинанием, отделенный ментальной стеной от моего сознания, будто шевельнулся в ответ на мои мысли.

– Просто устал, дед… – наконец выдавил я. – Устал от всего этого… Пророчества… Судьбы…. Ловушки, расставленные века назад. Ты же понимаешь, как это всё давит и не даёт спокойно продохнуть?

– Понимаю, – кивнул покойник, его голос внезапно стал мягче. – Но усталость – это роскошь, на которую у нас нет времени.

Я молчал, разглядывая тени деревьев, тянущиеся через дорожку кладбища. Вольга Богданович терпеливо ждал, его пальцы постукивали по рукояти трости – глухо, словно удары по крышке гроба.

– Представь, – наконец заговорил покойник, – что ты камень, брошенный в воду. Круги расходятся, события цепляются одно за другое, а ты… ты уже не просто камень. Ты – центр вихря. Даже если захочешь остановиться, волны уже не унять.

– Поэтично, дед, – усмехнулся я. – Только мне от этого не легче.

Старик внезапно замер, его глаза сузились, а тон стал жестким:

– Легко? Ха! Твои предки громили супостатов, посягнувших на нашу родину! Сражались с врагами рода, с ангелами и демонами, умирали за идеалы, которые иногда даже не до конца понимали! А ты хочешь лёгкости?

От его слов по спине пробежали мурашки.

– Я хочу понять, – резко выдохнул я. – Кто я? Пешка? Оружие? Или… – голос срывался, – или у меня всё же есть выбор?

Вольга Богданович резко остановился. Тень от его треуголки скрыла лицо, но я почувствовал, как его губы растянулись в кривой ухмылке.

– Выбор? – прошипел он. – Ты уже выбрал. Когда обрёл дар! Когда в тебе возродился всадник. Когда ты использовал «Гнев Господень». Когда вступил в кровавую схватку с демоном Раавом. Когда услышал Хаос, а позже и узрел его, и не сошёл с ума. – Мертвец шагнул ближе, обдавая меня едва заметным запахом тления. – Вопрос здесь стоит не в выборе – вопрос в другом… выдержит ли такие потрясения твоя душа, Ромка?

Его слова повисли в воздухе, густые, как кладбищенский туман. Я не ответил. Не потому, что не знал – потому что боялся. Боялся, что ответ на этот вопрос уже есть, и он мне не понравится.

– Ладно, – проворчал мертвец. – Хватит на сегодня философии. Тебе надо готовиться…

– К чему? – спросил я, но тут же сам понял.

Тени на границе миров сгущались: раньше или позже – скорее, раньше – мне предстояло встретиться с ними лицом к лицу. С теми, кто охотился за мной, с теми, кто знал истинную цену моего дара и моей силы.

– Конечно же, к битве, – усмехнулся мертвец, подтвердив мои догадки. – Разве может быть иначе?

Мы остановились перед особняком, и разыгравшийся ветер шевелил его полы его слегка истлевшего камзола.

– Пойдем, – сказал Вольга Богданович, похлопав меня по плечу. – У нас осталось мало времени… а тебе еще надо научиться, как случайно не сдохнуть. Ты ведь в магии, не обольщайся, совсем ни бум-бум – без году неделя!

В общем, и возразить на это мне было нечем – с момента моего обретения дара прошло всего лишь несколько месяцев. И тягаться с опытом многовековых «магистров и гроссмейстеров» магии, как их любят называть писатели подобного чтива, мне было совершенно нереально.

В большой гостиной особняка мы застали за щедро накрытым столом распивающих «чаи» всех оставшихся без нашего с дедулей пригляда гостей. Хорошо имелась Пескоройка, которая и проследит за всеми, и никакого непотребства творить не даст! С ней не забалуешь! Идеальная охранная система! А по сути – намного больше. Причём, не бездушная, как какая-нибудь машина, а псевдо-разумная сущность реально радеющая за своё дело.

За большим столом обнаружился Афанасий, о чём-то мило щебечущий со своими пра-пра-пра (и так далее) внучками, и старая ведьма Глория, о чём-то шепчущаяся с Черномором, и слегка мрачноватый отец Евлампий, попавший в самый настоящий ведьмовской вертеп. Ну, ничего страшного, инквизитору не привыкать – он и не такого за свою жизнь насмотрелся.

– Тревога!!! – неожиданно громкий голос прорезал воздух. – Враг на границе!!!

Черт! А я и не знал, что Пескоройка так может. Ведь это её голос сейчас прозвучал, и спутать я точно не мог.

После этого возгласа тишина повисла буквально на мгновение, прежде чем все разом пришли в движение.

– Оставайтесь здесь, внучки! – Афанасий одним рывком вскочил из-за стола, а в пальцах уже замелькали бледно-голубые огоньки заклинаний.

– А чего это ты здесь раскомандовался, Странник? – ворчливо проскрипел мертвец. – Если думаешь, что кроме тебя их некому будет защитить – ты глубоко ошибаешься…

– И в мыслях не было, князь! – вполне искренне ответил Афанасий. – Просто помочь хотел.

– Дед, ну ты чего? – укорил я Вольгу Богдановича. – Если это опять Раав – помощь нам совсем не помешает!

На этот раз спорить дедуля не стал, а лишь согласно кивнул. Глория прикрыла глаза и зашептала какое-то заклятье, а Черномор рванул к окну, откинул тяжёлые шторы и подозрительно оглядел широкий двор усадьбы.

– Опять грёбаные демоны? – выругался Черномор.

На этот счет я пока не волновался – враг еще не проник на территорию усадьбы – Пескоройка дала бы об этом знать. Да и так тихо бы не получилось, я помнил предыдущее нападение демона. Тогда вокруг защитного купола бушевал настоящий локальный апокалипсис. Или Раав решил сменить тактику?

Отец Евлампий лишь вздохнул и накрыл ладонью висевший на его груди массивный крест. Священник уже доказал нам всем, что его крест – это не просто символ веры, а настоящее оружие, пропитанное священной силой. Я почувствовал, как мурашки снова побежали по спине, а в кровь насытилась адреналином. Но я был готов к очередному противостоянию.

– Пескоройка, это Раав? – мысленно спросил я, сжимая кулаки – в ладонях уже ощутимо покалывало накопленной силой – я готовился к бою.

Пескоройка уже встречалась с этим исчадьем Хаоса и должна была его распознать. К тому же, её «память» оперировала и воспоминаниями всех предков, кто удостоился чести объединения душ в родовой эгрегор. И я был в курсе, что прародитель уже изгонял Раава из нашего мира.

– Нет, это не Раав, – тут же отозвался дух-хранитель. – Это другая сущность… вернее две сущности…

– И кто же они? – не удержавшись, поторопил я Пескоройку.

– Это упыри, мой мальчик, – как само собой разумеющееся просветил меня дух-хранитель. – И один из них мне прекрасно известен – это Патриарх Каин.

– Слушай, дед, – повернулся я к мертвяку, – а мы, совершенно случайно, никаких упырей в гости не ждём?

– Каких упырей? – опешил старикан.

– Не знаю… – Пожал я плечами. – Но один из них – Патриарх Каин, – озвучил я ему инфу, приватно переданную мне Пескоройкой. И по изменившемуся выражению лица Вольги Богдановича, я понял, что и этому визиту он не очень-то рад.

[1] Вери́ги (ст.слав. верига – «цепь») – изделие, разного вида железные цепи, полосы, кольца, носившиеся христианскими аскетами на голом теле для смирения плоти[1]; железная шляпа, железные подошвы, медная икона на груди, с цепями от неё, иногда пронятыми сквозь тело или кожу и прочее.

Масса вериг может достигать десятков килограммов. В переносном смысле Верига – бремя, обычно нравственное или душевное.

Глава 23

Дед резко развернулся ко мне, его глаза, в которых загорелся опасный кровавый огонёк, сузились, будто пытались разглядеть невидимую угрозу сквозь стены особняка.

– Каин⁈ – прошипел он. – Не может быть… Чего здесь понадобилось проклятому кровососу? Никогда он в Пескоройку и носа не совал.

– А ты его знаешь? – спросил я мертвеца между делом.

Глория, перестав шептать заклинания, прислушивалась к нашему разговору. Да и не только она: Афанасий тоже «слегка» напрягся, а Глаша что-то прошептала на ухо Акулине, указывая на коридор, ведущий в подвал.

Отец Евлампий невозмутимо поправил крест на груди и спрятал ладони в широкие рукава рясы. Я успел заметить, как начал наливаться светом его перстень-накопитель. Поддержка священника с Божественной Благодатью сейчас будет как нельзя кстати.

– Я его знаю… Вернее знал… – произнёс Черномор, медленно отходя от окна. Его коренастая фигура на фоне заходящего солнца казалась вырезанной из черного картона. – Каин – не просто упырь, – продолжил коротышка, по привычке наматывая бороду перед схваткой вокруг пояса. – Он старше всех вампиров, старше человеческих магов… Он – Патриарх упырей, их прародитель…

– Прекрасно, – проворчал отец Евлампий, крепче сжимая крест. – Очередной древний монстр, проклятый самим Господом за убийство своего брата…

– Ты хочешь сказать, монах, – подала голос Глория, – что это тот самый Каин…

– Тот самый, – вместо священника произнёс Вольга Богданович.– На редкость могучий ублюдок!

– А второй кто? – неожиданно произнёс Странник.

Пескоройка задержалась с ответом на пару секунд, словно перебирала свои старые воспоминания.

– Вторая сущность тоже упырь, – ответил я, когда дух-хранитель обрисовал мне второго «гостя». – Но молодой. Очень молодой и незнакомый Пескоройке.

– Это его очередной «отпрыск», – пояснил дедуля. – Каин частенько берет с собой кого-то из своих птенцов, чтобы поднатаскать свежеобращенного неофита.

Афанасий нервно теребил подбородок, огоньки в его пальцах тревожно замерцали.

– И что им здесь нужно? Он лет триста не казал носа из своей норы. Всегда, когда этот древний упырь «выходит в свет» мир ждут серьёзные потрясения!

Я почувствовал, как в воздухе запахло грозой, и это отнюдь не метафорически. Афанасий поднял руки, и потолок гостиной вдруг покрылся сетью серебристых рун.

– Тогда чего мы ждём? – прошептал он. – Надо бить кровососов на подходе, издалека, не давая впиться в горло…

– Тихо, Странник! Не егози понапрасну! – Дедуля немного осадил боевой настрой ведьмака. – Они еще не пересекли границ усадьбы. Стоят у центральных ворот и не пытаются продавить магическую защиту. Мы сначала поговорим…

– Я с вами! – ринулся вперед Афанасий.

– Нет! – громыхнул Вольга Богданович. – Мы идем вдвоём с внуком! – Он указал на меня. – Он хозяин Пескоройки, и только он будет принимать все решения!

– А мы? – Странник обвел глазами оставшихся одарённых и священника.

– А вы будете той самой неожиданностью, нашим резервом, если разговор с упырями зайдёт в тупик. А Каин – серьёзный противник, и ваша помощь будет очень кстати!

– Хорошо! – согласился Странник. – Мы подождём здесь.

– Тогда по рукам! – Кивнул Афанасию мертвец и повернулся к выходу. – Пойдём, внук, встретим дорогих гостей, – с кривой ухмылкой произнёс он, а огонь в его глазах разгорался всё сильнее. В таком состоянии я с покойным князем связываться никому бы не пожелал.

Я последовал за дедом, чувствуя, как тревожное напряжение сковывает мышцы. Воздух во дворе был густым, словно пропитанным предчувствием грядущей бури. Лёгкий ветер шевелил листву деревьев, но звуки природы казались приглушёнными, словно кто-то прикрыл от нас окружающий мир толстой стеклянной крышкой.

– Как думаешь, зачем он здесь появился? – тихо уточнил я у старика, когда мы остались одни, неспешно шлепая через широкий двор.

Вольга Богданович прижал указательный палец к губам – помолчи мол, внучок, а затем шепнул заклинание, окружившее нас плотным энергетическим коконом, который я едва разглядел даже в магическом зрении. Филигранная работа, что и сказать. Мне у дедули еще учиться и учиться, а я еще даже и не начинал.

Когда звуки стали еще глуше, да что там – они практически исчезли, Вольга Богданович произнёс:

– Теперь нас точно никто не услышит – у этих тварей просто изумительный слух.

– Как думаешь, почему он появился… – повторил я вопрос. – И, вообще – как нашел усадьбу?

– Ну, Каин – не простак, чтобы на него подействовал отворот. Даже опытный ведьмак, такой, как Афанасий, легко обнаружит наше убежище. Да даже хранцузская девка-ведьмачка, которую ты с собой притащил…

– Глория?

– Да, – кивнул дед, – даже Глория сможет. Так что с поиском у Каина проблем не было. А тревожит меня одно – как бы он не почуял у нас свою проклятую мамашу…

– Вот чёрт! – А я и вправду со всей этой суетой забыл про замурованную в поместье Лилит.

– Поэтому я и не хочу допускать его в поместье, – произнёс дед. – Если он, конечно, не сумел сам всё раскопать… Но, если бы он точно знал, то наша защита к этому времени уже бы пала. С Лилит нам просто повезло… тогда… Лёнька Давинчев её подловил, тот еще хитрюга-прохиндей! А тебе повезло, что за столетия, проведённые в его картине, сил у неё почти не осталось. В общем, поговорим-посмотрим, чего они припёрлись, а там видно будет, – произнес дед.

У центральных ворот, стояли двое. Первый – сухопарый высокий старикан с бледным, но слегка желтоватым морщинистым лицом, отчего казалось, что оно выточено из слоновой кости. Лишь глаза выдавали его истинную суть – глубокие, как пропасти, заполненные древней тьмой.

Здесь в подсказках я не нуждался, хоть и никогда не видел этого «человека» – это и был Патриарх Каин. Похоже, что прародитель не пытался скрыть от нас свою личность, и от него за версту шибало такой непередаваемой мощью, что, казалось, сам эфир прогибается под её воздействием.

А вот бледное лицо его спутника, облачённого отчего-то в эсэсовский мундир крепкого тридцатилетнего оберштурмфюрера СС (и это уже на нашей территории) с нервно подёргивающейся нижней губой и взглядом, перемежающимся между мной и Вольгой Богдановичем, было мне несомненно знакомо. Пальцы молодого вампира всё время нервно дергались, сжимаясь и разжимаясь, будто он уже представлял, как вонзает зубы в мою живую плоть и, захлёбываясь, глотает горячую кровь. Дедуля в этом смысле его не интересовал – с мертвеца крови, как с козла молока.

– Дед, – окликнул я живого мертвяка, – а я знаю второго… Он был в моих видениях, помнишь, я рассказывал?

– Помню, Ромка, помню… – Мотнул головой старик. – Неспроста тебе эти видения являлись… Надо попробовать у тебя пророческий дар развить. Возможно и на это у тебя задел имеется. А, может, это присутствие всадника так на тебя влияет. А сейчас – чу, ни слова лишнего! – серьёзно предупредил он, снимая «покров тишины».

– Неужели сам светлый князь Вольга Богданович восстал из мёртвых, чтобы меня встретить? – слабым и дребезжащим старческим голосом (но я не поддался на это лицедейство, чувствуя реальную силу и возможности упыря) произнёс Каин, когда мы подошли к решетке ворот. – Давно не виделись, князь.

– Ага, размечтался, Каин, – сухо отозвался Вольга Богданович. – А не виделись действительно давненько… И, знаешь, что? Я не сильно скучал.

Упырь усмехнулся, на мгновение обнажив длинные клыки.

– А я вот – наоборот. Особенно после того, как ты скоропостижно покинул этот мир…

– Что тебе нужно? – Я прервал их обмен колкостями, делая шаг вперёд.

Каин медленно перевёл взгляд на меня. Его глаза блеснули, словно у живого существа (а ведь он тоже нежить, как и Вольга Богданович), скользнули по моей фигуре, словно проверяя меня на силу и прочность, и пытаясь найти мою слабость.

– А кто этот милый юноша, Вольга Богданович? – не отрывая от меня взгляда, поинтересовался у дедули главупырь. – К сожалению, мы не были представлены друг другу…

– Это мой преемник и нынешний хозяин Пескоройки – светлый князь Роман Михайлович Перовский! – сообщил дедуля незваным гостям.

– О! Рад нашему знакомству, юный князь! – Упырь слегка наклонил голову, приветствуя меня, словно равного. – Каин, – назвал он своё имя, без всяких титулов.

– Просто Каин? – удивлённо приподнял я одну бровь.

– Просто Каин, – со слащавой улыбкой, от которой веяло могильным холодом, отозвался вурдалак. – В те времена, когда я был молод, не существовало никаких титулов и званий. Лишь имя – по которому меня и называли…

– Ну, да… – Я едко усмехнулся. – В те далёкие времена и имен-то было – раз-два и обчёлся… Зачем пожаловал, Каин? – произнёс я под одобрительным взглядом деда.

Каин слегка прищурился, его взгляд стал ещё тяжелее – ему явно не понравились мои намеки про самое давнее на свете преступление – первое убийство.

– А ты… дерзок, юный князь, – сказал он, растягивая слова. – И смел… Но смелость – штука опасная. Особенно, когда речь идёт о вещах, которые не стоит вытаскивать из небытия…

– Приношу свои глубочайшие извинения, Каин, – не без маленькой издёвки ответил я, – если невольно задел ваши тонкие чувства.

Вампирский патриарх рассмеялся тонким дребезжащим смехом утомлённого годами старца, но я не поддался на это представление, всеми фибрами чувствуя истинную силу упыря.

– Ха! Ты тоже это видишь, Вольга Богданович? – Упырь даже языком прищелкнул от «умиления». – Твой весьма молодой преемник даже разговаривает как ты в молодости…

Каин медленно протянул руку к решётке ворот, и его длинные, похожие на когти пальцы чуть коснулись металла. Там, где они соприкоснулись с прутьями, в разные стороны побежали тонкие трещинки, словно морозные узоры. Я почувствовал, как Пескоройка мгновенно насытила дополнительной силой защитный купол, дрожащий в воздухе между нами и незваными гостями.

Патриарх тоже заметил это – его глаза блеснули аметистовым отблеском.

– Роман Михайлович, Вольга Богданович – не беспокойтесь – я не стану ломать защитные чары, – произнёс он мягко, отводя руку. – Сегодня я пришёл не для войны.

– А для чего тогда? – Я с трудом сумел удержать нахлынувшее на меня раздражение.

– Для разговора… Серьёзного… – Каин вновь взглянул мне в глаза. – Но ответь мне, мальчик… Ты веришь в совпадения? А в предвидение?

– Причём здесь это? – Я не понял, куда клонит это тысячелетний упырь.

А тот повернулся к своему спутнику, который до сих пор оставался не у дел, нервно кусая губу. И я своим эмпатическим даром чувствовал одолевающую и терзающую его жажду. Молодой вампир в эсэсовском мундире резко поднял голову, и его глаза встретились с моими.

– Ты… – его голос был резким и хриплым, словно горло у него пересохло от недостатка влаги. – Ты тоже видел… да? Ты меня знаешь! И не только меня, а всех членов экспедиций, отправленных доктором Левиным… Ведь это ты тот самый ведьмак, с которым хочет свести счеты бригадефюрер СС Вайстор? – причем оберштурмфюрер СС словно бы и не спрашивал, а утверждал сказанное.

– Возможно и так… – туманно ответил я. – А в чем, собственно, проблема?

– Вольга Богданович, – Каин наконец оторвал взгляд от меня и обратился к деду, – ты же знаешь, что я не трачу время на пустые визиты?

– Знаю, – дед скрестил руки на груди. – Потому и спрашиваю – зачем пожаловал?

Упырь вздохнул театрально, как старый актёр, разыгрывающий весьма драматическую историю.

– Большая беда, князь… И я пришёл тебя о ней предупредить…

– Ты ли это, старина? – Прищурился дедуля, словно не мог хорошенько рассмотреть незваного гостя.

Каин покачал головой:

– Зря ты так. Иногда предупреждение – это несказанная роскошь. Особенно, когда на кону стоит весь мир…

– О чём ты, Каин? – Вот теперь и Вольга Богданович перестал придуриваться.

Патриарх внезапно выпрямил сгорбленную спину, его голос потерял старческую дрожь, став металлическим и безжизненным:

– Чертова сучка Изабель – Верховная ведьма Европейского ковена призвала Хаос!