Текст книги "Товарищ "Чума" 10 (СИ)"

Автор книги: lanpirot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Фролов мгновенно прижался к стене, вскинув автомат наизготовку. Черномор сделал несколько резких жестов, и его борода «зашипела» и распушилась, словно шерсть рассерженного кота, выпуская в воздух голубоваты искры. Я же почувствовал, как по коже заструились мурашки – разлитая в воздухе вонь магического перегара была густой, почти осязаемой, и практически невыносимой. Электрические лампы неожиданно замерцали – их спирали то раскалялись до бела, то гасли совсем.

– Он еще здесь? – нервно прошептал Ваня, и в его голосе впервые за всё время прозвучали нотки тщательно скрываемого страха.

Когда лампы погасли в очередной раз, из темноты медленно «выплыла» фигура. Не та, что мы ожидали – не огромная, не демоническая, а вполне себе обычная… Это был ползущий по земле человек… Или то, что когда-то было человеком. Его кожа тончайшей слизистой плёнкой облегала торчавшие наружу кости, глаза казались впавшими в пустые глазницы, а губы растянулись в неестественно широкой улыбке, словно ему порвали рот. За собой ползущее существо оставляло широкий кровавый след.

– Чёртов мертвяк! – крикнул Фролов, что-то там надумав себе в кромешной темноте и вдавливая «гашетку» дрогнувшим пальцем.

Я едва успел ударить ладонью по стволу, сбивая капитану прицел. Автоматная очередь разорвала тишину, пули звонко рикошетили от каменных стен. Черномор резко махнул рукой, и над нами вместо лампочек загорелось маленькое солнце, осветив коридор метров на двадцать вперёд…

Глава 11

– Проклятье! – дернулся Черномор, когда в него попала одна из отрикашетивших от стены пуль. Но такой мелочью коротышку было не пронять. – Я его добью! – рванулся он вперед, но я успел схватить бородача за рукав:

– Стой! Это не мертвяк!

Ползущее окровавленное существо это… это был Том Бомбадил. Точнее, то, что от него осталось. Мне с трудом удалось опознать моего шотландского союзника-ведьмака. Его обезображенное лицо почти полностью скрывала запекшаяся кровь, но я всё равно узнал эту рыжую шевелюру и такую же рыжую бороду, слипшуюся от крови в сосульку.

Некогда крепкое двухметровое тело Тома словно побывало в чреве огромной камнедробилки, настолько оно было искорёжено и переломано. Левая рука была неестественно вывернута и буквально закручена в узел, словно её кости размякли. Но его глаза, по-прежнему живые, глядели на нас с немым ужасом.

– Том⁈ – Ваня сделал шаг вперед, но Бомбадил резко задергался, словно его било током, и из его рта вырвался хриплый шепот:

– Не… подходите…

Он содрогнулся в конвульсиях, забрызгав кровью ближайшую стену, и тогда я заметил – его тело было пронизано тонкими, но явно видимыми «нитями». Они тянулись вверх, к потолку, сливаясь с расплывшимися по нему тенями.

– Что это за дерьмо? – прошипел Черномор, тоже заметив неладное, и его голос вдруг стал злобным и подозрительным. – Опять паучиха?

Волшебный светляк прибавил яркости, и я сумел разглядеть, что нити – это не просто нити… Из темноты над нами медленно сползло что-то огромное, кожистое, с множеством гибких щупалец, каждое из которых оканчивалось крючковатым когтем. Именно из этого чудовища и тянулись прозрачные нити, насквозь пронизывающие тело Бомбадила. Было отлично видно, как кровь ведьмака медленно сочится по этим тонким капиллярам, питая чудовищное существо.

– Вот тля… – пробормотал пораженный Фролов, никогда не сталкивающийся ни с чем подобным. Он даже автомат выронил из рук, который, лязгнув, упал на каменный пол пещеры.

Тьма над нами зашевелилась и довольно заурчала чем-то влажным и липким. Под «рукотворным светилом», сотканным из магии Черномора, непередаваемый ужас предстал перед нами во всей своей чудовищной красе. Ползущее по потолку существо замерло, словно ослеплённое потоком света. Его кожа, покрытая густой слизью, отливала свинцовым блеском.

Но самое страшное – это не внешность уродливой твари, а то, что она сотворила с телом Тома. Существо «пульсировало», дергая за нити, пронизывающие Бомбадила. Из его горла вырвался нечеловеческий вопль, перешедший в предсмертные хрипы. Кости ведьмака хрустели, суставы выворачивались под неестественными углами, будто что-то внутри контролировало его движения. А я даже не понимал, как ему помочь.

– Никогда не встречал ничего подобного… – прошептал Черномор, зябко передёрнув плечами, и его борода снова заискрилась. – Давай, я попробую отрубить эти нити ледяным лезвием? – Карлик как-то хитро растопырил ладонь, приготовившись метнуть свою волшбу.

– Нет! Не трогай их! – Я резко отдернул руку коротышку. – Посмотри, они вросли в его плоть. Если перерезать, он истечёт кровью за секунды, пока мы будем возиться с этой чудой-юдой… Сначала нужно её завалить.

Бомбадил снова забился в судорогах, его тело дернулось, словно марионетка на нитках. Глаза ведьмака метались, полные дикой боли, но где-то в глубине ещё теплилось его сознание. Его губы дрожали, пытаясь что-то сказать, но из горла вырывался лишь хриплый булькающий звук.

– Господи… – Капитан госбезопасности стоял бледный, как сама смерть, до хруста сжав кулаки. – Она же его… жрёт заживо…

Ваня громко скрипел зубами. Я отчетливо читал в его голове, как он метался между жалостью и прагматизмом – добить товарища, чтобы прекратить его мучения, или попытаться спасти, рискуя всеми остальными. Знал бы он, как я его понимаю, ведь мои мысли были точно такими же.

Тварь над нами медленно извивалась, её щупальца шевелились, вытягивая кровь из тела Тома. Она явно чувствовала наше присутствие, но пока не атаковала – будто наслаждалась процессом, растягивая удовольствие.

– Ладно, слухайте сюда, – прошипел Черномор, не отводя взгляда от существа. – Давайте тогда всей толпой атакуем, пока эта тварь занята обедом и не обращает на нас внимания. Слышь, дядя, – карлик толкнул локтем Фролова, – поднимай свою грохоталку. И по моей команде разом… Может, так получиться найти у неё слабое место, если оно, конечно, есть.

– Давай, – я согласно кивнул, наблюдая, как Лазарь Селивестович поднимает автомат и прицеливается в мерзкую тушу.

Ваня выдернул из кобуры пистолет, который показался смешной игрушкой против такого монстра, но выбора не было – никакими боевыми заклинаниями он пока не владел. Это было упущение, которое нужно будет срочно исправить по возвращению на базу. Сам же приготовился поджарить монстра огнем шаровой молнии.

– Три… два… давай!

Черномор резко взмахнул рукой, выпустив в потолок ледяную бурю. Острые кристаллы вонзились в слизкую кожу чудища, и оно взревело. Ваня выстрелил. Раз. Другой. Третий. А Фролов щедро всадил в тушу длинную очередь, прямо в центр чудовища, туда, где, как ему показалось, должна быть его голова.

Тварь взвыла от боли, её тело затряслось в конвульсиях, но нити, опутывающие Тома, лишь сильнее впились в его плоть. Бомбадил выгнулся, его крик слился с рёвом монстра в один жуткий, леденящий душу звук.

«Чёрт, оно сейчас точно его убьёт!» – мелькнуло у меня в голове, но отступать было уже поздно.

Я выбросил вперёд руки, выпустив шаровую молнию. Ослепительно-белый шар с шипением пронзил воздух и ударил в скользкую массу. Огонь пожирал слизь, заставляя кожу твари обугливаться и трескаться. В воздухе запахло гарью и чем-то отвратительным, будто гниющим мясом.

– А! Не нравится? – прошипел Черномор, тут же посылая новый виток ледяных шипов.

Но существо тоже не собиралось сдаваться. Оно резко дёрнулось, и одна из его щупалец, оторвавшись от потолка, метнулась вниз, словно пастуший кнут. Фролов едва успел отпрыгнуть – липкий отросток просвистел буквально в сантиметре от его лица.

– Берегись! – закричал Ваня, но опоздал – второе щупальце ударило его в грудь, сбив с ног. Он рухнул на каменный пол, а пистолет выскользнул из пальцев и, подскакивая, откатился во тьму.

– Ваня! – Я рванулся к нему, но едва успел сделать два шага, как почувствовал – что-то холодное и цепкое обвилось вокруг моей лодыжки. Щупальце дёрнуло, и я полетел вниз, ударившись затылком о камни. В глазах помутнело, но сквозь пелену я увидел, как тварь, оставив на мгновение Тома, развернулась в нашу сторону.

Её морда раскрылось, как гниющая рана, обнажая ряды тонких, игольчатых зубов. Тварь зашипела и резко спрыгнула с потолка, стараясь приземлиться как можно ближе ко мне. И я понял, что это, возможно, наш единственный шанс.

– Черномор! – заорал я, изо всех сил пытаясь выдернуть ногу из опутавшего меня щупальца. – Бей в открытую харю! Бей, чем можешь! – И сам запустил очередным плазменным шаром прямо ей в распахнутую глотку.

Карлик тоже долго не раздумывал. Его руки вспыхнули синим пламенем, и он выпустил в чудище мощный поток ледяных игл, которые вслед за шаровой молнией залетели в пасть чудовища.

Уродливую тварь, заглотившую наши угощения, откинуло от меня и впечатало в стену напротив. А затем мир вокруг взорвался в хаосе света и тени, пламени и льда, а нас обдало фонтаном кровавых ошмёток и слизи. Вот теперь тварь завизжала так, что у меня заложило уши. А у Фролова даже кровь пошла из ушей и носа. Ну, ничего, выживем, подлечу товарища Контролёра.

Тварь с развороченным брюхом забилась в конвульсиях, позабыв про нити, сквозь которые она высасывала кровь из рыжего ведьмака-шотландца. И нити провисли, перестав его терзать. Даже кровь перестала по ним циркулировать. Видимо «насос», находящийся внутри твари, забарахлил.

– Режь… – из последних сил прохрипел Том. Его глаза, полные муки, смотрели прямо на меня. – Режь нити… Пока… не поздно…

Этот хрип услышал не только я, но и Фролов с Ваней, который успел немного оклематься после удара. Первым, выдернув финку из сапога, к Тому подскочил капитан госбезопасности. Но отлично заточенное лезвие не смогло перерубить ни одной нити, как бы Фролов ни старался. Нити, пронизывающие Тома, натягивались, причиняя ему чудовищную боль и заставляя содрогаться в спазмах.

– Прости, друг… – выдохнул Лазарь Селивёрстович, осознав тщетность попыток.

– В сторону! – С моим зачарованным ножом наперевес, за которым тянулся шлейф мрака, бросился в атаку Чумаков.

И нити не выдержали, и начали рваться, разбрызгивая по сторонам кровавую жижу. Я бросил быстрый взгляд на агонизирующее существо, которому до нас уже не было никакого дела. Да ему сейчас вообще ни до кого дела не было. Однако, оно вполне могло зацепить своими когтистыми щупальцами, с чудовищной силой хлещущим по стенам, кого-нибудь из нас.

Том содрогнулся, когда последние нити лопнули с противным хлюпающим звуком. Его тело рухнуло на пол, обливаясь кровью из множества ран. Я бросился к нему, ощущая холодную слизь под коленями. А затем выдернул его за ноги подальше от умирающей твари.

– Держись! – крикнул я, накладывая ладони на самые глубокие проколы.

Мои пальцы тут же стали липкими от крови, но мне много времени было и не надо – мощная целительская печать уже начала понемногу восстанавливать истерзанное тело Тома. Умереть он теперь точно не умрёт… А вот дальше… посмотрим…

Ваня, всё ещё бледный, подбежал ко мне с перекошенным лицом:

– Чёрт! Да у него крови, похоже, не осталось…

– Надо перевязать! – рявкнул Фролов, сдирая с себя гимнастёрку и пытаясь оторвать полосу ткани от нательной рубахи. – Быстро!

– Товарищи-братцы! Остановитесь! Привыкайте мыслить другими категориями – магическими! Целительскую печать я уже запустил!

Том застонал. Его веки дёрнулись, но глаза оставались закрытыми. Лицо – серое, как пепел. Фролов остановился, тяжело дыша, его пальцы разжались. Он принялся торопливо засовывать в штаны порванную на животе нательную рубаху. Затем Лазарь Селивёрстович пристально посмотрел на меня, словно впервые увидел. Его глаза были реально ошалелыми.

– Магия, твою мать… – пробормотал он, проводя ладонью по лицу. – До сих пор не могу свыкнуться…

Тварь за спиной издала последний хрипящий звук, её щупальца еще раз судорожно хлестанули по каменным стенам коридора, оставляя на них глубокие царапины, а затем разом обмякли. Воздух наполнился вонью разлагающейся плоти и чем-то ещё – едким, металлическим, от чего сильно запершило в горле.

– Она сдохла, – констатировал Ваня, бросая осторожный взгляд на расползающуюся массу. – Но воняет… очень сильно… – И его тут же вывернуло на камни яркой желчью.

Я не ответил. Всё моё внимание было сосредоточено на Томе. В магическом зрении печать светилась тусклым золотистым светом, обволакивая его раны. Кровь уже не текла, но кожа еще оставалась мертвенно-бледной.

– Ему нужно время… – произнёс я, поймав взгляд Фролова. – Печать не восполнит потерянную кровь моментально…

Фролов молча кивнул, затем повернулся к Ване:

– Ты как?

Чумаков, всё ещё согнувшись, кивнул в ответ Фролову, вытирая губы тыльной стороной ладони:

– Живой… Чёртова тварь… До сих пор тошнит.

Фролов пробормотал что-то невнятное себе под нос и резко повернулся к коридору. Его глаза сузились, пытаясь что-то рассмотреть вдалеке.

– Так… – произнёс Черномор, выбирая из бороды кровавые ошметки. – Если здесь такое водится, то что нас ждёт дальше?

Я не ответил. Вместо этого прислушался, запуская внутрь могильника «поисковую сеть». Мне не хотелось сейчас связываться с еще одной подобной тварью. А если Черномор прав? И она там не одна? Лучше заблаговременно собрать информацию, а затем уже лезть в пекло.

Магия «сети» отзывалась тишиной и пустотой. Ни шорохов, ни подозрительных вибраций, ни жизни, ни нежизни, ничего – только сырость вековых камней и тихий шелест многочисленных насекомых и вездесущих крыс.

– Чисто…– произнёс я, развеивая поисковый конструкт. Эхо моего заклятья растворилось в лабиринтах кургана, не обнаружив опасности.

Мы сгрудились вокруг Тома, пока он медленно приходил в себя. Я склонился над моим шотландским товарищем, проверяя печать. Она работала – тепло магии пульсировало под пальцами. Грудь ведьмака поднималась и опускалась всё ровнее, а на лице уже проявились потерянные краски жизни – впалые щеки чуть-чуть порозовели.

Фролов, скрестив руки на груди, рассеянно постукивал пальцем по локтю. А вообще, он молодец – это его первая магическая схватка, в которой он повел себя вполне достойно.

– И что теперь, товарищ Чума? – спросил Ваня. Его взгляд метался между телом товарища и темным провалом коридора. – Идём дальше?

– А куда деваться? – буркнул Фролов. – Не можем же мы бросить всё и трусливо сбежать?

– Идти дальше сейчас – самоубийство, – резко сказал я, разрывая затянувшуюся паузу. – Том серьезно ранен и, хотя печать стабилизировала его состояние, он всё ещё слаб и нуждается в восстановлении сил. Кроме того, мы все на пределе и измотаны после схватки с тварью.

– Действительно! – встал на мою сторону Ваня. – А если там ещё одна такая же гадость, или хуже?

Фролов хотел что-то возразить, но замолчал, сжав кулаки. Его пальцы дрожали – не от страха, а от адреналина, который ещё не успел выветриться из его крови.

– Магия «сети» ничего не показала, но это не значит, что дальше безопасно. Эти твари умеют прятаться, – продолжил я, вытирая пот со лба. – Мы слишком шумели. Если там кто-то есть – он уже знает, что мы здесь.

– Тогда что? – буркнул Фролов. – Ждать, пока Том оклемается?

– Не только… – Я сделал паузу. – Я хочу раскинуть внутри могильника более мощную «сеть», которая будет реагировать на мельчайшие изменения эфира…

– Но товарищ Сталин ждет… – Фролов заскрипел зубами.

– Ничего, подождёт! – резко пресёк я поползновения капитана госбезопасности. – Я – руководитель! И вся ответственность только на мне… – Я случайно перевёл взгляд на мёртвую тварь. – Чёрт! – вырвалось у меня непроизвольно.

Её ввалившиеся глаза, казалось, смотрели прямо на меня. И я вдруг понял, что это не её взгляд… Её глазами на меня смотрел кто-то другой. И я, кажется, догадываюсь, кто бы это мог быть. Кто пришёл проверить, как мы пережили схватку с очередной его тварью – порождением Хаоса.

Продолжающие мерцать электрические лампы неожиданно начали взрываться одна за другой, а стены задрожали. Я почувствовал, как что-то пытается уцепиться за мои мысли, впивается в сознание, пытаясь пролезть внутрь. Голоса шептали мне что-то на языке, которого я никогда не знал, но понимал каждое слово.

– Откройся нам, ведьмак… – настойчиво шептали голоса. – Впусти нас, слейся с нами, и ты поймёшь, сколько ты потерял…

– Да иди ты на х. й, Раав! – В очередной раз послал я демона по известному адресу, особо не миндальничая. – И Мать Змеиху лучше верни! – подумав, добавил я, раз уж случай представился.

– Это не конец, ведьмак! – раздраженно прошелестели голоса. – Это только начало!

И вдруг – тишина, после которой из темноты коридора раздался смех. Знакомый смех. Фролов резко развернулся, хватаясь за пистолет – ППШ остался где-то там, в темноте подземелья, но я положил руку на его запястье и покачал головой. Ему, единственному из нашей компании, был не знаком этот смех. К тому же пули против демонов совершенно бесполезны. Пусть насмеётся вволю, чертов урод – у нас говорят, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним! А следующий шаг – за нами…

Глава 12

Смех звенел в ушах, отдаваясь эхом в пустых коридорах. Фролов нервно сглотнул.

– Что ему надо? – прошептал капитан госбезопасности, нервно передёрнув плечами.

– Ничего особенно, – ответил я, пристально глядя в темноту, – просто разрушить наш мир. Ты же был у товарища Сталина вместе со мной…

– После такой жути – всё из головы повылетало, – признался Лазарь Селивёрстович. – А вдруг он сейчас нападёт?

– Нет, – мотнул я головой. – Его тварь мертва, новых я не чувствую. Это просто… провокация. Попугать решил напоследок.

Смех вдруг оборвался, и в тишине раздался новый звук – слабый стон. Том!

– Он приходит в себя! – бросился к нему Чумаков.

Но я задержался на секунду, всё ещё ощущая на себе чей-то взгляд.

– Еще сочтёмся… – тихо прошептал я в пустоту, и тягучая тишина в ответ была страшнее любого смеха. Это длилось буквально несколько ударов сердца, а затем все неприятные ощущения исчезли.

Фролов вытер лицо ладонью, словно стирая с него остатки адреналина и напряжения. Он бросил последний взгляд во мрак коридора – там уже не было ни звуков, ни чужого присутствия, ни угрожающего смеха. Только пыль, осевшая после взрывов электроламп, и глубокая, просто мёртвая тишина.

– Всё – он ушёл, – произнёс я. – И в ближайшее время не вернётся. Не спрашивайте, откуда мне это известно – сам не знаю… Словно предчувствие…

– Получается, курган чист? – пробормотал капитан госбезопасности, опуская пистолет.

Я кивнул, но мне не хотелось говорить вслух о том, что мне не верилось в такую лёгкую победу. Хаос хитер и вероломен, а особенно проводник его воли – Раав. Он всегда оставляет ловушки… Но курган точно чист… Он больше не интересовал вероломного демона. Он и Тома-то «подцепил» только чтобы привлечь внимание… Моё внимание… Но что-то меня томило… Только что? Я никак не мог этого понять.

– Возвращаемся! – распорядился я. – Сообщим руководству о произошедшем – пусть решают, что делать дальше… Закрыть доступ в курган, либо продолжать его исследование.

Мы двинулись назад по тем же коридорам, но теперь всё казалось иным – угрозы не было, а потому всё вокруг уже не выглядело зловещим – просто очень древним. Целительская печать уже поставила Тома на ноги – он мог идти, но пока что, опираясь на плечо Ивана.

Фролов шагал впереди, Черномор следом, а я замыкал шествие, невольно прислушиваясь к эху от наших шагов. Но так ничего и не услышал, кроме собственных тревожных мыслей.

Когда мы вышли из кургана, солнце уже клонилось к закату, окрашивая лес в кровавые тона. Волшебная дорожка лесного владыки не подвела – и послушно открылась в тот момент, когда я шепнул потайное слово. Деревья и кустарники раздвинулись сами собой, открывая путь.

– Едрит-Мадрид! – тихо выругался Лазарь Селивёрстович. – Никак не могу привыкнуть к этим штучкам!

Тропа обратно пролегала через едва заметные тенистые проходы – словно сама земля подстраивалась под наш путь, стараясь быстрее довести до нужного места. Чёртов Курган уже был далеко позади, но в воздухе постоянно висело какое-то напряжение, будто за нами всё ещё кто-то наблюдал.

– Не нравится мне эта тишина, – пробормотал Фролов, нервно оглядываясь. – Как будто перед грозой…

Я не ответил. Мои предчувствия тоже были на пределе, но в чем причина я пока не понимал. Наконец волшебная тропинка выбросила нас в окрестностях базы.

– Где все? – резко остановился Чумаков, вращая головой по сторонам. – И почему так тихо? Где караульные… и остальные…

Ваня оказался прав – база встретила нас неестественной тишиной. Ни часовых у ворот, ни криков, шума, топота шагов – только флагшток с обвисшим красным полотнищем и глухой перестук двигателя единственного работающего дизель-генератора.

– Что за дерьмо? – Черномор первым вошёл в столовую (при своих малых габаритах, аппетит он имел изрядный, и постоянно жрал, как не в себя) и застыл на пороге.

Тарелки с едой стояли нетронутыми. Дымящаяся кружка с чаем…

Куда они все исчезли? – взволновано спросил меня Фролов, а я смог лишь неопределённо пожать плечами:

– Не знаю…

Мы осторожно двинулись дальше, проверяя каждое здание, каждую комнату. Столовая, казармы, штабной барак – везде следы внезапного исчезновения людей: брошенные вещи, догоревшие сигареты, даже оружие, оставленное у стен…

– Странно, – проворчал Черномор, подбирая упавшую фуражку и напяливая её себе на голову. Вид при этом у него стал донельзя комическим – совсем не под стать моменту. – Ни тебе следов борьбы, ни крови… Словно все просто испарились.

Фролов сжал кулаки, а его глаза метались в поисках хоть какой-то зацепки.

– Может, эвакуировались? – предположил Чумаков, но тут же сам замолчал, осознавая нелепость догадки.

Я почувствовал, как мороз пробежал по спине. В голове крутилась единственная мысль: похоже, что именно это и не давало мне покоя. Только вот кто это мог сделать? Раав? Немцы? Или кто-то еще?

– Проверим бункер, – сказал я тихо. – Если Бажен Вячеславович тоже пропал со своей машиной… От нашего едва созданного ведомства практически ничего не останется. Это, если и не полный крах, то что-то очень к этому близкое. Не знаю, даже, как буду после этого смотреть в глаза товарища Сталина.

Мы пошли к дальнему краю базы, где глухо урчал дизель. Дверь бункера была приоткрыта, из щели лился желтоватый свет.

– Осторожно… – предупредил Фролов, распахивая толстую створку.

Я кивнул и толкнул дверь ногой, помогая капитану побыстрее её открыть. Густой воздух, пропитанный запахом отсыревшего бетона, дизеля, машинного масла и, отчего-то, озоном, ударил мне в лицо, когда я шагнул внутрь.

Быстро сбежав по лестнице, я ворвался в лабораторию. В свете тусклых ламп под низким сводчатым потолком вырисовывались знакомые очертания машины профессора: пульты управления, ряды рычагов и циферблатов, мерцающие индикаторы и разноцветные лампочки…

И прямо посреди этого технического бедлама, в кресле перед центральным пультом управления, сидел сам Бажен Вячеславович. Его огромная тень нависала над стопками бумаг, чертежей и странных приборов, выстроившихся на столе за его спиной, словно маленькая армия. Профессор что-то бормотал себе под нос и что-то записывал в блокнот жирными, размашистыми буквами, совершенно не замечая нашего появления. Кроме него в бункере больше никого не было.

– Единственный живой человек на всей базе… – пробормотал Лазарь Селиверстович, медленно опуская пистолет, которым успел вооружиться, пока мы сбегали по лестнице.

Ваня, ворвавшийся в бункер следом за нами, воскликнул:

– Бажен Вячеславович! Вы… живы?

Профессор вздрогнул, словно его резко выдернули из глубокой задумчивости, и повернулся к нам. Его глаза за толстыми стёклами очков были расширены, будто он только что увидел нечто невозможное. Ванин вопрос повис в воздухе, заставляя нас с Фроловым переглянуться.

– Более чем, товарищи… – сухо ответил Бажен Вячеславович, откровенно не понимая, почему мы все буквально поедаем его глазами. – А в чём, собственно, дело?

– Лучше скажите, – произнёс я, – вы ничего странного за последнее время не заметили?

– Да как же не заметил, – сокрушённо произнёс Бажен Вячеславович, качая головой. – Да у меня же совершеннейшая катастрофа произошла…

– А можно поподробнее, товарищ Профессор? – Быстро сориентировался в обстановке Фролов, не желая раньше времени пугать Трефилова исчезновением всего личного состава нашей секретнейшей и охраняемой базы. И нам подал знак, чтобы языками не болтали.

– Простите меня, товарищи, за слабость, но я… меня… сегодня… уснул я, одним словом, прямо тут, на диванчике в лаборатории… – смущенно произнёс профессор.

Он что, даже не помнит, как это я его усыпил?

– Бажен Вячеславович, – укоризненно протянул капитан госбезопасности, – а я же вам говорил! Предупреждал даже! Вы, к примеру, сколько суток не спали? Ага, не помните! – победно произнёс он, когда профессор покачал головой. – Так что у вас произошло?

– Я проснулся… Причем, я давно не чувствовал себя таким отдохнувшим…

Еще бы не почувствовал после моего малого целительского заклинания!

– Я отправил за чаем товарища… э-э-э… – Каким бы гениальным не был профессор, но его рассеянность в обычных бытовых вещах, иногда просто поражала. – В общем, отправил этого товарища за чаем, а сам сел за приборы… Кстати, а он так и не вернулся… с чаем…

– Продолжайте, Бажен Вячеславович! – вернул профессора в нужное русло Фролов.

– А? Да…– продолжил профессор, – буквально минут через десять мои приборы зафиксировали какой-то всплеск аномальной энергии… Причём, такой, какой в принципе быть не может…– прошептал профессор, вновь схватившись за свой листочек с расчётами.

И тут только я заметил странность – все его аппараты работали на пределе своих возможностей – стрелки дрожали в красных зонах шкал. А на чертежах, лежащих перед ним, были изображены сложные схемы и математические формулы с пометками: разлом, сингулярность, нестабильность…

– Рассказывайте, профессор, – сдавленно произнёс я, чувствуя, как сердце начинает бешено колотиться, – с чего вы так решили?

Ведь я, кажется, уже понял, с чем столкнулся учёный – с темной энергией и темной материей[1], о которых в этом времени еще ничего не было известно[2]. Но из-за действий известного нам всем демона, малые доли Хаоса выплеснулись в окружающее пространство.

Профессор сжал губы, и в его глазах мелькнул тот же страх, что я видел у себя в отражении.

– Это был не просто «всплеск», – начал Бажен Вячеславович, понизив голос до шёпота, словно боялся, что его услышит кто-то, кроме нас. – Это был… разрыв… Разрыв в самой ткани реальности…

Он провёл дрожащей рукой по листу бумаги, где карандашные линии сплетались в хаотичные узоры.

– Видите эти значения? Они не просто указывают на аномалию – они показывают, что что-то проникло сюда. Из «другого места». Только прошу вас, не считайте меня сумасшедшим! Вы просто не обладаете нужными знаниями в математических дисциплинах…

Ваня переглянулся со мной, сжимая кулаки. Фролов же оставался внешне спокойным, но его пальцы медленно сжимались и разжимались на пряжке ремня портупеи.

– А как именно это произошло? – неожиданно спросил капитан госбезопасности.

– Когда я сел за приборы накопителя он… он был отключён… А затем один из его электромагнитов, тот, что я создавал для экспериментов с электромагнитными полями… Он не просто заработал… он сам активировался. А затем его режим работы стал критическим… влияющим на работу всего накопителя… – Взгляд профессора стал отстранённым, будто он снова видел перед собой эти показания.

– И? Что вы предприняли, Бажен Вячеславович? – Вновь потеребил Трефилова капитан госбезопасности.

И только сейчас я понял, куда клонит Фролов. Капитан госбезопасности пытался выяснить, что же смогло защитить профессора, тогда как другие сотрудники просто испарились?

– Я попытался исправить ситуацию полной перенастройкой и регулировкой установки. Но у меня никак не получалось вернуть её к нормальным показателям! – с обиженной, словно у ребёнка, физиономией, «пожаловался» нам Бажен Вячеславович. – Я старался нивелировать критические значения увеличением мощности некоторых… А! Это сложно и долго объяснять. Если хотите, я письменно предоставлю мои выкладки…

– Не надо! Мы вам верим, Бажен Вячеславович, – успокоил профессора Фролов. – Значит, вы постарались погасить этот… всплеск, иными параметрами работы вашего устройства? – Лазарь Селивёрстович постарался как можно проще подытожить сказанное профессором.

– Если грубо и приближённо, то примерно так, – согласно произнес Бажен Вячеславович.

Постойте, товарищ Контролёр! – не выдержав, воскликнул Ваня, тоже ухватив суть. – Вы хотите сказать, что излучение «накопителя» сохранило жизнь Бажену Вячеславовичу, и не позволило демону проникнуть в лабораторию?

– Похоже, что так, – развел руками капитан госбезопасности. – Просто у меня нет другого объяснения, почему из всех сотрудников базы выжил только товарищ Профессор… – Фролов медленно прикрыл глаза, словно еще раз прогоняя эту мысль у себя в голове.

– Согласен, – произнёс я, глядя на странные показания приборов. – Попытка компенсировать «всплеск», изменяя параметры работы установки, послужила своеобразным щитом от разрыва пространства…

Бажен Вячеславович замер, его пальцы судорожно сжали карандаш.

– Постойте, товарищи! – воскликнул профессор Трефилов. – Что значит «выжил только товарищ Профессор»? Какие еще демоны? Я совершенно ничего не понимаю!

Пришлось потратить некоторое время, чтобы всё объяснить. Ну, так, как мы предполагали. Ведь четкой картиной произошедшего не обладал ни один из нас. Когда Ваня закончил свой сбивчивый и наспех составленный рассказ, лицо профессора по цвету стало напоминать серый пепел.

Тишина в комнате стала густой, почти осязаемой. Ваня напрягся, Фролов нахмурился, а в глазах профессора мелькнуло сначала непонимание, а потом – подавленный ужас. Он медленно опустился на ближайший табурет, сжав голову руками.

– Они все погибли? Это же настоящая трагедия… – Бажен Вячеславович опустил подрагивающие руки и поднял на нас глаза, в которых стояла боль. – А может… может они еще живы? – с надеждой спросил он. – Если пространство исказилось, то люди могли попросту… «выпасть» из нашей реальности…

– Боюсь, что они все мертвы, – покачал головой капитан госбезопасности, – и мы никогда не узнаем, что же с ними случилось.

– И что… этот демон… он может вернуться? – спросил профессор.

Фролов тяжело вздохнул, доставая из кармана мятую пачку «Казбека».

– Вопрос не в том, может ли… – Он резко чиркнул спичкой и прикурил папиросу. – Вопрос лишь в том, когда это произойдёт в следующий раз?

Дым от папиросы заклубился в воздухе, смешиваясь с напряженной атмосферой в комнате.