Текст книги "Товарищ "Чума" 10 (СИ)"

Автор книги: lanpirot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 20

В общем, разобраться со слегка припудренными дедулями, обладающими не только непомерным тщеславием, но являющихся еще и могучими магами-колдунами-ведьмаками, было хоть и трудно, но вполне решаемо. Они, как мои старшеклассники из будущего, которые тоже не всегда понимали, отчего временами творят всякую дичь.

Правда, в отличие от подростков, эти старички не довольствовались просто разгромленными классами и слитыми в сеть сплетнями. Нет, их амбиции простирались куда дальше – туда, где заканчивался здравый смысл и начинались легенды.

Стариканы, конечно, были покруче моих учеников – хотя бы потому, что их «дичь» могла запросто сравниться с оружием массового поражения. В общем, задача была ясна: найти подход к каждому, как к капризному подростку с атомной бомбой в рюкзаке, да еще с кипящим океаном эмоций и полным отсутствием мозгов.

Но я справился! Потому что, в конце концов, если умеешь договариваться с тинейджерами, постоянно находящихся на бешеных дозах гормонов – то и древние колдуны тебе не страшны. Главное – вовремя подсунуть им хрустящую сладкую печеньку с чаем и сделать вид, что их заклинания тебя действительно впечатлили. Хотя, чего греха таить – они меня действительно впечатлили!

Все это, конечно, хорошо, но один вопрос так и остался без ответа – за каким хером припёрся Афанасий в Пескоройку? Да еще проник сюда таким нетривиальным способом – при помощи портала, упакованного в камень, который я «совершенно случайно» подобрал в лесу у подножия древнего идола, когда чудесная тропинка лешего неожиданно дала сбой?

Вам этот способ не кажется слишком уж сложным? Да чего там, я даже устал, пока проговаривал все условия, которые старому ведьмаку пришлось соблюсти… Либо у него действительно старческое слабоумие, невзирая на цветущий для его возраста внешний вид, либо я просто затрудняюсь с предположениями… Потому как других у меня просто нет.

Вот я его об этом и спросил. А зачем я буду голову ломать? Как будто и без этого других проблем нет. Мне, между прочим, еще с одним родственничком надо поболтать и вызнать у него всю инфу о Стражах. Иначе, наше упёртое бодалово с Раавом, может еще столько бед принести… Ведь раскрывать ему секрета «Гнева Господня» я не собирался ни за какие коврижки!

А дядька Афанасий, как я решил про себя называть (хватит уже дедов на мою больную голову!) Глашиного прародителя, не стал от меня ничего скрывать. Оказывается, за несколько дней перед моим применением этого разрушительного оружия, у него, как он сам выразился – «сердце защемило».

– Черное оно у меня и окаменело почти, – продолжил он свой рассказ, – но защемило так – спасу нет! Столетиями оно молчало, а тут… – И Афанасий пожал плечами.

Вот и отправился он в Тарасовку, ибо знал, что там до сей поры обитают его потомки. Да и дар ведьмовской в его семье еще не выродился – справлялся об этом старый колдун время от времени.

И поспел в он район Тарасовки-Покровки аккурат к моему сокрушительному удару «Гневом» по фрицам. Но повезло ведьмаку неимоверно, что оказался он вне зоны действия этого убойного заклинания.

– Можно сказать, по самой кромочке прошел… – признался Никитин. – Мощь неимоверная… Под этим ударом никто не сможет выжить – ни люди, ни маги, ни даже древние боги. Все мы слышали о Содоме и Гоморре – в теории. Но чтобы кто-то применял эту силу здесь и сейчас – такого я не ожидал… Ну, а после того, как на месте событий появился ангел… Да что там – сам архангел Михаил… – продолжал сбивчиво рассказывать старый ведьмак. Похоже, что этот случай его знатно зацепил.

– Это был не архангел, – покачав головой, я решил вставить и свои «пять копеек».

– Я знаю, – ответил Афанасий, – но в тот момент я этого не понял. К тому же, появление архангела на месте применения «Гнева Господня», выглядело вполне логичным и объяснимым. Но я не мог понять одного…

– Чего же? – поинтересовался Вольга Богданович.

– Что спровоцировало применение столь мощного воздействия? – ответил ведьмак. – Применение «Гнева» за всю историю можно по пальцам пересчитать. К тому же эпицентр удара пришелся на Тарасовку – место проживания моей семьи. Но они никак не могли обратить на себя внимание Высших Сил своим мелким колдовством. Даже я не смог… Хотя, в своё время основательно повеселился в Европе…

– Да, уж, – усмехнулся дедуля, – этот твой вояж навсегда запомнился многим влиятельным магическим семьям Старого света. Они, наверное, до сих пор вздрагивают при упоминании твоего имени, – с ухмылкой добавил он, наблюдая, как Афанасий морщится от воспоминаний.

– Так вот, семью я так и не обнаружил, но сумел уловить отклик дара, когда-то бывшего частью моего…

– Ты засёк мой дар? – догадался я.

– Да, – согласно кивнул Афанасий. – Но затем он пропал, проявляя себя лишь время от времени. Но я двигался по этому следу… долго… упорно… пока, наконец, не добрался до твоей скрытой вотчины, княже. Но обойти её защиту я так и не сумел…

– Еще бы! – довольно хмыкнул мой дедуля-мертвец. – Её не сумел вскрыть даже чёртов демон Раав!

– Да, – согласился с дедулей ведьмак, – о вашем столкновении с демоном Хаоса я тоже узнал, хоть и не успел к его завершению. Но мне удалось восстановить всю картину, пока я крутился вокруг Пескоройки, думая, как пробраться внутрь. Я хотел встретиться с моим потомком, носителем моего дара…

– И ты придумал этот хитрый финт с порталом в камне?

А Афанасий тем временем разглядывал нас обоих с каким-то странным, почти виноватым выражением.

– Ну, да…

– А как ты догадался положить этот камень на тропу? – спросил я.

– Я видел, что вы активно используете волшбу лесного владыки, – пояснил он. – Изготовил портал, с помощью поисковой магической сети следил за лешим, надеясь, что рано или поздно мой потомок опять воспользуется этой тропой… Да, не самый быстрый вариант, но другого выхода у меня не было.

– Ну и ну, – пробормотал Вольга Богданович, скрестив руки на груди. – Настоящий охотник: расставил ловушку и терпеливо ждал.

– А что мне оставалось⁈ – вдруг вспыхнул Афанасий. Его чёрные глаза сверкнули, и в воздухе запахло остаточной статикой древней магии – ведьмак словно «наэлектризовался». – Я не мог просто взять и постучаться в твою дверь, князь! Мы оба знаем, во что бы это вылилось.

– Верно! – хмыкнул мертвец. – У меня не забалуешь!

– А так… я бы попал прямо к своему потомку…

– Подожди, а чего просто выйти ко мне в лесу было нельзя?

– Проморгал я твоё появление и на этот раз – леший о чём-то догадываться начал…

– Что ж, – усмехнулся я, – в итоге ты и попал. Но это ещё не объясняет главного…

– Чего?

– Почему ты вообще решил искать со мной встречи? Ты почувствовал отклик моего дара, ты понял, что я жив… что со мной всё в порядке… ну и шёл бы себе дальше, как делал это уже не одну сотню лет.

Афанасий молчал. На секунду даже показалось, что он вообще не собирается отвечать. Потом его губы дрогнули в слабой усмешке:

– В порядке? Ты действительно так считаешь?

– А почему нет?

– А вот это, милок, самый интересный вопрос, – усмехнулся Афанасий. – Потому что, если кто-то обладает достаточной силой, чтобы даже частично разбудить «Гнев»… Да ладно, – заметив выражение моего лица, хохотнул старик, – я знаю, что «Гнев Господень» применил именно ты! Я же не полный дурак, хоть ты и считаешь, что я возможновыжил из ума. И я знаю, какую цену могут спросить за применение силы подобного размаха. Именно поэтому за тобой сейчас гоняется демон Хаоса, что пытался прикидываться самим архистратигом… А ты говоришь, что всё в порядке.

– Ладно, – вздохнул я. – Допустим, ты прав. Возможно, я и влетел во всю эту историю с «Гневом Господним» по уши… Но я не мог поступить по-другому. А вот почему ты решил, что тебе стоит во всё это лезть?

– Как оказалось – вы моя единственная семья, – развел руками Афанасий, показывая, что ничего с этим сделать он не может. – Даже ты, старая, мертвая и пыльная развалина, – ведьмак со смехом хлопнул дедулю по плечу, – тоже. Вот уж никогда не думал, что породнюсь с князьями Перовскими.

– Не очень-то и хотелось, – ворчливо проскрипел Вольга Богданович, – но деваться теперь некуда.

– А ты уверен, что «Гнев» разбудил именно ты? – вдруг спросил Афанасий, пристально глядя на меня. Его глаза, черные, как смоль, не моргали, словно пытались проникнуть сквозь мои мысли.

Я замер. А ведь этот старикан оказался как никогда прав. Я лишь применил это оружие, получив его от представителя Высших Сил, до сих пор запертого в моём сознании – Чумы, четвертого всадника Апокалипсиса. Именно из его памяти я выудил это страшный секрет. Но об этом никто не должен знать!

– Что ты имеешь в виду? – состряпав невозмутимый покер-фейс, чтобы отвести от себя все подозрения, спросил я.

– Я имею в виду, – медленно проговорил он, – что кто-то могущественный мог подтолкнуть тебя к этому. Кто-то, кто и передал тебе секрет «Гнева». Или это сделал сам Создатель, либо его ангелы? – И ведьмак хитро прищурился.

Дедуля резко заскрипел костяшками пальцев, разрывая тягостную паузу.

– Э-э, хватит ковыряться в голове у моего внука, колдун, – проворчал он, не отводя взгляда от Афанасия. – Ты же сам сказал – «Гнев» применяли в единичных случаях. Может, парень просто оказался в нужном месте и в нужный час? Прозрение Свыше…

Афанасий недоверчиво покачал головой, но я уже поймал спасительную нить.

– Вальга Богданович прав, – поспешно добавил я. – Ты же не думаешь, что я сам до всего этого додумался? Просто получил знамение – исполнил. Без лишних вопросов.

– Знаешь что, молодой князь, – медленно протянул ведьмак, – в нашей семье с получением дара иногда… приходят видения. – Он намеренно сделал паузу, наблюдая за моей реакцией. – Странные сны. Голоса. Но, отнюдь не от Создателя. Мы с тобой, если ты не забыл, на «тёмной» стороне…

– Ладно, хватит загадок, – резко оборвал Афанасия Вольга Богданович, насупившись. – Если у тебя есть конкретные подозрения – говори прямо. А то крутишь тут, как торговец на базаре, словами играешь.

Афанасий усмехнулся, но под взглядом деда его насмешливость слегка поугасла.

– Подозрения? Есть. Но не факты. – Он развел руками. – Просто логика подсказывает: «Гнев» – оружие не человеческое. Его секреты не валяются в пыли под ногами. Значит, кто-то дал ему доступ. И мне интересно – кто?

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ведьмак был опаснее, чем казалось ранее – он шаг за шагом подбирался к истине, даже не догадываясь, насколько близко. Но признаться в связи с Чумой я не мог.

– Возможно, мы этого никогда не узнаем, – проскрипел мертвец.

– Ну, что ж… Возможно, ты прав. – Афанасий тяжело вздохнул. – Но запомни, молодой князь: если Высшие Силы действительно впутали тебя в эту игру – они еще дадут о себе знать. И тогда вопросы появятся не только у меня.

Я кивнул, скрывая облегчение. Главное – он отступил. Но его последние слова звучали как предупреждение… и обещание. Но вот старый ведьмак рассмеялся, и напряжение разрядилось. Но я-то знал – этот разговор еще не окончен…

Афанасий откинулся на спинку стула, его пальцы нервно постукивали по краю глиняной кружки с душистым чаем.

– Ладно, не буду давить, – наконец сказал он, но его глаза все так же не отрывались от меня. – Но, если ты когда-нибудь решишься поговорить… помни, я рядом. Только позови, и я тут же приду, где бы я ни был…

«Конечно, – подумал я, – обладай я секретом такого портала, тоже бы приходил, где бы я ни был…»

Вольга Богданович фыркнул:

– Ты бесподобен, Странник! Сначала ты давишь, а потом предлагаешь помощь?

– Не только помощь, князь, – поправил его ведьмак. – Даже просто… понимание… Мы-то с тобой оба знаем, что бывает, когда носитель дара остается один на один с тем, что его перемалывает.

Я почувствовал, как в груди что-то сжалось. Он говорил так, будто уже знал, что во мне что-то скрыто. Но нет – это невозможно.

– Спасибо за заботу, – сухо ответил я. – Но я справлюсь.

– Уверен? – Афанасий ухмыльнулся. – Потому что демон Хаоса – это серьёзно, но… Найдутся и другие Силы, заинтересованные внезапным пробуждением «Гнева»…

– Тогда и будем разбираться! – резко ответил я.

Тишина повисла снова, на этот раз тяжелая, как свинец.

– Ну что ж, – вздохнул Афанасий, поднимаясь. – Похоже, сегодня мы ни к чему не придём. Но помни, если тебе понадобится… ну, скажем, совет бывалого ведьмака… Ты знаешь, как меня найти.

– Откуда?

– Дар подскажет…

– Да уж, как же… подскажет он… – проворчал мёртвый старик. – Формулу вызова оставь, умник!

Афанасий только рассмеялся и, не сказав больше ни слова, бросил в мою сторону не очень сложный конструкт вызова. И я знал – рано или поздно мне придется им воспользоваться.

– Если вы не против, я еще пообщаюсь со своими девочками? Они ждут на кладбище у входа в вашу лабораторию… – Афанасий сделал шаг назад, его фигура начала растворяться в воздухе, как будто само пространство вбирало его в себя. Черт! Как бы мне выманить у него эту магическую технологию перемещения?

– Общайся, Странник! – бросил ему вслед дедуля. – Мы ж теперь вроде как родня. Пескоройку я предупредил.

Перед полным исчезновением старый ведьмак успел бросить мне:

– До встречи, молодой князь! И помни – некоторые вопросы не терпят спешки. Но ответы… ответы должны приходить вовремя… иначе, всё может окончиться большой бедой!

С последним отзвуком его голоса в лаборатории резко пахнуло горьковатой полынью и чем-то еще, что я не смог сразу определить.

Дедуля тут же заёрзал на месте, недовольно цокнув языком.

– Ну и ну, напустил таинственности, как плохой лицедей в балаганном театре. – Он повернулся ко мне, и в его пустых глазницах мелькнуло что-то вроде усталого беспокойства. – А ты, внучек, не вздумай этим вызовом пользоваться просто так. Подумай прежде дюжину раз. Старый ведьмак хитер… А если зовёшь – будь готов к любым неожиданностям – с нами, подзадержавшимися на этом свете, всегда всё непросто.

– Ну, это я уже и без твоих подсказок понял, дед, – хохотнул я, а Вольга Богданович скрипуче засмеялся вместе со мной.

– А теперь давай начистоту, внучек, – проскрипел он, внезапно став предельно серьезным. – Этот колдун, вообще-то, прав… – Мертвец чувствительно ткнул иссохшим пальцем мне в грудь. – Ты мне не рассказываешь всего… и ладно. Но если в тебе и правда сидит что-то… разбейся в лепешку, но найди способ контролировать это! Иначе, оно сожрет тебя раньше, чем ты успеешь понять, что к чему!

Я замер. Его слова опалили меня, как жар идущий от горячих углей. Ну, и стыдно стало.

– Значит, ты тоже догадывался? – осторожно спросил я.

– Внучек, я мертв триста лет. Ты думаешь, за это время я не научился чувствовать? Не забудь еще о других наших предках, о прародителе… Но мы дали тебе шанс – потому что ты – наш!

Ледяная волна прокатилась по спине. Он знал. Или, по крайней мере, подозревал.

– Ладно, хватит об этом! – буркнул дед, резко меняя тему, но я уже всё решил.

– Во мне скрыта сущность Чумы – четвертого всадника Апокалипсиса, дед, – резко вернул я старика к предыдущей теме разговора. – И как от него избавиться – я не знаю!

Дедуля застыл. Его пустые глазницы расширились, словно он пытался увидеть то, что скрыто даже от мертвых.

– Чума? – прошептал дед наконец. Голос его звучал глухо, будто доносился сквозь толщу сырой земли. – Вот оно что…

Меня непроизвольно передернуло. Я ждал чего угодно – крика, проклятий, матерной ругани, но старик просто молча смотрел на меня. И в этом молчании было что-то пострашнее любого гнева.

– Ты в курсе, что это значит, внучок? – спросил он наконец, тихо, но так, что каждое слово врезалось мне в мозг.

– Примерно представляю.

– Примерно? – Мертвец усмехнулся, но в его смехе не было ни капли веселья. – Если Чума возродится в тебе – он поглотит и твой дух!

– И что теперь? – Я стиснул зубы. – Как мне его изгнать?

– Изгнать… – Дед удручённо покачал головой. – Внучек, я знаю ни одного случая, чтобы кто-то сумел изгнать всадника… Если Чума уже внутри тебя – значит, он там не просто так. – Вольга Богданович даже закашлялся, словно подавился воздухом, хотя для мертвеца это нонсенс.

Я, в принципе, такого ответа и ожидал. Да и дед говорил так, будто это было очевидно само по себе. Типа, Высшая Сущность – это вам не хухры-мухры.

– Значит… – Я проглотил ком в горле. – Это не случайность?

– Ничего не бывает случайным, когда речь идет о всадниках… – Но мертвый дедуля явно не собирался отступать. – Но, если этого никто не делал раньше – это не означает, что это невозможно! Срочно собираем совет рода! И плевать я хотел на какого-то всадника, если он угрожает моему внуку!

Я почувствовал, как холодная тяжесть сознания Чумы шевельнулась внутри, будто откликаясь на эти слова. Но пробиться сквозь выстроенную мной стену он пока не мог… И сколько продлится это «пока» не знал ни один из нас.

– Еще секреты есть? – уже по-деловому осведомился Вольга Богданович.

– Секретов больше нет… – Я мотнул головой. Но единственный секрет, оставшийся нераскрытым к этому времени: кто я и откуда, я не раскрою никому в этом мире. Он умрёт вместе со мной.

– Вот это и есть самое опасное заблуждение, – произнёс мертвец. – Когда человек думает, что у него нет секретов… А они уже вползли ему в душу и пристроились в самых дальних и тихих уголках памяти, ожидая своего часа…

Глава 21

После нашего разговора дедуля развил бурную деятельность. Сплавив Странника с женщинами (под неусыпным приглядом Пескоройки, конечно) в особняк, превратившийся на сегодняшний момент в величественное здание, а не ту развалюху, каким я застал его еще несколько недель назад, Вольга Богданович потянул меня прямиком в родовой храм. Благо, что он располагался тут же, на кладбище.

Дорога привела нас к невысокому, но поразительно величественному храму, увенчанному куполом с извивающимся знаком бесконечности. Его силуэт вырисовывался на фоне закатного неба, словно древний страж, хранящий тайны веков – мистические тайны моего древнего рода.

Внутри, как обычно, царил полумрак, пронизанный отсветами витражей, окрашивающих пространство в призрачные оттенки кроваво-красного, пепельно-золотого и холодной лазури. Стены, украшенные витиеватыми фресками, шептали истории о легендарных подвигах и забытых битвах – словно само время застыло в этих образах.

Под сводами, тяжелыми и монументальными, стояли саркофаги из светлого камня, покрытые резными письменами и символами, смысл которых мог быть давно потерян для живых. Воздух был густым, пропитанным запахом былого могущества и древности, а тишина – настолько плотной, что казалось, будто храм прислушивается к каждому шагу, оценивая, достоин ли гость находиться в его священных стенах.

Не сомневаюсь, что так оно и было на самом деле. Чужим в это святилище хода не было. И в этой торжественной, почти мистической атмосфере, под сенью вечности, даже самые тревожные мысли затихали, уступая место странному, почти гипнотическому спокойствию и умиротворению.

Я протянул руку в темную нишу за алтарём. Пальцы наткнулись на шершавую поверхность деревянной шкатулки – она была неожиданно тёплой, будто живой. Когда я извлёк её, в воздухе запахло гарью и чем-то древним, затхлым, словно передо мной распахнулась дверь в подземелье, запечатанное веками.

Ладонь сжала крышку. Дерево под пальцами дышало, трещины на нём пульсировали, как шрамы на старой коже. Внутри лежало главное сокровище нашего рода – нож, вырезанный из кости самого прародителя. Не просто реликвия, а часть его, оставленная нам, потомкам. Я коснулся лезвия – и холод пронзил пальцы, будто кость помнила, что когда-то была частью живого тела.

Разрез на ладони был лишь формальностью. Я уже знал: боль – часть ритуала, плата за внимание духов. Но когда нож вонзился, тело вздрогнуло само, без моего ведома. Кровь не хлынула, а сочилась густо, почти нежно, падая на камень тяжёлыми каплями. И камню этого хватило.

Поверхность алтаря впитала её, но не сразу – сначала кровь замерла, сверкнув в полумраке храма, как ртуть. Потом начала растекаться, но не вширь, а вглубь, оставляя за собой следы – светящиеся, как прожилки молнии в ночном небе. И тогда я почувствовал, как воздух вокруг застыл. Вот оно – то самое мгновение. Духи ждут.

Я сделал вдох – и позвал:

– Придите, Хранители! Ваша помощь сейчас необходимо!

– Род в опасности! – присоединился к моему зову Вольга Богданович, обмакнув кончики мертвых пальцев моей крови и нарисовав какой-то хитрый символ у себя на лбу.

Тишина в храме стала густой и осязаемой, как смола – тяжелой, тягучей, давящей на виски. Я неподвижно стоял перед алтарем, чувствуя холод древнего камня сквозь ткань промокшей от пота гимнастёрки. Вольга Богданович, мертвый и неподвижный, казался частью этого места – его тусклые мертвые глаза неотрывно смотрели в темноту, словно там уже кто-то был.

– Придите, родичи… – прошептал я, и мой голос прозвучал чуждо, глухо, будто эхом из иной реальности.

И храм «ответил»: сначала – тихий скрежет, будто где-то сдвинулся камень. Потом – шепот, похожий на голоса ветра в трубах старого дома. А потом… потом сами тени, наполняющие родовое святилище, зашевелились. Они стекали со стен, словно сходили с многочисленных фресок, выползали из-под саркофагов, поднимались даже из трещин в полу. Бесформенные, но «живые», они тянулись к нам, к алтарю, к моей жертвенной крови.

– "Род в опасности! – Вновь прогремел голос деда, и его слова врезались в воздух, как острый клинок.

В ответ тени содрогнулись, закрутились вихрем – и преобразились из бесформенных сумеречных силуэтов в почти осязаемые фигуры. Они выступили из темноты, как будто шагнули сквозь время. И если в первый раз своего пребывания в храме я слышал только их голоса из кровавого тумана, а во второй меня почтил своим присутствием сам прародитель Вольга Всеславьевич в образе мудрого седого старика, то теперь предков-хранителей было трое.

Первый – высокий, мощный, в доспехах темной стали, с седой бородой и пронзительным взглядом. На его плечах лежал тяжелый плащ из медвежьих шкур, а в руке он сжимал огромную секиру, лезвие которой мерцало холодным лунным светом.

Второй – тоже высокий, крепкий, с дерзким взглядом и черной разбойничьей бородой, украшенной легкой проседью и. На его плечах – красный княжеский плащ, наброшенный на сверкающую кольчужную броню, на голове – остроконечный шлем, на ногах – красные яловые сапоги с загнутыми носами, да еще и богато расшитые золотом, серебром и жемчугом.

Третий Хранитель предстал перед нами в облике худощавого мужчины средних лет, облачённого в длинный кафтан, с наброшенной поверх него ферязью[1] тёмного синего цвета с серебряными нашивками. Его лицо было бледным, почти восковым, с тонкими чертами и пронзительными серыми глазами, светящимися холодным внутренним светом. На его тонких пальцах поблёскивали перстни с замысловатыми узорами, а за спиной как будто витал едва уловимый шлейф древней магии.

И если первый и третий Хранители были мне незнакомы, то со вторым витязем с дерзким взглядом и в красном плаще я уже сталкивался, хоть и не знал до сей поры, как он выглядел. В прошлый раз я только слышал его голос. Именно он один постоянно пытался спорить с прародителем. Но это был точно он – Лютовлад, его я ни с кем не перепутаю, потому как крови он у меня выпил целую цистерну. И я его просто чую.

Они стояли, окружая алтарь, и молчали. Но их присутствие наполняло храм такой мощью, что воздух звенел от напряжения.

– Кровь зовет… – наконец произнёс первый, голос его звучал глубоко и властно, как далёкий раскат грома.

– Но зачем она зовёт? – добавил второй, его слова были тихими, но острыми, как лезвие.

Вот, погляди, тля какая? Опять ему чего-то не по нраву. А прародитель, на которого я особо рассчитывал, так и не явился. Ну, ничего, я тоже не лаптем щи хлебаю, постараюсь как-нибудь заткнуть этого вечно недовольного предка.

Третий ничего не сказал. Он лишь наклонил голову в мою сторону, и в его горящем взгляде читалась решимость – всё, ради спасения семьи!

Я ощутил, как холод пробирается по спине, но сжал кулаки и сделал шаг вперед.

– Спасибо, родичи… предки… что откликнулись на мой зов! – первым делом поблагодарил я Хранителей. – Один из всадников Апокалипсиса пробуждается во мне… – признался я. Мой голос дрогнул, но не от страха, а от сожаления, что я могу не исполнить своего предназначение – сохранить и вновь возвысить свой древний род. – И я не знаю, как остановить его…

Тени предков замерли. Даже Лютовлад не стал язвить на этот раз, поменявшись от этих известий в лице. Как будто услышал что-то одновременно ужасное и…неизбежное.

– Остановить? – первый покачал головой, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на жалость. – Разве можно остановить то, что уже часть тебя?

– Остановить нельзя… – прошептал третий, его пальцы сомкнулись в странном жесте, и мне на мгновение показалось, что я вижу магические узоры, сплетающиеся в воздухе. – Но можно научиться сдерживать его…

Лютовлад же просто шагнул ко мне и положил руки на плечи, впиваясь своим пронзительным взглядом в мои глаза. И в ту же секунду я почувствовал, как тот, кто внутри меня, «проснулся» и почувствовал этот взгляд.

– Да… – не отрывая взгляда, громыхнул витязь. – Он здесь…

Третий же, перестал плести силовые узоры, скрестил руки на груди и коротко произнёс:

– Чума!

Хранители обменялись взглядами, и в их тяжёлом молчании внезапно зазвучало что-то древнее и неподъёмное, как проклятие богов.

– Чума… – повторил хранитель в медвежьей накидке, и его голос внезапно стал глубже, словно исходил не только из груди, но и из самой земли под ногами. – Первый Всадник… Венценосный…

Я почувствовал, как «сосед» в моей голове «дёрнулся», словно могучий и огромный хищник, услышавший свою кличку.

Лютовлад не убирал рук с моих плеч. Его пальцы впились в кожу, но боли не было – только холод, пронизывающий до самых костей.

– Он слышит нас… – произнёс витязь, и в его голосе впервые прозвучало нечто, кроме привычной издёвки. – И узнаёт…

Третий Хранитель медленно подошёл ближе, а в воздухе за ним пеплом сгоревшего эфира колебались остатки магических символов.

– Ты понимаешь, что это означает? – спросил он меня, и его серые глаза горели так, что мне хотелось отвести взгляд.

Я кивнул и ответил, с трудом разжимая челюсти:

– Да. Он пробуждается во мне.

– Нет! – резко возразил первый. – Он уже проснулся. – Но ты достойно сопротивлялся его присутствию.

Лютовлад внезапно оскалился, но в этот раз его улыбка не была насмешкой:

– Добре, потомок! Ты не стал его сосудом… его игрушкой… и сумел сохранить себя…

Третий Хранитель внезапно взмахнул рукой, и в воздухе вспыхнул синий огонь. Он метнулся к моей груди, и я почувствовал, как тот, кто внутри меня взревел от негодования. Но моя стена устояла, не дав ему вырваться на волю и на этот раз.

– Мы не можем его изгнать… – когда погас синий огонь, произнёс третий, и его холодный светящийся взгляд пронзил меня насквозь. – Но мы попытаемся научить тебя держать его на цепи…

– А если не выйдет? – спросил Лютовлад, и в его голосе прозвучало нечто, от чего у меня похолодела кровь. – Если всадник поглотит его разум?

– Тогда мы убьём его! – громыхнул первый хранитель – низко, хрипло, как будто рычал дикий зверь.

– И тебя заодно… – спокойно добавил третий, не моргнув глазом. – И тогда Чума возродится в ком-нибудь другом, оставив наш род в покое.

Я стиснул зубы и кивнул:

– Я готов! Так будет правильно…

И в этот момент из моей груди вырвался «чужой» голос – глубокий, могучий и властный:

– Это мы еще посмотрим!

Лютовлад отшатнулся, словно его ударило током, а третий хранитель мгновенно сомкнул пальцы в новом жесте – на этот раз защитном. Синий огонь вспыхнул снова, но уже не как испытание, а как щит между мной и остальными.

– Он говорит! – проревел Хранитель в медвежьем плаще, и его голос больше не был похож на человеческий.

Я чувствовал, как всадник внутри меня усмехается – холодно и безжалостно.

– Вы думаете, – проскрежетал мой голос, выплёвывая чужие слова, – что ваши жалкие цепи удержат меня? Меня, Первого Всадника?

Пальцы Лютовлада снова сжали мои плечи, но теперь они горели – не холодом, а невыносимым жаром.

– Молчи! – рыкнул он, и в его глазах вспыхнуло что-то древнее, дикое – словно сам прародитель рода взирал через него.

Я сжал челюсти до зубовного скрежета, стараясь не проронить больше ни слова. И у меня, кажется, получилось. В воздухе затрещало. Магические узоры третьего Хранителя сплелись в паутину света, опутывая меня и того, кто всё ещё пребывал внутри меня. Но Всадник лишь язвительно рассмеялся – и вдруг…

Лютовлад отпустил руки и меня «повело». Я рухнул на колени, ощущая, как всадник отступает в очередной раз, сдавленный, но так до конца и не побеждённый.

– Этого… хватит?.. – Я задыхался, вытирая кровь с губ.

Лютовлад медленно опустился передо мной на одно колено и стиснул мою голову ладонями.

– Слушай сюда, щенок! – Его голос был грубым, но в нём внезапно прорвалось что-то почти… отеческое. – Ты должен сдержать его. Иначе…

Я поднял взгляд.

– Иначе из славного потомка нашего рода ты превратишься в его могильщика.

Синий огонь погас. Тени предков молчали. А Всадник в глубине моего сознания ждал, временами пробуя на прочность связавшие его цепи предков и каким-то чудом уцелевшую ментальную стену.

Лютовлад отпустил мою голову, но его взгляд продолжал сверлить, будто пытался прочесть в моих глазах ответ на незаданный вопрос. Впервые за все время его лицо, обычно искаженное сарказмом или насмешкой, выражало что-то другое – почти человеческую тревогу.

– Ты понял? – спросил он тихо, но каждое слово будто било молотом по наковальне.

Я кивнул, с трудом переводя дыхание. Мои окровавленные губы скривились в неком подобии улыбки.

– Понял, не дурак. Дурак бы не понял.

Тени предков зашевелились. Первый Хранитель, казалось, вырос в размерах, его медвежья накидка колыхалась, будто живая. И я понял, что он в своей жизни тоже, как и сам прародитель, умел оборачиваться в животных, только не в волка, а в медведя.

– Тогда прими это, – проревел он и шагнул вперёд, протягивая мне что-то.

Я протянул руку – и в ладонь лег старый медвежий коготь, покрытый рунами. Он был холодным, как лёд, но «в глубине» его мерцал какой-то слабый огонёк.

– Печать праотцов, – пояснил третий. – Она будет держать Чуму, пока не ослабеешь ты сам. Духовно. Если падёшь – печать треснет.

– А если устою?

– Тогда научишься слышать его… но не слушаться.

Я сжал коготь в кулаке. Внутри меня тут же возмущенно дрогнуло – всадник почуял угрозу.

– Жалкие путы… – Но его голос в моей голове уже звучал глуше, словно из-за толстой двери – печать праотцов работала.