Текст книги "Another world (СИ)"
Автор книги: Kupidon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 56 страниц)
Вот так просто. Валялся на земле, под сводами этой старой холодной пещеры. Незащищенный и на виду… Словно он всю вечность ждал, что его заберут отсюда.
– Слишком просто… – пробормотала Каллисто под нос, осматривая механизм в руке и, под соблазном, что сейчас царил небольшой покой – она чуть осмотрелась и нашла в глубине пещеры знаки, надписи…Каллисто вдруг пронзило – подобные символы она видела у Офелии в клетке.
Неужели это значит, что Тайрис была здесь когда-то давно? Как…как это возможно?
Отбросив судорожные мысли – Каллисто стремительно покинула пещеру, чуть ускорив шаг – она дошла до Самары, после чего – они с легкой душой – пошли обратно.
– Я готовилась к смерти, – призналась Каллисто, чуть дрожа от пережитых нервов. – Думала, что нам труба…
– Я с удовольствием хотела бы отложить знакомство с «Грозой Пустыни»… – невольно призналась Самара, садясь в челнок.
Они мягко взмыли на несколько метров в воздух, однако, не прошло и минуты, как челнок сбили. Рухнув, азари стремительно выбрались из транспорта и, прежде чем они подумали о том, кто их сбил – над ними нависла исполинская тень огромного создания.
– Калрос. – Одними губами прошептала Каллисто, смотря на вышедшую из земли часть праматери всех молотильщиков.
Т’Сони тут же кинулась к челноку, выуживая из него неповрежденного «Разящего» и, схватив Самару за руку, она ловко его оседлала, уносясь далеко вперед.
Животный ужас заиграл в душе с такой силой, столь внезапно, что Каллисто выжимала из мотоцикла всю мощь, лишь бы оторваться от устремившимся за ними чудовищем. Она издавала яростные звуки, жадно и рьяно гналась за нарушителями ее покоя, а также – ворами. Исполинское чудище, что было отражением глубокой и могучей Древности.
Оно, подобно Титанам из людских легенд – устремилась за двумя жалкими сошками, стремясь уничтожить. Она выныривала из песка, словно из воды, в прыжке почти настигая свою цель, после, ныряя обратно. Своим хвостом она метко прицелилась в уходящую цель, поразив ее точным попаданием. Мотоцикл унесло в кювет и обе упали, одна, дальше другой.
Каллисто, сжимая до последнего в руке ключ, еле приоткрыла глаза.
– Богиня… – прошептала она, смотря, как над ее телом нависла стометровая тень праматери всех молотильщиков, в тот же миг, заставляя Т’Сони в трансе забыть о страхе, а вспомнить лишь первобытный ужас…
========== Каллисто ==========
Подобно тому, как многие из нас цепенеют от ужаса, также мы цепенеем, когда понимаем, что перед нами верная смерть. Когда мы понимаем, что нам не убежать, не спрятаться, не выжить…
Также чувствовала себя Каллисто, когда над ней нависла сама Калрос…
– Давай, я готова к смерти… – уже покорно прошептала Каллисто, смотря на нависшую над ней Калрос. – Я все равно шла сюда в один конец…
Калрос странно медлила, словно…в задумчивости. Словно испытывала Каллисто своей медлительностью. Ее крупные усы, что были возле крупных челюстей, опустились к Каллисто, провели склизким по телу. Т’Сони сморщилась, ее, словно позорно обмазывали, каким-то гарниром.
– Богиня, лучше бы ты меня просто сожрала, а не обслюнявила! – не выдержала азари, как неожиданно, ус обвился вокруг ее ноги, тут же подняв над землей.
Ее поднесли к челюстям, и Каллисто готовилась быть съеденной, но неожиданно – Каллисто, словно что-то ударило. Вибрационной волной, что проходила сквозь тело, ударяя в сознание. Удары повторялись, пока Каллисто мучительно не поддалась и ее глаза не заволокло тьмой, а в ее сознании к ужасу и шоку – послышался пропитанный гулкой вибрацией и глубиной – голос, говорящий лишь одно:
«– Вор.»
– Я…я не вор… – мучительно сжав зубы от глушащего ее разум голоса. – Эта вещь моя по праву.
«– Вор.»
Каллисто встряхнули, из-за чего из ее кармана выпал ключ. Вся ситуация была странной, шокирующей и просто невероятной. Древняя праматерь молотильщиков – говорит, хранит одну единственную вещь, что оставили ей на хранение…
– Это мое! – заявила храбро Каллисто, однако, на почве всего происходящего – это было полным безумием.
Каллисто стали подносить прямиком к раскрытым челюстям и, поняв, что ее сейчас съедят, – она отчаянно, словно очнувшись от покорности перед неминуемой участью, стала дергаться и обжигать биотикой сдерживающие ее усы. Она добилась лишь того, что ее еще раз встряхнули, а после – обвили теснее тело, начиная душить, словно растягивая мучения. Когда Каллисто оказалась вплотную к разомкнутым клешням, она в каком-то последнем рывке вырвала руки и приложила ладони к голове Калрос, у основания чувствительных усиков.
Ее глаза вновь заполнились тьмой, а сама Каллисто предприняла самую безумную и отчаянную попытку, которая могла только прийти в голову разумному существу – слить свой разум с разумом Калрос.
В голове у Каллисто тут же все взревело, словно в ее слуховые каналы ударил ультразвуковой сигнал, заставив ее несколько взвыть, но, несмотря на яркие мучения – она через силу влезала мысленно в голову этому древнему существу.
Шла незримая борьба двух разумов, где Калрос пыталась отчаянно блокировать сознание, но при этом – не пыталась как-либо причинить вред физически, концентрируя все силы ментально. Борьба была отчаянной, жесткой, из которой, в конце напряжённой схватки, Каллисто вслух и мысленно вскрикнула:
– Заткнись и слушайся меня!!
Калрос издала громкий рев, однако, покорно разлеглась на песке, отпустив азари. Мысленный контроль, который приносил адские мучения. Такими темпами – в ее мозг могла ударить кровь, медленно убив, от изнурения. Однако, в мысленном потоке послышался голос самой Калрос:
«– Я хранительница этих пустынь…никто не смел бросить мне вызов, вот уже как десятки тысяч лет… Ты, подобно той, что была до тебя…»
«– До меня?»
«– Измученное дитя, которое я пощадила… Она, также как и ты – престала здесь, ища смерти..»
Каллисто было больно, каждое слово Калрос отзывалось огромным психологическим мучением и давлением, но, из последних сил – Каллисто приказала:
«– Покажи мне…»
В ее глазах зарябил водоворот расплывчатых воспоминаний.
***
Калрос была бесконечно Древним и могучим существом, что гордо несла свое звание – «Гроза Пустынь». Она опустошала города, сжирала караваны и тех глупцов, что бросали ей вызов. Она была настолько великой, что победила одного из тех, перед кем трепетали все народы Галактики.
Всех тех, кто ступал на ее территорию – она безжалостно истребляла, и мало кто проходил ее пределы, оставшись в живых.
Но однажды, с востока, пришла тщедушная сошка. Тонкая голубая тростинка, по сравнению с бронированными ящерами, что приходили чаще. Из любопытства о том, что тут делает эта маленькая букашка – Калрос наблюдала.
Тростинка шла, не спала и не сбавляла шага. Шла все дальше, после чего – она безвольно не повалилась на песок, утомленная зноем, голодом… Калрос чувствовала, что маленькое сердце все еще билось внутри ее груди. От часа к часу – ее биенье замедлялось, но тщедушная голубая соломка была жива.
Когда же нагрянула песчаная буря, укрывшая ее слоем песков – соломка и тогда не умерла. Она была все еще жива. Долго и любопытно Калрос наблюдала за маленькой сошкой, после чего – подобно честной царице своей пустыни – она отдала должное этой маленькой сошке.
Когда буря стихла, Калрос зашевелилась и вместе с этим – пески и земля зашлась ходуном. Ее голос, звучащий из глубины золотистых песков, приказал сошке:
«– Живи.»
Впервые, за несколько дней, что маленькая, слабая сошка лежала на песке – она усилием воли зашевелилась, а после, сипло и как-то скорбно прошептала:
– Я не хочу жить… – глаза Офелии стали мутными, пустыми и поблекшими. -…мои глаза… Я…я ослепла? Богиня, дай мне умереть…
«– Ты слишком сильная, чтобы умереть сейчас…» – послышался голос внутри ее создания.
– Я ослепла, сломлена и нахожусь среди пустыни… Зачем и ради чего мне жить?… Я не хочу жить…
«– Живи, потому что можешь жить…»
– Отстань от меня…если не хочешь убить… Прошу, убей меня… Я и так достаточно измучилась…
«– Глупо умирать, если ты можешь жить… Встань. Если не можешь бежать, – иди. Не можешь идти, – ползи..»
– Зачем? Ради чего?… Я просто хочу спокойно умереть. С честью, покорно…
«– Заслужи это.»
Эти слова заставили Офелию вздрогнуть. Она в оцепенении глядела слепым взором в пространство, после чего – шатаясь, встала на ноги, медленно, почти падая – она стала идти вперед. Шла, пока ноги не перестали ее держать. Когда же рухнула – ползла, пока в итоге не подобралась к холодной пещере, которая обещала прохладу и убежище от палящего зноя.
Сама того не понимая, на исходе сил и жизни – она добралась до своего спасения. Как бы она не стремилась избавиться от своей жизни – она была безмерно счастлива, добраться до хладного места с небольшой влажностью на стенах. Подобно растению, она припала боком к влажной стене, чувствуя, как ей становится легче и лучше.
Пусть слепа, сломлена, потеряна и устала, но она спасена. Она выживет…
Проходит так много времени слепого молчания, когда Офелия подает голос:
– Что же мне делать?
«– Живи.» – Кротко доносится из толщи золотистых песков.
И Офелия жила, повинуясь таинственному голосу, что дал ей спасение. Но проходило еще больше и больше времени, Офелия принимала свою слепоту, стремясь узнавать свое окружение и вслед за этим, к ней пришло понимание того, что за существо являлось ее таинственным хранителем. И Офелия сипло спрашивала это могучее существо:
– Зачем ты спасла меня?
Калрос долго не отвечала, но в итоге, от нее донеслось:
«– Ты слишком сильная, чтобы умирать вот так…»
Офелия искала в своем спасении более глубокий смысл, но так или иначе – в течение долгих лет – Тайрис провела подле Калрос, что была ее единственным собеседником и тем – неразговорчивым. Когда же прошло некоторое время – Офелия ушла, сказав нечто напоследок, что Калрос не уловила.
Она вернулась спустя несколько веков. Вернулась более сильная, но более сломленная, чем раньше. Она отдала Калрос ключ, попросив, чтобы та охраняла его от любого, кто захочет им завладеть. Калрос согласилась, а Офелия ушла, больше не возвращаясь…
Прошло множество веков и эпох, пока ключ, недвижимо, – лежал в той пещере, нетронутый и никем не заинтересованный. Под защитой. Под взором могучего существа. Так, чтобы никто и никогда не забрал его…
***
Каллисто упала навзничь. Ее колотило изнутри, мозг кипел, а голова раскалывалась с такой силой, словно ее били об стену. Смутно она почувствовала, как некто подхватил ее на руки, после чего положил на мотоцикл.
Калрос, очнувшись от вмешательства в свой разум, взревела с такой силой, что все вокруг невольно содрогнулось. Она с остервенением кинулась в погоню, стремясь отомстить за невольно брошенный ей вызов.
Самара, которой удалось подхватить и унести Каллисто как можно дальше, всеми силами старалась оторваться от погони, интуитивно поворачивая, уклоняясь от ударов чудовища. Когда же они добрались до города, то двигатель «Разящего» не выдержал и заглох.
Разгневанная Калрос устремилась в рывке в атаку, однако, в ее голову внезапно прилетел лазерный взрывной залп. В воздухе послышался звук реактивных двигателей, вперемешку с последовавшими залпами других боеголовок.
На виду показалась эскадрилья из трех кораблей, что тут же начали обстрел. Калрос взвыла, быстро переключила свое внимание на корабли, а летящий с другой стороны челнок приземлился рядом с двумя азари. Из него тут же выскочил Грюнт:
– Внутрь, быстро!
– Рада видеть тебя, Грюнт.
– Самара! – кроган радостно оскалился, однако, рев праматери молотильщиков, привел его в чувства. – Садитесь, пташки, мы разберемся с этим старым червем! Неужели Т’Сони думала, что я посмею бросить ее в одиночку?
Самару и Каллисто тут же посадили в челнок, и тот поднялся в воздух, пока Грюнт, сев в один из кораблей – возглавил атаку. Когда же Калрос отступила, вся небольшая эскадрилья взяла курс обратно в сторону женского клана.
***
– Что с Т’Сони? – гаркнул Рекс, когда он увидел, в каком состоянии азари и тут же изумленно воззрился на Самару. – Юстициар?
– Прошу прощения за вторжение, вождь клана Урднот. Я сопровождаю Каллисто. И…при всем уважении, ей нужна азарийская врачебная помощь. Не кроганская.
– Мне хоть кто-нибудь объяснит, что случилось? И что эта за железяка у нее в руке?
Последующий разговор прошел не слишком приятно. Но так или иначе – Каллисто немедленно направили на Цитадель, где тут же оказали помощь ментального типа. Никто не верил в слова Самары о том, что Каллисто смогла взять на маленькое время контроль над разумом молотильщика. И непросто молотильщика, а праматерь их рода!
Когда азари влезает в разум в нечто незнакомое, могучее и непостижимое своим мышлением – случается нечто схожее с походом по минному полю. Итог таков, что мозг, так или иначе – страдает. Некоторые участки затормаживаются, назревают мигрени, сама азари в это время находится в трансе, ее тело при этом никак не страдает.
Единственное, что очень повреждается, – мозг. Повреждается, но не фатально. Это схоже с изнурительным боем, когда ты растягиваешь или рвешь связки, получаешь ушибы, ломаешь конечности или вывихи – это все заживет.
Также и с разумом азари, что побывал в огромной губительной нагрузке. Нужен отдых и лечение, а когда азари придет в себя, то может некоторое время быть несколько заторможенной, и в прямом, даже грубом смысле – тупить.
Каллисто положили на лечение, оповестили родителей, пока Самара осталась подле нее. Встреча с Джейн и Лиарой – была довольно неловкой, но переступив через самих себя – они все сосредоточились на нынешним состоянии Каллисто.
– Зачем мы только отпустили ее? – сипло спросила Лиара, практически обливаясь слезами. – Она же могла умереть… Как?… Богиня…
– Лиара, – подала голос Самара, ободряюще погладив ее по плечам. – Ваша дочь – одна из самых храбрых и сильных азари, что мне доводилось видеть. Я горжусь тем, что могу назвать ее своей ученицей. Она избрала практически невыполнимую цель… Но никогда меня не одолевала такая истинная вера, что все может получиться.
– Но не ценой ее жизни! – оскалилась Лиара, а Самара опустила взгляд.
– Лиара… – подала голос Джейн.
– Шепард. – Голос Т’Сони отдал хладом, а голубые глаза словно покрылись корочкой льда. – Именно от этого я хотела уберечь Каллисто. Я не хотела, чтобы она… Чтобы она…
–…была как я? – вдруг с иронией догадалась Шепард. – Ты думаешь, что я ничуть не переживаю за Каллисто?…
Самара, поняв, что ей лучше уйти, стремительно покинула палату, пока между Лиарой и Джейн разразился яростный скандал.
– Я этого не говорила.
– Это и так понятно… – вздохнула Шепард, вспоминая все их разговоры, после случая на Новерии. – Лиара, я понимаю, что…
– Нет. Не понимаешь… – уже жестко проговорила Т’Сони. – После твоей смерти – я боялась, что с Каллисто что-то может случиться. Я не рассказывала ей о тебе, старалась не рассказывать о себе… Я не хотела, чтобы Каллисто пошла той же дорогой, что и мы. Все эти страдания, угроза жизни… Она так напоминает тебя! Даже…даже путем, по которому ты шла.
– Она уже не маленькая, Лиара.
– Ты не представляешь, насколько она старше меня в некоторых смыслах… Но никогда я не смогу отпустить Каллисто… Она – единственное, что у меня осталось от тебя, в годы твоей смерти… Я растила ее триста лет, и видеть, как она страдает и умирает… Ты не понимаешь, Шепард…
– Да, не понимаю так глубоко, как ты, но я люблю Каллисто, ровно, как и ты. Я готова отдать жизнь ради нее!
– Я не говорю о том, что ты не любишь ее, Джейн… – Лиара не могла смотреть ей в глаза, боясь расплакаться.
–…скорее, подаю плохой пример, да? Как тогда, когда я поддержала ее? Лиара, дети никогда не должны оправдывать надежды родителей. Они должны жить своей жизнью. Я понимаю твои чувства и страх, но ты не можешь вечно ее опекать.
– Все, чего я хочу, чтобы она осталась жива… Я потеряла когда-то давно тебя, а теперь – потеряв ее, что я буду делать?
– Лиара…
– Не надо, Шепард… Просто… Просто уйди.
Джейн осеклась. Потупила глаза, и, окинув взглядом, лежащую без сознания дочь на койке, медленно вышла за пределы палаты.
В душе обеих было что-то сломлено…
***
Руки Лиары с особой аккуратностью и лаской гладили руки дочери, ее голову. Изредка, в порыве страха и волнения она прислушивалась к потоку ее мыслей, чуть контактируя с ее сознанием, как умела каждая азари.
В голове у Каллисто творился беспорядочный сумбур, который Лиара чувствовала, почти физически. Ее колотило изнутри, все высказанное коснулась и ее. Зачем она только сказала это? Каллисто все равно, как лежит, так и лежит без сознания. Этого не изменишь и все тут… Ее единственный вечный страх – смерть Каллисто.
Она понимала, что Джейн права…понимала, что не сможет опекать ее и беречь вечно, но как может любая мать погасить в себе страх и порыв опеки? Как? Никак. Никогда.
– Каллисто… – вырвался у Т’Сони хриплый шепот. – Моя хорошая…очнись пожалуйста…
В голове у нее проносились мучительные мысли того, что она должна отпустить ее, но она не могла. Она ее дочь! Она ее маленькая Каллисто, которую она с любовью баюкала ночами, рассказывала сказки на ночь, пусть она и не умела этого делать, пускала к себе в постель, когда ей снились кошмары и она, в слезах, прибегала к ней…
– Каллисто… – Лиара не могла говорить еще что-то, кроме ее имени.
Руки Лиары переместились на ее запястья, где был обтянут браслет с датчиком инструметрона. Она легко сняла его, угрюмо решила просмотреть, что там было и последнее, на что она наткнулась – запись Каллисто…
Лиаре ничего не оставалось, чем просто в порыве расплакаться. Каллисто…шла на смерть. И теперь – она была между реальностью и глубиной своего пострадавшего разума.
В душе Лиары что-то взволнованно перевернулось, когда голос Каллисто в шутливом тоне, но с серьезностью во взгляде – потребовала, чтобы она и Джейн – завели еще одного ребенка. Воспоминания о том, как они с Шепард только что расстались – невольно прошлись по сердцу острыми лезвиями.
Лиара надела браслет обратно, вновь прислонилась лбом ко лбу дочери, словно служа ей немым маяком:
– «Я люблю тебя, Каллисто… Очнись скорее…» – гласила оставленная метка, что могла помочь дочери выбраться из своеобразной мысленной комы, транса…
В палату тихо прошла лечащая врач-азари. Она молча подошла к лежащей Каллисто, достала из кармана небольшой фонарик и, открыв одно веко, посвятила в затянутый тьмой глаз. Затем также поступила и со вторым глазом, закрепив свои слова легкой улыбкой:
– Она скоро очнется, мисс Т’Сони. Вам тоже не помешает отдых.
– Сколько она еще пробудет без сознания?
– Еще час, точно. К тому же – она долго не спала, и ее одолевало в последнее время слишком большое давление. У нее банальный стресс. Я вообще удивлена тому, какая ваша дочь сильная. Ее спутница утверждала, что она слилась с разумом молотильщика! Я не знаю, правда ли это…
Лиара заметно побледнела, насколько это было возможно с ее цветом кожи. Где-то внутри у нее все неспокойно засосало, а мысли стали разбегаться кто-куда…
– Ч-что?
– Я тоже не верю. Как такое возможно? – пожала плечами врач, делая пометки в планшете. – Во всяком случае, повреждения были практически по всему мозгу, но они легко прошли. Вот только она долго будет восстанавливать вестибулярный аппарат. Мисс Т’Сони, мы сообщим, когда ваша дочь очнется. Вам бы не помешал отдых…
Лиара неопределенно кивнула, встала на ватные ноги, после чего, вышла из палаты. Она тут же решительно направилась к Самаре. Из последующего разговора Лиара узнала все, что произошло, и пришла в такой ужас, что некоторое время просто была в ступоре.
– Она…что?
– При всем уважении, но твоя дочь – очень безрассудна. Как…
–…Шепард. – уже сквозь зубы рыкнула Т’Сони. – Она… Она ведет себя как… О, Богиня, да о чем я?? Все ради ключа? Богиня… Богиня… Да это же… Она…
– Самая безрассудная и отважная азари, что я когда-либо видела в своей жизни… – не без гордости протянула Самара. – Этого поступка вполне хватит для звания юстициара. Она стала бы самой юной, среди Ордена…
– Где ключ?
– У меня, – кротко ответила Самара. – Если эта вещь, из-за которой Каллисто рисковала собой, я буду хранить его, пока моя ученица не очнется. И… Лиара?
– Да?
– У меня важные новости для вас…
После рассказанного о матриархате и его наказе Самаре – для Лиары будто перестала существовать реальность. Ее вдруг кольнуло озарение – Каллисто не хотела впутывать во все это их с Джейн.
Каллисто берегла их. Богиня, ее девочка уже так выросла, а сама Лиара…словно отрицает это. Она не может отпустить ее. Она боится потерять ее. Так сильно, что…невольно отталкивает Джейн? Дилемма и горькая ирония…
– Самара… – одними губами прошептала Лиара, смотря на юстициара. – Что ты чувствовала, когда понимала, что твои дочери становятся уже слишком взрослыми?
– Тоску. Одиночество. Гордость…
– Кажется, я только сейчас понимаю, почему отношения матерей и дочерей в нашей расе столь хладны друг к другу, спустя всего несколько десятков лет… Я так сильно боюсь потерять Каллисто, что невольно упустила тот момент, когда она действительно стала взрослой. Осознала, когда чуть не потеряла ее. Она всего добивается практически сама. Джейн права, говоря, что дети – ничего не должны родителям и не обязаны оправдывать их надежды. Они должны жить своей жизнью… Но мне так страшно…
– Мы должны учиться преодолевать наши страхи, – подала голос юстициар, легко сжав плечо Т’Сони, приободряя.
На лице Лиары отобразилась легчайшая тень улыбки.
***
Каллисто пришла в себя на завтрашний день. Ей запрещали вставать, а сама азари и не пыталась этого сделать, поскольку ее голова страшно кружилась. Как только в палате показались «отец» и мать, ей тут же стало не по себе. Она каким-то нутром поняла, что они видели ее запись и потому, она некоторое время, на манер ребенка, пряталась под одеялом, выслушивая материнские упреки матери, а после – похожую речь от Джейн.
– Вы закончили? – выглянув из-под одеяла, спросила Каллисто и, словив, скорбный взгляд родителей, глубоко вздохнула, откинув ткань. – Мам, «Пап»… Послушайте, я очень вас люблю… О таких родителях, как вы, можно только мечтать… Но дело в том, что с того момента, как меня… убили… я осознала, что за игру я веду. И вам – не место в ней.
– Каллисто!
– Прошу вас! – Каллисто мучительно сжала зубы и ткань пледа, которым была укрыта. – Я не сдамся, поймите это… Мама, ты недавно спрашивала меня о том, что неужели мне пора жить собой? Тогда, у меня не было какой-то цели в жизни… Но теперь, она у меня есть. Мам, время пришло… Я думаю, что нам пора расстаться. Я очень вас люблю, но у вас должна быть своя жизнь, а у меня своя. И я не переживу, если по моей вине, с вами что-то случится. Ровно, как дети не должны отвечать за грехи своих родителей, также и родители не должны отвечать за погрешности своих детей. Это неправильно.
Для каждого родителя, рано или поздно настает момент, когда он понимает и видит, что его ребенок – встал взрослым. Когда мы понимает, что кто-то, кого мы знаем уже очень давно – изменился.
Каллисто изменилась.
Но не с момента своей смерти. Раньше. Просто смерть, позволила ей сбросить остатки своих сомнений. Взгляд в саму сущность Древнего существа – позволила ей познать нечто неизведанное, что запрещено простому смертному разуму.
Подобно своему «отцу», что познала знания протеанского Маяка…
И теперь, это новое существо, что сбросила оковы своего сомнения и страха, смирившись с тем, что без жертв – не бывать ничему, – давало окончательную речь, после которой – оно скроется.
– У вас своя жизнь, где вы заслужили свой покой и отдых, – повторила Каллисто, отведя взгляд от лиц родителей и смотря далеко наверх, в пустоту, словно видя, что-то, что могло дать ответы на ее новые вопросы. – Теперь, пришло время моей жизни, где я пойду одна. Я буду идти вперед, несмотря на опасность и трудности. Не идите за мной и не останавливайте. Это мой путь… Я не сдамся, пока не выполню данные мной обещания… Простите меня…
Несмотря на то, что Лиару душили слезы, в ее душе пылал бесконечно яркий и жаркий огонь гордости и надежды. Ее Каллисто, что была безрассудной гонщицей, душой компании в барах и клубах, вдруг превратилась во взрослую и сильную…женщину.
Именно в тот момент – Каллисто перестала быть «девой», а стала более мудрой и сильной – «Матроной»…
– Обещайте мне, – прошептала Каллисто, кидая взгляд на понурых родителей. – Что вы будете счастливы вместе, несмотря на то, что меня не будет рядом с вами.
– Что ты имеешь в виду? – подала голос Шепард.
– Это что-то вроде ритуала взросления азари, – проговорила Лиара. – Некоторая формальность, где подразумевается полное отречение от родителя. Начало собственной жизни, без какого-либо контакта с матерью.
– Ты…
– С этого момента – я сама по себе. Вот, что это значит. Теперь, я буду жить самостоятельно. Одна. Без вас… – протянула Каллисто и в некогда диких глазах, что пылали огнем, промелькнула ирония. – Все, что не случится и сколько бы времени не прошло – не переживайте за меня. Я хочу, чтобы вы были счастливы. Вместе. Как и было задумано с самого начала. Живите вместе, поженитесь, заведите детей…делайте то, о чем мечтали, ибо ваши мечты не должны оставаться в грезах, затмеваясь мною. Отныне – я и вы – порознь…
Каллисто перестала быть прежней.
Матрона Каллисто Т’Сони стала воплощением – самопожертвования.
***
Каллисто отправилась с Самарой к Офелии. Благо, саму Самару не знали в лицо, а вот саму Т’Сони приняли скорее удивленно и вновь – с долей агрессии. Каллисто стала думать, что у нее паранойя, но ей казалось, что те азари – сами же и оповещают Совет.
Когда они с Самарой прибыли к пещере – ее мысли к ужасу – подтвердились:
– Тут передатчик, – подала голос юстициар, смотря на свод пещеры и тут же биотикой разрушая, подслушивающий жучок. – Установили не так давно…
– Видимо, когда я вернулась во второй раз… – предположила Каллисто. -…они знали, что я ищу вакцину, но в отличие от других – нашла способ. Проклятье… Теперь у меня действительно нет выбора… А за мной объявилась охота.
– Но они не действуют открыто. И не станут. Если это матриархат – они будут до последнего скрывать свои попытки убить тебя, но они не остановятся.
– Кажется, я поступила мудро, когда решила, что пора расстаться с родителями. Им не нужно ввязываться во все это…
Когда они дошли прямиком до барьера – Офелия, заслышавшая их шаги – вдруг попятилась к стене, смотря в пространство напуганными, слепыми глазами.
– Дева, кого ты привела ко мне? – в страхе зашептала Ардат-Якши, а Каллисто изумленно округлила глаза. – За что, Богиня, ты послала за моей душой юстициара?
– Офелия, она не тронет тебя… – в успокаивающем тоне прошептала Каллисто, доставая из кармана ключ. – Она хочет помочь. И…вы… чувствуете Самару?
– Каждая Ардат-Якши чувствует своим естеством приближение юстициара… – хрипло протянула Офелия.
– Это правда. – Самара внутренне зауважала стоящую перед ней азари, видя, и чувствуя, какие страдания она пережила. – Но я здесь, чтобы помочь.
– Офелия, у меня вторая часть ключа…и вы могли бы предупредить, что Калрос – ваша зверушка… – вмешалась Т’Сони.
– Вы…добыли ключ? – Офелия сползла спиной по стене, тут же закрыв руками лицо, содрогаясь в рыданиях. – Богиня, неужели я наконец-то упокоюсь с миром?
– Офелия… – тихо прошептала Каллисто, опустившись практически вплотную к барьеру. – Прежде чем я открою барьер, расскажите мне все, что вы еще не рассказали мне. Почему вы оказались здесь? Почему вы продолжаете говорить о Богине и надежде? И как все это связано с тем, что вы, Кралла вас дери, были на Тучанке и умирали там?
– Откуда ты знаешь об этом?
– Скажем так, – мрачно начала Каллисто. – Это было неприятно…
Офелия, приложив ладони к барьеру, вдруг задумалась, после чего – хрипло рассмеялась:
– Богиня, ты соединила свой разум с разумом Калрос? Как такое возможно?
– Офелия, – чуть укоризненно прошептала Каллисто и старая Ардат-Якши отняла ладони и смолкла, собираясь с мыслями.
Через минуту от нее хрипло послышалось:
– Я убила так многих, дева… Разве ты не видела тех могил? Так много… В безысходности и отчаянии, я бежала. Бежала так далеко, как только могла. Я искала смерти и решила отправиться на Тучанку, где в это время была война. Однако, мой челнок потерпел крушение и я рухнула посреди пустыни. Я не стала противиться судьбе, и просто пошла вперед, надеясь, что меня убьют…
***
В мыслях Офелии не было ничего, кроме мысли о безысходности. Эти руки, что собирали рецепт вакцины – погубили так много жизней… И все для того, чтобы встать перед фактом, что вакцина не может быть создана без гена их предка. Бессмысленно…
Офелия медленно брела по пустыни, пока не рухнула наземь без сил. Спустя несколько часов над ней нависла крупная тень кроганки. Видя, что лежащая на песке еще жива – кроганка тут же привела ее в чувства, легко облив ее водой.
– Что ты тут делаешь, азари? Если бы тебе повстречался кроган, а не кроганка, то ты бы тут же лишилась головы…
– Оставь меня, – слабо махнула рукой Тайрис, приподнявшись над песком, но все также поникнув головой. – Я хочу умереть…
– Хочешь смерти? – кроганка прищурила хищные глаза, встала так, чтобы ее тень падала на азари. – В таком случае, ты идешь правильно.
– Что в той стороне?
– Тебя интересует, что находится на той стороне смерти? – не удержалась от иронии собеседница.
– Хочу знать, что за мучения ждут меня…
– Если ты не сгинешь от жары, то тебя настигнет Калрос. Нет более верной смерти.
Офелия встала на ноги, в мрачном забытье устремилась вперед, куда указывала кроганка. Она хотела смерти, понимая, что выхода нет, и что только смерти она и достойна, за все те мучения, что она причинила своим сестрам. Убила их. Во имя того, чтобы прийти в тупик. Все, ради того, чтобы просто понять всю тщедушность своих попыток.
Вот, чем обошлась игра в Богиню, с умыслом обмануть саму природу…
Но смерть не настигла ее. Таинственный голос самой Древности сказал ей о том, что она слишком сильна для того, чтобы умереть. Ей даже не дали умереть, дабы избавиться от мучений, грызущей ее совести и вины.
Она была жива, находясь в шаге от верной гибели. Жива, потому что ей приказали жить.
Находясь в окружении песков, пустоты и тишины – она во всей красе познала совершенные ей поступки. В своем измученном разуме, когда она впадала в длительные медитации – она слышала крики и плач своих погибших сестер. Офелия желала смерти, но с каждым днем непрерывных медитаций, она понимала, что саму смерть нужно заслужить. Вернее – покой, после нее…
***
– Вы искали смерти? Из-за угрызений совести?… Но как вы в итоге оказались здесь?
