Текст книги "Идеальный треугольник (СИ)"

Автор книги: Ктая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

– А пожалуйся, – невозмутимо отозвался Орочимару, также невозмутимо втискиваясь в объятия. – Когда он узнает, за что я тебя так… И для чего…

Учиха фыркнул. Очень хотелось насупиться, как маленькому – но самое обидное, что Орочимару был прав. Узнай Наруто, что Саске отказывался отдыхать и мог этим себе навредить… У-у-у, что началось бы. А если бы он еще поделился информацией с Сакурой…

Саске представилась кровать с привязанной к ней его тушкой, нервно бегающий вокруг Наруто в количестве не меньше пяти штук и невозмутимо кормящая его с ложечки Сакура – чтобы не напрягался, кушая сам.

У-у-у.

– Вы ещё попроситесь у меня под боком спать, сенсе-ей.

– Не, у тебя неинтересно… А вот насчет того, чтобы попросить у Рута обнимательного клона… Фигово спать одному.

– Почему это у меня неинтересно? – возмутился Саске до того, как успел осознать сказанное Орочимару и подумать.

Ну, в самом деле, только мелкого Змея в кровати ему и не хватало! В их общей на троих кровати, да…

А следом царапнуло это «попросить клона» и «фигово спать одному». Кажется, с Джирайей нужно будет провести серьезный разговор, как только он снова появится на базе.

– М-м-м, – Змей замялся, не зная, как объяснить смутные ощущения. – Ты активно-обнимательный, с тобой и не поспишь толком… Хотя-а-а… Я бы провёл клинические испытания.

Саске вздохнул, убеждая себя, что двусмысленность в словах чиби-Орочимару ему послышалась. Ну, это же ребенок сейчас, в самом деле! Правда, ребенок с опытом и памятью змеиного санина, но… Взрослый Орочимару ни в чём подобном замечен не был. Если не считать тяги к выведению противника из равновесия вторжением в личное пространство и теми самыми двусмысленностями. Еще один признак выздоровления? Все-таки внезапный откат возраста по Змею здорово ударил.

– А почему Наруто, а не Джирайя? – поинтересовался Учиха, пробуя подняться на ноги.

– А Джирайя вне конкуренции. Обязательно поймаю и на клонов разведу, как только появится, – ребёнок крепко зацепился за него. – Но пока он недоступен, хватит котички Наруто. Надеюсь, он меня будет тискать с уважением.

– Это зря-я-я, – должного злорадства не получилось из-за внезапного зевка. – И вообще, Орочимару-сама… Я хотел бы вас попросить больше так не делать, – Саске утвердился на ногах, придержал чиби-Змея, чтобы тот не свалился. Внимательно заглянул в глаза.

– М-м-м… Как именно? – уточнил Змей, сцеживая зевок в кулачок.

Учиха коротко коснулся лба свободной рукой.

– Не нужно проводить эту… Прямую стимуляцию. Это… Мерзко.

– Ой, какой ты вдруг стал щепетильный… Ладно, не буду. Если ты будешь справляться самостоятельно, хр… Извини, если что… Где-то чувство меры посеял…

Орочимару-сама совсем неавторитетно засопел.

Саске вздохнул и, пользуясь тем, что никто его не видит, скорчил гримасу. Чем дальше, тем чаще проскакивала мысль, что омоложение, может, и было для Орочимару внезапным… А вот взрослеть змеиный санин не хочет по вполне прозаическим причинам. Осваивает, так сказать, великую силу няшности.

На него же сейчас совершенно невозможно затаить обиду!

Уложив маленького санина в кроватку, Саске призвал небольшую змейку с наказом, чтобы охраняла и не уклонялась от детских ручек. С Орочимару сталось бы проснуться посреди ночи и пойти искать кого-нибудь для обнимашек. И ворваться в самый неподходящий момент он не постесняется.

Затем Учиха пошёл в ту комнату, где оставил Наруто, собираясь начать поиски оттуда. И каково же было его удивление, когда Узумаки обнаружился там же, сидящий за бумагами с совершенно несчастным видом.

– А, Саске, привет… – проговорил Наруто. – Я ещё не закончил.

– Потом закончишь, – Учиха потянул джинчурики за руку, побуждая встать.

– А? – Узумаки моргнул усталыми, покрасневшими глазами.

– Потом закончишь, – отрезал Саске, буквально выдергивая его из-за стола.

Весь вид Наруто буквально вопиял о необходимости отдыха – и это с его-то выносливостью! Насколько же тогда погано должен выглядеть сам Учиха?

Но главное было даже не в этом. Именно сейчас, глядя на такого несчастного, замученного Узумаки, Саске понял, насколько же он соскучился. И… Сколько это уже все продолжается? Когда они в последний раз никуда не спешили, не валились без сил носом в подушку, лишь краем сознания успевая заметить знакомое тепло под боком? Сколько дней он не касался полосок на щеках кончиками пальцев… Не целовался?

– Я ужасно соскучился, – выдохнул Саске куда-то в шею Наруто, притягивая джинчурики к себе.

– Я тоже, – прошептал Наруто, легонько поглаживая его по шее чуть подрагивающими руками, заставляя поднять подбородок.

Поцелуй вышел жадным, голодным, иссушающим, а объятья – чересчур жёсткими. Саске захлестнуло накатившим желанием, как цунами – желанием не только физическим. Он застонал вовсе не потому, что руки Узумаки стиснули слишком сильно. Ему было мало. Мало чужого жара, мало лихорадочных поцелуев, прикосновений, запаха, дыхания… Хотелось пробраться под кожу, срастись, почувствовать, как сквозь него проходит пульсация чужого сердцебиения…

Привкус крови на губах отрезвил, но самую малость.

– За… Сакурой… Пойдем сейчас? Или… Не будем… Шокировать?

Наруто задумался аж на целую секунду, а затем ответил честно:

– Не дойдём.

Саске выдохнул – резко, отрывисто, словно перед броском в воду. Смахнул со стола бумаги, безнадежно спутывая разобранные и еще непроработанные документы. И притер Узумаки к этому столу, почти сразу пробираясь руками под одежду.

Наруто скинул её, будто она горела, и впился в шею Саске, жадно втягивая кожу в рот, солоноватую, восхитительно-нежную, невероятно вкусную… Притиснул к себе, раздвигая ноги, бездумно, только лишь чтобы уплотнить контакт. Рубашка полетела на пол, губы жадно прошлись по открывшимся участкам кожи.

– Ты такой вкусный, Саске, – мурлыкнул Наруто, глядя совершенно безумным взглядом.

Учиха нервно облизнул пересохшие губы. В груди снова колыхнулось что-то темное, нутряное – как в тот раз, рядом с клеткой Кьюби. Или когда Узумаки обзавелся шипами из-за неправильного сенмода.

– Так ешь, Наруто, – выдохнул он перед тем, как впиться в губы джинчурики кусачим поцелуем.

У Орочимару, видимо, был очень грустный опыт, двадцатью минутами они не обошлись. Стол погиб в печальной битве, да ещё и за добавкой пришлось идти, то есть за Сакурой… Которая сначала собиралась погнать парней в спальню, но сдалась под их напором.

В общем, в одной из лабораторий мебель тоже пришлось обновлять, но это были такие мелочи…

Комментарий к Расслабься и получай удовольствие Специально для тех, у кого проблемы с комментированием на КФ, у нас открылся паблик вконтакте: https://vk.com/ariktaja

Всякие дополнительные материалы, картиночки, а так же новости об обновлениях будут там.

Будем рады картиночкам по теме)

====== Во сне и наяву ======

Кабуто после весьма увлекательной лекции совершенно не сопротивляющегося шиноби (Орочимару ему мозг выел так, что знаниями Дан делился с превеликой охотой) вопреки всем рекомендациям сунулся в сон Саске, собираясь зародить у него зерно сомнения в планах на месть. Что-то в духе: «Эй, Саске! Да что ты знаешь о гибели своего клана? Ты был загендзюченной соплёй, и единственная информация – показания преступника. Стоит ли им доверять?»

Но, шагнув в уютную тьму сна Учихи, Кабуто понял, что не может этого сделать. Просто не может. Не сможет хладнокровно провоцировать человека, который сам его, первый, обнял. Причём бескорыстно. Просто потому что сам был достаточно счастлив, чтобы поделиться этим счастьем с нуждающимся…

Наверное, поэтому он сам не может отлипнуть от Дея…

А Учиха чужое вторжение ощутил. Незваного гостя стиснуло то ли щупальцами, то ли змеиными телами – достаточно деликатно, чтобы не причинить боли, но крепко. И повлекло куда-то по мягкой пульсирующей трубе, до боли похожей на змеиный желудок.

Призывы Орочимару не только Наруто глотали…

– А, это ты, – Учиха был еще лохматее обычного и сонно тер глаза. – Привет. Рад видеть.

– Правда, что ли? – удивился Кабуто, оглядывая результаты печального опыта Учихи.

В этот раз Саске устроился в огромном змеином клубке, который к тому же находился в постоянном движении из-за переползающих туда-сюда змей.

– Жив, – Учиха зевнул. – В порядке. Уши драть не надо, Манду посылать тоже… Надолго не пропал. Как у тебя дела? Осваиваешься?

– Угу, примерно. Слушай, я с тобой поговорить хотел, но вижу, ты слегка сонный для таких разговоров… Я, наверное, зайду попозже…

– Что-то важное? – серьезно спросил Саске. Сонный взгляд мгновенно прояснился, становясь цепким и внимательным.

– Важное, – подтвердил Кабуто, глядя на него с мукой. – Но сложное и не срочное. Могу рассказать в другой раз. Кроме того… Вечер у тебя, похоже, крутым был, вон как змейки эротично ползают, не буду портить…

– Та-ак… – Учиха подобрался. – А ну, садись. И рассказывай, что и как. И почему ты это рассказывать не хочешь настолько, что цепляешься за любую отмазку.

Змеи чуть расползлись в стороны и затихли, создавая упругое и довольно мягкое сиденье.

– Ну… Тогда постарайся меня не прибить хотя бы до конца разговора, – Кабуто глубоко вздохнул, прикрыл глаза и начал рассказ: – Во время ритуала ремни не выдержали, но случился конфликт закладок… Я побежал, так как точно знал одно: в таком виде я не могу показываться никому…

Якуши, не поднимая головы, рассказывал всё без утайки. И о том, как потерял память. И о том, как сам столкнулся с навязчивым желанием всех накормить и осчастливить. И о том, кого встретил.

На упоминании Итачи от Саске донесся отчетливый скрип зубов. Закаменел Учиха ещё на описании сумятицы, захватившей сознание Якуши, но тогда просто потому, что так легче было анализировать информацию. Но осознавать, что совершенно беспомощный Кабуто вылетел на Акацки, причем ещё и на Итачи… А те почему-то не только не добили, но ещё и помогли… Почему-то это бесило ещё сильнее.

От того, чтобы вытрясти из Кабуто, где они сейчас находятся, удерживало только понимание, что Якуши уж точно не на жалость собирался давить.

– Ну вот как-то так, – закончил он свой рассказ, не поднимая головы. – Я хотел тебе сначала пару идей подкинуть, мол, не хочешь ли воспользоваться служебным положением, раз все ресурсы Ото теперь на тебе. Например, ради расследования резни клана… Как-то для свихнувшегося маньяка Итачи ведёт себя слишком скромно, даже ни на одного каге не напал для испытания своей силушки. И больше подобных рецидивов не было… Хотел, да вот как-то не вышло… Не повернулся язык манипулировать. Что я за слабак…

– Иди сюда, – голос Саске прозвучал резко, отрывисто и хрипло, да и сам Учиха все еще дышал слишком часто, пытаясь успокоиться. – Ну?

Кабуто, не глядя, приблизился, даже не думая о том, что может последовать за подобным приказом – удар или объятие. Слишком много сил уходило на то, чтобы не разрыдаться от ощущения собственной беспомощности. Остановить две лавины, годами собирающие камни и вот-вот собирающиеся столкнуться… Голыми руками да честностью от беспомощности…

Рывок тоже вышел слишком резким, так, что Якуши даже слегка ушибся о торс Учихи – но все же это был не удар. Саске обнял его – резко, скорее даже стискивая, дергано погладил по волосам.

– Досталось тебе…

Несколько секунд тишины, нарушаемой слишком частым дыханием.

– Я поработаю с этой информацией.

Не обещание, не готовность отступить… Но всё-таки его услышали.

– Спасибо, – тихо поблагодарил Кабуто, прекрасно понимая, что в данной ситуации такой ответ – лучшее, что он мог получить. – Спасибо. Да ладно, досталось… Подумаешь, встал между человеком, который первый из ныне живых меня бескорыстно обнял, и человеком, который первый меня полюбил… Я не должен был так расклеиваться.

Саске медленно покачал головой. Это «первый бескорыстно обнял» царапнуло неожиданно сильно. Хорошо, пускай Орочимару своих учеников не баловал, пускай с другими змеёнышами была жесткая конкуренция за внимание все того же змеиного санина – но неужели совсем никого?

– Я сейчас не об этом, – мышцы, наконец, перестало дергать непроизвольными сокращениями, и объятие получилось правильным.

А ещё… Саске отчаянно не хотел этого признавать… Но ему хотелось поверить. Поверить, что всё было так, как рассказал Кабуто. Что… У него… Всё-таки есть… До сих пор есть… Брат. Не предатель, которому можно отомстить, не чудовище, уничтожившее его жизнь из пустой прихоти. А всё-таки брат. Пускай отвергнутый, пускай сумасшедший до идиотизма – но есть.

Наверное, пару месяцев назад Саске поверил бы в слова Кабуто безоговорочно. Перенёс бы свою месть на Коноху, готовый уничтожать всех без разбора – кто принял такую жертву, кто просто наслаждался её плодами, кто подталкивал Итачи к произошедшему… Сейчас… Сейчас он собирался проверить и перепроверить каждое слово. Собрать дополнительную информацию. Успокоиться – хоть изничтожением манекенов, хоть изнурительными тренировками. Обдумать всё. И только потом принимать решение.

Но в одной слабости Саске себе отказать всё же не смог.

– Кабуто… Расскажи… Какой он сейчас.

Кабуто набрал в грудь побольше воздуха и начал рассказ.

– Морда кирпичом – это у вас точно семейное. Хотя тем ценнее каждая улыбка…

*

Утром Саске взялся за бумаги с удвоенным рвением, да так, что они жалобно подняли уголки и попросили пощады. То ли действительно метод «потрахаться и поспать» сработал, то ли ночная мотивация помогла, но теперь Учиха увидел стройную саморегулирующуюся систему на месте хаотичного набора заплаток и кучи неразобранных дел. Оказалось, что для работы этой системы нужно только иногда делать профилактические втыки, а так – она себя регулирует сама. И никто даже не знает об этом.

Орочимару за то, что он сразу не сказал об этом, хотелось зверски оттаскать за уши. С другой стороны… удовольствие от того, что он сам это понял и осознал, всё перекрывало. Но за уши надо оттаскать, хоть профилактически. Но потом, потом… На данный момент Саске слишком сжигало азартом, чтобы отвлекаться на такие мелочи. Чувствовать в своих руках рычаги огромной системы, понимать, что можешь направить ее мощь в нужную сторону… Это пьянило. И Учиха не раз порадовался, что у него есть такой замечательный Наруто и такая чудная Сакура. Первый помог наработать определенный навык управления собой, когда сносит крышу, а вторая обладала дивным протрезвляющим эффектом. Не таким радикальным, как «сестренка» Наруто, гораздо более мягким и щадящим… Но тоже очень действенным.

В совокупности это помогало держать себя в руках и действовать отточено, а не дёргаясь под властью эмоций. Первым делом рычаги управления махиной были направлены на устранение последствий собственных неловких действий в попытках заткнуть все дырки собственной тушкой и уже вторым-параллельным – сбор информации.

Сакура в это время думала, когда её жизнь успела стать настолько безумной. Ведь, по сущности, они сейчас не просто скрываются у преступников, но и вовсю помогают преступной организации. Ну, не совсем преступной… Полулегальной, так скажем.

И, несмотря на всё это, Сакура продолжала грызть теорию чакры. Папочка аккуратно заполненных записей всё ширилась, письмо Тсунаде всё не писалось. Полная корзина смятых черновиков угнетала взгляд. «Всё хорошо, Тсунаде-сама, только Наруто покрылся шипами и вызвал шинигами», или «Всё хорошо, Тсунаде-сама, только Орочимару-сама предложил мне установить джуин. Можно? Мимими! *умильный взгляд*», или «Всё хорошо, Тсунаде-сама, все живы, здоровы, только психическое здоровье подвергается большим испытаниям. Верните меня в простую и понятную Коноху, а?», или «Всё хорошо, Тсунаде-сама, только Наруто стал каким-то агрессивным. Предположительно из-за отсутствия в желудке рамена из Ичираку. Рамен, вышлите, пожалуйста, партию…» Последнее было написано в порядке бреда, а потом тщательно смято и изорвано. Сакура не сомневалась, что если это письмо увидит Джирайя-сан или Наруто, именно оно попадёт на стол Хокаге-сама.

Так ничего толкового она и не написала, что грызло её ещё больше, ведь весточку сенсею надо было подать в любом случае. Тем более что Джирайя-сан должен был вот-вот вернуться.

– Джирайя! – послышался в коридоре громкий детский вопль.

Босые пяточки дробно застучали по полу, а затем раздался громкий потрясённый ох, слышимый даже через два коридора и приоткрытую дверь.

Орочимару с удовольствием запрыгнул на ручки к измотанному Джирайе и прижался всем телом, обнимая за шею. Джи подхватил его немного неловко – как-то не доводилось ему общаться с детьми такого возраста. И страшно было сжать руки слишком сильно или сделать что-нибудь не так… Джирайя не пытался прятаться от Змея или избегать с ним встреч, но с грызущим его чувством вины ничего поделать не мог. Вот и сейчас толкнулось в груди мутно-острым, свело скулы.

– Как ты тут? Всё… в порядке?

– Ага! Всё просто отлично! – ребёнок жизнерадостно помахал ножками. – По тебе только соскучился. Си-и-ильно. А ты как? Сильно достали?

– Бывало и хуже, – Джи привычным пинком загнал угрызения совести поглубже, потрепал Орочи по волосам. – Вроде бы почти разобрался, так что теперь буду появляться чаще… Пойдешь со мной купаться?

Жабий санин, легкий на язык и на подъем, испытывал мучительную неловкость в общении с нынешним Орочимару. Потому что никак не мог понять: относиться к нему как к ребёнку или же все-таки как к своему Змею? Насколько изменилось его сознание и восприятие?

– Конечно, пойдём! И не надейся, что я от тебя в ближайшие сутки отлипну! – возмутился Орочимару. – У меня такая обнимашконедостаточность, что пострадали Сакура, Саске и одна призывная змея! А ещё Кабуто совсем-совсем нашёлся… И из клана Като оказался.

– Кабуто? Хорошо… Подожди, того самого? – вскинулся Джирайя.

С Като Даном в свое время его связывали весьма странные отношения. Не то чтобы они были друзьями или же врагами… Однако так просто отдать Тсунаде какому-то левому мужчине Джи не мог. И устроил Като несколько проверок. Джирайя подозревал, что и Змей от него не отстал, но специально не согласовывал действия с ним, считая, что чем больше достанется наглому выскочке, так лихо очаровавшему Тсу, тем лучше.

– Ага… – довольно согласился Орочи. – Я его тут намедни воскресил, так он уже успел шесть раз обратно попроситься. Начинаю подозревать, что это не шутка…

– Э-э-э… а зачем воскресил-то? – не понял Джирайя.

– А Кабуто кто тренировать будет? – всплеснул ручками Змей. – Мне из него при жизни удалось вытащить немногое, но достаточно, чтобы понять, насколько этот геном заморочлив и как отличается от основной последовательности техник. Что не помешало мне, конечно, использовать полученную информацию на практике… Но шанс, что Кабуто без обучения как-то случайно умрёт – очень велик.

– Так Кабуто же не вернулся еще? – недоуменно нахмурился санин. – И вообще, ты что, сам использовал Эдо Тенсей? А как же чакроканалы? С тобой точно все в порядке?

– Ах… И как я в такое влюбился? – челодлань чиби-Орочи вышла эпичной. – Я сказал, что Кабуто нашёлся, а не вернулся! И да, сам. Тут, конечно, есть желающие свистнуть технику, но я удержался… Кстати, воскресить-то – это самое простое, а вот удержать под контролем с помощью чакры – гораздо сложнее. Но именно поэтому я ем его мозг, так сказать, вручную… Что-то ты очень плохо соображаешь. Тебе надо отдохнуть!

– Надо бы, – покорно согласился Джирайя. – А потом всё подробно мне расскажешь, хорошо? Кстати, я тебе одежду и обувь по размеру принес… Правда, кажется, не угадал. Ты же, кажется, старше был в прошлый раз?

За разговором они как раз дошли до купальни, и Джи завис, прикидывая, как бы так раздеться, не спуская Орочи на пол.

– Ой, да ладно, на вырост будет, – легкомысленно заявил Орочи, твёрдо решивший, что насчёт возраста он заморачиваться не будет.

Он сам спрыгнул на пол и внимательно проинспектировал купальню. Посторонних змеёнышей, забытых банок из-под шампуней или подозрительных волосков не было. Удовлетворившись осмотром, Орочимару активировал печати, заполняя небольшой бассейн.

– Залазь, я щаз прибегу! – скомандовал ребёнок и скрылся в коридоре.

Джирайя с силой потер лицо ладонями, отгоняя усталость, всё-таки скинул одежду. Выпутал шнурок из волос, сложил печати, заставляя свою гриву собраться твердыми иглами, отряхнулся. Забрался в воду. И в очередной раз задумался, что же делать дальше. Хотелось как-то извиниться перед Орочимару, но слова – ветер, унесло и сбросило. А вот что такого подарить, чтобы Змею было приятно…

Ну, не игрушки же ему таскать?!

Вернулся Орочимару с кучей флакончиков с разными жидкостями в охапке, а так же с набором скребков, мочалок и расчёсок. Отдыхать Джи он собирался по полной.

– Эм… Это для купания или чтобы сразу замариновать для вкусного покусания?

– Интересный вопрос, – Змей озадачился. – Хотя ты в любом случае вкусный. Так, что там у нас… Пару капель того, пару капель сего… Вспениваем…

Ребёнок шустро разделся и нырнул в горячую воду, подплывая к Джи с решительным видом и скребком в руках.

– Стоп… Ты что, думаешь, что я тебя виню? – наконец, дошло до гения. – Ой, да ладно! Ты первый раз занялся исследованиями и вполне ожидаемо накосячил. Уберегать от этих косяков должен был я как более опытный, но я всё же не всеведущ. Вот если бы ты нарушил прямую инструкцию… Или, не дай ками, специально нагадил, тогда да, я бы тебя винил. А так… Сам виноват, козявка.

– Ты не козявка, – машинально возмутился Джи. – И не то, что ты меня винишь… Просто я ведь тебе действительно много чего вот этим поломал.

Джирайя вытянул руку, поймал в ладонь маленькие пальчики.

– А еще я не знаю, как себя вести.

– Что, я тебе таким… Не злодейским… Совсем не нравлюсь?

– Причем тут злодейскость? – устало удивился Джи. – Я не об этом совсем. Просто… Ты то ли взрослый, то ли ребёнок. И я не пойму, то ли мне тебя поцеловать, то ли подбросить, поймать и пощекотать.

– Можешь сделать и то, и другое, и третье, – разрешил Орочимару, прижимаясь и укладывая голову на плечо. – Только не стой столбом, стараясь не делать лишние движения.

Джирайя помолчал.

– Ты сам-то что об этом думаешь?

Притянуть Орочи к себе, зарыться пальцами в легкие и гладкие волосы оказалось легче, чем Джи думал. Равно как и бездумно погладить затылок чиби-Змея.

– Что мне очень тебя не хватает, Джи. В любом виде. Можно, ты меня будешь любить… Как получится, а не как положено?

– Я не умею возбуждаться на маленьких детей, если ты об этом, – Джи нажал на кончик носа Орочимару. – Но я умею и просто любить.

Орочимару фыркнул.

– Ну я и говорю, как получится. Можешь просто погладить. И пощекотать. И в нос чмокнуть. А я вот хочу тебя расчесать и размять твои усталые дельта-мышцы. Ты же не будешь сопротивляться только потому, что я маленький?

– Ну, если у тебя хватит силы их промять, – Джирайя наконец-то улыбнулся по-настоящему.

И подумал, что какую-нибудь игрушку все-таки притащит.

Орочимару сам чмокнул его в нос и сам принялся приводить своего Джи в порядок, чтобы он был сильным, отдохнувшим, душистым и мимимишным. Начал с волос, которые благодаря техникам были очень сильными и непослушными… Но разве техники устоят перед энтузиазмом Орочи и его секретными косметическими маслами?.. Во-во. Так что лежите в косичке, гладенькие… А потом массажик… Чтоб каждая-каждая мышца отдохнула!.. И ступни размял и отшкрябал, несмотря на вялое сопротивление.

Джирайя где-то на этом этапе начал осознавать, насколько сильно по нему соскучились. Поэтому дождался, пока Орочи закончит, и притянул его к себе, крепко-крепко обнимая. Наконец-то дошло, что сам бы он гораздо сильнее обиделся на такой игнор себя, чем на любую промашку. И что Змея и впрямь можно обнимать, тискать и просто утыкаться носом в макушку и слушать пульс маленького сердца. Которое – вот интересно – стало стучать быстрее. Не так, как у обычного шиноби, но и не обморочно-медленно, как у взрослого Орочимару.

– Ты голодный? – тихо спросил маленький Орочи, наконец-то принятый и собой, и окружающими. – Тебе, наверное, ещё какие-то дела надо сделать…

– Не-а, – Джирайя улыбнулся привычно-широко. – Вот с делами я на сегодня закончил вообще. А пожрать не откажусь. Надеюсь, готовил не Наруто?

– Я думаю, его вполне реально научить готовить, но нет, его к кухне не подпускают. Наверное, Сакура. Пойдём?..

– Подожди минутку, – Джирайя прижал к себе маленькое тельце и прикрыл глаза, вслушиваясь в дыхание.

Вдох, выдох, вдох, выдох. Вторящий этому уверенный стук сердца. Доверчиво обнявшие за шею ручки.

И наконец-то отпустившее неясное напряжение.

– Люблю тебя, – поделился Орочимару, облегчённо вздыхая. Косяков в его жизни было много, не впервой, исправит… А вот такие отношения – одни. И очень не хотелось бы их терять.

– Сердце всё ещё твое, – Джирайя прижал маленькую ладошку к своей груди. – И я тоже тебя очень люблю.

*

На удивление очередная попытка все-таки написать письмо Тсунаде-сама оказалась успешной. А нужно было всего лишь немного отвлечься от мыслей о себе и написать не о проблемах – проблем хокаге наверняка и так хватает, – а о чем-нибудь хорошем. Хватает ведь и такого!

«Гокигэнъё*, Тсунаде-сенсей. У нас все хорошо. С Орочимару-саном мы смогли найти общий язык, правда, нечаянно выжили с базы его помощника, но он уже нашелся. Нас запрягли работать над научными проектами, чтобы воздухом просто так не дышали, но это оказалось интересно. Когда закончу работать над теорией чакры, обязательно отправлю результаты вам. Наруто проходит практику бумажной работы для должности каге, у него даже получается. Выучил математику. Добровольно. Всех ею достал – последняя фраза была тщательно зачеркнута. – С Джирайей-саном тоже все в порядке, хотя он часто отсутствует по делам. Саске тренируется и учится быть командиром – тоже зачеркнуто – главой клана. Орочимару-сан сказал, что может воскресить любого шиноби с полным набором знаний, но отказывается допускать к ним без джуина. Его можно как-нибудь переубедить, или придется делегировать Саске?»

Гокигэнъё – “Здравствуйте”. Редкое, очень вежливое женское приветствие.

Сакура испытывала смутные подозрения, что после такого письма Тсунаде-сенсей может и на базу примчаться, наплевав на всякую секретность. Но решила, что это не так уж плохо, хотя бы можно будет передать почётную обязанность чистить уши Орочимару, всё-таки ей самой это немного стрёмновато.

Комментарий к Во сне и наяву Специально для тех, у кого проблемы с комментированием на КФ, у нас открылся паблик вконтакте: https://vk.com/ariktaja

Всякие дополнительные материалы, картиночки, а также новости об обновлениях будут там.

Будем рады картиночкам по теме)

====== Семейный вопрос ======

Саске снились бумаги. Не такие, как когда он только осваивался в роли временного заместителя Отокаге – сегодня это были старые архивные документы. Какие-то можно было прочитать, иные все ещё прятали свое содержимое. У некоторых можно было заметить подпаленный уголок или смазанные пятна, похожие на кровь. Впрочем, опаленных бумаг было немного – в ночь резни пожара ведь не было. Зато было много чего другого, и Саске хотелось локти грызть, что раньше ему даже не пришло в голову хоть немного порыть эту историю. Слишком заслонял глаза образ простого и ясного врага, да…

Но не настолько же, чтобы даже не задаться вопросом, а почему никто из патрульных АНБУ не заметил творящегося в квартале Учих? Ведь стоило только начать разбираться, как тут же вылезло, что клан на тот момент считался неблагонадёжным. Чтобы в таком случае его оставили без присмотра? Да в такое даже генин не поверит!

Поэтому и снились Учихе не уютно сопящие у него под боком Наруто и Сакура, а эти бумаги, отражающие те кусочки информации, которые уже удалось добыть. И крутились-вертелись, перемещались, выстраивали разные расклады и системы… Но информации пока что было слишком мало.

В любом случае Кабуто стоило сказать спасибо за то, что он подал эту весьма здравую мысль.

К слову, о нём.

– Привет, – поздоровался он, помахав ручкой. – Трудишься?

– Хм, – Саске обернулся через плечо, смерил гостя внимательным взглядом. – Ты-то мне и нужен…

Чётко, будто демонстративно повернулся, чётко печатая шаг, подошел к Якуши… Обнял, коротко стискивая, отпустил.

– Спасибо.

– А? Пожалуйста, – Кабуто посмотрел на него, как обиженный щенок. Обнимашек было мало, но просить больше он стеснялся. – А я вот в Акацки вступил. Всё равно с ними шляюсь, так пусть хоть жалование платят.

– У них есть жалование? – мимолетно удивился Учиха. – И как, большое?

Нет, понятно, что на подножном корму шиноби S-класса существовать не будут, но чтобы вот прямо постоянные выплаты? Даже в гакурезато деньги получают за выполненные миссии.

– Не очень, – честно признался Кабуто. – Но миссии бывают редко, на разных концах материка… Пока доберёшься, то да сё… А кушать-то хочется. А оставишь шиноби на подножном корму – сбежит же нафиг туда, где кормят. Слушай, я, конечно, понимаю, что звучит несколько странно… Но мне тут легендарный плащ выдали… Можешь его примерить? А то он ваще решительно никому никогда не идёт, но тебе умудрилась пойти даже форма Ото… Мне интересно, кто кого победит.

Саске озадаченно мотнул головой. Как-то резким получился переход с серьезных тем на плащи.

– В смысле, никому не идет? И что не так с формой Ото, кроме дурацких канатов?

– Цвет и покрой. Она же специально придумывалась для того, чтобы никому не идти и всех бесить диссонансом… Вдохновляясь, конечно, неповторимым плащиком с красными облачками, но его рекорды уёбищности побить не удалось.

– Серьезно, что ли? – Учиха удивился настолько искренне, что забыл не только про архив вокруг, но и про выражение лица кирпичом. – А я думал, остальные просто долботыки. А зачем такой странный эффект? Нерационально же.

– Долботыки тоже есть, – не стал спорить Кабуто. – Но Орочимару-сама!.. Просто если образ не гармонирует, обычным людям без шарингана сложнее отследить движения. В одну сторону двигается костюм, в другую – руки… А уж когда он скрывает объёмы и длину конечностей – вообще шик.

– Хм? – Саске попробовал рассмотреть униформу от Белого Змея с такой точки зрения. Пришлось признать, что как минимум фиолетовый канат здорово оттягивает на себя внимание. – Ну, логично. А что с плащом не так? Он же вроде бы черный.

– С красными облачками! И объёмы скрывает. Я без него даже Кисаме с трудом узнал, а он, вообще-то, синекожий громила. С жабрами на лице. Не говоря уж об остальных…

– Хм… – вот теперь от Учихи повеяло интересом. – А ну дай посмотреть на это чудо чьей-то портновской мысли.

Плащи-то он видел, причем даже на самих Акацки, но в тот момент ему было совершенно не до оценки их маскировочных свойств. Он даже и напарника Итачи почти не заметил.