Текст книги "Сомбра: Театр Машин (СИ)"
Автор книги: Krasnich
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Плотный туман заволок реку, Ангел спустилась к воде. Заросшие багровым мхом ступени хлюпали под подошвой. Под набережной обнаружилось отверстие круглого канализационного входа. Прутья решетки проржавели, кое-где причудливо изогнулись, а парочка и вовсе отсутствовала. Просочиться сквозь них вышло без труда.
В канализации веяло холодом и сыростью. Зай достал из кобуры пистолет. Тьму разогнала старая зажигалка, колесико которой еле выщелкивало искру. Пламя вспыхнуло спустя пару чирканий пальцем. Зай пригнул голову, остерегаясь толстых труб, и побрел следом за девушкой.
Неглубокие лужи растеклись на дне ровным слоем. Постепенно труба расширялась, пока не вывела к железной двери со сорванным замком. От прикосновения на фалангах осталась черная жижа. Оттеснив Ангела в сторону, Зай снял пистолет с предохранителя и первым протиснулся в просторный подземный переход.
Лампы в стенах тускло мигнули. Освещение проложили по основной части канализации, зажигалка здесь не требовалась. Зай вскинул пистолет, прислушавшись. Из ближней трубы звонко капнуло в водный поток, пролегший между двумя берегами туннелей. Ангел неспешно пересекла мостик и сошла налево.
Затхлый сырой воздух проникал под кожу. Бесчисленные ответвления уходили от основного рукава развилками каналов. Поговаривали, что часть них выходила за пределы города. Временами из одинаково-темных труб доносился хлесткий стрекот и чудилось, что их обитатели щерятся иглами в ожидании человеческих жертв.
В один момент Зай потерял направление и понимание, под какой частью города находится. К счастью, Ангел уверенно шла вперед и не сворачивала с пути. Наконец, они очутились в тупике. Ангел уставилась в него долгим взглядом. Зай встал рядом.
На кладке, кое-где посыпавшейся, отпечатались следы когтей и кровавые подтеки. Нахмурившись, Зай прощупал стену сверху донизу. Серый кирпич поддался внутрь со скрежетом. Стена отъехала в сторону, открыв погреб с ящиками и окованными железом бочками.
Ангел обернулась к Заю. Ее глаза смотрели спокойно и умиротворенно, будто она заранее знала все, что произойдет. Словно она не сомневалась в том, что встретит охотника, который сделает за нее всю грязную работу. Впрочем, она действительно могла знать. Логики ангелов не понять, они словно не от мира сего. Зай кивнул и вложил пистолет ей в ладони.
– Знаешь, как пользоваться?
Она не ответила, но оружие приняла. Зай вытащил из поясных ножен рукоять, быстро провернул кольцо на ней. Лезвия вынырнули наружу и сложились в меч, оплетенный цепями-сочленениями. Последний раз взглянув на Ангела, Зай ступил в пропахший маслом погреб. Держась нагромождения ящиков, он крался, пока не услышал детский голос. Сомбра повторяла детскую считалку для салочек.
Раз, два, ночь пришла.
Три, четыре, гость в квартире.
Пять, шесть, хочет съесть.
Семь, восемь, луну спросим.
Девять станет убивать,
А десятый выживать.
Зай прилип к стене, задержав дыхание. Выждав немного, он медленно высунул за угол острие меча. На гладкой поверхности мутными пятнами отразились силуэты. Точно разобрать происходящее не вышло, так что пришлось выглянуть самому.
Посередине залы стоял деревянный стол. За ним на переделанных из ящиков стульях сидели Часовщик и Восьмой. Головы обоих безжизненно клонились вниз. Они были привязаны, а их одежду покрывала черная жижа. Лицо Часовщика отливало мертвенной бледностью, рубашка на груди пропиталась влагой. На висках Восьмого ржавыми разводами запеклась кровь. Перед ними вперемешку теснились чашки и тарелки, на единственном блюде возвышалась гора тухлого мяса. Резкий запах не перебивало даже машинное масло, кое-где пролившееся из бочек.
Считалка стала громче. Из-за ящиков показалась девочка лет восьми с кувшином. Подойдя к столу, она поставила ношу рядом с Часовщиком. Ее когда-то светлые волосы в беспорядке висели грязными комьями. Замызганное платьице, напоминавшее мешковину, доходило до колен. Его украшали бестолково прилепленные ярко-розовые банты, такая же розовая лента подвязывала пояс.
Девочка могла бы сойти за беспризорницу, если бы не пластины, обильно покрывавшие тело. Так, ступни обивал металл, делая их похожими на птичьи лапы. Запястья прятались под медными перчатками, а из выреза платья вверх уходили стальные чешуйки до скул. Слияние не затронуло глаз, только над бровями пролегли две параллельные линии. Зато полностью охватило горло – и голос отдавал механикой куклы.
– Папочка спит, братик спит. А Ткачка не спит, Ткачка готовит. Хорошая Ткачка.
Она подхватила кусок вырезки и отправила в рот. Раздвоенный язык утянул добычу внутрь. С наслаждением прожевав, девочка вновь скрылась за ящиками. Зай покинул убежище как можно тише и короткой перебежкой достиг Восьмого. Приложив палец к его шее, Зай выдохнул с облегчением: пульс был. Наскоро разрезав веревки, он подхватил Восьмого на плечи и потащил за угол. Самым сложным оказалось удержать меч так, чтобы тот не бряцнул о пол.
Зай усадил Восьмого на пол и собрался вернуться за Часовщиком. Но напарник резко распахнул глаза. В черных зрачках прямо за плечом Зая отразилась пасть, полная металлических клыков. Восьмой отвалился в сторону, чудом избежав смертельного попадания.
Развернувшись литым движением, Зай принял удар на меч. Пятки проехались назад, а сам он впечатался в стену лопатками. Со скрежетом пасть сомкнулась на лезвии, брызнув черной слюной. Истошный визг, смешавшись с металлическим клацаньем, затопил пространство. Челюсти, соединенные с головой цепями, вернулись обратно, прижавшись к лицу. Щелкнули механические позвонки. Ноги и руки сомбры удлинились паукообразно, а лицо вознеслось над телом. Сейчас Ткачка напоминала гигантского богомола.
Заостренные лапы перебрали в воздухе, готовясь к прыжку. Зай рванул в сторону, противоположную проходу. Вскочив на бочку, он выставил меч как раз вовремя, чтобы блокировать очередной удар лапы, больше похожей на обоюдоострый клинок. Сила, вложенная в атаку, заставила покачнуться.
Повалившись на пол, Зай кувыркнулся: следующий выпад Ткачки пришелся на бочку. Вязкое масло брызнуло, окатив с головы до ног. Ткачка издала стрекочущий вскрик. Зай немедля воспользовался задержкой и побежал к сомбре, выставив лезвие для колющего удара. Когда до столкновения оставалось всего ничего, сомбра подпрыгнула, прилипнув к потолку. Ее челюсть снова сорвалась с лица.
– У Ткачки будет новый братик!
Зай проехал вперед, подошвы заскользили по мокрому полу. Он успел развернуться, чтобы не оказаться спиной к твари. Клыки с лязгом вгрызлись в меч. Зай грохнулся назад, пасть сомбры возникла в пугающей близости от шеи. Еще немного и достанет. Вместе с проворотом запястья плоская сторона клинка уступила место заточенному лезвию. Оно жадно впилось в закровоточившие десна.
Челюсти разжались с верещанием. Зай замахнулся и в один удар отсек крепления, на которых они держалась. Язык колыхнулся, выдав в лицо струю черной крови. Тьма упала на глаза. Рядом с грохотом рухнула сомбра.
Отползя назад, Зай промокнул веки рукавом. Их нещадно щипало и жгло, происходящее виделось с трудом и словно сквозь плотную завесу. Но останавливаться было нельзя. Перехватив меч, он кое-как поднялся и сразу поймал сильный удар в грудь. Под курткой отчетливо хрустнуло ребро.
Спиной Зай отлетел в груду ящиков. Часть из них благополучно развалилась на доски, другая впилась острыми углами в тело. Неясный силуэт сомбры распластался на полу, как перевернутый жук. Тварь злилась и беспорядочно махала лапами, из ее рта хлестала черная жижа. Зай выжил, потому что удар вышел машинальным, а не прицельным. Сомбра задела его случайно, пока искала отрубленную часть себя. Если не выйдет убить ее, пока слаба, потом с ней не справиться.
Длинная лапа перевернула стол. Часовщик отвалился в сторону мешком с песком. Сомбра выхватила из обломков металлические куски и впечатала их в свое кукольное лицо.
Подобравшись, Зай рванул к цели. Он плохо видел, но планировал вспороть брюхо твари, пока та отвлеклась. При движении внутренности обожгло адовой болью, как если бы кто-то прижал к желудку раскаленную кочергу. Сморщившись, Зай вложил последние силы в удар.
Перед глазами поплыло, лезвие предательски соскочило. Сомбра, оторвавшись от склеивания себя, взревела. Она пригнулась и встретила меч на броню загривка. Ее лапы устремились к Заю. Последнее, что он успел сделать, так это ступить в сторону. Бок оцарапало, и эта вспышка вывела боль на новый уровень. Зай пошатнулся, меч выпал из ослабевшей руки. Это был конец, окончательный и бесповоротный. Сомбра, повинуясь движению, пронеслась мимо, что выиграло пару секунд. Но сопротивляться дальше Зай не мог.
Пересохшие губы исказила слабая усмешка. Страха не было, как и сожалений. Единственное, о чем Зай подумал – жаль, что он не сможет увидеть Райви еще раз. Впрочем, быть может, он встретит ее после смерти. Было бы неплохо.
Сомбра развернулась, подняла клешни. Взмах – ее глаза остекленели, а в конечностях не осталось силы.
– Па… почка…
Голос дрогнул, исказившись. Голова непонимающе дернулась и упала вправо. Тело провалилось под своей тяжестью, открыв взору щуплую фигуру.
Восьмой хватал воздух ртом как рыба на песке, он еле стоял. Алебарда выпала из рук, а черные глаза безумно округлились. Он пошатнулся, схватился за живот и согнулся. Его вырвало. Зай хмыкнул, кое-как сел, прижавшись спиной к пробитой бочке. Из нее понемногу вытекало масло. Смерть на сегодня откладывалась.
– Ты мне свидание сорвал.
Зай прижал бок ладонью. Восьмой выпрямился и утер рот. Казалось, напарник начал привыкать к непростой жизни охотника. Без напоминаний он слепо тыкнул пару раз по часам, нашел нужную кнопку и вызвал Аркус. Зай еле заметно улыбнулся. Быть может, из этого парня все-таки выйдет толк.
Покачнувшись, в залу вошла Ангел. Она обвела место боя долгим взглядом, задержалась на лице Восьмого, а после, аккуратно переступив масляные и кровавые лужи, добралась до Часовщика. Низко опустив голову, Ангел коснулась его век и закрыла их. Вместе с этим по ее ладони скользнул слабый свет, перелившийся в маленькую шкатулку. Убрав ее, Ангел подошла к Заю и передала ему оружие. Дальше, ни слова не сказав, покинула подвал. Ее ждали важные дела, о которых простым охотникам знать не дозволялось.
– Вот же, – раздраженно хмыкнул Зай. – Сейчас бы сладкого…
Восьмой присел рядом с бочкой и протянул изрядно помятый абрикосовый леденец. Леденец точно принадлежал Заю, но был выкраден Восьмым неясно, когда.
– Я все думал, куда они пропадают.
Зай отправил угощение в рот, в очередной раз скривившись от движения. Восьмой уставился тупым взглядом на собственные руки, обхватившие колени.
– Ты мог умереть, но спас меня.
Удивленно приподняв брови, Зай скосился на напарника. За ночь тот стал много взрослее. Наверное, не стоило спрашивать о том, чего он успел насмотреться, пока сомбра тащила его в свое логово. Чем меньше знаешь, тем меньше кошмаров с человеческими лицами приходит по ночам.
– Я ведь говорил. Напарники, помнишь? – невеселая ухмылка. – И ты тоже меня спас. Мы квиты.
Оба замолчали. Стекавшее из бочки масло неприятно хлюпало, капля за каплей разбиваясь об пол. Потрескивали тусклые светильники, украшавшие стены. А двое сидели бок о бок напротив обезглавленной сомбры, и каждый из них думал о том, как им повезло сегодня остаться в живых.
========== Дело #7: Лунный город ==========
Бок все еще болел. Зай поморщился и потянулся за стаканом виски. Кубики на дне подтаяли, в них проступило нечеткое отражение острого лица. Прошла неделя с поимки сомбры. День Зая продержали на обследовании, механики тщательно изучили повреждение и залатали, как могли, а после отпустили домой. Выписанные на восстановление дни Зай успешно провел в ничегонеделаньи. Восьмого в это время отправили на курс подготовки.
– Ты хотел о нем поговорить и поэтому пригласил меня выпить?
Виктория облокотилась на барную стойку. Внушительный бюст чуть не прорвал последнюю преграду в виде пуговицы на серой рубашке. Зай с трудом перевел взгляд к карим глазам за стеклами очков и убранным в хвост черным волосам. Виктория позволяла себе многое: алую помаду в цвет ногтям, поблескивавшие на запястьях браслеты, прерывавшиеся на левой руке часами, узкие брюки – Депо не обращало внимания. Пока ты справляешься со своими обязанностями, всем плевать на то, как ты выглядишь и чем занят в свободное время.
– Что поделать. Я все-таки его наставник, знаешь. Спасение мира и все дела.
Зай со вздохом хлебнул горячительного. Виктория пренебрежительно дернула бровью, словно видела его насквозь.
– Ты о нем заботишься, зайчик. – Зай ненавидел, когда его так называли. – Он показал неплохие результаты на курсе, завершил тесты на шестьдесят из ста. Для того, кто недавно присоединился к Аркусу, это очень хорошо. Но все еще недостаточно.
Она отставила стакан, ногти перестуком прошлись по столешнице. Виктория развернулась на стуле, сделав знак кукле-бармену плеснуть еще. Лившаяся из колченогого автомата бодрая музыка сменилась на протяжную и заунывную. Посетители бара, не сговариваясь, одновременно выпили. Приближался комендантский час.
– Думаю, тебе нельзя алкоголь. Разве механик не запретил?
– Запретил, – согласился Зай и пригубил виски. – Еще неделю.
Повисло неловкое молчание. Виктория подхватила наполненный стакан, чуть двинула кистью. Оранжево-желтая жидкость косой волной пробежала от края до края, отразив блеклый свет такого же цвета ламп.
Зай уставился на плакат с циркачами в пестрых одеждах. «Новое представление Вилли, лучшие куклы с лучшими друзьями!» У одного артиста был полностью механический протез, у другого – алый глаз, а посередине стоял красивый юноша со светлыми волосами, прижимавший руку к груди. Подписанный как Принц, он выглядел странно знакомым. Зай пытливо прищурился. В него самого тоже недавно вставили металлический прут вместо сломанного ребра. Починить удалось лишь одно, второе заменили. Теперь где-то внутри водилась потенциальная приманка для новой сомбры.
– Хочешь сходить?
Виктория поигрывала браслетом, прокручивая его на запястье. Эта женщина не умела пребывать в покое, ей всегда было необходимо движение, словно, замерев однажды, она вдруг отключится и умрет.
– Я не…
– Приглашаю. Мы давно не проводили времени вместе. К тому же, ты мне должен. – Пальцы накрыли руку Зая, тон утяжелился на пару нот. – Я ведь не имею права разглашать рабочую информацию.
Находясь ближе к канцелярии, Виктория спокойно пользовалась властью. Она шантажировала, приказывала и легко стирала с пути неугодных ей. Спорить с ней было делом опасным. Впрочем, именно железным характером она и привлекала. Не считая тела, конечно, тело у нее было потрясающее, этого не отнять.
Иногда Зай задумывался о том, сколько у Виктории мужчин, но после приходил к выводу, что лучше не знать и довольствоваться ее расположением, когда она сама его проявляет. Это было ее изюминкой. Она приходила и уходила, когда хотела, а Зай… Ну, он был не против. А кто бы был?
– Прости, ты права. Я совсем заработался.
– Ничего, я знаю. И, если бы ты завел девушку, я бы тоже узнала.
Информаторы у Виктории были разбросаны по всему Депо, наверняка она успела прознать о поставленном Диего ультиматуме. Пожав плечами, Зай залпом допил остатки виски и кивнул кукле, чтобы обновил. С новым напарником ни о каких девушках речи идти не могло, на них не оставалось времени. Да и впустить кого-то в свою жизнь серьезно Зай не был готов.
– Ревнуешь?
Виктория безразлично повела бровью, поймав взгляд бородатого мужчины, одиноко сидевшего за столиком в углу. Он утер усы от пива и даже не отвернулся, поняв, что она смотрит на него в ответ. Лампа, вмонтированная в кирпичную стену, тускло мигнула.
– Предпочитаю быть в курсе всего. К слову, вечер в силе?
Зай сосредоточенно воззрился на Викторию. Она настойчиво повторила:
– Счетный вечер, господин лучший охотник. До него осталась пара недель. Ты обещал быть моим кавалером.
– Ах да, конечно.
– Вот и славно. Тогда я пойду.
Подхватив сумочку и оставив золотой бармену, Виктория поднялась с места. Зай хотел было встать тоже, но его мягко осадили.
– Не стоит, я вполне способна о себе позаботиться.
– Передавай привет Викки.
– Обязательно. Встретимся в воскресенье, в пять.
Она склонилась, запечатлев невесомый поцелуй у щеки. Когда Виктория прошла мимо, то стянула на себя внимание всех в помещении. Зай хмыкнул и уткнулся носом в стакан, тот чуть плыл перед глазами. Наверное, сейчас ему завидовал весь бар. Бородач живо расплатился и поспешил на улицу. Зай тяжело выдохнул и последовал за ним, сунув ладони в карманы джинсов.
Стемнело, движущиеся платформы отключили. Город упал в тишину без бесконечного жужжания, скрежета их механических цепей, протянувшихся литыми проводами между крышами во все направления. Стены домов залил неровный оранжевый свет фонарей. Он касался самого неба, подернутого низкими тучами, и не давал разобрать луны.
Зай вдохнул полной грудью ночную свежесть. Недавно прошел дождь, камень мостовой вымок насквозь. Запахи грязи и масла, обычно населявшие улицы, прибило к брусчатке вместе с пылью. Со скрипом качнулась деревянная вывеска «Погреб №4». Вскоре уютный бар затворит двери, выпустив наружу остатки припозднившихся посетителей разной степени опьянения. Зай потер шею и повертел головой, хрустнув позвонками. Потом будто невзначай пошел за покачивавшейся фигурой.
Бородач свернул за угол, куда не доставал свет фонарей. Зай юркнул за ним и схватил за грудки, впечатав в стену, что носки того едва доставали до земли. В нос вдарил перегар. Глаза, испещренные лопнувшими капиллярами, с ненавистью уставились в ответ. Бородач дернулся, попытавшись замахнуться, но его лишь сильнее приложили о стену. Темечко глухо стукнулось о выступающую трубу.
– Будешь ходить за ней, ноги переломаю. Понял?
Невнятное мычание показало, что стукнули недостаточно сильно. Зай не без удовольствия приложил Бородача еще разок о стену дома, выбив связное, но прерывистое «п-понял».
– Вот и хорошо.
Пальцы разжались. Зай с презрением оглядел пьяное тело и ступил в сторону, слившись с тенью. Бородач, злобно оглянувшись, поковылял в сторону, противоположную Виктории. Зай устало качнул головой и невольно прижал ладонью бок. Под кожей будто адова змея пульсировало металлическое ребро, разогревая внутренности.
От Погреба до Длинного проспекта пролегал путь длиной в пару кварталов. Если свернуть на Соборной площади, то до дома километра три. Жаль, что Виктория предпочитала встречаться именно здесь. Нравилось ей это место, далекое от людского потока. Как известно, желание Виктории – закон, пока оно не начинает противоречить желанию Диего. Простая схема иерархии, на постижение которой у Зая ушло пару лет. Знал бы сразу, все было бы намного проще.
Ночью Длинный вымирал, лишь изредка на нем встречались патрульные куклы. Завидев часы на руке, они приподнимали красно-черные кепки в приветствии. Комендантский час не существовал для работников Депо. Они – особая неприкосновенная каста. Не такие, как все.
Очередной поворот, каких не счесть, новая улица. Арочный проход к дому с длинными столами во дворе. Дорога изрядно вымотала. Зай поднялся к себе, провернул ключ в замке и вошел в темную прихожую.
Уже на пороге он почуял неладное. В квартире было тепло, а Зай не оставлял огонь в печи. Ладонь скользнула на ножны. Грабитель должен был услышать вошедшего. С другой стороны, если у него были плохие намерения, разве стал бы он греть помещение?
В комнате обнаружился Восьмой. Он выглядел потрепанно, под глазами залегли синие круги. Волосы будто не причесывали неделю, что могло оказаться недалеко от правды. Зато он щеголял полученной формой: мятый серый костюм на пуговицах и высокие ботинки до колена, туго зашнурованные. На спинке стула висела черная ветровка на заклепках. Ее выдавали всем новичкам.
Зай скинул куртку и сел на кровать. Вытянув ноги к печи, он с наслаждением прищурился – промерз. Взгляд метнулся к железному чайнику, потом к макушке Восьмого и снова к чайнику. Только напарник намеков не понимал.
– Воду поставь.
Восьмой расторопно принялся за работу. Зай снял оружие и отложил в сторону, расшнуровал берцы. Было бы неплохо сходить в душ и сделать перевязку, но нестерпимо хотелось горячего. Когда чайник засвистел белым паром, Восьмой хозяйски разлил кипяток по двум жестяным кружкам. В каждую он кинул по чайному листу, одну протянул Заю. Он так хорошо ориентировался в квартире, будто бывал здесь каждый день.
– Я не давал тебе ключ. Как ты сюда попал?
– Залез в окно.
Отрывисто глотнув чая, Зай чуть не обжег язык. На курсах обучали основным навыкам охотника. Преодоление препятствий в городской среде – один из самых важных среди них. Мериться силой с сомброй бесполезно, а вот изобретательность, смекалка и быстрые ноги спасли не одну жизнь.
– Они сказали, научишь.
Восьмой вытащил из-за пазухи клеенчатый лист и разложил его на столе. Это была карта Лунного города. Когда Зай проходил обучение, ее пришлось искать самостоятельно по букинистическим лавкам. А напарнику досталась просто так. Завидно.
Зай вразвалку подошел к столу и опустился напротив Восьмого. На листе серые улицы перемежались темно-красными домами с белыми номерами на них. В правом верхнем углу красовался герб города – полная алая луна на темном небе. Зай постучал по ручке кружки и оставил ее поверх луны.
– Хочешь узнать город? Это непросто.
Сощурившись, Восьмой сосредоточенно и жадно перебегал взглядом от здания к зданию. Зай достал из бокового ящика стола чернильное перо. Ради этого пришлось на время закатать свисавший край карты.
– Ладно, что ты хочешь знать?
– Все.
Ответ был ожидаем, но рвение – похвально. Да и чем дольше проживет напарник, тем длиннее будет жизнь Зая. Ради самого себя постараться стоило.
Перо задумчиво провернулось в пальцах. Зай тыкнул им в Депо, расположенное в сердце города. Оно занимало самую большую площадь. Со всех сторон к нему ручейками стекались широкие улицы и короткие кварталы, а к главному входу подходил Длинный проспект. Он ненавязчиво пристроился к огромному механическому зданию, полному двигавшихся шестеренок, механических платформ и башен, постоянно менявшихся. Уродливым выступом к Депо пристал причал Бхутешама.
– Депо – это главное управление Аркуса. Здесь канцелярия, кабинеты, тюрьма, тренировочные полигоны… Да все, что нужно. Корпус механиков тоже. От него в обе стороны Длинный проспект, главная артерия города.
Рядом с проспектом на карте появились стрелки вправо и влево. Он разрезал город на две неровные части, проходя косой чертой.
– Это Главная площадь, она прилегает к Депо. Мы тут были в кафе «Осьминог», помнишь? – На месте здания в три этажа высотой осталась чернильная точка. – Недавно на Главной ярмарка стояла, вчера уехала только. Тут же недалеко магазин Часовщика…
Восьмой втянул голову в плечи и склонился вперед, уткнувшись носом в кружку. Зай осекся. Неясно, что напарник видел, будучи в плену сомбры, но вряд ли это было что-то приятное. Скорее, то, что очень хотелось забыть. В мире существуют вещи, о которых спрашивать нельзя. Их человек должен рассказать сам.
– Все, что прилегает к Депо, считается главным сектором или иначе первым, остальные территории его окружают. Вот тут Слепая Зона, мы ее видели. Официально ее называют вторым сектором.
Выделявшийся островок стоял треугольником на пересечении двух рек, сливавшихся в одну. Он, как и остальные, одним краем касался первого сектора, а другим уходил к городским стенам. Зай расчертил карту на зоны из неровно обведенных овалов разной степени величины. Они окружали Депо как лепестки ромашки желтизну цветка.
– Еще таких секторов шесть, итого восемь. Тебя поселили в первом, я живу в шестом. А здесь в третьем отличный бар, в котором я сегодня был.
Перо не без удовольствия вновь коснулось карты, отметив небольшую точку вверху. Еще в третьем секторе жила Виктория. Эту информацию Зай, разумеется, оставил при себе.
– Вообще, сектора отражают направленность районов. Где-то больше людей, где-то – кукол. Какие-то считаются производственными, другие для отдыха и все в таком роде. Про каждый отдельно лучше потом расскажу, пока не нужно.
Восьмой записывал все в книжку в кожаном переплете. Почерк у него был на редкость отвратительный. Он с трудом и очень медленно выводил буквы, словно мучительно пытался вспомнить написание каждого слова перед тем, как перенести его на бумагу. Но он явно старался, и Зай усмехнулся, на секунду прикрыв глаза.
– Река?
– Безымянная река. К городу их подходит две, Лунная и Солнечная, а сливаются в одну. Иногда экспедиции по ним ходят, но до конца, говорят, не доходили.
– Экспедиции?
– Да. На дирижаблях летают и исследуют Серый мир. Ну, это если вкратце. Запомнил? Для первого раза хватит.
Интерес Восьмого не иссякал. Зай же привык действовать, а не разговаривать. Беседа начала надоедать. А ведь было время, когда и ему все представлялось новым и неизведанным.
Восьмой аккуратно вывел что-то в книжке. После с серьезным видом помахал ей, дав чернилам просохнуть. Зай поднялся, посмотрел в ночную мглу, повисшую за окном.
– Можешь остаться. Я выхожу на работу утром, а добираться отсюда до дома тебе далеко. Ляжешь на полу.
Чай остыл. Печка изрядно натопила, Зай давно отогрелся, а в комнате поселилась тягучая духота. Восьмой еще раз вскипятил воду, а Зай распахнул окно. В комнату хлынул прохладный ночной воздух.
С наслаждением потянувшись, Зай плеснул кипяток в кружку и подошел к полке с одиноким медальоном. В ладони тот ощущался тяжело и слабо поблескивал позолоченной окантовкой. Зай надел его через голову. Быть может, медальон окажется полезным в расследованиях. К тому же, перечить Диего не следовало.
Восьмой отрешенно изучал карту. Он постоянно щурился и потирал переносицу, тусклого света керосиновой лампы не хватало. А других у Зая не водилось. Он проводил дома слишком мало времени, чтобы озаботиться монтировкой светильников где-то, кроме ванной.
Оставалось еще множество мест, о которых следовало бы рассказать: о соборе, где жили первые садовники; о полном развлечений восьмом секторе; о двух рынках, самых больших в городе, но не сравнимых с подземным. Только время выдалось позднее, а потому следовало отложить вопросы на потом.
Лист на дне кружки расползся на части. Еще две недели назад Зай не мог предположить, что у него появится новый напарник. И что они будут мирно сидеть за столом, изучая карту Лунного. Разговаривать так, словно бы не было ужасной сомбры, чуть не погубившей обоих. О сомбрах нельзя было забывать. Ведь именно они забрали жизни предыдущих напарников.
До Восьмого их было семь. Семь подопечных, семь трупов. Каждого из них Зай помнил, имена отпечатались в памяти навечно. Но в кошмарах являлось только одно лицо. Наставницы. Райви.
С облупившегося потолка местами осыпалась крошка, оголив уродливые шрамы трещин. Интересно, когда уйдет Зай, станет ли Восьмой видеть в кошмарах его?..
Лист чая отправился в мусор, кружка – в мойку. Зай частенько ленился отмывать ее сразу, оставляя проблемы будущему себе. Никогда ведь не знаешь, вдруг сегодня не вернешься с работы, так и окажется, что кружку зря мыл.
Уже засыпая, Зай вспомнил об обещании, данном Виктории, и неловко перевернулся на здоровый бок. Жизнь, в сущности, складывалась не так плохо. Но как было бы здорово, если бы на месте Виктории оказалась совсем другая девушка. Было бы здорово.
========== Дело #8: Сердце куклы ==========
Дверь магазинчика приветливо скрипнула. Зай вошел как домой, он знал здесь каждый угол. Два высоких столика у окна, стеклянные витрины со сладостями, а за ними – деревянные полки, ломившиеся от выпечки и дорогого шоколада. Восьмой задержался на пороге. Его беспокойный взгляд прошелся по помещению, освещенному оранжевыми лампами, и остановился на кофеавтомате. Зай подошел к прилавку.
– Сообщение: давно не заходил, – ржаво протрещал кукла-продавец, размашисто взмахнув руками. Его локти провернулись на гладких шарнирах. – Дополнение: как обычно?
– Да, насыпь пакет.
Кукла прокрутил тело по оси. Не сойдя с места, он принялся насыпать в бумажный пакет леденцы. Деревянная лопатка щедро зачерпывала конфеты из ящика.
Звякнул колокольчик. Зай обернулся, опознав в вошедшем юношу с плаката Вилли. В обычной одежде юноша смотрелся не так щеголевато, как в цирковой. На вид ему было около четырнадцати лет. Синие выразительные глаза пытливо впились в часы Зая. Зай одернул рукав ниже.
– Сладости любишь?
Кукла отложил лопатку и обвязал пакет фиолетовым шнурком. Юноша неуверенно кивнул:
– Вилли говорит, что я растолстею и красивый не буду. Он говорит: «Принцы жирными не бывают! Я тебя за шкварник выкину!» А я: «Вилли, не бей, мое лицо дорогое!» А он: «Будешь знать!» А я…
– Все-все, я понял.
Восьмой побледнел. Юноша продолжил бурчать под нос, но заметно тише. Кукла протянул пакет Заю.
– Держи.
В ладони юноши упало несколько леденцов, которые Зай взял с прилавка. Кукла педантично их подсчитал.
– Вилли необязательно знать. Я в воскресенье к вам приду.
Юноша удивленно охнул. Он был ниже Зая и даже Восьмого, потому, когда смотрел на них, постоянно задирал подбородок. Вот и сейчас, вытянув шею будто маленький цыпленок, он воодушевленно улыбнулся.
– В воскресенье отличное представление будет, я там играю принца. То есть, себя, я и есть Принц. Они меня так назвали, теперь я настоящий принц. Представляете? Они говорят, я красивый, а я думаю, что красивая моя муза, о, она замечательная. Приходите-приходите, в воскресенье она в первый раз выйдет на сцену! О, это будет незабываемо… Я и моя муза, ах!.. Кукла, заверни мне нежнейших кремовых пирожных! Это для моей музы!
Принц подбежал к прилавку, широко раскинув руки. Зай хмыкнул, переглянувшись с Восьмым. После Ткачки тому не помешало бы развлечься. Ему нужно было вытеснить из головы ужасающие воспоминания новыми впечатлениями.
– Дашь автограф? Я приду с девушкой.
Встрепенувшись, Принц пошарил по карманам и с гордостью извлек бумажный треугольник. На нем красовалась фигурная роспись.
– Последний! Все раздал, пока шел. Все просили, а я улыбался и говорил, что последний, надо приберечь. Я как знал, чувствовал, что особого гостя встречу. Ты особый, знаешь? Особый.
Он улыбнулся, передав треугольник. Зай принял бумагу и пихнул ее во внутренний карман куртки. Попрощавшись, охотники вышли на улицу.
Из громкоговорителя лилась навязчивая мелодия. Зай с удовольствием закинул в рот клубничный леденец. Восьмой от сладкого отказался.
