Текст книги "Сомбра: Театр Машин (СИ)"
Автор книги: Krasnich
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Мастерская занимала затхлое, пропахшее солью из-за соседства с рыбной лавкой помещение. Тут всегда было многолюдно, а двери – вечно открыты. В приемном покое образовались очереди. Люди спали на лавках, а куклы в ожидании стояли изваяниями у стен.
Зай нагло обошел толпу, подняв рукав куртки. Восьмой тенью шмыгнул за ним. При виде часов все отвели взгляд, никто не посмел бы спорить с Аркусом. Постучавшись, Зай протиснулся в круглую комнату.
Механик принимал пациента. Старый кукла жаловался на шарниры в суставах. Завидев вошедших, Механик поднял голову. У него был нос картошкой и густые черные усы, местами масляно блестевшие.
– Мы быстро, нам походный набор нужен.
– Кончились. Давно привоза не было.
– А перчатки есть?
– В коробке у стены.
Опустив очки, Механик подкрутил шарнир кукле, предварительно полив локоть смазкой. Зай обошел стол, наткнувшись на три одинаковые картонные коробки. Из одной из них он выудил две пары перчаток и сунул их под мышку. Механик сделал пометку чернильным пером в карте и отпустил куклу. Тот, кособочась, покинул кабинет.
– Если у вас все, уходите. Вы пугаете пациентов.
– Ты осматривал тело, которое принес мусорщик три дня назад?
Зай выдал перчатки Восьмому и деловито вскрыл свои. Механик посмурнел. Его усы бестолково запрыгали вслед за нервным причмокиванием губ. Масляные капли на них ощерились ядовитой росой.
– Я. Тело уже отправили на препарацию. Вот заключение. Разберитесь с этой заразой, иначе нас ждет эпидемия.
Он выложил на стол папку, содержавшую ровно один лист. Сведений в ней было мало и почти все и так сказал Нейха. Описанные признаки напоминали то, что удалось увидеть на вскрытии: те же чернильные подтеки и ржавость на металлических частях. Только служанка не была куклой, оттого ее органы увяли и уменьшились в размерах. Практически прогнили насквозь.
– Здесь говорится, что внутренности перемешались.
– Вместо ее органов была каша, а в животе – отверстие. Его могли прогрызть крысы, она пролежала там сутки или больше…
– Но могли и не прогрызть, – закончил мысль Зай, захлопнув папку.
Механик кивнул, принял заключение обратно и отложил на край стола. Его лицо разом осунулось, будто постарело на десяток лет.
– Если позволите, мне нужно работать.
– Удачи.
Услышанного было достаточно. Если отверстие сделали не крысы, то, возможно, существует свидетель. Тот, кто зачем-то вспорол служанке живот. А живой свидетель – это зацепка.
– И разносчик болезни, – добавил Зай под нос.
– Что?
Вопрос Восьмого остался без ответа. Зай не хотел отвлекаться на пространные разговоры.
Сеть катакомб разбухла из узлов канализации. Широкие трубы, перемежаясь с пещерными стенами, уходили глубже, чем Черный рынок. Воздух пропитался испорченным маслом и застывшей на стенах копотью. Зай поднял ворот куртки, уткнувшись в него носом. Восьмой громко закашлялся.
Мусорщик сновал у входа. К его вытянутому телу крепились восемь механических щупалец. На голове покачивался рваный котелок, а лампочка левого глаза не горела. Мусорщик бодро нанизывал на щупальца ошметки тряпок и мусора, а после складировал найденное в суму за спиной.
– Эй! Мы пришли поговорить о служанке, которую ты нашел три дня назад.
Кукла повернулся. С черной лужи взлетели брызги грязи.
– Труп, – добавил Восьмой.
– Дата: минус три, точка, пять; состояние: очищено; нашел: в Н-21; статус: закрыто.
Голова Мусорщика прокрутилась на собственной оси и застыла, уставившись единственным немигающим глазом на охотников. Он передвинул два щупальца вперед и перенес на них вес. Зай задумчиво пошуршал по карманам в поисках конфет.
– Что-то особенное нашел?
– Статус: положительно; находка: символ; место: Н-21.
Отчитавшись, Мусорщик вернулся к работе. Зай хотел было закинуть в рот конфету, но вовремя вспомнил, что уже в перчатках. Потому только расстроенно посмотрел на Восьмого, отошедшего подальше от труб.
– А мы именно туда и пойдем, – с долей иронии возвестил Зай. На лице напарника отразилась мимолетная гримаса отвращения. – Натягивай перчатки.
В туннеле пахло плесенью, на стенах рос темно-багровый мох. Зай презрительно скривился, когда берцы в очередной раз хлюпнули по болотной жиже. В катакомбах водилось все: начиная червяками и заканчивая кусками чьей-то плоти.
Шедший позади Восьмой поскользнулся, шаркнув подошвой по настилу. Свинцовый отклик спустился к самому дну пещер. Трубы вплетались в них так искусно, что не всегда удавалось понять, где камень, а где металл. Они составляли ярусы, самые низкие из которых уводили к кристальному озеру.
Охотники провели пару часов в блуждании по катакомбам. Все это время путь освещала керосиновая лампа, которую нес Восьмой.
– Кажется, здесь.
Нахмурившись, Зай остановился и прижал ладонь к стене – перчатка испачкалась тягучей смолой. Он поднес пальцы к лицу, вдохнув. Пахло резко и оставляло кислый привкус на языке.
– Посвети-ка.
Рисунок из черных пятен причудливо исказился незнакомой вязью. Зай еще раз взглянул на перчатку, потом на узор – пара капель смазались по направлению движения. Через восемь шагов нашлись отчетливые ржаво-черные разводы, оставшиеся от тела. Часть из них разъела вода, окрасив в серый, но немного еще осталось на трубе.
– Умерла она не от болезни. И это вовсе не крысы, они еще не научились лапами рисовать. Это насильственная смерть. Только зачем?
Зай вернулся к знаку, который решительно ничего не напоминал. Свет дрогнул, когда Восьмой взмахнул рукой. Смешавшиеся тени выпрямили линии рисунка.
– Видел, – вдруг проговорил напарник. – Где-то. Не помню, где.
– Никакого толка от тебя.
Восьмой опустил лампу, свет потускнел. Зай покачал головой, стянул перчатки и бросил их.
– Сама?
– Нет. Помнишь, что было в заключении? Она прогнила до основания, а тело покрыла копоть. Значит, это рисовали, пока она была жива. По крайней мере, теперь мы знаем, что дело не в инфекции. Но убийца мог о ней знать.
Зай задрал голову. С потолка упала капля, звонко разбившись об пол.
– Пойдем обратно, больше ничего здесь не найдем. Не заблудиться бы только.
– Я запомнил.
– Что?
Восьмой вновь поднял лампу, повернувшись спиной. Тени за его плечами налились чернотой.
– Путь.
– Так от тебя все-таки есть польза.
Катакомбы вновь протянулись долгими переходами. При подъеме на ярус мимо промчалась жирная крыса, махнувшая розовым хвостом. Она важно проследовала в темные коридоры, вскоре скрывшись без звука. Зай остановился, склонив голову к плечу. Откуда-то издалека донеслось клокотание, будто тикали тысячи часов.
– Там. – Восьмой ткнул пальцем в сторону трубы, уходившей развилкой влево. – А нам туда.
Последовал тычок в противоположную сторону. Недолго подумав, Зай шагнул влево. Стены тут были чище, чем везде, вода почти не хлюпала – проход вел под наклоном вверх. С каждым поворотом таинственный звук приближался.
Когда труба оборвалась, открылся вид на множество механизмов, работавших как один. Они выстраивались в четкие системы из колес и зубцов, сплетались проводами и цепями. К краям отвесных скал крепились краны и крюки. Ковши зачерпывали тьму из озера и поднимались над ним, полные кристаллов. По мостам бродили куклы. Непрестанно гудевшие машины как легкие заядлого курильщика плевались кашлем под черный потолок.
Зай присел на корточки. На срезе трубы остался ржаво-черный отпечаток человеческой ладони. Восьмой опасливо осветил его. Если убийца сорвался с края, то разбился о кристаллы или свалился на зубцы ковшей.
– Он там?
– Трудно сказать. Может, он хотел, чтоб так думали. Или сбросил что-то. В любом случае, нужно разрешение, без него не дадут оборудование и пропуск…
Бряцнула цепь, поднимавшая глыбу с кристаллами. Зай выпрямился и сунул ладони в карманы, двинувшись назад.
– Король?
Лампа сильно качнулась. Зай схватил напарника за шиворот. Спуск был опаснее. Под ногами постоянно что-то хлюпало и трещало. Многолетняя жижа с удовольствием подставлялась, чтобы случайно забредший путник обязательно свернул шею, покатившись кубарем.
– Нейха? Может быть.
Удостоверившись, что Восьмой твердо стоит на ногах, Зай разжал пальцы. Постепенно шум механизмов исчез, сменившись журчанием воды за стенами.
– Он способен помочь, – продолжил Зай, – но станет ли? Он дал нам разрешение на спокойную работу. С его стороны это уже немало. Расщедрится на что-то еще – подданные неверно поймут, а привлекать лишнее внимание не стоит ни нам, ни ему. Смекаешь?
– Да.
– Попробуем заглянуть к Нейха после ночных игр, раньше точно не примет. – Беглый взгляд на часы. – До начала успеем выпить кофе.
– Игры?
– Тебе не понравится.
Воздух стал чище, тьма отступила. Восьмой оставил керосиновую лампу на входе в катакомбы и аккуратно устроил поверх нее перчатки. Зай вдохнул полной грудью. Все-таки ему не нравилось бродить в канализации, и он был рад вернуться на Черный рынок.
В торговых рядах без труда нашлась забегаловка с едой. Сгорбленная старуха отослала охотников, которых упорно именовала только «мои мальчики», сначала умыться. Благо, туалеты и раковины тут имелись. И пусть вода оказалась не слишком чистой, выбирать не приходилось. Зай ополоснул лицо и сунул голову под кран. Серебряные волосы окрасились в темно-серый цвет. Восьмой тщательно умылся, а после оба протерли куртки и обувь. Освежившись, охотники вернулись в крохотный зал, где заказали кофе и пару булок.
– Вкусно?
Зай придирчиво осмотрел сладкий хлеб. Напарник проглотил пирог с мясом за три укуса и неопределенно пожал плечами. Потом сгреб крошки с тарелки и кинул в рот.
– А ведь с крысой наверняка.
Восьмой подавился и закашлялся. Старуха закричала, чтобы «мальчики вели себя потише» и грозно махнула половником. Зай пару раз хлопнул напарника по спине и хлебнул кофе.
– Первое правило трущоб: не ешь ничего с мясом.
– Сразу… Сказать…
– Зачем портить удовольствие?
Посиневший Восьмой опасливо сунул нос в кружку. В забегаловку вошел кукла, которого старуха принялась обхаживать. Ему она плеснула дурно пахнувшее масло. К счастью, не тем же половником, каким разливала кофе.
– Прекрасная, заверни нам кофе с собой и пару булок без всего.
Звонкая монета легла на прилавок. Старуха расцвела и расторопно собрала заказ, отпустив кофе в картонном резервуаре, а хлеб – в бумаге. Насвистывая, Зай подхватил сверток. Пора было собираться на площадь. Об этом же красноречиво намекнул громкоговоритель, возвестивший, что осталось полчаса до начала ночных игр.
– Нужно поторопиться.
Улицы заполнились. Людской поток бурляще заструился в сторону Гнезда, к которому так или иначе стекались все дороги. Жители, тесня друг друга, вскарабкивались по крышам и трубам, стремясь заполучить лучший вид на арену.
Пройдя пару кварталов, охотники остановились недалеко от моста, ведшего к водопаду.
– Осталось занять место, – проговорил Зай. – Давай осмотримся.
Сказав так, он двинулся к ближайшему дому. Восьмой, как привязанный, просеменил за ним. Теперь напарник старался держаться ближе, и это было хорошо. Так было меньше шансов, что он внезапно умрет.
========== Дело #11: Ночные игры ==========
Ночные игры проходили на арене. Фактически, все Гнездо построили вокруг нее. Дома наросли на стены бесчисленными трутовиками, перекрывавшими друг друга. На крышах обустроили трибуны, под лучшие места отвели балконы. Их заняли богатые жители Черного рынка, рассевшись подобно важным воронам на жердочках. Народ попроще разместился на черепице.
Одной стороной площадь выходила к водопаду. Наверху располагалась особая площадка для ночного короля. Ее встроили в клюв ворона, высеченного из скалы. Рядом с королем стояла прислужница и передавала ему все, что происходило на арене.
Зай устроился на краю крыши, Восьмой – предусмотрительно подальше. За ними расположилась парочка ржавых кукол, поскрипывавших суставами. Из громкоговорителя зазвучала прилипчивая веселая мелодия: «Указующий перст». Всегда одна и та же. Ей сопровождался утренний подъем на работу и ей же знаменовали комендантский час в верхнем городе. На Черном рынке она означала начало игр. В ней не было слов, но простой повторяющийся ритм плотно въедался в подкорку сознания. Любой житель Лунного города с легкостью мог напеть ее.
Король опустил рычаг – центр площади раскрылся. С металлических листов в яму посыпался песок. Заскрежетали шестеренки, заскрипели несмазанные цепи, выпустив из разверзнутой земляной пасти вольер на круглой платформе. По краям арены поднялись медные заборы. Они прижались к стенам на три метра вверх и сомкнулись нерушимым кольцом.
Восьмой вцепился в кровлю, загребя под ногти грязь. Зай посмотрел на напарника с вниманием, какое мог бы проявить к душевнобольному.
– Игры – это бои, выживет сильнейший. Видишь вольер? Там должно быть что-то особое. Иногда это пойманный преступник, иногда модифицированные куклы. Кто только там ни попадается.
Трибуны стихли. Жадные взгляды пожирали арену. Старуха на соседней крыше курила, пуская кругляши дыма. Они застывали над головами сизыми призраками неупокоенных. Дама рядом прикрывала лицо пестрым веером. Мальчишка нетерпеливо дергал ее за рукав.
Мелодия оборвалась на резком аккорде. Часты отбили десять.
– Мы приветствуем наших гостей на ночных играх. Надеемся, сегодняшнее шоу доставит вам истое удовольствие. Мы приглашаем на сцену нашего гладиатора. Рукоплещите ему, поклоняйтесь ему! Он может не встретить новый рассвет.
Король замолк и отложил громкоговоритель. Ворота арены открылись, выпустив высокого мускулистого мужчину. Он поприветствовал толпу, вскинув красные руки. Толпа ответила одобрительным гулом.
По кивку сильно напудренной женщины прислужник-кукла скинул с балкона палаш. Подхватив его, гладиатор встал напротив вольера. Трибуны осыпали смельчака жестяными хлопками механических рук и шлепками людских ладоней.
– Интересно, кто там. Слышал, недавно выставляли псов. Но раза два я видел сомбру. Тогда гладиаторы проиграли.
Восьмой побледнел. Зай усмехнулся и развернул припасенные булки. Он ждал отличную и зрелищную схватку. Пожалуй, ради этого стоило посещать Гнездо. Бои привлекали разношерстную публику, а это помогало торговле. Все на руку королю. В свою очередь король сотрудничал с Аркусом. В Лунном городе ничего не происходило без его ведома. Если Черный рынок жил спокойно, значит, Аркус ему разрешил.
– Если он выживет, сможет просить у короля, что захочет.
Зай откинулся на металлические плиты, заменявшие черепицу. Они поросли мхом от сырости и пахли ношеными носками. Впрочем, прогулка по катакомбам отбила обоняние на ближайшие сутки.
– Они убьют его?
– Нет, его жизнь в его руках. Если хорош, то выживет. Если нет, то ему не стоило приходить.
Король вновь поднес громкоговоритель ко рту. Его голос, искаженный усилением, звучал скрипуче и сильно.
– Наши добрые гости! Мы представляем вам особого гладиатора, пойманного в глубинах нашего дома. Обратите взоры в его сторону и устрашитесь, ибо он внемлет вам!
Заглушка вольера поднялась, дернув цепи. Черный рынок замолк. Только водопад бесстрастно тянул на фоне боевую песню. Капли, безразличные ко всему, упрямо дырявили воду и оседали на подпорках моста.
В темноте зажглись алые глаза. Механическое щупальце выползло на вольер, уцепившись за его край. По трибунам прокатился судорожный вздох. Излишне свесившийся через заграждение кукла рухнул на арену. Щупальце ощерилось металлическими сочленениями и ринулось на звук. Острый наконечник-клешня вспорол грудь куклы. Желтые глаза-лампочки печально потухли.
– Это…
Слова Восьмого захлебнулись в рукоплесканиях зрителей. Под улюлюканье трибун гладиатор отскочил назад.
Из вольера вывалилось существо в медных доспехах. У него была вытянутая, будто собачья морда голова, целиком скрытая шлемом. Только на глазницах красовались прорези. Посередине живота зияла дыра – туда сместилась вторая, человеческая голова с высунутым языком. От спины отходило четыре одинаковых щупальца с отпечатками черной жижи на сочленениях.
– Меня не предупредили!
Спесь с гладиатора как рукой сняло. Восьмой в испуге уцепился за плечо Зая. Зай в ответ шлепнул напарника по щеке, приведя в чувство.
Трибуны еще аплодировали, еще стоял свист в ушах, когда сомбра бросилась в атаку так быстро, что картинка смазалась перед глазами. В воздух взлетела пыль.
Зай вернулся к булке и кофе, крошки моросью осыпали колени. Гладиатор запрыгнул на вольер. Пригнувшись, он посмотрел на сомбру и отвел руку с палашом за спину.
– А он не промах, это становится интересным.
– Если умрет?
Напарник обладал удивительно добрым сердцем для того, кто загремел в Аркус за убийство. Временами Зай гадал, не было ли дело подставным. Может, Восьмой напился, вот и привиделось всякое. А Аркус схватил, потому что тот рядом с трупом оказался. Вполне рабочий вариант.
– Видишь его?
На смотровой площадке стоял седой мужчина в черном плаще. Он равнодушно взирал на поле сражения. Его ладонь показательно лежала на рукояти револьвера, отодвинув складку плаща в сторону.
– Это местный ангел, – прожевав, закончил мысль Зай. – А видишь шрам от лба до подбородка? Хотя отсюда не разглядишь. Это единственный известный мне случай, когда кто-то посмел перечить ангелу. И та сомбра не отделалась простым шрамом.
На арене началось новое движение, закружился опасный танец. Гладиатор прыгал от края до края площади, уходя от ударов плетей-щупалец. Сомбра искала слабые места в обороне и раз за разом подбиралась все ближе. Очередную атаку гладиатор отбил лезвием плашмя. Трибуны восхищенно завизжали.
– Ангел победил сомбру?
– Они сильны.
Зай покончил с булкой и отряхнул ладони. Второй хлебец он предложил Восьмому, тот отказался. Зато им заинтересовалась девчонка, втиснувшаяся между двух кукол. Она уставилась на булку голодным взглядом. Зай хмыкнул и демонстративно откусил мякиш. Девчонка сглотнула слюну.
– Они тоже охотники?
До сих пор оставалось загадкой, как Восьмой мог не знать таких простых вещей. И ведь он не шутил, когда спрашивал так серьезно, нахмурив брови и поджав тонкую складку бескровных губ.
– Нет. Они высшие. Нам нельзя лезть в их дела. Если ангел говорит тебе что-то сделать, ты делаешь. Все просто. Если Диего говорит съесть булку, а ангел говорит не есть ее, то ты ее не ешь.
Отказавшись от еды, Восьмой, однако, не стал гнушаться кофе. Он залпом осушил картонный стакан под завистливый вздох за спиной.
– Если скажешь ты и ангел?
– Если хочешь жить, слушай меня.
– А ангел?
– Как-нибудь разберемся.
Щупальца ударили наперекрест с диким скрежетом, сорвав сноп искр с палаша. Гладиатор проехал на пятках назад. Долго сражаться с сомброй на равных невозможно, он еще неплохо держался. Он успел поднырнуть под щупальца и провести быструю атаку, полоснув по металлической спине. Лезвие явно было смазано алькалином, потому что из длинной царапины просочились капли запузырившейся черной крови. Опав на песок, они зашипели и с бульканьем испарились. Сомбра взбесилась. Она рванула вперед в финальном выпаде – ее щупальца обхватили человеческие руки, плотно скрутив их. Отвратительный рот впился в мягкий живот. Механическая голова полностью погрузилось в алое, в то время как человек смог лишь захрипеть.
– Вот и все.
Толпа зашлась диким ревом. Король воронов вновь взялся за громкоговоритель. Зай подался вперед, с интересом уставившись на то, как сомбра прогрызала внутренности, постепенно добираясь до позвоночника.
– Эта рана похожа на то, что описал Механик. Если дыру в животе проделала эта сомбра, мы должны ее заполучить.
Восьмого перекосило. Он отвернулся, как ребенок задрав ворот куртки выше, словно пытался вжать голову в плечи до конца. Зычный голос зазвучал над ареной.
– Нам требуется новый гладиатор, который сможет укротить это чудовище. Есть смельчак среди трибун?
Разом стих гул. Никто не желал выходить на арену к сомбре, доедавшей труп. Даже механические собаки были бы лучше нее. Проблема заключалась в том, что шоу на этом не заканчивалось.
– Что будет?
– По правилам должно смениться минимум три гладиатора. Только тогда, если победить не смогут, в дело вступит ангел. Если никто не вызовется сам, то его выберут другие.
По крышам пробежали шепотки, будто неуверенно зачирикали сотни птиц. Зрители начали присматриваться к соседям в попытке выбрать уязвимую цель. На всякий случай Зай ухватил Восьмого за локоть, мало ли что тот учудит. Рассеянный напарник этого не заметил.
За спиной раздался громкий крик. Куклы, не сговариваясь, скинули девчонку, сидевшую между ними, на арену. Это заняло не больше пяти секунд.
– Мы получили нового гладиатора, да начнется бой!
Громом прозвенели аплодисменты. Забряцали медные ладони, заглушив водопад. Восьмой бестолково дернулся, Зай осадил его затрещиной.
– Она…
– Умрет. Это так работает.
– Нельзя…
– Хочешь сдохнуть вместо нее?
Аж злость разобрала. Восьмой чертыхнулся к арене, округлив глаза. В них испуг боролся с глупой отвагой. Он беспомощно оглянулся на девчонку, жалобно скулившую. Сомбра бросила труп и, перебрав щупальцами, медленно развернулась. Ее неживые глаза оценивающе уставились на новую жертву.
– Так иди, сдохни.
Зай отпустил локоть в уверенности, что напарник струсит. После тренировки с собаками, после Ткачки было совершенно ясно, что парень еще не может считаться охотником. Он был слаб. Ему не хватало опыта и смелости, мужества, чтобы драться на равных. Зай это знал, как понимал это и сам Восьмой. Только в черных глазах отразилась неведомая эмоция – и напарник порхнул мимо. Будто потерянная дворняга, он спрыгнул на песок, приземлившись перекатом. Поднявшись на ноги, он встал между девчонкой и сомброй.
На секунду ощущение реальности потерялось. Звук смешался, сменив краски, и перестал существовать. Пальцы машинально нащупали медальон под футболкой. Плечи Восьмого, сутулые, с остро торщачими лопатками, поглотила тьма: по серой ткани прокатились едва заметные черные разводы. Темные волосы беспокойно всколыхнулись, когда Восьмой коснулся ножен. Он вытащил рукоять и крутанул на ней кольцо. Алебарда раскрылась розой, сложившись из металлического древка и обогнувших его цепей. Ее корону украсили острые лезвия. Сомбра атаковала.
Толпа дружно ахнула, когда Восьмой стойко принял удар. Он что-то крикнул девчонке, голос поглотил людской гомон. Зай вымученно выдохнул. Восьмой не справится, ему не хватало сноровки. И все-таки он вышел на арену, рискнул собой ради той, которую видел впервые. В голове не укладывалось. Жестокий мир не располагал к доброте. В Лунном городе каждый был сам за себя, чужая смерть не волновала никого. Никого, кроме Восьмого.
Решение заняло доли секунды. Зай вытащил револьвер, снял с предохранителя и пальнул за спину напарника. Щупальца подкрадывались к нему исподтишка, пока основное тело отвлекало.
– Уходи.
Слово, сплюнутое сквозь зубы, перекрыл ор. Трибуны бушевали и радовались. Не каждый день увидишь бой охотников и сомбры. Зай отбросил револьвер – пули для людей, сомбр они не брали. Всегда приходилось вступать в ближний бой. Сомбра отпрянула. Блеклые глаза человеческой головы провернулись в орбитах, низко свесился язык из рта. Эта голова существовала отдельно от тела, мертвая и живая одновременно. Но подчинялась каждому его движению. Кожа на щеках и лбу вспузырилась черными волдырями с гниющими подтеками.
Сомбра бросилась на четвереньки, ощерившись псом. Эта поза значила, что животного в ней стало больше, чем человеческого. Зай выставил меч перед собой. Стоило сомбре повернуться, как он выбросил руку вправо, оттеснив Восьмого.
– Прикрой меня.
Нельзя позволить сомбре напасть, слишком опасно. Если Восьмому повезет уклониться, то девчонка точно словит смертельный укус. Поэтому Зай ринулся в драку сам.
Глубокий вдох, меч поднялся на уровень глаз. Спружинив на колене, Зай побежал, согнувшись и словно вытянувшись в тонкую струну. Он проделывал это тысячи раз, тело двигалось само, послушное рефлексу. Сомбра выставила щупальца – первая преграда. Два сверху, два снизу. Пробиться в одиночку сквозь них нереально, но Зай не сбавил скорости. Сегодня, возможно в первый раз, он поверил в своего напарника. Он был уверен, что тот не умрет.
Восьмой подоспел вовремя. Алебарда полоснула снизу, задев щупальце. Оно всколыхнулось как от огня, образовав брешь в защите. Зай крутанулся на пятке и сместил центр тяжести влево. Оставшиеся щупальца со свистом пронеслись в метре от плеча. В нос ударил насыщенный запах плесени, разложения и масла. Теперь осталась лишь жуткая голова, поселившаяся на животе сомбры, да человеческие конечности, заключенные в металл.
Зай обманчиво ушел в сторону, но сомбра не попыталась закрыться руками. Вместо этого она подпрыгнула и свернулась калачиком подобно ежу, почуявшему угрозу. Человеческая голова спряталась в плотном клубке. Щупальца хлестнули по земле.
– Снизу!
Он ждал этой атаки, и потому сумел предупредить Восьмого. Тот отшатнулся и избежал вспоротой ноги – острый конец врезался в песок рядом со ступней. Восьмой яростно полоснул по щупальцу. Кусок отростка слетел жухлым листом, за ним хлынула кипящая жижа. Она обожгла ладонь Восьмого, заставив выпустить алебарду. Его кожа задымилась. Он вскрикнул и затряс рукой в попытке соскоблить отвратительную грязь.
Однако и сомбра взвыла, потеряв конечность. Плюхнувшись на землю, она распрямила хребет. Человеческая голова заорала хрипло и надсадно. Это был шанс, которым Зай не преминул воспользоваться.
Острие меча пронзило глотку насквозь. Оно вынырнуло на другой стороне из затылка, находившегося на уровне лопаток. Белесые глаза закатились за веко, со рта потекла черная кровь. Зай пинком опрокинул тело – подошва вдарила по грудине, избежав капель. Сомбра завалилась на спину бесформенным кулем. Из ее горла торчал меч, будто одинокий росток во вспаханном поле. На человеческих щеках еще остались красные разводы.
Зай устало вытер пот со лба. Он почти не слышал гула толпы, даже не смотрел в их сторону. Его взгляд был прикован к пузырившейся черноте. Она растеклась неровной лужей рядом с тем, что недавно было живым. Относительно живым.
– Спасибо… Спасибо вам.
Писклявый голос принадлежал спасенной девчонке. Она прижалась к стене арены, баюкая пораненную при падении руку. Зай безразлично качнул головой в сторону Восьмого:
– Благодари его.
Со смотровой площадки спрыгнул ангел. Полы плаща метнулись за ним крыльями, на секунду обнажив строгий жилет и сапоги с заклепками. Ангел подошел к телу и присел на корточки. Его ладонь коснулась лица там, где кожа была чистой. Задержав пальцы у ноздрей, он досчитал до десяти. Потом поднял руку вверх – знак королю, что бой окончен. На гладиатора он даже не посмотрел.
– У нас есть победитель, – громкоговоритель зазвучал под одобрительные хлопки трибун. – Чего алчет победитель? Мы готовы предоставить то, что в наших силах.
– Я хочу это тело.
Зай пнул носком берцы щупальце, вложив силы в голос. Воцарилось напряженное молчание, разбавленное шорохом водопада. Вот уж кому не было дела до мирских сует.
– Так тому и быть. Ты получишь время. За сим мы объявляем ночные игры оконченными. В последний раз отблагодарите наших героев!
Аплодисменты стали почти привычны. Зай вытащил меч из груди сомбры и стряхнул налипшие капли. Упав на землю, они коротко затрещали: они шипели от всего, что не имело алькалинового покрытия.
Ангел обернулся к Заю. Вблизи его лицо оказалось еще более уродливым. Шрам разрастался заросшими трещинами и опутывал почти половину лица.
– Я буду ждать вас в Гробнице королей через час и подготовлю тело. Не опаздывайте.
– Ты повезешь его туда?
– Да.
Ангел развернулся, показав, что разговор закончен. Зай качнул головой. Он не понимал, почему препарировать тело надо именно там, но кто будет спорить с ангелом?.. Подошедший Восьмой уставился на сомбру со страхом.
– Видел бы вблизи, не полез бы, да?
Зай усмехнулся, когда напарника пробила судорога. Восьмой позеленел и ничего не ответил.
Охотники покинули Гнездо, пока еще разливались аплодисменты. Им выделили покои для отдыха, но задерживаться не стоило, разве только умыться. Их ждали важные дела: следовало посетить Гробницу и разобраться, наконец, почему даже из сомбр получается монстры большие, чем они есть сами по себе. От всего этого дурно пахло. И все-таки где-то в глубине души Зай был рад тому, что они получили такое задание. Разве иначе смог бы он увидеть эту новую сторону Восьмого? А ведь напарник его сегодня действительно удивил.
========== Дело #12: Препарация ==========
Гробница королей занимала дальний тоннель рынка. По своей воле в это жуткое место никто не заглядывал. Редкие бедняки забредали ко входу, прося подаяние и обещая взамен посадить цветок в соборе. Но даже они не заходили за первые арки. Поэтому в качестве сопровождения король воронов прислал Айшу.
Мозаичная дверь разбежалась сотнями жуков и собралась вновь. За ней в стенных нишах тускло блестели золотые маски. Многие лица стерлись, часть из них занимала не свои места: кое-где проглядывали края старых масок, подвинутых вглубь. Они тянулись до самого свода, огибали единственную лампу и спускались на противоположную стену. Взгляд пустых глазниц будто проникал под кожу.
В конце зала стояла печь. Рядом с ней громоздились ящики и два комода. Посередине раскорячился массивный стол. На нем лежало тело сомбры, собранное будто бы по кускам из металла и мяса. От трупа воняло, а выглядел он еще хуже, чем при жизни.
За печью следил Ангел. Иногда он открывал чугунную заслонку, и в нее просачивались языки пламени. Жар бился об укрепленные камнем стенки и выплескивался на желоб, привинченный к столу.
– У вас четырнадцать минут.
– Почему ты этим занят?
– Остальные боятся заходить в Гробницу королей. Охотник тут не был?
Ответил не Ангел. Голос Айши звучал глухо из-за шарфа, намотанного на лицо. Зай нетерпеливо качнул головой. Он не раз бывал в помещениях для препарации, но в подземном – впервые. Здесь действовали иные правила, существовали другие разграничения и меры. Целый новый мир, живущий более свободным, но и более жестоким законом.
– Нет.
Терять время не стоило. Зай натянул перчатки, выуженные из ящика комода, и выдал такие же Восьмому. Напарник ходил вдоль стен и тщательно изучал маски, пока не остановился у одной с блеклым лицом куклы и красноречивой подписью «Король призраков воронов». Зая истории давно минувших дней слабо волновали, а вот труп, лежавший на столе, сам себя изучить не мог. Потому он только хмыкнул и подвязал фартук, надев маску. Восьмой отошел ко входу.
На кожных участках сомбры красовались иссиня-черные волдыри, а металлические обильно покрывали рыжие разводы. Кровь внутри больше не кипела. Для вскрытия грудины времени не хватило, потому пришлось довольствоваться податливым животом, обогнув жуткую голову. Зай аккуратно подрезал их ножом с алькалиновым покрытием.
