Текст книги "Рысюхин, вы семнадцать офицеров себе нашли? (СИ)"

Автор книги: Котус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

В общем, три кита моего успеха – новые знания, новые возможности и новые идеи, во многом полученные от деда, благодаря его опыту и знаниям из другого мира. Что до возможностей – это и те, что предоставил дед, и финансовые, и предоставленные титулом. Может, у папы и свои идеи были. Не хуже моих, но не было ни денег, ни ресурсов на их реализацию.

Вот на такую вот философию меня на ночь глядя потянуло…

[1] Имеется в виду песня Глюкозы. Та, где «снежинки ртом ловила».

Глава 8

Немного отвлёкшись от своих текущих работ чуть ли не выпнул своих в Викентьевку. А то они отговорками и всё новыми условиями уже надоели и мне, и себе самим, ещё немного – и перегорят, откажутся от идеи вовсе. А поскольку я второй, дарованный Государем, титул (точнее, право на него) желаю со временем передать именно Кате, то ехать туда Ульяне с Катюшкой просто необходимо. Просто чтобы начинать обустраивать будущее местечко в соответствии со своими вкусами. Иначе потом придётся или страдать от жизни в неуютном месте, или всё сносить и переделывать, что окажется и дольше, и сложнее, и дороже, не говоря уж о том, что не всегда переделка вообще возможна.

Со временем и управляющих местных им же напрямую подчиню, но это ещё не скоро, не раньше, чем Катя по нашей семейной традиции в четырнадцать лет свой перстень получит. А младший род выделю, для чего титул «активирую» и передам, когда она замуж выходить соберётся, при условии, что муж к нам в семью перейдёт. Раньше не буду – мало ли, дочка себе жениха титулованного найдёт и к нему в род упорхнёт? В таком случае титул и владения отдам Катиному младшему брату или сестричке, когда такие появятся. Потому что незачем титулы по чужим родам раздавать! Их, чай, не амбар у меня. Дочек тоже, но это дело житейское, дочки в каждом поколении будут, а вот право на дополнительный титул получить получается не в каждом поколении и далеко не каждому роду.

Вопрос дележа няни решил просто: отправил туда обеих жён, вместе с детьми, нянькой, Мурыськой и парой горничных. Заодно и в доме станет тише и спокойнее – но вслух я этого ни за что не скажу, не дурак и жить хочется. Насчёт «тише в доме»: записав вариант песни для передачи на конкурс, девочки вскоре заскучали от семейной рутины, и я отдал им «рыбу» для новой композиции. Как и планировал – спел припев, с упоминанием, что после последнего куплета можно спеть несколько раз, благо он легко закольцовывается: последняя строка, по сути, две первые. И рассказал драматургию песни, в общих чертах, как и собирался, историю неразделённой любви. Приключилось немного шмыгания носами и несколько минут рассуждений о том, что все мужики… Тут они покосились на меня, и на всякий случай поправились, что ПОЧТИ все – те ещё не слишком симпатичные животные.

А потом случилось непредвиденное осложнение: сперва немного прослезившись, затем жёны бросились в творчество, и крик подняли такой, что просто жуть. А самое главное – под этим соусом попытались отложить поездку в Викентьевку «недельки на две». Ну уж нет!

– Вам сейчас над текстом работать нужно. Потом общую ритмику определять. Ни для того, ни для другого специально оборудование не нужно.

Насчёт текста. Ещё с предыдущей песней у нас с дедом интересное недопонимание возникло. Сначала он спохватился и испугался от того, что в припеве упоминается фея, а это, мол, существо из их фольклора. Одновременно я удивился, откуда дед про фей знает. Потом пару минут не могли друг друга понять. А в итоге выяснилось, что мифические существа с таким названием есть и там, и тут. Только у нас это были якобы разумные существа с Изнанки, которые могут по каким-то причинам связаться с достаточно сильным магом, и стать его верными спутниками, усиливающими какой-то из аспектов магии. Есть один древний трактат, написанный вроде бы таким магом, в подлинности которого, правда, многие сомневаются, считая мистификацией того, кто нашёл его. Но у тех, кто верит, а их тоже много, существует масса предположений о том, где искать эту Изнанку (не то в Ирландии, не то в Исландии, не то вообще в Греции) и какие требования выдвигаются к магу-соискателю. А что касается строчки «и как фея танцевала» – в том трактате, который то ли памятник истории, то ли литературное произведение, была на эту тему ровно одна фраза: «Феи любят танцевать, и танцы их удивительны и необычны». Надо ли говорить, что она породила целый пласт в культуре? Так что строка легла на наши культурные традиции, как родная.

Правда, по другой версии феи – это паразиты из-за кромки, которые присасываются к магу и поглощают его силу, вызывая у него галлюцинации, в том числе и о собственном могуществе.

После отправки семейства в соседнюю губернию на самом деле стало тише и спокойнее. Первый вечер мы с Мявекулой вообще балдели и расслаблялись. Потом, правда, начали скучать, и не только я, но и кошка. Что не удивительно, помня, как она обожает Машу. Однако это было потом и не слишком важно. Зато времени освободилось, даже с учётом ежедневных мобилетных разговоров продолжительностью до часа…

Плюс ко всему ещё и долгожданные дожди зарядили, причём так старательно, что те, кто ещё недавно жаловались на засуху и предсказывали неурожай от того, что всё засохнет, стали жаловаться на избыток влаги и пугать, что всё вымокнет. Довольны безо всяких оговорок были разве что только пожарные в Рысюхино: воздушный патруль вообще не летал, тратя накопленные отгулы, а наземный расчёт распустили на отдых после долгого дежурства на третий день дождей, когда леса достаточно промокли.

Я едва успел слетать ещё раз в Могилёв по делу сектантов, провести пару дополнительных сложных экспертиз, посветить лицом, посверкать погонами и подписать документы. Вылетел туда буквально через полчаса после отъезда своего семейства, даже видел их колонну на марше и помахал им крылом, вернулся домой вечером, а ночью пошёл дождь. Сперва, как часто бывает после жары, погромыхало, а потом вода просто сеялась ровно, как из лейки, то гуще, то реже.

Из-за отсутствия семьи и погоды, не располагающей к прогулкам, времени стало хватать и на эксперименты. Так что к концу недели соорудил действующий макет ротного миномёта, который отдал на растерзание и домысливание в гвардию. Почему макет? Так там ещё думать и думать! Вот, например, приборы и механизмы наведения. Если их уменьшить пропорционально – то кто в результате с ними нормально работать сможет? Озорные гномики лапками умелыми? А в оригинальном размере они на новое орудие не помещаются, я пробовал. Пришлось делать всё оригинальное, причём те же прицельные приспособления изготовил в трёх разных вариантах, чтобы потом выбрать лучший по мнению моих артиллеристов. Или сделать новый, с учётом замечаний и пожеланий. Привода механизмов тоже переделывать пришлось и разносить маховички по разные стороны ствола, иначе получалось жутко неудобное нагромождение, с учётом прицела. Но, если посмотреть на размеры миномёта, то не составит никакой сложности крутить один маховичок левой рукой, а второй – правой. Удобство переноски миномёта с разобранном и собранном виде, отдельно – узел крепления ствола к опорной плите, сбруя для номеров расчёта, чтобы нести на себе по две или четыре мины каждому, как расходный боекомплект поля боя. И ещё куча вопросов.

Или вот ещё всплыло – надо строить дорогу не только на Изнанке, но и на лице. Сейчас дорога к имению и посёлку идёт по границе владений, что я арендовал перед открытием портала, оставляя справа «спорный» между двумя баронами лесок. Чуть раньше леса слева остаётся торец взлётной полосы, ангары для лётной техники, площадка для наземного транспорта и прочие сооружения нашего «аэропорта». Затем, после леса, дорога ныряет в настоящий промышленный район: песчаный карьер, к которому и из которого постоянно снуют грузовики, кроме того – склады, цеха и ангары по обе стороны дороги на протяжении доброго километра, вплоть до перекрёстка, где налево – Форт, прямо – улица Лапинская и село, направо – склады и контора Гильдии охотников. Чтобы попасть в имение, хоть нам, хоть гостям, нужно проехать или через форт, или по восточному склону холма, на котором он стоит и где раньше был родовой дом, подняться на седловину между двумя вершинами и, снова повернув налево на перекрёстке, добраться до ворот.

Мало того, что неудобно и гостей приходится возить через непрезентабельный и, честно сказать, грязноватый район, так и просто дорога перегружена безбожно! Алесь Кудрин и трое нанятых под изнаночное строительство магов Тверди или Камня (на сей раз обошлось без экзотики, двое уроженцев Логойского района и один из Червеньского) чинили укреплённое магией полотно уже дважды. В ходе постройки военного городка, а тем более – после её завершения и заселения, когда в Рысюхино и на Изнанке добавится десять-пятнадцать сотен жителей это будет транспортный кошмар не меньший, чем в Бобруйске.

Напрашивается дорога от имения в противоположную от Форта сторону, на некотором удалении – развилка: направо к Рысюхино, с выходом на центральную площадь или рядом, там есть переулочек, который можно расширить, и налево к Червеньскому тракту. Что в этом хорошего – уже упоминал, разделить производственный и гражданский потоки (может, даже и почту на эту новую улицу перенести), причём новую дорогу можно строить сразу «на вырост», шириною в три или четыре ряда. Хотя, насчёт четырёх – это я погорячился. Слишком вызывающе, да и смысла нет строить дорогу шире, чем тракт, на который она выводит.

Из недостатков, помимо дополнительных расходов: на тракт она выйдет на расстоянии в полтора-два километра дальше от Курганов и, соответственно, Смолевич. Всем гостям, кроме тех, что едут со стороны Червеня, придётся дополнительный крюк закладывать. С другой стороны – выбор останется, ехать короткой дорогой или «чистой». Ну, и взлётная полоса моя окажется зажата между двумя дорогами, с обоих торцов. Сейчас-то в этом никакой проблемы нет, но в будущем, если она на самом деле вырастет до чего-то, достойного названия аэродром, построить полосу длиннее, чем тысяча двести метров вряд ли получится. Но это уже я, стараясь «думать на перспективу» куда-то очень далеко улетел. Как бы не в проблемы внуков.

Вздохнув, решил связаться с уже знакомой конторой и озадачить их новой работой. Что-то мне подсказывает, что они не будут в претензии от нового заказа. Остаётся только решить, строить сразу с дорожным камнем или вновь озадачить укреплением проезжей части моих магов.

Опять кольнуло сравнение с не столь давними воспоминаниями, когда я, при изготовлении первого фургона размышлял о скорости езды в городе, и стоимость заливки дорожным камнем улицы длиной в триста метров казалась мне астрономической. А сейчас планирую постройку дороги длиной километра два и вариант использования этого материала рассматриваю совершено спокойно. Лет пять прошло или только четыре? Лень вспоминать.

На третью неделю июля барон Шипунов «дозрел» для строительства портала на Изнанку – на паях с Клёновым, как оказалось, иначе деньги копил бы ещё год как минимум. И, несмотря на то, что больше года изучал тех, кто может провести такое строительство, обратился к тому же Суслятину. Значит, и я когда-то давно не ошибся, выбрав этого подрядчика, раз уж сосед ничего лучше не нашёл. Строительство обещают закончить в конце августа или середине сентября, на изнанке будет начало ягодного сезона. Правда, там, где будет соседский выход, ягодников поменьше, но для начала хватит. И, нет, не будут мне конкурентами: я ягоду в чистом виде почти не продаю, только по прямым договорам в три ресторана. Всё уходит в переработку, на настойки по большей части, на соусы к рыбе и мясу в моих трактирах и корчмах и, новинка прошлого сезона, на подливу к мороженому. Ну, и себе оставляем, для своих нужд, разумеется. И то не хватает.

Могут сказать, что лет через десять или пятнадцать, когда рынок заполнится и конкуренция обострится, то я пожалею об этом вот всём. Что сказать? Во-первых, дикорастущими ягодами, да ещё имея единственное место сбора, рынок переполнить вряд ли удастся. Во-вторых, я планирую разбить плантацию, вывода их сбор на промышленный уровень. В-третьих, и войны за территории на Изнанке опасаться не стоит. Даже не считая силы родовой гвардии, чисто юридически – выход будет считаться в долгосрочной аренде у соседей, и я могу в любой момент его просто отключить – через обращение в профильное ведомство, которое пришлёт специалистов – и всё. Причём сделать это могут и мои наследники, а препятствование государственным служащим приравнивается к бунту. Свой выход я и сам могу в любой момент хоть заблокировать, хоть разблокировать, хоть разрешить проход только по амулетному пропуску. Если даже считать слово «война» иносказанием, то есть, она будет экономической или бандитской – тоже ничего не получится, в том числе и по уже указанной причине.

Ну, а из полезного: у меня уже есть договорённость об использовании соседского выхода для транспортировки грузов. И если вести речь о грузах для строительства военного городка, то плечо доставки со стороны Смолевич или Плиссы, то есть – от железной дороги, сократится километров на пятнадцать минимум. А со стороны Червеня или из своего песчаного карьера пойдут уже через мой портал, то есть, снова удастся развязать и разнести транспортные потоки.

Но это всё дело будущего, а пока надо ехать в Минск, подписывать соответствующие договорённости. Точнее, там целый пакет документов, почти дюжина наименований. На всякий случай нужно будет взять с собой поверенного, даже не «на всякий случай», а положено иметь юридически грамотного специалиста, без него к подписанию не допустят. Ну, и именно поэтому придётся именно ехать: Пётр Ильич, как оказалось, боится высоты.

Речь о возможности полёта и не зашла бы вовсе, но протокол и этикет, как деловой, так и аристократический, требуют, чтобы все участники сделки были на своём транспорте, пусть это будет такси или извозчик, неважно. Хоть пешком прийти, не так ударит по авторитету, как воспользоваться транспортом контрагента. Поскольку такой поступок служит знаком подчинённости положения! И доказать потом, что ничего такого не имелось в виду, будет долго, сложно, и всё равно «осадочек останется». А вот после сделки уехать всем вместе – наоборот, знак согласия. Правда, вычисления того, на чьём транспорте ехать, это отдельная наука. Ну, или у кого-то транспорт безусловно лучше: к примеру, единственный крытый экипаж во время дождя.

В общем, до Смолевич соседи буду добираться на своих выездах, оттуда до Минска – поездом, и до места на таксомоторе или извозчике. Вот обратно уже могу и подвезти, специально для этого поехал на фургоне, а не на «Жабыче».

Все документы пред подписанием зачитывались местным уполномоченным стряпчим, который после этого спрашивал каждого участника сделки и, отдельно, наших юридических советников всё ли понятно, есть ли вопросы, замечания и предложения и согласны ли мы подписать документ в таком виде. Подписи ставили после того, как были зачитаны все документы, причём перед подписанием юристы убедились, что текст на бумаге соответствует тому, который мы слышали. Итого – три часа с маленьким хвостиком на всю процедуру. И ладно я – могу быть свободен, а Клёнову и Шипунову надо ещё договор с Суслятиным подписывать, раньше юридически не имели права. Так что домой они поедут снова на поезде, со мной на фургоне только до ресторана, где нужно пообедать, подкрепить силы после подписания бумаг и дороги, а заодно и отметить сделку. Но – умеренно, поскольку им ещё предстоит вторая часть того же развлечения.

Столик под это дело был заказан заранее в одном из «приличествующих» заведений, так что оставалось только доехать. Что сказать? У меня в трактире, в «Прикурганье», готовят вкуснее, хоть и пафоса в названиях блюд и подаче минимум на порядок меньше. А дома – ещё лучше. Вообще, так себе заведение – ни «Рысюхи», и акавиты в винной карте нет, фу на них. А вот вино от княгини Виноградовой оказалось великолепным. С другой стороны, было бы крайне удивительным, если бы Виноградовы не умели взять от винограда, своего тотемного растения, всё.

А дома меня ждали новости из Викентьевки – Мурыська отличилась.

Глава 9

Мурыська ещё по дороге в Викентьевку сильно возбудилась, как только переехали мост через Тальку. До того спокойно дремала себе на полу между диванами в салоне фургона, а тут занервничала вдруг. Перешла в сидячее положение, но сидела беспокойно, ёрзала, глядя в окно, мякала и мрякала на разные голоса и возбуждённо размахивала тем, что у неё вместо хвоста. Во время дождя вроде успокоилась, в свободное от возни с Ромкой время лежала на спинке дивана, глядя в окно. А как только дожди закончились, что там случилось на сутки раньше, чем в Дубовом Логе, опять начала нервничать и чего-то требовать.

День ушёл на то, чтобы выяснить, что ей надо вообще и чего она хочет! Да, разумеется, фамильяр может общаться со своим хозяином. Даже и на изрядном расстоянии, благодаря чему их нередко используют для разведки, особенно мелких и малозаметных. Но! Во-первых, на том уровне развития, что у нашей рыси, общение с магом-хозяином идёт образами и эмоциями, причём зачастую не слишком разборчивыми. Во-вторых, её хозяин – трёхлетний ребёнок! Пусть даже по мнению мамы не по годам одарённый и чрезвычайно умный, но три года – это три года, никуда от этого факта не денешься. Вот теперь представьте себе этот «испорченный телефон», когда Ромка пытается своими словами, которых знает пока не слишком много, и от части на своём языке пересказать то, как он понял картинки, родившиеся в голове у дикой кошки! Представили? Вот эту головоломку всей толпой и разгадывали, а там слоёв немало наверчено – ребус, открывающий шараду, при решении которой получается загадка. В общем, развлечения хватило на всех. Даже мне досталось! Моя Мурка, когда я позвонил ей после обеда во время тихого часа узнать, как дела, что называется «с порога», озадачила меня вопросом:

– Юра, что такое «лёпсень»?

– Какой ещё «лёпсень»⁈

– А они разные бывают?

Не знаю, сколько бы ещё продолжался этот театр абсурда, но вмешалась Ульяна. Оказывается, если держать мобилет вдвоём, двумя руками, то в разговоре с той стороны могут участвовать двое, только слышат собеседника хуже – аппарат-то не к уху прижат получается.

– Мы пытаемся через Рому выяснить, чего хочет его рысь, потому что она весь день нервничает и орёт. А он про какой-то «лёпсень» твердит, ты не знаешь, что это может быть такое?

– Понятия не имею. Попробуйте как-то по-другому вопрос сформулировать. Спросить, например, для чего это нужно, или какого цвета, например.

– Пытаемся. Ладно, потом перезвоним.

Вот такое вот участие, ага. Довольно ограниченное, если честно. Нет, в итоге всё же поняли, но каких трудов это стоило… Ставшая уже наполовину волшебным существом кошатина каким-то образом почуяла, что лес вокруг – это не просто лес, а НАШ лес. А, значит, и её тоже. И вознамерилась срочно и всенепременно владения «вожака стаи хозяина» проинспектировать и навести там порядок. То есть, если совсем просто – требовалось отпустить её погулять. Причём рвалась вот прямо сейчас, или ночью.

Тут было две проблемы, прочно взаимосвязанные: чтобы нашу рысь никто не обидел, и чтобы она никого не обидела, причём второе стало бы неизбежным итогом попытки осуществить первое. Благо, за время дождей местные кумушки уже успели разнести по посёлку и окрестностям новость, что у «маленького бароныча», такой вот «титул вежливости» в местном исполнении Ромке придумали, есть здоровенная ручная рысь, которую ни в коем случае нельзя обижать. А особо недоверчивые или просто любопытные смогли найти повод заглянуть в дом и убедиться лично. Решили, что должно пройти без проблем, особенно, если гулять будет ночью. Отпустили.

Мурыська вернулась домой около одиннадцати утра, и не просто так, а принесла зайца. Большого, жирного. Как пояснил Ромка, сама она другого поймала, но тот был худой и жилистый, поэтому для хозяина она нашла другого, вкуснее. Какого-то даже слишком крупного и жирного, как с сомнением отметила наша нянька.

Сомнения оказались оправданными, а заяц – кроликом, которого наглая кошатина утащила с одного из подворий. Пришлось выплачивать виру хозяевам, и немалую, кроль был породистым, специально выписанным из питомника для улучшения породы, и обошёлся, с учётом всех условностей, в сто рублей. Неплохо кошечка погуляла, пусть для нас сумма не является чем-то неподъёмным, но, тем не менее…

И самое главное, Мурыська ясно дала понять, что обследовала ещё далеко не всё, и будет гулять дальше. Так что сейчас Мурка с Ульяной пытаются через Ромку довести до неё смысл понятия «чужое», и что это самое чужое брать нельзя. Даже если очень хочется и никто не видит. При том, что и сам Ромка ещё совсем не уверен в справедливости этих вот утверждений.

«Донести до кошки понятие частной собственности? Тем более – чужой частной собственности, а сверх того – уважения к ней⁈ Ну-ну. Пожелай своим жёнам успехов в их безнадёжном деле!»

«Ну, свой лес она как-то от „не своих“ лесов отличила, причём влёт».

«Угу, осталось только убедить кошатину в том, что в своём лесу может пастись на улице чужая дичь. Для неё это точно дичью будет!»

Любит дед дешёвые каламбуры, куда уж тут деваться. Но суть проблемы указал верно. Ну, зато не скучают, уже хорошо, никакую дичь (тьфу ты!) со скуки не учинят. И за время дождя все документы, касающиеся местного хозяйства, изучили. Поверхностно, конечно, и бегло, но хоть общее представление теперь имеют. Дальше будут уже вникать в детали и думать, чего бы такого-этакого учредить сверх имеющегося. Лишь бы не вышло учудить, м-да.

Чтобы закрыть тему охоты, стоит упомянуть то, как Вася за своей чудо-жабой ездила. Первую такую тварь она увидела выпрыгивающей из-под колёс буквально в десяти минутах езды от Панцирного острога, где размещались черепашья ферма и мясной цех. Увидела – и чуть сама на ходу из кабины не сиганула. А ещё чуть позже оказалось, что их в полосе кустарников между опушкой леса и старицей чуть ли не под каждым кустом по две. Вася несколько раз выпускала (или выкидывала, смотря на какой стадии исследований решала сменить экспонат) одну жабюку, чтобы вместо неё взять в коллекцию другую, крупнее или с более ярким узором. Оставалось только доехать до озера и вернуться, проверив проходимость пути и то, является ли эта долина и та, что начинается от пляжа на озере, одной и той же старицей, или же то два разных природных объекта.

А ещё ночью выяснилось, что эти самые жабюки не без помощи своего кожаного мешка орут так, что волосы дыбом встают по всему телу! Представьте себе шотландскую волынку или нашу дуду, которая тянет мелодию из двух нот на протяжении трёх-пяти минут, причём делает это с громкостью, мало уступающей заводскому гудку. А теперь представьте, что таких «волынок» в радиусе ста метров от стоянки минимум штук пятнадцать-двадцать и все они стараются перекричать друг друга! И у каждого «солиста» эти две ноты свои. Когда начинают орать сразу несколько, их вопли складываются то в довольно интересную мелодию, то в жуткую какофонию. Правда, у деда другая ассоциация возникла, из его мира, и он обозвал жабюк не волынщиками, а «противоугонками».

Концерт продолжался до двух ночи, потом крикунов словно выключили, по контрасту, говорят, казалось, что все оглохли. А на рассвете, около пяти утра, прошёл ещё один короткий, на полчаса, концерт без заявок. Вроде поздновато светает для середины мая, которая стоит на Изнанке, но там разница между самым коротким и самым длинным днём меньше, чем у меня на родине: самый короткий длительностью около десяти часов, самый длинный – порядка пятнадцати[1]. Но это и на Лице мира в разных краях по-разному, в зависимости от широты: на экваторе круглый год по двенадцать часов и день, и ночь, а за полярным кругом вообще полярный день и полярная ночь могут месяцами длиться.

Василиса выглядела не выспавшейся и очень недовольной, и дело даже не в бессонной ночи. Во-первых, увлекательное приключение по поиску неуловимой и загадочной зверюги превратилось в задачу «выйти за околицу и заглянуть под куст». Во-вторых, придётся переписывать сразу два уже готовых доклада. Первый касался предполагаемого ареала обитания, и варианта «в кустах вдоль края леса» там не было. Второй – по повадкам. Предположение, что «жабюки плащеносные селятся уединёнными семейными парами» было весьма ясно и громогласно опровергнуто. Простите, не удержался.

На обратном пути узнали и то, почему ближайшую зверюшку отловили только в десяти минутах от острога. Да-да, всё дело в их выдающихся вокальных данных, потому всех ближних просто перебили и скормили черепахам на ферме. Вот так оно и бывает: кто-то, преодолевая трудности и напасти, едет неведомо куда совершать открытие, а другой там живёт и для него это открытие – привычная повседневность. В стиле: «И что, за этим вот ехали⁈ Так спросили бы сразу, у нас это все знают», ага.

Но долго дуться Василиса не могла, тем более, что у неё появилась и новая тема – выяснилось предназначение кожаного мешка, объёмом превосходящего само животное. Во всяком случае – одно из. Но имелась и странность: на Лице мира подобные резонаторы имеются почти исключительно у самцов, а здесь «плащи» носили все отловленные Васей экземпляры. Так что она взялась выяснить: то ли наткнулась на очень большой мальчишник, то ли жуткие вопли не являются частью брачного ритуала, а потому и самцы, и самки орут одинаково громко, вопрос только – зачем. Дед подкинул третью версию, которую я тут же переадресовал Василисе:

– Может, они пары по созвучию создают? Сама же говоришь, пара нот у всех своя. Что, если «мужем» становится тот, кто лучше всего попадёт в тональность, заданную самкой?

Нашей юной учёной мысль понравилась, заявила, что это будет хороший повод организовать лагерь для длительного проживания и проследить за животными, но уже – в следующем году. Подбросил я ей и ещё одну идею, уже несколько диверсионной направленности. А именно – предложил смотаться по-быстрому снова на Изнанку, наловить там штук двадцать-тридцать жабюк, и, поместив в ящик со стазисом, забросить по дороге в Бобруйск, в местный зверинец. Пусть, мол, жители города тоже смогут насладиться их пением.

Уезжала Василиса в итоге на пикапе и с большим ящиком в кузове. Ещё и в Викентьевку решила заглянуть, раз уж так всё сложилось. Главное, чтоб не увлеклась там общением и зверюшки из стазиса не вышли.

Теперь о скучном. Выяснилось, что на строительстве моста сейчас хватает одного мага Тверди, того единственного, что смог преодолеть второй барьер. Так что остальных перевёл в Рысюхино, устраивать на улицах села такое же укрепление дорожного полотна, как и на проезде от тракта до Форта. Пришлось ещё и своего рода собрание провести в поселении, со старостой и теми, кого дед обозвал «сельским активом». Там довёл и сообщение о строительстве военного городка, а то, как оказалось, слухов по округе бродило множество разной степени бредовости. Там же объяснил, насколько усилится движение транспорта к порталу и от него, м почему буду строить новую дорогу. Сюда же легло и объяснение ремонтных работ в селе, как и необходимость прокладки и разметки ещё как минимум двух улиц для тех новых поселенцев, что предпочтут жить на Лице мира.

Вот казалось: собрать два десятка человек, за десять минут рассказать им новости и распустить. Щаз, с четырьмя «з»! Во-первых, припёрлось человек пятьдесят-шестьдесят, а во-вторых, у них была куча вопросов. Во многом, на моё взгляд, дурацких и таких, на которые я ответил раньше, чем их задали. Ещё убила тяга спрашивать одно и то же несколько раз, но не так сильно, как объяснение, когда я возмутился таким подходом:

– Так то вы, ваша милость, Семёнычу говорили, а я тож знать хочу!

– И что, не слышал, что я в прошлый раз отвечал⁈

– А чо я буду за Семёнычем подслушивать, мне свой ответ надоть!

Как удержался и не дал по шее – не знаю, не иначе, как уважение к возрасту сработало. Но вечер вопросов и ответов на этом прекратил. Сразу, категорически и, думаю, навсегда. И бухтёж по поводу того, что новая дорога пройдёт по какому-то там лугу, где они уже покосы поделили, а дорога кого-то там в этом ущемит. Пришлось напомнить, что ВСЯ земля, на которой стоит село, разбиты огороды, равно как и все ближайшие окрестности принадлежат лично мне, мною куплены и относятся к моему имению. И если я дал волю строить на выделенных в аренду участках что угодно без отдельного разрешения не означает, что можно, пользуясь моей добротой, распоряжаться без спроса прочими угодьями.

Вообще, как я с некоторым неприятным удивлением понял, обитатели села, особенно приехавшие в последний год, слегка приборзели, считая, что если Изнанка моя, то тут, на Лице, они могут какие-то свои правила устанавливать. Надо, надо уделять внимание и этому вопросу и напоминать периодически, кто здесь хозяин на самом деле. Может, даже и выгнать из села парочку самых горластых или самых обнаглевших, а с остальными проводить периодически душеспасительные беседы на тему того, что перед тем, как делить угодья – где чей выпас, а где выкос полезно спросить у владельца земли, то есть – у меня. Дед поначалу пытался что-то возражать насчёт прав человеков, но по мне так глупость это всё. Есть земля, есть её хозяин. А все остальные, кто живут на ней по разрешению и из милости хозяина, имеют право или слушаться, или съехать. И всё на этом.

И если мне для устройства нормальной планировки села придётся кого-то подвинуть, а кого-то и вовсе переселить – то я это сделаю отнюдь не пытаясь как-то уговаривать переселяемого. Нет, уничтожать урожай на огороде перед самым сбором без крайней необходимости не стану, а если такая необходимость возникнет – то выплачу нормальную компенсацию, но что-то кому-то объяснять и добиваться понимания больше не собираюсь. Потому что в противном случае, как показала практика, наглеть начинают очень уж быстро.

Вот сам не думал, что так меня возмутит и разозлит самовольство и неуважение со стороны обитателей моих родовых земель, которых я «по умолчанию», как говорит дед, считал своими людьми. А они вон как! Так, всё, успокоиться надо. Например, на стрельбище не Изнанку съездить, давно я не практиковался толком. Можно даже и «Крону» взять со станком. Или на РДАшке махнуть?

На стрельбище сжёг полсотни патронов к револьверу, десятка три к карабину и штук двадцать к «Кроне» – разных. Вроде отпустило, особенно хороший терапевтический эффект оказали выстрелы осколочно-фугасным патроном с усиленным зарядом. Высокая баллистика – это вещь! Мощно, красиво и вообще замечательно!