Текст книги "Рысюхин, вы семнадцать офицеров себе нашли? (СИ)"

Автор книги: Котус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

И вот тут тоже: с одной стороны – мрамор! Ух ты! Его же к нам из Италии везут, а то и дальше, денег стоит! С другой – он вблизи реки такой же колотый и перекрученный, как и известняк. И цвет – не белоснежный, не розовый и не чёрный. А какой-то серый в крапинку. Нет, понятно, что дальше от края изверженных масс можно найти и сплошной массив камня, из которого удастся нарезать блоки и плиты, и, может быть, цвет там окажется приятнее. Но это, как в том анекдоте, много копать.

Тем не менее, начинать копать можно и нужно уже сейчас: проводить более подробную разведку, бить пробные колодцы, строить карьер или карьеры, подъездные пути прокладывать. И думать, куда пристроить известняк и мрамор, особенно такой некондиционный, кроме как металлургам на флюс и жёнам на декоративную мульчу.

[1] Три рубля традиционно представляли собой купюру, исполненную в зелёных тонах, как пятирублёвая «синичка» – в синих, а десятирублёвый червонец – в червоных, то бишь – красных.

Глава 19

После долгих (минут так пятнадцать) размышлений процесс доразведки и первоначального освоения месторождений известняка и мрамора начать решил с постройки ещё одного кораблика. То есть, пардоньте моего муя[1], судёнышка, поскольку корабль – он боевой. Ага, а судно – это в больнице под кроватью, как в своё время ехидно прокомментировал возмущение некоего моряка дед. Нет, не для того, чтобы возить на нём добытую породу по Самоцветной, там порогов и перекатов столько, что замучаешься строить шлюзы и обводные каналы. Всё проще и сложнее.

Мост через Умбру всё ещё в постройке, готова часть, предназначенная для пешеходного сообщения и помощи при постройке всего остального. Первую полосу, она же левая половина моста, сделают только к концу этого года, причём не сказать, что закончим: последний слой силового каркаса и дорожное полотно будут укладываться на обе полосы в сборе. По первой части к концу сезона можно будет в случае крайней необходимости пропустить пару-тройку пикапов, строго по одному, без перегруза и на малой скорости. При том, что на месте будущей добычи ископаемых потребуется немало тяжёлой техники, а также жилые модули, не упоминая уж о таких «мелочах», как полевая кухня и припасы. Причём жилые модули – обязательно! Иначе разоримся на защитных амулетах и перевозке персонала туда-сюда и на отдых на Лице мира. В домиках же можно встроить защиту от воздействия изнанки, на порядок более дешёвую, чем даже самый малый купол, но нуждающуюся в материальном воплощении периметра и не защищающую ни от чего, кроме самого излучения.

Гвардии моей жилые модули на случай выезда нужны, очень понравилось в сравнении с палатками всем, отдельно – батарее, по гвардейскому стандарту. Строителям моста – им просто старые дружинные отдали, в расчёте сделать себе такие же, но уже с оглядкой на численность того или иного подразделения. Строители военного городка пока живут в шатрах и палатках, установленных под большим куполом, поскольку Пристань переполнена, да и возить каждую смену туда-сюда за несколько километров не интересно. Вот, кстати, записать секретарю задачу: заказать ещё два малых купола для острога Пристань и новый блок для их синхронизации. Так вот, сейчас на Изнанке лето в разгаре, но к тамошнему ноябрю, то бишь – к Новому году на Лице мира, в палатках даже в мягком климате станет неуютно. И тут уж думай – заселять строителей в первые построенные казармы, оставляя гвардейцев с батарейцами ютиться где получится, или запускать в казармы законных владельцев, а строителям выдать домики. Если так дело пойдёт – придётся отдельный цех строить, по производству таких вот не то домов, не то казарм на колёсах и без колёс, на роль бытовок.

Так вот, о судах, которые речные. Чтобы всё это техническое богатство как-то доставить на тот берег Умбры и при этом не развалить недостроенный мост нужен паром. Благо, ещё в начале строительства моста, когда зимой ставили ледяные кессоны, проложили более-менее пологие и более-менее удобные спуски к воде с обеих сторон, или, правильнее сказать, берегов реки. И ещё что хорошо – наши рыбацкие судёнышки в своей первой жизни были армейскими понтонами, так что могут послужить прообразом. Но дед, конечно, испортил настроение.

«Юра, у того понтона какая грузоподъемность? Тем более, что он – это, скорее, плавучая опора для наплавного моста, как тот, что под Туровом».

«И какая разница?»

«Одна даёт, другая дразнится!»

«Дед!!!»

«Въезд на понтон сбоку, сквозной на оба борта, на паром – или с носа, или тоже сквозной, вдоль. Бывает ещё рубка на носу, а загрузка с кормы, но нам оно не подойдёт».

«И?..»

«Грузовик трёхосный у тебя поперёк палубы поместится? Если „да“ – то никаких вопросов. Почти. А если нет – как ты его на палубе разворачивать будешь?»

«Не подумал. А почему именно с носа заезжать? Там же неудобно рампу ставить, нос ведь заострённый».

«Потому что на корме – винты и руль. Носом можно подойти вплотную к берегу, и вся ходовая останется на глубине. И чтобы подойти задом и не поломать это всё об дно – нужен глубоководный причал. Два причала – считай, половина моста. И на Самоцветной не получится выгружаться».

«Согласен. Только как с носом быть?»

«Дался тебе этот нос! Ты что, расист, что ли? Плоский нос делается, точнее, наклонный, но под прямым углом к бортам».

«А обтекаемость⁈»

«Ты что, собрался рекорды скорости ставить? За вражескими эсминцами с торпедой наперевес гоняться? Или речь о коммерческом грузовике, который должен за полторы тысячи километров товар доставить, и каждая лишняя тонна топлива режет рентабельность?»

«Нет, вроде…»

«Ну, а раз „нет“, то и не дури голову ни себе, ни людям. У тебя за год эксплуатации потери наберутся, как один раз от моста до Самоцветного сходить, причём в одну сторону. Не стоит оно возни с обводами, хотя и там есть как минимум три варианта».

Дальнейшие расчёты, к которым привлекли и единственного в наших рядах профессионального речника, показали: грузоподъёмность понтона при его превращении в паром нужно увеличивать в полтора-два раза. Это если хотим спокойно возить полностью загруженный трёхосник. Если ограничится гружёным пикапом или порожним большим грузовиком, то хватит увеличения до полутора раз. Но лучше чуть больше полутора, а то осадка получится слишком большая, есть риск в озеро не выбраться по низкой воде. Да и зачем мне возить туда-сюда пустые грузовики⁈ Вот то-то и оно…

И пятидесяти лошадей парому, когда будет полностью загружен, может оказаться маловато для маневрирования против течения, да ещё и вблизи моста. Надо ставить или четыре тяговых электромотора от грузовика, с выводом их на два гребных вала, или четыре таких, как я сделал для нашего траулера, он же экспедиционное судно, или постараться сделать два мотора той же мощности, что на дельтаплане, но на меньшие в разы обороты. Или ставить редукторы.

Самое же главное, с учётом необходимости возведения нового стапеля – в старый паром просто не влезет – и постройки корпуса, раньше, чем к ледоставу мы не управимся. Получается, работы плавно уходят на следующий год. И, нет, взять старый проект и облегчить его, убрав оборудование, каюты и всё остальное, кроме корпуса – не поможет. Точнее, поможет отчасти, поскольку практически весь сэкономленный вес уйдёт на подкрепление палубы и на грузовую рампу с лебёдками. Да, пикап такой паром увезёт, даже, возможно, гружёный. Пустой двухосный грузовик тоже, но тут уже зависит от того, какой на нём модуль будет стоять. Короче, для имитации результата сошло бы, но нам ведь нужна не имитация. Так что придётся вспомнить прочностные расчёты и вносить изменения в проект. Мало мне дел было, да?

Но кое-что сделали всё же в этом году! Не давало мне покоя соображение, что лебёдка для вытаскивания сети на корме нашего нынешнего «флагмана» и скос на корме для того же очень похожи на грузовую лебёдку. Наконец, решение дозрело: возле моста устроили чуть ли не сценку про волка, козу и капусту. Сперва на траулере перевезли через реку РДА с лебёдкой, заякорили его там. Потом перевезли грузовик без грузового модуля, с «голой» платформой. Третьим шагом – загнали в воду задним ходом гружёный автомобиль, с него лебёдкой перетащили на судно грузовой модуль, на другом берегу с помощью лебёдки РДА, системы блоков, пары ломов, кувалды и какой-то матери перетащили его на платформу так же загнанного в воду грузовика.

Понятное дело, что предварительно пришлось прощупать и выровнять подсыпкой щебня дно. С учётом этой работы, а также выравнивания подъездных путей на перевозку первого грузового модуля ушла почти неделя. Второй грузовик (тот, с которого стаскивали первый модуль) и кузов для него переправили за полтора часа, третий – за час. Я даже лично присутствовал на этом цирковом представлении, совместив таковое с внеочередной инспекцией будущего моста, хоть организовали его почти совсем без моего участия. Зато с активнейшим участием Рашида, уже почти совсем Ричарда, Самсоновича. В общем, ценой потери двух дней лова и двух катушек нервов экспедицию для более подробного изучения возможности добычи известняка и мрамора отправили. Но перетаскивать так бульдозеры или экскаваторы⁈ И судно рыболовное утопим, и сухопутную технику тоже, причём безо всякого толку.

Геолог, возглавлявший первоначальную экспедицию, на повторную согласился сразу и с энтузиазмом, причём не только вследствие полученной премии за находки. Он так живописал места на плато и долину Самоцветной отдельно, что прям хотелось бросить всё и ехать смотреть самому. Невзирая на опасности в виде карстовых воронок и провалов. Особенно одно ущелье запало в память.

Там река прорезала очень глубокое русло между двумя достаточно большими массивами известняка. Растворила породы много глубже, чем на входе и выходе из этой расщелины, образовав глубокое озеро, а растворённые соли придали синий цвет. Причём не бирюзовый или голубой, как мог быть на мелководье, а насыщенный сапфировый, с уходом в фиолетовый – всё же глубина озера по предварительным оценкам не меньше семидесяти метров! А высота белых скал над ним – метров пятьдесят-шестьдесят! Поскольку ущелье достаточно узкое, то оно почти весь день остаётся в тени, и только перед самым закатом лучи светила пробиваются вдоль русла до самоё поверхности воды и тогда между скал рождаются блики и отблески, которые геолог описать оказался не способен, так и заявив:

– Это просто неописуемо! Прекрасно и завораживающе! И каждый раз игра цветов и бликов разная, в зависимости от высоты солнца, силы и направления ветра, просто уровня освещённости! Неописуемо прекрасно!

Вот таких вот наслушается молодёжь, вроде меня – и отправляется к демонам под хвост в поисках романтики и красот, находя там, как правило, именно то, что и следует ждать под хвостом. В точном соответствии с тем, что говорится в одной из любимых дедовых присказок: «откуда в жопе бриллианты?»

Не считая поездок по Изнанке и проектирования нового парома, пусть дед и обзывает мой проект не иначе как «черновик эскиза», плевать, главное, что все всё понимают, а что не понимают – то спросят, я в среднем часа по три в день посвящал участию в изготовлении техники для будущей отдельной батареи. Помимо полученных ранее грузовиков, как заказанных мною, так и присланных от имени Канцелярии, заказал ещё тридцать штук. Надо, кстати, порядок навести в этом деле, разобрать документы на поставки и сверить их с фактическим наличием и состоянием техники. Просто как-то так получается, что постоянно лезут под руки всё новые и новые проекты, потому приходится чуть ли не срочно и на коленке изготавливать технику, не стоявшую в плане и не имеющую никакого отношения к заказу Государя. Понятно, что относить расходы на приобретение заготовок под неё и их переделку на казённое финансирование нельзя, но путаница уже возникла такая, что разобрать, сколько и каких запчастей из какой партии взяты, или вовсе со склада – на это понадобился целый рабочий день трёх человек в лице меня, бухгалтера и кладовщика. В итоге вроде разгреблись, а заодно придумали цветные пометки на документы и детали, буде вновь получится так, что своя и казённая техника будут изготавливаться одновременно. Или будут сразу два сторонних заказа, чтобы не путать, где чьё. По-моему, очень даже полезное дело вышло.

Ещё на неделе пришли сразу два кандидата на две последние вакансии поручиков в будущей отдельной батарее. Причём один из них имел звание штабс-капитана, второй – капитана полного. Готовность идти на понижение меня удивила, так что я лично решил принять участие в собеседовании.

– Вы же, разумеется, отдаёте себе отчёт, что поручик «личной гвардии» никак не соответствует званию гвардии поручика? То есть, получится понижение в чине?

– А как же будущая аттестация?

– С ней ничего не понятно, кроме того, что она будет. Государь не стал вдаваться в подробности, а спрашивать я не рискнул, не в том Его Императорское Величество был настроении. Не факт, что временные звания будут переаттестованы в соответствующие гвардейские, а не в армейские. В таком случае вы теряете одну и две ступени в званиях, а вы, господин капитан, ещё и в классном чине.

Офицеры переглянулись, и младший по званию начал первым:

– Ну, я, ваша милость, в чине не потеряю: что поручик, что штабс – в десятом классе[2]. Причём по месту прежней службы мне было прямо сказано, что со своим происхождением я девятый класс не получу никогда. Я, изволите ли видеть, из крестьян, для таких офицеров капитанское звание и личное дворянство – это абсолютный и чаще всего недостижимый потолок. А в вашей новой части, как вы сами изволили заметить, шанс аттестоваться в поручики гвардии по корпусу гвардейской артиллерии есть.

– То есть, ваша фамилия Синцов…

– Никакого отношения к рыбе синец и божеству, что в нём воплощается, не имеет. И к синице тоже, происходит от названия деревни Синцово, но неимоверно бесит некоторых господ, ошибочно принимающих меня за дворянина.

– Ваши резоны мне понятны, – я не стал уточнять, что и не высказанные тоже, похоже, снобизм в офицерской среде в прежнем месте службы соискателя жить ему нормально не давал. – А вы, господин капитан, что нам скажете?

– Мне, как вы видите, чин не принципиален. – капитан невзначай акцентировал внимание на своём перстне. – Жирянкин я в честь Жирянки болотной, есть такое хищное растение. И мне, и жене надоели переезды, а меня как раз собирались снова переводить куда-то, я даже не стал выяснять подробности. Да, меня предупреждали, что у вас здесь возможны командировки, в том числе дальние и длительные, но командировка – это то, откуда возвращаешься домой. Ну, и как отцу двух дочерей, немаловажен доход. В вашей родовой гвардии, как мы с моим, надеюсь, будущим командиром посчитали, у меня в качестве поручика будет, с учётом всех видов довольствия, процентов на пятнадцать больше, чем на капитанской должности до этого. Дочкам тринадцать и пятнадцать, пора думать о приданом, тут, простите уж за меркантильность, каждый рублик в строку.

– Прекрасно вас понимаю. Верите вы или нет, но ещё лет десять назад такая прибавка к месячному доходу вызвала бы большую и искреннюю радость. А о приданом для дочки думаю уже сейчас, хоть ей всего лишь годик. Что ж, резоны ваши понятны, цели достижимы, гвардии капитаны Нюськин и Старокомельский тому порукой. Если пройдёте все проверки и собеседования, не передумав в процессе – жду на службе.

Кстати, насчёт упомянутых капитанов гвардии – мы с ними были правы в отношении неизбежности изменения социального статуса. Обоим жалованные грамоты и артефактные перстни прислали с фельдъегерем, в приложенном письме одновременно и поздравив, и обругав за то, что не явились за регалиями сами, вдобавок выставив счёт за доставку регалий – сюда, а документов, один экземпляр которых после визирования новоиспечёнными дворянами увезли назад в Штаб гвардии – в обе стороны. Неплохая, надо сказать, сумма вышла, пусть и дешевле, чем моя поездка первым классом в столицу и обратно.

[1] Очень искажённое французское pardonnez-moi – простите меня.

[2] На всякий случай – табель о рангах в мире РОС несколько отличается от нашего мира, своего рода смесь редакций до 1884 года и 1912. И таблица шире – отдельные колонки для спецслужб, например. И майоры есть, упразднённые у нас в 1884, и кое-где бригадиры (бригадные генералы). Не исключено, что часть отличий под влиянием вменяемых попаданцев из разных миров.

Глава 20

Кстати, о регалиях. Точнее, о знаках различия. У троих моих офицеров «старого состава» никаких вопросов с формой и погонами нет в принципе: поскольку их званиями пожаловал Государь лично, и они, пусть в запасе, но откомандированы в моё распоряжение, то ходить должны в Высочайше утверждённой гвардейской форме с соответствующими знаками различия. И это не обсуждается в принципе. Разве что полевую форму они все предпочитали нашу, ещё для дружинников придуманную, но устав такое дозволял.

Кстати, о кажущемся противоречии между тем, что они вроде как в запасе, а с другой – куда-то там откомандировываются для дальнейшей службы, всё оказалось просто и понятно. И давно отработано на практике, нужно было просто не страдать сомнениями и размышлениями, а спросить у знающего человека. Оказалось, что это давно устоявшаяся практика, когда кто-то из офицеров направляется по делам службы на некую гражданскую должность, или в качестве представителя на военный завод, к примеру. В данном случае «в запасе» относительно его означает лишь то, что он освобождается от обязанностей по прежнему месту службы либо по полку, к которому номинально приписан, например, не обязаны являться в Офицерское собрание части. Зато там, куда откомандированы, имеют право на ношение формы со всеми наградами, на титулование по званию и соответствующие доплаты. И выслуга лет идёт, как при обычной службе, порою даже с повышающими коэффициентами за отдалённость. Иные офицеры так вот «в запасе» от капитана до полковника дослуживаются, обзаводятся семьёй и домом по месту командировки. Вообще местными там становятся. Кому ссылка, кому – новая жизнь со всеми новыми шансами, во многом от собственного отношения зависит.

Ах, да, раз уж о доплатах речь пошла. С вещевого и иных видов довольствия по прежнему месту службы такие «запасники» снимаются, от казны им идут лишь наградные деньги[1] и доплата за звание с выслугой, зато разрешено получать жалование по новому месту службы, равно как и премиальные выплаты. И это не простая формальность, поскольку в принципе офицерам, состоящим на службе, запрещено иметь иные доходы кроме жалования, за исключением доходов, получаемых с родового имения или иных принадлежащих роду активов, при условии, что непосредственным управлением оными занимаются нанятые управляющие. Офицер вмешиваться напрямую не может, кроме как испросив отставки, а чтобы эти управляющие не разворовали без присмотра всё имущество – может нанимать аудиторов для поверки ведения дел и давать указания общего порядка.

Точно так же и со мной всё обстоит, не в части выплат, а по статусу. То-то я голову сломал, пытаясь понять, на службе я или нет, и если да – то где, а люди компетентные просто не понимали, что я что-то не понимаю вообще и что именно – в частности, чтобы растолковать. В запасе я числюсь по корпусу гвардейской артиллерии, будучи освобождён от связанных с этим обязательств, от светских до должностных, типа дежурств по штабу, равно как от приказов командования корпуса. А вот в качестве флигель-адъютанта я вполне себе на действительной службе, с полной выслугой лет, и это двигает меня к следующему чину быстрее, чем мне бы хотелось. Что характерно, потолок на моей должности, так сказать, это вообще пятый класс, и то – формально. Просто с получением четвёртого класса или звания генерал-майора, что для офицера одно и то же, флигель-адъютант превращается в генерала Свиты. Правда, для производства в гвардии полковники запаса у меня образования нет, хе-хе. А бригадиров ни в гвардии, ни в Инженерном корпусе нет, так что выслуга будет просто копиться, если, конечно, Его Величество не решит нахлобучить меня придворным чином.

И по линии Пограничного департамента Министерства финансов выслуга тоже идёт, поскольку моя дружина пусть и преобразована в родовую гвардию, всё так же считается пограничной заставой на границе Империи с Изнанкой. Пусть мне от этого ни горячо, ни холодно, как и моим офицерам, кстати, но не будь у меня иной службы на благо Империи это вполне пошло бы в зачёт, не вызывая при этом никаких кривотолков и шепотков за спиной. Поскольку вполне «достойно» причём и для барона тоже.

Ой, что-то меня далеко унесло, начинал же с формы и знаков различия. Так вот, если с нами четырьмя всё просто и понятно, то с остальными как быть? Вариант «каждый в своей форме» даже не рассматривается. Нет, не так, даже не входит в число вариантов в принципе, не говоря уж о вариантах, предлагаемых к рассмотрению, поскольку разнообразие родов войск и званий богатейшее. Плюс не все, из числа нижних чинов даже и большинство, ушли в запас или вышли в отставку «без мундира», то бишь, без права ношения оного кроме как по особым датам или столь же особым случаям. И однодворцев, а также их детей желающих набежало столько, что можно все вспомогательные подразделения сформировать и ещё останется. Не в боевые расчёты же людей без опыта службы включать? Им что, всем в штатском ходить⁈ Не воинская часть, а цыганский табор на выгуле получится. Только что без дрессированного медведя.

Тут мне напомнить могут, что форму мы себе в дружине давно придумали, и даже отшили с запасом, но я этого и не забывал. И если с одинаковой одеждой вопрос решить можно (хоть тоже не всё так просто, то знаки различия… Чтобы к тому же фельдфебелю, что у меня «личной гвардии корнетом» числится, ни у кого никаких претензий не было, а то ещё за самозванство судить возьмутся. И у меня такой на примете ещё один, среди нижних чинов же несовпадение прежнего чина с новым вообще дело очень частое. Пока все ходят в полевой форме, которую для дружины с запасом пошили, поскольку из работ не вылазят, и никто посторонний их не видит: если не осваивают технику, в том числе в процессе её изготовления, то помогают в строительстве на Изнанке. Для армии использование нижних чинов в работах дело привычное, так что никто не удивляется и не возмущается, кроме деда. Да и тот признаёт, что от хозработ в армии никуда не деться, у меня же они всё-таки перемежаются с боевой учёбой.

Вдохнул, выдохнул и решил не пороть горячку, а попытаться навести справки. Кстати, давненько я того деда из Геральдической палаты в Минске не навещал. Он, помимо гербов, по всем аспектам жизни аристократов знания имеет, должен знать и про личные гвардии: что положено, а на что покладено. Не став откладывать дело в долгий ящик, собрал гостинец и наутро вылетел в Минск, пока погода позволяет, а то скоро уже придётся лётный сезон заканчивать, как дожди зарядят.

Геральдист мне искренне обрадовался, соскучился, наверное. Даже в корзинку с гостинцами лишь глянул мельком и прибрал её куда-то в сторонку. После примерно получаса разговоров и погоде и о том, что раньше трава была зеленее, а одноклассницы моложе (шуточка про одноклассниц принадлежала деду и на удивление понравилась собеседнику), перешли и к причине моего визита.

Во-первых, оказалось, что между дружиной и родовой гвардией есть существенная разница в статусе. Дружину, хоть какую-то, мог, а то и должен был иметь любой обладатель титула. А вот чтобы обладать родовой гвардией, официальной, а не просто на посиделках с соседями языком ляпать – тут есть всего три пути: иметь титул не ниже княжеского, иметь род, восходящий по прямой непрерывной линии к владетельным князьям или боярам, или добиться пожалования такого статуса от Императора, как правило – вместе со знаменем.

Во-вторых, требования к форме и знакам различия тоже оказались разные. К дружинникам требование одно – чтобы ни крой, ни цвета формы, ни знаки различия не копировали таковые ни у армии, ни у иных Имперских ведомств. Полная свобода творчества в указанных границах: вводи любые внутренние звания, а различай их хоть по нашивкам на рукавах, хоть по шнурам на груди, хоть по вышивке на обшлагах. Ну, и рекомендация придерживаться родовых цветов. И к покрою тоже – никаких требований, хоть в кафтаны наряжай, хоть в шкуры леопардовые, хоть в латы кованые. Разве что за дурновкусие могут в обществе попенять. Или даже попинать немного… В гвардии же требования к строю излагались в отдельной книжице, всего-то десяток страниц, но тем не менее. И к знакам различия тоже. Главное – то же самое, форма не должна вводить в заблуждение сходством с формой одного из армейских или гвардейских полков, да аристократы на это и сами не пошли бы. Знаки различия – погоны, но с оторочкой из шнура всё тех же родовых цветов и вместо стандартных для Империи звёздочек – ромбы или четырёхлучевые звёзды. На петлицах разрешается разместить указание на подразделение в гвардии, если их несколько, буквенные или цифровые шифры на погонах – нельзя, опять же, чтобы не путать с армейскими. Князьям и великим князьям ещё дозволено на парадные офицерские погоны своей гвардии разместить свой вензель.

Да, разумеется, гербовые пуговицы и на одежде не с имперским Кречетом, а с родовым гербом, но это настолько очевидно, что, по-моему, и упоминания не стоит.

А теперь вернёмся к родовым цветам и какими ягодками они мне обернулись. Пока Рысюхины были простой сельской шляхтой – о таковых и речи не шло. Герб наш – нерукотворный образ Богини на перстнях, если где-то надо воспроизвести и оттиск перстня сделать невозможно – любого цвета, только бы это не выглядело смешно и потому унизительно для чести рода и его Покровительницы. А вот с обретением титула – появились и родовые цвета, в особом приложении к жалованной грамоте описанные и там же в цвете исполненный баронский герб: моя родовая Рысюха на щите, за щитом – лента в тех самых цветах, над щитом – баронская корона. У графа меняется корона и за щитом помимо ленты появляется плащ либо котта, у князя – фигуры, держащие щит и корона опять же другая.

Вообще геральдика в мире деда и у нас – отличается. У него классические правила восходили к технике перегородчатой эмали, в которой выполнялись гербы, а ещё витражи гербовые чтобы можно было соорудить. Потому цвета делились на металлы для перегородок и эмали для заливки, и оттуда же шло правило, что эмаль не может примыкать к эмали, а металл – к металлу. Но со временем эти правила перестали соблюдаться строго, а потом и вовсе появились «герборисователи», ничего в принципе не знающие об истории геральдики и увлечённо мазюкающие синим по зелёному и золотом по серебру.

У нас же гербы изготавливались артефакторами с применением магических техник. Цвета поэтому делились тоже на материалы, но это были металлы, самоцветы и лаки, но инкрустация металлом по металлу или нанесение лаковых рун на лаковую основу другого цвета являлись нормой. Разве что самоцвет в самоцвет не вставляли. Ну, и набор металлов отличался, равно как и лаки от эмалей. Так, среди металлов у нас, помимо золота и серебра, изначально присутствовали медь, бронза и сталь, а лаки – красный, синий, зелёный, бежевый, коричневый и чёрный. Точнее, не так, а, соответственно: червлёный, лазоревый, муравый, молочный, бистровый и аспидный соответственно. Заковыристые названия для обычных, в принципе, расцветок – это то немногое общее, что есть в геральдиках двух миров.

В теории, каждому роду надлежит иметь свои металл, лак и самоцвет, но поскольку количество сочетаний весьма невелико, оно быстро закончилось, потому такой набор из всего трёх цветов означал принадлежность к очень старой аристократии. Чем новее титул и герб – тем больше пестроты. Собственно, это одна из причин, почему просты дворяне своих цветов не имеют, довольствуясь цветами сюзерена: просто не хватит на всех.

Мне повезло, возможно, достался набор от какого-то вымершего рода, так сказать, «если вы нашли подкову на счастье, то кто-то здесь отбросил копыта». Досталось всего-то два металла, бронза и сталь, три лака: коричневый, красный и синий, уж простите, но мне так удобнее, и два самоцвета: жёлтый цитрин и тёмно-синий танзанит. У иных новых аристократов бывает и шесть-семь «лаков», да с повторами, так что – повезло. Но в чём подвох уже догадались?

Ага, во фразе про форму гвардии насчёт «родовых цветов». У нас в дружине полевая форма была брезентовой, которую с равным успехом можно считать хоть оттенком зелёного, хоть коричневого, поскольку он оказался где-то ровно посередине, и тут действует правило «командир сказал, что хомячок – птичка…» в полный рост. Повседневная и парадная – в разных оттенках серого, что с разной степенью натяжки можно приравнять к стальному. Осталось только добавить прочие цвета, ага. С металлами проще всего, не даром есть понятие «приборный металл»: кокарды, пуговицы, звёздочки, которые ромбики, басоны и прочая фурнитура способны впитать в себя хоть все пять геральдических металлов. Брезент сместить в сторону коричневого – легко, осталось придумать, куда пристроить остальные цвета. Танзанитовые погоны на серо-стальном мундире смотрятся, по-моему, просто роскошно. Бистровый, он же коричневый на ремнях и сапогах или ботинках как родной смотрится. Вот куда пристроить голубой, красный и цитрин⁈

Дед, конечно, развлекался по полной программе, предлагая сделать голубые галифе шириной полтора метра. Галифе он описал, как «особого покроя шаровары, только приталенные на голени». И продолжил:

«И кожаное седло, как у товарища Джабраила, только красное! Чтоб как у бабуина!»

«Какого ещё Джабраила⁈»

Дед показал. А потом раскрасил в голубой и красный. И как теперь убрать этот ужас от внутреннего зрения⁈ Цитрин ещё этот… Нет, так-то он мне очень подходит, для изображения глаз Рысюхи лучше и не придумаешь, но в форме его куда пристроить?

Голубой в итоге пошёл на выпушки, кант на мундире и окантовку погон, сочетание цветов я приказал считать удачным, красными сделали просветы на погонах, тёмно-синий с красным (причём конкретного оттенка, чтобы не получился рубин, например) пара, конечно, спорная, зато наличие просветов видно чётко и издалека. А вот цитрин лимонно-жёлтый⁈

В конце концов психанул, переиграл решение насчёт металлов и сделал цитриновыми пуговицы на парадном офицерском мундире.

Ну, и самое интересное, или, как дед говорит, самая мякотка всей этой мануфактурной истории: пришлось перешивать форму для всей моей гвардии! Полевую форму можно менять по мере износа, повседневную надо шить и на новичков, и на «старичков», по два комплекта. Это, с учётом полного штата батареи и прочих подразделений со службами, тысяча шестьсот комплектов. И восемьсот комплектов парадной формы. И обувь ещё…