Текст книги "Вильгефорц из Литтл Уингинга (СИ)"

Автор книги: KotJunior

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 43 страниц)

Глава 50 Конец четвёртого курса

Пару дней спустя, после операции освобождения, никаких вестей о четвёртом побеге не последовало. Те авроры, что пришли на место происшествия, умели держать язык за зубами. После погрома в министерстве, информаторы, сливающие ценные сведения за вознаграждение, также приутихли, не желая вызвать гнев начальства, поэтому на следующий день газеты не пестрили громкими заголовками. Пришлось опять взять дело в свои руки.

Вычислить, кто именно сливает информацию, не составило особого труда. Данный персонаж вел дела сразу с тремя честными журналистами, продавая тому, кто делал лучшее предложение. Порой продавал информацию сразу двум людям одновременно. А я ещё гадал, с чего Рита Скитер так завышает ценник? К счастью, с этими честными людьми был знаком один влиятельный бизнесмен из Роггевеена. Пошарив у них в головах, я вычислил как зовут информатора, его место работы и занимаемую им должность в отделе магического правопорядка.

Убедившись в его исключительной полезности, я стал ждать, когда он заговорит, когда ему потребуется дополнительный стимул развязать пасть, но он молчал. Скорее всего страх перед министерской машиной, увольняющей в наше время и за малейшие провинности, превысил жажду легкой наживы.

После работы Альфред Гуд направился в один из многочисленных магических пабов в Лондоне. Конкретное заведение не было скрыто магглоотталкивающими чарами, я заинтересовался. Зал на первом этаже был полупустой. Немногочисленные компашки обычных людей ютились вокруг своих столиков, выпивая и наслаждаясь едой. Возле стойки так же присутствовали парочка посетителей, но нужный мне человек обнаружился на втором этаже.

В отличие от общего зала, куда мог зайти любой желающий, вход на второй этаж таки был скрыт чарами от взора магглов. Там находились только волшебники. Было их ещё меньше, чем магглов, всего девять чародеев. Альфред Гуд сел за столик к двум другим колдунам, которые доигрывали уже третий раунд в гвинт. Я так же присел за их столик, как бы интересуясь игрой.

Слово за слово, одно пиво за другим, время пролетало незаметно, сменяя одну партию в гвинт другой. Гуд оказался неплохим игроком, но азартным. Те двое играли на деньги, мне даже не пришлось подводить его к этой теме, он сам предложил.

Сначала я поддавался, чтобы рыбка клюнула. Проиграв ему сотню галлеонов, я «попросил» шанса отыграться. Ох, как же мне везло на мулигане в пятой игре. За один матч я вернул весь проигрыш, более того, сам вышел в нехилый плюс, и уже мой соперник попросил оказать ему аналогичную услугу. Надо ли уточнять, что он снова проигрался в пух и прах?

За два часа увлекательнейшей игры я облапошил дурака на пятьсот галлеонов. Естественно, Альфред не имел при себе такую сумму, но я щедрый человек, согласился на долговую расписку. Попутно я устанавливал с ним ментальный контакт, вскрывая защиту разума, медленно и неторопливо, так, чтобы мой оппонент ничего не заметил. Мне даже не пришлось внушить ему идею продажи журналистам сведений о сбежавших заключенных. Я лишь укрепил его веру, дал вольность жадности.

Уже через три часа со мной связалась Рита Скитер, гарантируя такую новость, от которой зашатается не только кресло под Фаджом, но и вся страна. Она попыталась выторговать сумму втрое превышающую наши прежние договоренности, однако я даже слушать её не стал, ведь помимо одиозной журналистки со мной связались ещё двое других, не менее честных писак. Альфред Гуд продал сведения о четвертом побеге сразу троим!

Через два дня в тираж вышли свежие выпуски самых популярных журналов магической Британии, первая полоса которых освещала одно и то же событие. Журналистам потребовался день на проверку информации. Они пробовали дойти до Азкабана, однако им вежливо отказали в посещении. От каждого авроры отнекивались разными способами, вроде неизвестных аномалий возле тюрьмы, повышенной опасности для жизни, внеплановой инспекции Азкабана… Министерские чиновники не удосужились придумать легенду, чтобы отвадить нежелательных персон. Даже я, под официальной личиной журналиста, пробовал туда сунуться, закономерно получив от ворот поворот.

Однако, учуяв след сенсации, акулы пера рискнули, подтвердив слова Гуда. Когда статья о четвертом, самом массовом побеге сторонников Волан-де-Морта увидела свет, нация содрогнулась. Статья может и не вызвала бы такую истерию, но уже несколько недель

купленные за звонкую монету журналюги сеяли панику среди населения. Авроры не показывали серьезных результатов в борьбе с пожирателями, маскируя провалы местечковыми успехами, выдавая торговцев полулегальными зельями за сторонников Того-кого-нельзя-называть.

В тот день практически все заведения Косого Переулка закрылись. Если до этого момента у кого-то оставались сомнения в возрождении Тёмного Лорда, то после побега у практически всех они развеялись. Сейчас пожиратели действовали так же организованно, как и во время войны, а сплотить их мог только один человек… Впрочем, время Волан-де-Морта ещё не наступило.

Но самое интересное произошло в Хогвартсе. Я завтракал, как и большинство детей в большом зале, когда совы принесли свежий выпуск Пророка. За шуршанием бумаги пошли восклицания – «Не может быть!», – а потом кто-то из старшекурсников, громким выразительным голосом зачитал статью на весь зал. Бум! Аппетит пропал у всех, дети стали спорить друг с другом до хрипоты, некоторые думали, что журналы решили таким образом пошутить, привлечь внимание или повысить продажи. Все устремили свой взгляд на учительский стол. Дамблдор спешно вышел из-за стола и удалился в ту самую комнату, где мне недавно устраивали допрос с веритасерумом.

Мой улучшенный слух с легкостью уловил разговор по дальнозеркалу между директором Хогвартса и министром магии. Последний орал, утверждая что не обязан отчитываться каждому встречному-поперечному, но дескать да, было такое, всё уже решается компетентными людьми.

Уроки у детей прошли со скрипом, всем хотелось обсуждать сбежавших заключенных, строить догадки, делиться ими друг с другом, а не учить скучные чары. То, что заученные заклинания потенциально могут спасти им жизнь, малолетние детеныши не брали в расчет. Но всё самое интересное ждало впереди.

Вечером по всем гостиным прошлась новость – Турнир отменят ввиду чрезвычайного положения в стране. Официально министр магии ничего не объявлял, никаких признаний не делал, маги островов продолжали жить как раньше. У полувеликанши и бывшего пожирателя же были другие мнения. Они сошлись в одном – надо сматывать удочки. Редкостное единодушие для столь разных личностей.

Единым фронтом против отмены выступили ученики, ведомые чемпионами лично. Тройка избранных начали агитировать за продолжение турнира, вовлекая в свой протест всё больше учеников. Я как раз читал книгу в гостиной, делая вид, что мне побоку происходящее, когда в комнату ввалился Роджер Дэвис.

– Ребята, попрошу минуту вашего внимания. Как вы знаете, в свете недавних событий, директора и директриса решили прекратить турнир. Мы категорически с этим не согласны.

– Да-а-а! – Взревели когтевранцы, не слишком единодушно.

– Поэтому я предлагаю подписать эту петицию… – Роджер даже не успел досказать, о чем прошение, как к нему уже выстроилась очередь желающих поставить свою подпись. Большая часть искренне желала поддержать чемпиона Хогвартса, остальные – чтобы не выделяться из толпы. Когда желающие кончились, он быстро пробежался глазами по листу, заметив, что чья-то подпись отсутствует.

– Поттер, пожалуйста, поставь свою подпись. Нам нужно собрать весь факультет, чтобы к нашему мнению прислушались.

– Можно взглянуть на петицию?

– Зачем?

– Чтобы убедиться в твоём умении верно и точно донести коллективную просьбу до адресата.

– А, ладно, держи, – он всучил мне бумажку с двумя абзацами текста и подписями почти всего факультета Когтевран. Я быстро пробежался глазами и выдал вердикт.

– Отказываюсь.

– Что, но почему?

– Ты обращаешься к Дамблдору, умоляя его не заканчивать досрочно турнир трёх школ, акцентируя внимание на единодушном мнении учеников Хогвартса.

– Всё верно. Если мы сплотимся, Дамблдор согласится с нашим мнением.

– Он уже согласен. Директору не в радость прекращать турнир трёх школ. Желание прекратить турнир исходит от Каркарова и Максим, это их инициатива, – хотелось добавить, что уже не получится отговорить этих двух.

Дамблдор в прошлый раз наверняка приложил все усилия, чтобы отговорить их от поспешных выводов, во второй раз провернуть такой трюк вряд-ли получится. Они боятся за жизнь своих подопечных, только голова Реддла на блюдечке сможет унять этот страх. Если что-то пойдет не так, пострадает не только репутация школы. А Каркаров и вовсе ссыт в штаны, зная, что на одном с ним острове находится тот, кого он предал.

– Да что ты прикопался к деталям? Сменим имя Дамблдора на что-нибудь другое. Поставь подпись.

– Отказываюсь.

– Но почему?

– Мне плевать на этот турнир, с самого начала и до самого конца. Я когтевранец-индивидуалист, плевавший на общее мнение. Меня мучает зависть. Выбери себе любую причину по вкусу и отстань от меня.

К чести Дэвиса он не стал испытывать моё терпение, просто развернулся и пошел шарить по спальням в поисках остальных недостающих подписей. Капитан сборной Когтеврана думал, что если поможет продолжить турнир, Флёр Делакур станет с ним встречаться, а там ему кое что обязательно перепадет.

– К сожалению, вынужден сообщить вам о прекращении дальнейшего проведения Турнира Трёх Школ, – огорошил всех Дамблдор следующим утром в большом зале, во время завтрака. – Как вы уже наверняка знаете, неделю назад было совершено нападение на тюрьму Азкабан, в результате чего многие заключенные сумели сбежать. Авроры делают все возможное, и даже поймали парочку беглецов. Нет сомнений в том, что очень скоро все преступники снова предстанут перед судом.

В чём-то Альбус Дамблдор прав. Я отдал пару самых неуравновешенных пожирателей аврорам прямо в руки. Слишком хлопотно возиться с ними. Восстановление их разума, до состояния предшествующего Азкабану, влетит в копеечку. На расходный материал столько не тратят. Наоборот, послав их в лапы мракоборцев, предварительно внушим им ложные воспоминания, я сумел направить законников по ложному следу. Те получили доказательства своей успешной работы и газеты принялись трубить о первых успехах. Все счастливы!

Директор прав ещё кое в чём. После финала пьесы, пожиратели предстанут перед судом высшей инстанции. Мне не нужны недосказанности в эпилоге, способные всплыть во втором акте.

– Увы, наши зарубежные коллеги, – тем временем, Дамблдор продолжил, – не разделяют оптимистическое настроение министерства магии. Я вынужден согласится с ними. Неопределенная ситуация в стране вынуждает меня ввести строгие ограничения в Хогвартсе. До конца учебного года ученикам младших и средних курсов запрещается покидать территорию замка. Старшекурсники могут покидать Хогвартс только группами от пяти человек, предварительно написав объяснительные записки. Просьбы будут рассматриваться деканом факультета.

Весьма предсказуемая реакция учеников последовала незамедлительно. Дамблдор пытался ещё что-то добавить про защищенность Хогвартса, не осуждаемое желание покинуть школу на время, письма для родителей магглорожденых, но даже усиленный сонорусом голос потерялся в гвалте возмущения.

– Опять?! Да сколько можно? Это какой-то балаган, а не самое защищенное место в Британии! – Слышалось отовсюду. Громче всех голосили иностранные ученики, прибывшие в такую даль ради исторического момента, но в итоге получившие пшик. Правда, возмущались они на своих языках, используя специфические обороты речи, непонятные большинству учеников. Их возмущение сошло на нет, стоило Дамблдору повысить голос.

– Тихо! – Директор зыркнул сначала на стол французов, потом уставился на болгар. Ну, он наверняка знает и французский и болгарские языки. – Это решение принято коллегиально, оговорено всесторонне. Мы проведем ещё один турнир после окончания смуты, но уже на территории Шармбатона! Всем спасибо за внимание.

После выступления Дамблдора ни о каких уроках не могло идти и речи. Я в очередной раз удивился вольностям детей, по отношению к учительскому составу. Бесплатное обучение в Хогвартсе развратило множество поколений волшебников. Дети, получающие самое лучшее, на подсознательном уровне воспринимают все блага как данность, не ожидая что однажды придется платить по счетам. В Бан Арде учеников очень быстро приучали к реалиям жизни. В Хогвартсе – нет.

Разозленные отменой турнира, ученики подчеркнуто игнорировали учителей на переменах и во время уроков. Правда, данная акция продлилась на каждом факультете до первого урока зельеварения. Спраут совсем не справлялась с обязанностями декана, распустив детёнышей от слова совсем. Масло в огонь подливал Седрик Диггори, считающий, будто его несправедливо лишили награды. Родной факультет поддержал его в полном составе.

Полегче дела обстояли на Гриффиндоре, где авторитет декана что-то да значил. Когтевран также взбрыкнул, но не сильно, чтобы не выделяться средь остальных. Идиотская затея окончилась на первом уроке Снейпа.

– Ну нет, так нельзя. Снейп перешел все границы. На этот раз он лишал по двадцать очков каждого, за малейшее несоответствие ответа учебнику. Это неправильно! Я замучилась отвечать за весь класс, – жаловалась Гермиона.

– Да кто тебя просил? – Возмутился Рон. – В этом и кроется смысл протеста. Своими ответами ты обесценила весь труд факультета.

– Думается мне, ты просто нашел отличный повод отлынивать от учебы…

– Беспочвенные обвинения, друг мой. Я всей душой болею за Седрика и Хогвартс, и считаю произошедшее вопиющим нарушением всех норм гостеприимства. Болгары и французы спелись за спиной директора, с самого начала. Как только увидели победу Седрика во втором туре, сразу начали мутить воду, не пожелав отдать победу нам. Они саботировали конец турнира, зная что у Дамблдора связаны руки.

– Вот я не пойму, ты действительно веришь в свои слова, или ты просто альтернативно одарён, и пользуешься своими мозгами только когда нужно оправдать свою лень?

– Как говорит наш общий друг, выбери ответ по своему желанию. А у вас, Гарри, как прошло?

– Как обычно, мы же факультет ворон. Самые умные, самые рациональные. К тому же, уроки зельеварения у нас состоялись на следующий день после того, как вы все промариновались у многоуважаемого профессора Снейпа. Мы просто не дали ему повода.

– Оппортунисты!

– Реалисты. От ваших воплей ничего не изменится, но вы не отчаивайтесь, продолжайте попытки, облегчите мне задачу по завоеванию кубка школы. Я его в любом случае возьму, но ты ведь подсобишь другу, не так ли?

– Помешанные на учебе фанатики…

Навык, выработанный ещё в прошлой жизни, позволял мне отвечать друзьям автоматически, не вслушиваясь особенно в содержимое диалога, прямо как на знатных пирах вельмож. Что тогда, что сейчас, мои мысли заняты куда более важными делами.

На самом деле, я немного перестарался с террором. Пребывание гостей в замке мне было только на руку, а теперь внимание директора полностью сконцентрируется на избранном. Уверен, ситуация усугубится, станет критичней, если я продолжу сеять хаос в том же темпе. Именно поэтому я приказал Волан-де-Морту сбавить обороты.

До конца четвёртого курса оставался один сезон, наполненный ежедневной рутиной, не в плохом смысле этого слова. Будь моя воля, я бы провёл пару лет в тишине и спокойствии за изучением древней магии. Но кто ж мне даст? Есть столько людей, жаждущих моего внимания, столько нерешенных дел, помимо магии истока. Надо уметь правильно расставлять приоритеты.

К примеру, прямо сейчас я не смогу создать полностью оригинальный магический алфавит, подходящий для оперирования магией истока. В скором времени максимум, что мне будет сопутствовать по дороге познания, это маленькие успехи вроде того же портала на основе магии междумирья. Скромный результат, достигнутый в промежутках между руководством официальным бизнесом и ватагой пожирателей смерти. Как бы я не хотел большего, торопиться не стоит.

Рутина превратилась в некий ритуал, позволяющий мне отдохнуть от ежедневной работы без выходных. Только во время приема пищи и на уроках я мог отдыхать. По сравнению с расшифровкой видений, чары четвертого курса настоящая отдушина для разума. Каждый день наполнен изнуряющим мозговым штурмом возле эльфийских колонн, контролем качества производства на мануфактурах, и управлением организацией чистокровных фанатиков. Даже в последний день учебы четвертого курса я по привычке пришел в большой зал, настолько я отстал от реальности.

Расширение рабочего дня, ввиду сокращения бесполезных занятий, я встретил с радостью.

Глава 51 Вопросы

Правительство магической Британии слабо. Корнелиус Фадж возвысил на важных постах идейных людей, готовых с упоением делать свою работу, но аполитичных. Те, кто сейчас безгранично предан министру магии, обладают скудными познаниями в дипломатических тонкостях. Их не интересовала борьба министерства с пожирателями, многие из них и так были чистокровными, так что их жизнь не сильно изменится в случае проигрыша, равно как и в случае победы.

Главы отделов министерства магии просто кивали в унисон на каждое слово Фаджа, развязывая ему руки в любых мелочах, предоставляя ещё больше власти сверх положенного пиком карьерной лестницы. Образцовые подчиненные! Обязательно обзаведусь такими же, как встану у руля, разогнав старую гвардию.

При молчаливом согласии подчиненных, Корнелиус Фадж сравнился в деяниях с самим Волан-де-Мортом. Нет, он не устраивал показательные убийства грязнокровок, не терроризировал маглов, однако ни один пойманный пожиратель, несший в массы благую весть возрождения Реддла, не дожил до слушаний в Визенгамоте. Испуганный толстяк всеми силами старался скрыть правду, приговаривая без суда и следствия к поцелую дементора.

Прилагаемые усилия давали плоды, но так не могло продолжаться вечно. Авроры тоже люди, со своими моральными ценностями, поведенческими нормами, которые нельзя перебороть приказом одного отупевшего от страха старика. Большие деньги могут закрыть рты свидетелям, заставить сотрудников аврората подчиняться официальным приказам, однако со временем вопросы начнут возникать даже у карьеристов и лишенных морали личностей.

Кто следующий? Сколько это будет продолжаться? Почему мы скармливаем магов нежити? Разве не надо, хоть какие-то приличия соблюдать? Сначала авроры, ловившие пожирателей, задавали эти вопросы друг другу, не вынося проблему из круга сослуживцев. Потом проговорился один, за ним второй. Проблема стала подниматься в кругу семьи, а что знают двое, знает весь мир.

Обвинительные статьи выходили регулярно, правда больше походили на теории заговора, или сухую статистику убитых пожирателей. Фадж отвечал неохотно на «клевету» в свой адрес, чаще всего пресс-конференциями. Такие мероприятия выставляли его ещё большим дураком, ведь выступал он один против толпы знатоков своего дела.

Взаимные пикировки не прекращались ни на день, пока министр не заигрался в короля. Очередной «пожиратель» был приговорен к поцелую, через день после задержания. За такое время никто бы не успел собрать заседание, найти адекватную защиту для подсудимого, изучить дело. Всё обстряпали быстро, по закону военного времени. На вполне резонный вопрос, кто является полководцем врага, Фадж не смог найти ответ.

Стэнли Шанпайк, паренёк, из-за которого противостояние оппозиции и министерства разгорелось с новой силой, всего лишь имел неосторожность чесать языком не в то время, не в том месте, на темы, к котором он не имел никакого отношения. Парнишка заврался, утверждая что он в курсе о планах пожирателей. На его голову об этом узнали не сторонники Волан-де-Морта, которые бы максимум отметелили хвастуна хорошенько, предварительно ограбив, а честные и законопослушные мракоборцы.

Сидя в уютной камере Азкабана, делясь воспоминаниями с дементорами, он трижды пожалел о сказанном, готовясь сознаться во лжи перед кем угодно, принять любые зелья дабы оправдаться, как его выволокли из камеры и потащили в зал, где обычно проводят экзекуции. По дороге он обоссал свои штаны от страха, понимая куда его ведут. Шанпайк начал рыдать, умолял отпустить его, клялся что не имеет никакого отношения к Волан-де-Морту. Страх перед смертью пересилил страх перед именем тёмного лорда.

На его счастье, авроры прислушались к его воплям, подвергнув сомнению приказ министра. Они воспользовались своими полномочиями, допускающими применение непростительных на пожирателей во время войны, о чем недавно упомянул сам министр. Взяв под контроль кондуктора ночного рыцаря, ему задали один простой в сущности вопрос. Ответ их не удовлетворил, и они устроили побег невиновному.

Служак конечно уволили с позором из корпуса мракоборцев, но думаю их это не слишком волнует. Их имена и версия произошедшего отпечатались в каждом журнале политической направленности в магической Британии. Они стали предателями в глазах прикормленных авроров Фаджа, героями в глазах простого народа и лакомым кусочком для журналистов. Бывшие авроры получили возможность рассказать свою версию произошедшего и происходящего в министерстве, а ещё круглую сумму денег для приукрашивания действительности.

Оказалось, приукрашивать ничего не надо. Проблем у министра магии было выше крыши. Лишившись значительной части постояльцев кормушки, дементоры начали устраивать рейды в крупных городах, о чем министерство всеми силами пытается умолчать. Такая информация, при железобетонных доказательствах, могла похоронить Фаджа. Главное убедительно подать. Первые заголовки гласили: "Нападения дементоров в окрестностях Лондона", "Министр пытается задобрить тюремщиков душами невиновных?", "Потеря контроля над ситуацией!"

По хорошему, после такого оставалось только сложить с себя полномочия министра, но Фадж заупрямился, полностью ушёл в затворничество, взвалив работу с прессой на плечи своей помощнице, некой Долорес Амбридж. Женщина вела пустые разговоры, давала обещания ни о чем. Кто-то в ежедневном пророке назвал её искусным оратором, Рита Скитер назвала её балаболом. Я склонен согласиться с журналисткой.

Новым ударом по режиму Фаджа, стало интервью с Гарри Поттером. Событие, переплюнувшее десяток уличительных статьей с вопросами к бывшим аврорам. Я задействовал весь актерский опыт, приобретённый в Хогвартсе.

Не снимая маску пятнадцатилетнего парня, я говорил с позиции уверенного в себе и своих силах мага, опытного чародея, давшего отпор пожирателям смерти во время чемпионата мира по квиддичу. Взрослый не по годам волшебник, ещё не успевший разобраться во всех тонкостях политической игры, нашел отклик в сердцах волшебников, потерявших родных и пострадавших от действий Волан-де-Морта. Не замечая провокационный подтекст, моё поведение цепляло своей неподдельной честностью.

Реакция министерства последовала незамедлительно. В тот же день, как вышел новый выпуск пророка. Его раскупили так быстро, что пришлось в срочном порядке пускать в печать новый тираж, но об этом я узнал сильно позже, со слов Скитер. Тогда я не задумывался о финансовом успехе, ожидая следующий ход министра магии. Признаю, не думал, что он сойдёт с ума, послав по мою душу дементоров, хотя такой вариант событий я предвидел. Шансы были пятьдесят на пятьдесят. В другой вариации, Корнелиус Фадж все спускал на тормозах. Думаю, я не могу до конца свыкнуться со своей силой истока.

Нападение произошло в Литтл-Уингинге. Фадж не знал, что Гарри Поттер уже год как сменил место жительства, отправив нежить по старому адресу проживания. Я мог даже не заметить двух дементоров, отправленных по мою душу, но благоразумно оставленное заклинание слежения в доме на тиссовой улице, оповестило меня об опасности, грозящей моим родственникам.

Соблазн оставить на съедение дементорам Дурслей был крайне велик. Эти люди мне никто, их смерть никак не повлияет на меня, да и моё присутствие в их доме нужно будет как-то объяснить…

Сделав один шаг, я оказался на кухне, где две костялвые фигуры в рваных лохмотьях, накинутых поверх изуродованных струпьями тел, высасывали души из дяди и тёти. Дадли, спрятавшийся под стол, тихо постанывал, боясь лишний раз открыть рот, и привлечь внимание монстров к своей туше. Увидев меня, дементоры отвлеклись от закуски, намереваясь приступить к главному блюду, только эта еда им оказалась не по зубам.

– Экспекто Патронум! – серебристый беркут прошел через двух тварей насквозь, лишив их возможности летать. Обессиленная нежить рухнула на пол, пытаясь доползти до меня. Не знаю, на что они рассчитывали. Средь достоинств дементоров нет огромной физической силы. Не могли они похвастаться и когтями, способными рассечь плоть человека. Обычные энергетические вампиры, хоть и невероятно сильные.

Лишив их главного оружия – высасывания души, я стал прижимать их к полу, преобразовав патронус в виде купола. Смешав светлые эмоции с более разрушительными, я доказал в очередной раз, что любую тварь можно убить. Дементор продержался три минуты. Сто восемьдесят секунд непрекращающегося потока чистой силы воли. Против олицетворенного отчаяния я выставил волю и веру в свою магию. Этого оказалось достаточно, чтобы распылить в прах двух непобедимых монстров, которых до сих пор удавалось лишь сдерживать, но не уничтожить окончательно.

Расправившись с нежитью министерства, я стал дожидаться официальных лиц, скрывающихся за посланными убийцами, однако авроры в отличии от прошло нападения на этой улице с участием лже-пожирателей, не спешили на помощь герою Британии. Спустя сорок минут после убийства дементоров, я привел в относительный порядок родственников. Чем дольше я оставался в этом доме, тем вероятнее новое нападение.

Я был настороже, и хлопки трансгрессирующих мракоборцев воспринял как и подобает в данной ситуации, с волшебной палочкой в правой руке, готовясь демонстративно уложить на лопатки любого министерского пса. Двойка авроров наоборот, держали руки свободными и заговорили дружелюбным тоном.

– Добрый день, мистер Поттер.

– Добрый… Мистер Ортон, кажется… Чем обязан вашему визиту?

– Лестно, что вы запомнили моё имя. Прибыл я к вам с напоминанием о действующих законах магической Британии, которые вы нарушили совсем недавно, около пятидесяти минут назад. А именно, применили заклинание патронус в присутствии магла. Вы нарушили указ о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних, а посему вам назначили…

– Стоп. Вы сейчас насмехаетесь надо мной?

– Знаю, как это звучит, сэр, мне самому не в радость заниматься подобным. Я просто делаю свою работу…

– Простите, что снова перебиваю. Может быть я не в курсе последних событий, быть может вы недавно сменили место службы? Теперь выполняете обязанности почтовой совы или по прежнему аврор? Если вы до сих пор мракоборец, так может сначала опросите свидетелей или подозреваемого? Вам неинтересно узнать, с какой целью я применил патронус в присутствии родственников-маглов?

– Утолите моё любопытство.

– Ну так не стойте на пороге дома, а проходите внутрь, осмотритесь.

Авроры осторожно преступили порог. Я закрыл за ними дверь, и повёл их через гостиную на кухню. Двойка мракоборцев заметили вжившихся в диван Дурслей, но не обратили сильное внимание на маглов.

– Это ощущение, оно мне знакомо. – Сказал напарник Ортона, заметив выдыхаемое облако пара из-за рта.

– Дементор, – констатировал Ортон до того, как заметил кучки пыли на полу и балахоны, накрывавшие их, а когда заметил, то не сразу осознал случившееся.

– Поразительная дедукция, господа. Да, это именно то, о чём вы думаете в данный момент. Нет, я не читаю ваши мысли. Возникающие у вас в голове вопросы и так очевидны. Как он смог убить дементора? Но прежде чем ответить на ваши, я сам хочу получить парочку ответов.

Мои последние слова ознаменовали развертывание антиаппарационных чар над всем домом. Авроры насторожились. Ортон завел руки за спину, намереваясь незаметно достать волшебную палочку.

– Первый вопрос, почему так долго?

– Простите, мистер Поттер, я не совсем улавливаю…

– В прошлый раз вы пришли сразу, как только спали антиаппарационые чары. Сейчас никаких барьеров не было установлено, но мракоборцы не спешили на помощь. Как это понимать?

– Я понял, в чем вы пытаетесь нас обвинить, мистер Поттер. Уверяю вас, как только мы получили приказ, сразу же принялись его исполнять. Мы не знали о ситуации в целом.

– Хорошо, допустим. От кого исходил приказ?

– Информация конфиденциальна. Мы не можем распространяться насчёт…

– Послушайте меня, мистер Ортон. Я перебью вас, надеюсь в последний раз. Вот как выглядит эта ситуация с моей стороны. Меня пытаются убить уже не в первый раз. Для вас не секрет, что мои враги находятся по обе стороны закона. Лже-пожиратели, которых вы помогали обезвредить, тому яркое доказательство. Мне нужно напомнить, из сотрудников какого отдела они состояли?

– Нет.

– Вот и славно. Учтите, отдел тайн был уничтожен, а министр магии, насколько я слышал, не спешит его восстанавливать. Теперь по мою душу прислали дементоров, исполнителей куда надежнее и молчаливее обычных людей. Идеальная схема, с ничтожным шансом осечки. Но вот я стою живее всех живых, перед вами. Второй вопрос, с какой целью вас послали?

– Как я уже упомянул ранее, у вас назначено слушание в Визенгамоте, 12 августа, в зале суда номер десять.

– Я нахожу странным тот факт, что меня уведомили не посредством письма, или громковещателя, а прислали аж целых двух авроров, да не из последних. Учитывая ситуацию в стране, вы должны быть загружены работой под завязку, проводить дни на тайных операциях, выслеживая пожирателей смерти.

– Вы думаете нас послали, закончить работу дементоров? С вашей стороны логически допускать подобный исход событий.

– Верно.

– Это не так, могу поклясться своим именем.

– Велика цена такой клятвы? Зачем попусту сотрясать воздух, лучше ответьте на последний вопрос. Вас прислал Корнелиус Фадж?

– Нет, – правдиво ответил аврор и, узрев скепсис на моём лице, поспешил добавить. – Его правая рука, Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра.

– Ясно, я вас услышал, благодарю за содействие. Можете убраться здесь, нужно вызвать обливиэйторов и обработать моих родственников. Я ухожу.

– В смысле, куда уходите?

– Я уже год как не проживаю на тисовой улице. Заказчик моего убийства здорово просчитался, отправив дементоров по этому адресу. Им чертовски повезло, – указал кивком на Друслей, – что я решил навестить их именно сегодня. Бывайте, господа.