Текст книги "Вильгефорц из Литтл Уингинга (СИ)"

Автор книги: KotJunior

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 43 страниц)

Глава 21 Последний ход

Весть о произошедшем распространилась по школе с невероятной скоростью. Каждый ученик считал своим долгом спросить ближнего своего, не знает ли он, что случилось на третьем этаже. Если собеседник не знал, о чем идет речь, его любезно просвещали. Не успел я вернуться в башню Когтеврана, как весь факультет уже судачил о произошедшем. Я вновь оказался в центре внимания.

Я мог бы рассказать им, что на самом деле там произошло, но такой поступок полнейшая глупость. Даже захоти я сделать это, мне пришлось бы залегендировать свои знания, поэтому на следующий день, после уроков, вместо выручай-комнаты, я отправился прямиком в библиотеку, чтобы взять книгу «История Хогвартса».

Ещё в прошлом году я, дабы не выглядеть дураком, озаботился ликбезом, изрядно расширив свои познания в истории магии, но даже я не могу запомнить каждую деталь, каждую легенду. А Тайная комната давно стала легендой, как и всё, что связано с основателями Хогвартса.

Её истинное предназначение, боюсь, знает только директор, я лишь строю догадки. Допустим, василиск обитает именно в ней, значит, тайная комната располагается прямо в эпицентре места силы. Неудивительно, что её решили скрыть, а со временем превратить в легенду.

В данный момент мне резко стало не до василиска и темного лорда, но они встали между мной и Ard Gaeth, а значит будут уничтожены. Все же я от корки до корки изучил ещё раз «Историю Хогвартса» и нашел кучу несостыковок. Историю основательно подчистили, но получившийся результат читался просто, быстро и понятно. Как раз для чародея, не задающего слишком много вопросов.

Салазар Слизерин ушел из Хогвартса по причине разногласий между ним и Годриком Гриффиндором. У каждого из четырех основателей было свое мнение по поводу обучения студентов, вот только мнение Слизерина кардинально отличалось от мнения других основателей. Он радел за выборочное зачисление, причем по признаку чистоты крови, что уже звучит как полный бред. Чистота крови способствует росту силы в одном единственном случае – селекция. То, что проводили эльфы, а позже чародеи Неверленда с геном старшей крови, и то, чем на островах и не пахло тысячу лет назад.

А вот моя теория. Салазар Слизерин с товарищами нашли врата между мирами, построив на их месте замок. Так делали и в Неверленде. Каждый крупный город северных королевств, и не только, построен на фундаменте эльфийских городов. Хогвартс стал постоянной резиденцией четверки. Здесь они обучали студентов, создавая репутацию новой школе, здесь же и проводили свои опыты и исследования. И однажды что-то пошло не по плану.

Скорее всего, Слизерин никуда не уходил, а просто исчез. Сопряжение сфер давно закончилось, но длилось в несколько этапов, целую сотню лет. Последствия случаются до сих пор. Не так как раньше, конечно, теперь перемещение полчищ монстров через миры невозможно, однако, один единственный человек легко мог затеряться в паутине миров. Возможно, основатель змеиного факультета недолго протянул в спирали.

После пропажи Салазара Слизерина основатели подчистили следы как смогли, придумали сказки, которые со временем стали легендой, а вход к месту силы скрыли. Сделано это было не только из соображений безопасности, но и ради банального могущества. Четверка, позже тройка основателей, считались великими волшебниками, с такой то силой под ногами…

Искать тайную комнату можно долго и безрезультатно, не знай я человека, который стоит за всем этим. Сегодня утром, в большом зале, я перекинулся парой слов с Роном о его сестре. Рыжий мальчишка, подумав будто я положил глаз на неё, охотно делился сведениями о ней. Жаловался, что в последнее время она стала какой-то грустной и предложил мне поговорить с ней. Я охотно согласился, однако подловить девушку в тот же день, не получилось.

Джиневра после уроков вернулась в башню Гриффиндора и оттуда не высовывала носа. После пары часов скрытного выжидания у портрета полной дамы, я узнал нужный пароль. Мне захотелось под пологом невидимости зайти внутрь гостиной, выяснить причину ненормальности младшей Уизли и наконец внести ясности в сложившейся ситуации. Благо терпение – одна из моих добродетелей.

Поймать младшую Уизли у меня получилось на следующий день. Девочка находилась в подавленном состоянии. Это было настолько очевидно, что даже не нужно было читать её мысли, которые по прежнему были мне недоступны. И куда только смотрят её братья? Четверо из них учатся на Гриффиндоре – и только один Рон обратил внимание на неё. Самое интересное, мне не удалось прокрасться незамеченным к Джинни. Она резко развернулась на пятках, всматриваясь в место, где я находился под покровом мантии-невидимки.

Шпик из меня никакой. Надо взять на заметку: покров древнего артефакта все же можно пробить. Вопрос в том, как маленькой девочке на первом курсе Хогвартса это удалось. Она ещё не видела меня, но явственно ощущала.

– Эй, есть тут кто нибудь? – Спросила она.

Я рассчитывал проследить за ней, вдруг она бы вывела меня на тайную комнату, но можно сыграть в открытую.

– Привет, Джинни. – Поздоровался я с ней, выйдя из невидимости.

– Оу, Гарри… Что ты тут делаешь?

– Могу задать тебе тот же вопрос. Ты ведь направлялась на третий этаж?

– Откуда ты… Нет! В смысле, я… – Джинни запуталась в словах, крепче сжала черный дневник в руках, я ещё раз попробовал прозондировать её разум. Стена, как и час назад, как и вчера днем, надежно ограждала помыслы девчушки. Любую стену можно сломать, вопрос – стоит ли? Состояние кататонички определенно вызовет кучу вопросов, даже у рыжих кротов Уизли.

– Не стоит волноваться, Джинни, я не осуждаю тебя.

Девочка переминалась с ноги на ногу, желая что-то мне сказать. Её воля боролась с чужой. Эта борьба в прямом смысле отображалась у неё на лице, меняющем выражение ежесекундно.

– Джинни, ты ничего не хочешь мне сказать?

– Что именно, Гарри?

– Например, откуда у тебя этот потрясающий черный дневник в кожаном переплете?

Джинни отступила на шаг и мне показалось, что сейчас она попытается сбежать, лишь бы не отдать дневник. Я видел, какое усилие ей стоило сделать над собой, чтобы выбросить его из рук на пол. Потом её прорвало.

– Я не хотела, Гарри, не хотела причинять вред миссис Норис, и не хочу, чтобы другие ребята пострадали, но голос слишком силен. Я его все ещё слышу. Прости меня.

– Не бойся, – подошел я поближе к ней, ногой отбросив в сторону дневник. – Я позабочусь о нём, а ты иди обратно к Рону. Не говори ему ничего, больше голос тебя не побеспокоит. – И никому лучше не говори, что случилось. Приказ звучал между строк, подкрепленный магией.

– Что ты сделаешь с дневников, Гарри?

– Отнесу его директору Дамблдору. – Легко соврал.

– Нет! Он меня исключит из Хогвартса!

– Не исключит. Ты не совершила ничего плохого, а намерения не были искренними. Тебе затуманили разум.

Убедив девочку в безопасности, я дождался её ухода, чтобы подобрать выброшенный дневник. Предварительно я усилил защиту разума до предела, и не зря. Едва мои пальцы коснулись шероховатой поверхности дневника, как в мой разум ударили тараном. Чистая, грубая сила, не оформленная заклинанием, попробовала проломить барьер разума. Ну кто так работает?

Атака последовала ещё пять раз с интервалом в одну-две минуты, но безрезультатно. Артефакт перестал пытаться подчинить меня грубой силой, сменив подход на мягкое постепенное воздействие, которое не возымело бы эффекта в любом случае.

Я направился прямиком в выручай-комнату, где принялся исследовать дневник. Внутри дневника ни одна страница не была исписана. Отсутствовали заклинания и пентаграммы, даже парочка рун не была нацарапана на обложке. Возникает вопрос, как же его зачаровали?

Пожалуй, кто нибудь другой на моем месте не смог бы разгадать загадку дневника. Просто никому в голову не придет, что вместо магии обычную бумагу зачаруют частицей собственной души. Если бы я не знал, что искать, то мои диагностирующие чары не показали бы столь ошеломительный результат. А все почему?

В поисках ответа я догадался, что книга может быть артефактом-вместилищем, содержащим некую сущность, раз она так точечно выбирает способ воздействия. Сумев правильно конкретизировать параметры поиска, я добился результата. Представьте моё удивление, когда обнаруженная сущность оказалась частью души, прямо как тот паразит, застрявший в моем разуме.

Дальнейшее исследование дневника продолжилось практическим путем. Я использовал дневник по прямому назначению, написав предложение на его страницах.

– Я знаю, кто ты.

Чернила растворились на пожелтевших страницах, будто перо никогда не касалось их, а потом мне ответили. Слова сами появились, складываясь в имя: Том Марволо Реддл.

– Возможно тебя раньше так звали, но ты взял себе другой псевдоним. Я тебя знаю под именем Волан-де-Морт.

Отклик дневника исчез в одно мгновенье. Ощущение духовной силы сменилось её полнейшим минусом. На столе передо мной лежала самая обыкновенная тетрадь. Не знай я, кому она принадлежит, даже не заметил бы подвоха. Дальше держать при себе дневник не имело смысла. Враждебно настроенный артефакт поведал мне свои секреты, большего я не узнаю.

Я положил его в центре сдерживающей пентаграммы, для проведения нескольких тестов перед окончательным уничтожением, в ходе которых убедился в неплохих защитных свойствах артефакта. Ничего серьезнее школьных боевых проклятий я не использовал, разве что парочка бомбард выбивались из общего ряда заклинаний низшего ранга. Но и они не смогли нанести урон дневнику. Часть души, заточенная в дневнике, никак себя не проявляла.

Отбросив шутки в сторону, я решил ударить чем-то посерьезнее, но не успел. Том Реддл тоже не захотел проверять пределы неуязвимости – и сделал свой ход, последний. Внезапно из дневника изошел белый свет, заполнив всю выручай-комнату, а я оказался в другом месте. Первое, что бросилось в глаза, это детали внутреннего интерьера Хогвартса прежних времен. Об этом говорило несколько декораций, статуй и постаментов, отсутствующих в настоящем.

Пространство, в котором я оказался, было воспоминанием части души темного лорда, или отдельным подпространством, возможно и тем и другим одновременно. Убедившись в нейтральности пространства, я доверился чутью в выборе маршрута. Оно привело меня к юноше, стоящему на лестнице и наблюдающему за процессией магов. Четверо взрослых волшебников увозили труп девушки, на носилках. Юноша внимательно следил за ними, или за ней.

– Реддл, подойди. – Обратился к Тому мужчина, отдаленно напоминающий Дамблдора. Сколько лет прошло с тех пор, как тайную комнату открыли в последний раз, если директор тут выглядит максимум на пятьдесят?

– Профессор Дамблдор. – Развеял мои сомнения Реддл.

– Опасно бродить по коридорам в столь поздний час, Том. – Начал нравоучения тогда ещё профессор Дамблдор, стоило Тому подойти поближе.

– Да, профессор. Я просто, я хотел сам убедиться, правдивы ли слухи.

– Боюсь что да, Том. Они правдивы.

– Насчет школы тоже? – Искренне спросил Том. – У меня нет дома, они ведь не закроют теперь Хогвартс, правда, профессор?

– Я понимаю, Том, но, боюсь, у директора Диппета не окажется выбора.

Я видел решимость в глазах Реддла. Он действительно волновался насчет школы, но не по причинам, о которых думал Дамблдор.

– Если это прекратится, если того кто это затеял поймают…

– Не хочешь ли ты что нибудь рассказать мне? – спросил Дамблдор, пристально изучая реакцию Тома.

– Нет сэр. Ничего.

– Тогда ладно, иди к себе.

– Всего доброго.

Том удалился, я последовал за ним. Реддл не спешил возвращаться к себе в комнату, его путь лежал отнюдь не в подземелья Слизерина. Я мог бы досмотреть представление до конца, но режиссерского опыта малолетнему темному лорду точно не хватало. То, что мне показывают, с большой долей вероятности – ложь, как минимум события изложены в однобоком ключе, без иных точек зрения, будучи вырваны из контекста.

– Можешь перестанешь притворяться? – Спросил я Реддла. Тот не послушался меня, потянувшись рукой к двери, за которой слышался чей-то басистый голос.

– Хватит! – Махнул я рукой, телекинезом захлопнув приоткрытую дверь.

Том Марволо Реддл медленно повернулся ко мне. В глазах частицы души я узрел нечто такое, что до сих пор не видел в своей жизни.

– Я хочу поговорить, это важно для меня.

– Твои речи меня не волнуют, Том Реддл.

– Я не смог обмануть тебя, но и ты меня не можешь, Гарри Поттер… Нет, ты не мальчишка. Кто ты?

Держать иллюзию на себе больше не имело смысла, и я показал свой настоящий облик, проявляющийся лишь во внутреннем мире. Химероподобное тело, которому можно дать от двадцати до сорока лет, имеющее черты Гарри Поттера и Вильгефорца. Но баланс нарушался в пользу Поттера. Во внутреннем мире я начинал воспринимать себя, копируя реальный облик, и не важно в чьём внутреннем мире.

– Я тебе не скажу.

– Почему же?

– Правда – привилегия победителя, а ты уже мертвец.

– Ненадолго. Я вернусь к жизни, рано или поздно. Темный лорд не может умереть так просто. И тогда я узнаю, как ты выжил в ту ночь. А потом я убью тебя. – со смешинкой в голосе сказал дух.

– Темный Лорд, звучное имя. Сам выбрал?

– Тебе пора, – сказал Реддл, сделав неопределенный взмах рукой.

– Что, не получается? Эх, Томми Томми, ораторство – твой величайший талант, им ты завлек толпу идиотов, следовать за твоей мечтой. Но ты так и не научился слушать сам, когда говорят другие.

– Другие не могут сказать что либо дельное, я уже тысячу раз в этом убеждался.

– Тогда позволь мне доказать обратное. Вот первая и последняя вещь, которую тебе стоит знать – я убью тебя, окончательно и бесповоротно.

Дальше вести беседу не имеет смысла и, как только я произнес последнее слово, тут же атаковал Тома, точнее, часть души, заключенную в дневнике. Я ожидал достойного сопротивления, как ни как я находился, пусть и не в проигрышном положении, но на чужой территории. Мои ожидания уже в который раз не оправдались.

Враг не смог защититься, не смог поставить даже простейшее протего. Внутри собственной души он не умел колдовать без палочки!

– Ты жалок, темный лорд! Мне стыдно марать о тебя руки! И это величайшее зло, которого боятся все?! Это то, чего я достоин?!

Лежа у моих ног, обгоревший полутруп пытался протянуть руки ко мне. Его и без того разделенная душа растворялась, и я решился попробовать кое-что. Без допуска к внутреннему миру частицы души, я не смог бы повторить этот трюк. Однако я сейчас находился рядом с ядром разделенной сущности. Не церемонясь, я кинул вампирские чары прямо на ослабевшую частицу. Мне и самому интересно, что произойдет. В любом случае я успею прекратить процесс, если что-то пойдет не так.

Мир начал рушиться. Сначала выцвели краски висящих на стенах портретов, а потом сами стены стали разваливаться. Из-под дверей стали выливаться чернила, заполняя коридор по щиколотку. Я решил подстегнуть хаос, на всякий случай запустив адское пламя во все помещения в прямой видимости. В реальном мире такое заклинание без палочки я вряд ли бы осилил, но тут пара пустяков.

Закрыв глаза в кошмаре, я открыл их в реальном мире, держа руку над обугленным, но промокшим, пропитанным черными чернилами дневником. Посмотрев на время, я обнаружил что прошло несколько минут, а значит до вечера мне есть чем заняться. Ставший вмиг бесполезным дневник я спрятал в трансфигурированной шкатулке, а сам сел в позу медитации. Надо разобраться с полученными знаниями.

Глава 22 Легко пришло, легко ушло

Знания, что я смог ассимилировать из половины души Волан-де-Морта, расширили горизонт событий и внесли ясность в ряд вопросов. Я узнал о бессмертии Тома Реддла, какими способами он достиг его. Я узнал цену бессмертия – и она не настолько неподъемная, как я раньше считал.

Ритуал создания крестража весьма ярко отпечатался в памяти Реддла. Видно, что парень грезил этим долгое время, настолько долго, что я теперь могу поэтапно разобрать ритуал создания крестража.

Остальные воспоминания не настолько яркие из-за их вторичности. В основном, там были заучивания заклинаний, которые я и так уже знал. Несмотря на то, что в первом крестраже находилась аж целая половина души, знаниями она не блистала, ведь создан он был в годы студенчества. Плюс, к моему сожалению, чары вампиризма серьезно не доработаны, а кусок был слишком большой. На то и был расчет, скрепя сердце. Главное, я не подавился, узнал ценную информацию. Не узнал только итоговое число крестражей.

Том с юношества намеревался создать больше одного, хотя в книге, которую он прочел, создание множества «филактерий бессмертия» строго воспрещалось. Но разве запреты могут касаться раздутого эго и непомерных амбиций? Правильно, лишь переступая через них, можно взойти на новые вершины силы, или умереть, пытаясь. Чаще всего случается последнее… Потому что незадачливые колдуны не умеют читать между строк.

От Тома Реддла мне достался ещё один талант, к которому я не знаю как относиться, пока что. Умение разговаривать со змеями. Темный Лорд, пожалуй, самый известный змееуст за последнюю сотню лет, а теперь этот талант передался мне по наследству, если можно так выразиться. Я ещё не в курсе, могу ли общаться на парселтанге или мне просто передался обширный словарь на змеином языке.

Так почему бы не совместить приятное с полезным, и не узнать наверняка? Вход в тайную комнату можно открыть только с помощью парселтанга, как и подчинить василиска. Мне даже стало интересно, а работает ли парселтанг с драконидами, представителем которых василиск Неверленда и является. Думаю, ещё не скоро у меня появится возможность узнать это.

Перед походом в тайную комнату я провел подготовку, занявшую два дня. Основная проблема моей неторопливости заключалось во всевозможных ловушках, оставленных основателями школы в тайной комнате или на пути к ней. Даже если учесть их отсутствие, сомневаюсь что Том Реддл смог бы выжить, открой он комнату в юношестве, то остается василиск.

При всех отличиях местного василиска от привычной мне фауны Неверленда, есть у них одна схожесть – яд. Причем, весьма сильнодействующий. Яд василиска одна из немногих вещей, помимо высшей магии, способных уничтожить крестраж, что уж говорить о вещах помягче и поживее.

Я приготовил самое лучшее противоядие, способное меня защитить без серьезных последствий для организма в будущем. Все таки, у меня нет даже чародейских мутаций, чтобы безопасно лакать волшебные эликсиры, а разбавлять их, чтобы не отравиться преждевременно, глупо. Тогда не будет полной уверенности в предоставляемой защите от яда василиска. Вот такая дилемма. И так и эдак пришлось травится.

Когда я добрался до нерабочего женского туалета на втором этаже, противоядие уже оказывало свой эффект. В туалете не было плаксы Миртл, или точнее Миртл Элизабет Уоррен, девушки, чью случайную смерть Реддл использовал для создания первого крестража.

Экстрасенсорикой я проверил наличие посторонних людей, послав импульс по всему помещению. И как за всё время тайную комнату не нашли? Под краном находилась труба, уходящая куда-то глубоко вниз, под Хогвартс, явный вход. Чувствовал я себя в этот момент максимально глупо.

Я готовлюсь к бою с древним чудищем, вспоминая все старые и новоприобретенные умения. Повелеваю скрытой двери отворить проход во мрак неизведанного. Добавленная капелька магии в голосе меняет громоподобные повелительные нотки на тихое шипение. Таинства, неопределенность, перспективы, эх, такой настрой портится одним фактом. Я нахожусь в женском туалете.

Кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться. Еще мгновение – умывальник подался вниз, погрузился куда-то, открыв разверстый провал. Туда и лежит мой путь. Левитацией я спустился по виляющей трубе, пару раз сменив направление.

Конец пути находился в неких катакомбах, лежащих ниже уровня подземелий Слизерина, у самого основания замка. Фундамент школы ещё держал на себе зачарования в первозданном виде, в целом сохраняя более презентабельный вид, чем коридоры и кабинеты внутри, которые неоднократно реставрировались. Столетия близости к пространственно-временной аномалии не проходят бесследно.

Путь до нужного места прошел незаметно. Я находился в адекватном состоянии, полностью отдавая себе отчет, в том что делаю, однако связь между мной и вратами крепла и я шел уже наугад, зная, что приду куда надо. Вскоре я увидел перед собой гладкую стену, на которой были вырезаны две свившиеся в кольца змеи с поднятыми головками. Вместо глаз у них блистали огромные изумруды.

Прозвучал шипящий приказ на парселтанге и две створки врат разъехались в стороны. Я предстал перед ликом старца, за секунду преодолев проход, по краям которого висели бюсты змеиных голов. Они были лишь ширмой, призванной затупить внимание посетителя, отвести взгляд от главного места.

Лучше бы они сделали проход к вратам менее заметным, а так основатели скрыли его за ликом бородатого старца. Великолепная скульптура волей неволей приковывала взгляд к себе, да и располагалось она в самом конце зала, прямо по центру. Даже дилетант мгновенно бы распознал скрытый проход к Ard Gaeth.

А может, они делали ставку не на скрытность, а на хранителя врат, василиска?

– Яв’вис’сь, – скомандовал я. Змей не заставил себя ждать.

Со звонким треском заработал механизм, спрятанный за лицом старика, опуская вниз челюсть, откуда вырвалось чудище. Василиск был огромен, длинною в пятьдесят футов бронированной чешуйчатой туши. Чешуя обычного василиска схожа по прочности с драконьей, имеет высокий порог устойчивости к магии. Параметры конкретно этого экземпляра смело можно умножать вдвое. Единственное слабое место твари – это голова и глаза. Хочешь смертельно поразить василиска, бей по глазам, только сначала надо пережить его взгляд.

В отличии от сказок из Неверленда, взгляд Хогвартского василиска действительно мог обратить в камень, поэтому я закрыл глаза и сделал ставку на расширенное магическое чутье. Как раз вовремя. Магический удар прошелся по невидимому барьеру, предусмотрительно заранее активированному.

Вложив в голос больше магии, я приказал ползающей твари подчиниться, с абсолютно нулевым результатом. Мои приказы, в отличии от приказов Тома, василиск не замечал.

– Гх’лупец’с, боль’хше ник’хому не подчиняюс’сь!

Тело змеи натянулось как струна, готовясь совершить стремительный рывок в мою сторону. Я не стоял на месте, контратаковав телекинезом. Василиск ударился о невидимый телекинетический барьер, забавно стекая на землю. Быстро оклемавшись он предпринял вторую попытку убить меня, попытавшись обвить моё тело кольцами и задушить.

Три бомбарды, запущенные в чешую твари, не нанесли особо вреда. Справедливости ради, я больше экспериментировал, чем дрался всерьез, но пора прекращать. Взмыв под потолок, я спрятал палочку и, с двух рук, ударил громом Альзура. Ослабленная версия заклинания, из-за того что я сотворил её не под чистым небом и невербально, все-таки не пришлась по душе ползающей гадине, серьезно повредив чешую в районе головы.

– Сдайс’ся и подх’чинис’сь, тогда я ос’ставлю’сс тх’ебе жис’знь. – Подтачивая волю чудища, продолжал хлестать молниями, наблюдая за тем, как корчится от боли, извивается и шипит древняя рептилия.

Каждое новое заклинание, срывающееся с моих пальцев, сопровождалось ментальным ударом, ломающим волю твари. Пытку, после которой василиск подчинится мне, я решил довершить изящным ходом.

– Круцио!

Змей вертелся, как уж на сковороде, но всякому сопротивлению приходит конец. Сломать можно любого, и магические твари не исключение. Пытка круциатусом научила тварь покорности, и мой последний приказ подчиниться подействовал как надо. Я почувствовал, как меняется восприятие василиска. Гнев и непокорность сменялись безысходностью и преданностью.

– Да, вот так гораздо лучше. Стоило оно твоего упрямства? – Змей не ответил, лишь опустился к полу, по человечески склонив голову в знак покорности.

Закончив с василиском, я повернулся к лику старца, за которым находилось то, что я искал. Честно говоря, знай я, чем все обернется, ни за что не сунулся бы, но все шло слишком гладко, и я расслабился.

– Бомбарда Максима. – Каменное лицо разлетелось мелкими осколками, открыв секретный коридор, куда-то ещё глубже. Дизайн коридора отличался от дизайна тайной комнаты, да и от архитектуры замка в целом, больше смахивая на эльфийскую. Окончился коридор большой аркой, за которой виднелось огромное помещение с двумя пилонами по центру, уходящими вверх, во тьму. Я подумал, что потолок тут зачарован по принципу большого зала, но я ошибался. Иллюзии тут отсутствовали.

Сам я не решился пройти через арку, отправив василиска проверять воздействие незнакомого мне волшебства, предварительно укрепив и так мощную чешую магическим щитом. Мне следовало ожидать произошедшего. Пока я шел к арке, от меня не ускользнуло что коридор расширялся, и менял направление то вверх то вниз.

Когда василиск исчез, а моя ментальная связь с ним полностью прервалась, я укрепился во мнении. Арка – последний рубеж перед хаосом раздробленной временной линии. Вот он, вход на спираль, путь домой, так близко и так далеко одновременно.

Уходя, я починил лик старца заклинанием репаро, докинув сверху парочку скрывающих чар. Не сейчас, но в будущем, обуздав свою силу, я вернусь, найду способ отворить врата, а пока что стоит акцентировать своё внимание на директоре. Вечно таскать с собой дневник в трансфигурированной шкатулке не выйдет. Его полезность исчерпала себя вместе с половиной души Тома Реддла, однако я смогу выжать ещё капельку профита.

Пробираясь обратно через катакомбы мне удалось найти альтернативный вход, или выход, приведший меня в подземелья Слизерина, только на этот раз он открывался не при помощи парселтанга. Я исхитрился открыть зачарованную дверь, воздействуя напрямую магией, как при открытии выручай-комнаты. Контуры стены очертились золотистым свечением, а каменная кладка утратила материальность, позволив мне спокойно пройти через неё.

Как только я оказался в тускло освещенном коридоре, стена обрела прежнюю твердость, а магия рассеялась. Мда, хиреет замок. В свете открывшихся обстоятельств, я даже думать не хочу, что произойдет, когда последняя капля магии покинет стены замка.

Прогуливаясь по вотчине будущих темных магов под покровом невидимости, я обратил внимание на масштабы. Близость от эпицентра пространственных аномалий позволила зачаровать помещения подземелий гораздо лучше, чем весь остальной Хогвартс, в результате чего даже комнаты первокурсников превосходили по размеру две спальни Когтеврана вместе взятые.

По пути на первый этаж я столкнулся с несколькими девушками, в их числе моя прошлогодняя знакомая Дафна Гринграсс, и со всей сборной Слизерина по квиддичу. Ширина коридора, несмотря на магическое расширение, не позволяла нам расстаться полюбовно. Телекинезом я смахнул один портрет со стены, чтобы он упал рядом с ними. Детишки подпрыгнули, отодвинулись от стены, позволив мне незаметно ускользнуть. На прощание, мне пришла отличная идея в голову – подкинуть дневник Малфою младшему, что я и сделал, усилив исходящие от него эманации в десятки раз. В конце концов, именно он подкинул крестраж младшей Уизли по науськиванию своего отца. Каков был итоговый план, я уже выяснил. Что посеешь, то и пожнешь.

До конца следующего дня ничего не было слышно о младшем Малфое. Северус Снейп умел хранить секреты и по его инициативе слухи о причастности Драко к недавнему инциденту не выходили за пределы гостиной Слизерина. И все же мельтешение профессоров от детишек не скрыть, а позже кто-то со Слизерина проболтался своему брату с Когтеврана, и школа, стала полниться слухами. Драко как явился в замок, так вскоре за ним приехал отец, чтобы забрать его домой окончательно. Тут уже слухи другого рода заполонили гостиные четырех факультетов. Мол, белобрысого отчислили из Хогвартса за некий проступок, чего давно не происходило. Учителя не давали никаких комментариев по этому поводу, что ещё больше интриговало.

Вызов к директору был лишь вопросом времени, и я коротал последующие дни, обдумывая что стоит говорить, а что лучше приберечь до лучших дней. В результате я решил играть от полуправды, как и всегда впрочем.

На этот раз в кабинете директора присутствовал и профессор зельеварения вместе с деканом Когтеврана. Они оба увлеклись спором. Флитвик активно жестикулировал доказывая что-то, а Снейп привычно стоял истуканом, но по чуть более громкому голосу, можно было догадаться, что для него это пик активности. Спор был прерван деликатным кашлем директора, стоило мне зайти в кабинет.

– Ты вовремя явился, мальчик мой, присаживайся, – как всегда добродушно произнес Альбус Дамблдор.

Я сел на указанный стул, напротив Дамблдора, краем глаза заметив, как оба учителя встали по разные стороны сзади от моей позиции. Неужели?

– Что-то произошло, мистер Дамблдор?

– Я хочу кое о чем тебя спросить Гарри, и попрошу тебя говорить правду и только правду, хорошо?

– Хорошо. – Насторожено ответил я. Точнее создал вид что насторожился.

– Гарри, ты ничего не можешь рассказать нам о Джинни Уизли и Драко Малфое?

Что ж, значит директор уже обо всем в курсе. Предположу, что он просканировал память младшей Уизли, однако он не мог выяснить, что я загипнотизировал её. Скорее всего, Снейп знает о помыслах Драко, а значит профессор и директор сложили два и два, получив некий результат. Теперь пора узнать, чем он грозит непосредственно мне.

– Что именно?

– Я хотел бы узнать об одной интересной вещи, мой мальчик, что, к сожалению, связала этих двоих, и чуть не устроила кошмар наяву. Ты ведь догадываешься, о чем идет речь, верно?

– Дневник Тома Реддла.

Даже не оборачиваясь, я учуял страх Флитвика. Полугоблин отчего-то слишком сильно боялся Реддла, хотя раньше я не замечал за ним такой страх, в прошлом году уж точно. Снейп даже бровью не повел, как обычно.

– А, вижу ты узнал его имя… Жаль, многие боятся произносить его. Предавая забвению человеческое начало Тома, они преумножают страхи, пока не станет слишком поздно. – Директор уставился сквозь меня, куда-то в собственную бездну. Он не пытался зондировать мой разум, просто старику явно было о чем вспоминать.

– И что ты сделал с дневником, отобрав его у Джиневры Уизли, и как вообще понял кому он принадлежит? – Спросил Снейп.

– Я не знал кому он принадлежит, до того, как убедил Джинни отдать его мне, – правильно поставив акцент на добровольном поступке Джинни, я продолжил беседу, – а заинтересовал дневник меня тем, что у меня опять были видения, как в прошлом году. Я думал, это обычные сны, ведь они не были столь яркими и очевидными как раньше. Но когда я увидел объект из моих снов, всё встало на свои места.