Текст книги "Мои миры, твое отчаяние. Танец 1 (СИ)"

Автор книги: Кошка Маришка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

– Всем привет! – произнес они на русском.

– Привет! – радостно откликнулся Максим.

Гарри только кивнул.

– Вы первый курс? – поинтересовался парень, что был постарше.

– Да. Я из Румынии. А тот, в очках, из Англии. По–русски очень плохо понимает. С немецким у него лучше.

– О… Мы из Швеции. Я Маркус Рвонссон, семикурсник, а это мой брат Конрад, второкурсник.

Гарри отложил все книги в сторону и внимательно осмотрел братьев. Они выглядели очень собраными. Их вещи лежали в больших чемоданах. Маркус периодически бросал взгляды на брата. По этому не очень значительному жесту было понятно, что старший Рвонссон беспокоился о Конраде, но он больше никак не проявлял свои эмоции. В своей речи Маркус был скуп на слова. Говорил все четко и только по делу. Почти не жестикулировал. Конрад был тоже весьма сдержанным. Он несколько раз успел осмотреть своих спутников. Но в беседу вступать не спешил. Оба брата были высокими для своего возраста. Оба с достаточно развитой мускулатурой. У них были темно–карие глаза и короткие черные волосы. Младший брат не обладал статью старшего, он немного сутулился, но в определенные моменты будто бы что–то вспоминал и спешил скорее распрямиться, пока снова не забывался.

– Могу поработать вашим переводчиком, – предложил Маркус на русском и английском языке.

Гарри и Максим радостно закивали.

– Поттер, советую быстрее выучить другие языки. В школе много магов из Восточной Европы и русский язык им ближе. После войны с Гриндевальдом определенную популярность набрал немецкий язык. Английский только набирает обороты. Он, конечно же, один из обязательных в этой школе, но пока тебя научатся понимать, пройдет время. Так что старайся сам.

– Конечно же, – ответил Гарри. – Я начал изучение других языков не так давно. Самообразование несколько трудоемкий процесс.

– А почему твои родители не занялись этим раньше? – подал голос Конрад, пока его брат занимался переводом.

– Потому что они умерли, когда мне был год, – холодно произнес Гарри и пододвинул к себе разговорник.

В комнате вновь повисла напряженная тишина.

– Прости, а где ты жил тогда? – не выдержал Максим.

– У магглов.

Ребята удивленно переглянулись.

– У нас в школе вообще нет магглорожденных. Мы изучаем их культуру и поведение. Так же обязательно знать всю технику и для чего она используется, – произнес Конрад.

Гарри оторвал взгляд от книги.

– А почему?

– В каждой стране есть свои волшебные школы. В одних странах они большие, в других представляют собой что–то вроде закрытых пансионатов, рассчитанных на триста человек максимум. Допустим, в России две волшебных школы. В Дурмстранг едут учиться по собственному желанию. Наша школа не относится ни к одной стране. Попечительский совет составляют представители стран Восточной Европы и некоторые из Западной. Совет следит за работой директора и функционированием школы в целом. Если ты хочешь поступить в Дурмстранг, то посылаешь письмо–заявку. Тебе потом присылают подтверждение. Вы это и без меня знаете. А магглорожденные просто не знают о существовании Дурмстранга, следовательно, они не могут прислать сюда заявку. Тем более наше образование платное, – объяснил Маркус и улегся на свою кровать.

Корабль постоянно шатало. В воздухе вновь повисла апатичная тишина.

– Кстати, вы видели, в этом году поступает полувампир из рода Стан. Это очень влиятельная семья в нашей стране. Он очень красивый, но такой же опасный. И глаза у него красно–карие. Брррр… Не хотел бы я попасть с ним в одну комнату, – пробормотал Максим и Маркус тут же перевел.

Корабль качнулся и Луческу ударился головой о стену корабля и пополнил лексикон всех присутствующих новыми румынскими ругательствами.

– Я не думаю, что о людях стоит судить исходя из их происхождения или фамилии. Из–за этого в мире происходит много несчастий. Мы сами вылепливаем убийц, Темных лордов и прочих несветлых личностей. Мы убеждаем их в том, что в них нет ничего хорошего, а потом они начинают в это верить, – произнес Гарри.

Поттер сел на кровати и как–то грустно усмехнулся.

Маркус безэмоционально перевел. Максим начал размахивать руками на кровати на манер мельницы и что–то быстро тараторить.

– Вампиры все равно страшны. Лишняя осторожность не помешает, – перевел Конрад. – Кстати, вы видели цыганский табор у корабля? Так это чешский цыганский барон провожал сюда свою дочь! Мне теперь и с ней быть хорошим? Все знают, что цыгане очень хитрый и ненадежный народ. А еще у них есть свои знания о темномагических ритуалах! А проклятья никто не может, как они, насылать! Уж лучше молчаливый нейтралитет!

Гарри тяжело вздохнул и махнул рукой.

– Бороться с предубеждениями все равно, что танцевать чечетку на хрупком льду.

Маркус усмехнулся.

– Ты интересный и твои рассуждения весьма необычны. Но я считаю, что с некоторыми осторожность действительно не повредит. В том году выпустился парень–оборотень. С ним общались, но не сближались. Те, кому выпадало жить с ним в комнате, потеряли много нервных клеток, – произнес он. – В школе много опасных личностей, от которых лучше держаться подальше или, по крайней мере, соблюдать нейтралитет на уровне «Привет–пока».

Поттер слез со своей кровати и положил книги назад в сундук, наложив на него защитное заклятие новой палочкой. Гарри совершенно не заметил различий между его двумя палочками. Посох в чехле лежал рядом с сундуком. Мальчик подавил в себе желание достать его немедленно и рассмотреть еще раз.

– А для чего нам нужны посохи? – спросил Гарри.

– Вы будете изучать некоторые аспекты природной магии и волхвования. Этот предмет ведет Яромир Ржецкий. Он своеобразный человек. Я бы даже сказал, что в нем присутствует некоторая чудинка. Скоро сам поймешь, – ответил Конрад.

Гарри улыбнулся и вышел из каюты.

Оказалось, найти уборную на большом корабле дело нелегкое. Несколько раз он умудрялся заблудиться, пока не достиг столь желанной комнаты. Справив все свои дела, Гарри вышел из туалета и понял, что совершенно не знает, как вернуться назад. Дойдя до лестницы, он поднялся вверх и попал на палубу. За бортом море сильно волновалось. Волны обрушивались на корпус корабля. Гарри подошел к бортику и немного нагнулся, чтобы лучше разглядеть темные воды.

– Осторожней, паренек. Упадешь еще. Русалки тут чумные. Спасать не будут. Только посмеются, – произнес кто–то сзади на чистом английском языке.

Голос говорящего был сиплым. Гарри оглянулся. Сзади него стоял старый моряк в тельняшке. На его шее висел бинокль.

– Я просто ни разу не видел море. А тут оно такое настоящее… – произнес мальчик.

Старый моряк кашлянул.

– Море всегда необычно. Оно не бывает постоянным. И знаешь, у него есть душа. Я в этом совершенно уверен. Маги вообще редко суются в воду. Не их стихия. Тут они беспомощны… Вода уравнивает всех: и волшебников, и магглов.

– А вы много колдуете, когда в море? – поинтересовался мальчик.

– О, нет. Я сквиб. Здесь не нужна особая магая. Достаточно того, чтобы несколько человек имели волшебные палочки и навыки их использования. Тут у каждого из нас свои обязанности. Мы шестеренки в огромном механизме, но если кто–нибудь выпадет из системы, его тут же заменят. Такая же система и в самой жизни, малыш… Да уж… Море волнуется…

Гарри посмотрел за борт. Волны еще более ожесточенно бились о борт. Ветер только усиливался.

– Надеюсь, мы успеем добраться до Дурмстранга еще до настоящей бури. Нам осталось меньше часа.

– Да… Немного страшно плыть в непогоду… – отозвался Гарри. – А почему вы пошли в моряки?

Старик крякнул, довольно улыбнулся и продекларировал.

– Белеет парус одинокий

В тумане моря голубом.

Что ищет он в стране далекой?

Что кинул он в краю родном?

Играют волны, ветер свищет,

И мачта гнется и скрипит;

Увы! – он счастия не ищет

И не от счастия бежит! —

Под ним струя светлей лазури,

Над ним луч солнца золотой: —

А он, мятежный, просит бури,

Как будто в бурях есть покой!

Мальчик попытался собрать враз разбежавшиеся мысли. Стихотворение что–то тронуло в нем самом.

– Это ваши стихи?

– Что ты! – моряк махнул рукой. – Это все Лермонтов. Я только под себя это пристроил. Не романтик я, стихов у меня не получится.

Гарри сделал себе мысленное замечание, что совершенно не знает поэтов.

– Это стихотворение чем–то характеризует и меня.

Откуда–то сбоку подбежал матрос и закричал:

– Капитан Блек! Рулевому стало плохо! Замените его, пожалуйста!

Старый моряк помахал мальчику рукой и пошел вперед.

– Извините, пожалуйста! Как ваше имя? – закричал вслед Гарри.

– Мариус! – зычно ответил капитан.

Мальчик прошел по палубе вперед, пока не увидел лестницу, по которой он уже спускался с Ремусом. Он быстро нашел свою каюту и вошел в помещение. Гарри выглядел взъерошенным. Местами его одежда была мокрой.

– Где ты был? – насмешливо поинтересовался на английском Максим.

– Разговаривал с капитаном, – ответил Гарри. – Нам меньше часа осталось до прибытия. Но там, похоже, начинается буря.

Маркус грустно вздохнул.

– И так каждый год. Буря настигает нас рано или поздно. Это, наверне, проклятие какое–то! – воскликнул он.

Его брат только кивнул. Конрад потянулся на постели и предложил:

– Давайте переодеваться, что ли.

Гарри достал из сундука мундир, наложил на него несколько разглаживающих заклинаний. После покрутил в руках форму, скептически разглядывая ее и, оставшись довольным ее состоянием, оделся.

– Тело тебе тут разработают и накачают, – меланхолично заметил Маркус.

Поттер мгновенно покраснел. Он понимал, что Дурмстранг – это далеко не Хогвартс, но на фоне других он выглядел слишком уж ничтожно. Гарри не владел в должной мере основными языками, не выглядел физически развитым. Еще и очки не приносили никакого шарма в его и без того простой образ. Мальчик тряхнул головой, стараясь избежать очередного приступа самоедства.

Парни еще какое–то время проболтали ни о чем, пока корабль не остановился и звучный голос не разнесся над кораблем:

– Все на землю! Прибыли! Пора учиться, салаги!

Когда Гарри проходил мимо капитана, то заметил у него в руках большой рупор. Блек хитро подмигнул мальчику. Гарри улыбнулся, помахал ему рукой и спустился на землю. Впереди возвышалась высокая гора, а из нее был выточен огромный замок. Мальчик не смог сдержать восхищенного возгласа.

Глава 17. Добро пожаловать в Дурмстранг!

Гарри пораженно смотрел вперед. Сначала было сложно понять, где же кончается гора и начинается замок. Они были едины. Гарри насчитал три башни и девять этажей. Вверх, к школе, вела широкая горная дорога, на всякий случай обнесенная со стороны обрыва веревочным ограждением. С другой стороны от горы начинался густой лес.

Гарри сошел с пристани и двинулся за всей толпой, постоянно крутя головой из стороны в сторону. Мальчик удивлялся тому, как все спокойно шли. Никто никуда не спешил, не толкался, не толпился, не обгонял. Среди этой несколько флегматичной толпы очень выделялись первокурсники. Они постоянно спотыкались о свои посохи, крутились, шли то медленнее, то быстрей, поднимали голову вверх, глядя, далеко ли осталось до замка. Гарри был точно таким же, хотя всеми силами старался выглядеть спокойным и чинным. Но его постоянно охватывало то желание поскорее попасть в школу, то страх оказаться в Дурмстранге и показать себя не с самой лучшей стороны.

Еще одной странностью толпы было общение на смеси языков. Предложение могло начинаться на русском, а заканчиваться на английском. Это совершенно никого не удивляло, возможно, если только производило впечатление на тех же первокурсников. Гарри еще раз поднял голову вверх и с облегчением заметил, что до черных ворот замка осталось совсем немного. Море позади свирепствовало, и холодный ветер буквально пронизывал. Конечно же, Гарри читал о том, что Дурмстранг находится в северных широтах и особого тепла ожидать тут не приходится, но все же он не рассчитывал на то, что начнет мерзнуть практически сразу. Это немного напрягало. Слишком уж на многое он не рассчитывал. Сидя в далекой и солнечной Англии, казалось, что море по колено и ему все удастся. Вот так вот, с лету. Без всяких проблем и затруднений. Раз – и он найдет друзей. Два – и он обретет себя. Именно в такой последовательности. Но Гарри чувствовал себя все более одиноким. Первокурсники старились сбиться в кучки по своей принадлежности к определенной стране. Гарри же был единственным англичанином. Его язык не был тут особенно популярным, а запас слов из других языков был достаточно скуден, чтобы казаться интересным собеседником. Хотя какой тут интерес. Тут хотя бы для того, чтобы показаться адекватным, нужно приложить максимум усилий, и выжать из своего мозга все знания о спряжениях, склонениях, нужных окончаниях. Русский язык казался какой–то изощренной пыткой. Мальчик совершенно не мог понять, для чего существует столько нюансов. Почему у каждого слова должен быть свой род? С числом все понятно. Оно есть везде. Но падежи! Зачем их–то так много! Определенно русский язык придумывал какой–нибудь зловредный Темный лорд, зная, что в далеком будущем один английский одиннадцатилетний студент Дурмстранга будет биться головой обо все твердые предметы в тщетных попытках постижения чужого языка с совершенно незнакомыми ему буквами. Все, что ему хотелось, – это преодолеть барьер непонимания. Иметь возможность совершенно свободно подойти к любой кучке ребят и заговорить с ними. Конечно же, старшекурсники свободно понимали все языки, но интересно ли было бы им говорить с ребенком? Скорее всего, нет. Да, Гарри был определенно старше всех своих сверстников, он по–иному смотрел на жизнь и все ее явления. У него не было розовых очков. Он, казалось бы, с самого рождения был лишен даже капли оптимизма. Все его взгляды на будущее были очень мрачные и, к сожалению, часто реалистичные. Но кому есть дело до его взглядов? Мальчики интересуются девочками и квиддичем, девочки же интересуются журналами мод, мечтами о принцах и собственным хорошим видом. Гарри маловероятно мог бы поддержать разговор с ними. Конечно же, те интересы были весьма утрированными, но они выражали обобщенную действительность. У мальчика не было ни с кем ни общих знакомых, ни общих увлечений. Возможно, со временем у Гарри и появились бы люди, с которыми он смог бы вести сложные серьезные беседы, и те, с кем можно было бы просто шутить и разговаривать ни о чем. Но сейчас, именно в этот момент, мальчика накрывало чувство безумного одиночества. В Хогвартсе сейчас были Уизли. Они не являлись его друзьями, но они были близкими ему людьми, некими далекими родственниками. И в Хогвартсе был Снейп. Человек с острой нелюбовью к нему. Но это было не столь важным. Гарри успел к нему привыкнуть. Это было странно. К Дурслям он не смог привыкнуть за все свои десять лет. А к нему смог. Всего лишь за один год. Возможно, потому, что он был мостиком к его настоящим родителям, с их плюсами и минусами. Слушая его очередное: «Поттер, вы так похожи на своего отца, он был…», – Гарри впитывал в себя каждое слово. Это делало существование его родителей более реальным, ощутимым. Ему больше не казалось, что они эфемерны. Фотография матери стала его сокровищем и тем, кто подарил его мальчику, был Снейп. Он вообще был первым, кто подарил ему что–то истинно ценное. И зельевар был тем, кто действительно мучился угрызениями совести, после того как причинил Гарри боль. И это было необычно и непривычно. Конечно же, опекун не был ангелом. Он стремился унизить Гарри психологически, постоянно показывая ему его место, то, что он ничего не добился и не достиг. Это ранило… Очень сильно ранило… Расковыривало незажившие болячке в душе… Но и так же сильно мотивировало мальчика. И он стремился что–то доказать себе и ему. Доказать, что он достоин хорошего, что может чего–то добиться, что не пустой, не глупый, не никчемный. То, что он личность…

– Первокурсники, останьтесь! – прогремел голос. – Все остальные двигайтесь в Трапезный зал. Нечего тут мешаться.

Гарри вздрогнул. Он даже не заметил, как за собственной рефлексией оказался перед дверями замка. Огромными, массивными, с выгравированным гербом школы. Видимо, мальчик пришел в себя только тогда, когда этот странный мужчина с козлиной бородкой заговорил на английском. Он повторял каждую фразу три раза на разных языках.

– Добро пожаловать в Дурмстранг! Меня зовут Игорь Каркаров. Я буду вашим директором, так что надеюсь, что ваше уважение будет само собой разумеющимся явлением. Девиз нашей школы: «Aut disce, aut discede!», что переводится как или учись, или уходи. От вас потребуется максимально прилагать усилия. Наша школа соединила в себе лучшие знания Востока и Запада. Как вы видите, даже на гербе название школы написано на разных языках. В Дурмстранге существует деление на два факультета – это факультет Запада и факультет Востока. Принадлежность к определенному факультету будет влиять на вашу программу обучения. Перед тем, как мы войдем в этот замок, я хочу, чтобы вы внимательно послушали то, что я вам скажу. Маги Востока исконно были созидателями. Они всегда стремились быть ближе к природе. Даже слово культура у них понималось как украшение. Они не стремились подчинить все окружающее. Они искали компромиссы. И идеально справлялись с этим. Маги Востока становятся отличными бойцами и целителями, так же они прекрасные исследователи. Маги Запада всегда стремились все подстроить под себя. Культура в их понимании – это возделывание. Они обладают изворотливостью и хитростью. Западники опираются на логику и аналитический разум. Они становятся превосходными политиками и консулами. Такие маги так же прекрасные аналитики и стратеги. Это только вершина айсберга, о котором я вам поведал. Не значит, что если вы попали на факультет Западной магии, то никогда не сможете стать целителем. Или если вы обучаетесь на Восточном факультете, то путь на политическую арену вам заказан. Церемония распределения поможет вам осознать свой потенциал в том или ином направлении.

Каркаров перевел дыхание, немного подернул плечами. Все успели уже замерзнуть. Ветер был действительно пронизывающим, а дождь хоть и мелким, но достаточно «колючим».

– Сейчас вы все пойдете вместе со мной в зал распределения. Не волнуйтесь. Никто еще не умирал во время этой церемонии. Но в любом случае, корабль еще никуда не уплыл, и вы еще можете вернуться домой, – усмехнулся Каркаров.

Никто из детей не пошевелился. Директор хмыкнул и повел всех за собой. Первое помещение, в которое они вошли, оказалось огромным залом с множеством факелов на стенах. На потолке висели огромные люстры с множеством свечей в них. Пол был выложен каменной плиткой желтых и черных цветов. Мальчик внимательней рассмотрел рисунок и понял, что это огромное солнце в совершенно черном небе. Местами Гарри заметил отдельные плитки желтого цвета. По–видимому, они символизировали звезды. Вдоль по стенам стояли небольшие позолоченные скамьи.

Каркаров толкнул следующую дверь и все проследовали за ним дальше. Они попали в большую комнату с множеством лестниц, различных по форме и размеру. Некоторые были спирально закручены и уходили вверх под причудливыми углами. Другие были прямыми и широкими. Видимо, они являлись основными в этом замке.

За следующей дверью оказывается огромный коридор освещенный люстрами со свечами. Откуда–то издалека разносился гул. Скорее всего, там сейчас находились все остальные ученики. Первокурсники судорожно вздыхали и переглядывались. Гарри тоже нервничал. Не смотря на то, что посох находился в холщовом чехле, он так и норовил выскочить из запотевших рук. Сундук же постоянно тянул вниз, и держать его уже не было никакой мочи. Очки сползали с носа, и постоянно приходилось запрокидывать голову назад и ловить их. Тяжелый вздох вырвался помимо воли. Каркаров оглянулся назад и улыбнулся Поттеру. В этой улыбке не было чего–то доброго или отеческого. Скорее, она была снисходительной, говорящей: «То ли еще будет».

– Сейчас вы будете входить в эту комнату друг за другом с интервалом где–то в одну минуту между каждым человеком. За временем я буду следить лично. Подпишите ваши вещи и оставьте тут. Домовые сами разнесут их по комнатам, когда вас разместят.

Гарри достал палочку из остролиста и осторожно трансфигурировал декор крышки сундука так, чтобы на ней появились его имя и фамилия. Он критически посмотрел на свое творение, подумав немного, изменил букву H так, чтобы ее обвивала змейка. Потом положил на сундук посох и привязал его к нему заклинанием. Гарри удивился тишине позади него. Он повернулся к ребятам, которые удивленно смотрели на Поттера. Все держали в руках пергаменты и перья, некоторые перьевые ручки. Девочка–цыганка примотала свой посох к сундуку цветной шалью и заколкой приколола поверх платок со своими символами и теперь по–турецки сидела на полу, меланхолично наблюдая за другими. Каркаров кашлянул, выводя всех из некоторого ступора. Перья зашуршали о пергамент и все поспешили подойти поближе к двери в зал распределения.

– Так, я зачитываю пофамильный список и тот, кого я называю, заходит в комнату. Позже вы выйдете уже из дверей, ведущих в Трапезный зал, – Каркаров улыбнулся, – Вы должны будете сесть на любое свободное место на своей половине факультета. Чтобы вы не заблудились, зал разделен на две части. Не промахнетесь. Дверь откроется на вашей половине факультета. Что ж, начали. Антонеску Анна – Мария!

Девушка с царственной осанкой прошла в двери с изображением двуглавого феникса. Гарри прислонился к стене и достал из кармана часы. Мальчик попробовал посчитать своих однокурсников. Их было около шестидесяти. Буква «П» где–то в середине алфавита. Русского алфавита, кстати. Значит, ждать до своего распределения придется почти полчаса. Гарри начал разглядывать ребят вокруг себя. Цыганка, видимо, была где–то в конце списка, поэтому она просто положила голову на сундук в тщетных надеждах на то, что ей удастся подремать. Парень недалеко от нее что–то лепил из пластилина и тихо насвистывал себе под нос какую–то мелодию. У стены напротив Гарри стоял красивый парень. У него были длинные пшеничные волосы. Он был чуть выше Поттера. Его тело не было лишено мускулов, несмотря на то, что ему всего лишь одиннадцать лет. Заметив взгляд Гарри, он повернулся к нему и широко улыбнулся, показывая идеально ровные белоснежные зубы и клыки. Поттер сразу понял, что это тот самый полувампир, про которого говорил Максим. Гарри кивнул ему и перевел взгляд на Каркарова.

– Нильсен Ролан!

Приземистый парень быстро шмыгнул за дверь. Гарри попытался успокоить собственные нервы. Скоро должна была наступить его очередь, но это случилось раньше, чем он ожидал.

– Поттер Гарри!

Мальчик уверенно открыл дверь и вошел в совершенно темное помещение. Гарри вытащил волшебную палочку и шепнул:

– Люмос.

На кончике палочки засветился огонек. Мальчик попытался хоть что–нибудь разглядеть, но после нескольких неудачных попыток просто пошел вперед. Он был так напряжен, делая каждый шаг наугад, что даже не заметил, когда в комнате возник сфинкс.

– Куда ты идешь? – спросил он.

– Вперед, – ответил Гарри.

– Зачем? – поинтересовался сфинкс и по–кошачьи потянулся.

– Эммм… Потому что это лучше, чем просто оставаться на месте.

Сфинкс внимательно посмотрел на мальчика.

– А куда бы ты хотел придти в итоге?

– Туда где меня будут ждать. Но это слишком идеально. Я хотел бы изучать восточную магию, так получилось, что западную я и так неплохо знаю. Правда, пусть и теоретически в основном.

Сфинкс осторожно подошел к мальчику и попросил:

– Погладь меня.

Гарри удивленно посмотрел на него, но провел рукой по его шерсти. Сфинкс замурлыкал.

– А зачем вас гладить? – спросил мальчик.

Сфинкс приоткрыл зажмуренные глаза.

– Некоторые вещи в этом мире делаются просто так и не имеют каких–то скрытых мотивов и целей. Я хочу, чтобы ты это запомнил. Как ты думаешь добираться до двери в Восточную половину?

Гарри задумчиво почесал теперь уже свою голову.

– Я думаю, может быть, вы проводите меня. Просто так, – предложил мальчик.

Сфинкс хмыкнул и чем–то напомнил в этот момент Снейпа.

– Вы наглый молодой человек, но не вижу смысла вам отказать.

Гарри улыбнулся ему и еще раз провел ладонью по шерсти сфинкса. Она была приятной, и эти прикосновения успокаивали.

– Ты знаешь, что это не совсем обычная комната? Она принимает разные образы зависимости от того, кто сюда заходит. Но это не делает нас менее реальными. Пока мы находимся с кем–то, мы действительно существуем. Ты гладил меня, мы разговаривали. Пока ты это будешь помнить, будет и подтверждение моего существования. Когда ты сделаешь шаг за порог, я стану чем–то иным или просто растворюсь. Помни, мы живы, пока наше существование кто–то осознает. Подумай об этом на досуге. А теперь иди!

Перед Гарри возникла дверь, мальчик открыл ее и шагнул за порог, бросив последний взгляд назад, но там уже была пустота.

Мальчик заметил, что он находится на черной половине зала. После того, как он вышел из двери, раздались вялые аплодисменты. Видимо всем надоело постоянно встречать все не заканчивающихся новеньких. В зале было много столов, рассчитанных на шестерых человек. За один из свободных он и сел. Гарри подумал, что, возможно, жизнь в Дурмстранге будет нелегкой, но то, что она будет интересной, он знал совершенно точно.

Глава 18. Присяга и правила Дурмстранга

Гарри просидел за своим столом еще где–то с полчаса. Он внимательно рассмотрел зал. Помещение освещало множество тех же неизменных люстр со свечами. Зал был поделен на две половины: черную и желтую. Учительский стол был длинным и стоял так, чтобы захватывать обе части комнаты. Гарри насчитал около двадцати преподавателей. Люпин был среди них. Он успел переодеться в новую мантию, подаренную мальчиком. Поттер довольно улыбнулся. Хозяйка магазина одежды идеально знала свое дело. Мантия превосходно сидела на Ремусе.

У противоположной стены находился еще один длинный стол, но за ним сидело двенадцать студентов Думстранга разных возрастов. Среди них Гарри заметил Маркуса.

Однокурсники все продолжали выходить из дверей. У одних был растерянный вид, у других задумчивый, у третьих просто блаженно счастливый. С видом полной отрешенности от реальности за стол Гарри села девочка–цыганка. Она покосилась на него, но ничего не сказала.

– Эээээ… привет? – неуверенно произнес Поттер.

Цыганка еще раз внимательно посмотрела на него. Гарри ей ответил таким же оценивающим взглядом. Эта девочка была чуть ниже Поттера, с яркими широко раскрытыми глазами, которые придавали ей немного удивленный вид, жгуче–черные волнистые волосы закрывали ее лопатки. Она была худой, но в целом о фигуре судить было еще рано. И у нее были удивительно гибкие и длинные пальцы.

– Возможно и привет, – произнесла она на русском и откинулась на спинку, скрестив руки на груди. – Почему ты сюда поступил?

Гарри странно покосился на нее.

– Учиться вообще–то.

Цыганка фыркнула, отбросила несколько прядок с лица и произнесла уже на английском:

– Хм… А мне нужно найти мужа. Говорю сразу, ты не подходишь. Слишком слабенький. Дети от тебя могут быть хиленькими. Ты можешь гордиться только своими глазами, они у тебя красивые.

Мальчик на какое–то время растерялся, а потом тихо рассмеялся и покачал головой. В Англии многие девушки захотели бы с ним встречаться только потому, что он был национальным героем и человеком из книг. Тут же он простой худой мальчишка в очках, со странным шрамом на лбу и взъерошенными волосами. Здесь его имя было не значимым для кого–либо. И это радовало, это давало некоторую свободу в создании новых отношений.

– Я даже не претендую, – мальчик поднял руки вверх в жесте, означающем, что он сдается, – Кстати, я Гарри Поттер.

– Я Офелия Чермак. Приятно познакомиться.

В зал уверенным широким шагом вошел Каркаров. Гомон в помещении мгновенно стих. Все повернулись к нему.

– Дорогие ученики, поздравляю вас с возвращением в родной дом. Добро пожаловать назад! Дорогие первокурсники, вас же я поздравляю с распределением. Вы удачно прошли свое первое испытание в стенах этой школы. Я очень надеюсь, что вы станете достойными сынами и дочерьми Дурмстранга.

Директор повернулся к длинному столу, за которым сидели студенты.

– Главы факультетов Маркус Рвонссон и Константин Койвисто. Глава школы Станислав Вержбицкий. Выйдите ко мне!

Трое парней поднялись из–за своего стола. Гарри только что заметил, что на плечах у Маркуса что–то блестело. Когда Рвонссон проходил мимо него, он разглядел у него три золотых звездочки на погонах мундира, такие же были и Константина. У Станислава же их было четыре. Маркус встал на желтой части комнаты, рядом с дверью, откуда выходили распределенные. Константин сделал тоже самое, но на черной половине. Вержбицкий занял место справа от директора. Каркаров что–то прошептал, и в руках глав факультетов возникли ларцы.

– Первокурсники, сейчас я буду называть ваши имена, вы подойдете к главе вашего факультета и примите от них перстень. После вы будете должны принести присягу Дурмстрангу. Формулировка клятвы и ее язык произвольны, – произнес Каркаров.

Директор снова раскатал свиток и снова начал пофамильно оглашать список:

– Антонеску Анна – Мария!

Девочка неуверенно подошла к Маркусу и приняла из его рук перстень, а потом встала рядом с директором. Станислав положил ей руку на плечо и ободрительно улыбнулся. Анна – Мария надела на палец перстень и громко и отчетливо сказала:

– Клянусь не посрамить честь Дурмстранга и быть его достойной дочерью!

Над девочкой пронесся феникс и осыпал ее искрами.

– Замок принял твою клятву! – громко сказал Станислав.

Зал наполнился аплодисментами, и Анна – Мария счастливо упорхнула на свое место. После нее потянулась вереница из однокурсников. Гарри неуютно ерзал на стуле. Он боялся выйти перед таким множеством народа и не суметь связать и двух слов.

– Поттер Гарри!

Несколько человек в зале удивленно повернули к нему головы. От этого мальчику стало еще неуютней. Ему даже показалось, что внутренности совершили отчаянную попытку завязаться узлом. На негнущихся ногах Гарри подошел к Константину и взял у него перстень. Серебряная печатка в центре с черным камнем. А по бокам от него были оттиски герба школы. Мальчик надел перстень, набрал в легкие воздуха и начал говорить:

– Я, Гарри Джеймс Поттер, торжественно клянусь своей жизнью и магией быть верным сыном Дурмстранга, следовать его законам и Уставу, если потребуется, то всеми силами защищать честь школы!

Над ним возник феникс, и Гарри осыпало золотыми искрами, от которых стало тепло и спокойно. Он радостно улыбнулся.