Текст книги "Мои миры, твое отчаяние. Танец 1 (СИ)"

Автор книги: Кошка Маришка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Директор замолчал, но через некоторое время продолжил:

– Убийство приносит душевный дискомфорт только в первый раз. А потом все идет легко. Становишься механизмом, выполняющим свою работу. Ты перестаешь смотреть, кто перед тобой: дети, женщины, мужчины… Для тебя исчезает разница. Стираются грани. Потому что тебя гонит страх: или убьешь ты, или Он убьет тебя. Темный лорд завлекал нас обещаниями власти, положения, денег или силы… Но он всегда был слишком эгоцентричен, чтобы чем–то делиться… И мы… мы получали только иллюзии. Ничего более. Ловушка захлопнулась. Мы приняли метки. Из–за них невозможно было убежать и скрыться. Единственный выход – смерть.

Каркаров тяжело вздохнул и продолжил говорить, глядя на потолок.

– В какой–то момент что–то сломалось во мне, и я перестал быть механизмом. Убивать стало все сложней. Пытать почти невозможно. Не было желания выслужиться перед хозяином. Это стало противно. Это оставляло следы в душе. С каждым разом она стала все больше и больше походить на разодранный в клочья лохмот. Тогда я начал молиться и просить у неба чуда. Возможности выбраться из этой кабалы. Я не знал ни одной молитвы, поэтому просил своими словами Всевышнего. Я не следовал канонам ни одной из существующих религий. Просил по наитию, потому что пребывал в таком сильном отчаянии, что и представить нельзя. Порой я находил себя стоящим на подоконнике окна третьего этажа моего особняка. Иногда около моего схрона с ядами. Я начал сходить с ума…

Каркаров шумно сглотнул и продолжил.

– Потом я не смог убить ребенка. Ему было шесть лет. Он смотрел на меня своими голубыми глазами, совершенно не понимая, что происходит. Я наложил на него Силенцио и обездвиживающее и спрятал в шкаф, и сжег вместо него кучу тряпья. Сказал, что использовал управляемое Адское пламя. Со мной был Гойл. Он даже не сомневался в правдивости сказанного. Позже я вернулся назад и подкинул мальчика в маггловский приют, предварительно стерев ему все воспоминания. Таким образом я спас еще нескольких детей. Я стремился брать такие задания, в которых мог хоть кого–то спасти. Мне стали приписывать болезненную страсть к детям, называя между собой чуть ли не педофилом, потому что я часто с ними надолго уединялся, а после находили только горстку пепла…

Гарри, затаив дыхание, слушал его, боясь спугнуть каким–нибудь неловким движением атмосферу откровенности.

– Я постоянно молился… Просил о чуде. И оно произошло. Не знаю, что нужно было Темному лорду, но он оправился убить тебя лично и исчез сам. Тебе никогда не понять, что значит чувствовать себя свободным… И это чувство не притуплялось даже стенами Азкабана. Меня оправдали, когда узнали про детей. Решили, что я находился под Империо, и когда у меня получалось сбрасывать его, я вел спасательные операции. Я никому не стал доказывать обратное.

Каркаров опустил голову и посмотрел Гарри.

– В последнее время метка стала чуть темнее. Он жив, Поттер. Жив. И еще обязательно вернется. Я не знаю, сколько у меня осталось времени. Я не вернусь к нему. Больше не смогу. А он не потерпит этого. Он убьет меня. И смерть эта будет долгой и мучительной. Но я готов принять ее. Это часть моего искупления за совершенное. Я так устал от этого груза. Все, что мне остается, это только молиться…

Гарри подошел к директору и присел на корточки около него, чтобы видеть его глаза.

– В вашей смерти будет мало смысла. Неужели вы думаете, что ею вы искупите абсолютно все зло, совершенное вами? Не думаю, что ваши последние мучения дадут много. Искупить грехи можно только благими делами, а для этого придется жить. Так что вы не просто должны выжить, вы обязаны это сделать!

Каркаров покачал головой.

– Не все так просто, Гарри. Не все так просто… – он закатал рукав на левой руке. – Видишь метку? Это рабское клеймо! Он может по ней найти нас. Она не дает ему точных координат, но указывает направление. Бежать и скрываться бессмысленно. Рано или поздно Темный лорд все равно настигнет меня.

Мальчик осторожно провел пальцем по бледной метке. Гарри прекрасно знал, каким образом ее можно поставить и каким убрать. Том никогда не был глуп и умел готовить себе пути к отступлению. Он опасался, что когда–нибудь одна из его важных пешек, может оказаться под надзором и тогда, ради безопасности дела, придется уничтожить метку, конечно же, чуть позже он поставил бы ее снова…

– Почему вы не хотите отрезать себе руку? – спросил Гарри.

Директор ощутимо вздрогнул.

– Простите, но когда речь идет о жизни или об одной конечности, многие бы выбрали жизнь.

– Я стану в разы слабей. Не думаю, что тогда при нападении смогу отбиться, – ответил Каркаров.

Гарри покачал головой.

– Вы уверены в том, что желаете избавиться от метки навсегда? – спросил мальчик. – Обратного пути тогда не будет. Вы сожжете все мосты окончательно. Вы уверены, что не боитесь именно этого?

Мужчина вжался в скамью.

– Я не смогу убить больше никого…

– Не зарекайтесь… Повторяю еще раз, вы точно уверены?

– Да, точно.

– Что ж, это ваша воля, и это ваше решение! – Гарри выхватил из кармана свою палочку с пером феникса. – Dedit servitudinem, tibi libertatem dat.

Змея на метке зашевелилась.

– Можешь идти, – прошипел мальчик на парселтанге.

Кожа на руке оказалась девственно чистой, без намека на позорное клеймо.

– Ее больше нет. – просто ответил Гарри. – Вы сами сделали свой выбор и ответственность за него нести тоже только вам.

Директор сидел какой–то ошеломленный. Его лицо не выражало никаких эмоций. Это больше было похоже на шок.

– Она исчезла совсем? – дрожащим голосом спросил он.

– Совсем, – подтвердил Гарри.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно.

– Ты змееуст? – тяжело дыша, спросил он.

– Можно и так сказать…

– Ты знал все о метке…

– Знал, – спокойно подтвердил Гарри.

– Ты реинкарнация Темного лорда?

– Нет. Иначе я убил бы вас за предательство.

– Тогда…

– Не пытайтесь понять. Все равно не сможете. Это также нельзя никак использовать против меня.

– Я не собирался! – запротестовал директор.

– Вот и хорошо. Значит, простого спасибо будет вполне достаточно.

– Прости! Ты прав! Я благодарю тебя!

– Я думаю, мне следует оставить вас наедине со своими мыслями. Вам необходимо примириться с произошедшим и решить, что теперь дальше делать с этим.

Каркаров неуверено кивнул.

– Последний вопрос… Зачем вы все это рассказывали мне о себе? – спросил мальчик.

– Мне нужно было покаяться… – объяснил он. – Это все тяжело было держать в себе… Ты тот, с кем можно говорить о призраках войны… Иначе… Я бы просто умер, не выдержав этого груза. Теперь мне стало немного легче.

Гарри кивнул, будто подтверждая свои мысли. Он быстро попрощался с директором и вышел из комнаты, перекрестившись перед этим.

Глава 39. Жесткая игра

Утро в Дурмстранге напоминало копошение в муравейнике. Сначала все по сигналу вскакивали со своих постелей, поспешно одевались и бежали на зарядку. После комплекса упражнений все быстро расходились, чтобы взять второй комплект одежды и полотенце, и быстро направлялись в душевые, которые были поистине огромными. Потом бежали в свои комнаты, чтобы занести грязную форму. Девушки попутно сушили себе волосы, периодически на кого–то наталкиваясь. Позже, приведенные в порядок, ученики направлялись в Трапезный зал, где каждый вытягивал своеобразный лотерейный билет в виде стола с нормальной едой. Голодом никого не морили в Дурмстранге, но кушанья могли оказаться или весьма скудными, или очень экзотическими. Иногда в пищу оказывался подмешан яд,

Вначале вся эта динамика и неординарность немного путала, сбивала с толку, но со временем каждый привыкал к такой системе жизни и становился ее частью.

Гарри совершенно автоматически записывал за преподавателем трансфигурации господином Перссеном, а сам думал о весьма отвлеченных вещах. Формулы превращения ежа в подушку с иголками были какими–то чересчур скучными и громоздкими для юного мозга. Преподавателя периодически немного заносило, и он начинал рассказывать, как в свое время с помощью трансфигурации разыгрывал своих однокурсников.

Из всего класса внимательно его слушали, пожалуй, только лишь Ангел и Ангела Вуич. Подобные шутки были как раз в их репертуаре. Не так давно они заколдовали лестницы, в итоге каждый, кто ставил ногу на ступеньку, оказывался к ней намертво приклеен. Большая часть студентов опоздали на свои занятия в тот день. Другие же попали на них вовремя только благодаря тому, что у них были метлы, которыми они и воспользовались.

Дориан тоже не мигая смотрел на профессора, но Гарри показалось, что полувампир просто–напросто спал с открытыми глазами. После драки он снова стал собой, перестал обижаться, огрызаться и, как метко сказал Эдвин, вести себя как злобный тролль.

Перешептывания за спиной Гарри тоже прекратились. Конечно, многие до этого знали, что какой–то Поттер смог выжить после Авады Кедавры, но когда все осознали, что это именно тот Поттер, что учится с ними в одной школе, будто бы сошли с ума. Одни предполагали, что, возможно, у него врожденный иммунитет к смертельному проклятью; другие считали, что тут замешана темная родовая магия; третьи – что у него есть какой–то специальный артефакт… Эти домыслы несколько раз облетели школу, а потом все успокоились и все вернулось на круги своя. Никому не было интересно муссировать заезженную новость, и ученики быстро переключились на обсуждение новых событий и слухов.

Сириус тоже отказывался объявляться. Он вел затворнический образ жизни в покоях Люпина. На все вопросы, куда исчез его пес, мальчик отвечал, что он заболел и находится на лечении у преподавателя Магических существ. Из–за того, что крестный плотно обосновался в комнатах Ремуса, Гарри туда не приглашали, да и сам мальчик туда не заходил потому, что это могло расцениваться как попытка к примирению. А мириться первым он не хотел. Не из–за того, что крестный хотел его ударить. Для мальчика это было мелочью. Он предполагал, что подобное может произойти, особенно учитывая взрывной характер Блека и состояние его психики после долгого пребывания в Азкабане. Ему было обидно, что Сириус убежал, что не попробовал поговорить или переубедить. Блек же предпочитал, чтобы все мыслили в рамках его восприятия мира, те же, кто не был согласен с ним, тут же оказывались по другую сторону баррикад.

В конце января письмо от Снейпа так и не пришло. Не то, чтобы Гарри его особенно ждал, но все равно царапнуло где–то внутри души. Как бы Поттер ни пытался изображать из себя взрослого и сильного человека, он все еще был слабым мальчишкой, которого, несмотря на все его громкие протесты, наглым образом использовали. Конечно, из–за его поведения это стало делать несколько сложней, но результат все равно был тем же.

Ежик почему–то не хотел быть подушкой с иголками и постоянно превращался в нечто пушистое, больше напоминающее мягкую игрушку с длинной шерстью. Главной в трансфигурации была концентрация. Ее–то и недоставало мальчику на данный момент.

Дориан, не мигая, смотрел на своего колючего зверька. Еж не смотрел ни на кого вообще, он спал. Стан даже палочку не вытащил, видимо решил, что справится без нее и Мерлин радостно пожмет ему руку. Хотя, скорее всего, он просто продолжал спать. Видимо, у него отношения с Робертом сложились еще хуже, чем у Гарри с ним же в свое время. Стааф был вечно капризным и истеричным. Его приводило в состояние ужаса огромное количество холодного оружия, которым была завалена половина комнаты Дориана.

Комендант общежития, Гаврил Жигон, который был очень загадочным человеком, главной тайной которого являлся перечень обязанностей, которые он должен был исполнять, сказал Роберту, что хранение клинков не противоречит ни одному правилу школы, а вот их использование другой вопрос…

Поттер всегда мог найти причину для самоедства и самокопания. Ситуация с Каркаровым засела у него где–то глубоко и не желала отпускать его. Мальчик ругал себя за слишком импульсивный характер собственных действий. Как–никак, он раскрыл часть карт перед совершенно посторонним человеком, и теперь оставалось надеяться, что он не захочет вступить с ними в предстоящую игру.

Прошло всего несколько дней после того случая, но директор все равно пребывал в состоянии некоторой отрешенности от окружающего мира. Во время еды он мог отложить приборы и долго гипнотизировать какую–нибудь точку пространства, а потом осторожно прикасался к месту, где была метка. Потом Каркаров выходил из своего оцепенения и снова принимался за пищу.

Игра приближалась десятимильными шагами. Матчи первой тройки были уже сыграны, и теперь наступило время второй тройки. Теперь командам, победившим в предыдущих играх, предстояло сыграть между собой. Те, кто наберет большее количество очков, и получит кубок в итоге.

Маттеус нещадно гонял всю команду так, что иногда всем начинало казаться, что Гоняк достаточно гуманный и местами очень даже нежный, внимательный и чуткий преподаватель. Больше всего доставалось вратарю и ловцу.

Гарри тяжело вздохнул. Вместо ежа на парте лежала маленькая шкатулка с иголками внутри.

– Поттер, ну что вы, – пробормотал преподаватель из–за спины. – Творческий подход к занятиям я всегда поощряю, но сначала мне нужно было предъявить первоначальный образец заданного. Ну же, молодой человек, я жду.

Мальчик взмахнул палочкой, как можно сильнее сконцентрировался, представил в голове вязь формул по трансфигурации и вообразил конечный результат. Ежик наконец–таки превратился в игольную подушечку. Но она была почему–то розовой и с бантиком на боку. Но Гарри широко улыбнулся и сделал вид, что оно в принципе так и задумывалось изначально.

– Очень хорошо. Максимальный балл. А почему ваш сосед ничего не делает, кроме разглядывания своего зверька? – поинтересовался господин Перссен.

– Понимаете, он прочитал где–то, что если попробовать вступить со зверем в телепатическую связь, то его легче будет трансфигурировать, потому что он не будет сопротивляться. По мнению некоторых ученых мужей, у животных тоже есть свое поле, сродни магическому, но действует по–иному. Например, они способны предчувствовать природные катаклизмы. Дориан этим увлекся. Сейчас он пытается проверить эту теорию, но, видимо, еж не хочет идти на контакт. Стан гипнотизирует его уже давно, даже не реагирует ни на что.

– Да уж… Исследовательский интерес стоит поощрять. Поставлю ему максимум за занятие… Занимательная теория… Надо ее обдумать досуге… Продолжайте практиковаться… Продолжайте…

Гарри облегченно вздохнул. Выдумать новую теорию было не просто, но чего не сделаешь для друга, страдающего недосыпанием.

После того, как прогремел колокол, означающий конец урока, мальчик сильно потряс Дориана за плечи.

– Да? – сонно спросил Стан.

– Урок закончился, нам пора на следующий! – тяжело вздохнул Гарри.

– Хммм… – протянул Дориан. – Я плохо спал сегодня.

– Почему?

– Роберт вчера сильно порезал руку на физзащите…

– И?

– Он вкусно пах, – признался полувампир и покраснел.

Поттер тяжело вздохнул.

– Мог бы раньше сказать. Теперь терпи до конца занятий.

– Спасибо… – смущенно пробормотал Стан, закидывая в сумку учебник и тетрадь.

На волхвовании Офелия чуть ли не оглушила своим посохом стоящего впереди нее одноклассника Якова Хварца, и за это получила от него проклятье пряморукости. Если вовремя не снять это заклинание, то тогда жертве придется целый час стоять с вытянутыми вперед руками и удерживать на них какой–либо предмет.

Господин Ржецкий постарался сразу же пресечь назревающий конфликт весьма странным образом: он поставил их работать в паре. Как итог, вместо необходимого по заданию ветра, парочка вызвала небольшое землетрясение, в эпицентре которого оказался сам преподаватель. Рейтинги Офелии и Якова ощутимо потеряли в баллах.

Дисциплину «Этикет и кодексы» мальчик не любил. У магов было чересчур много пережитков прошлого, которые они копили и всячески лелеяли, вместо того чтобы наконец–то отбросить их. У каждой страны были свои нюансы, которые проявлялись в приветствиях, обращениях, разговорах, жестах… Даже дуэльный кодекс немного различался. Начищенный до блеска кабинет в самом начале казался уютным, но теперь вызывал некое отторжение и неприязнь. Уж слишком многое в нем напоминало о доме Дурслей. Но отношение к предмету никак не влияло на успеваемость Гарри. Он с дотошностью заучивал каждую деталь. У себя на родине мальчик был слишком известной личностью, что значило постоянное пристальное наблюдение за ним со стороны общественности.

На уроке зельеварения Мейер рассказывал о том, как правильно приготовить Заживляющую мазь. А потом началась практика. Гарри как–то рассеяно заметил про себя, что стоило бы в лаборатории приготовить для себя этой мази про запас.

Где–то сзади взорвался котел, и горячая жижа окатила не успевшую увернуться Ангелу. Ее с ожогами немедленно отправили в Лечебное крыло. Урок был сорван.

Гарри с Дорианом сразу направились в тренировочные комнаты. Войдя в одну из них, Поттер наложил несколько запирающих заклятий на дверь. Дориан робко протянул ему кинжал. Гарри скинул с себя верх одежды и уверенно полоснул по предплечью. Кровь алыми струйками устремилась вниз, но Дориан не дал упасть ни одной капле. Он тщательно слизывал каждую.

Наверное, у обычного человека это вызвало бы отвращение или внутреннее неприятие, но Поттеру было совершенно безразлично. По его мнению, он не делал ничего из ряда вон выходящего.

Полувампир осторожно залечил рану.

– Я ведь не зависим? – спросил он.

– Нет, – покачал головой Гарри. – По крайней мере, я так не думаю.

Дориан кивнул скорее сам себе.

– Есть люди, безумно любящие клубнику. Но они спокойно могут прожить, не употребляя ее. Год, два или больше… Но в какой–то момент они видят блюдо с любимой ягодой и не могут устоять. Тянутся к ней… Понимаешь, у меня так же…

– Ничего страшного… Ты же не теряешь контроля над собой. Я верю в тебя…

– Спасибо…

* * *

Гарри казалось, что от слова «тренировка» его скоро начнет тошнить. Квоффл стал для него средоточием мирового зла. От долгого сидения на метле ныл низ спины. Перчатки вратаря не спасали руки от замерзания. А температура в минус двадцать четыре градуса по Цельсию не была оптимальной для его существования. Последние дни перед игрой стали кошмаром. Капитан то паниковал, то заводил какие–то патриотические речи. Маттеус был очень беспокойным и одновременно ответственным человеком. Эти два качества возводили его сумасшествие в квадрат.

Игра предстояла сложной, и все ждали необычайно интересного зрелища. Это дополнительно нервировало учеников.

Следуя закону подлости, по которому что–то плохое случается тогда, когда этого совсем не ждешь, в день игры Богдан Раду, ловец команды, слег с высокой температурой. Дали о себе знать последние интенсивные тренировоки на холоде. Богдан был не в состоянии ровно усидеть на метле, не то чтобы поймать снитч.

Маттеус Лайне сел на пол и начал биться головой о стену.

– Мы проиграли, еще не выходя на поле… Мы проиграли… проиграли… На поле через двадцать минут… Без ловца смысла нет выходить…

Гарри долго смотрел на него, потом достал палочку и обездвижил.

– Иначе он биту поднять не сможет, – пояснил Поттер. – С разбитой головой это сделать весьма проблематично.

Мальчик выбежал из раздевалок и направился на стадион. Среди такой кучи народа найти кого–либо было очень проблематично. Гарри кинулся к комментаторской кабинке.

– Каролина, позови сюда Дориана Стана. Это очень срочно!

– У вас что–то случилось? Может, расскажешь мне?

– На это нет времени. Наш капитан очень буйный. Если не хочешь слушать длинный монолог в его исполнении, включающий в себя перечисление всей анатомии Мерлина и Кощея в одном флаконе и соотнесение ее непосредственно с тобой, то лучше позови Дориана. Нам на поле через десять минут. И дай список команды, я кое–что поправлю.

Каберле немного поколебалась, но все же согласилась.

– Студент Дориан Стан, немедленно пройдите к комментаторской кабинке! Повторяю еще раз, Дориан Стан, немедленно подойдите к комментаторской кабинке и заберите отсюда Поттера, пока он не перемарал мне весь пергамент!

То ли из–за упоминания фамилии друга, то ли из–за простого интереса, полувампир мгновенно оказался около Каролины.

– И что так кричим? – поинтересовался он.

– Это не ко мне. Это все Поттер.

Гарри всучил ей лист и поволок Стана в раздевалку, по пути расстегивая свою форму.

– Может, объяснишь, что происходит?

– Некогда, – Гарри бросил ему свою форму и шлем. – Надевай.

– Зачем?

– По пути на поле расскажу.

Вся команда удивленно таращилась на них. Маттеус молчал. Его просто забыли расколдовать.

– Кто–нибудь приведите в порядок Лайне и дайте ему метлу, – скомандовал он, натягивая на руки тонкие перчатки.

С Маттеуса сняли заклятие, всучили метлу и вытолкали в сторону поля. Гарри схватил за руку Дориана, поправил ему шлем и потянул за собой.

– А вот на поле появилась первая команда Восточного факультета. Они у нас сегодня отличились… У них перестановки в команде: в качестве ловца выступает Гарри Поттер, за вратаря – Дориан Стан. Остальные на своих местах: Маттеус Лайне, который является капитаном команды, и Стефан Велчев выступают загонщиками; Беатриче Кадлубек, Майя Сивакова, Китен Добрилов – охотники, – пронесся звонкий голос Каролины над стадионом. – Третья команда Восточного факультета более стабильна. Виктор Крам – ловец; Лукас Ворличек, Мартин Бредаль – загонщики; Жан Тисо, Марек Базарский, Методей Дворжак – охотники; Яков Хварц – вратарь.

– Ты сошел с ума? – взлетая, поинтересовался Дориан.

– Вообще–то уже давно, – весело прокричал Гарри, устремляясь за Виктором.

Морозный воздух казался необычайно колючим, но это не мешало чувству абсолютной свободы захватить мальчика. Ощущения, которые он испытывал, будучи вратарем, существенно отличались от ощущений ловца. Тут движения не сковывались периметром колец.

– Марек Базарский забивает первый мяч, и открывает счет! Кажется, вратарь первой команды пребывает в недоумении. Что ж, посмотрим, проявят ли себя в воздухе всем известные вампирские рефлексы. Между тем Поттер и Крам закладывают невероятные виражи над полем. Кстати, эти двое живут в одной комнате. Интересно, повлияют ли на них результаты сегодняшней игры? Кстати, недавно на одном собрании они были единственными, кто согласился с проектом по установке на каждую из спален чар, обнаруживающих алкоголь.

По стадиону пронесся недовольный гул, перемеженный смешками.

– Ну так вот, пока мы с вами тут говорим, вратарь Дориан Стан отбил несколько нападений. Началась весьма жесткая игра против охотников первой команды. Защитники третьей команды не собираются никого щадить. Особенно учитывая то, что только одна атака на кольца противника оказалась успешной.

Гарри носился над полем в тщетных попытках увидеть где–нибудь снитч, рядом постоянно находился Виктор. Он был максимально собран и сосредоточен, во всем его теле читалась напряженность. Поттер наслаждался. Крам воевал.

Игра третьей команды действительно была похожа на сражение. Бладжеры неслись прямо в голову Гарри, но мальчику постоянно удавалось от них увернуться.

– Беатриче Кадлубек забивает мяч! Счет становится десять–десять! – радостно прокричала Каролина. – О Мерлин, что мы видим. Кадлубек сшибает с метлы бладжер, пущенный ей в спину. Ребята, это подло! Охотницу первой команды ловит у самой земли господин Уилсон. Девушку отправляют в Лечебное крыло.

Поттер поморщился. Грубая игра. Его самого несколько раз пытался спихнуть с метлы Виктор, но Гарри крепко держался за древко.

– Загонщики первой команды всячески оберегают своих охотников, но под ударом оказался ловец их команды. Что ж, Поттер, держись. Кстати, кто не в курсе, это его первая игра в качестве ловца. Пока он ничем не уступает Виктору. А снитч еще не появлялся.

К Гарри устремились бладжеры. Один чуть ли не сбил его с метлы.

– Методей Дворжак дернул древко метлы Майи Сиваковой, из–за этого охотница чуть ли не упала. Господин Гоняк назначает пенальти. Его будет пробивать Китен Добрилов, очень симпатичный парень, кстати, – трещала Каролина.

Гарри оглянулся на кольца.

– Да! Китен забил еще один мяч. Счет двадцать десять. Пока ведет первая команда. Вся надежда теперь на ловцов!

Поттер развернулся и полетел к трибунам, где над зрителями мелькнула золотистая вспышка.

– Пока мы радовались успеху Добрилова, бладжером была сбита Альжбета. Ее метла сильно пострадала. Девушка выходит из игры. Теперь у первой команды только один охотник.

К Гарри устремился Маттеус Лайне.

– Поймай же этот дурацкий снитч! – закричал он.

– Сбей же их с метел наконец–то! – огрызнулся Гарри.

– К кольцам первой команды летит Жан Тисо. Ого, как интересно. Дориан поймал квоффл, но вместо того, чтобы передать его Китену, сам устремляется к кольцам противника. И да! Мяч забит. Счет тридцать–десять. Правилами не запрещается одному вратарю атаковать кольца другого!

Трибуны забурлили.

Поттер улыбнулся. Дориан всегда был поклонником экстравагантных решений. Недалеко от кромки поля, около земли блестнул снитч. Гарри рванул к нему. Виктор тоже.

– С бешеной скоростью ловцы несутся вниз. Они же не смогут выровняться!

Перед глазами не осталось ничего кроме золотого мячика. Мальчик резко выпрямил метлу и вышел из пике. Краму тоже удалось это. Снитч резко взмыл вверх. Гарри за ним следом. Резкий удар бладжером пришелся по его левой руке. Сильная боль обожгла. Это был перелом. Мальчик закусил губу и сильнее сжал древко метлы правой рукой.

– Поттер все же не вышел из игры после удара бладжера, пущенного, кстати, его капитаном.

Через боль и слезы, выступающие на глазах, он устремился вверх, к золотой вспышке. Снитч дернулся вправо. Гарри за ним. Виктор поступил так же. Мячик вновь рванул вниз и Поттер понесся за ним. Крам летел не отставая. Снитч практически прижался к земле.

– Поттер, выравнивайся! – проорала Каролина. – Ты со сломанной рукой не выйдешь из пике!

Но Гарри не слышал ее. В этом мире для него ничего не осталось кроме золотого мячика. Он вытянул вперед руку, сильно зажал древко метлы между ног и пытался выправить ее. Ему это удалось не до конца, но это было не важно. Золотой мячик трепыхался в его руке… А потом был сильный удар о землю, но что он стоил по сравнению с тем адреналином, что бурлил в крови? С чувством победы?

– Первая команда выигрывает со счетом сто восемьдесят–десять! – прокричала Каролина и бросилась вместе со всеми на поле.

– Придурок доморощенный! – бормотал Дориан, помогая переместить Гарри на носилки.

Маттеус как–то по–идиотски улыбался. Китен зло косился на него. Стефан выглядел каким–то ошеломленным.

А рядом с парящими носилками Гарри бежал огромный черный пес с обеспокоенным выражением на морде. С другой стороны шел Виктор. А Поттер лежал и думал, что несколько переломов – не такая уж большая плата за то тепло в груди, что сейчас согревало его душу.

Глава 40. Февральская суета

Гарри провел почти сутки в Лечебном крыле. Его напоили Костеростом и Сонным зельем. Когда же мальчик открыл глаза, за окном еще было темно.

На полу, вытянув вперед лапы, спал Гримм. Мальчик свесился с постели и погладил собаку.

– Доброго утра!

Пес открыл глаза, виновато махнул хвостом и опустил голову.

– Я наложу на палату заглушающие чары, а дверь запру. Сейчас где–то около пяти утра. Все еще спят.

Гримм кивнул и через несколько секунд обратился назад в человека.

– Эммм… Привет? – осторожно спросил он.

Гарри кивнул. Сириус переступал с ноги на ногу и продолжал молчать.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – устало спросил мальчик.

– Я очень испугался, когда ты на скорости врезался в землю… – тихо произнес Блек.

Его голос подозрительно хрипел.

– У меня не было времени испугаться. Все мои инстинкты самосохранения буквально отключились. На тот момент в моем мире не существовало ничего, кроме снитча и меня… Это было прекрасно. Я был охотником, а этот крылатый мячик добычей… Когда ты вратарь, то становишься охранником, оберегающим свою территорию. Все твое внимание сосредоточено, чтобы не пропустить никого за спину. А тут полная свобода! Теперь я хочу до своего выпуска сыграть на разных позициях, – мечтательно проговорил Гарри.

Сириус на протяжении всего монолога стоял с открытым ртом.

– Честно говоря, – начал он. – Я думал, что в тебе почти ничего нет от Джеймса, за исключением, пожалуй, внешности. От Лили в тебе значительно больше. Та же усидчивость, любовь к книгам, душевная теплота… Но в тоже время ты сильно отличаешься от них обоих, – Сириус тяжело вздохнул. – Ты иной. Я много думал об этом после нашей ссоры. До некоторых вещей мне помог дойти Ремус. Но увидев твою игру и послушав то, что ты сейчас говорил, я все же понял, что и часть Джеймса есть в тебе. Только для него квиддич был равен свободе. Он сам был как ветер.

Гарри печально улыбнулся.

– Я не могу быть как мои родители потому, что совсем не знал их. Ни капли. Мне бы хотелось узнать их с разных сторон, но это уже невозможно. Я рос в далеко не идеальных условиях и всему учился сам. Даже что такое хорошо, а что такое плохо постигал на собственной шкуре, – мальчик серьезно посмотрел на крестного. – Я не собираюсь предавать тебя или бросать, но, пожалуйста, если ты видишь во мне только своего рано умершего друга, то не пытайся сблизиться со мной. Нам двоим будет от этого только больно. Тебе от того, что я – это не он, и мои реальные поступки будут отличаться от твоих идеальных представлений о них. А мне потому, что меня не принимают таким, какой есть, что любят кого–то в моем лице, но не настоящего Гарри. Я не требую ответов или обещаний прямо сейчас, просто подумай над этим и прими решение. В любом случае, я не брошу тебя.

Блек сел на пол.

– Это я должен защищать тебя, оберегать, давать тебе самое лучшее, окружить любовью и никогда не бросать… Понимаешь? А ты… Из нас двоих, наверне, ты старше… – он покачал головой. – Я постараюсь разобраться в себе, Гарри. Обещаю… И я не ищу в тебе Джеймса, я ищу в тебе тот образ сына Поттера, что создал еще сидя в Азкабане. Для меня ты всегда был продолжением отца.

За дверью послышался шум. Сириус тут же обернулся псом, а Гарри снял Заглушающее и Запирающее заклятья и сел в постель. В комнату заглянула Мягкова Анна.

– Доброе утро, – весело произнесла она. – Как ты себя чувствуешь?

– Доброго утра! Очень хорошо. Думаю, что могу пойти на зарядку. Даже не верится, что еще вчера рука была сломана и жутко болела.

– Молодежь, – покачала головой младшая целительница и мягко улыбнулась. – Ты же еще и ногу сломал, разбойник. Страшная это игра – квиддич. Хотя и гонки на ступах не лучше, но они хоть безопасней.