Текст книги "Мои миры, твое отчаяние. Танец 1 (СИ)"

Автор книги: Кошка Маришка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

– Не переживай, скоро все вернется в норму. Тебе просто нужно будет несколько дней питаться чуть больше положенного. А теперь зелья.

Мальчик послушно поочередно опрокинул в себя кисловатое содержимое двух фиалов и лег в постель. Сон навалился на него удушающей волной и резко протянул за собой.

Ему снился Волдеморт. Он тянул к нему свои призрачные руки и постоянно что–то обещал. Том говорил, что сможет дать ему силу, даст ему власть. Он научит, как наказать врагов и верно выбрать союзников. Волдеморт клялся, что никто из дорогих ему людей больше никогда и ни за что не пострадает. Он просил его впустить в себя, дать ему пристанище, и тогда Гарри получит абсолютно все. Он никогда больше не испытает боли, перед ним все будут преклоняться, возносить его, делать только то, что захочет Поттер.

Гарри всячески пытался сопротивляться, он не верил ни одному сказанному слову Тома. Как бы заманчиво ни звучала вся его напыщенная речь, мальчик отрицал и отвергал сказанное. Ему было противно, особенно после того, что он сделал с Дорианом.

Мысли о Стане и беспокойство о нем полностью заполнили душу мальчика, а черное, противное, удушливое начало отступать и плавиться. Чужой голос в Гарри закричал от боли. Он проклинал Поттера и теперь обещал ему самые страшные муки впереди. Волдеморт плакал, выл, цеплялся за остатки своего условного существования. С каждой секундой он терял всякую надежду на укоренение в теле Гарри, ему пришлось оборвать свои путы и сбежать.

И Поттер был счастлив, что смог причинить хоть немного боли этому монстру. Перед глазами все еще стоял образ бледного Дориана с перерезанным горлом. Отброшенный в угол, он утопал в собственной крови. Вместе с жизнью, уходившей из Стана, Гарри покидало то единственное светлое, что появилось у него за последний год. До него вся его жизнь была мрачной, наполненной болью, страхом и напряжением. От Дориана он получил бескорыстную заботу, внимание, поддержку, дружескую любовь. Он стремился защитить Гарри, дать ему ощущение надежности. И Поттер, и Стан были похожи друг на друга в устремлениях, в своей силе и страхах перед ней. Каждый из них постигал себя, глядя на другого.

Поттер был уверен, что Дориан больше никогда не приблизится к Гарри, потому что рядом с ним всегда будет опасно и потому, что Стану уже не побороть сбывшийся свой самый сильных страх.

Тепло, нежность, ностальгия и сожаление затопили душу мальчика, заполнили каждый ее уголок, и от вторжения Тома не осталось ничего.

Когда Гарри вновь открыл глаза, было светло. Его сильно знобило, по щекам текли слезы, а губы в нескольких местах были прокушены до крови. Во рту стоял какой–то противный кислый привкус с металлическими нотками. Сам он лежал на боку, сжавшись в комок, и обнимал свои колени.

Было страшно. Он давно не чувствовал себя таким ничтожным и жалким, таким уязвимым и слабым. Ему некому было пожаловаться и рассказать о кошмаре, который он пережил. Возможно, только Сириусу, но до него еще надо было добраться, а он здесь совершенно один.

Гарри долго пролежал так, пока наконец–то не успокоился. Раздался звук открываемой двери, и в помещение стремительно вошло несколько человек. Мужская рука сдвинула ширму вбок и перед Гарри оказались мадам Помфри, Снейп и Дамблдор.

– У мальчика произошел сильный магический всплеск около получаса назад. Возможно, это последствия эмоционального отката. Я давала ему успокоительное и расслабляющее зелья. Видимо, его напряжение нашло такой выход.

– Ох, Поттер, Поттер, когда же вы научитесь благоразумию? – покачал головой Снейп.

Его холодный, излишне спокойный голос прокатился раздражением по нервам мальчика.

– Он жив? – тихо спросил Гарри, боясь услышать отрицательный ответ.

– Давай мы ответим тебе на все твои вопросы после того, как ты расскажешь нам, что же в действительности произошло, – мягко попросил директор.

В груди у мальчика поднялось негодование. Неужели ему не могут дать ответ на такой простой вопрос, чтобы не мучить его. Неужели он не заслуживает даже такой малости? Гарри стиснул челюсти и сжал в кулачках одеяло. Стекла в окнах Больничного крыла затрещали и обещали вот–вот рухнуть.

– Он жив? – переспросил Гарри, на этот раз громче и тверже.

Директор тяжело вздохнул и поморщился от стальных ноток в голосе Поттера.

– Профессор Квиррелл мертв.

– Да знаю я, что он мерт! – истерично воскликнул Гарри. – Я сам его убил. Задушил, а потом развеял до праха! Дориан жив? Жив? С ним все хорошо?

Снейп сжал в руке волшебную палочку, но направить на ребенка не решился, хоть от внезапной истерики его подопечного в помещении все завибрировало от магии.

– Дориан жив, он провел в больничном крыле три дня. Он выпил около двух литров твоей крови. Его раны начали быстро затягиваться. Он пропил кроветворные зелья. Также ему доставили из Святого Мунго несколько пакетов донорской крови. Он нормально себя чувствовал, когда отбыл из школы в Дурмстранг.

Гарри позволил себе выдохнуть и откинуться назад. Магия начала укладываться сонным клубком внутри него.

– Может быть, ты поведаешь нам все–таки о том, что все же произошло?

– А что рассказывать? – взвился Снейп. – Как мальчишка решил погеройствовать после науськиваний Уизли и чуть не угробил своего товарища и не угробился сам?! Есть ли предел вашему безрассудству, Поттер? Лавровый венец не жмет?

Гарри сжался. Слова опекуна больно царапнули душу. Мальчик винил во всем только себя. Если бы только он не сблизился с Дорианом, то с ним бы ничего не произошло. Стан не столкнулся бы с собственными страхами и ему не пришлось бы нападать на человека. Теперь Дориан опустошен и чувствует себя грязным, неправильным, сильно боящимся и настоящим монстром, без намека на человечность. И это только вина Гарри, ничья иная.

– Я и Дориан собирались сделать несколько покупок в Шабаше, а потом вернуться в школу. Когда я садился на корабль, сова принесла мне письмо от профессора, в котором говорилось о том, что нам нужно из–за срочных дел встретиться в порту. Меня это очень сильно удивило, потому что профессор Снейп не писал мне с самого января, – Гарри перевел дыхание. – Он сказал, что возникли проблемы с опекунством и нужно будет переоформить документы в Хогвартсе. Он разрешил взять с собой Дориана. Через камин мы переместились в кабинет преподавателя Защиты от Темных Искусств. Дальше нас провели по коридорам. Мы оказались в комнате с цербером. Когда я оглянулся, то увидел, что Дориан уже оглушен, а около его горла серебряный кинжал держит внезапно изменившейся мужчина. У него было два лица. Одно представилось профессором Квирреллом, а второе Волдемортом. Он провел нас через все ловушки к зеркалу. Квиррелл был уверен, что защита зеркала была замкнута на мне. Он приказал достать ему камень, но я не смог сделать это сразу. Там я видел свое желание. Но в тот момент, когда Квиррелл перерезал горло Дориану, в мой карман упал камень. Он отбросил Стана в угол, как мусор, как ветошь, как что–то малозначительное. А он там истекал кровью. Я попытался убить Квиррелла Авадой Кедаврой, но с первого раза мне не удалось сделать этого. Круцио тоже не получилось с первой попытки. Он начал посылать в Дориана режущие проклятья. Я не мог вынести этого. Как они смели издеваться над телом? Его шея была очень хрупкой. Так много магии в таком хлипком сосуде. Я задушил его, а потом превратил в пыль, сжег до состояния праха, – Гарри перевел дыхание. – Дориан – полувампир, я забыл об этом. Их можно убить, только окончательно отрезав голову от туловища или пробив сердце насквозь. Когда вампиры теряют много крови, они нападают, чтобы восполнить собственные запасы. Им все равно, кто перед ними, это своего рода инстинкт. Я не сопротивлялся ему. Я очень хотел, чтобы он остался в живых.

Директор печально вздохнул, поправил свои очки–половинки и тихо произнес.

– Ты думаешь, Квиррелл перехватывал письма?

Гарри согласно кивнул.

– Он сам сказал мне об этом. Сначала Том собирался внушить мне, что профессор Снейп хочет похитить камень, выманить сюда. Он даже наложил на Рона Империо. Но я не проверил в этот детский лепет. Преданность профессора вам я испытал на собственной шкуре. Тогда он решил оборвать все связи с опекуном.

– А почему ты сам не явился в поместье безо всяких записок? – едко поинтересовался Снейп. – Или это выше тебя? Образ жертвы тогда не получится?

Гарри еще сильней стиснул в кулачках уже изрядно помятый пододеяльник.

– Может, потому, что это ваш дом? Дом, в который меня никто не приглашал? – тихо, но вполне отчетливо произнес мальчик.

В комнате стало тихо.

– Северус, ты что, никогда не говорил Гарри, что это и его дом до совершеннолетия? – удивленно спросила молчавшая до этого целительница.

Гарри покачал головой. Про какой дом и какое совершеннолетие можно говорить, если даже сейчас Снейп еле–еле терпит его около себя, только по той причине, что подопечный может потребоваться в будущем.

Ненужный… Он был именно таким. Кому какое дело до его душевных терзаний и мук, до сомнений и метаний. Его просто кормили и не более. Придерживали до нужного момента. Дориан был единственным человеком, которому Гарри был нужен безо всяких условностей в виде пророчеств или долге перед его умершими родителями. Конечно, другие члены отряда попытались бы поддержать мальчика теплыми словами, но они всего лишь дети и как бы ребята ни были близки Поттеру, с ними все равно не было такого сильного душевного родства, как с Дорианом. Они дополняли друг друга, мыслили на одной волне. А теперь Гарри вновь боялся почувствовать себя одиноким и опустошенным.

– Нет. не говорил, – процедил сквозь зубы Снейп.

Мадам Помфри печально покачала годовой.

– Такие вещи обязательно должны быть озвучены вслух. Особенно учитывая, что у Гарри никогда не было ничего своего.

Мальчик нахмурился и шмыгнул носом. Ему хотелось, чтобы все эти люди оставили его в покое и перестали копаться в его душе.

– Я хочу, чтобы ты знал, Гарри, что пока Северус твой опекун, его дом – это твоя крепость. Ты можешь приходить туда в любой момент и искать в нем укрытия. Несмотря на наши трения в прошлом, я хотел бы, чтобы ты понял, что мы действительно желаем тебе добра. Возможно, сейчас ты нам просто не веришь, но, пожалуйста, все равно учти сказанные только что мной слова.

Гарри пробурчал себе под нос что–то невразумительно.

– Когда я смогу вернуться в Дурмстранг? – поинтересовался он.

– Скоро, мой мальчик, профессор Каркаров собирался забрать тебя сегодня вечером, в семь часов. Гарри, я хочу, чтобы ты знал, что всегда можешь перевестись в Хогвартс. Тем более, после произошедшего тебе, возможно, будет неприятно видеть своего одноклассника. В любом случае, просто погуляй по школе, посмотри, как все тут у нас, пообщайся с ребятами.

– Можно, я просто посижу в покоях професора? – спросил мальчик.

– Если тебе так будет угодно, – вздохнул директор. – Кстати, ты не хочешь узнать о том, что случилось с Философским камнем?

Поттер неопределенно пожал плечами. Камень был для него не столь значимой вещью.

– Ты смог достать камень из зеркала, потому что хотел получить его, но не использовать. Волдеморт поспешил в своих выводах. Он мог использовать любого студента, не рискуя похищать тебя. Он услышал о том, что зеркало было в поместье профессора Снейпа, и решил, что единственный ключ к камню ты сам. После того, что произошло, мы с Николасом Фламелем решили, что лучше всего будет уничтожить камень.

– Теперь он умрет? – спросил мальчик.

– Я думаю, что у него остался небольшой запас для себя и своей жены. Думаю, за оставшиеся сто лет он успеет уладить все свои земные дела. Да и камень не панацея. Он увеличивал продолжительность естественного срока жизни, но не более. Камень не может обезопасить от убийства или несчастного случая. Смерти не стоит бояться никому, это всего лишь одно из интереснейших приключений после насыщенной земной жизни.

– Смерть совсем не страшная, да и чувство юмора у нее определенно есть, – улыбнулся Гарри. – Там очень спокойно и в некотором роде уютно.

Снейп вздрогнул и протянул мальчику его мундир.

– Переодевайся, Поттер. Подожди меня около Больничного крыла. Нам нужно будет подняться в кабинет директора на несколько минут.

Мальчик меланхолично кивнул и начал расправлять свою одежду на кровати. Директор, Снейп и целительница покинули Больничное крыло, и дышать сразу стало легче. Гарри надел свою форму, наконец–то сбросив с себя ненавистную пижаму, пахнущую болью и слабостью. Старая школьная форма придавала уверенности и выступала в некотором роде доспехом в этом чужеродном пространстве.

Поттер вышел из Больничного крыла и оказался в достаточно просторном светлом коридоре. Он был небольшим и вел к огромной лестнице. Гарри пошел немного вперед и прижался спиной к стене.

Над замком раздался тяжелый колокольный звон и лестничная площадка заполнилась спешащими по своим делам школьниками. Одна девочка с копной каштановых волос тащила огромную стопку книг, которая сильно накренилась и была готова вот–вот свалиться.

Гарри пришлось выбраться из своего укрытия и шагнуть к ней.

– Будь осторожна! Сейчас же все упадет! – воскликнул он.

Мальчик снял сверху несколько книг и тяжело вздохнул.

– Тебе лучшее левитировать их. Прости, но я не смогу тебе сейчас помочь донести.

Девочка удивленно посмотрела на него.

– Хорошо… – неуверенно произнесла она. – Кстати меня зовут Гермиона Грейнджер, я с Когтеврана. А тебя я что–то не помню.

– Я Гарри Поттер, из Дурмстранга. Я жду своего опекуна.

Девочка кивнула и внимательно посмотрела на мальчика.

– О тебе упоминается во многих книгах, – заявила она.

– Не все правда, что печатается… – отозвался Гарри. – Вот, например, я не согласен с автором одной из книг, что у тебя в руках. Корнелий Странноватый искренне считает, что любое зелье это только взаимодействие компонентов, их соединение, но совершенно забывает о форме, пропорции и основе. Так же выкидывает условия приготовления. Всем известно, что для некоторых зелий просто необходимы специальные котлы.

– Но ему же удалось вывести примерную таблицу взаимодействий! – топнула ножкой девочка.

– Рациональное зерно в его идеях определенно присутствует, но к его работе надо было печатать еще несколько томов с прояснениями. Только около тысячи страниц ушло бы на описание влияния лунных циклов на компоненты. Кстати, а способы обработки ингредиентов тоже не стоят на последнем месте!

– Ты считаешь, что в зельеварении нельзя ввести никаких универсалий? – удивилась Гермиона.

– Почему нет? А магические формулы? А законы сохранения энергии и магического поля, – Гарри тяжело вздохнул. – Если ими научиться пользоваться, то станет гораздо проще. Возможно, я когда–нибудь создам себе таблицы для работы, где заложу в основу простые условия. Допустим, взаимодействие валерьяны с основными компонентами в первый лунный день. И так можно дальше по календарю. Но это занятие я оставляю себе только на тот момент, когда мне будет слишком скучно.

– Но мы в Хогвартсе используем только одобренные министерством рецепты зелий. Эксперименты могут быть просто опасны для жизни!

– Но если не осознать смисл отличия процесса приготовления зелья от обычной варки супа, то о каких достойных результатах может идти речь? А если где–то собьешься, то как внести поправки? Рецепты не всегда корректны, и результат может расходиться с ожидаемым.

Сзади Гермионы на ступеньках остановился Драко Малфой, за спиной которого маячили Кребб и Гойл.

– Ну, здравствуй, Поттер. Что ты забыл тут? Тебе не претит общение с грязнокровкой? Не трать на нее свое время. Она обычная зубрила. Только и может заучивать материал, но толком не разбирается, что, как и почему происходит. Но что с нее, ущербной, взять. Многие вещи надо впитывать с молоком матери. Чему ее могли научить?

Малфой пренебрежительно сплюнул на пол и растер ногой плевок. Гарри поморщился.

– Может, она впитала от нее хорошую память, любовь к книгам и любознательность. Возможно, она станет ученой. Ее взгляды могут значительно отличаться от замыленных взглядов любого представителя коренной магической диаспоры. Только люди с нестандартным мышлением могут двигать общество вперед, придумывая действительно что–то новое и свежее. У магов сейчас во многом штопор и было бы замечательно, если бы кто–то привнес что–то новое. А будет ли это чистокровный или магглорожденный, не имеет смысла.

– Общество движут связи, влияние традиций и деньги! Порядки надо поддерживать, а не придумывать новые. Магглы не могут дать нам ничего хорошего, и их влияние может быть губительным и разлагающим!

Гарри пожал плечами.

– Узколобость взглядов у аристократов Англии продолжает разочаровывать меня. Но, если честно, мне сейчас не хочется это обсуждать. У меня не то настроение, чтобы излагать свои взгляды и мое виденье политической ситуации в Англии и ее развитие в будущем.

Желания не было действительно. Все эти высокопарные разговоры казались чем–то пустым и незначимым, а игры словами – глупостью. Сейчас не хотелось абсолютно ничего, в том числе и навязчивого общества Малфоя. Он был глупым самовлюбленным мальчишкой, которого родители избаловали вниманием, но забыли объяснить ему, что, хоть все и нянчатся с ним, до центра мироздания Драко еще далеко. Если он не захочет развиваться и изменяться, то в жизни мало чего достигнет в итоге. Малфой может просто промотать родительское состояние, пуская его ветер или доверяясь не тем людям.

– Поттер, ты находишься на чужой территории. Здесь твои желания ничего не значат, – скривил губы в усмешке Малфой. – Как ты посмел обсуждать меня с моим отцом? Как ты посмел говорить ему свое мнение обо мне и еще что–то рекомендовать?

Драко схватил палочку и сильно сжал ее, так что костяшки пальцев побелели.

– Ты ответишь мне за это!

Гарри тяжело вздохнул. Драки не хотелось. Он однозначно победил бы, но эта мышиная возня просто раздражала. Волшебная палочка с остролистом легко прыгнула ему в руку.

– Хватит! – раздался звонкий голос Гермионы.

Мальчики совершено забыли, что они не одни. Истуканы в виде Кребба и Гойла как–то неуверенно переминались с ноги на ногу, не зная, что им делать дальше без приказа.

– Малфой! Ты напыщенный павлин! Ты что, хочешь опозорить нашу школу, устроив здесь дуэль? – гневно воскликнула Грейнджер и топнула ножкой

На лестнице появился Снейп, и, стремительно перешагивая через несколько ступенек, приблизился к замершей компании.

– Что, Поттер, ни минуты покоя? – саркастично произнес Снейп.

Гарри виновато улыбнулся и пожал плечами.

– Что ж… Мисс Грейнджер, десять баллов с Когтеврана. Мистер Малфой, вы и ваши приятели могут быть свободны. Поттер, за мной.

Гарри направился за профессором в подземелья. Покои опекуна были выдержаны в зелено–коричневой гамме. Огромный резной камин занимал половину стены, напротив него стояли кожаный диван, два кресла и журнальный столик. Сзади них находились массивные книжные шкафы высотой до потолка. С боку от них было несколько дверей.

– Первая дверь слева уборная, остальное тебя не должно интересовать, – рявкнул Снейп и тут же удалился.

Гарри сел в одно из кресел и уставился на огонь, полностью отдаваясь своей отрешенности. Мальчик настолько сильно ушел в свои мысли, что даже не заметил, как прошло четыре часа. Он думал о том, как теперь себя вести со всеми, что можно рассказать, а о чем следует промолчать.

Снейп появился так же внезапно, как и исчез. Зельевар просто встряхнул подопечного и подтолкнул его к журнальному столику, на котором стояло блюдо с шоколадными пирожными и чашка с чаем.

– Сначала поешь, – недовольно пробурчал он.

Мальчик неуверенно взял угощение. Лакомство оказалось действительно вкусным. Первое пирожное он проглотил очень быстро. Потом Гарри потянулся за вторым, но резко отдернул руку.

Зельевар это заметил, тяжело вздохнул и покачал головой.

– Ешь сколько захочешь. Я их заказал для тебя.

Гарри недоверчиво посмотрел на опекуна и взял еще одно пирожное. Снейп усиленно делал вид, что не смотрит на него.

– Поттер, даже если я не прислал тебе приглашения в поместье, это не значит, что ты туда не можешь приходить. Камин всегда открыт для тебя, – медленно произнес зельевар, гипнотизируя один из кирпичей в каминной кладке.

– Спасибо, – искренне поблагодарил его Гарри.

– Нам пора, – посмотрев на часы, произнес Снейп и встал с дивана.

Зельевар бросил в огонь горсть дымолетного порошка.

– Кабинет директора, – произнес опекун, и зеленое пламя подхватило мальчика.

Среди многообразия странных приборов, портретов на стенах и птичьей клетки с фениксом, в центре комнаты уместился большой письменный стол и несколько кресел около него. В одном из них уже сидел Каркаров. Как только Гарри вышел из камина, он тут же бросился к нему и крепко сжал в своих объятьях.

– Как ты тут? – обеспокоено спросил он, внимательно вглядываясь в лицо мальчика.

– Нормально, – смущенно улыбнулся Поттер. – Как Дориан?

Каркаров сочувственно посмотрел на Гарри.

– Он досрочно сдал все экзамены и уехал сегодня домой. Ваш отряд проиграл последний поединок. Личный поединок Стан проиграл вчера. Честно говоря, он особенно и не сражался. В среду у тебя первый экзамен по зельям, но, думаю, проблем у тебя не возникнет. Профессор Мейер очень хорошо о тебе отзывался.

Гарри растерянно кивнул.

– Дориан совсем плохо выглядел?

– Он был очень расстроен и, похоже, ему потребуется время, чтобы разобраться в себе. Не дави на него. Он находится в не меньшем шоке, чем ты…

Директор Дурмстранга погладил мальчика по голове.

– Думаю, нам уже пора. Твои друзья каждый день приходили ко мне с расспросами. Я думаю, они очень сильно переживают за тебя.

Гарри даже стало стыдно за свой эгоизм. Он думал только о себе, своих эмоциях и переживаниях, совершено забывая при этом, что и остальные члены отряда не чужие друг другу и могут волноваться за него.

– Профессор Дамблдор, профессор Снейп, до свидания! – попрощался Поттер.

– Я открыл свой камин для нас, – улыбнулся Каркаров. – Адрес «Медвежий угол», а пароль – мед.

Поттер тут же взял гость дымолетного пороха и направился к огню.

– И, Северус, в конце мая родительское собрание. Надеюсь, ты не забыл о нем. Всем счастливо оставаться, – строго произнес Каркаров на своем ломаном с русским акцентом английском языке.

Кабинет директора был таким же, как и тогда, когда Гарри приходил сюда вместе с Люпиным. Медвежонок лежал на коврике, нежась под солнечными лучами, обнимал передними лапами бочонок с медом и довольно посапывал.

Мальчик невольно залюбовался им.

– Мне кажется, что он ничуть не изменился, – тихо произнес Поттер.

– А так оно и есть, – отозвался сзади Каркаров. – Он не один век остается таким. Возможно, нашему мишке куда больше тысячи лет.

Медвежонок приоткрыл один глаз и лукаво посмотрел на присутствующих, а затем, сладко потягиваясь, перевернулся на другой бок.

– Рыбкой его, что ли, покормить… – задумчиво почесал бороду директор.

Гарри оставил это без комментариев.

– Может быть, все–таки расскажешь мне, что именно произошло? От Дамблдора ничего, кроме размытых формулировок, добиться не удалось.

Мальчик сел на стул.

– Он жив и хотел вернуться, – спокойно произнес мальчик, констатируя это, как самый обычный факт, вроде погоды на завтра. – Волдеморт чуть не убил Дориана и попытался уничтожить меня. У него не получилось, как видите.

Каркаров положил голову на скрещенные руки. Он выглядел очень уставшим и в раз постаревшим.

Гарри рассказал все, что с ним произошло с самого его отбытия из Дурмстранга. С каждым словом директор все сильнее мрачнел.

– Если хотите, я верну вам метку, – неожиданно предложил Гарри.

– Зачем? – встрепенулся директор.

– Мне кажется, что вы боитесь, – просто ответил мальчик.

– Ты же понимаешь, что если она вернется на место, мне придется служить ему, – произнес Каркаров.

– Конечно. Но это будет вашим окончательным выбором.

– Мне действительно страшно, – признался Каркаров. – Но я не собираюсь никого убивать. Я не маньяк. Мне не хочется служить чудовищу. Метка всегда была как видимость выбора. Но на самом деле я изначально все решил для себя. Ты же помнишь, что смерть была для меня одним из выходов. Теперь же я могу бороться, но не знаю, как. Возможно, времени осталось уже не так много.

– Но оно есть, – резонно заметил Гарри.

Директор провел тонкими пальцами по поверхности массивного деревянного стола.

– Боюсь, что, когда бы это ни произошло, мы вновь окажемся не готовы к этому, – тихо произнес он.

Мальчик перевел взгляд на окно.

– Почему же за ним все–таки шли люди, он очень безумен…

– Одни это делали из страха, другие из–за надежды приобщиться к власти, третьи были адреналиновыми наркоманами. Да у каждого имелась какая–то своя причина, но это не меняло результата: выхода оттуда уже не было никому.

– А что искали вы?

– Я… свободы, наверное. Давай мы поговорим об этом как–нибудь позже.

– Хорошо.

– В принце, ты можешь быть сейчас свободен, – тихо произнес Каркаров, развернувшись к окну.

Гарри тихо попрощался и вышел.

* * *

Для Гарри, казалось бы, прошла целая вечность, которая отделяла одно его прошлое, детское, иногда наивное я от этого другого, более холодного, пессимистичного, что родилось совсем недавно. Будто бы ему удалось за раз повзрослеть сразу на несколько лет.

В Дурмстранге прошла всего лишь неделя. Все готовились к балу и к экзаменам, обсуждали планы на лето и турнирную таблицу квиддичных соревнований. Для Поттера же это был неимоверно длинный отрезок времени.

Гарри проиграл свою дуэль Виктору, но ничуть не расстроился из–за этого. Крам был достойным и сильным противником. Но только вот запала для сражений у Поттера не было. Он автоматически оборонялся, иногда нападал, но победить не стремился. Он будто бы отрабатывал одно из практических заданий. И поэтому не было ничего удивительного в том, что Виктор быстро одержал над ним победу.

Эдвин хмурился на апатичность Гарри, Мирослава сочувственно смотрела, а Офелия стремилась отвлечь. Альберт просто наблюдал со стороны, видимо, давая ситуации шанс разрешиться самой собой.

Экзамены прошли не то чтобы легко, но просто на самом деле оказались не столь страшными, как рисовали себе студенты и как запугивали ими преподаватели. Мальчик постоянно что–то читал, учил, повторял, но не вкладывал в это никакого смысла. Все действия приобрели инерциальный характер.

Прощальный бал подобрался почти незаметно. Офелию пригласил Альберт, а Мирославу Эдвин. Гарри, чтобы не оставаться в одиночестве, позвал свою однокурсницу, Беатриче Кадлубек, девушку, что играла с ним вместе в квиддичной команде. К немалому удивлению мальчика, она сразу же согласилась на предложение.

Огромный зал был заполнен учениками. На мальчиках была парадная форма, состоящая из кроваво–красного кителя с меховой накидкой и черных брюк с тонкой алой полоской на них сбоку. Девушки же блистали в вечерних платьях и мантиях.

Спутница Гарри постоянно жалась к нему, боясь ненароком потеряться среди стольких людей. Беатриче выбрала для себя темно–зеленую мантию и немного приподняла свои вьющиеся волосы вверх, оставаясь при этом совершенно естественной.

– Настоящая ведьмочка, – одобрительно шепнул Эдвин на ухо Гарри после того, как они появились в зале.

Мирослава ощутимо наступила Эрстеду на ногу, когда тот попытался спросить у Кадлубек, сколько сантиметров у нее талия. Беливук в своем легком светлом платье выглядела, как ангел, но успевала контролировать обстановку везде. Офелия же в своем пестром многообразии юбок выглядела слишком ярко среди присутствующих и ловила на себе неодобрительные взгляды старшекурсниц. Альберту же было безразлично это. Он почти все время смотрел на скрытую под высоким воротом шею Поттера. Гарри после того, как вернулся в Дурмстранг, старался не снимать бинтов с нее. Раны под ними не было уже давно, но от прокуса Дориана остался вполне характерный шрам в виде двух симметричных ямочек.

На сегодняшний бал Гарри все–таки снял повязки. Свести шрамы было почти невозможно. Вампиры были магическими существами, которые, атакуя, вместе со слюной впрыскивают специальный секрет, который не позволяет крови быстро свернуться и затянуться ранке. Следы, оставшиеся после подобного, тяжело поддавались коррекции.

Членам отряда Поттер так и не рассказал всего, что с ними произошло, ограничившись только объяснением, что их двоих похитили и Дориан пострадал из–за него. Ребята тактично не возвращались к этой теме, видимо, ожидая, когда мальчик сам захочет все обсудить еще раз.

Сириусу и Люпину мальчик рассказал все. Крестный тут же начал винить себя в том, что не пошел вместе с мальчиком в тот день в Шабаш. Блеку нравилось заниматься самобичеванием и самообвинениями и Поттеру порой приходилось тратить много сил, чтобы успокоить разошедшегося Сириуса. Гарри был рад, что за него кто–то действительно переживал, но подобное поведение сильно утомляло и выматывало.

– Гарри, – позвал его Виктор. – Нам надо подойти ближе к сцене.

Поттер оставил Беатриче на попечение Мирославы и удалился вместе с остальными главами в дальний конец зала. Помещение было украшено огромными гирляндами из разных сортов роз. Вдоль стен были расставлены диванчики и столики с канапе и напитками на них.

На сцену поднялся Каркаров. Он три раза стукнул посохом о пол, и в помещении повисла тишина.

– Вот, так гораздо лучше, – улыбнулся он. – Прощальный бал – это важное событие в вашей жизни. Его наступление говорит о том, что еще одна ступень осталась позади на вашей дороге вверх к знаниям и своему будущему. Для некоторых сегодняшний праздник последний в данных стенах. Скоро семикурсники покинут нас, и сейчас отличная возможность попрощаться с ними. Я в свою очередь благословляю вас на выход в открытое плаванье в море взрослой жизни. Помните, где вы бы ни были, что бы в дальнейшем ни делали, вы все равно остаетесь сынами и дочерями Дурмстранга.

В зале раздались аплодисменты и кое–где всхлипы.

– А теперь пришло время сдачи полномочий!

Главы поднялись на сцену, подошли к директору и положили на столик перед ним свои погоны, поклонились всем и вернулись вниз.

– В Общей гостиной стояли специальные урны для каждого курса, куда вы должны были бросить бюллетень с именем наиболее достойного человека для представления ваших интересов на собраниях. Что ж, теперь пришло время озвучить имена тех, кто станет главами на следующий год. И по традиции начинаем с тех, кто будет представлять интересы семикурсников.

В тишине периодически раздавались шепотки.

– Альжбета Мысак и Матей Петреску, примите свои погоны!