Текст книги "Линия Периферии (СИ)"

Автор книги: Klot Veil

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Рядом с ним, вынуждая выронить Джекки, внезапно появилась девочка в непроницаемо-чёрном платье и красными, демоническими глазами. На плече у неё сидела ворона, смотревшая Кеннету в глаза тем же сверлящим, парализующим взглядом.

– Вот дерьмо, – тот, отпустив Джекки, попятился, что мигом оповестило Клэр об актуальности немедленного побега.

Кеннет даже и не подумывал о варианте захвата Вендервольт в заложники – он прекрасно знал, что это окажется бесполезным.

Девочка, как ни в чём не бывало, прошагала к синхронно пятящейся цели, и когда Кеннет потянулся за спину – обратилась в поток чёрного тумана, устремившегося вперёд.

Достав только материализовавшийся плазмоган, он снял предохранитель накопления заряда и перегрузил пушку, выстрелив прямо в надвигающееся чёрное облако, и все, кто ещё оставался на территории тайного склада, внезапно исчезли.

* * *

– Это всегда было твоей виной.

– Ты ведь понимаешь, что прошлого не исправить.

– А ведь я с самого начала говорил, что нельзя доверять полукровке. Любой бы догадался, что у неё есть личная заинтересованность на стороне. Но нет, прогнившее командование всё равно дало ей зелёный свет. И куда это всех нас привело в итоге?

– Ты предала нас.

– И ты за это ответишь.

Конечно, она помнила. Она помнила их всех. Каждого из них. И никогда не смогла бы забыть.

Фатальная операция, подразумевавшая внедрение целого отряда специальных агентов на базу одного из крупнейших незаконных формирований в горах Таймырского автономного округа, оказалась накрыта дружественным огнём артиллерии. И всё – из-за её ошибки.

Кто-то подставил её, исказив послание командования с расписанием передвижений группы внедрения, и когда основная цель – вражеский главарь, оказался на территории базы, она отдала тот роковой приказ. Никто не рассчитывал на то, что бандиты сотрудничали с независимой ЧВК и располагали средствами самообороны, далеко выходящими за рамки нужд и возможностей мафиозного клана. Никто не мог понять, кто именно столь щедро спонсировал их – предпринимались попытки внедрения и до этого, по одному человеку, но оба агента, прошедших местную вербовку, так никогда и не вышли на связь.

Тёмная история, оставшаяся без ответа. Лишь годы спустя, в бегах от периодически пытающихся прикончить её вчерашних коллег, Клэр разузнает, что за высокотехнологичной оснасткой рейдеров стоял «Тринн» – загадочная австралийская ЧВК, выходец из постсоветского пространства. Оставаясь в розыске, она успешно внедрится в ряды наёмников, и, пожертвовав важными разведданными, быстро пробьётся поближе к верхушке организации.

«Тринн», появившийся из ниоткуда в начале девяностых, с самого начала стремились завладеть ядерным оружием, украденным у СССР их далёким, преждевременно скончавшимся предшественником.

Фантастически звучащая история о незаконченной ядерной шахте в глубинах Антарктиды, построенная с целью создать возможность «невидимого» запуска баллистических ракет, брошенной из-за изобретения новых РЛС дальнего обнаружения – оказалась самой что ни на есть реальностью. И «Тринн» годами скрытно пытались обнаружить это место. У них были коды, но не было координат и частоты, с помощью которой можно было бы триангулировать оные. И когда Клэр перехватила сообщение, адресованное главнокомандующему Вархему и содержащее подробную информацию о том, как добраться до бункера и изъять ядерные заряды – она сразу поняла, что дело не собирается приходить к чему-то однозначно хорошему.

Проблема была в том, что упомянутое сообщение было отправлено от имени Венансио, с подтверждением его личного, не поддающегося дешифровке и копированию кода.

Двумя днями после официального заявления о его гибели.

Очевидно, что весь винтерфест изначально предназначался представителям «Тринна», что должны были явиться за долгожданными боеприпасами, но Клэр, отправившаяся сюда в одиночку, спутала им все планы.

Что ж, она всё равно подозревала, что её давно держали под наблюдением.

Но теперь, когда она отправила сигнал – всё должно было измениться.

А даже если и нет, «Тринн» столкнётся с американцами, и те, под одобрительные возгласы мирового сообщества – обратят эту организацию в пепел.

Но люди, оказавшиеся с ней в этом проклятом бункере… она не могла защитить их.

Ситуация давно вышла из-под контроля, и с каждой секундой голоса продолжали шептать всё громче.

Они не прекращали напоминать.

Клэр, почувствовав внезапный наплыв слабости, упала на колени, бессмысленно всматриваясь в накрывший вестибюль технического отсека туман.

Она так ничего и не добилась. Весь свой поход она угробила на то, чтобы найти виновного, но ниточка обрывалась на некоем подопечном «Тринна», сопровождавшего и контролировавшего новые поставки финансирования со стороны Венансио, что обеспечивал их уже несколько лет подряд – этот подопечный погиб ещё во время Канадского конфликта, когда его самолёт сбил снаряд повстанческого «джавелина».

А дальше… дальше – тупик.

Ей больше было не за что сражаться.

В тумане послышался шорох, словно где-то в стенах бегали крысы.

Нет, это было ещё не всё. Паззл отказывался собираться воедино, как бы она ни старалась. Что-то постоянно оставалось вне её поля зрения… её ли только?

Но, какое всё это вообще имело значение?

Она всё ещё жива. Как живы и те, кого она должна была защищать. Может, она и не могла бы спасти их всех, но так просто сесть, и ждать смерти…

Тогда какого чёрта она прохлаждается здесь, рассуждая о чём-то, чего уже никогда не исправить?!

Если всегда цепляться за прошлое – это обязательно тебя уничтожит. Уничтожит медленно и болезненно. Изнутри. Все, кто не мог справиться со своим прошлым – рано или поздно сталкивались с закономерной неизбежностью, растворяясь. Тяжёлые воспоминания, обида, конфликты, месть, – всё это было плодами одного дерева. Плоды, которые, словно наркотик, медленно, но уверенно меняют под себя биохимические процессы человека. Посвятившие себя мести, достигнув или отказавшись от этой цели, чувствуют только пустоту.

Иногда, если осевший на руке вес продолжает утягивать тебя вниз – чтобы двигаться вперёд, следует отрезать руку. Но если проявить нерешительность, то яд, несомый этим весом – может распространиться по всему организму, и тогда уже о пути назад не следует и не мечтать.

Клэр не пришлось слишком долго размышлять. Она должна была идти вперёд, не только ради себя… история не может повториться вновь. Только не в этот раз. Она не позволит.

Внезапно её опустевший взгляд зажегся огнём решимости, и странные шажки, переросшие в хлюпанье, ускорились, слово почуяв новый источник опасности издалека.

Черноволосая, всё ещё сокрушаемая повторяющимися голосами, достала складной армейский нож, и воткнула его себе в ладонь.

– ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ ВСЕ! – неистово закричала она, чувствуя, как резкая боль заглушает бесконечные причитания и шёпот. Мгновение за мгновением, очертания окружающего мира возвращали свою былую чёткость.

Спецагентша медленно поднялась, и, покачиваясь, зашагала по коридору.

Очередной «хлюп» раздался прямо у неё над головой, и, проявляя многократно усиленную адреналином реакцию, Клэр вытащила нож из правой ладони и взмахнула им, точно насаживая на лезвие то, что вот-вот собиралось вцепиться ей в горло.

Перед её глазами предстало нечто странное: пульсирующее фиолетовое желе, лишённое всяческих очертаний, извивалось, пытаясь оттолкнуться от лезвия ножа, но каждое усилие этого живого пудинга только насаживало его ещё глубже. Ещё несколько секунд спустя сгусток фиолетовой жижи просто лопнул, заливая Клэр чем-то, по запаху напоминавшим чернила.

Впереди оказался коридор в то место, где она ранее нашла тело Виктора, лишённого всяких следов причин смерти. И его лицо… она только сейчас поняла, что торговец оружием казался внезапно постаревшим на несколько лет.

И потолок на пути туда оказался буквально покрыт живой фиолетовой массой.

На её счастье – каждому из желейных сгустков хватало единственного попадания из «пустынного орла». Проколотая, кровоточащая ладонь затрудняла стрельбу, но в случае с Клэр – не делала её невозможной.

Оказавшись в помещении, она подтвердила свои опасения, ещё раз взглянув на тело русского.

Но зачем она сюда вообще направлялась?

Чёртов туман спутал все мысли.

Ещё один сгусток. Невероятно, она промазала. Сгусток падал не на неё – на Виктора…

Клэр тут же выстрелила, но пуля уже не успевала преодолеть необходимое расстояние – фиолетовый комок приземлился на лицо Виктора, и исчез, всосавшись внутрь его организма, что вот-вот должен был начать разлагаться.

Глаза торговца резко раскрылись, а сам он забился в конвульсиях, покрываясь вздутыми венами, постепенно приобретавшими фиолетовый цвет. От такого зрелища растерялась даже Клэр, не подумав о возможной необходимости немедленного открытия огня.

Внезапно Виктор снова затих, продолжая лежать на спине с открытыми глазами.

– Клэр?.. – от этого оклика у неё буквально сжались внутренности.

Виктор… его тело, теперь покрытое многочисленными ветвящимися линиями фиолетовых оттенков, медленно поднялось.

– Как я здесь оказал… – тот внезапно осёкся, словно вспомнил что-то критически важное.

Всё ещё находясь в лёгком шоке, спецагентша схватилась за пистолеты, только сейчас осознав, что оставила плазменную винтовку позади, отключившись где-то посреди неестественного, едкого тумана, до сих пор покрывавшего всё здесь.

– Странно себя чувствую… – произнёс «Виктор». – Эти… воспоминания, откуда они у меня?..

Он посмотрел на свои ладони, вздувшиеся фиолетовым.

– Что со мной, Клэр? – он медленно зашагал.

– Не приближайся! – воскликнула спецагентша, стреляя перед ногами у торгаша.

– Я сам ещё не всего понимаю… – тот не остановился, продолжая теснить Клэр ко входу, – но, похоже, всё дело действительно в том устройстве. Параллельные вселенные… столько историй, столько жизней… столько вариаций… знаешь, это многое бы могло объяснить. Я вижу их… вижу их все… это не может быть выдумкой, Клэр, всё настолько… реалистично.

Глаза Виктора отражали нечто потустороннее, и Клэр с беспокойством осознала, что находится под лёгким гипнотическим воздействием.

– Это нечто, Клэр, – продолжал говорит Виктор, не спеша останавливаться, – все эти времена, у нас под носом происходило… целые звёздные системы… вселенные! Всё это, прямо здесь… прости, но ты тоже должна это увидеть, иначе… история будет повторяться… всегда…

– Хватит, прекрати это надругательство! – решительно отступила она, отталкиваясь от стены, и, снова взявшись за нож, прыгнула на голову Виктору, срезав её одним молниеносным рывком.

Вместо крови её обдало фонтаном пенящейся фиолетовой протоплазмы, и, находясь на грани нервного срыва, та с отвращением отбросила удерживаемую голову, бегом устремившись прочь из технических отсеков.

Промежуточный зал, по полу которого всё ещё стекалась фиолетовая жижа, но уже успевшая принять более упругую форму, опустел.

Он просто смотрел вперёд, игнорируя стены. Даже при особо большом желании, без тела ему было не повернуться.

Перед ним внезапно остановился силуэт. Миниатюрный силуэт четырнадцатилетней девочки, одетой в чёрное платье.

– Хэй, – окликнула её «голова», – я тебя знаю.

Девочка бесстрастно повернулась, демонстрируя свой демонический, не выражающий ничего конкретного взгляд.

– Не опускаешься до разговора с простыми смертными, да? – усмехнулся «Виктор», всё так же глядя на неё.

Молчание.

– А ведь я теперь тоже технически бессмертен. До тех пор, пока будет, у кого её позаимствовать. С удовольствием начал бы с тебя, но, сама понимаешь.

Девочка продолжала бесстрастно глядеть, всем своим видом глася о том, что собирается исчезнуть.

– Стоять! – воскликнул «Виктор», и в сторону девочки полетел кусок металлического обломка от его UMP45, пройдя сквозь поток чёрного тумана, возникший на том месте, где та недавно находилась.

Несколькими секундами после, эфемерный дым просто взмыл, исчезнув внутри стены, и парализованный Виктор вновь остался наедине с пустотой.

* * *

Лия бродила во тьме уже более часа – этот сектор бункера лишился света вскоре после того, как её утянул внезапно раскрывшийся портал. Из того, что она успела увидеть, прежде чем всё погрузилось в непроглядную черноту – её выбросило где-то возле технических отсеков, у которых должен был находиться ведущий на поверхность лифт. С тех пор, она бродила вдоль стен, лихорадочно пытаясь сориентироваться.

Какую-то часть пути девушка прошла верно, но каждый шаг, каждый отзвук бетонного пола сдавливал её сущность, напоминая о далёких временах, которые она не хотела помнить, и на которые потратила немало усилий, чтобы забыть.

Ей казалось, что она достигла безопасного расстояния, что её это более не коснётся. Казалось, что она окончательно порвала с собственным прошлым.

Но она ошибалась. Всё это было иллюзией с самого начала. Её неприкосновенность, её сдержанность – всё. Ей казалось, что она сумеет дать отпор, просто потому, что опасность не смотрела в её сторону. Она потеряла бдительность, стала слишком самоуверенной, и именно это теперь сыграло против неё же.

Как и многие другие, забыв о своей истинной цели, она погналась за местью, невзирая на все возможные последствия.

И, естественно, она споткнулась.

В таком случае, были ли судьба уже предопределена?..

Ведь механизм газовой ловушки, несколько экземпляров которых она нашла в одном из технических отсеков…

Она установила только несколько из них, даже не подумывая об уничтожении продовольственных складов.

А может, она начинала терять рассудок, и просто не помнила этого?

С тем, что Лии пришлось засвидетельствовать за последние несколько дней, она не могла этого отрицать. Но ей не хотелось в это поверить.

Девушку окутала сдавливающая, душераздирающая тоска. Разве она заслужила всё это? Да, она совершила ошибку. Но ведь она столько преодолела! В одиночку, без чьей-либо помощи, она сумела избежать низшей участи, и сохранила способность смотреть в будущее! Неужели, после всего этого, она не заслуживала прощения?

Тогда почему, почему весь ужас вновь возвращался к её порогу?!

Она дала слово, что не поддастся ещё раз, не отступит назад, но сейчас, когда потрескивание горящей проводки начало смешиваться с грохотом падающего потолка, всю храбрость буквально вырвало с мясом. Лия, не в силах пошевелиться, просто стояла на месте, ожидая неминуемой участи.

Они снова звали её. Как тогда. Они давали ей второй шанс.

Она не могла убежать. В этот раз, она их не бросит.

Даже когда она, не выдержав веса внезапно обрушившегося куска бетона, пронзившего её правую ногу насквозь, повалилась наземь – Лия не закричала.

Она игнорировала боль даже тогда, когда обрушившаяся колонна оторвала ей левую руку, и продолжала тянуться к огню, откуда к ней в мольбе взывала её семья.

На этот раз она не оставит их умирать.

* * *

– Дайте мне здесь немного света, – произнёс капитан, опираясь на настольный дисплей радара, – с чем мы имеем дело?

Тактический советник, выделявшийся среди толпы офицеров тем, что его потерянное зрение компенсировалось чёрными квадратными имплантами, прошёлся вдоль стола, и, демонстративно подняв указательный палец, опустил его на мигающую красную точку с тридцатизначным идентификатором.

– Наша точка оккупирована.

– Неужели? – раздосадовано сморщился капитан, – Так и знал, что Вендервольт не стала бы вызывать подкрепление с пустого места. Остаётся надеяться на то, что она сможет удержать позицию до нашего прибытия. Но всё-таки, разве весь их флот не пропал без вести за пару месяцев до того, как мы наткнулись на альтаирский схрон?

– Похоже, что остался кто-то ещё.

– Если даже наша подопечная не может справится с одним из их солдат, то это может оказаться проблемой.

– Не примите за дерзость, капитан, – усмехнулся советник, – но все мы прекрасно знаем, что Вендервольт преследует только свои цели и не станет лишний раз подставляться.

– До тех пор, пока она остаётся полезной, – выпрямился тот, – это не должно нас заботить.

– Контрбатарейный радар что-то засёк, сэр, – повернулся к столу один из навигационных операторов, – три противокорабельные ядерные ракеты!

– Что? – недоумённо посмотрел на него капитан. – Разве здесь не должны быть сплошные пустоши?

– Так и есть, сэр, – оператор лихорадочно водил по голографической панели, – огонь ведёт единственная стационарная платформа, сигнатура совпадает с обнаруженным на поверхности сигналом.

– Значит, мы всё-таки не ошиблись. Да будет так. Если они хотят войны, они её получат.

Разведывательный крейсер, сбавив тягу, открыл зенитный огонь по левому флангу, и пространство, отделяющее вражеские снаряды и корпус корабля – покрылось многочисленными вспышками.

Но три ярко-жёлтый светлячка, оставляющих за собой продолговатые шлейфы, лишь немного замедлились – каждая ракета была снабжена встроенной аналитической системой, и те с лёгкостью миновали стену заградительного огня, вонзаясь в щиты своей текущей цели. Сразу после детонации платформа, развернувшись, выпустила ещё несколько ракет. А за ними ещё и ещё, пока число «светлячков» не достигло полутора десятка.

– Защитное поле на пределе! – воскликнул навигационный оператор. – Ещё несколько попаданий, и мы потеряем генератор!

– Это не то, на что мы рассчитывали, – осклабился капитан, – путь должен был быть чист! Сбейте эту платформу, и дайте мне связь со флотом!

– Сэр, – беспокойно произнёс тот, – платформа использует комплекс ингибиторов, нам не скрыться.

– Вы меня плохо услышали?! – взревел тот. – Открыть чёртов огонь!

Турели крейсера, задействованные для зенитного огня, на секунду замолчали, сменив тип боеприпасов и накрыв вражескую платформу потоком бронебойных снарядов.

Прежде чем развалиться на части, усеявшись чередой вторичных взрывов, платформа успела сделать ещё несколько залпов.

– Экстренный прыжок, – воскликнул капитан, – сейчас!

Исчезнув во вспышке, крейсер появился за несколько миллионов километров от места столкновения.

– Прыжок совершён успешно, – доложил второй технический оператор, – на охлаждение систем уйдёт ещё две минуты и сорок секунд.

– Нет, парни, что-то по-прежнему не так, – произнёс капитан, – флот не выходит на связь.

Но, прежде чем кто-то успел что-либо понять, рядом с крейсером, окутанные идентичного вида вспышками, появились те самые три десятка светлячков, что выпустила стационарная орудийная платформа. Сдетонировав, ракеты буквально разорвали разведывательный крейсер, от которого, перед полным уничтожением, успело отделиться несколько спасательных капсул.

* * *

Это просто не могло быть правдой. Нет, точно нет. Его восприятием снова пытались манипулировать, никак иначе.

Он дольше полчаса блуждал в сером кисейном тумане, отстреливаясь от падавших откуда-то сверху комков агрессивной фиолетовой протоплазмы. Благо, конфискованная у расчленённого тела одного из солдат Вендервольт плазменная винтовка оказалась достойной заменой утерянной, неся в себе практически полный боезапас, так что пилот всё ещё мог за себя постоять. Он шёл вперёд с единственной целью – достичь гермозатвора, ведущего на поверхность, где они с Клэр договорились о встрече в случае непредвиденных обстоятельств. Ещё совсем немного, и их должны были забрать отсюда – до назначенного его командованием крайнего срока оставалось чуть более получаса.

Он не задавался вопросом, почему на его голову свалился весь этот ад. Не задавался вопросом, почему в итоге погиб Виктор, почему исчез Николас, и почему страдал он сам, с самого начала преследовав собственные амбиции.

Но почему, чёрт возьми, почему за их ошибки должны были отвечать непричастные души?!

Почему всё было именно так?!

Джеффри подошёл к огромному завалу, преградившему выход к лифту на приповерхностный сектор, в котором, окутанный пылью, грязью и проткнутый как минимум в шести разных местах, в полулежащем состоянии находился миниатюрный силуэт, взгляд на который окутывал парализующим холодом.

Перед ним, безжизненно опустив голову, в окровавленной одежде лежала Лия, врасплох пойманная внезапным обвалом.

Однако, таким уж и внезапным?

Её тело было проколото шестью железными штыками, торчащими из кусков бетона – все они проходили сквозь места, не вызывающими мгновенную смерть человека – девушка оказалась буквально распята. Её бледность не оставляла пространства для ошибок – Лия скончалась от потери крови, и умирала она медленно и мучительно, с вырванной рукой и целыми кусками мяса, не в силах вырваться из стального капкана.

Гнусная смерть во тьме завала, в невозможности даже повернуть головой. Точность, аккуратность и символизм каждого проткнувшего её штыка наводил на предположение о чьём-то тёмном умысле, и из всех присутствующих он мог подобрать только одного подходящего под это описание человека.

– Джеффри… – хрип, переходящий в сдавленный полушёпот, заставил его вздрогнуть.

– Лия?! – подскочил пилот, опускаясь на колени и попытавшись сдвинуть одну из обрушившихся плит. Сейчас он даже не пытался задуматься, как она могла до сих пор оставаться в сознании.

Но как только тот взялся за бесформенный серый кусок – девушка застонала, откашлявшись кровью, и он понял, что цепляет один из вонзившихся в неё металлических штыков.

– Держись, слышишь?! Я тебя вытащу! – пилот отказывался признавать собственное бессилие, и суетился, отбрасывая один бетонный фрагмент за другим, игнорируя тяжесть, боль и раны, получаемые в процессе.

– Не надо… – Лия перевела на него взгляд, печально улыбаясь. На её глаза спадали окровавленные волосы – видимо, один из кусков упал ей прямо на голову.

– Нет, я вытащу тебя отсюда, – тот не останавливался ни на секунду, – не смей отключаться, больше никто не погибнет, слышишь меня?!

– Джеффри, – она подняла руку, насколько это позволял пригвоздивший её металл, и провела ладонью по щеке пилота, оставляя кровавый отпечаток. – Это была я. Я оставила эти ловушки. Кроме одной… я не хотела такого исхода, но я всё равно решилась подставить всех ради своей детской обиды. Я ничем не лучше, чем тот скам, что стал объектом моей ненависти… я сдалась ещё очень давно…

Девушка вновь опустила голову, и её рука обессиленно рухнула вниз.

– Нет, нет, нет! – пилота словно ударило током, и он бросился разгребать крупнейшие из фрагментов завала, но мускулы отказывались повиноваться.

В этом точно не могло быть никакого грандиозного замысла.

Джеффри поднялся, и, покачиваясь, отступил. Неведомое ранее чувство сжало его внутри, словно его разум уже прекращал справляться с происходящим, и сквозь головную боль сам по себе пробился истерический хохот.

Ну конечно! В этом вообще не было никакого замысла. Их просто гасили, как ёбаный скот, ставший игрушкой в руках у стаи отпетых шакалов.

Рано или поздно ему всё равно пришлось бы смириться – он попал в ад, не прощающий ошибок. Ад, способный сожрать обычного человека в считанные минуты. Тот, кто не был способен выйти за пределы собственного мировоззрения, иррациональных стремлений и зоны комфорта, тут же погибал. Чтобы выжить, он должен был впустить в свою разум частицу этого безумия. Он должен был адаптироваться, или потерять всё.

На поверхность оставался только один путь – через жилые отсеки, там, откуда всё началось.

И он чувствовал, что там всё должно было и закончиться.

Ещё раз взглянув на бездыханное тело Лии, он поднял отброшенную плазменную винтовку и, удостоверившись, что заряда хватает ещё на сотню с лишним выстрелов, направился к выходу.

И глаза его не источали ничего, кроме решительного, бесстрастного холода.

* * *

Это была не его война с самого начала.

Кеннет попал в сию безумную историю лишь за полгода до того, как она подошла к своему логическому завершению. Тогда, в погоне за эфемерным отмщением, исчезли все. Никто, кроме него, так и не вернулся – двигатели истребителя Кеннета отказали, и врата выбросили его обратно. С тех пор он оставался один. И оставалось ему недолго – вместе с его соратниками исчезли и технологии их уникальных имплантов, так что без должного обслуживания оных, Кеннет сталкивался с практически гарантированным отключением большинства внутренних органов в течение ближайших двадцати лет.

Почему он продолжал сражаться за то, что было начато до него? Возможно, в первую очередь следует рассмотреть то, что послужило первоисточником его былых мотивов.

Кеннет сражался, потому что больше оставалось некому. Освободившееся место под солнцем, усеянное артефактами, не предназначенными для использования человеком – мгновенно оказалось под прицелом сразу нескольких, находящихся на пике собственного расцвета сил. Он был обязан сдержать их, изъяв последние из оставшихся хронодвигателей, иначе история была обречена на новую и новую перепись.

Три года он просто странствовал по вселенным без какой-либо определённой цели, не в силах найти ответа, пока не осознал всю тщетность своих метаний.

Этот противоречивый мир, в котором две полностью взаимоисключающие переменные могли быть одновременно истинны – никогда не предполагал никаких конкретных ответов.

Годы странствий изменили Кеннета, и от того новичка, которым он был три года тому назад – уже мало что оставалось. По правде говоря, он больше не знал, кем является на самом деле. Вещи, с которыми ему довелось столкнуться и которые пришлось переосмыслить – успели вверх ногами перевернуть его представление об окружающей вселенной. Он понимал, что погибнет, если не от неисправности имплантов, так от постоянного использования боевых стимуляторов, запас которых практически бесконечно продуцировал его штурмовой костюм. Единственной надеждой было то, что последний материализатор, остававшийся на борту его истребителя – возродит Кеннета с учётом всех критических повреждений. Никому ещё не доводилось тестировать устройство в столь специфических параметрах, так что нельзя было сказать, какими побочными эффектами это могло для него обернуться.

Но пока – он продолжал сражаться. Просто потому, что не знал иного пути. Да и знать не хотел – Кеннет нигде не чувствовал такого комфорта, как на поле боя. Когда он сражался, боль утихала, и он возвращал себе прежнюю концентрацию. Но стоило ему покинуть штурмовой костюм – его рассудок начинал постепенно окутываться туманом. Воспоминания, размышления… каждый раз, когда Кеннет пытался прислушаться к ним, он начинал чувствовать, как понемногу теряет рассудок.

Он был проклят чужим наследием, и не мог позволить кому-то ещё пройти через то же дерьмо. Не в его смену.

И здесь, в этой дыре, созданной по технологиям, которым уже впору было стать музеем древностей – именно это и грозило произойти.

Всё помещение было усеяно прошитыми пулемётными очередями воронами и солдатами Вендервольт, а в воздухе повисла тяжёлая аура смерти.

Он не предполагал, что ему ещё когда-то придётся вступиться за обычного человека, но он понимал, что если ничего не предпримет, то снова останется один на горе трупов. Кеннет не был чрезмерно сентиментален, он просто не мог позволить погибнуть ещё кому-то, кто не имел ни малейшего отношения к тому аду, что был для него ежедневностью. Никто не должен был нести ответственности за его решения и его просчёты, кроме него самого. И уж точно никто не должен был стать игрушкой извращённого воображения Вендервольт, за которой он охотился уже третий месяц.

Сложно сказать, с чего именно всё началось, спровоцировала ли этот конфликт одна из участвующих сторон, или же всё произошло по банальному стечению обстоятельств. Джекки, буквально свалившись из ниоткуда, позарилась на его оборудование, олицетворявшее собой всё, за чем охотились её текущие наниматели. Ошибка Вендервольт была в том, что она не выяснила, кто именно являлся владельцем искомой ею добычи – ответная реакция не заставила себя ждать, и та не просто упустила свою возможность, но и позволила Кеннету понять, что за каша варилась за кулисами, пока тот находился в своём бессрочном отпуске. Благодаря поддержке своих покровителей, Джекки из раза в раз ускользала прямо у него из-под носа, но тот был тому только рад – чем чаще Вендервольт удавалось сбежать, тем ближе он подбирался к тем, кто стоял за её спиной.

Но в очередной раз расклад сил успел перевернуться – со всех открытых входов, словно протоплазменное цунами, попёрли бесформенные фиолетовые сгустки, перемещавшиеся как короткими прыжками, так и ползком.

Кеннет сжал кулаки.

Выдыхать пришлось тяжело. Он слишком хорошо знал, с чем ему придётся сражаться, и что означал тот факт, что Джекки вообще могла быть замешана в этом.

– Вендервольт, – глухо произнёс тот, – что ты наделала?

– Кажется, я немного перестаралась, – уловил серию коротких смешков радиоприёмник его костюма, – но у вашей братии же вроде обширная энциклопедия по укрощению мимикридов, разве нет? Вряд ли ты не справишься с парой-тройкой гнездовищ.

Спрятав винтовки, которые, как и всё оружие, которое он доставал – появлялось и исчезало, стоило ему положить его за спину, Кеннет трансформировал наручные ракетницы в огнемёты, и приготовился к отражению атаки, Кеннет дал залп воспламеняющимся типом ракет, прожигая два ведущих к лифтовому помещению коридора.

– Останови это, немедленно! – воскликнул он, трансформировав одну из нарукавных ракетниц в огнемёт и сжигая добрые две дюжины валяющихся останков.

Сила и форма существ, которых спустила на низ Вендервольт, была прямо пропорциональна тому количеству ДНК, которое они поглощали. Таким образом, если позволить хотя бы одному дорваться до человеческого тела – значительно усилятся параметры и всей остальной стаи. Идеальный инструмент эволюции, единственным недостатком которого была постоянная необходимость собранное ДНК обновлять – иначе им грозил «голод», постепенно обращавший их в первоначальную форму хищной амебы. Генетические вампиры, справиться с которыми было одновременно легко, и одновременно практически невозможно. Теперь это место было по-настоящему обречено.

– Теория мультивселенных гласит, – говорила Джекки, наблюдая за сражением откуда-то издалека, – что всё, что может случиться, когда-то непременно произойдёт. Кеннет, в одном ты определённо был прав… люди не учатся. Иначе бы они с большей серьёзностью относились к историям о чужой жизни. Пусть с их позиции услышанное может быть не более, чем художественной фикцией, но если когда-то, где-то это могло действительно произойти, то почему бы не извлечь из этого для себя опыт? Почему сегодня люди так легкомысленно относятся к тому, что призвано заставить их размышлять? Только представь, сколько людей могли бы избежать тех же ошибок. Но нет… они не учатся. Зачастую – даже на своих.