Текст книги "Линия Периферии (СИ)"

Автор книги: Klot Veil

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Klot Veil
Линия Периферии

«Око за око лишь ослепит весь мир»

Махатма Ганди

Пролог

– Ещё раз, Джеффри. Вы осознаёте важность поставленной задачи?

Бледноватый с виду ЦРУшник потушил сигарету и остановил на капрале свой немигающий взгляд. По крайней мере, тому так показалось со стороны – агент разведывательного управления носил свойственные его коллегам солнцезащитные очки, и понять, моргает он, или нет – на деле было той ещё морокой.

– Так точно, – произнёс тот без лишних колебаний. Ещё бы он этого не осознавал. Вопрос, конечно, был поставлен исключительно по требованию протокола, и в сложившихся обстоятельствах звучал крайне риторически, но тот обязан был ответить.

Для Джеффри Сэндшторма, специалиста военно-воздушных сил и участника инновационной программы обучения аэромобильных подразделений, уже успевшего отличиться безукоризненным учебным пилотажем более десятка моделей вертолётов, сегодня был особенный день – его первый боевой вылет.

Боевым, конечно, назвать его можно было с натяжкой: всё, что требовалось от пилота – это долететь до указанной точки, сделать несколько снимков и вернуться на базу. Да и не так давно Джеффри уже доводилось побывать в зоне боевых действий, но тогда непосредственного участия в операции он не принимал.

И всё бы ничего, если бы интересующая его точка не находилась в ледяной глуши Антарктиды, где манёвры любой военной силы, будь они замечены – чреваты международным скандалом, а «базой» не являлся эскадренный миноносец типа «Арли Бёрк», расположенный у берегов вечной мерзлоты и переоборудованный под исполнение исключительной в своём роде стелс-миссии: подтверждению местонахождения и захвату тайного бункера, построенного во времена холодной войны, в котором, согласно подтверждённому источнику – могло храниться тактическое ядерное оружие советских корней, присвоенное торговцами оружием, главаря которых не так давно прихлопнули спецслужбы. Но пусть организация и была парализована – их имущество от этого никуда не девалось. Тактические боеприпасы, чей диапазон мог варьироваться от пятнадцати до ста мегатонн, размещённые в неправильное время в правильном месте, попади они не в те руки – были способны нанести непоправимый ущерб. Тем не менее, информацию, открытую агентами ЦРУ – было принято решение не разглашать. Джеффри не обязательно иметь высший допуск к секретной информации, чтобы догадаться, что военные заинтересовались этим бункером не только из-за хранившихся там урановых фейерверков. Но в первую очередь пилот оставался солдатом, и, несмотря на всё любопытство, помнил, когда следует держать его под контролем.

Сразу напрашивался вопрос: а по каким, собственно, причинам, на столь ответственное и щекотливое задание был избран именно он?

Ответ до неприличия банален: связи. Братья его покойного отца, обладающие определённым военным и политическим влиянием, воспользовались суматохой, вызванной обнаружением бункера, и устроили всё так, чтобы полёт, способный обеспечить карьеру любого пилота – достался их любимому племяннику. В душе Джеффри был тем ещё идеалистом, и ничуть не гордился своим положением, но и не мог отказаться от подобного шанса – всё-таки коррупция, пусть в данном случае и недостаточно значительная, чтобы представлять опасность – присутствовала везде. В конце концов, действительно, всё, что он должен был совершить – это своеобразный экскурсионный вылет на модифицированном AW139[1]1
  AgustaWestland AW139 – двухмоторный многоцелевой вертолёт с беспрецедентной дальностью полёта (более 1000 км).


[Закрыть], лишённом любых опознавательных знаков. Ни к специальному отряду, ответственному за захват и возможную ликвидацию бункера, ни к самой операции Джеффри никакого отношения не имел, выполняя роль наёмного фотографа. Загвоздкой же был массивный полярный циклон, в данный момент царивший над интересующими военных широтами и являвшийся единственной причиной, почему те до сих пор не отправили беспилотник или не сфотографировали местность со спутника. Предсказанный ещё за неделю до операции, циклон, по всё ещё неразгаданным причинам, оказался в несколько раз сильнее заявлений метеорологов. Конечно, хоть военные и обладали снимками определённой давности – были все основания предполагать, что искомый объект мог показаться на поверхности только сегодня. Но какой-то там природный феномен не способен остановить последнее слово техники в вертолётах дальнего следования с прирождённым пилотом на борту – Джеффри был уверен в своих силах, и уверенность эта имела под собой разведанную почву.

Ему хватило смекалки, чтобы рассмотреть таящийся за брифингом подтекст. Пилот понимал, что является расходным материалом, применяемым для «ощупывания» местности на предмет возможных опасностей, но Антарктида была и оставалась нейтральной зоной, а утечек информации не наблюдалось до сих пор. Джеффри было не совсем ясно, почему руководство решило отправить человека, непосредственно связанного с американскими военными ведомствами, а не безымянного гражданского, избавленного от бремени зацепок, но не стал задавать лишних вопросов – если решение было принято на высшем уровне, значит, тому были свои причины.

Можно было организовать куда более безопасную и подготовленную операцию, задействовав ближайшую к рассматриваемым координатам и подчинённую американской антарктической программе станцию Мак-Мердо, но кому-то извне удалось прознать о подозрительных манёврах американцев, и внеплановая инспекция Комиссии АНТКОМ уже второй день вела непрерывное наблюдение за каждым известным объектом в округе, принадлежавшим штатам и их союзникам. Это не была утечка информации, а лишь скромная оплошность в сохранении низкого профиля, так что ситуация пусть и была напряжена, но оставалась под контролем.

Всё началось два месяца тому назад, когда Интерпол предоставил ЦРУ информацию о стремительно набирающем популярность чёрного рынка оружейном дилере, известным под псевдонимом «Венансио». Наглости этому человеку было воистину не занимать: он практически в открытую вёл противозаконную деятельность, не брезгуя заключать сделки со всеми, кто только попросит. Венансио никем не крышевался, не платил пошлин ни «светлой», ни «тёмной» сторонам, и сам, насколько это было известно – к крышеванию никогда не прибегал. За Венансио не было никакой закулисной силы, и он не стоял ни под чьим флагом. Что там говорить – он не имел даже собственного. Он менял силу на деньги, а деньги – на силу. Но в один прекрасный день масштаб его денежного оборота затронул чужие территории этого скользкого бизнеса, и за Венансио мигом взялись по обе стороны закона. Парень за считанные месяцы набрал популярность, сравнимую с всемирно известным бароном Бутом, сбагривая вооружение наёмникам и террористам. Конечно, он работал и с легальными клиентами, но, когда международные миротворческие структуры прознали о его связях с незаконными формированиями – большинство клиентов организации были вынуждены отказаться от публичных оферт. Так Венансио, ещё не продержавшись на рынке и нескольких лет, уже оказался в розыске доброй трети цивилизованных стран.

Новоиспечённого оружейного дилера никто не мог достоверно опознать – ни местонахождения его оружейных складов, ни того, каким образом они пополнялись, а об идентификации настоящей личности новоиспечённого оружейника не могло быть и речи, отпечатки пальцев и генетические материалы, заполученные Интерполом – не принадлежали вообще никому. Однако, на протяжении последней недели своей насыщенной жизни Венансио внезапно начал допускать серьёзные огрехи: оставлял следы, развязывал чрезмерно громкие кампании против недобросовестных дилеров, пытавшихся кинуть его на сделках, и даже заключил несколько соглашений лично, подтвердив, что «Венансио» – это действительно существующий человек, а не ОПГ, стоящая за единственным псевдонимом и парой расплывчатых улик, которые вообще могли оказаться продуктом синтеза. Впоследствии, весь спектакль обошёлся ему ценой собственной шкуры: кто-то из закулисного мира начал сливать информацию Интерполу, и в итоге международная уголовная полиция снабдила ЦРУ достоверной наводкой на одно из баронских убежищ, дислоцировавшихся в заброшенном военном лагере Невады.

Но случилось нечто, чего разведывательное управление ожидало меньше всего: загнанный в угол Венансио взорвал себя вместе со всей группой захвата и наёмниками, предпринимавшими тщетные попытки сдержать бойцов специального назначения – мощности взрыва хватило, чтобы корректная идентификация большинства останков оказалась попросту невозможной. Джеффри тогда приставили наблюдателем на борту десантного вертолёта, и он видел всё своими глазами. В тот день он потерял своего давнего друга, принимавшего участие в штурме, и с тех пор он поклялся любой ценой уничтожить наследие зарождавшейся оружейной империи Венансио, власть над которой ещё не успели разделить. Известие о том, что судьбоносный для его карьеры антарктический вылет был связан с ликвидацией одного из этой же империи ключевых узлов – был музыкой для его ушей, и Сэндшторма более не страшили ни возможные опасности, ни сомнения, ни роль пешки в чужой игре.

Джейкоб Шамбер, друг детства и один из самых молодых курсантов, сумевших пройти отбор в спецназ ЦРУ, погиб чертовски паршивой смертью прямо у него на глазах. Джеффри знал Шамбера едва не лучше себя самого. Джейкоб был непростой личностью. Если бы пилота попросили его описать, он бы не нашёлся сразу, что ответить. Они были камрадами как по жизни, так и по философии. Джейкоб был настоящим человеком действия, и ему не раз удавалось вывести Сэндшторма из глубин депрессии, порой преследовавшей его по молодости. Это уже был человек, прошедший отбор, выбирающий одного из ста, но Джеффри знал, что карьера спецназовца для того была только началом. Но Шамберу так и не досталось выбора. Ни пути к отступлению, ни к выполнению задачи. Его просто стёрли с лица земли, как лишнего персонажа, на описание которого не хватило свободного места. Джейкоб погиб, навсегда унеся с собой частицу души пилота, и с тех пор Сэндшторм так и не сумел отделаться от гнетущей, пугающей пустоты, охватывавшей его каждый раз, когда тот вновь возвращался к своим воспоминаниям. И пилот знал, что не сможет смириться, никогда.

История, запечатлённая им, граничила с фантастикой. Кем бы ни оказался этот Венансио – даже если он допустил ошибку, у него были все возможности и средства на исправление оной. В крайнем случае, он мог попросту надёжно залечь на дно. Каков прок ему был в самоподрыве? Люди закулисного мира, не брезгующие торговлей смертью – с ума так просто не сходят. Да и окажись он безумен – ушёл бы куда более эффектно. Но что это? Невзрачная, бесславная гибель в полузаброшенном здании, которое и полноценным убежищем-то не назовёшь. Джеффри чувствовал, что с этой историей что-то не так. Даже сама жизнь и политика торговой деятельности Венансио не укладывалась в утончённые правила современного социума. Но пилот не боялся, скорее – это даже подогревало его интерес и умело скрываемую жажду мести. Он жаждал крови, пусть и отказывался это признать, и даже боролся с собой, но с уходом главного антагониста из мира живых Джеффри больше не понимал, кому должен мстить, и сконцентрировался на том, что виновник его скорби оставил после себя. Позднее, копаясь в обнаруженных по всему миру убежищах барона, ЦРУ наткнулись на нечто, что навело их на загадочный антарктический объект. Расшифрованные позывные, управлявшие автоматикой строения, а также всплывшие за ними детали вынудили американцев действовать незамедлительно. Что бы ни таила в себе новая загадка снежного материка – оно не должно было попасть в чужие руки.

– Я сделаю это, – произнёс пилот, не отводя глаз.

– Покинуть основное транспортное средство в тридцати километрах от Мак-Мердо и добраться до неё на снегоходе, представившись по научному удостоверению и легенде. Сэр, инструкцию буквально вдалбливают в меня на протяжении четырёх дней, без перерыва на завтрак и обед, я помню всё так, что могу повторить, подорвавшись в три ночи под дулом марк сорок седьмого.

– Главное, чтобы вы не повторили её под дулом вражеского марк сорок седьмого, – не оборачиваясь, ответил тот совершенно бесстрастным тоном. – Вы не играете ключевой роли в операции, Джеффри Сэндшторм, но сегодня следует учитывать каждую деталь. Помните, если что-то пойдёт не так, как предусматривает инструкция – не пытайтесь предпринимать никаких резких телодвижений. В течение недели АНТКОМ покинет Мак-Мердо, и мы вновь получим относительную свободу передвижения по материку. Вертолёт снабжён всем необходимым, чтобы вы могли продержаться вплоть до момента эвакуации.

– Это не окажется проблемой.

– Полковник ожидает вас на палубе, постарайтесь не задерживаться, – агент возобновил движение к двери, и, прежде чем покинуть помещение, добавил, – он сегодня не в лучшем расположении духа.

* * *

Они просчитались. События начали развиваться раньше запланированного срока: в районе координат, куда должен был отправиться вертолёт – была зафиксирована мощная вспышка. И даже если возможные соперничающие силы прознали о планах американцев – эскадренный миноносец у берегов Антарктиды был единственным судном, снабжённым точными координатами бункера, и мониторинг американская сторона вела единолично. Учитывая силу шторма – заметить вспышку должны были тоже только они одни. Рассматривался вариант с отменой разведывательного полёта – полковник Мэрроу считал, что терять время недопустимо и следует сразу отправить команду специального назначения, но, к его немалому раздражению – наверху посчитали, что смена плана приведёт к ещё большей потере времени, и, пока объединённые усилия военно-воздушных и военно-морских сил разрабатывали новый запасной план – Джеффри уже покидал палубу корабля. Ситуация накалилась до предела, когда оказалось, что преждевременный запуск выдал местоположение «Арли Бёрк», остававшегося полностью замаскированным вплоть до этого момента, и кораблю пришлось немедленно покинуть местные воды, сменившись разведывательной подводной лодкой. Худшего расклада для Джеффри было и не придумать: связь с командованием нарушена, а внезапное появление на Мак-Мердо, предусмотренное протоколом – в ближайшее время окрасилось возможностью непредсказуемых последствий. Нельзя было даже следовать по обратному маршруту: вся прибрежная территория в данный момент могла находиться под пристальным вниманием чужих радаров. Джеффри решил завершить свою миссию, визуально подтвердив местонахождение бункера, и затем покинуть циклон с обратной стороны, запросив дальнейших инструкций – спаренный бак, установленный на его и без того рекордно выносливом AW139, должен был позволить несколько раз облететь всю Антарктиду по кругу. Напевая «Полёт Валькирий» и с трудом сдерживая нервную дрожь, Джеффри вёл двухмоторный летательный аппарат прямо к мигающей точке навигационного маркера. Вертолёт окутала непроглядная буря, и примерные координаты, рассчитываемые бортовой системой – были единственным доступным ориентиром.

– Антарктида? – рассмеялся он. – Полярный шторм? Иностранные спецслужбы? Всего лишь очередной день в рядах воздушных сил.

И вот, мигающая точка приблизилась вплотную к зелёному кругу по центру радара, и настало время снижать высоту, дабы различить хоть что-то сквозь бушующие воздушные потоки.

– Вперёд и вниз! – Джеффри был на пределе. Пусть каждое его действие и укладывалось в рамки всех инструкций, а маршрут составлял единственную прямую – экстраординарная ситуация, в которой оказался пилот, оказывала давление даже на подготовленные нервы. Никто не мог гарантировать того, что за ним прямо сейчас не следовала пачка каких-нибудь J-20[2]2
  J-20 – китайский малозаметный многоцелевой истребитель.


[Закрыть], только и выжидающих момента, пока на прицеле не окажется что-нибудь достаточно подозрительное, чтобы стереть его в порошок. Снизив высоту, вертолёт оказался в зоне между тремя массивными ледяными вершинами, окружившими территорию предполагаемого бункера. Здесь, где буря была гораздо слабее, чем на высоте, Джеффри и сумел рассмотреть его. Самолёт. Дымящийся бизнес-джет, расколотый пополам, воткнутый носом в снег – так и застрял, а его вторая половина, из которой обильно валили потоки чёрного дыма – откатилась на добрые четыреста метров. Учитывая переменчивый ландшафт, отсутствие кратера и трещину в леднике неподалёку – можно было сделать вывод, что обе части самолёта падали отдельно. Выходит, он раскололся ещё в полёте? Детонация топливного бака? Саботаж? Взрыв на борту? Вспышка. Искра? С земли. Крошечная огненная точка. Пожар внутри самолёта? Нет, идёт почти вертикально. Прямо… снизу?

– А-а! Ч-чёрт! – взревел пилот, впиваясь в штурвал и уводя машину вправо. Но от пятикилограммового осколочно-фугасного снаряда, летящего со скоростью пятисот метров в секунду и заполненного аммотолом нельзя было уйти с модифицированной топливной системой, часть элементов которой из-за громоздкости конструкции была вынужденно размещена на внешней стороне летательного аппарата. Пилотируемый AW139 изначально предназначался для дальнего путешествия и разведки, а не ведения боевых действий, и защититься от зенитного орудия, сокрытого от радаров безжалостным ураганом – попросту не мог. Бак вспыхнул, и вертолёт, лишившийся ротора, завертело вокруг своей оси. Джеффри, потерявший контроль над ситуацией, перебирал в кипящей голове десяток заученных конспектов за другим, но так и не находил искомого ответа. Тем временем, неизвестное зенитное орудие продолжало стрельбу, и вопящие сирены бортовых приборов то и дело прерывались оглушительными звуками близких разрывов. Один из снарядов разбил лобовое стекло, засыпая пилота градом осколков. Секундой позже AW139 коснулся земли, и окружающий мир мгновенно погрузился во тьму.

1

Джеффри очнулся от неутихающей качки перед глазами. Попытавшись вдохнуть, он чуть было не поперхнулся снегом, в котором оказался практически полностью закопан. Когда всё вокруг перестало неестественно плыть, а какофония позади не сформировалась во всё ещё отдающие эхом, но несравнимо более чёткие завывания бури и тревожный писк приборов – пилот, преодолевая боль, медленно осмотрелся.

Задняя часть вертолёта полностью отсутствовала, а корпус рядом с повреждённой топливной системой оплавился до неузнаваемости, судя по исходящему от него запаху керосина и горелой проводки – до сих пор не остыв. Не нужна была никакая экспертиза, чтобы понять – эта птичка уже никуда не полетит. Как, впрочем, возможно, и сам Джеффри – припасы, заготовленные на экстренный случай, теперь годились разве что на удобрения. По крайней мере та их часть, что не обратилась в пепел целиком.

Что ж, хотя бы ремни безопасности оправдали себя на этот раз – Джеффри отделался лишь несколькими ушибами. Но, конечно, пусть пилот и был соответствующе экипирован на случай экстренной задержки посреди льдов – и его костюм в жестокие минус шестьдесят по Цельсию не мог обеспечить продолжительной защиты. Проваляйся он тут в бессознательном состоянии ещё несколько часов – мог уже и не проснуться.

Удостоверившись, что связь с внешним миром отсутствует, Джеффри отстегнул ремни и выбрался наружу. Повреждённый шлем пришлось оставить, но профессиональные альпинистские очки, свободно защищавшие от горных ветров – спасали и от бури.

Как только воспоминания за прошедшие несколько дней вновь перестроились в нужном порядке, Джеффри осенило: самолёт! Даже если всё топливо на борту сгорело – блок аварийного питания мог остаться невредим, да и уцелевший фюзеляж бизнес-джета был единственным адекватным укрытием во всей округе, лишённой даже небольших пещер. А крушение, в свою очередь, кто-то мог и пережить.

Практически утопая в снегу, Джеффри, не обращая внимания на ноющие мышцы, направился в сторону упавшего самолёта. Неважно, что тот делал в глубинах Антарктиды в такую погоду, и почему американские военные не были о нём осведомлены – когда приоритетом становится выживание, такие детали порой прекращают нести всяческий смысл.

Продираясь сквозь снег и периодически оборачиваясь, дабы по стремительно исчезающим следам подтвердить, что он идёт в верном направлении – Джеффри размышлял. Ведь при нём всё ещё была рация, как и позывные автоматических систем… но имел ли он право вмешиваться? ЦРУ дали ему чёткий приказ: в случае ЧП, никаких резких телодвижений не предпринимать. Но, в действительности, оставался ли у него выбор? Мог ли он продержаться достаточно долго, чтобы дождаться спасения? Сам он, может, и мог вытерпеть неделю на одном сухпайке и трёх шоколадных батончиках во внутреннем кармане куртки, но что, если он окажется здесь не один?

Пилот уже успел потерять счёт времени, как впереди замаячил силуэт разорванного пополам реактивного самолёта, практически сливавшегося с окружением – выдавали его лишь обугленные острые фрагменты в области разлома, да пассажирские иллюминаторы.

Приблизившись к разлому, он понял, что выжившие в этом крушении действительно были: из-под импровизированного занавеса, установленного на месте вырванной двери, ведущей в кабину пилотов – шёл быстро развеивающийся дым от костра. Гореть могли и внутренности джета, но что могло всё ещё догорать в этом ледяном аду без постоянной и контролируемой подпитки, представлялось с трудом. Сняв очки, Джеффри рывком поднял занавес, и, не церемонясь, вошёл внутрь.

Перед ним предстала сцена, которую тот, в принципе, увидеть и ожидал: импровизированный костёр по центру фюзеляжа, подпитываемый огромной стопкой глянцевых журналов, – вероятно, стандартная макулатура, присутствовавшая на борту любого пассажирского судна и миска, висевшая на скреплённых поручнях сидений, в которой бурлила, судя по чрезмерно насыщенному запаху, еда быстрого приготовления.

Джеффри окинул убежище взглядом, изучая собравшихся вокруг костра: шесть человек, большинство из которых вполне подходили под критерии пассажиров бизнес-джета: мужчина в опрятном деловом костюме, спящая девушка на передних сиденьях, с виду чуть более двадцати лет и парень в повседневных чёрных джинсах и футболке с эмблемой смутно знакомой Джеффри рок-группы – единственный, кто словно медитируя, проигнорировал появление постороннего, продолжая с одинаковой периодичностью подкидывать журналы в кострище. У человека в деловом костюме присутствовали ярко выраженные признаки человека высокого мнения о себе: прямая осанка, сложенные руки и твёрдый, но несколько надменный, недоверчивый взгляд. Девушка с витиеватыми каштановыми волосами, подходящей по цвету лёгкой курткой и белыми брюками ничем особо не выделялась среди своих сверстников, но её достаточно привлекательная внешность и то, что она оказалась на столь дорогостоящем воздушном судне, позволяло сделать предположение о вероятности её высокого происхождения. Никто из них не вызвал у Джеффри особых подозрений, кто действительно привлёк внимание – так это двое, находившиеся к закреплённому на разломе занавесу ближе всего: смуглый мужчина крепкого телосложения в чёрном потрёпанном комбинезоне и девушка, несколько старше первой, с модельной, но достойно спортивной внешностью и завязанными в хвост чёрными волосами, одетая в серый походной костюм камуфляжной раскраски. Коварный взгляд первого с то и дело бегающими глаза мгновенно выдавали человека, замешанного в сомнительных аферах. Однако, не внешний их вид стал центром внимания пилота, а то, чем они были экипированы: мужчина, заметив Джеффри, подскочил и тут же направил на него пистолет-пулемёт, в котором тот не без толики удивления узнал германский UMP45[3]3
  UMP45 – пистолет-пулемёт с искусственно сниженной скорострельностью до 600 выстрелов в минуту.


[Закрыть], доступный гражданскому только на чёрном рынке, а на поясе у черноволосой виднелось две кобуры с пугающе-узнаваемыми очертаниями «Пустынных Орлов»[4]4
  Пустынный Орёл (англ. Desert Eagle) – самозарядный пистолет крупного калибра, популяризованный в массовой культуре.


[Закрыть] – двухкилограммовых самозарядных пистолетов, одна только вспышка от выстрела из которых была способна оглушить и даже травмировать неподготовленного стрелка.

– Кто ты такой?! – воскликнул державший Джеффри на прицеле, разрывая тишину.

– Я… э-э… – пилот замешкался, вспомнив, что кобуру с его личным оружием, судя по всему, оторвало во время крушения вертолёта.

– Виктор, – произнесла черноволосая, продолжая оценивающе разглядывать незнакомца, – он не вооружён.

Оставаясь в нерешительности ещё несколько секунд, названный Виктором обладатель пистолета-пулемёта должно быть, заметил растерянность, написанную на лице Джеффри, и, недовольно стиснув зубы, опустил руку.

Пилот пребывал в абсолютном недоумении: стоило присмотреться, насколько участники собравшейся не походили друг на друга, что представить причину, по которой они могли собраться вместе на, скорее всего, незарегистрированном бизнес-джете, было невероятно трудно. Сквозь завесу неловкости возникшей ситуации, до Джеффри дошло: единственным источником тепла в фюзеляже являлся костёр. Отопление не функционировало, что наводило на закономерную мысль о том, что запасной источник энергии, размещённый в кокпите, либо сама система были критически повреждены. И, судя по интенсивному сквозняку, огибающему сапоги – долго этому костру было не продержаться.

Он принял решение. Альтернатива отсутствовала, и дальнейшие колебания были попросту недопустимы.

– Прошу прощения, связаться с вами снаружи было бы затруднительно. Я из военного персонала Мак-Мердо, – Джеффри достал удостоверение, изначально подготовленное для применения на полярной станции. Во избежание возможных прецедентов – была использована его настоящая личность, а в досье указана командировка в рамках специальной программы. – Мой транспорт попал в аварию неподалёку, и я оказался отрезан от остальной экспедиции. Было нетрудно заметить, что оказался я здесь не один.

– И что же у тебя был за транспорт, солдатик? – продолжая сжимать пистолет-пулемёт, осведомился Виктор.

– Я прибыл на транспортном вертолёте, – немного подумав, пилот решил пойти по прямой. – Его… сбили.

Обладатель ПП недобро прищурился. Джеффри сразу не понравился этот тип – тот явно был из тех, кто ожидает подвоха и предательства на каждом шагу, и этот Виктороткровенно сомнительных манер наверняка отследил нечто в манере поведения пилота, что могло частично его выдать. Что ни говори, а постоянно лгать в таких экстремальных ситуациях ему ещё не приходилось.

– Собирайтесь, – дабы не предъявлять повода для лишних расспросов, он решительно взял инициативу в свои руки. Поднятый шум разбудил девушку с каштановыми волосами, и та с широкими от удивления глазами наблюдала за происходящим, – мы должны выйти на открытую местность и связаться со станцией. Я не знаю, что в глубинах Антарктиды делает бизнес-джет и кто стоит за этими безрассудными нападениями, но здесь может быть опасно. Что это вообще за самолёт? Есть ли кто-то из экипажа, с кем я могу переговорить?

– Если разбираешься в оккультизме, – Виктор рассмеялся, – то может тебе это и удастся. Ты прав – это частный, нигде не зарегистрированный рейс, и раз крушение не было зафиксировано, не дождаться нам и спасенья. И мы не знаем, кто на нас напал. Вполне возможно, что враг прямо сейчас прочёсывает местность в поисках точки этой вынужденной посадки. Но ты, Джеффри Сэндшторм, полярник, как сам заявляешь, отправившийся в экспедицию, в такой шторм, на вертолёте? Откуда нам знать, что ты сам не по ту сторону баррикад?

– Если бы я владел оружием, способным сбить самолёт, и хотел вас уничтожить, – произнесённые Виктором слова были последовательны и логичны, но ощутимо давили на пилотскую гордость, провоцируя на необдуманный ответ, – я бы не утруждался предварительной проверкой фюзеляжа.

– Может, ты и не хотел уничтожать нас? Что думаешь, Клэр? – тот было повернулся к черноволосой, но остальные присутствующие, кроме всё так же бесстрастного парня в чёрной футболке и самой Клэр, к которой обращался Виктор, начали недовольно поглядывать в его сторону. Джеффри мгновенно сделал вывод, что этот тщеславный тип не являлся предводителем группы, как ему показалось с первого взгляда, а просто говорил за всех из чувства собственного превосходства. На этом стоило бы сыграть.

Пилот взглянул на черноволосую в сером камуфляже: та абсолютно нейтрально, но пристально разглядывала Джеффри, словно оценивая исходящую от него опасность. Пилот уже встречался с такими – женщинами, не понаслышке знакомыми с ведением боевых действий и способными уживаться с бесконечными потоками тестостерона преимущественно мужского военного контингента, оставаясь при этом на равных – в сложившихся обстоятельствах это угадывалось с первого взгляда. Он не знал, к какому подтипу относится Клэр, но, признаться, никогда не был по-настоящему уверен, как правильно общаться с персонами схожего формата. И почему, чёрт возьми, именно «пустынные орлы»? Чрезмерно специализированное, ввиду своей громоздкости и ограниченного магазина, тактическое вооружение, на сегодняшний день применяемое на регулярной основе единственным отделением польской полиции, тем не менее избранное этой загадочной особой. Может, вся причина в их устрашающей внешности? Действительно, стоит хоть немного разбирающемуся в оружии человеку взглянуть на такую махину – и любой спор тут же окажется исчерпан. Да и обывателю размер пистолетов вряд ли внушит мысль о собственной неприкосновенности.

Но любое промедление могло оказаться смертельно опасным – чем меньше ему успеют задать вопросов, тем лучше.

– Вы можете проследовать за мной, – он резко повернулся к вооружённому русскому, собрав всю не без усилий сохраняемую выдержку и впив в него пронзающий взгляд, – либо остаться здесь и всей толпой обратиться в лёд. Судя по количеству оставшихся журналов – может, продержитесь здесь ещё сутки. Циклон же покинет эти места не раньше, чем через полторы недели. Я мог и не приходить сюда, а сразу направиться к Мак-Мердо. Всех желающих прошу подняться, а остальным – избежать воспрепятствования процессу.

Опешив от наглости и перемены настроения ещё несколько секунд назад, казалось бы, совершенно растерянного, неопытного юнца – Виктор чуть было не сделал шаг назад, но вовремя спохватился. Даже не пытаясь сдерживать свой трудный характер, он намеревался резко ответить, но в эту же минуту все присутствующие в фюзеляже, кроме тех, кто уже оказался на ногах – поднялись и один за другим подошли к разговаривающим вплотную. Даже бесстрастный наблюдатель с эмблемой рок-группы встал на ноги, исподлобья посматривая на пилота, появившегося из ниоткуда.

– Я согласен, кто бы ни напал на нас, мы всё ещё находимся в смертельной опасности. – произнёс человек в деловом костюме, поворачиваясь к Джеффри и протягивая руку для рукопожатия. – Николас Белью, финансовый отдел Юнион Пасифик, к вашим услугам.