Текст книги "Девиант (Полёт ночного мотылька) (СИ)"

Автор книги: Kellerr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Объясни мне. Я тупой и ничего не понимаю.

Столь искреннее признание настолько рассмешило Кая, что обычно галдящие перед уроком одноклассники затихли и покосились в нашу сторону. За пару недель я уже сумел привыкнуть, что меня все игнорировали, поэтому неожиданное внимание было внезапным.

– Что тебе объяснить? – смилостивился Кай, открывая книгу на заложенной странице.

– О той программе, что мы проходили на уроке. Я ничего не могу разобрать.

– Тебе нужен наглядный пример перед глазами, а не картинки на страницах. Я ведь говорил…

– Да, помню, – перебил я его. – Поэтому если пригласишь меня к себе в гости и побудешь учителем, то я буду тебе благодарен.

И Кай согласился сразу. У меня сложилось впечатление, что он был готов и ждал момента, когда я сам напрошусь за помощью. В общем-то, изначально было понятно, что всё так и получится. Зоя Викторовна чётко дала понять на этой неделе, что к концу четверти, висящей на носу, я должен буду хоть что-то сделать самостоятельно, чтобы получить удовлетворительную оценку.

Наступал октябрь, а значит, у меня в распоряжении оставался всего месяц. Месяц, чтобы понять то, чего я абсолютно не понимал.

Я упомянул про сроки, установленные мне Зоей Викторовной, и Кай с сомнением молчал несколько секунд. По его мнению, месяц – это слишком мало для того, кто даже не знал, как включить компьютер. Разумеется, я с ним согласился. Но что делать? Либо я сдаю необходимый минимум, либо все каникулы продолжаю зубрить и ходить в школу тренироваться. Кроме того, я посчитал нужным пояснить Каю, почему меня не радует такой вариант. Что, если я наткнусь на Иосифа Кирилловича? В полупустой школе? Спастись будет куда сложнее.

Мы договорились встретиться в воскресенье. Снова. Только на этот раз Кай назвал другую остановку и даже нарисовал на листочке маршрут, чтобы я не заблудился. Я внимательно проследил за линией и названиями остановок. Ничего сложного. Три поворота – два налево и один направо. Кроме того, конечная остановка сразу после третьего поворота. Уж тут-то я не запутаюсь.

На перемене перед последним уроком я столкнулся в коридоре с Данилой. Он шёл вместе с Ниной, а заметив меня, даже не потрудился подойти. Я не сомневался, что весть о моём побеге стала известна ему ещё в тот же день, вот только Данила куда-то испарился. За последнюю неделю я и видел-то его всего пару раз, и то издали. А сейчас он пронзил меня гневным взглядом, что-то прошептал своей девушке, после чего та тоже взглянула на меня, но они не остановились.

Естественно, сам я не стал нарываться на общение с Данилой, поэтому молча прошёл мимо, не оглядываясь.

Ещё один неприятный сюрприз ожидал меня после последнего урока. Иосиф Кириллович. Он выловил меня около учительской, когда я уже собирался спускаться вниз, преградил путь и деловитым тоном, как и положено учителю, сказал:

– Я позвонил тебе домой. Рассказал, какая у тебя плохая успеваемость.

– У меня нет проблем с учёбой, – тут же возразил я, чувствуя себя гораздо увереннее, когда по коридору туда-сюда сновали школьники. – Только с информатикой.

– И с моими предметами. На первой неделе ты так хорошо показал себя, а теперь… – он с наигранным сожалением покачал головой. – И домашнее задание-то плохо выполняешь. Что с тобой случилось, Арсений? Я ожидал от тебя лучшего.

В завершение Иосиф Кириллович похлопал меня по плечу и ушёл. А я остался стоять столбом, скрипя зубами от злости. Он ведь пытался вывести меня из себя. Показывал, что он может повлиять на мою учёбу. Да, в прошедшие дни Иосиф Кириллович излишне тщательно проверял мои домашние задания и придирался ко всяким мелочам. Те неправильно решённые примеры, которые я не показал в понедельник, он и вовсе заставил меня пересчитывать на переменах, но в журнал влепил мне тройку. Обидно, конечно, когда оценки тебе портят вовсе не из-за слабых мозгов.

Кай посоветовал мне первое время вести себя спокойно. Иосиф Кириллович провоцировал меня, и если я отреагирую должным образом, то победа останется за ним.

Когда пришло воскресенье, я уже не волновался так, как в прошлый раз. Проснулся около одиннадцати, спокойно собрался, сел на нужный автобус и доехал, не перепутав остановки. Кай встретил меня, поприветствовал и указал нужное направление. До его дома мы добрались быстро. Нужно было только свернуть во дворы, обогнуть старенький трёхэтажный дом и дойти до крайнего подъезда. Квартирка располагалась на первом этаже. Внутри никаких особых изысков. Небольшой коридорчик, пара комнат, обставленных мебелью советских времён и обклеенных обоями того же времени. Квадратная кухня, в которой едва ли помещался стол. Печка, раковина и холодильник как-то удачно затерялись у стены, совершенно не мешаясь в таком маленьком пространстве.

Квартирка пахла уютом и тишиной.

– Досталась от бабушки с дедушкой, когда они умерли, – пояснил Кай. – Родители разрешили мне иногда ночевать здесь, но в конечном итоге я провожу здесь практически всё время.

– Вот как, – кивнул я, продолжая оглядываться. – Мне здесь нравится.

Судя по всему, Кай не проводил здесь никаких масштабных изменений. На полке шкафа с посудой я заметил старые выцветшие фотографии с изображением ещё молодой пары. Похоже, это и были те бабушка с дедушкой. Стоящее рядом фото выглядело уже новее.

– Родители, – сказал Кай, всё это время остававшийся позади меня.

А на самой крайней фотографии родители держали на руках маленького темноволосого мальчика. Я не удержался и шагнул ближе, внимательно рассматривая счастливую мордашку ребёнка.

– Это ты? – задал наиглупейший вопрос я.

– Я, – подтвердил Кай.

– Выглядишь радостным.

– Дети всегда выглядят радостными.

От фотографии я поспешил отвернуться. Слишком уж сильно она напоминала, насколько обстоятельства и время могут изменить человека.

– А это… – одна из фотографий стояла чуть поодаль от других. Она выглядела новее, но цвета всё равно уже поблёкли, видимо, из-за того, что на неё часто попадал солнечный свет. На фотографии был миловидный мальчик с взъерошенными пшеничными волосами. Брат? Не похож…

– Неважно, – пресёк мой вопрос Кай, открыв дверцу шкафа и опрокинув фото вниз лицевой стороной.

Весь день мы просидели в гостиной на диване, мучая ноутбук. Я повторно перечитал нужные страницы в книге, после чего принялся осторожно применять теорию на практике. Разумеется, под внимательным надзором Кая. Как оказалось, я даже запомнил кое-что из того, что рассказывал мне Иосиф Кириллович. Хоть что-то осталось хорошего после того дня.

Кай заставил меня повторить то, что я уже знал, и только потом позволил перейти непосредственно к программе. Дальше дело пошло сложнее. Я постоянно тормозил, нажимал не на те кнопки и вводил неправильные формулы. Когда уровень тупости превысил норму, Кай захлопнул крышку ноутбука и предложил выпить чая с пряниками.

Заманчиво даже. У Кая есть пряники?

Мы переместились в маленькую кухню, где меня заставили сидеть за столом и не мешаться. Я послушно сел на табурет и стал прислушиваться к шипящему чайнику. Если не считать его, то в целом было тихо. Накрыв скромный стол, Кай вышел из кухни и вернулся через пару минут уже в другой одежде. Я едва не поперхнулся пряником, когда увидел это. Обычные спортивные штаны вместо привычных уже джинсов, жёлтая просторная футболка вместо наглухо застёгнутой рубашки и волосы, собранные в скромный торчащий хвостик.

Естественно, мой взгляд невольно оказался прикован к открытой шее. Ожог, похоже, был больше, чем мне казалось. Он спускался ниже, под ключицы, и прятался за тканью футболки.

– Что?

– Ничего, – мотнул я головой и смущённо уставился в предоставленную мне белую кружку с нарисованной собакой.

Мы снова замолчали. Кай взял свою кружку, отхлебнул немного чая, но к пряникам не притронулся. Я даже почувствовал себя проглотом, объедающим друга.

– Ты голодный? Как-никак, мы уже несколько часов просидели.

– Этого хватит, – соврал я, ведь бабушка всегда готовила сытные обеды и ужины дома.

– Не ври. По твоим румяным щёчкам можно сказать, что ты привык питаться нормально, – Кай послал мне насмешливый взгляд, из-за которого я, наверное, и вовсе залился краской. Только теперь не от смущения, а от злости.

– Я ведь к тебе не есть пришёл.

– А у меня и нечего есть. Раз в этой квартире никто кроме меня не появляется, то и следить за моим нормальным питанием некому. Поэтому извини, что ничего кроме этого предложить не могу.

Извинения я принял, представляя, каково это – зависеть только от себя.

– А с родителями ты часто видишься?

– Нет. Раз в неделю в лучшем случае.

– И давно так?

– С конца весны.

– А… почему?

Прежде чем ответить на последний вопрос, Кай долго-долго смотрел в стену. Повернувшись ко мне, он чуть приподнял голову и провёл пальцами по ожогу. Мне почему-то стало не по себе.

– Вот причина. Вот финальная точка перед тем, как прошлый я умер, после чего был потерян год жизни.

Я никогда прежде не видел такого взгляда у Кая. Такой боли, такого гнева, такой… ненависти.

– Я ненавижу эту школу. Ненавижу людей, которые в ней находятся, – в подтверждение моих мыслей сказал он.

Замерев на месте, я крепко сжал кружку в руках, и осторожно спросил, всё ещё припоминая слова про невозможность существования безвозмездной помощи:

– Кай… Зачем я тебе нужен?

Мой вопрос словно отрезвил Кая. Он вздрогнул, поспешно убрал руку от шеи и опустил голову. Может, он и собирался что-то ответить мне, но заигравшая простенькая мелодия мобильного телефона в комнате заставила его снова исчезнуть из кухни. До меня донёсся приглушённый короткий разговор. Кай показался в дверном проёме, несколько виновато поглядывая на меня. И сказал:

– На сегодня с компьютером придётся закончить, – он выдержал паузу. – Нужно кое-куда съездить.

И только я решил, что меня мягко выпроваживали, как Кай предложил:

– Поедешь со мной?

– А можно?

– Я бы даже сказал – нужно, – вздохнул Кай, снимая резинку с волос.

***

Мы приехали в небольшое, но достаточно уютное кафе. За дальним столиком я увидел уже знакомую мне девушку. Это была Алина. Кай сразу направился к ней, и мне невольно пришлось плестись следом. Как только мы подошли, Алина подняла голову, и теплая улыбка озарила её лицо. Вне школьных стен было трудно предположить, что она работала учительницей: джинсы и тонкая вязаная кофта превращали её в самого обычного человека.

– А вы быстро, – она протянула Каю меню, которое сама только что внимательно рассматривала. – Будете что-нибудь?

– Он будет, – Кай кивнул в мою сторону.

Алина сразу же догадалась:

– Ты никогда не заботишься о гостях.

– Просто забываю о существовании холодильника, – пожал плечами Кай.

Меню благополучно перекочевало ко мне. На самом деле я был бы не прочь что-нибудь съесть, но цель этой встречи несколько перебивала аппетит.

– Я не смогу ничего съесть, пока вы оба не объясните, зачем я тут сижу, – упорствовал я.

– Сначала закажи что-нибудь, а потом будут тебе объяснения, – настаивал Кай.

Мы с ним проспорили несколько минут. Я даже не сразу заметил, что люди, сидящие за соседними столиками, поглядывали на нас. А мне было всё равно. Спор обычно распалял меня, поэтому времени на окружающий мир уже не было. Только когда Алина посоветовала нам вести себя тише, мы наконец умолкли.

Кай поступил подло. Не дождавшись моего ответа, он сделал заказ подошедшему официанту, не дав мне и слова вставить.

– Так ты с ним ничего не обсуждал? – удивительно резким тоном уточнила Алина.

Кай вежливо кивнул официанту и перевёл на неё взгляд.

– Нет. Только то, что было со мной. Частично.

В общем-то, я и не сомневался, что полную историю услышу только через тысячу лет. Жестоко требовать от Кая того, чтобы он полностью открылся. Да и вряд ли такое когда-нибудь случится. Уверенность в том, что я именно тот человек, который способен помочь справиться с тяжёлыми воспоминаниями, сейчас и вовсе иссякла.

– А ты уверен, что он сможет что-то сделать? Мне казалось, лучше…

– Уверен, – теперь Кай в упор смотрел на меня.

И что же мне нужно сделать, интересно? Эти двое болтали так, словно находились за столиком одни.

Вернулся официант, ловко составив большую тарелку с супом на стол. Похоже, ни Кай, ни Алина не собирались ничего говорить, поэтому я с готовностью взялся за ложку, приступая к еде. Раз Кай хотел, чтобы я здесь поел, значит, так и будет. В конце концов, я ведь действительно голоден.

– Ты спрашивал, зачем нужен мне, – издали начал Кай.

Я перестал есть и теперь уже слушал только его, в то время как Алина тяжело вздохнула и отвернулась в сторону.

– Мне нужна твоя помощь.

– Интересно, в чём же, – удивился я.

– Упечь Иосифа Кирилловича куда подальше. Для начала, – усмехнулся он. – Ты ведь прекрасно понимаешь почему.

Конечно, я понимал. Да этого извращенца уже давно пора вывести на чистую воду! Хоть я и не знал, как давно он так «помогает» подросткам, но признания от Кая и моего случая вполне хватает для того, чтобы предположить: это далеко не единичные случаи.

– Ты хочешь… разоблачить его? – осторожно предположил я.

Кай уверенно кивнул.

– Разоблачить и выставить на позор перед всей школой. – Как и всегда, ни голосом, ни действиями Кай не выдавал себя. Выдавали только глаза, по которым я начал определять его настроение.

– И как я что-то могу сделать?

Кай снова переглянулся с Алиной. Дальше продолжила она:

– Послушай меня, Арсений. У меня есть младший брат. Он на год младше тебя и в прошлом году учился в этой же школе. После того, как Кай ушёл, – она остановилась, словно пропускала значительную часть повествования, – Иосиф Кириллович переключился на моего брата. Я не могу простить такого человека. И работать я туда пошла исключительно для того, чтобы поддержать Кая и помочь в выполнении задуманного. Поэтому… если у нас получится, это будет великолепно.

– Вся школа подозревает, что вернулся я не из-за большой любви. И они правы, – продолжил Кай.

Война. Кай что-то упоминал про то, что хочет войны. Хочет победы.

– Даже если я поддержу вас, то всё равно не представляю, чем могу оказаться полезен.

– Ты единственный, кто может наладить контакт с Иосифом Кирилловичем. Втереться в доверие. И он поверит, потому что проблемы с учёбой тебе, кто только что перешёл в новую школу, не нужны, – Кай объяснял точно так же, как и час назад говорил о компьютере. Последовательно, не торопясь, вдумчиво. И я невольно следил за его мыслью, постепенно улавливая, в чём именно может заключаться моя роль.

– Хочешь, чтобы я добровольно сблизился с ним? – догадался я.

– Да. Но не беспокойся, ничего плохо я не позволю с тобой сделать. Хватит и моей надломленной психики, – он невесело улыбнулся кончиками губ.

– Но… физический контакт как-то… – испуганно забормотал я, на что Кай поспешил меня успокоить:

– Ничего такого. Иосифу Кирилловичу это, похоже, неинтересно. Он только… трогает. Наблюдает за реакцией. Ему нравится.

– Меня сейчас стошнит, – скривился я, попробовав представить, что конкретно мне предстоит сделать.

Самое странное то, что мне в голову и мысль не пришла о том, чтобы отказаться. Я был готов слепо следовать за Каем не только в это кафе, но и дальше, пусть даже ради благородной цели. Впрочем, я отчётливо уловил скрытую месть за красивыми словами. Месть за самого себя, нежели за других.

– Может, объяснишь ему подробности позже? – предложила Алина, которая явно беспокоилась о моём состоянии. – А то весь аппетит мальчику испортил.

Аппетит у меня и правда пропал. Я нехотя дохлебал борщ, уже не чувствуя вкуса. А потом мы разошлись по домам. Мне всё-таки дали время хорошенько подумать. Кай не торопил меня с ответом, но мягко намекнул, что чем скорее я выдам окончательное решение, тем будет лучше. От моего ответа зависели дальнейшие действия Кая. Насколько я понял, то даже при моём отказе останавливаться он не собирался. Впрочем, оно и ясно: сдерживание эмоций в течение долгого времени в один прекрасный момент выливается в контратаку.

Вернувшись домой, я попытался погрузиться с головой в чтение, но на этот раз не получилось. Постепенно книга переставала быть для меня отвлекающей вещью. Несмотря на заинтересованность в сюжете я снова и снова возвращался к тому, о чём мы говорили в кафе.

Кай хотел мести. Алина хотела мести. А я… чего хотел я?

Я не знал. Иосиф Кириллович ещё не довел меня до такого же состояния. Однако за это нужно благодарить лишь Кая. Если бы его не было рядом, я мог бы повести себя иначе. И я искренне хотел бы отблагодарить Кая, но до сих пор как-то не предоставлялось возможности. Может быть, вот он, шанс?

Дураком я вроде не был. Я прекрасно понимал, что ввязываться в такую авантюру как минимум опасно. Да и обладал ли я достаточной смелостью, чтобы сыграть главную роль в предстоящем спектакле?

Я искал ответ на этот вопрос. И нашёл после того, как бабушка всё же решилась рассказать мне о том, что пару дней назад звонил Иосиф Кириллович и сообщил о моей плохой успеваемости.

========== Глава двенадцатая. ==========

В первый день третьей учебной недели я имел наглость заскочить перед уроками в учительскую и там, наткнувшись на разыскиваемого Иосифа Кирилловича, громко заявить, что бабушку мои проблемы с учёбой абсолютно не касаются. Бабушка – это бабушка, не нужно ей знать ничего лишнего. Иосиф Кириллович, похоже, совершенно не ожидал такого напора от меня, поэтому даже ничего мне не ответил, а я со спокойной душой отправился в класс. По пути мне попался Данила, проводивший меня тяжёлым взглядом. Я даже кивнул ему, словно поздоровавшись, отчего он вылупился на меня как на психа. В общем-то, я и чувствовал себя психом. Всё из-за того, что ответ на предложение Кая уже был готов. Но с ним я повременил до перемены в середине дня.

Два урока с Иосифом Кирилловичем прошли спокойно. Я даже вызвался решать задание у доски, на что он нервно кашлянул, но всё же позволил мне это сделать. Кай попытался меня остановить, но я шёпотом заверил его, что всё в порядке. Да, я обещал сидеть тихонько и не привлекать внимания, но это было до того, как мне предложили осуществить опасный план.

На перемене после трёх уроков я позвал Кая в столовую, хотя раньше никогда туда не ходил. Чисто для вида взял какую-то аппетитно пахнущую булочку с чаем и выбрал стол около окна, чтобы можно было спокойно поговорить.

– Я согласен на то, что ты мне предложил, – не стал тянуть я.

Кай не воспринял моё согласие с энтузиазмом.

– Ты уверен? Это ведь не игра…

– Уверен. Иосиф Кириллович звонил мне домой и жаловался бабушке, что я плохо учусь. Не могу позволить ему доставать кого-то кроме меня.

– Ты живёшь с бабушкой?

– Да. А родители… долгая история, – махнул я рукой.

И тут до меня дошло. Кай обо мне ничего не знал кроме того, что я переехал сюда из другого города. Абсолютно ничего. Ни того, с кем я живу, ни моего прошлого, хотя он сам уже частично открылся мне. А я… а что я? Нужно ли мне было то, чтобы Кай знал подробности?

– Ты сказал, что подробности объяснишь позже. После того, как я приму решение, – напомнил я, размешивая ложкой сахар в чае.

– Не слишком ли быстро ты принял решение?

Я удивлённо поднял брови.

– Ты ведь сам просил меня определиться как можно скорее.

– Да, но… Всего сутки прошли.

Мне показалось, что Кай идёт на попятную. Сейчас я уже не видел той уверенности, что была в нём вчера. Сейчас он делал всё, чтобы я взял на обдумывание решения ещё времени, а не соглашался так сразу.

– В чём дело, Кай? Ты уже не уверен в том, что я подхожу для этого задания?

– Не в этом причина, – качнул он головой. – Ты подходишь. Идеально подходишь. Тебе Иосиф Кириллович сразу доверится. И афера удастся – это точно.

Он вдруг посмотрел на меня так, как не смотрел никогда раньше. В его взгляде я заметил волнение и боль. Но всё это быстро исчезло, как только Кай закрыл глаза.

– Ладно, ничего. Если ты согласен, то хорошо. Можем обсудить твои дальнейшие действия сегодня после школы. Идёт?

Я неуверенно кивнул.

– Идёт.

***

– Меня беспокоит этот Данила.

Мы с Каем шли вместе прямо от самых дверей школы. Теперь мне уже было абсолютно всё равно, что я не общался ни с кем из класса. Даже Стас как-то отошёл на второй план. Хоть мы и продолжали здороваться по утрам, но я за собой я заметил, что большего общения мне и не хочется. Стас был не моим человеком. Он был душой компании – по крайней мере, старался выглядеть таким. Постоянно собирал вокруг себя половину нашего класса и оживлённо участвовал в беседах.

Может быть, в такой обстановке Стас хороший друг. Только не для меня. Мне искренне нравилось проводить время в компании Кая, хоть это и выглядело странно.

– Данила? Он тебя достаёт? – Кай не обращал внимания на школьников из младших классов, торопливо обходивших нас стороной.

– В этом-то и проблема. Не достаёт. Хотя должен.

– Либо вынашивает очередной план, либо ловит удачный момент, – беспечно откликнулся он.

– Ты серьёзно? – я аж остановился, шокировано уставившись на Кая.

– Абсолютно. Данила не любит упускать своих жертв, особенно когда они дают ему сдачи. А твой смелый номер с побегом был очень даже… впечатляющим. К тому же ты всё-таки нажаловался на него директору. Могу предположить, что хоть тебе и не поверили, но разговор с Данилой на тему издевательств всё же был.

Если так, то теперь понятно, почему Данила не спешил снова доставать меня. Может, Нина Артуровна и не понравилась мне поначалу, но она оказалась весьма понимающей женщиной, способной выслушать и сделать выводы. Не исключено, что Кай снова был прав.

Мы медленно двинулись дальше. Никто из нас не торопился и не пытался прибавить скорости.

– А то, что я сделал сегодня – вызвался к доске – это не было перебором?

Кай посмотрел куда-то вверх.

– Частично. Но Иосифу Кирилловичу, похоже, понравилось. Если учесть тот факт, что ты согласился на план, то это даже хорошо… – я снова уловил в его голосе недовольство.

– Так что с планом? Что мне делать дальше?

Теперь остановился Кай и долго-долго сверлил меня подозрительным взглядом. От его взгляда мне захотелось провалиться под землю. Я отвёл глаза, как смутившая девочка, и зло прошипел:

– Может, скажешь уже, в чём ты сомневаешься?

И он сказал:

– Я вот всё не пойму, какая основная причина того, что ты согласился, да ещё так быстро? Неужели дело только в учёбе?

Я снова встретился с ним взглядом. Конечно, на самом деле причин было несколько. И я не знал, какую из них можно считать основной. Одну причину Кай знал – учёба. Да, пожалуй, я выглядел мальчиком, очень беспокоящимся о своих оценках. А вот про ещё одну причину я даже не упоминал.

– Дело не только в учёбе, – со вздохом признался я.

– В чём же ещё? – продолжал допытываться Кай.

– В тебе, – мой голос даже не дрогнул, когда я это произнёс.

– Во мне? – недоверчиво переспросил он.

– Именно. Ты мне столько помогал за прошедшие две недели, что я должен как-то тебя отблагодарить. И пусть ты с самого начала решил, что я стану твоим инструментом, я всё равно согласен.

Кай нахмурился.

– Я не планировал с самого начала затаскивать тебя в свою трясину. Я ведь не знал, что ты сядешь со мной за одну парту, да ещё и попадёшься Иосифу Кирилловичу.

– То есть я лишняя деталь?

– Скорее, недостающая.

От этих слов мне стало так приятно, как никогда в жизни. Я недостающая деталь. Не лишняя, порушившая всё, а недостающая.

– Ты мне нужен, но я не хочу, чтобы на тебе отразились последствия, – произнёс Кай, поёжившись.

Так вот в чём дело. Он просто волновался из-за того, что совершенно не связанный с его историей человек может оказаться под ударом. По крайней мере, именно так я расшифровал его слова. Я ощутил странное болезненное тепло, зародившееся в груди. Что-то в словах Кая настолько задело меня, что стало нестерпимо больно. Не в плохом смысле – в хорошем.

Мне было… хорошо.

– Ну, если постараться, то можно обойтись без последствий. Расскажешь, что дальше?

И Кай рассказал.

Как оказалось, в школе не было камер наблюдения. Из-за того, что здание было старым, требовались капитальный ремонт и полная замена как мебели в кабинетах, так и компьютерного оборудования. Школа не могла себе этого позволить. Поэтому, если выбирать нужные моменты без свидетелей, вполне можно провернуть задуманное.

Мне не следовало отдавать всё своё внимание Иосифу Кирилловичу. Излишняя настойчивость могла вызвать подозрения. Первый шаг – скромная несмелая просьба после уроков. Это наверняка должно понравиться Иосифу Кирилловичу. По словам Кая, ему нравилось чувствовать превосходство над другими. А дальше всё зависело от меня. И, конечно же, от Кая.

Мы продолжали обсуждать подробности плана вплоть до самого моего дома. Я даже и не заметил, как короткий путь от школы подошёл к концу, а Кай так и не ушёл.

– Разве тебе не нужно на остановку?

– Нужно. Тут рядом есть одна. Как раз ходит нужный автобус.

– А, ну да, точно…

Повисло неловкое молчание. Никто не решался его заполнить.

Что-то происходило. Менялось. Что-то менялось с каждым днём и так стремительно, что я не мог это отследить. Я только и успевал, что плыть по течению и оставаться наплаву, чтобы не утонуть. Казалось, стоит только расслабиться – и всё, горло сдавит, лёгкие наполнятся водой, в глазах потемнеет. И выбраться уже будет невозможно.

Сегодня произошёл ещё один крутой поворот. С мешавшимися корягами и острыми камнями. Быстрое течение даже не дало возможности обдумать, как следует правильно двигаться. Сегодня я выбрал нечто такое, что сблизило меня с Каем до удушения. Мы сами себя заперли в одной комнате. С нашими тайнами, секретами. Мы остались наедине. Ну, разве что в комнату можно было поместить ещё и Алину.

Но в данный момент её здесь не было.

Я видел только Кая и был уверен, что у него ещё полно скелетов в шкафу. Точно так же, как и у меня. Но ведь ничего не поделать? Он предложил – я согласился. Мы вынуждены помогать друг другу и бороться с прошлым.

Вздохнув, я посмотрел в сторону дома.

– Ты ведь продолжишь помогать мне с компьютером?

– Конечно, – незамедлительно ответил Кай. – Можешь снова прийти. В воскресенье.

Я невольно улыбнулся, щурясь от солнца.

– Это уже превращается в традицию. Раньше у меня были скучные воскресенья.

– Не могу согласиться. Проводить выходные в моей компании скучно, – Кай пожал плечами, явно выражая противоположное мнение.

– А со мной, думаешь, весело? – в тон ему сказал я.

– Веселее, чем со мной.

– Похоже, это наш общий интерес. Поэтому мне и нескучно.

Не знаю, насколько низкой была самооценка у Кая, но он явно себя недооценивал. Неразговорчивость ещё не повод считать человека скучным. Нужно только найти особый подход. И всё будет хорошо.

– Мне тоже, – тихо шепнул Кай.

Настолько тихо, что я не должен был его расслышать. Но всё-таки расслышал.

***

Любовь, как само явление, всегда пугала меня. Я не понимал, какими сильными должны быть чувства к другому человеку, чтобы ради него пойти на всё: чем-то пожертвовать, что-то отдать, от чего-то отказаться.

Мне нравилось принимать чьё-то тепло, но я не умел его отдавать взамен. Когда в детстве мама обнимала меня и шептала на ухо «я люблю тебя», я только крепче вцеплялся в неё руками и лишь иногда с трудом отвечал «я тебя тоже». Когда бабушка после обеда ставила передо мной тарелку с большим куском шоколадного торта со словами «это тебе, любимый мой Сеня», я впадал в ступор и принимался усиленно ковыряться в торте ложкой.

В слове «люблю» скрывалась странная магия. Может, даже отталкивающая. Никто не понимал моей реакции на это слово. Это слово было сильным – гораздо сильнее меня. Я не мог выдержать тот смысл, который оно содержало. Я его боялся.

Слишком уж хорошо в памяти отпечаталось то, к чему может привести любовь. К грубым словам, к жестокости, к применению физической силы. Она обостряет чувства человека, заставляя его воспринимать окружающий мир иначе. То, что не задело бы в одном случае, обязательно заденет в другом. Последствия могут быть непредсказуемыми.

Такими, какими были у моих родителей.

Я помнил их последнюю ссору… Помнил и ненавидел тот день. В тот день во мне что-то изменилось. Правда, сам я понимал это смутно, но вот глаза бабушки, всегда смотревшие на меня с добротой и теплом, после стали колоть льдинками.

Как-то раз я услышал её разговор с мамой. Была ночь, я проснулся и попытался незамеченным проскользнуть на кухню за стаканом воды. Дверь в бывшую родительскую комнату была прикрыта, но неплотно. Через оставшуюся щель в коридор пробивалась ровная полоса света. Подслушивать не было причины: голоса в ночной тишине различались настолько чётко, что я слышал их даже на расстоянии пары метров от двери.

Бабушка с мамой ругались на громком шёпоте. Бабушка обвиняла маму в том, что та нашла себе такого непутёвого мужа, но в то же время упоминала и о её собственной глупости. Мол, нашла мужика по молодости, захотела семью, завела ребёнка. А дальше-то что? Теперь всё на своём горбу тащить?

Прозвучало столь пугающее меня слово «любовь». Выскочила замуж по любви, родила по любви. Теперь – её последствия.

Тогда я впервые задумался о том, чего же больше в этом чувстве – хорошего или плохого.

… В то время у нас жила канарейка. Маленькая весёлая птичка всегда сидела в клетке на кухне. Мы обращали на неё внимание лишь во время приёма пищи. Разговаривали с ней, смеялись, считали её участником разговора. Моя семья её любила.

После услышанного разговора я вернулся на кухню, поставил пустой стакан на раковину и несколько минут смотрел на мирно спящую в клетке птицу. Точно не помню, как моя рука потянулась к дверце и открыла её.

На следующее утро канарейку нашли мёртвой в своей клетке. Я свернул ей шею.

========== Глава тринадцатая. ==========

Октябрь пролетел в одно мгновение. То, что мне приходилось всячески подлизываться к Иосифу Кирилловичу (а делать это приходилось постепенно), уравновешивалось успехами в информатике и надеждой хорошо закончить четверть. Правда, успехи эти происходили по большей части благодаря занятиям с Каем, а не с Иосифом Кирилловичем.

Как и было запланировано, я начал постепенно отвечать на уроках, стараясь особо не выбиваться в гении. Иосиф Кириллович поначалу относился к моим ответам с каким-то подозрением, но спустя некоторое время потеплел ко мне. В его глазах снова появился заинтересованный блеск, и я всё чаще и чаще стал замечать, что смотрел он вовсе не на то, как я пишу мелом по доске. Конечно, потребовалось время, чтобы привыкнуть к похотливым огонькам во взгляде. Каждый раз, когда я оказывался у доски и писал решение, то спиной чувствовал пристальный взгляд.

Разумеется, поначалу приятного в этом было мало. Но и в такой ситуации я нашёл отраду: лёгкая улыбка Кая, когда я возвращался к парте. На душе сразу становилось тепло и спокойно. Рядом с Каем я чувствовал себя защищённым. Он ведь обещал, что со мной не случится ничего плохого. И я, повторюсь в сотый раз, ему верил.