Текст книги "Девиант (Полёт ночного мотылька) (СИ)"

Автор книги: Kellerr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

После урока Алёна Карловна остановила меня около кабинета и тихонько поинтересовалась, а не Стас ли тот самый человек, из-за которого у нас с Каем проблемы. Честно говоря, так и подмывало устроить Стасу «сладкую» жизнь после того, что он сделал, но в конечном итоге я лишь помотал головой и, смеясь, добавил:

– Стас просто не знает, как нужно извиняться.

– Извиняться? – Алёна Карловна выглядела удивлённой.

Я же пожал плечами.

– Извиняться. А ведь ему хочется.

Мысленно я уже давно решил, что приписывать Стаса к заклятым врагам ни за что не стану. Пусть он и трус, но у него есть совесть. Да, стойкости перед лицом опасности от него ожидать не стоит, но зато искренность, пусть и не озвученная, в нём присутствует. И Кая он не ненавидел, как все остальные. Возможно, они просто слишком разные люди.

В тот же день случилось ещё одно совершенно непредвиденное событие. То, чего я совершенно не ожидал и к чему не был готов. Шестое чувство на этот раз ничего не подсказало, когда после уроков уже у самых дверей я остановился, вспомнив о докладе.

– Подождёшь меня на улице? Мне нужно взять книгу для задания по биологии.

Кай кивнул, и я, махнув ему рукой, побежал в обратном направлении, к библиотеке. Библиотекарше потребовалось несколько минут, чтобы отыскать на полках нужную мне книгу. Поблагодарив её, я кое-как засунул большую по размерам книгу в рюкзак и поспешил к выходу, чтобы не заставлять Кая слишком долго ждать. Но как только вышел на крыльцо и, спустившись по ступенькам, хотел было завернуть за угол, то резко остановился. Кай был не один. Несколько секунд показались вечностью. Я отказывался признавать в парне, что стоял рядом с ним, Руслана. Да, того самого Руслана, которого видел на фотографии дома у Кая и во время поездки в мой бывший городок.

Тут же поразила злая мысль: а что он, собственно, вообще здесь забыл?

Он выглядел настолько невинным, что это раздражало. Только вот взгляд изменился. Стал более глубоким… почти как у Кая.

– А я и не думал, что встречу тебя здесь, – вдруг сказал Руслан мягким голосом. В голосе не было ни ненависти, ни удивления. Одна только светлая грусть. Руслан улыбнулся. – Алина должна выйти с минуты на минуту, вот я и решил, что не случится ничего страшного, если я подожду её прямо здесь.

И с чего это все решили, что мы похожи? Цвет волос? Лицо? Смешно. Даже после одной фразы я понял, что мы совершенно разные.

Прислонившись спиной к стене, я расслабил руки и прижал ладони к прохладному камню. Ничего, так и должно быть. Им нужен этот разговор. Без него действие не сдвинется с мёртвой точки. Быть может, именно Руслан поможет Каю лучше разобраться в себе.

Странно, что я не слышал хлопка двери. На крыльце, смотря прямо на меня, стояла Алина. В тёплом пуховике почти до колен, белых сапогах и белой шапке с помпонами. Ангелок, иначе и не сказать.

Я вежливо поздоровался, мучаясь от смутной догадки появления всех в одном и том же месте. Как оказалось, предчувствие не обмануло. Алина на цыпочках спустилась с крыльца, выглянула из-за угла и сразу же шагнула назад, остановившись около меня.

– Надо же, а в тебе есть чувство такта, – негромко произнесла она.

Я поднял голову.

– Ты специально, да?

– Специально, – улыбнулась Алина. – Слишком затянулась эта история.

Значит, Руслан здесь благодаря ей. Хоть в чём-то мы с ней сошлись. Если Руслан подтолкнёт Кая в нужном направлении, я буду только рад. Меня же он не слушает, как только я пытаюсь завести разговор о его странной длинной мести. Алине хотелось наказать Иосифа Кирилловича гораздо сильнее. Интересно, то, что сделал Кай в последний раз, удовлетворило её недовольство?

– И что ты будешь делать, если они воссоединятся?

– Мне не нужно их воссоединение, – отрезала Алина. – Мне нужно напоминание. Для Руслана эта встреча как способ расставить всё по местам и наконец-то поставить точку, которой не было полтора года назад. А для Кая само появление Руслана значит очень многое, поверь.

Камень под ладонями потеплел.

– Эгоистичная стерва, – вырвалось у меня прежде, чем я успел всё обдумать.

Алина в долгу не осталась:

– От дряни слышу. Чем ты-то лучше меня? Я тебе отвечу: ничем. Ты сам использовал Кая, чтобы прикрыться.

В её словах была правда. Но ведь это было взаимно, чего Алина совершенно не понимала.

***

Я не стал дожидаться Кая, а сразу ушёл домой, прекрасно понимая, что лучше не вмешиваться.

Звонок в дверь после девяти вечера заставил меня вздрогнуть. Оторвавшись от учебника по алгебре, я некоторое время просто сидел, уставившись на недописанный пример в тетради, а когда услышал торопливые шаги бабушки, то успокоился и старательно вывел рукой ещё несколько цифр.

Я слышал, как бабушка открыла замок и как скрипнула входная дверь. Несколько секунд тишины завершились громким зовом:

– Арсений! – крикнула она, после чего я был вынужден отодвинуть стул и, стиснув зубы, выйти из комнаты.

Сердце заколотилось так сильно, что стало больно дышать. Бабушка растерянно смотрела то на меня, то на привалившегося к стене Кая. Он был весь мокрый – на улице шёл знатный снегопад. Снежинки растаяли, из-за чего длинные волосы прилипли к лицу и шее, а на одежде виднелись тёмные влажные пятна. Кай смотрел куда-то в пол, не поднимая головы, и дышал через рот. Я заметил, что он был без варежек или перчаток – пальцы покраснели и едва заметно дрожали.

– Бабуль, я тут сам разберусь, – внезапно охрипшим голосом сказал я.

Бабушка растерянно захлопала глазами, но всё же ушла на кухню, а я медленно подошёл к Каю, предусмотрительно прикрыв дверь, ведущую в коридор. Румяные щёки, покрасневший кончик носа… и пальцы, в конце концов. Приложив ладонь к его щеке, я отчётливо ощутил, как Кай вздрогнул. Совсем как тогда, во дворике около школы. Я заметил, что моё прикосновение принесло не столько спокойствие, сколько отражение некого сожаления на его лице. Не нужно было озвучивать причину, я и так прекрасно знал её – Руслан.

– Ты замёрз. Зайди, погрейся, – вежливо пригласил я Кая, встав совсем вплотную к нему.

От Кая веяло уличным морозом. Он не смотрел на меня, но и не отталкивал. Наоборот – положил руки мне на талию, и я почувствовал, насколько они холодные, через тонкую ткань футболки. Кай закрыл глаза, опустил голову и уткнулся в моё плечо, тяжело дыша. Я осторожно обнял его, морщась от неприятной жёсткой куртки, но стерпел, зарывшись рукой в растрёпанные волосы.

Пришлось хорошенько постараться, чтобы заставить Кая снять верхнюю одежду и пойти в ванную. Выудив из шкафа большое махровое полотенце, я выдвинул соседний ящик, достав в придачу спортивные штаны и футболку, которые надевал только пару раз. Вручив всё это Каю, я подтолкнул его к ванне и, включив горячую воду, вышел.

– Что-то твой друг совсем загрустил, – сказала бабушка, размачивая сушку в чае. – На любовном фронте, поди, проблемы, да?

Я задумался, как лучше обозвать этот проблемный фронт. Конечно, это были лишь мои предположения, потому как разговоры с Каем отложились на потом. Да и если он вернулся в таком раздавленном состоянии после встречи с бывшим парнем – мало ли что именно там произошло? Уж точно не радостное воссоединение.

При мысли о том, что Кай мог вернуться к нему, меня передёрнуло. И ревность здесь была ни при чём, если только частично. Я просто не считал Кая тем, кто после определённых событий в прошлом мог запросто переменить к ним отношение в настоящем.

– Ну… не совсем, – я не сдержал улыбки и опустил глаза, встав к бабушке спиной, чтобы тоже налить себе кружку чая. – Мы ещё не разговаривали. Я отправил его греться в ванную. Ты ведь не против?

– Конечно нет. Как я могу быть против друга своего любимого внука?

Её слова снова заставили меня задуматься. Я, конечно, не отрицал, что испытывал к Каю чересчур тёплые чувства, далёкие от понятия дружбы. Но и обычным другом Кай для меня не был уже задолго до первого поцелуя. А если выводить третий вариант, то даже не с дружбы всё началось, а с помощи!

– Мало ли. Откуда же я знаю, какое у тебя мнение о нём сложилось после Нового года? – пробубнил я, кинув чайный пакетик в кружку.

– Да как сказать… странный он немножко. – В этот момент я обернулся. – В глазах у него такая тьма, что даже улыбка порой не помогает.

Хоть бабушка и сказала, что мнение положительное, я как-то сомневался, что оно действительно такое. Возможно, она просто была рада, что я смог хоть с кем-то подружиться.

– Я тут тебе кое-что сказать хотела.

Конечно, о маме. Когда бабушка начинает новую тему разговора со слов «я хотела тебе кое-что сказать», значит, можно ожидать новостей о маме.

– Что?

– Я понимаю, что ты злишься. И на неё, и на меня, хоть и не показываешь этого.

Хмыкнув, я крепко стиснул зубы.

– Она… В общем, она хочет с тобой увидеться. Поговорить. И ты наверняка тоже…

– С чего ты взяла? – в конце концов, не выдержал я. – С чего ты взяла, что я хочу увидеться с женщиной, которую не видел несколько лет?

– Она не просто женщина, она твоя мать! – повысила голос бабушка. – Ради неё ты и переехал сюда, смею напомнить.

– Помню. Прекрасно помню. Но это было до того, как выяснилось, что вы обе мне врали. Ради моего спокойствия, – передразнил я бабушку.

Да, знаю, перегнул палку. Я считал, что вывести меня не так-то просто, а на деле завёлся за какие-то несколько секунд.

– Можно мне стакан воды? – нас прервал Кай.

На время разговора с бабушкой я совершенно забыл о том, что мы в квартире не одни. Кай выглядел бледным и уставшим. Данная одежда пришлась почти впору, если не считать немного укороченных штанов. С мокрых волос всё ещё капала вода на полотенце, лежавшее на плечах. С моей позиции был хорошо виден ожог на оголившейся шее, от которого я поспешил отвести взгляд. Достав стакан, я наполнил его тёплой водой и, попросив бабушку оставить нас, провёл Кая за собой в комнату.

Минуты молчания закончились быстро.

– Как Руслан? – почти беззаботно спросил я.

Кай головы не поднял, продолжая неподвижно сидеть на кровати.

– Ты всегда казался мне таким уверенным, – я подобрал под себя ноги, немного развернувшись корпусом. – Серьёзно. Мне и в голову не приходило, что ты можешь сомневаться.

– Смотря в чём.

– Смотря в чём, – согласился я и замолчал, подождав, пока Кай не повернётся ко мне. – Ты нисколько не сомневаешься в том, что хочешь отомстить своим обидчикам. В этом тебе уверенности не занимать, – меня немного рассмешили воспоминания о самом первом месяце нашего сотрудничества, когда приходилось давать отпор Иосифу Кирилловичу. – Но между мной и Русланом ты сомневаешься. До сих пор.

Взгляд Кая омрачился.

Я знал, что попал в точку. Закрыв глаза, я тихо вздохнул, позволив себе наконец-то принять то, что находилось в стороне достаточно долго. В первое время, когда я только начал осознавать природу своей тяги к Каю, мне было интересно, что же двигало им. Моя внешняя схожесть с Русланом, из-за которой много кто решил, что мы с Каем сразу превратились в парочку, наталкивала и меня на такую же мысль. Я ему нравился, поэтому он рядом.

Однако дело вовсе не в симпатии. Подобные чувства затуманивают разум, а Кай не мог себе позволить этого.

Я открыл глаза, внимательно посмотрев на него.

– Я вас видел сегодня.

– А я видел, что ты ушёл домой один, хотя просил дождаться.

– Тебе было некогда, – выдвинул аргумент я.

– Некогда? – поразился он, но продолжил весьма спокойно. – Руслан приехал к Алине, а не ко мне. Да и встреча была подстроена именно ею.

– Знаю. И она открыто мне об этом сказала, – не стал скрывать я.

Кай усмехнулся.

– Твоя честность порой убивает. Всё-таки ты ушёл не потому, что сам так решил.

Возможно, он прав. Кай уже озвучивал свои предположения однажды, вот только я отпирался. Сейчас пришлось признать, пусть и мысленно, что не попадись мне Алина, чувствовал бы я себя гораздо лучше. Она подтолкнула меня к тому, чтобы я ревновал. И не просто ревновал, а именно с почвой под ногами в виде сомнений Кая.

– Глупый, – шепнул он. – Ты ведь очень рассудительный, но заводишься из-за мелочи.

Чувствовать руки Кая – хотя бы иногда – теперь было необходимостью. И когда они сомкнулись за моей спиной, я в буквальном смысле растаял. Держаться было сложно. Я понимал, что сомнения Кая заключались именно в данном направлении. На тот момент, когда он поцеловал меня, никто из нас не был готов к чему-то подобному.

– Это не мелочь. Это вполне обоснованно. Руслан ведь не просто знакомый из прошлого. И ты бы не пришёл в таком состоянии после встречи с ним.

– Я в таком состоянии вовсе не из-за чувств к нему. Я ведь бросил его, когда сам сломался. Мы не виделись после того, как я ушёл из школы.

Чувство вины. Совесть.

А ведь они со Стасом не такие уж и разные, почему-то подумалось мне. Однако проигравшим я себя не воспринимал. Как-никак, а Кай пришёл сюда. Он обнимал меня, говорил правду и не уходил. Всё равно не уходил. Маленькая победа. Только вот я так и остался «мальчиком, похожим на другого мальчика».

Вспышка ярости на мгновение ослепила, но вылилась вовсе не в желание махать кулаками. Извернувшись, я без колебаний дотянулся до губ Кая, ловя его замешательство. Раньше я никогда не позволял себе такого…

Мы целовались жадно, словно нагоняя всё то время, которое потребовалось, чтобы прийти к сегодняшнему вечеру. Я позволил себе наглость и прикоснулся к ожогу, поведя рукой вниз по шее, в конечном итоге перебираясь на футболку. Крепко сжав воротник, я и подумать не мог, что переборщу настолько, чтобы Кай разорвал поцелуй и сцепил пальцы вокруг моих запястий.

«Хватит», – чётко расслышал я, хоть Кай всего лишь пристально смотрел на меня снизу вверх.

Хватит, мысленно повторил я, выдыхая и расслабляясь.

Совесть в случае Кая можно притупить, прогнать. Состояние, в котором он появился на пороге, могло вызвать только одно.

Быть может, он до сих пор не отпустил Руслана?

Быть может…

========== Глава двадцать седьмая. ==========

Стас сломался ровно через неделю после того, как нам обоим пришлось сражаться в решении логарифмического примера у доски. В тот момент, когда я зашёл в класс и увидел Стаса, сидящего в одиночестве за своей партой и тут же вытянувшегося по струнке, в мозгу загорелась сигнальная лампочка. Время пришло. Именно в тот момент я понял, что тактика Кая – постоянно мелькать перед носом и ничего не делать – очень действенная. Это словно красная тряпка для быка. Малейшие усилия, затрачиваемые на сохранение беспристрастного лица, приносят огромные плоды.

Поначалу мне казалось, что у него не хватит смелости подойти первым. Ведь когда я сделал первый шаг и пытался с ним заговорить, Стас меня проигнорировал. Зато не проигнорировал Дима, довольно чётко озвучивший свои мысли. Однако на этот раз Димы рядом не было, как и прочих зрителей. Единственное, что мешало ему – это нахождение Кая. Несколько раз меня даже пробирало на смех, который было очень сложно сдерживать на уроках.

С каких пор меня пробивает на «ха-ха» во время уроков Елены Анатольевны?

Елена Анатольевна сейчас стояла спиной к классу и, рассказывая биографию какого-то писателя, записывала на доске основные даты. Невольно обратив внимание на юбку-колокол, заметно прибавляющую лишние сантиметры, я прыснул со смеха, посчитав данный факт весьма забавным. Хотя в любой другой ситуации вряд ли мне бы пришло в голову смеяться над одеждой Елены Анатольевны.

Я заметил, что Стас то и дело оборачивался, бросая в мою сторону подозрительные взгляды. Я тем временем смотрел на него, гадая, когда же он прекратит только смотреть и наконец-то соизволит сказать то, что вертится на языке.

Кай отреагировал на моё весёлое настроение во время урока весьма своеобразно – нарочито кашлянул, после чего вообще не поворачивался ко мне. С того момента, как он пришёл ко мне после встречи с Русланом, появилась некая неловкость. Я не высказал вслух свои предположения касательно его неостывшей симпатии к Руслану, но он наверняка об этом догадался.

После урока я специально отправился в противоположную сторону к стенду с объявлениями, чтобы проверить, пойдёт ли за мной Стас. И, как оказалось, пошёл. Стоя около стенда, краем глаза я заметил приближающуюся фигуру.

– Можно тебя на пару минут? – Стас остановился на расстоянии около метра, словно боялся того, как я отреагирую.

Задрав голову, я внимательно изучал список дней рождений учителей нашей школы.

– На пару минут? Отведёшь на задний двор и снова оставишь Даниле? Тогда нельзя, – с усмешкой сказал я, удивляясь тому, насколько легко оказалось задеть Стаса.

Стас стушевался.

– Нет… Всё не так. Ты меня не понял. Я хотел извиниться, – поспешно добавил он.

Список не привёл меня в полный восторг, потому как я заметил приближающуюся дату дня рождения Нины Артуровны.

– Так извиняйся, – с улыбкой сказал я, понимая, что если давить на Стаса и дальше, он просто сбежит.

– Извини. Я вовсе не считаю, что Данила поступает правильно. О Даниле многие знают, но все боятся дать ему отпор, поэтому и делают вид, что не замечают. И я не считаю тебя голубым! Просто те фотографии сбили меня с толку. Да ещё и тот факт, что ты общаешься с Каем… Извини, – понурил голову Стас, уставившись в пол.

Я задумчиво посмотрел на него, переваривая только что услышанный монолог.

– А извиниться перед Каем не хочешь? – вместо слов примирения спросил я.

– Что?.. – Стас выглядел удивлённым.

Развернувшись лицом к нему, я поймал совершенно растерянный взгляд и с каким-то садистским наслаждением продолжил:

– Когда-то ты подтвердил, что видел то, чего на самом деле не видел. Именно твои слова сломали жизнь одному человеку… нет, двум. Двум людям. Припоминаешь такое?

Судя по выражению лица, Стас прекрасно понял, о чём я толкую. На его лице отразился такой ужас, словно я был мертвецом или призраком.

– Просто тебе страшно. Извиниться передо мной – дело одно. Ты изначально расположил меня к себе, поэтому посчитал, что всё будет легко. А вот к Каю ты и близко не подойдёшь. Знаешь, почему? Ты его боишься даже больше, чем Данилу, – почти шёпотом сказал я и, подойдя к Стасу, хлопнул его по плечу. – Я давно решил, что не могу злиться на тебя. Я понимаю. Но и сделать вид, будто ничего не произошло, тоже не могу.

На этом наш разговор закончился. Где-то в глубине души я жалел, что не смог просто улыбнуться, махнуть рукой и забыть о произошедшем. Однако скребущее чувство предательства меня остановило. Стас, казавшийся таким добрым и открытым, на деле оказался всего лишь пугливым человеком, с помощью улыбки защищающим себя. Люди ведь не меняются. Пусть сейчас он бы сказал, что такого больше не повторится, что он сможет дать отпор Даниле… Но это только слова. Слова улетают и исчезают. О них можно забыть. В памяти остаются лишь действия.

***

В своё время Нина Артуровна преподавала в нашем классе физику до тех пор, пока не решила частично передать преподавательские обязанности другому учителю. Но класс считал своей обязанностью поздравить её с днём рождения и преподнести подарок. Поэтому первое событие, встретившее на пороге школы после весенних каникул, был праздник Нины Артуровны.

Алёна Карловна, заметив, что я, Кай, Оля и Рита образовали некую группу по общению, назначила нас ответственными за покупку подарка. Вернее, изначально за всё отвечала Оля как староста. Естественно, к ней присоединилась Рита, ну а Оля посчитала своим долгом взять и нас в команду, объяснив тем, что «мужское мнение при выборе подарка для женщины может оказаться весьма полезным». Кай не высказал ничего по этому поводу, однако нахождение рядом с Ритой явно заставляло его нервничать.

Оля предварительно посоветовалась с одноклассниками, что может подойти для подарка. В итоге остановились на посудном сервизе. За сервизом пришлось ехать в среду, после уроков, на оптовый склад. Бодрее всех в бой ринулась, естественно, Оля. Склад занимал достаточно большую площадь, поэтому пришлось разделиться: я пошёл с Олей, а Кай – с Ритой. Наверное, случись это несколькими неделями раньше, я бы с ума сошёл от ревности, однако теперь это чувство притупилось. И вовсе не потому, что Рите было объяснено положение дел. Рядом с ней Кай выглядел спокойным, а значит, волноваться не о чем.

Оля достаточно быстро шагала между рядами стеллажей, заставленными всевозможной посудной утварью, пока, наконец, не добралась до упакованных подарочных сервизов.

– Может, что-то из этого?

Я бегло обвёл взглядом предлагаемый ассортимент и указал на красно-розовый набор с лепестками цветов.

– Вот.

– Думаешь? Я бы такой скорее Елене Анатольевне подарила, – задумчиво протянула Оля, беря коробку в руки.

– Тогда чёрно-белый с геометрическим узором. Как-никак, Нина Артуровна деловая женщина, классическое сочетание цветов в любом случае подойдёт.

– Мне нравится, как ты мыслишь, – одобрила Оля, оглянувшись по сторонам. – Кажется, они далеко ушли. Нужно посоветоваться.

Кая с Ритой поблизости не наблюдалось. Мы решили остаться на месте и подождать, пока они сами сюда дойдут, решив таким образом сократить время до встречи.

– Как Рита? – поинтересовался я, хоть и не отметил значительных перемен в её поведении.

– Нормально, – усмехнулась Оля. – Она девочка сильная. Справится. А Кай как?

– Нормально, – в той же манере ответил я. – Он мальчик сильный. Тоже справится.

– С чем?

– Со своей головой, – я многозначительно приподнял брови.

– Так у вас всё хорошо?

– Как сказать. Смотря что вкладывать в понятие «хорошо» и как распределить понятие «у вас».

Оля задумалась, склонив голову.

– К чему такие сложности?

– К тому. У нас – у меня и у Кая – всё хорошо, да.

Видимо, Оля поняла, к чему было уточнение. Я догадался по лёгкой улыбке, которую она поспешила спрятать, так как к нам наконец-то подходили Кай и Рита. Рита шла впереди, а Кай плёлся позади, попутно разглядывая предлагаемый на полках товар.

Разногласий в выборе подарка не возникло. Я в двух словах объяснил, почему выбор пал именно на чёрно-белый набор. Получив стопроцентную поддержку, мы вернулись к кассе, находившейся около самого входа, и, отстояв десятиминутную очередь, вышли на улицу.

***

На следующий день школа стояла на ушах. Нину Артуровну все любили, и даже я начал испытывать к ней симпатию несмотря на не самое лучшее первое впечатление. Она показалась мне холодной и жёсткой, а оказалась совсем не такой. Когда она шла по коридору, то практически все ученики выкрикивали поздравления, на что Нина Артуровна отвечала сдержанной улыбкой, кивком и коротким «спасибо».

Наш класс собрался в полном составе на перемене после последнего урока, чтобы ввалиться в кабинет директора и произнести поздравительную речь. Секретарша, увидев двадцать человек, желающих вместиться в небольшое помещение, только и сделала, что открыла рот от удивления.

Пояснить ситуацию решилась Оля:

– Мы хотели бы поздравить Нину Артуровну.

– Д-да, конечно, только узнаю, не занята ли она, – девушка часто захлопала ресницами, встала со стула и, одёрнув блузку, подошла к кабинету директора. – Нина Артуровна, к вам тут… целый класс. Поздравить хотят.

– Пусть заходят, – услышал я вежливый ответ.

В итоге самые активные ребята зашли в кабинет первыми, а все остальные дружной толпой остались стоять около дверей.

– Скучно, – шепнул Кай, сунув руки в карманы джинсов.

– Представь, каково Нине Артуровне. Поди, на каждой перемене такая толпа выстраивается у кабинета сегодня.

Кай хмыкнул и вышел в коридор, подальше от суматохи и шума. Я сочувственно посмотрел на секретаршу, отчаянно пытавшуюся что-то посчитать на калькуляторе. Гам, царивший вокруг, постоянно сбивал её. Когда я прошёл мимо неё к выходу, она даже не подняла головы. Засмотревшись на несчастную девушку, я едва не врезался в Кая, остановившегося в самых дверях.

– Ты проход загораживаешь, – сообщил ему я.

– Тише, – вдруг шикнул Кай, не сдвинувшись с места.

– Если я замолчу, тише тут не станет, перемена ведь! – попытался возразить я, но получил повторную просьбу быть тише.

Кай жестом указал куда-то вперёд и приложил указательный палец к губам. Около соседнего кабинета я увидел Елену Анатольевну и… Данилу. Мне показалось, что Данила стоял слишком близко к Елене Анатольевне. Они мило болтали, даже чересчур мило для ученика и учительницы. На них никто не обращал внимания. Кроме Кая. Взглянув на него, я вздрогнул от недоброй улыбки, игравшей на его губах.

– У тебя дома есть скотч? – почти шёпотом спросил он, не отводя взгляда от тех двоих.

– Скотч? – удивился я. – Вроде бы… не уверен.

– Принеси, – без перемены интонации сказал Кай.

Я кивнул, чувствуя изменение его настроения. Я хотел было уточнить, зачем ему так внезапно понадобился скотч, как он вдруг уверенно зашагал вперёд.

– Можно с вами поговорить? – обратился Кай к Елене Анатольевне. – Наедине.

Нужно было видеть удивление Данилы. Он явно не ожидал такой наглости со стороны Кая, поэтому некоторое время стоял неподвижно, открыв рот. Елена Анатольевна, тоже растерявшись, перевела взгляд с Кая на Данилу.

– А ничего, что Елена Анатольевна сейчас занята? – с вызовом спросил Данила, слегка задрав нос. – Вали отсюда.

Провокация. Кай легко ведётся на провокации. Это я уяснил ещё с того момента, как Елена Анатольевна выплеснула на него всю правду.

– Данила, – мягко прервала его Елена Анатольевна. – Наш с тобой разговор мы можем закончить позже.

– Он ведь влез не в своё дело! – парировал тот.

– Пожалуйста, Данила, – в её голосе появились жалостные нотки. – Пожалуйста.

– Уйди, – просьбы Елены Анатольевны прервал холодный приказ Кая.

В этот момент мне показалось, что Данила был готов убить Кая на месте – настолько гневно он на него смотрел. Руки Данилы сжались в кулаки, плечи задрожали, дыхание участилось. Он злился настолько сильно, что никакой страх последствий вряд ли смог бы его остановить. Однако Данила не шевельнул даже пальцем: смех мимо проходящих девочек отвлёк. Взгляд потемневших глаз прояснился.

Выдохнув, Данила наклонился к Каю и шепнул ему на ухо, практически беззвучно, но чётко проговаривая слова так, что можно было прочитать по губам.

– Я тебя раздавлю.

– Интересно, у кого больше шансов: у голубого или у того, кто втихушку спит с учительницей?

А следующий гневный взгляд был обращён уже ко мне. Возможно, Данила и хотел что-то сказать, но промолчал. Я героически выдержал его взгляд, даже не отведя глаз в сторону. На этом его угрозы закончились. Ему ничего не оставалось, кроме как кивком попрощаться с Еленой Анатольевной и уйти.

Данилой довольно легко управлять, если вокруг полно людей. Он подвержен чужому мнению. И Кай этим пользуется.

– Откуда вы узнали? – негромко спросил Кай после того, как Данила ушёл к лестнице.

– Что узнала? – невинно поинтересовалась она, тем временем подозрительно глядя на меня.

– То, что уже говорили. То, что никто не знал.

Елена Анатольевна встрепенулась.

– Просто смотрела иногда внимательнее, чем нужно.

– Потому что Иосиф Кириллович вам нравился. Вот вы и заметили, – Кай отступил назад, усмехнувшись.

– Не наглей, – прошипела учительница.

Достав из кармана телефон, Кай поднял его на уровне плеч.

– Люди таковы по природе, что могут сделать многое, лишь бы человек, симпатичный им, оставался в безопасности. Здесь есть прямое доказательство того, что Иосиф Кириллович весьма плохой учитель.

На лице Елены Анатольевны промелькнуло смятение. Кай не сказал, какое именно доказательство находилось в телефоне, но вариантов было немного.

– Чего ты хочешь? – сдалась она довольно быстро. Точно так же, как и Данила.

Кай победно улыбнулся.

– Всё просто. Вы знаете обо мне то, что нельзя оглашать перед публикой. Сейчас я отплатил вам той же монетой. Мне нужно ваше молчание.

***

Весной путь до дома стал казаться скучным. Яркое солнце слепило глаза. Они болели. Птицы с радостными песнями прятались где-то в светло-зелёных кронах деревьев, а молодая трава несмелыми пучками окрашивала однотонную землю.

Природа оживала, а мой мир умирал. Учебный год неумолимо подходил к концу. Я чувствовал пустоту, которую должен чувствовать Кай. Последние мазки, наносимые на картину, означали только одно: скоро она будет полностью закончена. Скоро причина, благодаря которой мы с Каем сошлись, исчезнет.

Было больно.

Я ощущал панику. Из-за фотографий, оставшихся в телефоне Кая, из-за «несчастного случая» с Иосифом Кирилловичем, из-за Елены Анатольевны. Из-за Данилы. Из-за Руслана.

Из-за весны и слепящего солнца.

Мир превратился в один тугой комок, застрявший в горле и не дающий сделать вдох.

А ещё я никак не мог выкинуть из головы взгляд Риты. Взгляд влюблённого человека. Искренние чувства, о которых не кричат направо и налево. Их лучше хранить в сердце и относиться к желаемому объекту с теплотой и добром вопреки всем вокруг. Именно так, как делала Рита. Именно так, как делал Руслан.

У них похожие глаза. Они и сами похожи – целиком и полностью.

Догадка ошарашила меня, заставив остановиться в нескольких шагах от подъезда.

Они похожи – не внешностью, а поведением, в отличие от меня, – и Кай это видел. Его молчание всегда говорило больше, чем слова. Я научился понимать его без разговоров.

Дом встретил ароматным запахом куриного супа. Бабушка в фартуке, сразу отправившая мыть руки перед обедом, была весёлой. Из гостиной доносился звук работающего телевизора. Я прислушался – какая-то юмористическая программа. Нет, юмор сейчас явно будет лишним. Поэтому перед ужином я провёл около получаса в своей комнате, сидя на полу.

Из-под двери пробивалась бледная полоса света. В самой же комнате было темно, и я бесцельно смотрел в стену, отсчитывая минуты. Почему-то казалось, что этот спокойный вечер – последний. Он был мне нужен. Всего несколько минут в одиночестве, в темноте. Без размышлений, без голосов и звуков. Всего лишь небольшая толика времени, чтобы встать и разрушить хрупкий кокон. Я ведь создал его сам.

Телефонный звонок, громко раздавшийся в тишине соседней комнаты, заставил меня вздрогнуть. Торопливые шаги бабушки, ровное «слушаю» и молчание. А потом в дверь постучали. Я с готовностью поднял голову, смотря на утомлённое лицо бабушки.

– Что же ты полу-то в темноте сидишь?

– Захотелось, – я пожал плечами.

– Подойдёшь к телефону?

– Меня?

Бабушка кивнула.

– Привет, Арсений, – голос тихий, мягкий.

Мне потребовалась, наверное, целая минута, чтобы его узнать. Мама.

– Как ты там поживаешь? На новом месте? Трудно переезжать, когда всю жизнь провёл на одной улице. А тут – другой город. Большой.

Слова застряли в горле. Я так давно не слышал её голоса, что мне казалось, будто бы это всего лишь плод фантазии. В первое время после того, как мама исчезла из моей жизни, я продолжал мысленно разговаривать с ней. Я прекрасно помнил её голос, её интонации и манеру говорить. Поэтому сейчас только телефонная трубка в руке напоминала о том, что это не фантазия, а реальность.